Текст книги "Воскресший из мертвых"

8

Эта сделка была давно желанной для „Акционерного общества“. И по этой причине акционеров срочно созвали на пятницу обсудить дело.

В конторе общества поднялась великая суета. Шли горячие дни, заполненные оживленными разговорами и хлопотами.

В таких же горячих хлопотах пребывала и невеста Ионни – колбасница Лиза. Она уже полностью договорилась о покупке кожевенного магазина. И теперь владелец этого магазина подыскал себе новое поприще для своей коммерческой деятельности. Он собирался открыть кинотеатр. Для этой цели он уже арендовал помещение, купил все необходимое и ждал только возвращения Ионни, чтобы получить деньги и оплатить покупки.

Мало-помалу смирилась и Лизина сестра. Лиза специально подослала к ней сваху Кайсу, чтобы та урезонила сестру и посоветовала ей примириться с семейными обстоятельствами.

Вот и сейчас, посасывая свою трубочку, Кайса терпеливо разъясняла Лизиной сестре:

– Ну и что из того, что он босяк? Ведь по паспорту он числится как портовый рабочий, а не как босяк. Ведь многие и не знают, что он собой представляет. А кроме того, разница между господами и босяками не так уж велика. Правда, босяк ест плохо, но зато говорит смачно. А те, наоборот, едят жирно, а говорят бедно. Вот это и уравновешивает тех и других.

Эта неприкрашенная истина почему-то подействовала на сестру. Она покорилась воле бога и даже стала уговаривать своего мужа, портного второго разряда, примириться с этим неравным браком сестры.

Сестрин муж тоже, наконец, уступил. Забыв свой высокий чин портного, он одобрил босяка. И даже так выразился о нем:

– Ладно, пусть будет босяк. А если у него водятся деньжонки, то я, конечно, против него ничего не имею.

Сестра дополнила его мысль:

– Если у него есть деньги, значит, он уже не босяк, а вполне порядочный господин.

Вскоре состоялось примирение с Лизой. И теперь жизнь колбасницы Лизы окончательно прояснилась и засверкала, как начищенная медь.

* * *

Продолжим рассказ.

Покинув последнюю контору, Ионни, согласно обещанию, отправился на свидание со своим новым другом агрономом, который поджидал его в гостинице. Увидев, наконец, Ионии, агроном выскочил в переднюю встретить его.

И с этого момента началась веселая пирушка.

Ионни, возомнивший себя миллионером, решил, что теперь его средства позволяют жить и пить, как хочется. Он стал хвастаться удачными сделками и своим умом. И, хвастаясь, произнес с немалой гордостью:

– Я такой крепкий парень, что все могу сделать, если только захочу. Я начал с двух тысяч, а теперь уже миллионами ворочаю. Я даже не с двух тысяч начал, а самое первое начало у меня из ничего возникло. А теперь вот что со мной!

Ионни сидел за столом, грузный и тяжелый, и стул под ним потрескивал в тон его речи.

Агроном тоже принялся расхваливать Ионни. С восхищением он стал превозносить его энергию, его способности, ум и коммерческий такт.

Ионни прервал его и со смелостью пьяного сказал:

– Никакой тут лишней посудины не требуется – ума и прочего.

И, разгоряченный, крикнул:

– А вот когда счастье подвернется тебе – тут и принимайся за дело: кушай жирно, пей коньяк и ворочай миллионами. И тогда готов из тебя отличный коммерции советник.

Авторитет „коммерции советника“ подействовал так, что агроном принял его речи за великую мудрость.

По мере того как оба они пьянели, крепла их дружба и развязывались языки.

Под конец Ионни, еще больше захмелев, начал говорить всякие сальности. Авторитет „коммерции советника“ сказался и в этом. Агроном не отставал от него и даже радовался, чувствуя, что он, наконец, освободился от привычной, но неискренней сдержанности городского человека. И когда Ионни отпустил одну весьма вольную босяцкую шутку, агроном пришел в восторг от такой „народности“ и в свою очередь рассказал такое, что иной раз произносится только лишь в компании внешне изящных господ, да и то при достаточно толстых стенах.

Ликующий агроном спросил Ионни:

– Кстати, дядя, вы все еще холостой?

Ионни подтвердил это, но добавил:

– Нынче, впрочем, подумываю о женитьбе.

В его пьяной голове промелькнуло воспоминание о не полученных еще двадцати тысячах колбасницы Лизы.

Тут агронома осенила блестящая мысль. Узнав, что советник горит желанием жениться, он предложил Ионни богатую невесту. Захлебываясь от восторга, он сообщил:

– Я порекомендую дяде одну подходящую вдову. И в этом деле я сам буду сватом.

Агроном имел в виду одну свою знакомую вдову. Предполагалось, что у нее около полумиллиона. И хотя вдова эта в поэтическом смысле не представляла собой ничего особенного – она была всего лишь неплохой хозяюшкой, однако женихов у нее хватало. Но она всем отказывала, так как, по ее мнению, все они были слишком молоды и легкомысленны. Она боялась, что они растратят ее богатство. И поджидала для себя более степенного и более состоятельного мужа.

И тут агроному показалось, что Ионни создан именно для нее. Поэтому он и стал восхвалять эту вдовушку, Марию Коура.

Первоначально Ионни безучастно отнесся к его славословию, так как он был обручен со своей колбасницей Лизой. Однако непомерные похвалы, полумиллионное состояние и прочее настроили Ионни на новый лад. Он вдруг спросил агронома деловым тоном:

– Объясни, что за баба?

Охмелевший агроном пустился в подробнейшие описания и в заключение сказал:

– По виду она пухленькая, но с точки зрения эстетики не слишком еще полна. А главное, у нее много женихов. И это тоже что-нибудь да значит.

На это Ионни, словно торгуясь, возразил:

– А на что мне эти ее парни? Это вовсе ничего не обозначает, если у бабы много женихов. Ведь некоторые из них рассчитывают на ее богатство.

Под воздействием винных паров друзья долго еще болтали о вдове Марии Коура. И мы не беремся всего здесь передать.

В общем до наступления полуночи Ионни полностью уступил во всем. Он вычеркнул из своего сердца Лизу и обещал жениться на вдове.

Утром протрезвившийся агроном отнюдь не оставил своих намерений. Он позвонил Марии Коура и напрямик рассказал ей обо всем. Вдова, к некоторому его удивлению, немедленно дала свое согласие на этот брак. Ведь ей и во сне не снилось получить в женихи такого богатейшего хельсинкского коммерсанта.

Перед Ионни замелькал новый миллион вдобавок к его прежним. Словно какое-то бурное течение несло Иояни к берегам богатства.

А времена, конечно, были неважные. Многим приходилось туго. И вот в компанию к загулявшим Ионни и агроному втерлась некая жертва тяжелых времен – отставной полковник Порхола. Это был хороший знакомый агронома.

В свое время этот полковник выгодно женился, разбогател, купил большие поместья и даже завод. Но затем он стал жить не по средствам. Кутил, играл, держал отличных коней, и все его богатство постепенно расползлось по всем швам. Сейчас он полностью обанкротился. Но кредиторы обещали его пощадить, если он уплатит им двадцать пять процентов, что составляло двести пятьдесят тысяч марок.

Полковник пытался раздобыть эту сумму, но тщетно. Его и раньше считали придурковатым, а в последнее время от беспробудного пьянства он вовсе одурел. Поговаривали даже, что у него начинается белая горячка. Но он жил все еще шикарно, и его форма блестела, как на параде. Он долго служил в России, поэтому мало знал хельсинкский свет, и нет ничего удивительного, что он не был знаком с Лундбергом.

И вот он, находясь уже в „градусе“, присоединился к компании. Ионни с агрономом тоже были в меру пьяны. Агроном стал их знакомить.

– Дядя Лундберг из Хельсинки, – сказал он, гордясь своим близким знакомством с „коммерции советником“. И тотчас добавил: – Дядя не любит титулов.

– Долой титулы! – тут же выкрикнул Ионни.

В общем полковник Порхола вмиг получил новоиспеченного дядюшку. Началось веселье.

Изрядно выпив, полковник все же не забыл о своих денежных затруднениях. Он начал с жалобы на тяжелые времена:

– Плохие времена пошли в наших банках. Нигде денег нет.

Пьяный Ионни, возгордясь своим богатством, сказал:

– Не знаю. Лично у меня скоро будет миллион. Услышав об этом, полковник тотчас завел разговор о ссуде. Агроном стал ему помогать.

– Дядюшка, – сказал полковник, – а не соблаговолите ли вы одолжить мне некоторую сумму? Я уплатил бы вам более значительные проценты, чем платит банк.

Ионни, пьяный и жадный, прельстился на большие проценты. Он сразу согласился дать взаймы. И даже заважничал, что может одолжить офицеру.

– А сколько тебе надо? – спросил он.

Услышав, что офицеру нужно четверть миллиона, он спокойно сказал:

– Ну, это можно. Только ты обожди пару дней. В пятницу на моей бумаге кресты поставят в конторе. И тогда я тебе одолжу.

Полковник был „спасен“. От радости он заказал лучший коньяк и зернистую икру. И тут пошло пьянство и обжорство по всем правилам богатых людей.

Выпивая, торговались насчет процентов. Полковник заявил:

– Я заплачу вам дядюшка, шесть процентов.

Но Ионни вдруг потребовал семь.

– Плати семь или ступай к черту! – орал он.

Полковник пытался отстаивать шесть и приводил убедительные резоны, говоря, что таких зверских процентов вообще никто не платит. Но Ионни трудно было сбить с его позиций. Полковник твердил:

– Семь – это слишком, дядя. Я вам заплачу шесть. Да, дядя, шесть.

Поскольку Ионни не пришлось тотчас же раскошеливаться, то он согласился, наконец, и на шесть. Свою сделку они утвердили рукопожатием. И дальше пошел пир горой.

Агронома устрашало такое расточительство. Он бормотал:

– Господа, может хватит уже?

Но Ионни вел себя как заправский миллионер, не грустя о деньгах.

Стараясь произнести мудрую фразу, он сказал:

– У миллионера не должно быть кошелька, но деньги он должен иметь в каждом кармане. Иначе никто не поймет, что это миллионер.

* * *

На другой день протрезвились.

Агроному очень хотелось поехать вместе с Ионни сватать вдову Марию Коура, но она жила более чем в ста километрах от Тампере, агроному же предстояла служебная поездка.

По этой причине они условились, что Ионни сначала поедет к вдове один, чтоб познакомиться с ней и поговорить.

– Это скромная и простая женщина, – пояснил агроном. – Дяде не придется испытывать перед ней чувство стеснения.

Ионни не имел привычки стесняться, и поэтому замечание агронома не произвело на него впечатления.

Подметив, как почтительно ухаживают за ним в гостинице, Ионни и сам теперь стал держаться с достоинством миллионера.

Вот и сейчас швейцар почтительно поклонился ему, открывая двери. Конечно, это казалось странным и необычайным, но Ионни принял это как должное и спокойно заметил:

– Богача всегда можно узнать по другим людям.

Ему показалось однако, что фразу эту не поймет агроном, и поэтому он стал пояснять свою мысль:

– Я говорю, что в этой жизни как только зазвенит в кармане у человека, так сразу все другие люди с ума сходят. Они сразу узнают, у кого шерсть блестит.

Агроном подтвердил:

– Ведь деньги – основа всего. Дядя понимает конечно, что экономика зиждется на том базисе, который…

И тут агроном пустился в длиннейшие научные рассуждения по этому поводу.

Торопливо подошел полковник Порхола. Теперь он боялся даже на минуту выпустить из рук своего спасителя – „коммерции советника“.

Узнав, что Ионни собирается ехать к вдове Коура, он попросил разрешения подвезти „дядю“ в собственной карете на шикарной паре лошадей. Он сказал Ионни:

– Я еду по делу на свою фабрику. Это как раз недалеко от имения вдовы. Может быть, вы, дядюшка, соблаговолите согласиться поехать в моем экипаже?

Ионни, конечно, тотчас дал свое согласие. И они договорились о времени отъезда.

А пока что Ионни направился в город по своим делам.

Выйдя по делам в город, Ионни Лумпери попал на новый жизненный путь, который привел его еще ближе к могиле и к воскресению.

Собираясь ехать свататься к вдове, Ионни решил купить новую рубашку, так как у него не было времени постирать ту, которую он носил.

Старая привычка потянула его на рынок, где можно было купить товар подешевле.

Как известно, рынок Тампере славится на весь мир своими мошенниками. Сначала, правда, эти мошенники не обратили внимания на Ионни. Чутье подсказало им, что у такого вряд ли они что найдут. Тем не менее они, как и вся базарная публика, заприметили Ионни, который во всех отношениях был здесь невиданным явлением.

Ионни стал торговаться с какой-то деревенской хозяйкой о цене рубашки. Хозяйка недорого взяла с него за приличную домодельную рубашку. Расплачиваясь, Ионни достал сто марок – последнюю бумажку из первой тысячи. Мошенники тотчас подметили это обстоятельство и решили, что Ионни для них подходящая добыча.

Один из мошенников подлетел к Ионни с любезным вопросом:

– Откуда заявились к нам, хозяин?

Ионни добродушно ответил, что он приехал из Хельсинки. Услышав об этом, хозяйка домодельных рубашек торопливо спросила:

– А чем там, скажите, занимается Микко, сын Туюри? Три года назад он поехал туда искать работу, и с тех пор о нем ничего не слышно.

Ионни ответил, что не знает такого, поскольку он сам работает по морским делам.

Воры заставили хозяйку прекратить расспросы. Почуяв сто марок, они точно слепни окружили Ионни и быстренько оттеснили его от хозяйки.

К Ионни вплотную подошел Антти Танакка. Это был толстяк с прищуренными глазками. Маленький и крепкий как чурбан, он, подойдя, напрямик спросил Ионни:

– Ты из каких – босяк или вор?

Ионни беспечно ответил:

– Обычно я среди босяков терся, но последнее время начинаю привыкать к деньгам.

Толстяк Танакка, вытряхнув пепел из трубки на ладонь, сказал:

– Да, я так и подумал.

Он угадал это тонким нюхом базарного завсегдатая. В Ионни ожили прежние босяцкие навыки. Он присоединился к шайке мошенников, словно они были его старые друзья. Болтая с ними о том, о сем, он с наивной откровенностью сказал:

– Собираюсь жениться, так вот чистую рубаху купил.

* * *

Воры и Ионни быстро сдружились. Сначала они даром подпоили Ионии, а потом стали угощаться на его деньги, покупая водку у одного из своих людей.

Опьянев, они шумели и кричали, и под эти крики в Ионни окончательно проснулся старый босяк.

Толстый Танакка переспросил Ионни:

– Значит, ты собрался свататься?

Ионни подтвердил это. И тут среди мошенников развернулась веселая дискуссия о браке, целиком захватившая Ионни. Подвыпившие мошенники стали понемногу опутывать его своими сетями. Толстяк Танакка нарочно сказал ему:

– Тут один из наших тоже хочет жениться. Нет ли у тебя случайно какой-нибудь богатенькой невесты для него? Мы хорошо заплатили бы тебе, как посреднику.

Жадность одолела Ионни, и он, вспомнив свою колбасницу Лизу, которая была теперь ему ни к чему, сказал:

– Есть у меня одна богатая. Двадцать тысяч у этой тетки. Но за это дело я должен с вас кое-что получить.

Мошенники нарочно начали торговаться. Ионни не соглашался отдать свою Лизу кому угодно и поэтому пожелал узнать, кто будет ее женихом. Толстяк Танакка, подумав, ответил:

– Такой у нас есть Антти Питкянен. Он тоже мечтает жениться на богатой.

Кругом мошенники дружно засмеялись. Один из них сказал:

– Ведь он у нас тоже богатый жених, да только скрывает свои деньги.

Ионни поверил, что его друг Антти имеет деньжонки, нажитые на торговых сделках. Ведь он и ему уладил сделку с лесом. Ну что ж, такому хорошему человеку Ионни охотно уступит свою Лизу.

Снова начался торг, который мошенники учинили, чтоб подольше задержать Ионни в своей компании. Уж очень им хотелось вытряхнуть из него то, что у него было.

Танакка предложил две тысячи за посредничество. Но Ионни потребовал пять.

День подходил к концу, и с ним заканчивались сто марок Ионни. Однако сделка все еще не завершилась. Правда, Ионни уступил и дошел до четырех тысяч, но воры не соглашались. И дело у них дошло чуть не до драки.

В общем в этот день ни на чем не порешили. А этого и хотели мошенники. Они теперь решили не выпускать его из виду, так как заметили, что у него имеется тысяча марок помимо истраченного.

Узнав, что Ионни завтра едет свататься к вдове, они решили отправиться следом за ним, чтобы обобрать его где-нибудь там в деревне.

Толстяк Танакка нарочно сказал ему:

– Как вернешься в Тампере, приходи прямо на базар, и я тебе уплачу четыре тысячи наличными.

Ионни был доволен, что сосватал свою Лизу и что его обязанности будет выполнять такой приличный человек, как Антти Питкянен.

Шатаясь и спотыкаясь, Ионни потащился спать в гостиницу.

* * *

Наутро главный агент Пекури явился продавать коммерции советнику Лундбергу Ионнину усадьбу Пунтури.

Пекури начал с глубоких извинений, когда его впустили к Ионни. Низко кланяясь, он почтительно сказал:

– Прошу извинить за смелость… Слышал стороной, что вы хотели бы приобрести имение… Имею счастье предложить вам одно чудесное поместье…

И тут он принялся многословно расхваливать Ионнино имение.

– По отзывам знатоков, – сказал он, – это поместье стоит двести тысяч, но владельцу весьма нужны деньги, и поэтому он согласен продать за сто пятьдесят тысяч марок.

Ионни навострил уши. Ведь такой редкий случай – двести тысяч можно приобрести за сто пятьдесят тысяч.

Опытный агент сразу понял, что здесь будет удача. Слова его потекли, как журчащий ручей. Он с таким вдохновением расхвалил поместье, что Ионни попался на удочку. Однако цена этого имения не устраивала Ионни, и он на всякий случай стал хулить то, что ему предлагали.

– Все здешние земли я отлично знаю, – соврал он. – Умный человек и даром не возьмет то, что вы стараетесь мне подсунуть.

Не переставая кланяться, Пекури пылко воскликнул:

– Именно только лишь умный человек и приобретет эту усадьбу.

Начался яростный торг.

Спустя немного времени Ионни купил свое поместье, согласившись заплатить за него сто десять тысяч.

Договорились в пятницу подписать купчую. К этому времени Ионни рассчитывал получить деньги за свой лес, проданный „Лесному товариществу“.

– Итак, в пятницу я вам заплачу наличными, – с важностью подтвердил Ионни на прощанье. – Я человек порядка, и у меня все как в аптеке.

Попозже к Ионни заглянул агроном. Он навестил дядю перед своей служебной поездкой.

Ионни небрежно рассказал ему о своей новой сделке:

– Еще тут купил одно именьице за бесценок.

Агроном стал расспрашивать, какова покупка, но Ионни сегодня не хотелось много болтать. Он не доспал после вчерашнего излишества и поэтому говорил вяло. Зевая, он пробурчал:

– Настроился покупать и продавать то, что само лезет в руки.

Но сквозь ленивую его речь видно было, что он очень доволен новой своей сделкой.

Агент Пекури тоже был очень доволен. Ведь контора предложила ему продать имение за сто тысяч, а он ухитрился „сбагрить“ его за сто десять тысяч. Уж пять-то тысяч он наверняка получит в свою пользу. Такого жирного кусочка ему еще никогда не случалось отхватывать. Он так обрадовался, что заложил свой велосипед за сто марок и устроил своим друзьям отличный пир, на котором было произнесено немало восторженных речей в честь коммерческой гениальности Пекури.

– Спасти нашу любимую родину может только лишь национальный класс коммерсантов! – с воодушевлением сказал один.

Другой подтвердил:

– Хоть нас, коммерсантов, нередко и бранят, но пусть эти вредные хулители помнят, что всем остальным людям не так-то уж плохо живется возле тех высоких куч добра, какие мы собираем, а иной раз и тратим.

Тут коммерсанты несколько раз прокричали здравицу крупнейшему капиталисту – отсутствующему Ионни, который умеет складывать купленные имения, все равно как дрова, в одну кучу.

Подвыпивший Пекури так и не смог сегодня отправиться к асессору Румпулиини, чтобы завершить с ним еще одну сделку. Но в пятницу он непременно выкупит свой велосипед и тогда посетит Румпулиини.

* * *

Итак, на новой сделке Ионни снова заработал значительную сумму. Это позволило ему жить теперь на более широкую ногу.

К обеду он заказал шампанское.

Стеснительному агроному показалось, что он злоупотребляет гостеприимством „коммерции советника“. Он даже воспротивился покупке шампанского, сказав:

– Слишком много денег уходит у дяди.

Но Ионни тоном миллионера ответил:

– Миллионы нужно не только складывать, но и разбрасывать, а то слишком высокий штабель получится.

Выпивая, беседовали о миллионах. В каждой мысли Ионни агроном улавливал глубокую мудрость. И Ионни теперь возвысился в его глазах, как высокая башня.

Захмелев, Ионни снова впал в вялое состояние. И только на минуту оживился, когда ему пришла мысль перепродать кому-нибудь то имение, которое он купил сегодня у Пекури.

– Тысяч за двести я бы спустил его, – сказал Ионии агроному. – Нет ли у тебя покупателя?

Услужливый агроном тотчас пришел на помощь. Он оказал, что у него имеется один знакомый, некто асессор Румпулиини, который как раз ищет имение стоимостью в двести тысяч.

Агроном стал расспрашивать, что за имение и как оно называется, но Ионни не мог удовлетворить его любопытство. Он сказал:

– Кажется, Пекури называл эту усадьбу „Исолохко“, А надо сказать, что агент Пекури действительно упоминал это название, которое официально значилось за усадьбой Пунтури. Но Ионни и агроном об этом не знали. И это усилило путаницу.

В общем агроном с большой угодливостью побежал звонить Румпулиини. Асессору понравилась рекомендация агронома. Но когда он узнал, что это имение принадлежит коммерции советнику Лундбергу, он и вовсе пришел в восторг и даже решил пока не осматривать имения. Он обещал в пятницу побывать в Тампере, чтоб завершить сделку в гостинице.

Следует сказать, что агроном не был в курсе всех дел асессора. Он, например, не знал, что вдовец Румпулиини сватается к вдове Марии Коуру. И не знал, что вдова колеблется, так как Румпулиини имел всего сто тысяч, а она рассчитывала выйти замуж за человека, у которого не менее двухсот тысяч.

Именно поэтому Румпулиини решил занять где-нибудь сто тысяч, чтобы купить большое имение и тем самым сделаться желанным женихом в глазах Марии.

Однако занять сто тысяч оказалось нелегким делом. Румпулиини всюду об этом разузнавал и даже позвонил и ту самую контору, которая, по рекомендации Антти Питкянена, взялась продать Иониино имение с помощью агента Пекури.

Владелец этой конторы, коммерсант Тиуруиен, ничего не мог обещать Румпулиини, но сказал, что он будет иметь в виду его дело.

А в конторе в этот момент торчал Антти Питкянен. Он рассчитывал получить какое-нибудь мелкое дельце, чтоб заработать несколько марок. Владелец конторы, скорей ради смеха, чем серьезно, сказал Антти:

– Вот раздобудь для одного богача сто тысяч, и тогда начнутся для тебя сладкие деньки.

Антти меланхолично махнул рукой и вышел из конторы побродить по улицам.

На улице он случайно встретил Ионни. Заработав так много на своих коммерческих сделках, Ионни расщедрился и подарил Антти десять марок. При этом с воодушевлением заговорил о своих богатствах и о том, как он одолжил одному полковнику четверть миллиона.

Тогда Антти стал улаживать дело Румпулиини. Но Ионни заупрямился.

– Я бедным в долг не даю, – жестко сказал он, – Даю только богатым. И то под хороший процент.

Антти воскликнул:

– Я ручаюсь, что Румпулиини богат!

Это меняло дело, и Ионни решил дать в долг Румпулиини из тех денег, что он получит с него за свое имение Исолохко.

Он велел Антти к назначенному сроку доставить в гостиницу этого богатого асессора Румпулиини.

Таким образом асессор был „спасен“. И его надежды на взаимность вдовы превратились в уверенность.

Ионни же, благодаря своим миллионам, получил в его лице опасного соперника.

Конечно, Ионни об этом не знал. Он выпивал себе на прощанье с Антти и благодушно болтал с ним о миллионах.

Вспомнив научные речи агронома Паапури, Ионни заявил:

– У меня, братец ты мой, правильная политэкономия. Мне в раю миллион не нужен. Я желаю в земной жизни получить с него хороший процент.

Ослабевший от вина Антти, услышав о рае, ухватился было за эту божественную тему, но ничего особенного он не мог сказать. Он только пролепетал:

– Да уж там… в раю… миллион… ни к чему…

Растаяв от блаженных размышлений, Ионни продолжал:

– Ведь я что говорю своей душе? Уж если, говорю, ты, моя сестрица, блистаешь возле миллиона, то не позабудь о своем грешном теле – предоставь ему все, что полагается получить с миллиона…

Со всей серьезностью Ионни добавил:

– Душа должна быть свободна, как ветер. Миллион пусть себе кружит по белому свету, чтоб душа к нему не пристрастилась. А жить надо только лишь на проценты с капитала. Это самая правильная политэкономия…

Антти слушал, мало что понимая. Его голова на длинной и худой шее все чаще и чаще склонялась к столу. И он, наконец, заснул от усталости.

Заснул и Ионни под свои сладкие детские мечты о миллионе.