Текст книги "Герцог-упрямец"

Глава 7

Два дня спустя, написав и отправив письмо королю, Эрик вновь подошел к дому Хьюма. «На этот раз – никаких ссор», – говорил он себе, глядя на входную дверь. Да-да, никаких ссор – даже если эта женщина начнет его раздражать, даже если будет провоцировать. Более того – никаких споров.

Экономка опять проводила его в библиотеку, и опять Ангус Хьюм появился там первый.

Эрик поклялся не ссориться с мисс Маккаллум, а вот Хьюм – совсем другое дело.

– Нам снова оказана великая честь, – произнес мистер Хьюм.

– Я дождался двух часов, чтобы на сей раз не отвлекать ее от занятий.

– Какая любезность… И все же я полагаю, что мисс Маккаллум не сразу к нам присоединится. Женщины, их тщеславие – и все такое…

– Она не произвела на меня впечатление тщеславной особы. Тем не менее ваше мнение принято к сведению. – Герцог повернулся к книжному шкафу и сделал вид, что рассматривает корешки. – Могу ли я поблагодарить вас за то, что позволили просочиться слухам о нашем с ней деле?

– Все это куда значительнее, чем просто дело, вы не находите?

– Мой вопрос остается в силе независимо от того, какое слово тут использовать, – отозвался Эрик.

За его спиной воцарилось молчание, но через несколько секунд послышался отчетливый голос Хьюма:

– Король не выполнил свое обещание, но теперь, когда светскому обществу все известно, он будет вынужден это сделать.

– Вы только усложнили дело, поступив весьма недальновидно. Прежде всего препятствием был не король, а я. А я никаких обещаний не давал, потому и обязательств у меня нет.

– Король может заставить вас уступить…

– Я герцог Брентворт, и он бы никогда на такое не осмелился. – Эрик наконец повернулся к Хьюму. – А у вас тут какой интерес?

– Она живет в моем доме и является моей подопечной. Я несу за нее ответственность.

Эрик брезгливо поморщился. Негодяй явно узрел, что может извлечь какую-то пользу, помогая этой женщине.

– А она знает, что вы наделали? Знает, что вы превратили ее в объект сплетен и шепотков? Ведь теперь многие будут называть ее мошенницей и шарлатанкой, которой место в тюрьме.

– Это пройдет, – отозвался Хьюм. – Зато она вернет себе те земли, и все вскоре узнают, как и почему ее семья их потеряла. Шотландия же возликует, когда мисс Маккаллум возьмет над вами верх.

– Очень уж жалкая будет победа… – проворчал герцог.

– Не такая уж жалкая. Как правнучка героя тысяча семьсот сорок шестого года эта женщина станет знаменитостью. Выйдет за кого-нибудь из равных себе – и будет баронессой.

Эрик не стал спрашивать, кого из шотландцев Хьюм представлял завидной партией для мисс Маккаллум. Скорее всего первым в списке числится он сам.

И снова герцог почувствовал, что его охватывает гнев. Ох, Страттон пришел бы в ужас… Эрик глянул в сторону двери, надеясь, что сейчас она распахнется и он будет избавлен от присутствия Хьюма.

Дверь действительно распахнулась, но открыла ее вовсе не мисс Маккаллум. В библиотеку вошла пожилая женщина, опиравшаяся на трость.

– Милорд, позвольте представить вас моей матери, – сказал Хьюм.

Эрик невольно вздохнул. Не ожидал ли Хьюм, что он начнет светский разговор с его матерью – как будто пришел с визитом именно к ней? К счастью, обменявшись с сыном несколькими словами, старуха прошла в дальний угол и уселась в кресло.

– Я знаю, вы не будете возражать, если она какое-то время посидит в библиотеке, – сказал Хьюм. – На улице вот-вот пойдет дождь, поэтому в сад выйти не получится. И не беспокойтесь, милорд. Моя мать вас не подслушает. Она глуха на одно ухо.

Что ж, присутствие старухи гарантировало, что визит обойдется без скандала, поэтому Эрик возражать не стал.

Минуту спустя мисс Маккаллум наконец-то появилась. Одарив гостя едва заметной улыбкой, она многозначительно посмотрела на мистера Хьюма. Тот пробормотал извинения и вышел.

Заметив миссис Хьюм, сидевшую в углу, девушка тихо сказала:

– Приношу свои извинения, ваша светлость, но этого избежать невозможно. – Она показала на кресла, стоявшие в противоположном углу. – Давайте присядем там, если вы не против.

Когда она села, из выходящих на улицу окон на нее заструился рассеянный свет, превративший ее волосы в серебристое золото, а глаза – в насыщенные сапфиры. На ней было то же самое бледно-желтое платье, что и в прошлый раз. Скудный гардероб. Что ж, ничего удивительного, что ей так хотелось заполучить эти земли.

По причинам, которые Девина постичь не могла, герцог не пустился в объяснения о целях своего визита. Вместо этого он просто сидел и смотрел на нее. «Оценивает», – решила она. Но ведь для этого у него было достаточно времени раньше… А может, он и в самом деле тугодум?

– Полагаю, вы пришли по поводу моего наследства, – сказала она, прерывая затянувшееся молчание.

– В основном я пришел, чтобы предупредить вас: все надежды на конфиденциальность утрачены. Сегодня ваши притязания обсуждаются в гостиных по всему городу. И это будет продолжаться еще некоторое время.

Девина проглотила едва не вырвавшееся ругательство. Ох, а ей так хотелось избежать огласки! Тихо вздохнув, она пробормотала:

– Но я никому ничего не рассказывала…

– Я этого и не думал. Даже герцогиня Страттон не знает подробностей – лишь общий смысл. Думаю, это сделал человек, который решил, что сумеет таким образом подпалить королю пятки. Ошибочное предположение.

– Да, верно, – кивнула девушка.

Герцог взглянул на миссис Хьюм, а его собеседница негромко сказала:

– Кажется, что она спит, но это не так. К тому же… хоть на одно ухо она глухая, но другое-то слышит очень хорошо.

– Мне все равно. – Эрик пожал плечами. – Пусть слушает, если хочет. И пусть повторит все услышанное своему сыну. Это он распространил повсюду историю о вашем деле. И признался в этом до того, как вы пришли.

Девина уже и сама обо всем догадалась. Кто же еще мог это сделать? Тихо вздохнув, она сказала:

– Он хотел мне помочь.

– Он хотел помочь самому себе. У него имеются кое-какие планы… – Эрик немного помолчал, затем добавил: – Но, думаю, вы и сами это знаете.

Девина почувствовала, что краснеет.

– Мои собственные планы весьма просты, милорд, и только это имеет для меня значение.

– Разумеется, не мое дело расспрашивать, но… – Герцог снова помолчал. – Надеюсь, он не… Думаю, мистер Хьюм считает вас не просто учительницей. Видите ли, женщина в вашем положении очень уязвима, и он…

Эрик в смущении умолк. Внезапно ему показалось, что сюртук стал слишком тесен. Девина же, заметив его смущение, мысленно улыбнулась, уверенная, что такое с герцогом случалось крайне редко. О, да ей никто не поверит ей, если она расскажет об этом!..

Выдержав паузу, девушка проговорила:

– Мне известно о его интересе, милорд. Но у меня другие планы, и Хьюм об этом знает. И он никоим образом не оскорблял меня в том смысле, которого вы, как я полагаю, опасаетесь.

Эрик пожал плечами.

– Что ж, очень хорошо. Но если что-то изменится, если он… В общем, вы должны кому-нибудь об этом рассказать. Например, герцогине Лэнгфорд. Мне говорили, что вы с ней дружите.

– Разумеется, я так и сделаю. Значит, вы пришли, чтобы предупредить меня о сплетнях и о планах моего нанимателя? Очень мило с вашей стороны.

– Да, я пришел, чтоб предупредить вас о сплетнях. Что же касается вашего нанимателя, то это с моей стороны внезапный порыв.

– А я-то думала, с вами никогда никаких порывов не случается.

Эрик досадливо поморщился.

– Они не так уж часты. Но скажите, откуда вы его знаете?

– Нас представили друг другу на собрании. Историческом, чтобы вы не решили, что я разделяю его политические взгляды.

– А я думал, Хьюм посещает только политические митинги.

– У этого исторического общества имеется особая цель. Его миссия – восстановить историю Шотландии, чтобы она не затерялась во всех этих романтических идеях, ставших столь популярными.

– Публике нравятся эти идеи. Отсюда их популярность.

– Да пусть себе развлекаются сколько хотят, пусть носят пледы сколько душе угодно, лишь бы настоящая история не пришла в упадок. Истина всегда лучше, вам не кажется?

– Трудно с вами не согласиться, мисс Маккаллум, однако на некоторых отрезках истории, пусть они и правдивы, лучше не застревать.

– Я и не застреваю. Просто чту их.

Герцог посмотрел на нее так, словно хотел что-то сказать, но в последний момент передумал. Возможно, решил сегодня избегать споров.

– Я рада, что вы пришли с визитом, ваша светлость. Это дает мне возможность сообщить вам, что я нашла еще кое-какие доказательства.

Как ни странно, ее собеседник не насторожился – скорее наоборот, расслабился, вытянув перед собой длинные ноги. И эта поза свидетельствовала о полнейшем его спокойствии. Хм… действительно странно.

– В самом деле?.. – протянул он. – И я смогу узнать, какие именно?

– Я познакомилась с человеком, который помнит моего деда и помнит, что его называли бароном те, кто знал его с детства.

– Возможно, это всего лишь из-за его поведения, манеры держаться.

– А может – из-за его прошлого.

– Тот человек, что помнит его, – сказал ли что-либо про его прошлое, дал ли вам основание поверить ему?

Девина молчала. Ей ужасно хотелось солгать, хотелось с самодовольным видом объявить, что сапожник целый час радовал ее рассказами да еще и показал письмо от своего отца, в котором детально все описывалось. Это хотя бы на минуту-другую сбило спесь с гордого герцога.

– Он сказал вполне достаточно, чтобы я в очередной раз убедилась в законности моих притязаний, – ответила наконец девушка.

– То, что вы нашли такого человека, – очень удобно для ваших притязаний, – заметил герцог.

– Видите ли, мистер Хьюм… – Девина осеклась и потупилась, а ее собеседник с улыбкой спросил:

– Уж не мистер ли Хьюм помог вам найти его?

– Надеюсь, вы не пытаетесь сказать, что не доверяете моему доказательству только потому, что к этому причастен мистер Хьюм. Мистер Хьюм – человек честный, что бы вы о нем ни думали.

– Будь это ваше доказательство настоящим, я бы задумался о внезапном возникновении обеспечившего его человека. Но поскольку это вообще никакое не доказательство, я не буду оскорблять Хьюма такими подозрениями.

Девина пожала плечами и вновь заговорила:

– Но ведь нет возможности поднять из могил и воскресить тех, кто привез моего деда в Нортумберленд, нет возможности получить их личные показания… Так что получается, вы не поверите ни одному из моих доказательств, не так ли?

– Вы не поняли. Я просто хотел сказать, что случайное упоминание о человеке как о бароне еще не делает этого человека сыном барона. Если я назову человека ослом за его поведение и манеры, он не начнет кричать по-ослиному. – Герцог криво усмехнулся. – И что, мистер Хьюм ищет и другие доказательства? В некоторых газетах появились объявления, которые, как мне кажется, указывают именно на это.

– Это мои объявления, и заплатила за них я.

– Я уверен, что вы получите ответы. Множество.

– Правда?

– Конечно. Как я сказал, все вышло наружу. Так что наверняка найдутся те, кто надеется извлечь из этого выгоду. И такие люди расскажут вам все, что вы пожелаете услышать. Когда все начнется, дайте мне знать. Я буду выслушивать их вместе с вами и позабочусь о том, чтобы вывести лжецов на чистую воду.

– Может, некоторые не будут лжецами.

Герцог снова усмехнулся.

– Может, и так. В любом случае мы выслушаем их доказательства вместе.

Девина не верила, что этот человек поверит хоть каким-нибудь доказательствам, однако ей очень хотелось бы увидеть выражение его лица, если вдруг придет кто-нибудь с точными и правдивыми воспоминаниями о тех временах.

– Хорошо, милорд. Если я получу ответы, которые покажутся мне достоверными, сообщу вам об этом, чтобы вы могли присутствовать на моих встречах с этими людьми.

– Благодарю вас. А теперь мне пора идти, пока миссис Хьюм не вывалилась из кресла. Она очень уж рискованно наклонилась в нашу сторону… – Герцог поднялся и поклонился, затем вдруг замер и, внимательно глядя на девушку сверху вниз, тихо произнес: – Первоцвет.

– Прошу прощения, вы о чем?.. – в растерянности пробормотала Девина.

– Я думаю, при таком освещении вам следует носить платье цвета примулы.

С этими словами Брентворт вышел из комнаты.

Девина же еще долго оставалась в библиотеке, на сей раз – в одиночестве. В конце концов она решила почитать, но перевернула в книге всего несколько страниц – мысли ее то и дело возвращались к визиту герцога.

Поначалу он вел себя почти по-дружески: был любезен и очарователен, – должно быть, сознательно старался не напугать ее так, как, по словам Аманды, пугал большинство женщин. В течение тех первых минут было сложно воспринимать его как врага.

И беспокойство насчет мистера Хьюма – тоже не было поддельным. Девину тронули его опасения. А ведь для них и впрямь имелись некоторые основания… Ей вспомнилось, как сэр Корнелий настоял на том, чтобы сопровождать ее, когда после смерти отца она решила снять комнату у одной семьи в Эдинбурге. Лишь позже до нее дошло, что он хотел присмотреться вовсе не к комнате.

Разумеется, благодушия герцога хватило ненадолго. К тому времени как он собрался уходить, она злилась на него почти так же, как в прошлый раз. Они не поругались, но она все равно с трудом сдерживалась…

Девина заставила себя вернуться к книге, но буквально через страницу ее прервала миссис Моффет.

– Тут вам прислали. – Экономка протянула ей письмо в дорогом конверте.

Послание было от герцогини Страттон, приглашавшей ее послезавтра в театр. Девина невольно вздохнула. Конечно, она пойдет: не осмелится отказаться, – но чего же герцогиня от нее хотела?

– Тут еще кое-что… – Миссис Моффет протянула ей визитную карточку. – Он пришел с визитом. Только что.

Оказалось, что пришел мистер Джастиниан Гринхаус. Девину представили ему во время салона у герцогини, посвященного «Парнасу». Она запомнила этого человека, потому что он знал мистера Хьюма. И еще ей запомнилось его лицо. Она смутно припоминала очень худого мужчину средних лет с редеющими темными волосами. Кроме того, походкой он напоминал учителя танцев. Вот это она вспомнила совершенно отчетливо.

– Он все еще у дверей, – сказала миссис Моффет. – Мистер Хьюм будет недоволен, если вы оставите одного из его друзей топтаться на улице.

– Но он же пришел не к мистеру Хьюму, ведь так?

Миссис Моффет поджала губы.

– Он с визитом к вам.

– Представить не могу почему. Я с ним почти незнакома. – Девина выпрямила спину и разгладила юбку. – Ну… пусть заходит.

Дожидаясь гостя, Девина вдруг сообразила, что мистер Гринхаус вполне мог откликнуться на ее объявление в газетах. В конце концов, он ведь родом из Нортумберленда. Очень может быть, понял, что объявление дала она, вот и решил…

– Рад видеть вас, дорогая мисс Маккаллум. – Мистер Гринхаус надвигался на нее широкими шагами – с жеманной и глуповатой улыбкой.

Девина перехватила его взгляд и тотчас же поняла, что этот визит не имеет никакого отношения к ее объявлениям.

Хм… очень странно.

Глава 8

Эрик отправился в театр один. Этим вечером он не хотел никакого светского общения, но очень хотел послушать музыку, а в первой части программы обещали исполнить Бетховена.

Герцог устроился в кресле, стоявшем в глубине его ложи, и отослал капельдинера, порывавшегося зажечь лампу: ему не требовался свет.

Как это часто случалось в последнее время, мысли Эрика тотчас обратились к Девине Маккаллум – он больше не мог игнорировать ее вторжение в его жизнь. Вчера вечером, в клубе, ему задали несколько бестактных вопросов о ее притязаниях. Казалось, уже весь Лондон знал об этом деле.

И что еще хуже, несколько газетных репортеров подстерегли его, когда днем он вышел из дома, и начали задавать вопросы. «Вы не обязаны со мной разговаривать, но лучше бы вы мне ответили, – заявил какой-то наглый щенок, преградив ему дорогу. – Иначе мне придется кое-что придумать самому». И как же он хихикал над собственной шуткой! Эрику ужасно хотелось свернуть ему шею.

Он бы выбросил этот инцидент из памяти, если бы не последний вопрос, брошенный вслед, когда он уже отъезжал от дома. «Так где же эти земли?» – крикнул репортер.

Увы, люди будут гадать и расспрашивать: это неизбежно, – но он не хотел, чтобы хоть кто-нибудь совал свой нос в его дела и задавал вопросы об этих землях.

Усилием воли Эрик заставил себя вернуться к текущим делам – таким, например, как переговоры, касавшиеся билля о запрете рабства в колониях. Сначала его должны были принять в палате общин. Слишком многие владели в колониях собственностью, используя там рабский труд. Было бы весьма похвально объявить работорговлю вне закона, но как это сделать? Откупиться – вот единственное решение. К сожалению, он не мог заставить большинство в парламенте согласиться с этим. Мысль о компенсации, выплаченной рабовладельцам за потерю рабов, вызывала ужас у многих людей. Ему тоже эта идея не очень-то нравилась, но если этого не сделать, то они не добьются нужных результатов ни сейчас, ни через пятьдесят лет.

Тут наконец зазвучала музыка. А Эрик по-прежнему обдумывал парламентские дела. Внезапно кто-то помахал ему из ложи напротив. Оказалось – Лэнгфорд, а сидевшая с ним рядом жена тоже махала рукой. И, кажется, даже улыбалась.

Сообразив, что уже привлек внимание друга, Лэнгфорд широким жестом указал направо, явно желая, чтобы Эрик туда посмотрел. Чтобы сделать это, ему требовалось встать, подойти к балюстраде и перегнуться через нее – как Лэнгфорд. Но Эрик ничего подобного делать не собирался. Закрыв глаза, он полностью отдался музыке.

Пять минут спустя его энергично потрясли за плечо. Открыв глаза, он увидел нависшего над ним Лэнгфорда, весьма раздраженного.

– Брентворт, ты что, не видел, куда я показывал?

– Видел, – кивнул Эрик. – Не знаю, на что, по-твоему, я должен смотреть, но мне это неинтересно. Мне все равно – даже если какая-нибудь женщина явилась в театр полуголая или какой-нибудь идиот, напившись, упал с кресла. Я хочу покоя.

– Это ты увидеть хочешь, поверь мне.

– Нет, не хочу.

Крепкая рука друга сжала его плечо.

– Идем со мной, Брентворт.

Эрик со вздохом повиновался. Лэнгфорда всегда легко рассмешить. Наверно, увидел какое-нибудь скандальное платье. Кроме того, он ужасный сплетник, так что, возможно, наткнулся на неожиданное свидетельство какой-нибудь любовной интрижки…

Вслед за Лэнгфордом Эрик подошел к двери в соседнюю ложу Страттона и проворчал:

– Если только Страттон не отрастил себе вторую голову, ничего драматического там происходить не может.

– Это ты сейчас так думаешь, но погоди… – С этими словами Лэнгфорд прошел в ложу, переполненную людьми.

Страттон явно нервничал. Его жена улыбалась гостям, но тоже казалась встревоженной. Заметив очередных посетителей, Страттон ушел в дальнюю часть ложи и, раздраженно передернув плечами, проворчал:

– Черт знает что! Я рассчитывал на спокойный вечер, а тут…

А Эрик всматривался в тускло освещенные лица. В основном это были мужчины. С большинством из них он был знаком, но кого-то видел впервые. С яркими глазами, с любезными улыбками все они толпились в передней части ложи – там, где сидела герцогиня. Тут она вдруг повернулась, тихо сказав что-то своей собеседнице. Та тоже повернула голову, и Эрик тотчас же понял, почему Лэнгфорд притащил его сюда. Рядом с герцогиней сидела мисс Маккаллум, которая и являлась предметом всеобщего внимания.

– Что она тут делает? – спросил Эрик Страттона.

– Кларе показалось, что этой женщине не хватает развлечений, и она решила пригласить ее.

– Скорее она услышала про наследство и захотела узнать всю историю целиком. Совершенно ясно, что им уже известно почти все. – Лэнгфорд кивнул в сторону мужчин, явно жаждавших, чтобы герцогиня представила их мисс Маккаллум. – Ничто не вызывает у юных джентльменов такого восхищения, как женщина, владеющая земельной собственностью.

– Она не владеет собственностью, – возразил Эрик.

– Нет-нет. Конечно, нет, – успокоил друга Страттон.

– Однако у нее имеются кое-какие ожидания, – заметил Лэнгфорд с лукавой улыбкой.

– Очень скромные ожидания, – проворчал Эрик. – Более чем скромные…

– Судя по всему, многие думают иначе. – Лэнгфорд снова улыбнулся.

И действительно, все мужчины таращились на мисс Маккаллум. А та, казалось, даже не удивлялась – весело болтала и улыбалась, словно ожидала чего-то подобного.

Нет уж, он, герцог Брентворт, не будет на это любоваться. Эрик решил уйти, но едва сделал шаг к двери, как его заметила герцогиня. И в тот же миг ее улыбка стала ледяной, а глаза сузились и потемнели. Она молча поманила Эрика пальцем.

– Похоже, Клара хочет поговорить с тобой, – вкрадчиво произнес Страттон, словно не знал, что от его жены лучше держаться подальше, когда у нее такой взгляд.

– Я послужу тебе щитом, если захочешь отступить, – пообещал Лэнгфорд. – И даже если пойдешь в наступление. Да, думаю, лучше всего будет, если я встану рядом с тобой и попытаюсь отвлечь ее лестью и всякими любезностями.

Подавив вздох, Эрик направился к герцогине и мисс Маккаллум. Но стоило ему подойти чуть ближе, как в его грудь уперся веер. Лэнгфорд, честно выполняя обещание, шагнул вперед так стремительно, что никто этого не заметил. Герцогиня же проговорила:

– Вы меня обманули, Брентворт.

– Я вам не солгал, – возразил Эрик.

– Я не сказала «солгали». Я сказала «обманули». Думаете, вы намного умнее меня, Брентворт? Вы знали всю историю целиком, но придержали самое интересное, когда просили меня об услуге.

– Я не согласен с утверждением, что мое участие в этом деле самое интересное – скорее самое неприятное, однако надеялся, что больше никто об этом не узнает.

Лэнгфорд вклинился в их разговор, с улыбкой сообщив:

– Сегодня вечером вы необычайно прекрасны, герцогиня. – И теперь он стоял так, что Эрик не мог краем глаза наблюдать за мисс Маккаллум.

Клара пристально посмотрела на Лэнгфорда и сказала:

– Уйдите отсюда, милорд.

«Да-да, уйди, – мысленно поддержал Клару Эрик. – Или хотя бы передвинься. Мисс Маккаллум – вот кто сегодня вечером выглядит восхитительно, а ты мешаешь мне ею любоваться». Сегодня она надела бледно-голубое платье – как затянутый льдом пруд. Не примула, конечно, но и этот цвет очень ей к лицу.

А герцогиня снова обратила взгляд на Эрика.

– Вообразите мое изумление, Брентворт, когда приятельница поделилась со мной той самой информацией, которую я обещала вам держать в секрете. Только она знала куда больше, чем я.

– Полагаю, что в состязании сплетников подобное развитие событий любого приведет в уныние, – сказал Эрик.

– Вы надо мной издеваетесь?

– Вовсе нет, леди Клара.

Лэнгфорд наконец-то отодвинулся в сторону, дав возможность приятелю увидеть, что происходило чуть в стороне. Оказалось, что какой-то молодой человек, судя по виду – свеженький выпускник университета, вовлек мисс Маккаллум в беседу, ловко оттеснив от нее всех прочих обожателей. «Ты тоже поди прочь, мальчишка», – мысленно проворчал Эрик. Он очень надеялся, что Хьюма хватит удар, когда тот узнает, что поклонники, желавшие поговорить с его «подопечной», выстраивались в очередь. Что ж, сам виноват – дал пищу чудовищным сплетням.

Клара что-то говорила, и Эрик видел, как шевелились ее губы, но совершенно ничего не слышал, кроме звонкого смеха мисс Маккаллум.

Нахмурившись, Брентворт пробормотал:

– Герцогиня, пошлите за мной когда пожелаете, и сможете ругать сколько вашей душе угодно. А ты, Лэнгфорд, делай то, что обычно делаешь, когда хочешь вызвать у разгневанной женщины улыбку. А теперь… Прошу меня извинить.

Он повернулся и прошел те несколько шагов, что отделяли его от мисс Маккаллум. Юноша заметил его первый и густо покраснел – как будто его застали за чем-то предосудительным. Что ж, так оно и было. Эрик пристально смотрел, пока тот поспешно ретировался.

– Очень интересная демонстрация герцогской власти, ваша светлость. – Мисс Маккаллум поджала губы. – Не помню, чтобы мужчин так от меня отгоняли.

– Это просто охотник за приданым, – проворчал Эрик. – Они тут все такие.

Мисс Маккаллум засмеялась, и глаза ее словно превратились в драгоценные камни.

– У меня же нет денег, – сказала она.

– Они рассчитывают на удачное решение вопроса. И в конце концов один из них сделает вам предложение в надежде сорвать большой куш. Когда же наступит разочарование, вам придется заплатить куда дороже, чем тому болвану, за которого вы выйдете замуж.

– Не понимаю вас, милорд… У меня никогда не было состояния, и я не буду тосковать по деньгам, которых у меня нет.

– Вы будете навеки связаны с мужчиной, планировавшим получить то, чем никогда не владел. А вы окажетесь в его власти.

– Весьма неприятная перспектива. Как мило с вашей стороны снова позаботиться обо мне. – Девина отвернулась и сверкнула улыбкой в сторону джентльменов, державшихся чуть поодаль, но не терявших надежды. – Милорд, если я пообещаю не выходить сегодня вечером ни за одного из них, вы позволите мне немного поразвлечься?

– Да, разумеется.

– Благодарю вас, ваша светлость. Для меня редкое удовольствие стать предметом такого внимания. – Она снова посмотрела мимо него. И снова сверкнула чарующей улыбкой.

Эрик нахмурился и, резко развернувшись, удалился. Лэнгфорд перехватил его, когда он уже подходил к двери ложи.

– Похоже, все прошло хорошо, – произнес приятель с сардонической улыбкой. – Вполне понятно, что она не выносит даже твоего вида. Я почти ожидал, что она отреагирует именно так.

Эрик еще больше помрачнел и проворчал:

– Лэнгфорд, а разве ты не должен уделить внимание своей жене? По-моему, ты слишком надолго оставил ее одну.

– Она не возражает, потому что по возвращении я расскажу ей множество интересных историй.

– Я очень рад, что смог стать для вас сегодняшним развлечением.

Эрик направился в свою ложу, надеясь, что музыка все же подарит ему душевное спокойствие, ради которого он сюда и пришел. Но скорее всего он будет слышать только мелодичный женский смех.

«Пожалуйста, давайте встретимся в три часа на Рассел-сквер».

Получить такую записку уже было достаточно странно. Ведь она, Девина, не относилась к тем женщинам, которые получали просьбы о тайных свиданиях. И еще более странной оказалась подпись. Записку отправил мистер Хевершем.

Девина не знала, что и думать. Если бы он действительно хотел поговорить с ней, то разве не пригласил бы в Сент-Джеймсский дворец? А может, он всего лишь стремился избавить ее от долгой поездки по городу?

Ровно в три часа дня Девина пришла на Рассел-сквер и осмотрелась. Хевершема нигде не было, и она присела на скамью. Он появился через пять минут и, после того как они обменялись любезностями, спросил:

– Не хотите пройтись?

Она встала и зашагала с ним рядом. При ярком дневном свете этот человек казался еще более изможденным. Во впавших щеках залегли тени, и он щурился от солнечного света, а рот по-прежнему напоминал лягушачий.

– Я подумал, что такая встреча будет для вас более удобной, – произнес он. – И менее формальной.

– До чего заботливо. И полагаю, выбранное вами своеобразное место встречи означает, что вы говорите не от имени короля.

– Вы очень проницательны. Да, вы правы. Я говорю не от имени его величества. Всего лишь хочу донести до вас мой собственный взгляд на положение вещей.

– И каково оно, сэр?

– Не очень хорошее. Даже совсем нехорошее. Его величество в высшей степени недоволен тем, что эту историю склоняют на все лады. Я ему объяснял, что у вас не имелось никаких причин предать ее гласности. Собственно говоря, вы лишились весьма ценного оружия. Король потребовал выяснить, кто распустил слухи, и был еще более недоволен, узнав, что это ваш наниматель Ангус Хьюм. Теперь он считает, что все это якобитский заговор с целью дискредитировать его. – Хевершем рассмеялся. – Чепуха, конечно.

– Да, конечно. Абсолютная чепуха.

Они пошли дальше.

– И все-таки… Уж если король что-то вобьет себе в голову… – Произнес Хевершем и тяжело вздохнул.

– Сэр, если вам известен способ, как покончить со всеми сплетнями, то я приложу для этого все усилия. Однако вряд ли я могу заткнуть рот людям, если это не удалось даже герцогу. Так что же делать, сэр? – Девина тоже вздохнула.

Хевершем скользнул по ней взглядом.

– Единственный способ заставить их замолчать – отозвать ваше ходатайство. На время, разумеется: на годик-другой, – а потом…

– Годик-другой? – перебила девушка. – А потом – еще годик-другой, не так ли? Но годик-другой уже прошел, точнее – несколько лет. Я твердо намерена решить вопрос сейчас, мистер Хевершем. Иначе я бы ни за что не приехала сюда.

Он остановился и в задумчивости пробормотал:

– Вам бы помогло, если бы вы заключили союз с кем-нибудь из тех, кому король доверяет. Понимаете, участие в этой истории Хьюма очень его взволновало и сделало подозрительным…

– Но неужели герцогиню Страттон недостаточно ценят при дворе? Неужели король ей не доверяет?

– Он ее опасается. Думает, что, как только представится такая возможность, она сразу же опубликует какую-нибудь статью на эту тему в своем журнале. Нет, она не тот союзник, которого я имею в виду. Я говорю… о более длительных отношениях. Вы пока еще в брачном возрасте. Будь у вас супруг, человек, которому король доверяет, это, вероятно, весьма помогло бы решению вашего вопроса.

Девина вздрогнула, но все же умудрилась не споткнуться. Однако это предложение… Оно ее ошеломило. Чего же ожидал от нее король? Что она выйдет замуж за любого мужчину – только бы угодить его величеству?

– Разумеется, мужчина должен быть англичанином, – добавил Хевершем.

– А это еще почему?

– Чтобы на вас не оказывали ненадлежащего давления, – тотчас же последовал ответ.

– Понятно, – кивнула Девина.

– Есть несколько сыновей пэров, которые прекрасно подойдут для этой цели, – продолжал Хевершем. – Младшие сыновья, конечно. Наследникам же потребуется больше гарантий на получение состояния.

– Да-да, конечно, – снова кивнула Девина.

– Я могу устроить некоторые знакомства, если вы пожелаете, мисс Маккаллум. Все произойдет очень деликатно, так что не беспокойтесь.

Девушка невольно вздохнула, представив все эти «деликатные» договоренности и заверения, а также романтические ухаживания, в которых не будет ни капли искренности. А затем – брачные предложения. И она уже видела себя в роли невесты. Да и какой женщине не понравятся лесть и внимание – особенно после того, как она много лет никого не интересовала?

Как там сказал герцог? Даже если она ничего не унаследует, то все равно окажется навеки связанной с каким-то мужчиной. И не имеет значения, насколько честной она с ним будет: мужчина все равно будет винить ее и считать, что его завлекли в ловушку.

– Я прошу вас не устраивать мне никаких знакомств, – сказала Девина. – Меня не интересует замужество на таких условиях.