Текст книги "Герцог-упрямец"

Хевершем кивнул, но губы его сжались и сделались еще тоньше.

– Да, я вас понимаю. Но мне казалось, что это одно из решений. Видите ли, я уверен, что если бы вы нашли такого мужа, то ваши притязания были бы удовлетворены.

– Вы хотите сказать, подобный муж смог бы распоряжаться и мной, и моей землей?

Хевершем ничего не ответил, и это означало, что она права.

– Что ж, мисс Маккаллум, если вы передумаете, то, пожалуйста, дайте мне знать. Это действительно самый быстрый способ решить ваше дело. Вы получите то, что хотите, а его величество будет избавлен от беспокойства, которое мучает его сейчас.

– Сэр, может, это и впрямь самый быстрый способ, но не единственный. Надеюсь, вы разбираетесь с моим прошением. Очень возможно, что вы еще что-нибудь придумаете, и тогда…

– Да-да, разумеется. – Хевершем глянул на небо. – Что, мне пора идти. Позвольте проводить вас до дома.

– Думаю, я еще немного побуду здесь, спасибо.

Хевершем окинул взглядом площадь и, откланявшись, удалился. А Девина, прошагав короткое расстояние до Бедфорд-сквер, нашла уединенное кресло в библиотеке клуба и глубоко задумалась.

Глава 9

Герцог Брентворт всегда гордился своей невозмутимостью, а также осмотрительностью. Он славился и тем и другим, и это очень помогало ему добиваться доверия большинства министров в правительстве. Эрик частенько сиживал с кем-нибудь из них в своем кабинете, обдумывая какую-либо дипломатическую проблему. Как и все Брентворты до него, он никогда не занимал правительственных должностей, но влияние его никак нельзя было назвать незначительным.

Однако в этот день Эрик сидел вовсе не с министром – в гости к нему явились Страттон и Лэнгфорд, и он тотчас уставился на газетенку со сплетнями и светскими новостями, которую Лэнгфорд только что церемонно разложил перед ним.

– Я подумал, ты должен это увидеть, – сказал Страттон.

– Мы подумали, – поправил Лэнгфорд.

Эрик взял газетенку – и тут же понял, почему друзья принесли ее.

– Что это еще за чертовщина?.. – пробормотал он.

– Очень любопытный писака с нюхом на скандалы, – ответил Лэнгфорд. – Он несколько раз писал обо мне.

Лэнгфорд, не чуждый скандалам, по большей части игнорировал те случаи, когда становился объектом сплетен. Эрик всегда завидовал способности друга плевать на все. Впрочем, в этом не было ничего удивительного – Лэнгфорды во все века были склонны к скандалам. Вероятно, через несколько поколений подобные традиции впитывались в кровь, так что потомки после таких прививок становились неуязвимыми.

– Аманда покупает несколько таких скандальных листков, – пояснил Лэнгфорд. – А этот она сегодня показала мне.

– Будь это кто-нибудь другой, писака, пожалуй, не раздул бы так эту историю, но ты, Брентворт редко становишься предметом сплетен, поэтому парень так постарался, – сказал Страттон.

– Ты хочешь сказать, что если бы я увивался за каждой юбкой и ввязывался в пьяные свары, то меня бы сейчас не тронули? – проворчал Эрик.

– Да, именно это я и говорю, – кивнул Страттон.

Статья и в самом деле была весьма язвительная. Поскольку фактами писавший не располагал, прибегал к намекам.

«Почему некий пэр так упрямо отказывается выслушать притязания на некие земли, которыми владеет? – вопрошал автор. – И ведь он не так уж часто их посещает и не нуждается в доходе с них. Более того: говорят, что особняк там превратился в необитаемые руины, то есть вышеупомянутый пэр не прилагает никаких усилий, чтобы содержать собственность в порядке. А может, способы, какими его семейство приобрело те земли, были в некотором роде неправомерными? Нет ли каких-то фамильных тайн, связанных с тем местом в Шотландии?»

И так далее и тому подобное…

– Он утверждает, будто кучер сказал, что за семь лет его работы у меня он ни разу не возил меня туда.

– А что, возил? – спросил Лэнгфорд.

– Нет, но я буду сильно разочарован, если окажется, что Напьер и впрямь разговаривал с этим писакой. Он знает, что мне подобное не понравится.

– Не делай поспешных выводов насчет Напьера, – сказал Лэнгфорд. – Кучер мог даже не знать, с кем разговаривает. И уж точно не понимал важность происходившего.

Эрик отшвырнул газету.

– Да какая тут может быть важность?

Лэнгфорд молча пожал плечами, а Страттон в задумчивости проговорил:

– Но если этот писака не отступит и начнет рыться в твоей истории по-настоящему, то лучше бы знать, есть ли в этой истории что-нибудь такое, чего лучше не разглашать. Видишь ли, в каждой семье есть свои тайны…

– Совершенно ничего. И пусть роется на здоровье, – пробурчал Эрик, встал и посмотрел в окно. – День слишком хорош, чтобы проводить его здесь. Думаю, я несколько часов покатаюсь верхом вдоль реки. Присоединяйтесь, если хотите.

– У меня другие планы, – ответил Лэнгфорд.

– Зато я свободен, – сказал Страттон.

«Они полагают, я не заметил, как они обменялись многозначительными взглядами, прежде чем ответить», – подумал Эрик.

Он нисколько не сомневался: теперь Страттон тоже попытается хоть что-нибудь разнюхать.

Какое-то время Эрик несся галопом, затем пустил коня шагом. С одной стороны от него струилась Темза, с другой ехал Страттон. Они то и дело проезжали мимо ряда низких строений, выстроившихся вдоль реки в пригороде Лондона.

Нарушив молчание, Страттон спросил:

– Ты уже решил, что делать с мисс Маккаллум? Похоже, ты пока что держишь себя в руках. Лэнгфорд думает, это потому, что ты ею очарован.

– Возможно, любое смазливое личико может с легкостью вскружить голову Лэнгфорду, но Брентворты совсем не такие, – отозвался Эрик.

– Так ты находишь ее симпатичной? – Страттон едва заметно ухмыльнулся.

– Достаточно привлекательной, – буркнул Эрик.

Приятель опять ухмыльнулся.

– Знаешь, Брентворт, будь я Лэнгфордом, спросил бы: достаточно для чего?

– Слава богу, ты не он.

Они снова замолчали. Страттон осматривал окрестности. Эрик минуту-другую наблюдал за ним, потом вдруг спросил:

– Ты же намерен мне что-то сказать, верно? Так что не тяни, выкладывай прямо сейчас.

– Я думал, нужно подождать какое-то время, чтобы не казалось, будто я…

– Вынюхиваешь? Но ведь так оно и есть, поэтому давай говори…

– Так вот, как я уже сказал, ты пока что держишь себя в руках. Пожалуй, я остановлюсь на этом и предположу, что если ты не хочешь вступать в сражение с женщиной, то, возможно, следует подумать о перемирии?

– Для перемирия требуется компромисс. И даже если бы я этого хотел, она-то не хочет.

– Тебе это неизвестно. Идея в том, что ее, возможно, устроит половина. То есть половина земли. Или соглашение о выплате половины стоимости.

– Значит, я должен откупиться от нее, чтобы избавиться от проблемы? В этом твоя идея? А могу я спросить, чья идея?

– Моя и Лэнгфорда.

– А еще?..

– Ну, леди тоже поучаствовали. – Страттон улыбнулся. – И нечего бросать на меня эти твои тевтонские взгляды. Клара мыслит так же ясно, как любой мужчина, и превосходно выстраивает стратегии. А Аманда привносит в любые подобные обсуждения свои особые навыки.

– Но у них не может быть объективного мнения.

– А у тебя может? Насколько велики владения, ради которых ты позволяешь протащить свое имя сквозь мельницу сплетен и рискуешь потерять свое влияние в правительстве? Какой величины рента? Тебе это вообще известно? Ты хоть раз там был?

– Примерно тысяча гектаров. Арендаторы преимущественно разводят овец, поэтому рента меняется, но остается весьма приличной.

Это сообщение было встречено долгим молчанием. Они приближались к таверне, и Эрик пытался сообразить, хочется ли ему чего-нибудь выпить.

– Значит, ты все-таки знаешь кое-что об этих землях, – произнес наконец Страттон.

– Это мой долг.

– А правда, что дом превратился в руины? Ты его когда-нибудь видел?

Тут Эрик наконец решил, что пинта эля очень даже неплохая идея. Он остановился, спешился, привязал коня к столбу, затем вошел в таверну и сел у окна, выходившего на реку.

Его друг вошел через несколько минут. Пока они ждали свой эль, Страттон с любопытством рассматривал приятеля и, сделав добрый глоток, спросил:

– Ну?.. Так ты был там хоть когда-нибудь?

Эрик молча смотрел на реку и пролегавшую вдоль нее дорогу.

Друг терпеливо ждал ответа. «Хорошо, что со мной поехал именно Страттон, – подумал Эрик. – Лэнгфорд не смог бы спокойно дожидаться…»

– Я не приезжал туда много лет, но бывал там, еще до того как умер мой отец, – ответил он наконец.

Страттон по-прежнему молчал, и, судя по выражению его лица, больше не собирался задавать вопросы – вероятно, уже пришел к определенным выводам. Возможно – ошибочным.

– В конце концов, это мое наследство, – добавил Эрик.

– Разумеется. Только, наверное, ты был тогда совсем юным, раз твой кучер об этом не помнит. А я не могу не вспомнить то время после университета, когда ты почти на целый год отстранился от всех друзей. В течение какого-то времени тебя вообще не было в городе. Это тогда ты отправился на север?

Страттон всегда вел себя настолько дружелюбно и уравновешенно, что его частенько недооценивали. Эрик уважал своего друга, особенно его ум, но в данный момент ему хотелось, чтобы Страттон не был настолько проницательным.

Он снова посмотрел в окно. Овцы, усеявшие холмы до самого горизонта. Колдовское безумие…

– Да, тогда, – тихо ответил он.

– И ты не собираешься рассказывать мне об этом, верно?

Огонь, пылающий в тяжелых тучах…

– Нет, не собираюсь.

Допив свой эль, Страттон изрек:

– Да будет так. Сейчас я уверен, что мой совет даже лучше, чем мне казалось раньше. Если ты не хочешь, чтобы весь Лондон заинтересовался тем местом и тем временем, то тебе придется как-то договориться с этой женщиной.

– Король хочет, чтобы я женился на ней. Дьявольское решение…

Страттон пожал плечами и вновь заговорил:

– Если ты что-то скрываешь, то этот брак может оказаться самым лучшим решением. А теперь я возвращаюсь в город. Присоединишься ко мне или поедешь дальше?

Эрик вышел из таверны вместе с приятелем. В одном Страттон был прав: настало время прийти к соглашению с мисс Маккаллум.

Пыль в комнате плотно устилала документы и книжные тома, а от каждого движения она взлетала в воздух точно крохотные снежинки. И всякий раз, как Девина переворачивала страницу, окно застилала пыльная пелена.

– Это должно быть здесь. – Длинный тонкий палец мистера Хьюма скользил по странице. – А… вот оно!

Палец остановился на одном из имен списка погибших во время битвы при Каллодене. То было имя ее прадеда, Майкла Маккаллума.

– Но здесь не сказано, что он барон, – пробормотала Девина. – Это мог быть какой-то другой Майкл Маккаллум.

– Там погиб только один, я проверял.

– Вы выяснили это еще раньше?

– Я взял на себя такую смелость – на случай если кто-нибудь заявит, будто сам источник ваших притязаний ложный. Если бы в тот день погиб еще один Майкл Маккаллум, кто-нибудь мог бы сказать, что вы его правнучка.

– Если бы вы раньше сообщили мне об этом, я бы вам поверила и мне не пришлось бы дышать этой пылью, – пробурчала девушка.

Кроме того, ей не пришлось бы терпеть такое близкое присутствие мистера Хьюма все то время, когда они вместе изучали огромный переплетенный в кожу манускрипт. Хьюм и сейчас слишком уж низко нависал над ней, усиливая ощущение неловкости. Она уже даже подумывала, не чихнуть ли ему прямо в лицо.

– В таком случае пойдемте, чтобы не повредить вашему здоровью.

Они вышли из военного министерства и направились в сторону дома. Мистер Хьюм не любил нанимать экипажи – говорил, что природа дала человеку две ноги не просто так. Девина не могла с ним не согласиться, но час бесцельной ходьбы в одну сторону и час в другую – это не особенно ее радовало.

– Очень приятно, что мы можем провести время вместе, – сказал мистер Хьюм. – Это дает мне возможность поговорить с вами кое о чем… В последние дни я много об этом думаю.

– И этот разговор является истинной причиной нашего выхода из дома? Да, конечно, комната с документами очень интересное место, но посещать ее не было необходимости.

– Вам следовало собственными глазами увидеть документы, потому что тогда вы, если вас спросят, сможете честно ответить, что действительно их видели.

– А может, вы сумеете найти способ показать мне, какие документы об этом титуле и владениях имеются в парламенте? А вдруг имеются и другие полезные сведения.

– Я могу выяснить, существуют ли такие записи в Геральдической палате. А сейчас – к делу, о котором я хотел с вами побеседовать. – И Хьюм, немного помолчав, заговорил, тщательно подбирая слова: – Как мне стало известно, у вас появились поклонники. И вы едва не устроили сцену в театре, где они буквально выстраивались в очередь, чтобы пообщаться с вами. А теперь некоторые из них сделались еще более дерзкими в своих попытках очаровать вас.

– С визитом приходили всего лишь двое, если под дерзостью вы подразумеваете именно это. Полагаю, о них вам сообщила миссис Моффет. Но откуда вы узнали про театр?..

Ни одного из этих двоих визитеров Девина не описала бы словами «способный очаровать».

Не ответив на вопрос, Хьюм проворчал:

– Вы согласились быть представленной им в театре, и приняли тех двоих, что пришли с визитом.

– Как любая женщина, я не против лести и приятного времяпрепровождения. Но не тревожьтесь, с визитами они приходили после трех часов дня. И они не мешали мне выполнять мои обязанности по отношению к Норе. Да я бы им и не позволила.

– Вам не следует поощрять этих мужчин. Примите их один раз – и они вернутся. Продолжайте принимать – и у них возникнут ожидания и надежды, которые никогда не сбудутся.

– Мистер Хьюм, я приму ваш совет к сведению и очень тщательно его обдумаю.

– Обдумаете? Я уверен, вы и мысли не допускаете о том, чтобы выйти за одного из них замуж!

– Мой дорогой мистер Хьюм, если эта идея настолько отталкивающая, как вы, похоже, уверены, то я наверняка приду к такому же мнению. – «Когда ее обдумаю», – мысленно добавила девушка.

Хьюм густо покраснел и громко проговорил:

– Вам что, нравится дразнить меня? Тут нечего обдумывать! Вы что, отвоюете свои фамильные земли у Брентворта только для того, чтобы отдать их какому-нибудь другому англичанину? Хотите, чтобы еще больше арендаторов отчитывались перед агентом, который передает все сведения в Лондон? Неужели мало шотландских территорий оказалось захвачено Англией при помощи английских лордов, которые завладели ими и присоединили к своим владениям? К подобному наследию прилагается долг, и вы должны это сознавать.

Девина украдкой посмотрела по сторонам, проверяя, не услышал ли кто-нибудь этот выговор. Казалось, мистер Хьюм сделался олицетворением разъяренного мужчины, а она превратилась в ребенка, которого бранят.

– Успокойтесь, сэр, или весь Лондон узнает о нашем деле, – прошептала девушка. – Не вам меня наставлять, особенно – в вопросах замужества.

Хьюм взял себя в руки и тоже осмотрелся. Следующие пять минут он шел молча, потом вновь заговорил:

– Я вовсе не собирался наставлять вас, просто хотел напомнить о вашем долге, чтобы «лесть», как вы это назвали, не вскружила вам голову.

– Мой главный долг – вернуть наследство. А что до замужества… Что ж, если это вас утешит, то могу сообщить: ни один из тех мужчин, что льстили мне, не является перспективным в этом смысле. Я не настолько глупа, чтобы не понять, в чем их интерес.

Мистер Хьюм почувствовал облегчение и даже улыбнулся.

Почти всю оставшуюся дорогу они шли молча, но Девина все время ощущала его рядом. Казалось, от него исходила энергия, требовавшая высвобождения, и она боялась, что он вот-вот начнет объясняться и заявит, что ее долг – выйти замуж именно за него.

– Тут я с вами расстанусь, – сказала она, когда они подошли к Бедфорд-сквер. – Мне нужно кое-что сделать для журнала.

– Я провожу вас и подожду в парке, чтобы вам не пришлось возвращаться домой в одиночестве.

– Это было бы неразумно. Я могу задержаться надолго. Я вернусь домой до сумерек, так что волноваться не надо.

Хьюм порылся в кармане жилета.

– Позвольте дать вам…

– Не нужно, – перебила Девина. – Как вы сами сказали, природа не просто так дала нам сильные ноги.

Глава 10

– Это все очень хитро, – сказал Лэнгфорд. – Клянусь, ты будешь впечатлен. Даже ты, Брентворт, не смог бы спланировать лучше.

«Да уж, это как высшая похвала», – подумал Эрик, сидевший в кресле.

Лэнгфорд же радостно улыбался: он ничего так не любил, как всевозможные заговоры.

А этот заговор состоял в следующем: чтобы поговорить с мисс Маккаллум наедине, Эрик должен был встретиться с ней где-нибудь подальше от дома Хьюма. Для этого нужно пойти за ней следом, когда она выйдет из дома, и как бы случайно наткнуться на нее на улице. Или же устроить так, чтобы – опять-таки случайно – встретить ее где-нибудь в другом месте – например в доме Лэнгфорда.

– Твоя жена все знает? – спросил Эрик.

Стоит мужчине жениться – и вся его осмотрительность летит к чертям. А уж что до его друга, то он и раньше не отличался сдержанностью. Эрик представлял, как Лэнгфорд со своей супругой весело болтают о чужих делах во время обеда, в постели, в карете – то есть постоянно.

– Знает. Не волнуйся. Она сможет сыграть свою роль. Аманда, как и остальные дамы, верит, что если ты узнаешь мисс Маккаллум поближе, то проникнешься к ней сочувствием, поэтому считает это превосходной идеей.

Эрик невольно задумался: а кто же такие «остальные дамы»? Разумеется, обе герцогини, но, возможно, еще и те, кто занят выпуском журнала. Однако Страттон говорил, что в доме Клары на Бедфорд-сквер существует нечто вроде клуба. Там, должно быть, собираются десятки дам, причем каждая – со своим собственным мнением. О боже!.. Ведь это как раз и есть то самое публичное обсуждение его дел, которого он весьма удачно избегал много лет. А теперь, спасибо королю, избежать не удастся.

Лэнгфорд подошел к той двери библиотеки, что вела в сад, и осторожно выглянув наружу, сообщил:

– Они идут. Пора приводить план в исполнение.

Эрик поднялся из кресла и вслед за Лэнгфордом подошел к одному из книжных шкафов, стоявших вдоль стен. Как и во многих других библиотеках лондонцев, ширину тут заменяли высотой. До книг, находившихся у самого потолка, можно было добраться только при помощи стремянки.

Лэнгфорд забрался на одну из них, вытащил четыре тяжелых тома и, бросив их на пол и быстро спустившись, заорал:

– Проклятье!

Эрик с изумлением уставился на друга. Ему ведь обещали хитроумный план, а не это представление…

– О, что случилось, милый? – В библиотеку ворвалась герцогиня, с лицом, искаженным ужасом и опустилась на колени рядом с мужем. – Милый, ты цел? Или что-нибудь сломал?

Лэнгфорд приподнялся и, потирая плечо, пробормотал:

– Книги такие тяжелые, что я потерял равновесие. Глупо было вынимать их все сразу. Помоги мне добраться вон до того дивана, Брентворт.

– Ты уверен, что тебе стоит передвигаться самостоятельно? Может, позвать несколько лакеев, чтобы помогли мне поднять тебя и перенести? – проворчал Эрик.

– Нет-нет. – Лэнгфорд помотал головой. – Думаю, я справлюсь сам, если ты мне немножко поможешь.

Под нервные возгласы герцогини Эрик довел своего постанывавшего друга до дивана, а затем вдруг заметил мисс Маккаллум, пытавшуюся прочитать название одной из книг на полу.

– Хорошо, что вы здесь, Брентворт… – бормотала герцогиня. – Мы с Девиной как раз гуляли по саду… И если бы оказались сейчас у заднего входа, то даже не узнали бы, что с Габриэлем произошел несчастный случай. Она, изображая беспокойство, ощупывала плечо мужа, но, кажется, совсем не то, за которое тот поначалу схватился. Эрик тоже не мог сообразить, которое из них «пострадало».

– Если вы мне позволите, то я, наверное, скажу, нужно ли посылать за доктором или за хирургом, – сказала Девина.

– Хирургом? – Герцогиня в отчаянии посмотрела на мужа.

– Если плечо сломано, то это очень серьезно. Все переломы такие, – сообщила Девина. – Позвольте, я посмотрю, нет ли там перелома…

Лэнгфорд с женой обменялись загадочными взглядами, и Лэнгфорд пожал плечом, кажется – «пострадавшим»! Его жена отошла в сторону. Эрик же скрестил на груди руки, наслаждаясь вторым действием пьесы.

Девина подошла к дивану и положила руки на плечо герцога, но на какое именно? Несколько раз она сильно надавила, чего-то ожидая. Возможно, ждала, что Лэнгфорд взвоет от боли, однако тот молчал. Более того, полное отсутствие его реакции весьма заинтересовало мисс Маккаллум.

– Пожалуйста, приподнимите немного руку, – сказала она.

Лэнгфорд повиновался.

– Теперь – в сторону, а потом – над головой.

Рука вытянулась в сторону, затем – вверх.

Мисс Маккаллум отступила на шаг и пробормотала:

– После ваших проклятий и криков, милорд, я боялась, что вы серьезно пострадали, а теперь… Сомневаюсь, что утром у вас хотя бы синяк появится.

– Может, вы надеялись, что я пострадал сильнее? Простите, что разочаровал вас. Мне хватило и падения.

– О, да ведь от одного только шока можно начать сыпать проклятиями, – сказала герцогиня. – Разве не так, Брентворт?

– Да, безусловно, – отозвался Эрик.

– Думаю, сегодня никуда не пойду, – сказал другу Лэнгфорд. – Может, оно и не сломано, но болит ужасно.

Герцогиня села рядом с мужем, погладила его по плечу, потом взъерошила его темные кудри – и внезапно оказалось, что для этих двоих больше никого не существовало.

– Мисс Маккаллум, моя карета стоит перед домом, – сказал Эрик. – Я отвезу вас обратно в Сити. Мне тоже нужно в ту сторону.

– О, пожалуйста, отвезите! – воскликнула герцогиня. – Я пригласила Девину, чтобы вместе сходить в кое-какие магазины, но теперь, раз Габриэль так ушибся… – Она снова повернулась к мужу, стоически переносившему «боль».

– Полагаю, я воспользуюсь вашим предложением, – сказала Девина.

– В таком случае идемте, пускай Лэнгфорд отдыхает, – подытожил Эрик.

Как только парадная дверь за ними закрылась, мисс Маккаллум усмехнулась. Когда же Эрик помог ей забраться в карету, она уже улыбалась во весь рот.

– Вы собираетесь рассказать мне, в чем причина этого фарса? – спросила она, когда герцог уселся напротив. – Вы там были, поэтому знаете, что он не падал, тем более – с той лестницы. Высотой она не менее пятнадцати футов, и уверяю вас, если бы он свалился оттуда, то не смог бы так легко двигать рукой – уж не говоря о том, чтобы вытянуть ее в сторону.

– Но вы же сами сказали, что плечо не сломано…

– Все равно болело бы. Даже если бы обошлось без перелома. А у него ничего не болело. Во всяком случае – по-настоящему. Он даже не поморщился, когда я его осматривала.

– Он в прекрасной форме. И необыкновенно отважен.

– Книги на полу имеют прямое отношение к сельскому хозяйству. Причем на вид им лет сто, не меньше. Значит, речь идет не о современных методах земледелия. Вы с ним что, поспорили об урожайности ячменя в прошлом столетии и ему потребовалось свериться с мнением специалистов того времени?

– Я вижу, вы слишком умны… – пробурчал герцог.

– Пожалуйста, не забывайте об этом. Так что же это за представление?

– Со мной не советовались о том, как это осуществить, но требовалось устроить нашу с вами встречу без визитов в дом Хьюма. И похоже, что замысел, даже невзирая на вашу чрезмерную сообразительность, успешно осуществился, поскольку мы с вами сейчас здесь, наедине.

Девина нахмурилась.

– А нельзя было просто написать и попросить о встрече в парке? Хевершем поступил именно так.

– И вы бы пришли?

– Конечно. Любопытство пересилило бы любые резоны против.

– Но чего же хотел Хевершем?

– Он всего лишь хотел сообщить мне о хлопотах, предпринятых от моего имени.

– И ради этого ему потребовалось встречаться с вами в парке? По крайней мере он не назвался вашим очередным поклонником, верно? Их у вас уже и так хватает.

– Это мог быть кто-то и похуже мистера Хевершема. Что же до Хевершема… В конце концов, король к нему прислушивается, поэтому я надеялась, что смогу добиться своего.

Эрик внимательно посмотрел на сидевшую напротив женщину и, откашлявшись, проговорил:

– Полагаю, вы можете быть очень убедительной, когда хотите. У бедолаги Хевершема не останется ни единого шанса. Кстати, о поклонниках… Хьюм уже сделал вам предложение?

Конечно, это было не его дело, но он хотел знать.

Мисс Маккаллум снова улыбнулась.

– Ах, так вот почему вы захотели со мной поговорить? Хотите выяснить, каковы намерения мистера Хьюма, и понасмехаться над остальными поклонниками? Что ж, если так… О, я просто в ужасе от того, что у пэра Англии хватает времени на подобное ребячество. Мне-то казалось, что такие, как вы, целыми днями заняты важными государственными делами.

Эрик мысленно выругался, но все же сумел сохранить невозмутимость. Однако же… Необходимость вступить в подобное сражение – уж не говоря о женщине, осмелившейся насмехаться над ним, – все это было весьма необычно.

– Я хотел поговорить с вами о документах и доказательствах. Мне сказали, что вы с Хьюмом посетили военное министерство.

– Вам и об этом известно? Вы что, послали по моему следу шпионов?

– Мисс Маккаллум, уже весь Лондон знает о ваших делах, поэтому мне не нужны шпионы. Любой человек, обладающий хоть какими-то сведениями, с радостью мне все выкладывает. Так как же, вы с Хьюмом нашли хоть что-то полезное?

– С какой стати я должна вам об этом рассказывать?

– Чтобы убедить меня в вашей правоте. Ведь нет же никакого смысла искать новые доказательства, если вы будете держать их в тайне, не так ли?

Мисс Маккаллум попыталась надуть губки, но у нее, увы, не получилось. «А жаль», – подумал Эрик. Ведь у нее идеальный ротик для того, чтобы капризно надувать губки, и выглядела бы она при этом обворожительно…

– К сожалению, никаких новых доказательств я не нашла, только имя прадеда в списках погибших. Мистер Хьюм говорит, что в парламенте есть еще какие-то документы, но не может отвести меня туда, поэтому…

– Я могу, – перебил герцог.

Девина вопросительно взглянула на него.

– И отведете?

– Если хотите, мы отправимся туда прямо сейчас и вместе изучим все нужные вам отчеты. Только идти нужно не в парламент, а в Геральдическую палату.

– С вашей стороны очень мило объяснить мне все это… и помочь. Но уж очень подозрительно…

– Вовсе нет. Чем быстрее вы поймете, что никаких доказательств не существует, тем лучше.

Едва ли можно было сказать, что перед Брентвортом открылись двери, – нет, широко распахнулись, едва он подошел. Девина поискала взглядом глазок или окошко, которые можно было бы использовать, чтобы заранее установить личность посетителя и оказать герцогу подобающее почтение.

И ведь никто не поинтересовался, зачем он привел с собой спутницу… Наверное, никто не осмелился. Что ж, неудивительно. Даже самый высокомерный чиновник потеряет уверенность при виде надменности герцога Брентворта.

Они подошли к джентльмену, готовому им помочь, и Брентворт объяснил, что они хотят изучить отчеты, касавшиеся наследственных дел.

– Шотландских пэров, – добавил он.

– У нас есть копии отчетов от лорда Лиона, милорд. Я их сейчас принесу.

Десять минут спустя Девина стояла рядом с Брентвором, а он перелистывал сшитые в большой том листы пергамента, в которых содержались истории разнообразных титулов на протяжении многих веков. Причем к фамилиям некоторых добавлялось: «Титул без претендента». Или же – «Титул упразднен».

– Вот здесь, – сказал наконец Брентворт.

Девина прочитала ряд имен. Она понятия не имела, что титулу уже четыреста лет и что первый барон был родом из Хайленда. Около двухсот лет назад некий Маккаллум купил поместье, а следовательно – и баронство. Причем список предков последнего барона растянулся на всю страницу. Под его именем кто-то написал: «Переживший Джеймса, своего сына и наследника, скончавшегося в 1745 г. и похороненного на кладбище при церкви Сент-Томас, о чем в церковной книге сделана соответствующая запись».

– Это приходская церковь рядом с Тейхиллом, – пояснил Брентворт.

– Должно быть, это относится к моему деду.

– Тут сказано, что запись о его смерти сделана в церковной книге.

Девина борясь с разочарованием, подступившим прямо к сердцу, пробормотала:

– Не думаю, что это имеет большое значение. Они могли просто сделать такую запись, чтобы все было логично.

– Тут сказано, что есть и могила, – заметил герцог.

Его голос, почти ласковый, заставил ее перевести взгляд со страницы на его лицо. Совместный просмотр записей означал, что они стояли очень близко друг к другу, и теперь она вдруг заметила, что от него исходило приятное тепло. Более того, Девине понравилось выражение его лица – теперь не такое суровое и вовсе не торжествующее. И даже казалось, что он тоже разочарован.

Она снова посмотрела на страницу, желая разорвать внезапно возникшую между ними какую-то особую связь. Что за странный момент для появления этого мостика? И ведь они все-таки соперники, не так ли? И все же Девина не могла отрицать, что на какой-то миг герцог показался ей другом… и кем-то еще, а воздух вокруг них словно вибрировал от какой-то особой жизненной энергии…

– Странно, что его похоронили возле церкви, – сказала Девина. – Ведь в поместье есть семейное кладбище…

– Так вам это известно? Вы что, бывали там?

Девина медлила с ответом. Ох какая неудачная обмолвка!

– Да, один раз. С отцом. Мы были неподалеку и решились посмотреть.

– А когда это произошло? – Теперь в его голосе уже не было дружелюбия, но, как ни странно, дрожь в воздухе осталась, скорее даже усилилась.

– Мне, пожалуй, было тогда лет семнадцать, – ответила девушка.

– Вы вторглись в чужие владения. И не имеет значения, когда это случилось, – заявил Брентворт.

– Поскольку эти земли должны принадлежать мне, вы неправильно подобрали выражение. Мы вовсе не «вторглись в чужие владения». К тому же, мы ничего не нарушили и не задержались там надолго. И в дом не входили. Правда, отец хотел войти, но быстро понял, что дом обитаем, – добавила Девина.

Герцог не ответил, и воцарилась абсолютная тишина – словно Брентворт вдруг куда-то исчез. Девина осмотрелась и поняла, что он действительно исчез – только в духовном смысле: как будто смотрел внутрь себя, – и теперь между ними уже не чувствовалось никаких вибраций. Вместо этого – полнейшая неподвижность, словно воздух в комнате замерз.

Девина снова взглянула на герцога и подумала, что сейчас он казался каким-то потерянным.

– В любом случае, – продолжала Девина, делая вид, что ничего не замечает, – мы ушли оттуда очень быстро и даже на семейное кладбище не зашли. Однако я думаю, что если умер сын и наследник, то он должен быть похоронен там, а не на церковном кладбище.

– Я съезжу и проверю, – ответил Брентворт.

Девина покосилась на него и увидела, что он снова стал самим собой.

– Милорд, вы его не обнаружите, потому что он тогда не умер.

– Это следует выяснить. Поэтому я отправлюсь туда в конце недели. А теперь давайте уйдем из этого пыльного места. Вы уже увидели все, что хотели.