Текст книги "Ты только попроси. Или дай мне уйти"

Хочу, чтобы они меня оттрахали.

Декстер разводит мои ноги, и я оказываюсь перед ним полностью открытой; теперь я чувствую, как что-то круглое и гладкое продвигается по клитору, и Декстер говорит:

– Джудит и красная вишня. Это вкуснейшая взрывная смесь.

И тут же ощущаю, как он зажимает вишню зубами и прижимает ее ко мне. Декстер ловко двигает ртом, я задыхаюсь, чувствуя, как упругая нежная кожица этой ягоды ударяется о клитор и скользит по нему. Маленькая вишенка возбуждает меня за считанные секунды. Он упускает ее, и она скатывается по моей киске. Тогда он проводит по клитору языком, чтобы затем снова взять ягоду и повторить свою игру.

О боже… О бо-о-о-о-о-же!

Мое тело на это отзывается.

Я задыхаюсь… и улетаю, когда губы Эрика ловят мои.

Он целует меня…

Наслаждается мною…

Сводит с ума…

Пока Декстер посасывает мой набухший клитор, я приподнимаю таз, чтобы еще больше перед ним открыться.

– Вот так… любимая… вот так… – шепчет Эрик, реагируя на мое желание.

На протяжении нескольких минут они смакуют меня, словно изысканное кушанье. Я ничего не вижу, лишь чувствую, как один наслаждается мной между ног, а второй упивается моими губами. Но лучше всего то, что я наслаждаюсь обоими.

Это потрясающе!

Вдруг Эрик отрывается от моих губ. Я поднимаю голову в поисках его поцелуев, но не нахожу, а маска мешает мне увидеть его.

Жажду его поцелуев…

Жажду его прикосновений…

И когда мою киску снова поливают прохладной водой, понимаю, что игра сейчас сменится. Декстер отстраняется от меня, и я слышу, как он подъезжает на кресле к моей голове. Берет мои руки и, поцеловав мне пальчики, шепчет:

– А теперь тебе дадут то, что я не могу тебе предоставить.

Я чувствую прикосновение рук Эрика. Я их узнаю и улыбаюсь. А он, с силой схватившись за мои бедра, властно разводит мне ноги и уверенно в меня врезается.

Его томное рычание сводит меня с ума.

Я быстрее дышу. Декстер отпускает мои руки, а Эрик, поднимая меня со стола, снимает повязку и говорит:

– Прижмись ко мне.

Я вся дрожу…

Я еле дышу…

Я улетаю…

И вот мой обожаемый мужчина мощным стаккато проникает в меня, а я, не нуждаясь в его просьбе, смотрю ему в глаза.

О боже, какой у него взгляд!

Его глаза пронзают меня, говорят со мной, сообщают, что он любит меня, а Декстер в это время пошлепывает меня по попке, доводя ее до красноты, как ему нравится.

Эрик снова в меня вонзается, и в это мгновение Декстер дергает за веревочку, которая держит анальные шарики. Он вытягивает один шарик и шлепает по ягодице.

Ошарашенная новым ощущением, я вскрикиваю. Но это их еще больше заводит.

Эрик улыбается и, крепко сжимая, снова вонзается в меня.

Снова атака.

Снова рывок за шарик и шлепок.

Снова мой крик.

Один за другим из меня выходят шарики, а я, доведенная до предела, вся отдаюсь Эрику, который смотрит мне в глаза и шепчет:

– Вот так… любимая, вот так… Смотри на меня и наслаждайся.

Вытащив все анальные шарики, Декстер отъезжает в сторону, и Эрик берет инициативу в свои руки. Он подходит к стене, прижимает меня к ней спиной и, пожирая мои губы так, как умеет только он, начинает в меня проникать… еще… и еще… Он делает это с таким напором, что, кажется, я разорвусь пополам, однако мне это нравится. Его руки сжимают мои ягодицы, а я еще больше развожу ноги, чтобы поглубже его принять.

Наше наслаждение безгранично. Не хочу, чтобы оно заканчивалось. Хочу, чтобы его движения продолжались вечно. Обожаю его хриплое рычание. Мне кажется, что вот-вот – и мы взорвемся. Мы стонем одновременно и после последнего рывка поднимаемся к вершине блаженства.

До сих пор ощущая в себе его член, без сил опускаю голову ему на плечо. Обожаю его запах. Его прикосновения. Закрываю глаза и еще сильнее прижимаюсь к нему. Моя любовь тоже обнимает меня, и я понимаю, что он чувствует то же.

Через несколько минут, когда наше дыхание снова обрело равномерность, он, как всегда, шепчет мне на ухо:

– Все в порядке?

Киваю головой и расплываюсь в улыбке.

Эрик идет к столу и опускает меня на него. Когда он отходит, ко мне подъезжает Декстер. Взяв мою руку, он целует мои пальчики и мурлычет:

– Спасибо, богиня.

Я улыбаюсь, без капли стыда беру со стола свои трусики и, надевая их, отвечаю:

– Тебе спасибо, красавчик.

Два часа спустя, приняв душ в комнате, которую нам выделил Декстер, и, одевшись к ужину, я возвращаюсь со своим здоровяком в огромный зал, в котором уже полно народу.

Я никого не знаю, однако все приветствуют меня широкой улыбкой. Это родные и друзья Декстера. Эрик всех знает, и я, к своему удивлению, замечаю, как он общителен и счастлив сегодня.

Разумеется, мой любимый, чертов плут, именно такой, когда этого хочет!

У Декстера очаровательная семья и восхитительные родители.

По тому, как они общаются с Эриком, я понимаю, что они очень его ценят. Когда Эрик представляет им меня как свою супругу, они заключают меня в объятия и с дивным мексиканским акцентом осыпают прекрасными ласковыми словами.

Все – дяди, кузены и друзья Декстера – тут же меня приветствуют, и я чувствую себя очень особенной. Они напоминают мне людей из Хереса, таких же близких и сердечных. А когда я вижу, что Эрик берет на руки малыша сестры Декстера и смотрит на меня, расплываюсь в улыбке.

О боже, как же у меня чешется шея!

Заметив, что я чешусь, Айсмен начинает хохотать, а я лишь улыбаюсь ему в ответ.

Вдруг вижу знакомое лицо – это кузен Декстера!

С очаровательной улыбкой он приветствует Эрика, и затем оба идут ко мне. Недавно пришедший смотрит на меня и спрашивает:

– Могу ли я поздороваться с тобой без угрозы для своей жизни?

Его слова вызывают у меня улыбку.

Каждый раз, когда я вспоминаю, что тогда наговорила бедняге, мне хочется расхохотаться, и я рада, что он воспринял это нормально. Если бы на его месте была я, то мне точно понадобилось бы еще пересечься с ним и выяснить отношения, уж я-то себя знаю.

Мне очень приятно общаться с этими людьми. Вдруг я задерживаю взгляд на Грациэле, ассистентке Декстера. Девушка остается на втором плане. В этот момент к нам подходит Кристина, мать Декстера, и, взяв под руку своего племянника Хуана Альберто, которого все ласково называют Хуаналь, спрашивает у него:

– Это правда, что послезавтра ты уезжаешь с ними в Испанию?

– Да, тетя.

– И зачем ты едешь? Можно узнать?

Хуан Альберто улыбается и мягко отвечает:

– Я хочу побывать в Испании и в нескольких странах Европы, чтобы посмотреть, могу ли я развить там свой бизнес.

– Но ведь ты потом вернешься, не так ли? – настаивает женщина.

– Конечно же, вернусь, тетя. Моя компания здесь, и моя жизнь – в Мексике.

Женщина кивает. Не знаю, о чем она думает, но, похоже, ее не убедили слова племянника. Тут Декстер весело говорит:

– Я тоже еду, мамуля.

Я смеюсь. Лопаюсь от смеха из-за Декстера и его плутовских штучек.

– А ты зачем туда едешь, бесстыдник? Ты полжизни проводишь вне дома.

– Мама… моя прекрасная мамуля, у меня международная компания, которая требует постоянных разъездов. К тому же на этот раз, чтобы тебе было спокойнее, со мной поедет Грациэла.

Женщина меняется в лице. Она улыбается! И, довольная, говорит:

– О… это другое дело. Она хоть наведет порядок в твоем расписании.

Я снова заливаюсь хохотом.

Чего нельзя сказать о Декстере. Когда мне кажется, что его мать уже уходит, она поворачивается ко мне и говорит:

– Дорогая, подыщи моему племяннику хорошенькую девушку. Моему Хуаналю нужна добрая и ласковая жена, которая будет заботиться о нем и баловать его.

– Эй… заодно и для меня найди такую, – посмеивается Декстер.

Мать бросает на него взгляд и, понизив голос, шикает:

– Если бы ты захотел, она давно бы у тебя была. Я уже тысячу раз тебе об этом говорила.

Декстер закатывает глаза и, бросив взгляд на Грациэлу, которая держит на руках малыша его сестры, тихо произносит:

– Мамуля, не начинай.

А Хуан Альберто, услышав его слова, поворачивается к своей тетке и, указывая на пару подружек Декстера, говорит:

– Тетушка, меньше всего мне сейчас нужна жена. Теперь, когда я совсем недавно стал холостым, у меня есть возможность иметь много, много…

– Хватит этих глупостей, найди себе подходящую жену. Вот что тебе действительно нужно! – прерывает его мать и, глядя на меня, добавляет: – Не понимаю, что с молодежью. Никто не хочет иметь нечто такое же прекрасное, что есть у тебя с Эриком.

– Кристина, дело в том, что Джудит – моя любовь, – поясняет Эрик, обхватывая меня за талию. – Очень мало таких женщин, как моя малышка… поверь мне. Поэтому когда я с ней познакомился, то очаровывал ее до тех пор, пока она не стала моей женой.

Бабах-х-х-х-х-х!

Тарабах-х-х-х-х-х!

Обалдее-е-е-е-еть…

Если бы меня сейчас пырнули ножом, то у меня бы даже кровь не полилась!

Мой муж только что произнес самую прекрасную и романтическую речь. Да я его сейчас расцелую… Зацелую до смерти!

Растаяв от его слов, прикладываю голову к его плечу и, видя блаженное лицо женщины, отвечаю:

– Чудесно встретить кого-то особенного, и мне повезло, что я познакомилась с Эриком.

Услышав это, мой мужчина еще сильнее прижимает меня к себе, а Кристина спрашивает:

– У тебя случайно нет сестры для моего Декстера, а?

Эрик громко хохочет, а Декстер говорит:

– Есть, мама, но, по мнению Джудит, ее сестра мне не подходит.

– Она настолько плохая?

На этот раз хохочу я и сквозь смех отвечаю:

– Нет, Кристина. Дело в том, что она слишком хороша и невинна для твоего сына.

Прежде чем она продолжит расспросы о моей сестре, Декстер уводит мать, и мы усаживаемся ужинать за стол.

Во время вечеринки рядом с нами вертятся многие подруги Декстера – определенно напыщенные стервы. Как по мне, они немного бесстыдные, и, думаю, такого же мнения о них Кристина, мать хозяина праздника. Они общаются с Декстером и Хуаном Альберто весьма некорректно. Во время их попыток подкатить к Эрику я смотрю на них так, чтобы они прочитали в моем взгляде: «Я вам сейчас глаза выцарапаю». В итоге они его обходят. Эрик лишь улыбается.

После ужина все гости проходят в большой зал, где продолжаются беседы и коктейли. И, как обычно бывает в конце семейных праздников, Декстер достает гитару, его отец берет ее за ремень, а мать поет ранчеру[9]9
  Ранчера – поджанр марьячи. (Примеч. ред.)


[Закрыть].

Уверена, что, если бы эта вечеринка проходила в Испании, мой отец спел бы с Бичароном булериас[10]10
  Булериас – народная песня и танец в Андалусии.


[Закрыть].

Они в этом непревзойденны!

Я очарованно слушаю мать Декстера, ее голос напоминает мне голос трагически ушедшей Росио Дуркаль[11]11
  Росио Дуркаль – испанская певица и актриса, которая обладала одним из пяти лучших голосов Испании. Записала несколько альбомов с мексиканской национальной музыкой в стиле ранчера, которые огромными тиражами разошлись по Мексике, Испании, США и Латинской Америке, где певицу просто боготворили. Умерла от рака в 2006 году. (Примеч. ред.)


[Закрыть].

Эта женщина обладала неимоверной силой спеть все, что бы ни захотела!

У моего отца есть все ее диски, и я улыбаюсь, вспоминая, как он напевал ее песни с мамой. Это было так прекрасно!

Когда песня заканчивается, я взрываюсь аплодисментами и немедля прошу ее спеть «Если нам позволят». Эрик смотрит на меня, а я сияю улыбкой. Вообще-то, это песня нашего медового месяца.

Ни секунды не раздумывая, Кристина начинает петь, и к ней присоединяется Декстер.

Я сижу на коленях у мужа, который крепко прижимает меня к себе, и слушаю эту красивую, романтическую, страстную песню. Когда они допевают, Эрик целует меня и шепчет на ухо:

– Малышка, я тебя люблю.

Исполнив еще несколько песен, они приглашают меня присоединиться к ним. Я ведь испанка!

Мамочки… мамочки, сейчас я как запою!

Эрик смотрит на меня с улыбкой. Он знает, что когда я попадаю на подобные вечеринки, то становлюсь бомбой.

Пою им «Макарену», и все покатываются со смеху. Они ее знают!

Когда мы заканчиваем эту забавную песню и соответствующй танец, отец Декстера, который отлично играет на гитаре, заводит румбу. Тогда я бойче всяких кастаньет пускаюсь в пляс подобно Росарио Флорес[12]12
  Росарио Флорес – испанская певица, композитор и актриса с цыганскими корнями.


[Закрыть], тереблю волосы руками и выпускаю наружу весь свой пыл.

Да здравствует испанская сила!

Когда танец завершается, Эрик гордо аплодирует, и все поздравляют его с тем, что у него такая женушка.

Немного успокоившись, я останавливаю взгляд на Грациэле, которая глазами провожает Декстера. Как же мне жаль ее. Я прекрасно понимаю, как это – страдать из-за любви к шефу, не в силах что-либо предпринять.

Пока Эрик беседует с родителями Декстера, я решаю прогуляться по залу и оказываюсь рядом с Грациэлой. Она смотрит на меня с улыбкой, и в ее взгляде я вижу нечто, чего не видела сегодня утром, – досаду. В ее взгляде на Декстера читается неподдельное обожание.

Ах, какая же она хрупкая. Я улыбаюсь, сосредотачивая на ней все свое внимание, и спрашиваю:

– Долго ты работаешь на Декстера?

Девушка смотрит мне прямо в глаза и отвечает:

– Четыре года.

Киваю. Четыре года – слишком много, чтобы потерять надежду, и с любопытством в голосе спрашиваю:

– И каков Декстер как шеф?

Она кокетливо убирает волосы с лица и смиренно говорит:

– Он хороший начальник. Моя задача в том, чтобы ему было удобно дома и чтобы он ни в чем не нуждался.

Я улыбаюсь и понимаю: даже будь он тираном, она все равно не призналась бы. Чертыхаюсь от резкой боли в животе. Черт побери! Точно началась менструация. Пока я погружена в свои мысли, девушка в полтона добавляет:

– Временами он расстроен, но именно сейчас, с вашим приездом и на этом празднике, он счастлив. Вы ему очень дороги.

Ее улыбка, взгляд и выражение лица дают мне понять, что она – хорошая девушка. Пытаясь связать нас чем-то общим, говорю:

– Знаешь, Эрик тоже был моим шефом и вел себя так, как, по твоим словам, ведет себя Декстер.

Пораженная услышанным, она внимает всем моим словам и спрашивает:

– Сеньор Циммерман был твоим шефом?

– Да, только я работала у него в офисе, а не дома.

Она меняется в лице. Вдруг смотрит на меня как на равную.

– Значит, я вдвойне рада, что ваша любовь смогла стать реальностью. Это прекрасно!

– Спасибо, Грациэла.

Эрик с Декстером поглядывают на нас, общаясь с небольшой группой друзей. Я знаю, что они перешептываются, и улыбаюсь им, а Грациэла краснеет. Мне так хочется расспросить девушку о многих вещах, но я сдерживаюсь. Не хочу быть сплетницей, как моя сестра, иначе не прощу себе этого. Дабы не выдавать свою детективную жилку, говорю с намерением удалиться:

– Мне нужно в дамскую комнату. Подскажешь, где это?

Грациэла кивает:

– Я тебя проведу.

Мы идем по очень широкому коридору. Вдруг она останавливается, открывает дверь и говорит:

– Я подожду тебя здесь, чтобы вместе вернуться, ты не против?

Киваю и вхожу в туалет.

Матерь Божья, у меня началась менструация!

Понимая, что это происходит как всегда некстати, открываю дверь и говорю:

– Грациэла, ты могла бы мне найти тампоны?

– Сейчас. Принесу через минутку.

Девушка исчезает. Я остаюсь в туалете и ругаюсь всеми известными мне ругательствами, а когда Грациэла возвращается, с улыбкой принимаю то, что попросила. Пока ничего не болит, но я знаю, что через пару часов буду корчиться от боли.

Завершив туалет, открываю дверь и выхожу. Девушка смотрит мне в глаза. О, я знаю этот взгляд. Понимаю, что она чего-то хочет, и спрашиваю прямо:

– Ты хочешь о чем-то спросить, не так ли?

Она кивает, а я, желая развеять ее сомнения, подбадриваю:

– Давай… спрашивай.

Поглядывая по сторонам, Грациэла понижает голос, краснеет и задает вопрос:

– Декстер часто ездит в Германию. У него там есть кто-то особенный?

Ах, бедняжка. Теперь я еще больше понимаю ее печаль. Хочется ее обнять, и я отвечаю:

– Если ты имеешь в виду женщину, то нет. Нет никакой особенной женщины.

Ее лицо расслабляется. После моего ответа она улыбается, и тогда я беру ее за руку и решаю отставить недоговоренности; завожу ее в туалет и, закрыв двери, говорю ей:

– Мне понадобилась всего пара часов, чтобы понять, как сильно тебе нравится Декстер.

– Это так видно?

– Грациэла, это женская интуиция. Она редко ошибается. Ты же знаешь, что в каждой женщине есть что-то от ведьмы.

Мы смеемся. Мы знаем о своем шестом чувстве.

– А что касается твоего вопроса, скажу: в Германии у него никого нет. Говорю тебе это потому, что знаю это из надежного источника.

Покраснев до предела, она кивает. Я сняла камень с ее плеч. Не в силах сдержаться, спрашиваю:

– Он знает об этом?

Смутившись, она пожимает плечами и отвечает:

– Не знаю. Иногда по тому, как он со мной обращается, мне кажется, что да, но в иные моменты такое впечатление, будто я для него вообще не существую. Он понравился мне с первой секунды, когда я увидела его прикованным к постели. Я обратила на него внимание, потому что он напомнил мне мексиканского певца Алехандро Фернандеса. Знаешь его?

– О да… Вот это мужчина.

Мы понимающе переглядываемся, и она продолжает:

– Я работала в больнице медсестрой, и когда его семья предложила мне эту работу, ни секунды не раздумывала. Это был шанс оставаться с ним рядом. Это была любовь с первого взгляда. – Она улыбается. – Но думаю, что он никогда не обращал на меня внимания. Он хорошо со мной обращается, внимателен ко всему, что мне необходимо, но не более.

Пораженная таким профессионализмом Декстера, спрашиваю:

– И он никогда не обхаживал тебя?

– Никогда.

– Ничуточки?

– Нисколечко.

– Совсем-совсем?

– Совсем-совсем. И не будет, наверное, потому что я сама не пыталась.

Я прыскаю. Не могу представить, что Декстер избегает делать сексуальные предложения.

– Джудит, я же не каменная, и у меня есть свои потребности. Ясно одно: я не привлекаю его как женщина. Меня для него не существует.

Ее нежный голос трогает мое сердце, и я спрашиваю:

– Ты ведь не мексиканка, не так ли?

Она улыбается и шепчет:

– Я родилась в Чили, точнее, в одном чудесном городе под названием Консепсьон. Я уже очень долго работаю в Мексике, потому что мой отец отсюда. Во мне течет чилийская и мексиканская кровь.

Забавно видеть, как девушка, едва познакомившись со мной, уже откровенничает, узнав, что Эрик был моим шефом. Это привлекательная девушка, но абсолютно не сексуальная. Ей вовсе не к лицу это платье и туго затянутый хвост.

– Послушай, Грациэла, не знаю, известно ли тебе, что Декстер не может…

Она широко открывает глаза.

– Я знаю. Мы же познакомились, когда он еще был в больнице. Я все о нем знаю.

– Ты знаешь, что он не может… это… и все равно хочешь с ним что-то иметь?

Еще больше покраснев, она кивает и говорит:

– В жизни существует не только традиционный секс.

Ну надо же… надо же… И это говорит мне серая мышка.

Сижу с отвисшей челюстью и понимаю, что она не так уж невинна, как мне показалось.

– Да, разве?

Она отрицательно машет головой и, подойдя ко мне ближе, шепчет:

– Я не раз видела его с одной из его подружек в кабинете или в той комнате, которая скрыта там. – Мои глаза выкатываются от удивления, а она добавляет: – В той самой комнате, где вы сегодня были втроем. Я прекрасно понимаю, что там происходит.

– Знаешь?

Грациэла кивает.

На этот раз я заливаюсь краской и понимаю ее осуждающий взгляд.

Но, не придавая значения тому, что я могу подумать, она смотрит в потолок и произносит:

– О боже, Декстер такой пылкий… такой страстный! – Видя, что я хохочу, потому что просто не верю своим ушам, бедняжка быстро поправляется: – Пожалуйста… пожалуйста… что же я такое говорю? Что же я тебе наговорила? Прости… прости…

Она в ужасе закрывается руками, и мне становится жаль ее. Приблизившись к ней, я говорю:

– Грациэла, успокойся. Все в порядке. – И, желая разузнать, насколько она осведомлена, спрашиваю: – И что ты думаешь об играх, в которые играет Декстер со своими друзьями?

Грациэла вздыхает, улыбается и шепчет:

– Они развратные и возбуждающие.

Смотрите-к-а-а-а-а-а-а-а-а… Какая милая святоша. Кто бы мог подумать?

– А ты когда-нибудь играла в подобные игры?

Она нервно вздыхает, и тогда я, решив довериться ей, признаюсь:

– Я играла, хотя вне этих стен буду это отрицать. А ты?

Изумленная моим признанием, она хлопает глазами и наконец отвечает:

– Когда я увидела то, что он делает, начала изучать тему и познакомилась с кое-какими людьми. Я играю с ними и представляю, что это он. Но никогда не решалась на это с Декстером.

– Но ты сделала бы это?

Она кивает без тени сомнения, на что я лишь улыбаюсь. Ясно, что всем нравятся похоть и секс. Просто, как говорит Эрик, одни этим наслаждаются, а другие проводят полжизни, избегая того, что им понравилось бы.

В конце концов, заметив неловкость на лице Грациэлы, я говорю:

– Будь спокойна. Ты доверила мне свой секрет, а я не та, кто лишит тебя сна. Надеюсь, что ты сохранишь мой.

– Не сомневайся в этом, Джудит.

– А теперь, если Декстер тебе нравится, – продолжаю я, – думаю, ты должна сделать что-нибудь, чтобы привлечь его внимание.

– Я уже все испробовала, но он даже не смотрит на меня.

Не желая ее обидеть, добавляю:

– Возможно, тебе стоило бы иначе одеваться? Может, все изменилось бы, ты так не считаешь?

Трогая свой затянутый хвост, она говорит:

– Если для того, чтобы он обратил на меня внимание, мне нужны крашенные волосы, как у его придурковатых подружек, то нет!

– Грациэла, я не об этом, – прерываю ее и спрашиваю: – Ты правда будешь сопровождать Декстера в Испанию, а потом в Германию?

Вне себя от радости, она кивает, а я, желая ей помочь, говорю:

– Отлично! Значит, завтра у нас с тобой женский день. Мы отправимся за покупками, пока мальчики будут говорить о своем бизнесе. Как тебе такая идея?

– Ты сделаешь это для меня?

– Конечно же. Женщины для того и созданы, чтобы помогать друг другу, хотя иногда кажется наоборот, – отвечаю я, понимая, что лезу куда не следует.

В этот момент раздается стук в дверь. Открываю и вижу Эрика, который с озабоченным видом спрашивает:

– Почему тебя так долго не было? Что-то случилось?

Мы выходим из дамской комнаты. Глядя на любимого мужчину, я нежно целую его в губы и отвечаю:

– Дорогой, у меня началась менструация. – Бедняга хмурит брови. Он знает, что я очень тяжело это переношу. – Поэтому завтра я отправлюсь с Грациэлой за покупками, или ты против?

Он удивленно смотрит на меня, наверняка думая, с чего вдруг мы так быстро сдружились. Он понимает, что я что-то затеваю, – читаю это по его взгляду. Но он просто отвечает:

– Я не против, и думаю, что Декстер тоже.

Услышав последнее, я ухмыляюсь. Какой же смышленый малый! Истинно немецкий интеллект. От него ничто не ускользнет.