Книга: Синеты - Мэгги Нельсон

Я ничего не могу сказать – кроме того, что это любовь. Мэгги Нельсон – это любовь. "Синеты" – это любовь. И синий цвет – это тоже любовь.

"Собирая синеты для этого проекта - в папках, коробках, блокнотах, в памяти,- я представляла, что создам синий том, энциклопедический компендиум синих наблюдений, мыслей и фактов. Но раскладывая свою коллекцию сейчас, я больше всего поражаюсь её малокровию - малокровию, прямо пропорциональному моей страсти".

3. Шелковые шарфы и пряные духи hermes, упакованные в оранжевые коробки с папиросной бумагой. Взрослой чувствуешь себя тогда, когда находишь место для необязательного среди необходимого.

4. Желтый дождевик petit bateau поверх матроски. В таком Анук Эме могла бы гулять с собакой по широкому нормандскому пляжу в межсезонье. Уверенно яркий и прямолинейный, словно созданный, чтобы освещать времена без солнца и без любви. Может быть, и без дружбы.

5. Сменный ремешок часов. Кажется, сначала он был желтым. Прошло два лета под солнцем. Одно лето здесь за два или три? Ремешок загорел и стал цвета грейпфрутовой кожуры.

6. Paprika Brazil. Выбрала его почти разу, сравнив с самаркандским перцем. Не люблю ни паприку, ни Бразилию. С тех пор (9 лет?) не могу найти ничего, что было бы настолько точно мной. Главное: сформулировать запрос.

7. Лимонный тарт в пражском кафе. Цветная плитка на полу, венские стулья. Такие места можно найти в конце только очень хорошего дня. В конце только непредсказуемо хорошего дня.

8. Мы пришли на мост к закату. В это время там всегда виден парижский розовый свет, даже когда пасмурно. Стеклянные фонари и пухлые ангелы удачно получаются на фотографиях. Желтые кашемировые носки, купленные днем, только и спасали от октябрьского ветра с реки.

9. Они ткут ткани вручную. У них граница с Китаем, а они ткут ткани вручную. Оранжевый сарафан — весь сарафан, целиком, не только вышивка — соткан, возможно, на таких же музейных станках, какие мы видели на озере. Нитка над ниткой, потом под, снова над, под, опять над... Если сделать так достаточно много раз, можно соткать полотно собственной жизни. Иди, не бойся. Что-то внутри тебя знает куда. Пусть и не знает зачем.

10. Лепесток сусального золота спрятан между листами желто-красной бумаги. Тысячи таких лепестков дрожат на пальцах Будд в далекой восточной стране. Их частички разносят порывы ветра от стремительных воробьев, поселившихся за чувственными мочками ушей огромных статуй.

11. Лимончелло в конце летних пикников. Под аккомпанемент мыльных пузырей, улетающих в темноту, к цветущей сливе. Есть что-то мыльное в лимончелло.

12. Белые и зеленые попугаи забыты. Оранжевые глаза слегка удивленно и с полным достоинством смотрят на меня. Но гораздо больше они смотрят в камеру. Ее держит та, кого эта филинка знает. Я держу ее на руке. Хорошо, что левая сильнее. Не могу отделаться от ощущения, что мы довольны друг другом. Не помню, когда еще я чувствовала такой чистый восторг. Я влюбилась с первого взгляда.

13. В пале рояль нет ничего желтого. На нем пудра Эсте Лаудер и несколько слоев пыли, как на бижутерии chanel и трубках в его витринах. И уличная пыль тоже. Фотосессии, бегуны, семейные прогулки. Русскоговорящая женщина продает кусочки солнца, застывшее прошлое. Остановленные мгновения нанизаны на нитки бус и браслетов. Такой магазинчик мог бы описать Бредберри. Я ушла оттуда с кулоном — женщиной четких линий. Всегда любила геометрию. Может быть, геометрия тоже желтая?

14. Желтый маникюр на загорелых пальцах. Короткие ногти, короткая стрижка. Руки летают над клавиатурой. Можно любоваться пропорциями. Можно стать частью цвета и частью геометрии.