Текст книги "Разбуженная поцелуем"

5

Дэвис вышел на тропинку, ведущую к дому, и едва сдержал возглас удивления. Ему навстречу шел шериф Маркес. На лице его давнишнего врага играла самодовольная усмешка. В зубах дымилась толстая коричневая сигара. Дэвис был потрясен.

Маркес шел ему навстречу со стороны дома! Наверняка он уже успел не только познакомиться с Камиллой, но и засыпал ее вопросами относительно ее прошлого. Дэвис мысленно приготовился к худшему. Похоже, очередной раунд противостояния закончился с разгромным счетом в пользу Маркеса. Если он узнал о том, что у Камиллы нет при себе никаких документов и Дэвис, обнаружив несостоявшуюся самоубийцу на берегу реки, не вызвал ей «скорую», то в его руках оказались все козыри.

– Не могу сказать, что рад тебя видеть живым и здоровым, – поприветствовал Дэвиса Маркес.

– Взаимно, – пробурчал Дэвис, пытаясь разгадать намерения Маркеса. Почему он медлит? Почему сразу не упрекнет Дэвиса в легкомыслии и сокрытии незнакомой женщины, едва не погибшей в реке? До каких пор он будет играть в кошки-мышки?

– Как дела, Харт?

– Неужели твои ищейки еще не доложили? – в том же саркастичном тоне ответил Дэвис. Они походили на двух петухов, задирающих друг друга перед боем. Разве что вокруг не было толпы зевак, делающих ставки на одного и другого.

– Ну-у-у, признаюсь, до меня дошли кое-какие слухи.

Расплывчатость формулировки не столько испугала Дэвиса, сколько, напротив, успокоила. Возможно, Маркес всего лишь блефует. Может быть, Камилла не открыла ему дверь? Что за выдумки?! – осадил себя Дэвис. Камилла знает, что я никогда не закрываю дверь, и тоже этого не делает. Дикие звери не подойдут к жилищу человека близко, а люди в этой глуши не появлялись неделями.

– Тебе здесь нечего делать, Маркес. Какого черта ты приехал?

– Не поверишь, Харт, но я соскучился по тебе.

– Мучаешься изжогой от избытка желчи?

– Может быть, пригласишь меня в дом?

– Даже не надейся.

– Говорят, у тебя появился постоялец, – осторожно закинул удочку Маркес.

Дэвис и бровью не повел.

– В смысле?

– Ребята сказали, что видели тебя в компании женщины.

Маркес сказал это таким тоном, словно и сам сомневался в правдивости собственных слов. Харт – с женщиной? Что за чепуха. Ни одна здравомыслящая женщина не попрется в лесную глушь к такому психопату, как Дэвис. Однако полицейские, регулярно проведывавшие Харта, уже дважды сообщали о том, что видели рядом с домом отшельника молодую женщину. Если с достоверностью первого сообщения можно было поспорить (незнакомка была в мужской одежде, и копы вполне могли принять за женщину какого-нибудь заблудившегося охотника), то второму докладу трудно было не поверить: Дэвис и молодая женщина катались на лодке.

– По-моему, твоим ребятам пора пройти тест на алкогольную или наркотическую зависимость, – холодно сказал Дэвис.

Он поразился, насколько удачно ему удалось изобразить бесстрастность. У него не было иного выбора. Он обязан уберечь Камиллу и себя самого. У Маркеса ничего нет, кроме подозрений. Как опытный полицейский, он мог доверять лишь своим собственным глазам и ушам. К тому же Дэвису было хорошо известно, насколько низко он ценил профессиональные качества своих подчиненных. Маркес был высокомерен и самовлюблен настолько, что считал всех остальных людьми второго сорта, не способными ни на что, кроме потребления пищи и удовлетворения низменных инстинктов. Как ни парадоксально, но именно Дэвиса Харта он считал достойным противником. Прочих он презирал. Дэвиса же он удостоил большей чести: его он ненавидел.

– Дэвис, ты ведь знаешь, тебя ждет электрический стул, если ты держишь невинную женщину в плену.

– Маркес, пора тебе нанести визит психоаналитику. Что-то в последнее время у тебя разыгралось воображение. Неужели я похож на сексуального маньяка? – Дэвис умолк, подумав, что в глазах шерифа, обвинявшего его в убийстве жены, он и в самом деле выглядел помешанным убийцей.

– Почему ты не приезжал в Касл-хилл на прошлой неделе?

– А ты меня ждал? – с издевкой спросил Дэвис. – Прости, Маркес, я забыл о том, что назначил тебе свидание у супермаркета, где ты вечно меня подкарауливаешь.

Маркес недовольно сдвинул брови, а изо рта вылетело большое сизое облако дыма.

– Или ты забеспокоился о моем здоровье? – продолжал язвить Дэвис. – Мало ли что может произойти с человеком в лесу? Обещаю: если у меня поднимется температура или закончится еда, я дам тебе знать. Пришлешь мне сиделку или курьера.

– Мне плевать на твое здоровье и на то, чем ты тут питаешься. Такие, как ты, достойны лишь падали, – каркающим голосом ответил шериф. – Я служу закону и должен быть уверен, что ты не представляешь угрозы.

– Кому?

– Ни-ко-му. Держись подальше от Касл-хилла.

– Могу сообщить приятную новость. – Дэвис натянуто улыбнулся. Он пытался смотреть куда угодно, лишь бы не встречаться со сверлящим взглядом Маркеса.

– Неужели ты собрался покинуть штат?

– Нет. Всего лишь договорился о курьерской доставке продуктов. Так что можешь больше не поджидать меня у супермаркета.

– Совсем одичаешь, Харт.

– Не беспокойся обо мне, Маркес.

– А как же твоя крестная? Бедняжка Марта выплакала все глаза из-за тебя. За что только Бог наградил несчастную женщину таким неблагодарным приемышем, как ты? Кстати, ты не в курсе, что это за племянница гостит у нее?

– Даже если бы и знал, не сказал бы. Не суй нос в наши семейные дела, Маркес, – огрызнулся Харт. Не хватало еще церемониться с человеком, беззастенчиво сующим свой нос в его личную жизнь.

– Мне казалось, что у Марты никого нет, кроме тебя. – Маркес вынул изо рта сигару и, бросив на землю, вдавил каблуком ботинка в дорожную пыль.

Дэвис молчал. Откуда Маркесу известно о выдуманной племяннице, якобы для которой Марта покупала женскую одежду? Неужели он приставил шпионов к пожилой женщине?

– Маркес, чего ты добиваешься? Ты не хотел видеть меня в Касл-хилле. Что ж, я доставил тебе такое удовольствие. Будь любезен, оставь меня в покое.

– Нет, Харт. Ты виноват в гибели Мелани в той же степени, что и та дура, которая сидела за рулем другой машины. Вы оба ответите мне за это.

– Тебе? – Харт нервно откашлялся. – Я думал, что ты пытаешься призвать меня к закону. Оказывается, ты пытаешься отомстить в духе вендетты. – Дэвис сделал шаг в сторону, сойдя с тропинки.

Маркес понял, что разговор окончен. Уже в спину удалявшемуся врагу он прокричал:

– Зря ты думаешь, что обманул меня! Я знаю, что ты прячешь в своем доме женщину. Я пока не понял, почему она не сбежала и не вызвала на помощь полицию, но я нисколько не сомневаюсь в том, что ты запудрил ей мозги так же, как когда-то Мелани. Надеюсь, твоя новая жертва разберется, что ты собой представляешь, прежде чем ты убьешь ее.

Маркес не любил действовать, не будучи стопроцентно уверенным в правильности своих действий. Так и сейчас. У него была информация о том, что в доме Харта живет женщина. Но сам Маркес ее не видел. Более того, он не имел оснований для обыска.

Дэвис не остановился и даже не обернулся. Слова Маркеса – как и всякое упоминание имени бывшей жены – больно ранили его. Дэвис смачно сплюнул, словно хотел вложить в плевок всю ту ненависть и злость, которую испытывал по отношению к шерифу.

Дэвиса мучило смутное ощущение надвигавшейся катастрофы. В нем просыпался первобытный страх жертвы и вместе с ним – жестокость охотника. Маркес прав. Он представляет угрозу для Камиллы. Она напрасно доверяет ему. Влюбленность мешает ей здраво рассуждать. Вместо того чтобы вернуться в город и попытаться вспомнить свое прошлое с помощью психотерапевта, Камилла упрямо просит Дэвиса не прогонять ее.

– Камилла! – тихо позвал Дэвис, войдя в дом и плотно закрыв за собой дверь.

Он слышал, как Маркес завел мотор и уехал, но кто знает, не оставил ли он своих ребят следить за домом.

Никто не отозвался. Дэвис позвал ее еще раз, громче. Куда она могла запропаститься?

Послышались какие-то звуки. Откуда? Дэвис осмотрелся и снова прислушался. Он явственно слышал шаги, но никак не мог разобрать, откуда они доносились. Казалось, они были всюду, и в то же время вокруг никого не было. Дэвис заглянул в комнаты и в кухню, но Камилла словно сквозь землю провалилась.

Внезапная догадка заставила Дэвиса рассмеяться. Камилла и в самом деле провалилась сквозь землю. Он подошел к люку погреба и потянул за тяжелое металлическое кольцо, привинченное к крышке поржавевшими от времени шурупами.

Когда он распахнул лаз, на лестнице стояла смущенно улыбавшаяся Камилла. Дэвис помог ей выбраться из погреба. Камилла поднялась по лестнице и отряхнула запылившееся платье.

– Кто-нибудь приходил? – стараясь придать голосу беззаботность светской болтовни, спросил Дэвис.

Она кивнула. Заметив тревогу Дэвиса, она поспешила его успокоить:

– Он меня не видел.

– Ты уверена?

Камилла пожала плечами.

– Вряд ли. Как только я услышала шум мотора, я решила спрятаться. Ты ведь не любишь, когда я… – Она не договорила, испуганно покосившись на Дэвиса.

Видимо, Камилла все еще обижалась на него за строгий выговор, который Дэвис сделал ей после того, как она вышла его встретить на дорогу.

– Ты правильно сделала. – Дэвис обнял ее за плечи. – Пойми, Камилла, ты вовсе не обязана всегда прятаться, но этот человек… он ненавидит меня.

– Он был в форме полицейского, – заметила Камилла.

– Рамиро Маркес – шериф Касл-хилла.

– Ты… ты совершил какое-нибудь преступление? Зачем он приезжал?

– Нет, Камилла, не волнуйся. Я ни в чем не виноват. Вот это и не дает Маркесу спокойно спать по ночам. Он думает, что это я убил Мелани… – Дэвис осекся.

Что теперь подумает о нем Камилла? Вдруг она встанет на сторону шерифа? Возможно, так будет лучше. Тогда она сбежит из леса и… возможно, устроит свою жизнь. Нет, Дэвис не мог допустить, чтобы Камилла подозревала его в убийстве любимой женщины. Он сам поразился, насколько это было важным для него. Дэвис боялся прочитать во взгляде Камиллы осуждение или страх.

– Дэвис, я знаю, что это был не ты. Ты бы никогда… – Она помолчала, собираясь с мыслями. – Ты очень ее любил?

Он кивнул. Камилла погладила его по плечу и уткнулась носом ему в грудь. Дэвису оставалось лишь обнять ее. Через несколько минут Камилла вновь решилась завести серьезный разговор о своих чувствах:

– Знаешь, Дэвис, я спряталась от этого человека, Маркеса, в первую очередь ради себя.

Дэвис изумленно вскинул брови.

– Я испугалась, что он поинтересуется, кто я такая, и попросит документы.

– Это в духе Маркеса. – Дэвис невесело усмехнулся.

– Дэвис, я хочу остаться с тобой! – Камилла подняла указательный палец, прося Дэвиса повременить с возражениями и привычными увещеваниями. – Не надо снова говорить мне, что я буду счастлива в городе. Я знаю, уверена, – исправила она себя, – я уверена, что буду счастлива только рядом с тобой. Где бы ты ни был, Дэвис.

– Камилла, ты взволнована и… и сама не понимаешь, что говоришь.

– Я все прекрасно понимаю, Дэвис. Ты боишься снова полюбить. Потеряв любимую женщину, ты…

– Я уже смирился с ее смертью. – Поспешность, с которой начал возражать Дэвис, выдала его чувства лучше всяких слов.

Камилле было больно их слышать. Боже, неужели Дэвис до сих пор любит свою погибшую жену?

Камилла никогда не имела завышенной самооценки, но и не страдала комплексом неполноценности. Она знала себе цену и знала, что способна побороться за сердце любимого мужчины. Побороться с живой женщиной. Со зримой и осязаемой соперницей. Из плоти и крови. А не с фантомом, живущим лишь в воображении Дэвиса. Мелани уже не существовала, и тем опаснее она была. Хуже: Мелани была непобедима.

– Дэвис, я люблю тебя.

– Камилла! – умоляюще выдохнул он.

– Я люблю тебя, – повторила Камилла.

Казалось, признание придает ей сил. Пусть Дэвис убегает от собственных чувств и желаний, а она не собирается сдаваться без боя.

– Камилла, зачем ты снова начинаешь все эти разговоры?..

Она молча смотрела ему в глаза. Прямой, искренний взгляд Камиллы всколыхнул чувства, которые Дэвис вот уже месяц пытался в себе задушить, убить на корню.

– Признаюсь, ты мне очень нравишься.

Уже кое-что, обрадовалась Камилла. По крайней мере, Дэвис перестал изображать бесполый и бездушный манекен. Разумеется, это были не совсем те слова, услышать которые мечтала Камилла, но они были первой ласточкой, первым шагом на пути к великому открытию. Дэвис должен понять, что сама судьба соединила их. Камилла не знала, была ли она в прошлой жизни фаталисткой, но после встречи с Дэвисом она не сомневалась в том, что нашла свою вторую половинку.

Тем временем Дэвис продолжал:

– Ты права и в том, что я боюсь. Боюсь снова полюбить и потерять тот душевный покой, обрести который мне было нелегко. Боюсь снова пережить боль утраты, настолько сильную, что с ней не сравнится ни одна предсмертная агония. Душевные страдания нельзя заглушить анаболиками.

– Почему ты говоришь только о страданиях? Разве разделенная любовь не есть самое великое наслаждение и радость на земле? Разве что-то может сравниться с любовным томлением, истомой и всеобъемлющей радостью от встречи с любимой? Держа в объятиях самое желанное и любимое создание на свете, разве не переполняешься сознанием собственной избранности? Любить и быть любимым – что может сравниться с этим счастьем? Ты можешь обмануть кого угодно, но только не самого себя. Ты сделал одиночество своим наказанием. Чем-то вроде бича, которым истязают себя религиозные фанатики или сектанты. Однако твой бич еще страшнее: он истязает твою душу, а не плоть. Дэвис, ты ни в чем не виноват. Тебе не за что себя казнить. Чего ты пытаешься добиться? Умерщвления души? А как же плоть, Дэвис? Разве ты не чувствуешь по ночам ее зова?

Камилла не раз слышала, как Дэвис ворочается с боку на бок, не в силах уснуть. Однако он ни разу не встал и не подошел к ее кровати. А ведь она нарочито громко вздыхала, давая понять, что тоже мучается от бессонницы.

– Камилла, помоги мне, – неожиданно попросил Дэвис.

– Конечно. – Она обвила его шею руками и поцеловала в губы.

Камилла постаралась передать через свой поцелуй хоть часть той жизненной энергии и силы, которые смогла обрести, полюбив Дэвиса. Если Дэвис даст себе хоть один шанс быть счастливым, то она сделает все возможное – и невозможное – для этого.

Поцелуй оказался долгим и страстным. Пожалуй, даже слишком, подумала Камилла, заметив удивление и растерянность на лице Дэвиса. Он потер лоб и, старательно отводя глаза в сторону, спросил, что у них сегодня на обед.

– Тушеные овощи с мясом, – ответила Камилла со снисходительной улыбкой. Если Дэвису нравится вести себя, как стеснительный мальчик, то ей не остается ничего другого, как строить из себя строгую мамочку. – Не забудь вымыть руки.

– Не беспокойся. После встречи с Маркесом я еле сдерживаюсь, чтобы не принять ванну. Такое чувство, словно измазался в…

– Дэвис! – укоризненно сдвинув брови, воскликнула Камилла, предостерегая его от излишней грубости. Затем она снова мягко улыбнулась и заботливо добавила: – Давай не будем портить друг другу аппетит перед едой.

– Надеюсь, Маркес больше сюда не заявится.

– Я тоже не горю желанием снова оказаться в закрытом погребе.

– Кста-а-ати, – протянул Дэвис, только сейчас вспомнив, что крышка люка была плотно закрыта. – Как ты собиралась выбираться? Вдруг бы я задержался?

– Даже думать об этом не хочу. – Камилла категорично замотала головой из стороны в сторону. – Я забыла подпереть крышку, и она захлопнулась, едва не стукнув меня по голове. Впрочем, у меня не было времени на размышления. Я услышала шум работающего двигателя, затем фигуру высокого человека, дымившего сигарой, и, недолго думая, спряталась в погребе.

– Я тебя звал. Почему ты сразу мне не ответила?

Камилла пожала плечами и с виноватой улыбкой подняла на него глаза.

– Ты ведь сам сказал, что я поступила правильно, – напомнила она после паузы. – Лучше было немного померзнуть в погребе, чем потом объяснять, что да как. К тому же мне особо нечего рассказывать.

– Сегодня утром у меня появилась одна идея. Не могу гарантировать стопроцентный успех, но… – Дэвис умолк, явно сомневаясь.

Камилла не выдержала и нетерпеливо спросила:

– Что за идея?

– Как насчет гипноза?

Ее улыбка моментально стерлась, словно по ней прошлись ластиком. А она, глупая, надеялась, что у Дэвиса и впрямь появилась хорошая идея.

– Что-то не замечаю восторга.

– А чему мне радоваться? – огрызнулась Камилла.

– Неужели тебя совсем не интересует, кем ты была раньше, как тебя зовут и есть ли у тебя семья, в конце концов?

Камилла покачала головой.

– И все-таки, – с нажимом начал Дэвис, – я настаиваю на том, что тебе следует попробовать.

– Как ты себе это представляешь? – по-прежнему агрессивно спросила она.

– Мы могли бы съездить в город. У меня там есть хороший знакомый, доктор Питерсон. Он психотерапевт. Как раз специализируется на гипнотических сеансах с людьми, страдающими амнезией и другими расстройствами памяти.

– И как? Успешно? – скептически спросила Камилла.

В гипноз она верила не больше, чем в детские сказки о Санта-Клаусе. Кроме того, у нее не было ни малейшего желания вспоминать прошлое. Не хватало еще, чтобы в ее мозгах копошился незнакомый человек! Пусть даже старый приятель Дэвиса.

– Насколько я могу судить, да.

– А ты?

– Что я? – не понял Дэвис.

– Ты смог бы загипнотизировать меня?

Дэвис был явно ошарашен ее вопросом.

– Камилла, я хирург, а не психотерапевт. Да, когда-то я прослушал курс гипноза, но это было так давно, что уже и в расчет можно не принимать.

– В таком случае ничего не получится. Или ты, или никто.

Решимость, с которой сделала свое заявление Камилла, поразила Дэвиса. Откуда столько доверия к его скромной персоне?

– Ты слишком высокого обо мне мнения.

– А как еще я могу относиться к человеку, спасшему мне жизнь?

– Камилла, это разные вещи. Я оказал тебе первую помощь. Элементарными навыками обладают все врачи. Но гипноз… это очень серьезно. Даже опасно. Вдруг я затрону тему, которая ввергнет тебя в неистовство или в панику?

Еще не закончив фразу, Дэвис понял, какую ужасную ошибку совершил. Он только что самолично убедил Камиллу не соглашаться на гипноз. Теперь она уж точно не пожелает отключать свое сознание и опускаться в мрачные подземелья бессознательных инстинктов. В глазах Камиллы появился страх. Дэвис поспешил ее успокоить:

– Ладно, ты права. Гипноз – не самая лучшая идея. Возможно, тебе всего лишь требуется время и покой. Когда наступит нужный момент, ты все вспомнишь без постороннего вмешательства.

– А такое бывает? – недоверчиво спросила Камилла.

– Разумеется. Люди, потерявшие память, со временем восстанавливают прошлое, подобно мозаике. Сначала в их мозге появляются случайные ассоциации, возникшие словно бы ниоткуда, чувство, что они уже раньше видели или слышали что-то… со временем отдельные фрагменты складываются в целостную картину. – Дэвис вопросительно изогнул левую бровь и пристально посмотрел на Камиллу.

– Пока ничего, – словно извиняясь, ответила она. – Чистый лист.

Дэвис вздохнул. Прошел уже месяц. Физическое состояние Камиллы не вызывало беспокойства, но вот ее психическое состояние… Дэвис полагал, что определяющим моментом является именно нежелание самой Камиллы вспоминать прошлое. Он не покривил душой, когда сказал, что многие со временем восстанавливают картину прошлого из разрозненных фрагментов. Но эти люди целенаправленно собирали фрагменты мозаики, а затем раз за разом прокручивали их в мозгу, чтобы состыковать в единое целое. Камилла же отчаянно сопротивлялась закону природы. Она наглухо закрыла дверь в свое прошлое, не желая выпускать оттуда ни одного звука и ни единого образа. У него не оставалось выбора. Придется ждать, пока Камилла созреет для встречи со своим прошлым.

Камилла и Дэвис были во многом похожи. Оба одиноки и несчастны. Однако каждый был несчастлив по-своему. Камилла не желала смотреть назад, а Дэвис же, напротив, не хотел расставаться со своим прошлым, цеплялся за него, словно за спасительную соломинку. Камилла видела, что Дэвис вот-вот пойдет ко дну, не удержавшись на тонкой и хрупкой соломинке. Но он не желал хвататься за протянутую ему руку.

– Так, где твои овощи с мясом? – спросил Дэвис, желая уйти от неприятной темы.

– На плите, – с улыбкой и вздохом облегчения ответила Камилла.

Каждый раз, когда Дэвис заводил разговор о ее прошлом и о необходимости его вспомнить, ее пробирала дрожь, а мышцы сковывал ужас. Какое-то смутное сомнение, дурное предчувствие. Словно ее прошлое способно пагубно повлиять на ее настоящее и будущее. Она не может этого допустить. Пусть мертвецы остаются на своих кладбищах. Незачем ворошить прошлое и вытряхивать пыль из саванов.

– Тогда я пошел мыть руки. – Дэвис подошел к умывальнику. Ополоснул руки водой, затем тщательно их намылил и смыл пену.

Камилла с какой-то материнской нежностью и заботой следила за его действиями. Все, что делал Дэвис, казалось ей правильным и красивым.