Текст книги "Прими мою печаль"

Шеннон не ответила, но глаза у нее прямо-таки горели, и Бри показалось, что она лучится чувством собственного превосходства.

– Если бы моя сестра спустила все деньги на развлечения, – сказал Мэтт, – а потом сказала бы, что теперь я должен больше вкладываться в оплату маминой сиделки, я бы взбесился.

Шеннон промолчала, но ее яростный взгляд говорил, что она с этим утверждением согласна.

– Вы сильно ругались? – спросила Бри.

– Все сестры ругаются, – хмуро ответила Шеннон. – Особенно в таких обстоятельствах, как у нас, – она пожала плечами. – Но я уже не могу извиниться за все те злые слова, что я сказала. Ее больше нет, и последнее, что она от меня услышала – это то, какая она эгоистичная, жестокая и безответственная. И мне теперь надо как-то с этим жить.

– Пожалуйста, позвоните, если вспомните что-нибудь, полезное для расследования, – Бри положила на стол визитную карточку. Когда они с Мэттом встали и направились к двери, пес зашелся громким лаем им вслед. Отходя от дома, Бри заметила в окне Шеннон: та наблюдала, как они идут к дороге, и на лице у нее застыла маска глубокой боли.

Они перешли через улицу и постучались в дверь. Открывшая им соседка подтвердила, что в пятницу она вернулась домой с работы около шести и видела Шеннон. На этом Бри и Мэтт вернулись в машину.

– Оуэн выглядит все интереснее и интереснее, – заметил Мэтт, захлопывая за собой дверь.

– Большинство женщин убивали их близкие, – Бри завела двигатель, развернула машину и выехала на дорогу. – Но у Шеннон тоже есть мотивация. Холли хотела оставить их маму умирать. Не могу представить более эмоционального повода для ссоры.

– Думаешь, убийство во время аффекта?

Бри задумчиво побарабанила пальцами по рулю.

– Смерть от удара тупым предметом может быть аффектом. Удушение может быть аффектом. Даже огнестрельное или ножевое ранение может быть нанесено во время аффекта. Но удушающий захват как-то более…

– Просчитан?

– Да. Техника, конечно, была слабой, но этот прием все равно требует знаний и умений. Если доктор Джонс права, значит, убийца стоял позади, обхватив ее за горло рукой. Если бы они ругались, то стояли бы лицом к лицу. Что-то не сходится.

– Доктор Джонс сказала, что прием был исполнен плохо, – произнес Мэтт. – Я вот что подумал – может, наш убийца изучал боевые искусства?

– Это возможно.

– И с финансовой точки зрения Шеннон пострадала от смерти своей сестры, – добавил он.

– Это правда, – Бри переключила передачу. – Но по-моему, она что-то скрывает.

– Я тоже заметил. Что-то, связанное с ссорами Оуэна и Холли.

Бри проверила телефон.

– Мы получили ордер на обыск дома Холли.

– Пойдем повидаемся с Оуэном, – предложил Мэтт. – Мне лично очень интересно, почему он ни разу не упомянул, что отец Холли умер на том же самом мосту.

– Мне тоже.

Бри позвонила Тодду и попросила его через полчаса отправить кого-нибудь принести к дому Оуэна ордер на обыск.

– Заскочим по пути в бар. Прежде чем снова с ним разговаривать, хочу узнать, крепко ли держится его алиби.

Бри свернула к бару «Серый лис», расположенному в паре кварталов от дома Холли и Оуэна.

Это было явно местом для своих. Несколько мужчин стояли около бара, потягивая пиво и пристально следя за спортивным матчем, который транслировали на свисающих с потолка экранах телевизора. Бармену было около тридцати. Он был тощ и невысок, сквозь коротко стриженные волосы был заметен вытатуированный на коже головы череп. Занимался он тем, что протирал бокал для вина подозрительно грязной тряпкой.

Бри немедленно вычеркнула «Серый лис» из списка заведений, в которых стоит отдохнуть.

Заметив форму Бри, бармен застыл. Она не спеша подошла к барной стойке.

– Я ищу Билли.

– Билли – это я, – произнес он с таким лицом, словно с удовольствием бы оказался кем-нибудь еще. В ответ Бри представилась сама и назвала Мэтта.

– Как вас зовут полностью?

– Билли Зинке, – он оправился настолько, что вернулся к протиранию бокала.

– Нам бы хотелось задать пару вопросов об Оуэне Торпе.

– Что вы хотите узнать? – подозрительно нахмурился Билли.

– Когда вы видели его в последний раз? – спросила она, опираясь на барную стойку.

– Он здесь провел большую часть выходных, – Билли подвесил бокал на специальный держатель и взял в руки следующий. – Появился в пятницу вечером, злой как черт на свою жену. Как обычно.

– Во сколько он ушел в пятницу? – спросил Мэтт. Билли хмыкнул.

– Он и не уходил. Когда мы закрывались, пришлось стащить его задницу со стула и притащить к себе домой. Если бы я дал ему уйти, ночь он закончил бы в какой-нибудь канаве. Он был в дребадан.

– Во сколько вы закрываетесь? – спросила Бри.

– Четыре утра, – Билли закинул тряпку на плечо.

– Почему вы вообще отвели его к себе? – продолжила Бри.

– Потому что он был так пьян, что я боялся, как бы он не упал и не сломал себе что-нибудь. Шею, например, – Билли сложил руки на груди. – Оуэн уже много лет наш завсегдатай. Можете поверить, большой популярностью это место не пользуется. Часто в баре сидим только я и парочка клиентов, которые пришли посмотреть матч, – он кивнул в сторону телевизора. – Так что мы с Оуэном провели вместе множество вечеров.

– А во сколько он ушел в субботу? – спросила Бри. Билли покачал головой.

– Точно не помню, но раньше полудня мы точно не вставали.

Бри перевела глаза на камеру видеонаблюдения, висящую над барной стойкой.

– У вас есть записи с камеры за этот вечер?

Билли проследил направление ее взгляда.

– Камеры есть только у главного входа и у черного. Все.

– А с этой что?

Билли перешел на шепот.

– На самом деле она уже много лет как не работает.

– Вы живете с соседом? – Бри пригодился бы дополнительный свидетель, подтверждающий алиби Оуэна.

– Нет, – покачал головой Билли. – Я живу один.

– Я бы хотела попросить записи с имеющихся камер, – попросила Бри. – И мне понадобится, чтобы вы пришли в участок и подписали показание.

– Ладно, – Билли исчез за дверью. Через несколько минут он вернулся с флэшкой в руках. – Держите.

– Спасибо, – поблагодарила Бри, забирая флэшку.

Если у Оуэна действительно есть алиби, то работы у них только что сильно прибавилось. Кто еще мог хотеть убить его жену?

Глава восьмая

Прикрывая глаза рукой от послеполуденного солнца, Кэди везла грузовую тележку через парковку, взяв курс на зоомагазин. Все утро она провела, ползая на четвереньках у подвала заброшенного дома, откуда она пыталась выманить самку питбуля и трех ее щенят. На кроссовках засохла глина, пот пропитал футболку с лозунгом «ВОЗЬМИ СОБАКУ ИЗ ПРИЮТА, А НЕ ИЗ МАГАЗИНА», джинсы были перепачканы грязью – по крайней мере, Кэди надеялась, что это была именно грязь. Словом, ей очень нужно было сходить в душ – но кроме этого ей еще нужно было купить примерно центнер собачьей еды.

– Привет, Кэди! – позвал Рассел. Он стоял за кассой и пробивал пожилой леди собачий поводок. В ее тележке сидел черный французский бульдог, и по его затуманенным глазам и побелевшей морде Кэди предположила, что песик такой же пожилой, как и его владелица.

– Привет, Рассел, – помахала рукой Кэди, направляясь к большой картонной коробке в центре магазина. Рассел тем временем отдал старушке сдачу и закрыл кассу.

– На этой неделе коробку заполнили доверху.

– Отлично! Пожертвования нам очень нужны, – Кэди наконец докатила тележку до коробки. Внутри она обнаружила старые полотенца, собачьи игрушки и корм. – Неплохой улов.

– Давай я помогу, – Рассел поспешил к ней. Вместе они смогли подогнать тележку под самый край коробки и перевернуть ее набок. Затем Кэди покатила тележку к двери, которую Рассел любезно перед ней открыл. Перегружая все это добро в минивэн, Кэди мысленно подсчитывала, чего еще им не хватает. По всему выходило, что осталось купить еще собачьей еды и парочку костей, так что загнав тележку в фургон, она вернулась в магазин.

Там она нашла свободную магазинную тележку и поспешила к отделу собачьей еды. Для своих четырех собак она взяла большой пакет корма весом в двадцать пять килограмм, и еще несколько для приютских собак, которые квартировались в питомнике Мэтта. Затем закинула в тележку ящик с консервами. Кэди уже с трудом могла сдвинуть с места доверху нагруженную тележку, поэтому она оставила ее на месте, а сама отправилась искать собачьи лакомства и жевательные кости. Обогнув стеллаж, она влетела прямиком в крупного мужчину и отшатнулась назад.

– Простите, – восстановив равновесие, Кэди подняла взгляд.

Черт.

Грег.

Бывший муж уставился на нее взглядом сверху вниз.

– Кэди.

Он был бледен, щеки немного запали, но Грег все еще был самым красивым мужчиной, которого она когда-либо видела. Волосы у него были иссиня-черные, волнистые, глаза – голубее зимнего неба. Облегающая черная футболка и джинсы выгодно подчеркивали результаты многочасовых трудов в спортзале. Кэди знала – мускулы у него такие же точеные, как и бритвенно-острые скулы. Он, в конце концов, работал моделью мужского белья. Этот парень был сложен, как Аполлон.

Ну разумеется, им надо было столкнуться именно сегодня, когда Грег выглядел так потрясающе, а она выглядела… Почему они не могли встретиться на прошлой неделе, когда она так прекрасно уложила волосы? Впрочем, чего уж говорить – все то время, что они были вместе, Кэди всегда ощущала, что Грег для нее слишком хорош.

Его внешность была основной причиной, почему она была так им очарована, но с тех пор она многому научилось. За свою поверхностность она заплатила высокую цену, и с тех пор твердо решила, что больше никогда не купится ни на чью смазливую мордашку. Потрясающая красота Грега скрывала за собой отвратительного человека.

Воспоминания затопили ее с головой, и взгляд тут же затуманился. Ее слезы, впрочем, не имели с Грегом ничего общего.

Он громко кашлянул – до того резко и неприятно, что Кэди сразу вспомнила о пронзительных воплях морских тюленей.

Несмотря на то, что они не виделись шесть лет и выглядел Грег откровенно больным, его здоровьем Кэди решила не интересоваться. Вместо этого она вспомнила, через какой ад он заставил ее пройти, и развернулась, чтобы немедленно уйти куда подальше.

Он поудобнее перехватил пакет с собачьей едой, которую держал под мышкой.

– Тебе не обязательно от меня убегать.

– Я и не убегаю, мне просто тебе нечего сказать, – Кэди схватила свою тележку и развернула ее, стремясь убраться прочь. Тележку, конечно, повело в сторону, и Кэди не смогла удержать ее на месте. Уже через секунду она влетела в картонный стенд с собачьим печеньем.

Упаковки с грохотом полетели на пол.

Да черт же побери.

На глаза снова навернулись слезы. Сейчас она отчетливо помнила все: и боль от слишком ранних родов; и завернутого в больничное одеяло крохотного младенца – размером с куклу, не больше; и то, как она вышла из больницы уже совершенно одна. Эта боль навсегда останется останется в ее сердце.

И теперь она плакала посреди зоомагазина.

Прямо перед Грегом.

Она услышала, как он бормочет за ее спиной:

– Тупая сука, – едва слышно. А потом громче, – Все такая же бешеная. Я рад, что мы разошлись.

В груди огненным шаром вспыхнул гнев. Во всем прекрасно сложенном теле Грега не было ни одного грамма эмпатии. Он всегда думал только о себе.

Она резко развернулась.

– Какая же ты скотина.

Лицо его покраснело, и он сделал шаг вперед.

– Не смей так со мной разговаривать.

– А то что?

Грег молча на нее смотрел.

Шесть лет назад он еще мог ее запугать. Не физически – в этом смысле она его никогда не боялась. Он действовал тоньше: он мучил ее виной. В то время она была абсолютной развалиной что психически, что эмоционально.

Но это было тогда, а сейчас она в абсолютном порядке.

Кэди выпрямилась и вздернула подбородок. Они с Грегом были одного роста. Подумать только: когда-то она носила обувь только на плоской подошве, чтобы защитить его хрупкое мужское эго. Единственная причина, по которой ей хватило глупости выйти за него замуж – это потому что их короткие отношения вылились в неожиданную беременность. Кэди тот момент, когда впервые взглянула на результаты теста: шок и охватившую ее радость. Она чувствовала, что стала совершенно другим человеком. Поначалу ей казалось, что Грег тоже изменился.

Но на самом деле он не изменился ни на йоту.

Кэди сделала шаг вперед и наставила на него палец.

– Держись от меня подальше, Грег. Я больше не та легко внушаемая девочка, которая оплакивала смерть своего ребенка.

– Ты хотела сказать «нашего ребенка»? Которого ты убила своей неосторожностью?

Его слова ранили, словно нож.

Кэди знала, что она была не причем, но вина все равно захватила ее с головой. Тогда она была на пятом месяце беременности, и все шло просто замечательно. Доктор сказал ей, что она может продолжить умеренно заниматься спортом вплоть до последнего семестра. Еще со старшей школы Кэди увлекалась спортивной греблей, но Грег вечно хотел, чтобы она это забросила. Ему не нравилось, что она быстрее него – он от этого чувствовал себя неуверенно.

Когда начались преждевременные роды, Кэди как раз была на реке. Этот миг – и кошмар, который за этим последовал – навсегда останутся с ней. Шрам на ее душе, который не заживет никогда.

Уже позже им сказали, что у ребенка была сердечная недостаточность, что он умер еще до того, как она спустила лодку на воду, и что если бы он родился в срок, то все равно не смог бы выжить. Но это Кэди узнала только потом, а сразу после его смерти она во всем винила себя.

И Грег тоже ее винил.

Вместо того, чтобы поддержать ее в худший момент ее жизни, он сделал только хуже.

Она она не собиралась спорить с Грегом о смерти своего сына. Она ему вообще ничего не должна.

– Оставь меня в покое, – Кэди повернулась к нему спиной и принялась толкать тележку к кассе. Он не добьется, чтобы она в слезах выбежала из магазина. В этот раз ей плевать на его брехню.

– Ну конечно, – крикнул Грег ей в спину. – Беги. У тебя это всегда отлично получалось.

Ее рука на поручне тележке судорожно сжалась. Другой рукой она, не оборачиваясь, показала ему средний палец.

Из-за стеллажа вышел озадаченный Рассел, посмотрел на Кэди, перевел взгляд на Грега, потом снова на Кэди.

– Все в порядке?

Она с трудом выдавила слабую улыбку. Ей казалось, что мышцы лица промерзли насквозь – такие усилия ей пришлось приложить, чтобы заставить их двигаться. Того и гляди лопнут.

– Все нормально. Прости за беспорядок.

– Об этом не беспокойся, – махнул рукой Рассел. Затем он нахмурился, глядя на Грега: тот все еще стоял, не двигаясь с места. Лицо у него было искажено злобной гримасой.

Кэди расплатилась за покупки и дотолкала тележку до минивэна. На другой стороне парковки Грег сел в маленький темно-серый внедорожник и стремительно укатил.

Ругая его сквозь сжатые зубы, она загрузила тяжелые мешки в грузовое отделение, и после этого ей стало немножко легче.

А потом Кэди села за руль и разрыдалась.

Глава девятая

Мэтт стоял на пороге дома Торпов. Дверь открыл Оуэн, и Мэтт отшатнулся в сторону, как только его обдало волной алкогольных паров. Запах виски стоял прямо-таки оглушающий – ощущение было такое, будто Оуэна с головой окунули в бочонок с выпивкой. Если бы к нему поднесли зажженную спичку, он бы наверняка вспыхнул, как живой факел.

– Что? – он покачнулся.

– У нас есть новости о смерти вашей жены, – сказала Бри. Оуэн уставился на нее стеклянным взглядом.

– Лады, – он безразлично взмахнул рукой, развернулся и, спотыкаясь, заковылял по коридору. Мэтт подметил, что тот явно давно не мылся.

Они вошли на кухню следом. К запаху немытого тела добавился слабый запах рвоты. Кого-то – вероятно, Оуэна – недавно стошнило неподалеку. На кухонной стойке стояла порядком початая бутылка виски, вторая, еще полная, стояла рядом. На столе в стакане плескалось несколько сантиметров янтарной жидкости.

Он что, пытался упиться до смерти?

– Разве ваш брат не должен был вчера приехать? – спросил Мэтт.

– Он приехал, – Оуэн ткнул пальцем на лестницу. – Стив наверху. Лежит в отключке.

Должно быть, тошнило именно его.

– А кто, думаешь, принес мне еще виски? – поинтересовался Оуэн.

Да, помощи от его брата было немного.

Оуэн сел за стол и потянулся за стаканом уверенным, тщательно рассчитанным движением. Он в этом явно был профессионалом.

Бри села напротив, Мэтт встал за ней.

– Вы не пошли на работу? – тон у нее был совсем не обвиняющий, скорее она спрашивала с любопытством.

– Сказался больным, – Оуэн отхлебнул из стакана. – Босс сказал, что до конца недели я могу не появляться. Первый раз в жизни, когда он не повел себя как козел. Видимо, пока твоя жена не умрет, для банка ты полноправным человеком не считаешься.

Сейчас Мэтту ужасно хотелось вылить остатки виски в раковину и запихнуть Оуэна под холодный душ. Он же себя буквально убивал.

Но чтобы сам Мэтт делал на его месте, если бы любовь всей его жизни умерла? Он бросил взгляд на Бри, и то, как инстинктивно он о ней подумал, его удивило. Не то чтобы это было плохо, просто… странно. Неужели его чувства к Бри глубже, чем он осознавал?

А что если и так?

Она ведь воплощает в себе лучшие черты – умная, благородная, сексуальная, с отличным чувством юмора. К тому же, она буквально самая настоящая героиня. Так что если он серьезно в нее влюбился, то ничего странного в этом нет. Единственное, что Мэтта расстраивало – возможно, Бри его чувства не разделяет. Но ведь жизнь на то и жизнь, чтобы рисковать, верно?

– Мистер Торп… – начала Бри.

– Оуэн, – перебил он. – Мистер Торп звучит так, словно я старик.

Бри кивнула и продолжила.

– Оуэн, судмедэксперт установил причину смерти вашей жены.

Он замер, не донеся стакан до рта.

– Холли убили, – закончила Бри.

Оуэн заморгал, не в силах осознать новости.

– Что?

– Ваша жена не совершала самоубийства, – терпеливо объяснила Бри. На несколько секунд Оуэн замер словно громом пораженный.

– Я не понимаю, – наконец, сказал он. Взгляд Бри говорил о том, что она не знает, как это сказать еще проще. Но Мэтт знал, в чем дело: Оуэн был слишком пьян, чтобы до него дошли вежливые, нейтральные формулировки. Только правда, простая и жесткая, могла пробиться через алкогольную завесу.

– Кто-то задушил вашу жену насмерть, – сказал Мэтт.

И эта фраза оказала эффект не лучше пощечины, в которой Оуэн сейчас так нуждался. Он встрепенулся, машинально потянулся рукой к горлу. Лицо у него приобрело пепельно-серый оттенок. Выражение глубокого горя сменилось ужасом, затем – замешательством. Он отставил стакан.

– Кто это мог сделать?

– Мы надеялись, что вы сможете рассказать нам то, что поможет нам найти ее убийцу, – Бри подалась вперед. – Знаете кого-то, кто был зол на вашу жену?

– Может, ее сестра, – Оуэн дернул плечом. – Они поссорились в четверг. Но не могу представить, чтобы Шеннон убила Холли. Они ссорились, но они же сестры.

– Холли рассказала вам о ссоре? – Бри достала блокнот и что-то записала.

– Ага, – Оуэн со вздохом взял в руки стакан и отпил. – Она вернулась домой вся в слезах.

Бри откинулась назад, сморщив нос, словно пыталась изо всех сил не обращать внимания на запах.

– Вы знаете, из-за чего они спорили?

– Деньги, – Оуэн одним глотком осушил стакан. – Шеннон хочет выжать нас досуха. У нее куча денег. Модный дом, шикарная машина. Но она вечно наседает на Холли из-за денег на оплату счетов их матери.

– Шеннон считает, что она просто умеет беречь деньги, – сказала Бри.

– Шеннон просто стерва, – Оуэн закатил глаза. – Легче сберечь больше денег, когда ты зарабатываешь больше денег.

– Несколько месяцев назад вы были в круизе, – заметил Мэтт.

– И? Мы давно уже заплатили за эту поездку, еще до того, как мама Холли заболела. Может, нам и правда это было не по карману, но это был наш первый отпуск за пять лет, еще со времен медового месяца, – он отодвинул стул и встал. – Шеннон права. Холли не очень бережлива, да и я тоже. Но мы что, не заслужили хоть чего-то приятного в жизни? – он отнес стакан к кухонной стойке и плеснул себе еще виски. – Я рад, что мы поехали в круиз, – когда он повернулся, в глазах у него стояли слезы. – По крайней мере, теперь у меня есть хорошие воспоминания.

– А что насчет поездки в Лас-Вегас? – спросил Мэтт.

– Шеннон и об этом рассказала? – Оуэн скрипнул зубами и снова сел на стул. – Это была командировка. Конференция для банкиров. Банк уже оплатил отель, так что нам оставалось только купить Холли билет. Она летела самым дешевым классом. Нам это обошлось меньше ста баксов.

Бри подождала, пока Оуэн окончательно усядется.

– Вы играли в азартные игры, пока там были?

– Немного, – признался он. – Проиграл пару сотен баксов. Холли была вне себя. Это и правда было глупо. У нас кончились деньги уже на второй день. Банк платил только за мое питание, так что в конце концов нам пришлось делить еду пополам оставшуюся часть поездки, – он повертел стакан в руках. – Послушайте, если Шеннон нравится круглый год сидеть, запершись дома одной, это не значит, что все остальные тоже так могут. Некоторым людям нужно социальное общение.

– Когда мы беседовали с вами прошлым вечером, вы не сказали, что отец Холли умер у того же самого моста, – указал Мэтт. Оуэн пожал плечами.

– Я забыл. Он умер задолго до того, как я встретил Холли.

– А как у вашей жены были дела с работой? – Бри сменила тему. – Она ладила со своим начальником и коллегами?

– По большей части – да, – ответил Оуэн. – О своем боссе она не особенно рассказывала, и офис у них маленький. Кроме Холли там только секретарь и парочка работников на неполную ставку.

– И Холли никогда ни на кого не жаловалась? – надавила Бри.

– Все жалуются на работу. И все иногда не в ладах с коллегами, но я не помню ничего серьезного. Секретарь у них – старая стерва, которая невзлюбила Холли. Вечно отпускала про нее двусмысленные комментарии, но похоже, она ко всем так относилась. Холли иногда ходила в бар с одной из сотрудниц, которые работают неполную ставку. Кстати, в последний раз это было на прошлой неделе. Ее зовут Деб.

– Когда это было? – спросила Бри.

– Во вторник, – ответил Оуэн.

– А начальник? – спросил Мэтт. – С ним были проблемы?

– Да не то чтобы. Пол редко бывал в офисе. Он вечно по уши в работе. Большую часть времени проводит на стройках, – Оуэн поднес стакан ко рту, затем со вздохом опустил руку, так и не отпив. – Наверное, я не могу вечно быть пьяным.

– Вы видели ее начальника? – поинтересовалась Бри. Оуэн кивнул.

– Несколько раз я заходил к ней в офис. Ну, он явно не тот парень, который устраивает веселые рождественские корпоративы. Все, что я могу сказать.

Бри встала, кажется, довольная ответами.

– Если вам придет в голову что-нибудь, о чем вы можете рассказать, пожалуйста, позвоните, – она положила на стол визитку. – И мне нужно, чтобы вы записали все, что мне рассказывали. О ссоре с Холли, когда вы видели ее в последний раз, и где вы были с пяти часов вечера пятницы до полудня субботы.

– Но я ведь уже все это рассказывал, – сказал Оуэн.

– Знаю. Но я бы хотела, чтобы вы записали это сами для официального отчета. На случай, если я запомнила что-то неточно.

А еще так они смогут сравнить письменное свидетельство Оуэна с его устными ответами и поискать несостыковки.

– Хорошо. Напишу, – Оуэн встал, вылил виски и наполнил стакан водой из-под крана. – Ощущение, как будто это все не по-настоящему. Я все жду, когда она войдет в дверь, – он уставился на воду. – Могу я ее увидеть?

– Вы имеете в виду, увидеть тело? – Бри выпрямилась. Оуэн кивнул.

– Как только вернется результат ДНК, судмедэксперт сможет отдать вам тело вашей жены, – произнесла она, нахмурившись.

– Как долго это займет? – Оуэн наконец-то перевел на нее взгляд.

– Мне сказали, что тест закончат до конца недели.

Оуэн провел рукой по грязным волосам.

– Так долго?

– Вам стоит начать думать о похоронах, – добавил Мэтт. – Когда тело Холли официально опознают, судмедэксперт позвонит вам и уточнит, в какое похоронное бюро следует направить тело.

– Ох, – Оуэн бессильно опустился на стул. Кажется, необходимость выбрать похоронное бюро окончательно убедило его в реальности происходящего.

В дверь постучали. Оуэн отправился открывать дверь и столкнулся с помощником шерифа, стоящим на пороге.

– Он со мной, – сообщила Бри финальную новость. – Принес ордер на обыск. Нам предстоит обыскать ваш дом.

– Что? – недоверчиво переспросил Оуэн.

– Ваша жена – жертва убийства, – объяснила Бри. – Нам необходимо обыскать ее дом.

Помощник шерифа вручил Оуэну ордер, но тот даже не удосужился на него взглянуть.

– Выведи мистера Торпа наружу и подожди вместе с ним, – приказала Бри. Затем она махнула рукой Мэтту. – Начнем со второго этажа.

Оуэн одарил всех присутствующих очень недобрым взглядом, но безропотно вышел с ним на улицу.

Мэтт последовал наверх вслед за Бри, оба на ходу натягивали перчатки. Бри достала из кармана небольшую цифровую камеру.

По левую сторону оказалась ванная комната и небольшая спальня, которую использовали как рабочий кабинет, а по необходимости – как комнату для гостей. По правую сторону располагалась большая спальня, в которой жили Торпы.

Они начали с гостевой комнаты. Первым делом Мэтт увидел мужчину, растянувшегося на кушетке; хотя, пожалуй, скорее услышал – тот громко храпел. Пахло от него рвотой.

Бри невозмутимо начала фотографировать комнату.

– Эй, приятель, – Мэтт похлопал его по ноге. – Вставай.

Мужчина громко всхрапнул и встрепенулся.

– Какого хрена?

– Департамент шерифа, – сказал Мэтт. – Придется выйти наружу.

В ответ мужчина только рыгнул и с трудом поднялся на ноги.

– Я его выведу, – Мэтту не хотелось, чтобы тот споткнулся и свернул себе шею, упав с лестницы. Так что он вытащил его наружу, довел до двери и оставил на улице вместе с Оуэном и помощником шерифа.

Мэтт вернулся в гостевую комнату, прошел мимо открытого чемодана и остановился напротив шкафа. Внутри висели три одинокие рубашки-поло.

Бри щелкала объективом, тщательно фотографируя каждый шкафчик и каждую поверхность.

– Мы заберем ноутбук и письма.

– В шкафу почти ничего нет, – Мэтт указал большим пальцем себе за спину. – Думаю, это одежда брата-пьянчужки.

Он посмотрел под кроватью. Пусто. Когда он повернулся к столу, Бри уже открывала ящички и внимательно изучала их содержимое.

– Старые счета, налоговые декларации, инструкции к технике, – она захлопнула нижний ящик. – Осмотрим их спальню. Ищи обломанные ногти.

Они понятия не имели, где именно убили Холли.

По пути Мэтт завернул в ванную комнату и включил свет. На краю раковины стоял открытый набор туалетных принадлежностей – такие берут с собой в дорогу. Сидушку унитаза покрывал слой засохшей рвоты, и вся комната провоняла этим запахом насквозь. Задержав дыхание, Мэтт распахнул бельевой шкаф, но не нашел там ничего, кроме полотенец и туалетной бумаги.

– Похоже, это гостевая ванная, – заключил он и вышел, выключив за собой свет.

Спальня Торпов оказалась большим помещением. Две гардеробные располагались по краям небольшого коридорчика, ведущего в ванную комнату.

Именно туда первым делом и отправилась Бри. Мэтт же вошел в первую гардеробную, которая очевидно принадлежала Оуэну. На полках лежали джинсы, толстовки и свитера, брюки и рубашки аккуратно висели на вешалках. Внизу выстроилось шесть пар ботинок. Мэтт проверил карманы курток, затем поискал, не спрятано ли что-то за стопками одежды или внутри ботинок.

На верхних полках стояли коробки – в них Оуэн хранил зимнюю одежду. Мэтт на пробу приподнял крышку последней коробки.

Бейсбольные карточки. К сожалению, все помятые и затасканные, донельзя потрепанные – такие ничего не стоят.

Он вышел из гардеробной как раз тогда, когда Бри закончила с ванной.

– Нашел что-нибудь? – она сдула с лица выбившуюся прядь волос.

– Нет.

– У меня тоже пусто, – она вошла в гардеробную, принадлежащую Холли. – Ого.

Мэтт заглянул внутрь: место выглядело так, словно на складе местного универмага произошел взрыв. Он сходу насчитал сорок сумочек.

– Я начну с верхней половины, – Мэтт снял пластиковый ящик для хранения обуви и снял с него крышку. Серебряные туфли на высокой шпильке.

Он попробовал следующую – снова туфли на шпильке, на этот раз ярко-красные.

– Сколько вообще обуви может быть у женщины?

– На меня даже не смотри. Я ненавижу покупать одежду, – Бри присела на корточки и заглянула в большой пакет для покупок, которая стояла на полу. Оттуда она достала квадратную красную сумочку.

– У нее даже бирка не снята, – она отложила сумочку назад и извлекла на свет божий две обувных коробки. С одной из них Бри сняла крышку и восхищенно присвистнула. – Ладно, стоит признать: вот эти выглядят просто великолепно.

Мэтт посмотрел вниз: туфли из ярко-синей замши. У них была красная подошва и каблук, отделенный кожей.

Мэтт подумал, что Бри выглядела просто шикарно и в своей обычной форме, или просто в джинсах и ботинках. Она вообще была довольно простой в этом плане женщиной.

Но он не мог перестать представлять, как чудесно на ней бы смотрелись эти небесно-голубые туфли.

Не время думать о пошлостях, Мэтт, напомнил он себе.

– Это «лабутены», – Бри осторожно убрала туфли обратно в коробку. Название Мэтту что-то смутно напомнило.

– Они вроде дорогие?

– Ага, – Бри запустила руку в пакет и достала чек. – Две пары туфель и сумочка стоили восемнадцать тысяч долларов.

– Серьезно? Когда она их купила?

– На прошлой неделе. Заплатила наличкой.

– Где Холли взяла столько наличных?

Бри щелкнула несколько снимков, затем отставила пакет в сторону.

– Это мы забираем с собой.

– А что, они твоего размера? – пошутил Мэтт, и Бри ответила ему убийственно-мрачным взглядом.

– Это улика.

Он невинно ей улыбнулся, и Бри больше не смогла сдерживать смех. Посмеиваясь, она перешла к осмотру остальных пакетов и коробок Холли, в изобилии стоящих по всему гардеробу.

– Это единственный чек, который я нашла, – сообщила она, когда закончила.

– Кое-какая обувь выглядит совсем новой, – Мэтт глянул на подошву ботинок, которые держал в руках. Подошва была идеально-чистой и гладкой.

– Без чеков у нас нет доказательств, что она их действительно покупала, – Бри выпрямилась.

Мэтт достал телефон и снял на видео все содержимое гардеробной: впрочем, больше они не нашли ровным счетом ничего интересного.

Закончив с гардеробом, они перешли к осмотру самой комнаты. На прикроватных столиках лежали совершенно обычные книжки, салфетки, ручки и другие мелочи, которые люди обычно хранят неподалеку. Мэтт отодвинул кровать, но ни под матрасом, ни за изголовьем не нашлось ничего стоящего.

Бри тем временем открыла коробочку с украшениями, стоящую на туалетном столике.

– Черт подери.

Мэтт заглянул ей через плечо – содержимое так и блестело.

– Кое-что выглядит весьма дорогим.