Текст книги "Официантка"

Мелисса Натан
Официантка

Посвящается Сэмюэлу Марку

Благодарности

Это редкая возможность поблагодарить тех, кто спас тебе жизнь. Спасибо Элисон Джонс за то, что я смогла увидеть этот год. Спасибо персоналу 81-й больницы, особенно Марианне, Дениз и Каролине за то, что делали мои посещения как можно более приятными.

Спасибо Рози Дэниэл, сделавшей Сэмюэла больше чем просто мечтой.

Спасибо всем из замечательного кафе в Палмерс Грин: Филиппу Чарду, создающему прекрасную атмосферу, Дестине Филиппоу, научившей меня делать капуччино и не потерявшую терпения, когда я сожгла тост. Спасибо также Анджеле Делюсу и Нику Грину. Пожалуйста, не забывайте о том, что единственная вещь в моей книге, которая действительно напоминает ваше кафе, это ощущение дружбы и веселья в «Кричтон-Браун».

Я благодарю Коринну Родригес, Сару Сатчлифф и Роба Салтера за их понимание и анекдоты.

И, как всегда, благодарю моих фантастических членов команды за их работу: Кейт Элтон, моего редактора, сочетающую в себе высокий профессионализм и доброе сердце. Спасибо всем в «Рэндом Хаус», особенно Джорджине Хатрей-Вур, Рине Джил, Рону Бэрду Сьюзан Сэндон, Робу Вэддингтону и Фэй Брюстер.

Спасибо Мэгги за то, что была больше чем просто моим агентом, и всем в издательстве «Виктор» за помощь и поддержку.

Я счастлива находиться в обществе людей, которые делают мою жизнь наслаждением. Как всегда, спасибо Эндрю, маме, папе, Джереми и Деборе за то, что помогают мне держать душу и тело вместе. И спасибо Сэмми Марку за то, что помогает мне жить.

1

Это была одна из тех судьбоносных вечеринок, воспоминания о которых надолго остаются в памяти, приобретая со временем ироничный оттенок и глубокий смысл. Вечеринка, на которой рождаются сотни любимых анекдотов и которая меняет жизнь. Но на самом деле эта вечеринка была адом. Она была наполнена неловкостями, вчерашними трудностями в любви и завтрашними надеждами. Смех был слишком веселым, разговоры – слишком громкими, шум музыки покрывал почти все, но не оставлял ни одной вмятины в сознании присутствующих.

Кэти потягивала сладкий пунш из бумажного стаканчика, стараясь забыть, насколько омерзителен напиток. Ее бывший (третий по счету) парень, Хью, что-то орал, пытаясь перекричать грохот музыки. Кэти не видела его четыре года. Она морщилась – Хью было слишком плохо слышно, но со стороны это выглядело так, будто она хмурится. У Хью был негромкий голос, но, надо отдать ему должное, он старался говорить как можно громче.

– …но ежегодный бонус, – трубил он, – увидишь, это будут золотые наручники.

– Золотые что?

– Наручники. Организаторы не вдаются в детали, но точно знают, что делают.

– Отлично. Так как там…

– Я хочу сказать, что, таким образом, мы больше разговариваем, чем…

И вдруг он так подскочил на месте, как будто что-то загорелось у него в брюках. Кэти была потрясена. Хью редко бывал столь интересным. Когда он приземлился, за ним мелькнуло улыбающееся лицо Сэнди, по случаю обручения которой и была устроена вечеринка. В общем, неудивительно, что Сэнди была очень и очень пьяна.

– Всем привет, – сказала она. – Привет, Кэти. Привет, Хью. Если бы я была свободной женщиной, у тебя были бы проблемы…

– Не думаю, что у тебя были бы шансы. В любом случае, если ты не возражаешь, мне надо… – не слишком довольным тоном начал Хью и улыбнулся.

– О, дорогой, – отозвалась Сэнди, – неужели ты не поставил бы на меня?

– Нет, нет, – ответил Хью, – мне просто нужно…

Когда он ушел, Сэнди повернулась к Кэти.

– Так трудно не сделать этого с ним, – прошептала она в левое ухо Кэти.

– Я знаю.

– Это из-за его лица.

– Я знаю.

– Не понимаю, когда я успела стать настолько взрослой, чтобы выйти замуж? – протянула Сэнди.

– Покажи мне еще раз кольцо, – попросила Кэти. Сэнди с ликованием протянула руку, и Кэти заохала, увидев прекрасный бриллиант в платиновой оправе. И тут же за спиной ниоткуда материализовалась Джеральдина, соседка Сэнди по квартире.

– О господи, – пробормотала она, – ты все еще демонстрируешь всем кольцо?

Кэти и Сэнди посмотрели на нее снизу вверх.

– Привет, Джерри, – поздоровалась Кэти, – а ты, как всегда, борешься за справедливость?

Игнорируя Кэти, Джеральдина посмотрела вниз на свою соседку:

– Люди подумают, что ты только ради этого и выходишь замуж.

Сэнди бросила печальный взгляд на свое кольцо.

– Я просто думаю, что оно великолепно, – вздохнула она.

– Так и есть! – воскликнула Кэти. – Дай еще раз посмотреть.

Сэнди, никогда не умевшая долго дуться, протянула руку, но тут снова вмешалась Джеральдина.

– Ты не забыла сделать фотографии? – спросила она. – О нет, – вздохнула Сэнди и помчалась прочь, так что только пятки засверкали.

– Я так и знала, – сказала Джеральдина, – спустила все деньги на этот чертов новенький цифровик и не сделала ни одного кадра. Деньги на ветер.

– Знаешь, тебе надо быть поосторожнее, – предупредила Кэти, – люди могут подумать, что ты завидуешь.

Пришло время Джеральдине охнуть.

– Я? Завидую? Ты с ума сошла. Я бы не вышла замуж до тех пор, пока он… Я не знаю…

– Пока бы он не предложил? – приподняла бровь Кэти.

– Отвали, – прошипела Джеральдина. Она отхлебнула пунша и скривилась.

– Я говорила ей, чтоб не клала столько сахара. Это похоже на лекарство, – сказала она перед тем, как допить все одним глотком. – Я просто всегда думала, что выйду замуж раньше ее.

– Хочешь поговорить об этом? – спросила Кэти. И Джеральдину прорвало:

– Три года, все эти три чертовых года в колледже, я только и делала, что слушала о ее дурацких проблемах с парнями. Я могла бы стать психологом только благодаря тому, что жила с ней в одной комнате. Часами я выслушивала ее глупости. Постоянно. – Она перевела дыхание. – Я думала, что у меня самой все в порядке с моим идиотом. Мужчиной, который не признает других обязательств, кроме покупки утренней газеты. Мистер Убожество.

– Ну, – вздохнула Кэти, – ты могла бы догадаться об этом уже по его имени.

– Ты не поверишь, – пискнула Джеральдина, – мы были два года вместе, а он сообщил мне, что бросает меня во время поедания пиццы в «Пицца-экспресс», а сейчас посмел прийти на сегодняшнюю вечеринку!

– Твой бывший?

– Да, ты же его знаешь.

– Мистер Убожество?

– Да, мистер гребаное Убожество.

– И где же он? – огляделась вокруг Кэти.

– Вон там, в углу, – ответила Джеральдина. – Не смотри! – взвизгнула она. – Кэти, умоляю, я не хочу, чтобы он подумал, что мы о нем говорим. У него и так огромное самомнение.

– Ты его приглашала? – спросила Кэти, оборачиваясь.

– Конечно приглашала. Мы с ним хорошие друзья. Он меня больше совершенно не волнует.

– Да, до тех пор, пока никто на него не смотрит.

– Ладно, мисс Всезнайка, я тебя представлю, а потом ты мне сама скажешь, каким Убожеством ты его считаешь.

– О-о, не могу дождаться, веди меня, Безумная женщина.

Но как только они повернулись, им преградил путь Хью. Он одарил обеих широкой улыбкой, и Джеральдина ретировалась, оставив Кэти в одиночестве слушать монолог Хью.

– Итак, – сказал он, – на чем мы остановились? Слушая Хью, Кэти невольно задумалась о том, как же она могла встречаться с ним так долго. Целых десять месяцев и три недели, если быть точной.

Потом Хью пригласил ее танцевать. Он ужасно потел, а когда музыка переходила в другой ритм, движения его бедер напоминали Кэти двоюродную тетушку Эдну, пытающуюся прогуляться под дождем.

– А где Максин? – спросила Кэти.

– Уехала по делам, – ответил Хью, почти теряя равновесие, но все же интенсивно двигая бедрами. – Она много разъезжает по работе. Дела ее идут прекрасно, и в этом году она явно получит повышение. А как твои дела?

– Отлично!

– Правда?

– Да, – твердо ответила Кэти, – решила, чем хочу заняться.

Она отвернулась, чтобы не видеть, как изменяется лицо Хью от этой новости. Он пробормотал «рад за тебя» с таким «энтузиазмом», что у Кэти появилось ощущение, будто она рассказала ему о том, что научилась считать до десяти и правильно писать слово «рыба».

– Я собираюсь стать школьным психологом, – проинформировала она.

Повисла пауза.

– Да, кстати, мы переезжаем в твой район, – сказал Хью.

– Правда?

– Да. Пришло время сменить квартиру на дом. Хорошо, когда есть деньги, это придает уверенности. А как поживает твоя маленькая квартирка?

– Хорошо.

– А как насчет обслуживания?

– Обслуживания? – нахмурилась Кэти.

– Ну, ты же официантка. Обслуживаешь столики.

– Ну, – пожала плечами Кэти, – это позволяет мне оплачивать счета. Пока я не стала школьным психологом…

– А, да, – перебил ее Хью, – а что случилось с твоей мечтой заиметь собственный ресторан?

Воспоминание о том, как она рассказывала Хью о своей мечте однажды воскресным днем в постели, Кэти затолкала поглубже.

– А, эта наивная мечта, – улыбнулась она, – после пары лет работы понимаешь, как легко быть идеалистом в студенческие годы. Просто потому, что ты еще не работал.

– Это ты мне рассказываешь? – сказал Хью. – Я, к твоему сведению, вполне устроен. Бонусы просто чудесные. Угадай, сколько…

– О господи, – прошептала Кэти, глядя куда-то за плечо Хью, – посмотри!

Хью не слишком заинтересованно обернулся. За ним стоял Дэйв Дэвис, чемпион по гребле, модель в свободное время и герой самых красивых любовных историй за все годы их учебы в Оксфорде.

– Знаешь, он определился, – сказал Хью, – он – настоящий гей. Его парня зовут Кевин.

– Ты смеешься, – задохнулась Кэти.

– Да, – усмехнулся Хью, – но могу же я помечтать?

Она даже сама не осознала, когда начала получать удовольствие от общества Хью. Того самого Хью, который угрожал сделать какую-нибудь глупость, когда она сказала ему, что все кончено. Конечно, она не принимала всерьез эти угрозы, но он все-таки пошел и сделал глупость, да еще почти немедленно. Он нашел утешение в объятиях Максин Уайт, и теперь – четыре года спустя – он все еще был с ней. Максин Уайт, мисс Дурацкие вопросы на лекциях, мисс Ноги как палки, без живота и с острыми как лезвия плечами, мисс Блестящая помада на безгубом рту. С фигурой, которой бы гордился карандаш.

Максин Уайт была любимым объектом для шуток Хью и Кэти на протяжении всех десяти месяцев и трех недель, проведенных ими вместе, – Кэти особенно гордилась кличкой, которую придумала для Максин (Карен Д'аш), – так что это было вполне естественно, что когда сразу же после разрыва Хью стал всерьез ухлестывать за Максин, Кэти приняла такую измену близко к сердцу.

Только когда Хью провел с Карандашом целый год – дольше, чем был с Кэти, – Кэти начала понимать, что, возможно, он делает это совсем не для того, чтобы насолить ей. Но ей еще долго не верилось. Пока она не узнала, что они познакомили своих родителей на церемонии вручения дипломов, – это было доказательством того, что их отношения вряд ли как-либо касались жизни Кэти. Прошло еще шесть месяцев, прежде чем она окончательно осознала, что абсолютные достоинства ее миниатюрной, похожей на песочные часы фигуры проиграли длинной тощей вешалке.

С тех самых пор она всегда видела в колледже Хью рядом с Максин. Вообще-то, это был первый раз, когда она увидела его без крутящейся поблизости Максин, с той самой роковой ночи, когда Хью мечтательно сказал ей, что своего первого сына назовет в честь своего прапрадедушки, погибшего во время Первой мировой войны. Кэти помнила, как они были счастливы до его внезапного заявления о том, что в один прекрасный день она станет гордой матерью Обадии Освальда. Это вызвало в Кэти такой сильный протест, что она до сих пор не совсем оправилась.

При воспоминаниях о той ночи ее до сих пор бросало в дрожь. Только что они лежали, уютно свернувшись под его одеялом, когда он начал говорить о будущем. И вот в полной панике она бросила своего задержавшегося дольше всех парня быстрее, чем бросила бы фанату с выдернутой чекой.

И все. Они больше никогда не оставались наедине.

Вскоре оба они услышали о себе множество приятных вещей. Она узнала, что он бросил ее за то, что она бессердечная сука, а он узнал, что она была слишком занята собой и не имеет права в чем-то его обвинять. А потом он стал встречаться с Максин Уайт.

В последующие годы слухи утихли, и Кэти забыла о Хью. Она также забыла, как хорошо он умел слушать.

Он сосредоточенно слушал, как она перечисляет достоинства положения дипломированного психолога. Он кивнул, когда она сказала, что Это – Оно, это именно та карьера, которую она искала так долго, которую она «ждала». Конечно, Кэти не сразу выбрала правильный путь. Только в прошлом месяце она думала, что хочет стать учительницей, но школьный психолог – это более прогрессивно. И у нее уже есть степень по психологии – значит, имеет смысл получить диплом. Хью слушал ее, а еще он смеялся над ее шутками и даже неплохо шутил сам. Это было забавно. Не так хорошо, чтобы совсем потерять разум и согласиться назвать сына Обадией Освальдом, но достаточно хорошо.

От неожиданной вспышки оба вздрогнули.

– Попались! – закричала Сэнди, потрясая цифровиком в воздухе. – Я потом распечатаю и пришлю вам по электронной почте.

– И не смей, – сказал Хью, – Максин меня убьет. Ну, ты понимаешь, она… ну, как бы сказать, – обернувшись к Кэти, протянул он.

– Конечно, – сказала она, – в любом случае, мне надо идти искать подругу, она тут больше никого не знает.

– Хорошо. Нет проблем.

– Она немного нервничала.

– Да все в порядке. Мне надо… ну, знаешь…

– Хорошо.

Они обменялись быстрыми взглядами и отвернулись друг от друга. Хью кивнул, подарил Кэти извиняющуюся улыбку и просочился обратно в гостиную.

А Кэти окунулась в спасительную святость своей лучшей подруги Сьюки и своего соседа по квартире Джона. Они всегда оставались на кухне во время вечеринки. Если бы у Джона был выбор, он бы залез в духовку, но ее использовали, чтобы подогреть пиццу. Если бы выбор был у Сьюки, она бы залезла на стол и пела «Ватерлоо», но стол был занят напитками.

Кэти проложила себе путь сквозь толпу, где некоторые знакомые пытались задержать ее случайными разговорами (Ты все еще официантка? Ты не поверишь, но я обручена/замужем/развелась…), но Кэти отмахивалась от них. Сьюки сидела на буфете, держа в руке коктейль, а Джон, прислонившись к столу, смешивал новый. Они весело поздоровались с Кэти.

– Кэти! – воскликнула Сьюки. – Джон только что создал лучший в мире коктейль. Мы должны выпить за него.

– Нет, нам надо идти, – ответила Кэти, – это худшая вечеринка в моей жизни.

– Но здесь все так счастливы, – сказал Джон, – они все тут ужасно умные.

Кэти и Сьюки повернулись к нему.

– Так же как и ты, – отреагировала Кэти, – мистер Первый.

– Классики не в счет, – пробормотал он, покачнувшись.

– О нет. – Кэти повернулась к Сьюки. – Как ты могла позволить ему напиться?

– Я бездарный идиот, – простонал Джон, и его подбородок упал на грудь.

– Мне придется тащить ЭТО домой, – проворчала Кэти, обращаясь к Сьюки.

– Я сама не знаю, как это случилось, – сказала Сьюки, – клянусь.

– И всем на это наплевать, – сообщил Джон уже с пола.

– Мне не наплевать, – серьезно сказала Кэти, – именно мне придется выслушивать твои бредни всю ночь.

– Ах, Кэти, – улыбнулся Джон сквозь слезы, обнимая ее за шею, – ты мой лучший друг.

Вспышка заставила их всех моргнуть.

– О-о-о, это прелестно, – закричала Сэнди, размахивая цифровиком в опасной близости от их лиц, – я их размножу! В общем…

– У меня есть дома компьютер, – сказал Джон, – пришли их нам по электронной почте.

– Отлично, – сказала Сэнди, – ты прелесть, Джон.

– Это все, на что я гожусь, – поделился с ней Джон, – быть электронным адресом.

– Думаю, нам пора домой, – вмешалась Кэти, – я только заберу пальто, кажется, оно в другой комнате.

– Хорошо, – сказала Сэнди, – Джон, какой у тебя электронный адрес?

Кэти вылетела из кухни в огромную гостиную. Квартира Сэнди и Джеральдины, которая вскоре станет квартирой одной Джеральдины, была огромной, по лондонским меркам. Родители Джеральдины купили ее в середине восьмидесятых, во времена, когда цены на недвижимость упали, а сдавали ее друзьям дочери, сдирая с них большие деньги. В такой квартире перемещение в гостиную становилось целым путешествием. Толпа редела, и Кэти уже видела перед собой желанную цель, как вдруг из ниоткуда возникла Джеральдина.

– Кэти, – почти закричала она, – ты познакомилась с Дэном? Он мой бывший!

Кэти улыбнулась бывшему Джеральдины и остановилась. Он улыбнулся в ответ и тоже остановился.

– Привет, – снова улыбнулась она, и ее мускулы напряглись.

Она не понимала, что с ней случилось. Может, спиртное слишком сильно ударило ей в голову, но что-то вдруг случилось с ее зрением – вокруг все внезапно расплылось, превращаясь в какое-то пятно, и она видела только его лицо, его улыбку. «Ага, это Дэн», – подумалось ей. Знаменитый «бывший» Джеральдины. Мистический «бывший», в прошлом – оксфордский студент, а сейчас богатый городской хлыщ, который приходил навестить Джеральдину каждый четвертый уикенд месяца на протяжении двух лет и которого все подруги считали плодом ее воображения. Теперь было понятно, почему она припрятывала его для себя. Он был настоящим бриллиантом. Капуччино-крем-брюле, а не мужчина. А Кэти срочно пришлось напомнить себе, что она лишь официантка.

Позже она не могла вспомнить, с чего начался разговор, как получилось, что они сели вместе, как они разговорились и принялись обсуждать свои мечты и надежды. Все, что она помнила, это то, что она чувствовала себя прекрасно, и она была почти уверена, что и он чувствовал себя так же.

– Итак, – сказала она, после того как он вернулся с напитками для них обоих, – кого ты тут знаешь? Кроме Джеральдины, конечно.

– Ах да, – сказал он, – кроме Джеральдины.

– Я слышала, что вы хорошие друзья.

– Это то, что ты слышала?

Кэти усмехнулась.

– Да, – сказал Дэн, – для отчета: было приятно встречаться с ней один раз в месяц. Но если бы мне пришлось видеться с ней каждую неделю, это уже давно закончилось бы. Ну, ты понимаешь.

Кэти кивнула, думая о том, на что следует обратить больше внимания – на противоречия его версии с рассказами Джеральдины или на тот факт, что он использует фразы в духе «для записи», «для отчета».

– Так что ты спрашивала? – переспросил Дэн.

– Кого еще ты тут знаешь?

– Своего помощника, – ответил Дэн, кивая в сторону дивана, – это вон тот парень в зеленой рубашке, за той девушкой с поросячьим хвостиком.

Кэти оглянулась, но сумела разглядеть только очертания двух людей среди складывающегося на диване человеческого паззла.

– Выглядит он неплохо.

– Он и правда неплох. Он мой хороший друг, – вздохнул Дэн. – К сожалению, его девушка тоже мой хороший друг.

– Почему к сожалению? Она тоже выглядит отлично.

– Это не его девушка. Она на Маврикии.

– О господи.

– Я получил четкие инструкции проследить, чтобы он чего не выкинул, но, кажется, я не совсем справился.

– Ты можешь вернуться к нему, – скривилась Кэти.

– Ну, между нами говоря, да и между всеми остальными тоже, думаю, уже немного поздно.

– Угу.

– Я имею в виду, что прятаться от правды постоянно невозможно. Если бы ничего не случилось на этой вечеринке, была бы другая. Я люблю его как брата, но не хотел бы, чтобы с ним встречалась моя сестра.

– У тебя есть сестра?

– Нет.

– Ха!

– В любом случае, только так можно наслушаться о квантовой физике на этой вечеринке.

– Ты собираешься рассказать об этом его девушке?

– Она сама скоро обо всем узнает, – категорично ответил Дэн, – он тискает ее лучшую подругу.

Мгновение они смотрели на обнимающуюся парочку.

– Итак, – внезапно сказал Дэн, – с кем ты сюда пришла?

– С моим соседом по квартире Джоном, который сейчас депрессирует на кухне, потому что именно этим он всегда занимается на вечеринках, и Сьюки, моей лучшей подругой, которая вопит на кухне, потому что именно этим и занимается на вечеринках она.

– И как давно вы с Джоном соседи?

– Со времен колледжа. Фактически я снимаю у него квартиру – его родители помогли ему сделать в Лондоне вложение. Мы как брат и сестра.

– Как брат и сестра из «Цветов Аттики»?

– Нет.

– Хорошо. Я терпеть не мог эту книгу.

– Мы совершенно не похожи. И Джон не блондин.

– Отлично, – задумчиво кивнул Дэн.

А потом Кэти краем глаза увидела Сьюки, вопросительно уставившуюся на нее. Когда Кэти, слегка нахмурившись, вновь повернулась к Дэну, Сьюки скрылась на кухне.

– Ну, – сказала Кэти Дэну, – чем ты занимаешься после окончания университета?

Дэн широко улыбнулся, и Кэти увидела ямочку у него на щеке, которую ей тут же захотелось у него одолжить. Он наклонился к ней.

– Ну, думаю, я – то, что вы называете «нечто большое».

– О-о, что? Небоскреб?

– Ну, знаешь ли… – Дэн теперь сидел совсем близко и пристально смотрел на нее.

Она отвечала ему не менее пристальным взглядом. У него были разные глаза – один темно-синий, а второй темно-синий с карим. Кэти не знала, в какой посмотреть сначала.

К счастью, ее сомнения благополучно разрешились возможностью смотреть в оба глаза одновременно. Но потом перед ее глазами все почему-то расплылось.

– Мой отец всегда говорил, что лучшее, что может сделать мужчина, это завести свой собственный бизнес.

– Bay, – сказала Кэти, раздумывая над тем, какая губа у него более пухлая – верхняя или нижняя.

– Это то, что он сделал, – сказал Дэн. – Мой отец сам себя создал. Создал совет.

– Bay!

Нижняя губа была более пухлой.

– Однажды я хочу стать таким же.

– Bay!

– И конечно, осесть и обзавестись семьей.

Кэти как раз решала, что бы ей такого сказать вместо «вау!», когда Дэн снова ослепительно улыбнулся ей.

– Bay, – только и смогла сказать она.

Оба рассмеялись. Красивые зубы. Один немного сломан.

– В любом случае, обо мне достаточно, – сказал он, – а чем занимаешься ты?

– О, я собираюсь стать школьным психологом. Его глаза широко раскрылись.

– Bay! – сказал он.

К тому времени как их ослепила вспышка фотоаппарата, они уже выпили достаточно пива, чтобы не обратить на это внимания. Они медленно повернулись к Сэнди.

– Прелестно, – провозгласила она, – я вышлю вам обоим фотографии по электронной почте.

– Замечательно, – сказал Дэн.

– Они могут быть немного расплывчатыми, – сказала Сэнди. – О господи! – впала она в истерику при виде парочки на софе, наслаждающейся друг другом в отсутствие пребывающей на Маврикии подруги.

– Ты понимаешь, – прошептал Дэн на ухо Кэти, – если у меня будет твой электронный адрес, я смогу назначить тебе свидание.

Кэти посмотрела на него. Их носы почти соприкасались.

– Я должна так думать, – пробормотала она. А в следующую секунду они уже целовались.

Если бы Кэти была из тех девушек, которые составляют списки поцелуев, этот поцелуй вошел бы в перечень как Самый Главный. Ее охватил жар, в глазах зажегся лихорадочный огонь, да и все ее тело было горячо благодарно.

Когда Кэти уходила с вечеринки, она цвела, как весенний цветок, – у них с Дэном уже была назначена встреча на следующий уикенд. И только это имело значение.