Текст книги "Официантка"

Кэти начала что-то бормотать в стол.

– Сандра, дочь Барбары Мэйторп, – продолжала Диана громче, – работает на замечательной работе в Сотбис. Ей там очень нравится.

Кэти подняла голову.

– Нет, спасибо, – сказала она.

– И она встречает всех этих замечательных мужчин на работе. Мужчин, которые разделяют ее интересы. – Диана снова взялась за чайник. – Ты не можешь сказать мне, – не совсем уверенно произнесла она, – просто сказать, почему ты предпочитаешь еще целых четыре года учиться и обслуживать столики в этом вшивом кафе, вместо того чтобы найти нормальную работу в издательстве. – Кэти прикрыла глаза. – Я просто отказываюсь в это верить, – продолжала Диана, – ты была официанткой уже в шестнадцать лет.

– Тогда ты гордилась мной, – заметила Кэти.

– Конечно. Тогда это было показателем инициативности. Ты собиралась открывать свой собственный бизнес.

– Ну да, – сказала Кэти, – у всех есть дурацкие мечты.

– Вот именно, – подтвердила Диана.

– Как поживает старый добрый чайный магазин? – спросила Кэти.

– Хорошо. Хозяева все время про тебя спрашивают. Миссис Блатчетт шлет привет.

– Она все еще жива?

Вместо ответа ее мать закрыла глаза.

– Это очень разумный вопрос, – обратилась Кэти к Беа, которая кивнула в ответ.

– Да, – ответила Диана, открывая глаза, – она все еще жива.

– Несмотря на то что в это трудно поверить, судя по тому, как она обслуживает посетителей, – пробормотала Беа.

– Конечно, обслуживание уже не такое быстрое, как раньше, – заключила Диана. – Но у нее до сих пор есть все зубы.

– Угу, и лучше не попадаться ей, когда она голодна, – сказала Беа.

– Мам, – начала Кэти, – я не обслуживаю столики вместо работы в издательстве. Я работаю в кафе до тех пор, пока не пойму, чего хочу от жизни.

– И когда же ты об этом узнаешь? Тебе уже двадцать четыре.

– Я знаю, сколько мне лет.

– Я не хочу видеть, как ты растрачиваешь впустую свой потенциал.

– Пожалуйста, перестань присылать мне анкеты для устройства на работу по почте. Я знаю твой почерк, – продолжала Кэти. – Если в них не лежит записка, это не значит, что они анонимные.

– Ох, и что же нам с тобой делать?

– Ты ничего со мной не сделаешь. Я достаточно взрослая и достаточно уродливая, чтобы делать то, что хочу.

– Ты не уродливая. И не толстая.

– Это про меня, – счастливо сказала Беа, кладя в рот еще один тост.

– Я решу, что хочу делать, в свое время, – объяснила Кэти, – и когда я решу, я сделаю ту карьеру, которую выберу.

Ее мать закусила губу.

– Ты же не всерьез говорила о том, чтобы стать школьным психологом? – спросила она в конце концов.

Кэти покачала головой.

– Нет. Дети невыносимы, – сказала она и, услышав вздох Беа, добавила: – Не твои, конечно. Твои будут замечательными.

– Ну, для начала пусть он родится, – тихо сказала Беа, – может, это поможет.

– Уверена, все будет отлично, – заверила ее Кэти, – но я все равно не смогу стать школьным психологом.

– Слава тебе, Господи, за маленькие радости, – вздохнула Диана.

Час спустя Кэти позвонила в дверь коттеджа двоюродной тетушки Эдны и услышала, как та идет открывать. Не то чтобы она не любила мамину тетку, она просто не очень хорошо ее знала. Очевидно, ребенком Кэти приходила к тетке на всякие семейные праздники и понравилась ей, так что теперь та хотела завешать Кэти деньги – в случае, если она решит, чем хочет заниматься, прежде, чем тетушка Эдна умрет. А Беа и Клиффи унаследуют ее маленький коттедж, заполненный всякими коллекционными древностями.

– Минуточку, – раздался голос из-за двери.

Кэти плотнее обмотала шею шарфом. Тетушка Эдна много знала о накоплении денег, поэтому отопление в доме включалось крайне редко.

Дверь распахнулась, и перед ней предстала крохотная женщина. Облако белых волос обрамляло ее лицо, голубые глаза светились живостью. Кэти всегда поражалась ее хрупкости, пока та не начинала говорить. Физически она могла выглядеть не слишком хорошо, но разум всегда был ясен и чист.

– Дай мне посмотреть на тебя, – сказала она, потрепав любимую двоюродную племянницу за подбородок.

Глаза их встретились, и тетя Эдна улыбнулась.

– Неплохо, – гордо просияла она, – ты молодец. Они поцеловались, а потом медленно прошли на кухню через темный прохладный коридор.

– Что будешь пить? – спросила тетушка Эдна, сжимая руку Кэти, отчего та почувствовала себя великаном в домике феи. На кухне было тепло, горел огонь, и Кэти догадалась, где тетушка Эдна провела весь день. Они сидели за столом, и тетка инструктировала Кэти, как приготовить чай. Все в коттедже, от бесценных орнаментов до эксклюзивно декорированных чашек и блюдец, было древним, коллекционным и ценным. Как только тетя Эдна поняла, что не может заботиться обо всем этом сама, она наняла девушку из деревни, чтобы та помогала ей убираться в доме. Она не была расточительной, но была горда и не допустила бы, чтобы люди говорили, что ее дом не содержится в чистоте.

Кэти сделала чай и села спиной к стене, слушая, как кухонные часы выбивают каждую четверть часа.

– Итак, – сказала тетушка Эдна, наливая в китайскую чашку молоко, – что ты мне расскажешь?

Страстно не желая говорить о работе и боясь оставить между словами большую паузу, Кэти неожиданно для себя проговорила:

– У меня появился мужчина.

Брови тетушки Эдны изогнулись, она отпила еще глоток чая.

– Он красивый?

– Да, очень, – улыбнулась Кэти.

Тетушка Эдна кивнула и положила ситечко себе на чашечку.

– Он богатый?

– Думаю, он может быть богат, – подумав, ответила Кэти.

Тетушка Эдна положила одну руку на чайник и налила еще две чашки чая. Она тяжело поставила чайник на стол, мимо салфетки, а потом аккуратно переставила.

Они пили чай.

– Тогда он сможет тебя содержать, – заключила тетушка Эдна.

– Я об этом пока не думала.

– Ты, возможно, даже не осознала, что думала, – сказала тетушка Эдна, – но у тебя будет еще не одна возможность поразмыслить об этом детально.

– Он мне просто нравится, – нахмурилась Кэти. Тетушка Эдна поставила свою чашку на блюдце и слизнула заварной крем с бисквита (мы не обязаны тут церемониться).

– Он бы нравился тебе так же, даже если бы был бедным как церковная мышь? – спросила она, макая бисквит в чай и обсасывая его.

– Да, – сказала Кэти, – вообще-то, думаю, я бы предпочла его.

– О, дорогая, – сказала тетушка Эдна, доедая бисквит, – дай бог, чтобы это того стоило.

– Да, – кивнула Кэти, – но думаю, ты сама сказала бы о нем то же самое.

Тетушка Эдна улыбнулась своей двоюродной племяннице, ее глаза приветливо заблестели.

– Да, дорогая, если бы ты не была такой симпатичной девушкой, он бы не был заинтересован в тебе.

– Спасибо, – поблагодарила Кэти.

– О, это не было комплиментом, дорогая, – возразила старая женщина, – это всего лишь голая экономика.

Кухонные часы четыре раза отсчитали по четверти часа, прежде чем Кэти пошла обратно через прохладный коридор. Она пригласила тетушку Эдну присоединиться к ним на ланч (так она делала каждый раз, когда наносила визит). А тетушка Эдна улыбнулась, поблагодарила и отказалась (как и всегда, когда ее об этом спрашивали).

Кэти добралась домой, едва не булькая от выпитого чая, и теперь смотрела, как Беа помогала Диане с ланчем, когда вдруг послышались звуки, свидетельствовавшие о возвращении мужчин. Кроме того, стало ясно, что мужчины возвращаются не одни. Кэти посмотрела в окно и увидела по крайней мере шестерых, идущих к дому на ланч. Ее отец привел гостей. Ну, в их присутствии ее мать хотя бы не будет к ней приставать. Она спустилась по лестнице и прошла на кухню.

– А, Кэти, – с энтузиазмом поздоровался отец.

Судя по быстрой реакции окружающих – Кэти не видела такого количества мужчин вокруг с тех пор, как ее брат играл на вечеринке по случаю Хэллоуина и поколотил миссис Хиггинботтом, – стало очевидно, что ее, возможно, предложат в качестве десерта. Отец представил ее гостям.

– Вот моя младшая дочь, – объявил он, как будто представлял призового быка. – Кэти, познакомься с молодыми собутыльниками своего старого отца.

Кэти почувствовала себя подопытным кроликом под тремя парами хорошо тренированных глаз. Она знала, что в глазах мужчин такого типа у нее куча недостатков со всех сторон. У нее слишком узкие бедра для потенциальной производительницы на свет детей, и ее внешность не сигналит об умении побаловать мужчину хорошей домашней пищей. С лондонскими мужчинами она всегда ощущала себя свободно, но для деревенских она была карликом. Она пробормотала что-то о помощи женщинам, которые были так заняты приготовлением еды на восьмерых, что их движения были почти молниеносными.

– Сначала, – отец взял Кэти за руку, – ты должна со всеми познакомиться. Это Башер, это Тоби, а это Фокси.

Три гостя смотрели на нее с вежливым интересом, с разными видами улыбок на губах.

– И конечно, – весело продолжал отец, кивая на Клиффи и Мориса, – с этими двумя мошенниками ты знакома.

Клиффи сгреб ее в братские объятия, а потом оттолкнул, прежде чем она успела врезать ему по ребрам.

– Ладно, – сказал Сидни, сводя вместе свои большие красные руки, – время выпить перед ланчем, я думаю.

И, как по волшебству, мужчины моментально исчезли.

– Что случилось с головой Башера? – прошептала Беа.

– Я думала, это его лицо, – ответила Кэти.

– Тише, девочки, – сказала Диана, – лучше помогите мне с овощами.

За столом Кэти поняла, по каким причинам она никогда бы не вышла замуж ни за одного из этих мужчин. Башер ел как лошадь, Тоби считал, что женщины могут заниматься только цветочками, а Фокси был прозван так потому, что, если присмотреться, можно было увидеть волосы у него в носу. Но что наиболее важно, ни один из них не был Дэном.

После ланча на кухне появился Сидни.

– Ну? – спросил он у Кэти, явно гордясь своим выбором возможных женихов.

Прежде чем она успела ответить, появилась Диана.

– Хватит, – сказала она мужу, насильно выталкивая его из кухни, – давай уходи. Мы только что скормили ланч для четверых восьми персонам, а ты тут лезешь со своим «ну?».

Сидни отошел, чтобы женщины убрали на кухне.

– Двоюродный дядя Тоби был графом! – восхищенно крикнул он Кэти над головой Дианы, когда добрался до двери.

– А его мать была лошадью, судя по его виду, – парировала Диана, вспыхнув. – Иди уже. У нее сегодня встреча с хорошим парнем из Оксфорда, перестань вмешиваться.

– Что, правда? – спросил Сидни, наполовину скрываясь за дверью. – А чем занимается его отец?

– Занимается собственным бизнесом скорей всего, – раздраженно ответила жена, – уходи из кухни, а то не получишь чаю.

Сидни подмигнул Кэти и убрал нос, прежде чем Диана захлопнула дверь.

Кэти положила тарелку, которую вытирала.

– Спасибо, мама, у меня уже начались ужасные видения по поводу организации свадьбы.

– Ни за что, – сказала Диана, – я никогда не позволю своей дочери выйти замуж за подобного поросенка.

– Спасибо, мама.

– Тем более пока ты не сделала карьеру.

– О-о, – неожиданно воскликнула Беа, – он толкается.

Она повернулась к матери и сестре, и было видно, как ребенок в ее животе танцует румбу собственного изобретения.

– О-о, – сказала Кэти, – он будет танцовщиком.

– Ни за что, – заявила Беа, – регби, центральный игрок.

– А если ей понравится балет? – спросила Кэти. Они снова посмотрели на танцующий живот.

– Я уверена, это мальчик, – поглаживая живот, сказала Беа.

Они все улыбнулись фирменной улыбкой Симмондсов и обратились к Богу с просьбой, что им неважно, какого пола будет ребенок, только чтобы он был здоров и не унаследовал подбородок своего папаши.

В три часа дня, приблизительно в то время, когда Кэти собиралась уезжать из Глоссопа, лондонское небо отказалось от попыток стать светлее. И Сьюки больше не могла терпеть. Она знала, что это будет невежливо, но если бы Грета не хотела, чтобы ей звонили домой, она бы не дала свой номер.

Успел раздаться только один гудок.

– Грета Майклз.

– Грета, это я, Сьюки.

– Сьюки, дорогая, все в порядке?

– Да, все хорошо. Извини, что я звоню домой…

– Что случилось?

– Я просто…

– Ты не могла бы говорить громче?

– Да, я просто…

– Отлично! Я знала, что ты можешь это сделать.

– Я просто хотела попросить тебя рассказать чуть побольше о том, как лучше выглядеть на пробах.

– Дорогая, дело не в том, что надо что-то улучшать… Ой, подожди минутку, мне надо выпустить кошку… Ты естественна. Тебе нужно просто переосмыслить само понятие «пробы».

– Правильно, переосмыслить.

– Да.

– Я просто не знаю, что еще мне надо сделать, – повторила Сьюки, – я имею в виду, что у меня никаких проб на следующей неделе, только одно прослушивание.

Она слышала, как Грета на другом конце провода шелестит бумагами.

– Я вот что тебе скажу, – проговорила Грета после паузы, – я только что читала твое резюме. Теперь, когда мы хотим представить тебя заново, как телеактрису, его нужно переписать.

– Хм. Как?

– Ну, телевизионные режиссеры не слишком заинтересуются тем, что ты умеешь танцевать джаз или фехтовать. Не так уж много фехтовальщиков нужно для комедии.

– А чего они хотят?

– Они хотят знать, снимаешься ли ты обнаженной и насколько далеко ты готова зайти.

– В комедиях не так уж много обнаженки, в любом случае.

– Я знаю, дорогая, но ты понимаешь, о чем я говорю. Посмотри на свое резюме, – еще шелест. – Ах да. И твои рекомендации. Их надо полностью переписать.

– Хорошо. Полностью переписать.

– Когда ты мне все принесешь, тогда поговорим о пробах.

– Ты имеешь в виду, что не будешь ничего делать, пока я не принесу тебе новое резюме и рекомендации?

– Ну, дорогая, когда ты их перечитаешь, ты меня поймешь. Я так рада, что ты мне позвонила. Теперь уж мы точно можем начать двигаться.

Когда Сьюки положила трубку, она уже пообещала себе никогда не звонить Грете домой. Вот только бы найти в себе силы выполнить это обещание. Сьюки знала, что она не слишком дисциплинирована. Она прикрепила на холодильник записку: «Звонить Грете только, когда счастлива». А потом позвонила матери в поисках хоть небольшой поддержки.

– Думаю, тебе надо сменить агента, – заботливо сказала мать.

– Нет, Грета прекрасна, – устало ответила Сьюки. Невозможно было поверить, но заботливость матери только ухудшала дело.

– Но она тебе совсем не помогает, – заспорила мать, – и она вгоняет тебя в депрессию. Думаю, она вредит тебе.

– Нет, неправда. Она мне помогает.

– Но разве ты счастлива?

Повесив трубку, Сьюки добавила к прикрепленной на холодильник записке еще одну строчку: «И маме». После этого она отправила Кэти на мобильник сообщение: «Агент и мама ненормальные. Я иду к тебе». А потом пошла к Кэти, надеясь, что Джон будет дома и она сможет подождать, пока Кэти вернется домой.

5

Возвращаться обратно в Лондон всегда было намного легче, так что три часа спустя Кэти уже пыталась найти место для парковки в радиусе пяти миль от своей квартиры. До свидания с Дэном у нее оставался только один час.

Она крайне редко пользовалась машиной по двум весьма серьезным лондонским причинам. Во-первых, пользоваться общественным транспортом было гораздо дешевле, а во-вторых, не надо было искать свободное парковочное место. Какие-то ублюдки явно видели ее отъезжающей в субботу и быстренько заняли ее место. Теперь, конечно, как минимум месяц они оттуда не сдвинутся. Кэти осторожно перенесла вес своего тела с одной затекшей ягодицы на другую.

И вдруг она услышала, как хлопнула входная дверь, а потом увидела, как из какого-то дома выходят люди и идут к своей машине. Она тут же насторожилась и, как только машина отъехала, сразу же заняла ее место, чтобы больше никогда его не покидать. Ха! Это научит их никуда не уезжать в воскресенье вечером.

Она выключила двигатель и осталась сидеть в темной машине. О черт. Она ужасно нервничала по поводу этого свидания. Прошло не так уж много времени с тех пор, как Дэн пригласил ее, но этого было достаточно, чтобы предстоящее свидание превратилось в Ужасающую Перспективу. В первый день свидание еще было просто чем-то, чего стоило ждать. На второй день это приобрело оттенок реальности – свидание приближалось. Еще через день осталось только напряжение.

Как только она, волоча сумку, вошла в дом, она услышала голоса и сразу же прошла в гостиную. Джон и Сьюки сидели на разных диванах и мило беседовали. Увидев Кэти, Сьюки распахнула глаза:

– Ага! Странница вернулась.

Джон улыбнулся, а Кэти развалилась на диване.

– В следующий раз, когда я решу воспользоваться машиной, – слабым голосом сказала она, – посадите меня на цепь.

– Когда ты идешь на свидание? – спросила Сьюки.

– Знаешь что, – закрыв глаза, сказала Кэти, – я даже не знаю его фамилии. Или что он изучал в Оксфорде.

– Я так понимаю, у твоего семейства все в порядке, – усмехнулась Сьюки.

– Как я могу идти на свидание с кем-то, если даже фамилии его не знаю? – продолжала Кэти. – А вдруг он меня изнасилует?

– Как насчет чашки чая? – спросил Джон. Кэти кивнула.

– А ты не сказала матери, – поинтересовалась Сьюки, – что после такого поцелуя тебе наплевать на то, что он может оказаться Мармадюком?

– Никто так хорошо не целуется, – пробормотала Кэти и улыбнулась. – А как твои дела?

– Кошмарно. Потому я и пришла.

– Ты рассказывай, а я пока буду думать, что мне надеть, пока не решу надеть то же, что и на прошлой неделе.

Этим они и занялись.

– Так что, как видишь, – сделала вывод Сьюки, глядя на борющуюся с третьим нарядом Кэти, – мне нужно серьезное резюме и помощь с рекомендациями. Кроме того, я вспомнила, что Джон – эксперт в этих делах.

Кэти повернулась, демонстрируя четвертый наряд. Сьюки скривилась, и Кэти добавила одежду в груду Магазина Милосердия – так она называла то, что никуда не годилось.

– Он согласился? – спросила Кэти.

– Я все еще пытаюсь убедить его. Он говорит, что занят своей книгой и твоими резюме.

– Не пугай его, – сказала Кэти, – он легко пугается. Хотя, – она хлопнула себя по лбу, – знаешь что? Я придумала, что ты можешь сделать для него в качестве ответной услуги!

– Я порядочная девушка, – хмыкнула Сьюки.

– Да ладно тебе! Джону нужно найти себе агента, но он слишком стеснителен.

– И? – не поняла Сьюки.

– Ему нужно научиться быть более уверенным в себе.

– И чем же я могу помочь?

– Ты можешь давать ему уроки актерского мастерства! – воскликнула Кэти. – Ты идеально подходишь! Ты просто обязана помочь ему!

– Ну, если он напишет мне резюме, я готова ему помочь, – к своему собственному удивлению согласилась Сьюки.

Мысли Кэти снова вернулись к свиданию.

– Понимаешь, – объяснила она Сьюки, – Джеральдина все еще явно в нем заинтересована. Я видела это на вечеринке.

– Но тогда это не остановило тебя, – резонно заметила Сьюки.

– Я знаю, – скривилась Кэти, – я ужасна, да? Но я просто не могла остановиться.

– Конечно, ты не ужасна, – сказала Сьюки, – в любви и на войне все способы хороши. Ты же не делаешь это, чтобы навредить Джеральдине. Тебе просто нравится Дэн.

– Ну да, – пробормотала Кэти, – но я буду чувствовать себя так, будто надела туфли Джеральдины.

– Перестань, ты прекрасно знаешь, что Джеральдина поступила бы с тобой точно так же. Дэн был бы с ней, если бы хотел. Но он хочет быть с тобой.

Когда Джон принес Кэти чай, Сьюки предложила давать ему уроки актерского мастерства взамен резюме и рекомендации.

– А я создам тебе имидж, – добавила Кэти. – С нашей помощью ты сразу найдешь агента.

– А ты что за это хочешь? – спросил Джон.

– Понижение квартплаты, – пожала плечами Кэти.

– Похоже, это хорошая сделка, – согласился Джон, – думаю, я могу себе это позволить.

Полчаса спустя, когда Кэти быстренько одевалась в то, что надевала на прошлой неделе, добавляя к этому парфюм, аксессуары и косметику, Сьюки и Джон договаривались о первом уроке актерского мастерства и о переписывании резюме.

А час спустя Кэти ждала Дэна, который должен был за ней заехать.

Дэн опоздал на пять минут. Первые четыре минуты прошли нормально, но в последнюю минуту Кэти колебалась между Мужчиной-Которому-Нельзя-Доверять и Все-Это-Просто-Была-Кошмарная-Шутка. Когда через четыре минуты и пятьдесят семь секунд зазвонил звонок, Кэти была совершенно напуганной. Она еще раз посмотрела на себя в зеркало, улыбнулась своему отражению и пошла к дверям. И когда она сделала это, ее жизнь превратилась в один сплошной замедленный кадр. Чем ближе она подходила к двери, тем сильнее ей казалось, что за дверью стоит мутант, похожий на человека только на дерьмовых вечеринках, где сильно напиваются. Ее ноги шли к дверям, а душа летела где-то позади, как иногда изображают в мультиках.

Словно во сне, она увидела, как поднимается и ложится на ручку двери ее рука, в то время как мозг активно прорабатывает пути к отступлению. Она может попросить Джона позвонить ей через полчаса, как будто у нее с ним срочные дела. В зависимости от того, будет ли Дэн напоминать олицетворение мужественности, как на вечеринке, или же франкенштейновского монстра, она сможет строить свой разговор с Джоном – остаться или срочно смыться.

Она смотрела на свою руку на дверной ручке так, будто могла найти таким образом ответ, и отчетливо ощутила присутствие человека за дверью. Гротескный гигант, раздевающий ее глазами на пресловутой вечеринке.

Она сняла руку с дверной ручки. Она не должна делать никаких глупостей. Она ничего не должна этому человеку. Она может сделать вид, что ее нет дома, и он никогда не узнает правду. Она может задержать дыхание, отойти от двери и остаться с Джоном и Сьюки, уютно расположиться на диване и смотреть воскресные телепередачи.

Кэти смотрела на дверную ручку, пока та не начала расплываться перед глазами. Когда звонок прозвонил еще раз, она подпрыгнула, мысленно сказала матери «у меня не было выбора, ведь он позвонил дважды» и открыла дверь.

Ореол света, звуки фанфар, хоровое пение. Это был Дэн! Дэн с ямочкой на щеке, синими глазами, длинными ногами и римским носом. Дэн Как-Его-Там был здесь! Сердце Кэти запело, разум замолчал.

– Привет! – чуть не завопила она. – Заходи!

– Привет, – улыбнулся он. Его темные волосы казались еще темнее, намокнув от дождя.

– Я почти готова, – сказала Кэти, повернулась и взяла зонтик, – вот теперь готова!

Он засмеялся ее шутке. Хороший теплый смех, от которого у нее все перевернулось внутри. Он Засмеялся Ее Шутке.

Внутри у нее все пело, но она заставила себя молчать, пока они шли к его машине, потому что она явно начала бы болтать какие-нибудь глупости.

– Вот мы и пришли, – сказал он, подходя к спортивной серебристой машине.

Кэти удовлетворенно хмыкнула, надеясь, что это выглядит восторженно, и села в машину. Сиденья оказались намного ниже, чем она ожидала.

– Bay! – сказала она, прежде чем вспомнила, что зарекалась это говорить. – Что-то я осела.

Он снова рассмеялся над ее шуткой. Он Снова Рассмеялся Над Ее Шуткой.

– Да, – сказал Дэн, – это дурацкая машина. Хочу купить что-нибудь получше.

Она хотела сказать, что машина вовсе не дурацкая и не стоит менять ее или что-то еще, но могла думать только о том, что ему нравятся ее шутки.

Пока они сидели в полной тишине, Кэти вдруг поняла ужасную правду – у нее в мозгу не осталось места ни для чего. Черт, ну почему это должно было случиться сейчас?

Она посмотрела в окно, мучительно пытаясь придумать, что сказать.

Нет. Ничего. Абсолютно пусто.

Интересно, может ли болезнь Альцгеймера развиться на нервной почве?

Что бы делала Сьюки?

Она представила Сьюки, соблазняющую Дэна, и закрыла глаза, чтобы отогнать видение. Дэн кашлянул. Кэти замерла. Он кашлянул снова.

– Итак, – сказал он, – как прошел уикенд с родителями?

– О, – ответила она, – я была у них только одну ночь.

Они остановились на красный свет. Кэти хотелось выбраться из машины. Убежать, чтобы он больше никогда не видел ее. Она сможет жить в лесу и питаться ягодами. О, дорогой Боженька, ей придется есть на глазах у Дэна. Почему она не подумала об этом раньше? Как она могла этого не предусмотреть? Это было ужасно плохо. Ей нельзя есть сыр.

Или чеснок.

Или карбогидраты.

– Ну, – спросил Дэн, когда загорелся зеленый свет, – а как прошла одна ночь с родителями?

– Прекрасно.

Может, ей надо было объяснить, что ее мозг отказывается работать? Он поймет, он очень хороший парень. Но как только она собралась ему об этом сказать, Дэн снова заговорил.

– Мы приехали, – сказал он, – это мой любимый ресторан.

После бокала вина, поданного перед обедом, Кэти поняла, что обретает способность изъясняться односложными словами. К счастью, Дэн был вполне доволен жизнью, чтобы взять разговорную часть на себя, а она достаточно довольна, чтобы вставлять «угу» в нужных местах. Возможно, им следовало взять еще по бокалу вина. Кэти никогда не осознавала, что для поддержания разговора требуется так много навыков: умение слушать собеседника, оценивать его слова, иметь собственное мнение – или, по крайней мере, позаимствовать чужое, – а потом использовать мозги, дабы заставить рот формулировать мысли, которые не только будут интересными для собеседника, но и заставят его симпатизировать, смеяться, вызовут желание проводить с тобой больше времени и задуматься о том, какой ты будешь в постели. Это нелегко, когда мозги находятся в отключке.

– Ты еще ничего не выбрала? – спросил Дэн, заглядывая в меню.

– Выбрала, – ответила Кэти, – я буду кушать. Он снова засмеялся ее шутке.

Но это была не шутка. Может, стоит признаться ему? Нет. Она с энтузиазмом присоединилась к его смеху, как раз тогда, когда он уже отсмеялся. К своему ужасу, Кэти поняла, что громко смеется в одиночку. Она замолчала. «Я не могу думать», – кричали ее глаза, но Дэн уже смотрел в другую сторону, наливая себе еще бокал вина.

– Я закажу то же, что и ты, – быстро сказала Кэти. Дэн кивнул, не поднимая глаз.

Если бы она знала, что произойдет этим вечером, она отступила бы. Но тут Дэн улыбнулся, и на его щеке появилась ямочка. «А может, и не отступила бы», – подумала Кэти.

После второго бокала вина и первой порции пищи Кэти почувствовала себя намного свободнее. Она даже стала перебивать горячие дебаты Дэна с самим собой о том, снятся ли собакам сны, рассказывая ему забавные истории о Спартаке и Гекторе. Дэн смеялся над ее рассказами до икоты.

Он Смеялся Над Ее Рассказами До Икоты. А она пыталась прийти в себя.

К счастью, Дэну понадобилось отойти в туалет. Она смотрела, как он прошел мимо других посетителей и скрылся за углом – прямой и высокий, красивый и уверенный в себе молодой человек.

Дэн – прямой и высокий, негибкий и хмурый – вошел в мужской туалет. Он прошел мимо писсуаров, вошел в кабинку, захлопнул за собой дверь и прислонился к ней лбом.

Какого черта он привел эту девушку в ресторан? Почему не в кино? Или театр? Или клуб? Черт побери, даже книгу почитать было бы лучше этой продолжающейся агонии.

Он все испортил.

Она больше никогда не захочет с ним встречаться. Что случилось у ее родителей? Она встретила там давно влюбленного парня, который наконец сделал ей предложение? Он не мог думать ни о чем, кроме ее молчания по дороге в ресторан. Она была для него слишком веселой. Слишком умной. В Оксфорде было точно так же – вместо того чтобы веселиться вместе с девушками, он был подавлен их умом.

А еще это чертово место.

Как только они сели за столик в этом модном ресторане, стало ясно, что оба они совершенно не хотели сидеть при свете ярких ламп и тупо есть из своих тарелок. Она даже не хотела смотреть в меню, взвалив эту ношу на него. А он был так расстроен, что выбрал какую-то гребаную поленту, больше напоминающую цемент. Она провела весь вечер, размазывая эту поленту по тарелке, а он только и делал, что нес околесицу. Собачьи сны? Какого черта он думал? О да, правильно, он не думал, он паниковал. Нес фигню, а она смотрела на него непонимающим взглядом и была потрясающе красивой.

Дэн прикусил верхнюю губу. О господи, вы только посмотрите на нее! Совершенно очевидно, что он не произвел на нее впечатления. И вообще, когда она открыла дверь, она была так напугана, будто ожидала увидеть грабителей с пистолетами, приказывающих ей вести себя как обычно. А потом она наклонилась, чтобы взять зонтик – в своей короткой юбке, – и Дэну показалось, что он видит звезды.

Ему надо перестать пить и взять себя в руки. Более того, он должен сделать ее счастливой.

Дэн сел на унитаз и обхватил голову руками. Еще немного, и пора идти обратно. Он глубоко вздохнул.

Кэти несчастными глазами смотрела туда, где исчез Дэн. Она не могла разобраться, что больше ее расстраивает – тот факт, что он ушел, или то, что он скоро вернется и снова станет свидетелем ее деградации. Она посмотрела на недоеденный кусок хлеба. Если бы кто-то предложил ей сейчас тысячу фунтов, чтобы она его съела, она бы отказалась.

Может, ей все-таки надо признаться, что она не умеет вести себя на свиданиях? В колледже было легче – парни были везде: на семинарах, на лекциях, в баре, в квартире. С ними можно было просто болтать, прежде чем осознать, что происходит нечто большее. Это было похоже на покупку одежды без обязательной примерки, просто потому, что она сама появилась у тебя в гардеробе. Замечательно. И так отличается от этой смешной, неправильной ситуации, в которую она попала. Возможно, им следовало пойти в кино, в спасительную темноту. Ему, вероятно, скучно с ней, она почти ничего не говорит весь вечер. Как она сможет объяснить ему, что вдруг утратила способность строить нормальные предложения, если не может толком выразиться?

Она налила себе еще вина и попыталась взять себя в руки.

Вопрос: что она чувствует к нему?

Ответ: сходит с ума.

Вопрос: что он чувствует к ней?

Ответ: он пригласил ее – это хороший знак. Пока что все выглядело неплохо. Можно было продолжать.

Вопрос: сколько рабочих дней осталось до Рождества?

Ответ: уже немного.

Система сработала – состояние Кэти улучшилось. Она глотнула вина, надеясь, что Дэна не будет еще хоть несколько минут.

Вопрос: как долго они будут веселиться, когда смогут смеяться над чем-то вместе?

Ответ: долгие годы.

Вопрос: насколько она заинтересована в нем? Ответ: а нитка насколько заинтересована в катушке? Кэти откусила кусочек хлеба.

Когда Дэн вернется, она попросит прощения – четким длинным предложением – за свое поведение. Объяснит, как она нервничала, и расскажет ему, как он ей нравится. Все должно быть хорошо. Дэн – тот самый единственный и неповторимый.

Единственный и неповторимый Дэн с удовольствием отлил в туалете и дал себе твердое обещание. Они доедят свою еду и будут веселиться. Помыв руки, он посмотрел в зеркало, проверяя, не застрял ли между зубов шпинат. Он поговорит с Кэти о ней. Да, точно. Он улыбнулся своему отражению. Конечно! Это именно то, что поможет разбить лед. Почему он раньше об этом не подумал? Он подробнее расспросит Кэти о ее семье, ее выходных, ее доме. Он будет вежливым. А потом предложит поехать в свой любимый лондонский парк, где они смогут полюбоваться на огни города и в темный холодный зимний вечер забудут о дурацком ресторане, и все будет так же, как было в прошлую субботу.