Текст книги "Планета-Полигон"

– Откуда ты знаешь?

– У нас в штабе есть химическая лаборатория. Мы проводили анализ и еды и витаминов. Когда жители трущоб были оповещены об этом, они перестали принимать витамины, и уже за пару лет смертность по отношению к рождаемости в их рядах прилично снизилась. Но всё равно положение там плачевное. Нормальную еду не всегда удаётся для них добыть. Иногда конвоиры грузоперевозок отбиваются от нас. Поэтому они чаще едят вредную пищу.

За разговором Клив и Сэм не заметили, как добрались до окраины города, и перед ними открылся дивный вид: до самого горизонта, где виднелся холм, поросший лесом, слева от дороги располагались цветущие фруктовые сады, справа – всходящее пшеничное поле. Дело двигалось к вечеру, и электробусы с работниками сельского хозяйства пролетели мимо двух «солдат» в сторону города.

– Удачное время выпало нам для пути. Все уехали. До самого холма не будет ни души.

8. Встреча.

К полуночи Клив и Сэм добрались до холма и, пройдя через тоннель, вышли на другую сторону.

– Нам налево.

Они свернули налево и шли вдоль холма. Мусора тут было совсем мало: пакеты, бумага – всё, что мог перенести едва заметный ветер из тех мест, где уборка или ещё шла, или ещё не начиналась. На иссушенной земле очищенных территорий не росли даже сорняки, настолько сильно земля была отравлена и так долго находилась под огромным слоем мусора, что любые семена, закрытые от солнца и попадания влаги, просто-напросто погибли.

Пройдя около километра, они остановились. Сэм огляделся по сторонам.

– Куда ты смотришь? Не видно же ничего и на десять метров вперёд.

– Привычка… Мы на месте.

Вроде всё было спокойно. Сэм достал фонарик и отдал его Кливу.

– Посвети.

Отвалив камень, лежащий у подножия холма, Сэм открыл маленький лючок и нажал на кнопку. Послышался глухой звук, похожий на звонок, который закрыли подушкой. Вдруг, чуть левее «солдат», раздался шорох. Клив направил в то место свет и увидел, как на земле нарисовался прямоугольник, и небольшой участок размером полтора на два метра начал подниматься вверх. Это был вход в подземное убежище противоборцев. Клив выключил фонарь. Из входа зиял тусклый свет аварийного освещения.

– Проходи…

Двое мужчин спустились по лестнице примерно на два метра. Люк входа закрылся.

– Привет, Сэм!

– О, привет, Айрин! Ты сегодня в ночном дежурстве?

– Да. Кто это с тобой?

– Важный гость. Босс в курсе.

– Погоди минуту, я уточню. Сам знаешь – протокол безопасности.

– Лады.

Молодая симпатичная женщина, на вид не старше тридцати лет, сняла трубку с аппарата, висящего на стене, и позвонила в штаб.

– Всё в порядке, можете идти.

Клив и Сэм отправились по коридору в правую сторону от входа.

– Это убежище расположено под холмом между двумя тоннелями, через которые проложены дороги из города. Большой слой земли защищает нас от радаров и прослушки.

– Не боитесь, что вас может засыпать?

– Нет. Тут всё надёжно распланировано и посчитано. Ты ведь в курсе про эти тоннели?

– Нет.

– По первому проекту переустройства мира новых городов должно было быть больше, чем пятьдесят. От города к городу старым проектом предусмотрена система тоннелей с поездами на магнитной подушке. Каждая из труб должна была пролегать вдоль дорог, выходящих из города. Восемь дорог в каждом городе – восемь тоннелей для поездов. И вокруг городов, на месте, где сейчас отсыпаны холмы, успели построить тоннели для магнитных поездов. Восемь дуг разной длины. От этих дуг и должны были строить ответвления для связи между городами. Но, когда Ллойд Смерги понял, что при его жизни этот грандиозный план не реализовать, проект пересмотрели. Ветки метро пустили над дорогами внутри города. А над тоннелями насыпали холм, предварительно организовав перед засыпкой бетонный купол. По периметру с внутренней и внешней стороны тоннелей устроили буронабивные сваи и сделали поверх труб оболочку из монолитного железобетона, дабы в дальнейшем не допустить провала искусственного холма. Возможно, их просто законсервировали на будущее, хотя вряд ли когда-нибудь вернутся к этой идее. Мы решили обжить эти тоннели, выбрав участок, где восемь дуг соприкасаются друг с другом, образуя большую площадь. Здесь изначально планировали построить вокзал.

– Не боитесь, что вас найдут?

– Нет. Перед организацией штаба в этих тоннелях повстанцы пару лет вели наблюдение. И заселились сюда, только убедившись, что эти засыпанные строения никому не нужны.

– Чем вы тут дышите?

– Вентиляционные шахты. Пробурили их лазерными установками. Они выходят на гребень холма и замаскированы под пеньки на всякий случай. Но по лесу на холме редко гуляют. Иногда туда приходят сельхоз работники, грибы пособирать.

– Тут растут дикие грибы?

– Да… Точно не знаем, как они появились. Возможно, с грибных ферм каким-то образом попали споры. Может, ветром занесло, может, споры попали сюда вместе с завезённым грунтом, а, может, работники ферм принесли. Скорее последнее. Потому что дикие лесные ягоды на холме тоже есть. Видимо, это какой-то научный эксперимент. Учёные ботаники и агрономы наблюдают за ростом съедобных растений в диких условиях без человеческого ухода. Или что-то типа того.

– Удивительно!

– После встречи с боссом сходим в столовую, угостишься почти натуральной едой.

– Почему почти?

– Если эти семена и споры попали на холм из лабораторий, то, вероятно, это продукты селекции или даже генетических модификаций. Хотя по вкусу они отличаются от тех, что продают в городе. Есть надежда, что от прошлой цивилизации в лабораторных закромах осталось хоть что-то натуральное.

– Почему корпорация не выращивает натуральные продукты в кольце сельскохозяйственной деятельности?

– Из-за плохой почвы. Верхние плодородные слои почвы пострадали из-за мусора. Пришлось выводить особые сорта, способные расти на таких бедных почвах. А вот холмы отсыпались привозным грунтом из тех районов, где мусора практически не было на тот момент. Сделали два дела: отсыпали холмы и накопали новых ям под мусор. Вредители.

Трудно было не заметить учёному ботанику и почвоведу, что сосновый лес прижился на холме весьма успешно. Теперь вот решили пойти дальше.

– Откуда ты это всё знаешь?

– В рядах ополчения есть не только вояки, но и учёные и инженеры. Те, которым плевать на деньги корпорации и роскошную мишуру, и которым не плевать на то, что человечество может скоро загнуться. Они иногда читают нам лекции, не особо углубляясь в подробности, потому что у неподготовленных людей начинает кипеть мозг.

– Да, я смотрю, вы тут не просто прохлаждаетесь, готовясь к очередному налёту. Нам всегда говорили, что вы только грабежами и занимаетесь.

– Нет, это не так… Мы пришли.

Они остановились у стальной двери, окрашенной зелёным цветом. Сэм постучал. Дверь открыл рядовой ополченец. Сэм кивнул ему и прошёл с Кливом к столу, где сидел человек серьёзного вида.

– Привет, Сэм!

– Здравствуй, Рой! Вот – привёл!

– Проходи, Клив, присаживайся.

Рой Шэлтэр, мужчина пятидесяти пяти лет, стал главой противоборцев с момента, когда власть на планете прибрала корпорация «Эрзи». Он был одним из тех активистов, кто сумел скрыться от полисии во время разгона бунтов. В период затишья Рой начал искать сторонников. Организовал подполье, основным занятием которого был сбор данных о работе подразделений корпорации, главным образом тех, которые связаны с вооружением, технологиями и провизией. Со временем сила противоборцев росла. Была налажена связь с ополченцами на других континентах – численность увеличивалась. Они обзавелись оружием и начали совершать грабежи и диверсии, чем жутко раздражали президента, и стали самой важной целью корпорации.

– Ну что, Клив, рассказывай, о чём хотел поговорить со мной?

– Не буду ходить вокруг да около… Мы решили поднять массовое восстание мусорщиков на всей планете. Уже сейчас идёт забастовка – нигде на земном шаре не трудиться ни один мусорщик.

– И какой у вас дальнейший план?

– Через пару дней мы сделаем вид, что сдаёмся и выходим на работу. Где нападём на охрану, заберём оружие, захватим аэролёты и улетим на Евразийский континент. В Юго-Восточной Азии на базе самого крупного комплекса по переработке мусора будет организован центр всех мусорщиков, мы присоединим к себе близлежащие территории и комбинаты, начнём обустройство и будем там жить свободно, продолжим очищать планету.

– Мысль, конечно, интересная. Надеюсь, ты мне сейчас в общих чертах рассказал ваш план?

– Да, план проработан, но из-за отсутствия оружия мы понесём большие потери. Открытый бой будет лишь на Американских континентах. От мусорщиков восточного полушария требуется лишь пробраться на аэродромы и угнать аэролёты. По прибытии в точки сбора они займут оборону.

– И что дальше? У корпорации помимо зажравшихся, ленивых полисменов есть армия, как раз для таких случаев. Как только узнают о бунте, армейские аэролёты объявятся на месте конфликта за пятнадцать-двадцать минут. У вас против их огневой мощи будут только пистолетики, которые вы, возможно, отберёте у полисменов. Ещё у многих из вас есть дети, которых в бой не возьмёшь, и как только начнётся пальба, не будет шансов на то, что вы сможете их забрать и попасть с ними на новые аэродромы, где также есть вооружённая охрана.

Клив задумался. У него не было семьи, как и у его коллег-начальников. Момент с детьми они не учли. И если отбиться от полисии и каким-то образом избежать стычки с военными – шанс был, то пункт по спасению детей мусорщиков сводил шансы на успех их затеи к нулю. С одной стороны он был в смятении от того, что их план трещит по швам. С другой стороны он был рад тому, что встретился с Роем, который указал ему на серьёзные пробелы.

Вдруг Клив вспомнил, что не искал встречи с противоборцами.

– Постойте! Вы ведь сами хотели со мной поговорить. Вы же прислали ко мне своих людей.

– Верно. После репортажа о вашем митинге я подумал, что из этого недовольства можно выжать нечто большее, чем просто крики у здания центрального офиса. Мусорщиков не так много по всей планете, но если мы объединимся, то уже пошатнувшийся баланс может рухнуть и раздавить корпорацию и её отвратительный капиталистический мирок, освободив планету от этого безумия.

– Что вы предлагаете?

– Давайте изменим ваш план. Начнём с самого главного – не нужно вступать в бой ни с полисией, ни с армией. Я предлагаю организовать с нашей помощью эвакуацию всех мусорщиков через пять дней. Во-первых, вы успеете сообщить всем о новом плане, во-вторых, за три дня до эвакуации вы выйдите на работу, чтобы президент упокоился и подумал, что худшее позади. Думаю, что он клюнет на это.

– Как мы это сделаем? Нас около одной тысячи двухсот человек. И как быть остальным, в других городах?

– Не переживайте. Рядом с большими старыми городами, есть заброшенные аэродромы с самолётами. До аэродромов поедем на списанных автобусах, где не установлены маяки. Сначала отвезём туда ваших детей за день до вылета, потом всех остальных. На этих аэродромах мы сделали свои базы, правительству нет дела до старых городов, и нам очень повезло, что там в ангарах стоят самолёты, которые ещё летают и вполне надёжные – мы проверяли. Топливом они заправлены. Тысячу двести человек с комфортом можно разместить в трёх пассажирских Боингах 747. Можно, конечно, и в двух, но что касается именно вас, стоя лететь около пятнадцати часов – не очень удобно. Тех же, кто живёт ближе к точке сбора, можно разместить и в двух самолётах подобного класса, либо в огромных грузовых самолётах там, где они есть. Мы оповестим своих братьев и сестёр ополченцев по всем новым городам. Они организуют эвакуацию. Усыпив бдительность президента выходом мусорщиков на работы, мы сможем вывезти вас незаметно.

Самолёты будут приземляться на ближайших к Юго-Восточному комплексу аэродромах, откуда также на автобусах людей перевезут в точки, которые укажет ваш коллега.

– А самолёты не заметят радары?

– Нет, мы отключили маяки. Связь с самолётами будем держать на нашей частоте.

– Риск всё равно есть.

– Вы правы, риск есть всегда в таких серьёзных делах. Но иного выхода я не вижу. Вступать в бой бессмысленно. Ну, что скажете, Клив, Вы согласны сотрудничать?

– …Согласен.

Ещё раз обсудив новый план в деталях, Рой попросил Клива связаться со своими коллегами прямо из бункера. Клив рассказал им о новом плане. Его все приняли. Началась подготовка.

После обещанного угощения в столовой Сэм проводил Клива до границы города и попрощался, отправившись обратно в укрытие. Было раннее утро, на работу ещё никто не вышел. Клив поспешил к дому Мэла, чтобы рассказать ему про новый план. Мэл также одобрил идею Роя.

Новый день был посвящён распространению информации среди мусорщиков и сборам. Семьи откладывали самые необходимые вещи, стараясь не делать свой скарб слишком большим. Всё остальное можно было легко найти среди мусора на новом месте.

В уговоренный день все мусорщики вернулись к своим обязанностям. Придя на полигон, они не обнаружили полисменов, но всё равно приступили к работе, как будто не было никакого митинга.

9. Возвращение.

В пентхаусе башни «Эрзи» раздался звонок. Президент не спал вторые сутки, переживая из-за ситуации с мусорщиками, которые как сквозь землю провалились. Он быстро снял трубку:

– Кинк, это Фидж. Хорошая новость. Мусорщики объявились.

– Как!?

– Камеры наблюдения на полигонах. Пришёл в управление, а дежурный говорит, что мусорщики на полигоне – работают, как ни в чём не бывало.

– А в других городах?

– Везде, я узнавал. Всё в порядке. Вы были правы, что долго они не продержатся.

– Как-то ты легко об этом говоришь. Разве не находишь такое поведение странным?

– Нет. А Вы думаете, они должны были выступить с публичным заявлением о том, что совершили ошибку?

– Наверно, нет. Но всё же, я бы приставил больше охраны.

– Уже сделано, сэр. На полигонах втрое увеличено число наблюдателей. И недалеко от места работы стоят автобусы с бойцами спецназа.

– Хорошо, Майкл. Посмотрим, что будет дальше. Силу не применять без причины. И пусть ко мне доставят мистера Стикла.

– Да, сэр.

Через полчаса Клив Стикл сидел в кабинете Кинка Смерги.

– Чаю?

– Если можно, сэр.

Президент распорядился принести успокаивающий чай.

– Ну, что скажешь, Клив?

– Сэр, что тут говорить, мы ошиблись, вспылили. Вот посидели, остыли, подумали, как быть дальше. Не нашли другого выхода и решили вернуться. Кто-то должен очищать планету. А без поддержки корпорации это практически невозможно.

– Да, это верно, без корпорации на Земле будет тяжело. Не забывайте об этом впредь.

Клив вёл себя естественно, говорил убедительно, не вызвав серьёзных подозрений у президента. По крайней мере, так ему казалось.

Секретарша принесла чай, ещё раз посмотрела на Клива удивлённым взглядом и вернулась к себе в приёмную. Она была шокирована, когда увидела его, шедшего в кабинет Смерги под конвоем двух полисменов.

Президент ещё немного пообщался с начальником мусорщиков Северной и Южной Америк и отпустил его. Клив подошёл к двери и вслед услышал:

– Надеюсь, такого больше не случиться… Мы будем за вами пристально наблюдать.

Эти слова вселили страх. Клив не понял, за кем именно будут наблюдать, только за ним или за каждым мусорщиком? И будет ли это наблюдение только на полигоне или за домами тоже установят слежку? Хотя второе было трудно исполнимо, управлению не хватило бы людей следить за каждым.

Клив вышел из здания и только на улице позволил одной опасной мысли прозвучать в голове: «Нужно сообщить Рою».

Вечером, после рабочего дня, Клив нашёл Мэла на полигоне и тайком рассказал ему о беседе с президентом.

– Если со мной что-то случится – ты будешь за главного.

– Хорошо. Я понял.

Клив объяснил Мэлу, как пройти к убежищу повстанцев, и попросил его послать туда человека с предупреждением. Мэла он не пустил, так как тот был женат, и у него были дочь и сын. И сам Клив не мог пойти, опасаясь слежки за его домом и за ним.

Мэл отправил неприметного парня по имени Том. Он был тихоней, и на него особого внимания не обращали. И тот, ещё при свете вечернего солнца, отправился в путь. На общественном транспорте Том приехал в ближайший до нужной дороги квартал. Дойдя до окраины города пешком, мусорщик присел на скамью недалеко от проезжей части, укрывшись под сенью ив. Он ждал, когда с полей поедут электробусы с работниками сельского хозяйства, чтобы потом спокойно продолжить путь.

До полуночи он доставил послание ополченцам и вернулся домой до восхода солнца.

За два часа до начала рабочего дня Том, Мэл и Клив вместе шли на остановку, откуда отправлялись электробусы, увозившие работников на полигон. Улицы были относительно пустынны. Из людей были только свои – мусорщики, встававшие раньше всех в городе.

– Ну что, Том, какие новости? Что тебе сказали?

– Сказали, что нет повода для беспокойства. Всё будет хорошо.

– Доверимся чутью босса.

Они говорили без подробностей, не называя имён, чтобы избежать случайных разоблачений.

Второй рабочий день после забастовки прошёл тихо. Полисмены были гораздо спокойнее, чем вчера. По приказу Фиджа никто из них не глумился и не мешал мусорщикам трудиться.

После работы Клив решил прогуляться по городу и дойти от дома до окраины, но не по той дороге, которая вела к штабу ополчения, а в противоположную сторону, где располагалось рыбное хозяйство. Он хотел проверить, нет ли за ним наблюдения, чтобы убедиться, что чутьё не подводит Роя и что бояться нечего. А слова президента были призваны всего лишь напугать Клива, чтобы тот больше не делал глупостей.

Вечер был тёплый, небо чистое, лёгкий ветерок качал ивовые прутья и ворошил листья, рождая зелёно-салатовую рябь над аллеей. Было ещё светло, но горизонт уже манил солнце в свои объятия, и звезда, не сопротивляясь, спускалась всё ниже и ниже по небосклону, рисуя ало-оранжевые ленты на его краю.

Клив пару раз по пути делал короткие остановки у скамеек. Садился и смотрел по сторонам на прохожих, на проезжающие машины. Его взгляд искал что-то выбивающееся из ритма вечернего города. Но всё казалось обыденным. Ничего подозрительного.

Когда Клив дошёл до окраины города, уже стемнело, и в небе сияла полная луна. Она украсила серебристым поясом большой пруд и в одиночестве взирала на измученную людьми Землю. Звёзд видно не было. Световое загрязнение Голд-Сити скрывало их своей дымкой.

Клив чувствовал облегчение, убедившись в словах Роя о том, что правление корпорации теряет бдительность. Опьянённые своим величием, властью и богатствами, они не верят, что простые люди могут стать огромной силой, способной уничтожить гору, на которой они восседают, смотря на остальных свысока. Надежда на успех операции по освобождению от контроля «Эрзи» укрепилась в сердце главного мусорщика Америки. Сделав глубокий вдох и выдохнув, Клив Стикл отправился домой.

10. Побег.

Следующий день начинался для полисменов так же, как и предыдущий. По приезде на полигон они обнаружили мусорщиков за работой, это успокаивало. И полисмены, следившие за работой с земли, расслабились и не обращали особого внимания на лица людей, собиравших мусор. А в глазах многих из них была заметна тревога. Они переживали, насколько успешно пройдёт первый этап плана: эвакуация детей.

Тем временем, пока основные силы полисии по приказу корпорации следили за соблюдением порядка на полигонах, в городе началась реализация плана Роя.

Том и несколько ополченцев в цивильной гражданской одежде, в которой обычно ходят учителя школ Голд-Сити, начали сбор детей мусорщиков группами по пятьдесят человек. Их разделяли по возрасту и росту, чтобы встречным прохожим казалось, что школьников ведут на какую-нибудь экскурсию. Дети несли за спинами свои школьные рюкзаки, вот только в них были не планшеты и ноутбуки, а средства личной гигиены и сменное бельё.

Групп получилось восемь. И каждая группа избирала свой маршрут передвижения – все они шли по разным центральным улицам в сторону окраины до пересечения с кольцевой дорогой, опоясывающей город. Там дежурили четыре угнанных с пункта утилизации, списанных школьных автобуса. Пропажу не обнаружили из-за того, что никто не считал, сколько единиц транспорта находится на очереди к уничтожению. Автобусы увезли первые четыре группы к убежищу, оставшихся, позже – сразу везли на аэродром. К вечеру автобусы вернулись за детьми к холму Голд-Сити. И к раннему утру следующего дня все дети были на месте.

По пути на работу Том нагнал Клива и Мэла, сообщив им хорошую новость, что всех детей успешно перевезли на аэродром, и там кипит работа по подготовке к перелёту. Начальники Тома обрадовались этому известию. Следуя на остановку, они тайком рассказывали об этом мусорщикам, также поднимая им настроение. По цепочке новость обошла всех мусорщиков к началу работы. На полигоне они вели себя спокойнее и были более раскрепощёнными, чем предыдущие два дня. Полисмены подумали, что это проявление смирения – смирения с контролем над ними, с тем, что им больше не удастся пользоваться прошлыми привилегиями работы на мусорном полигоне, что они просто продолжают жить дальше.

Старший полисмен охраны полигона после обеденного перерыва поделился этими наблюдениями, делая очередной отчёт о работе министру. Майкл Фидж не заметил подвоха, подумал, что всё вернулось на прежние рельсы, и поспешил сообщить об этом президенту…

– Ну что, сэр, мусорщики, похоже, смирились с положением второго указа. Полисмены на полигоне говорят, что сегодня работа идёт бодрее, чем предыдущие два дня после возвращения.

– Хм… И вам до сих пор это не кажется подозрительным?

– Нет, сэр, не кажется… У многих из них семьи. Почти у всех, кроме их начальника и некоторых молодых сотрудников. Семьи нужно кормить, одевать и обувать, платить за школу и колледжи. Если они не будут работать, то не увидят денег. В трущобы они точно не повезут своих детей.

– … Думаю, ты прав. Но наблюдение за ними не снимать и количество полисменов на полигоне не сокращать. Их резкий подъём настроения может быть отвлекающим манёвром.

– Кинк, мы с тобой знакомы двадцать лет. Ты меня извини, но, кажется, у тебя развивается паранойя.

– Возможно. Но просьбу мою исполни.

– Хорошо. Только вот слишком много людей задействовано для контроля на полигонах. И ещё, после оглашения указов увеличилось количество человек в патрулях по трущобам. Пришлось сильно сократить количество патрулей на улицах городов… Людей не так много для этого.

– Я понимаю. Отдам распоряжение генералу Ино, чтобы армия выделила больше солдат на патрули в трущобах. Тогда ты сможешь перевести часть своих людей в город.

– Вот это хорошо, спасибо, Кинк. До связи.

– Да, звони, если будут изменения или что-нибудь потребуется.

Президент сбросил звонок нажатием кнопки. Попросив секретаршу связать его с базой на Аляске, он начал размышлять о ситуации с мусорщиками и их странном поведении:

– «Что мог задумать Клив и его друзья? Усыпляют бдительность, чтобы поднять восстание? Это будет опрометчиво. У них нет оружия. Им не то, что с армией непосильно тягаться, они и полисменов не одолеют. Вряд ли они будут так рисковать. Почти у каждого мусорщика есть дети. Нет, на восстание они не пойдут. Тогда что они могут сделать? Забастовка уже была, но они вернулись, осознав, что это не приведёт ни к чему хорошему ни для них, ни для корпорации, ни для планеты.

А если они каким-то образом связались с противоборцами и обзавелись огнестрельным оружием? Но какая выгода от этого ополчению? Мусорщики не обучены в плане боевых и разведывательных действий, их всех в свои ряды ополченцы взять не смогут – слишком много ртов, всех не прокормить, придётся грабить гораздо чаще склады и караваны с провизией, а это всегда опасно, увеличится количество потерь. На такое противоборцы не пойдут.

А, может, Майк прав, и у меня действительно паранойя?»

Здесь мысли президента оборвал звонок.

– Сэр, база Аляски на связи…

– Алло! Грэг?

– Да, сэр, Генерал Ино слушает.

– Здравствуй, Грэг! Давно не виделись и не слышались. Как обстановка на базах?

– На базах всё в штатном режиме, сэр. Вы что-то хотели?

– Да. Ты же слышал про митинг?

– Конечно!

– Звоню предупредить, что этим дело может не кончиться. Так что не мешало бы провести учения, направленные на усмирение мятежей. Маловероятно, конечно, что будет масштабное восстание, но нужно быть начеку.

– Есть, сэр! Будет сделано.

– Грэг, и ещё, есть просьба, которую можно считать приказом – с начала новой недели удвой количество бойцов для патрулирования трущоб. Необходимо снять нагрузку с подразделений полисии. Там не хватает людей для патрулирования Голд-Сити и других городов. На базах же хватит солдат для этого?

– Да, сэр, это возможно сделать. За оставшиеся два дня отберём людей, проведём инструктаж. И начнём подготовку к учениям.

– Замечательно, генерал, выполняйте.

Президент сообщил новость главе полисии.

После улаживания этого вопроса Кинк Смерги, наконец, попросил секретаршу принести обед. Президент ещё раз прокрутил мысли о возможном мятеже, чтобы убедить себя, что это маловероятное развитие событий, и немного успокоился.

– «Значит, оглашение указов не сильно встревожило общество, мусорщики выпустили пар недовольства и смирились, ополчение за эти дни не совершило ни одного налёта. Пока что всё относительно стабильно».

После трапезы президент, морально вымотанный за последнее время и погасивший своё волнение положительным исходом конфликта с мусорщиками, прилёг на диван и крепко заснул.

Рабочий день закончился, и мусорщики отправились по домам. Поужинав и проверив содержимое в полупустых рюкзаках, они стали ждать назначенный час. По договорённости выходить из домов они должны с интервалом по времени и двигаться по разным маршрутам к окраине города, где их также ожидали автобусы.

По пути мало кому попался городской патруль, и ни одну из пар мусорщиков никто не останавливал. Люди шли не особо торопясь, делая вид, что совершают вечернюю прогулку перед сном.

К полуночи всех мусорщиков вывезли за кольцо холма, где рассадили их по автобусам и грузовикам и одним рейсом переправили на аэродром, где ждали дети.

Людей разместили в самолёты. Также в каждый самолёт, помимо пилотов, посадили по одному повстанцу. Это были Сэм, Гринс и Айрин, которые вызвались добровольцами.

Самолёты один за другим вылетели в пункт назначения.

Айрин попала в самолёт с Кливом. Они сидели рядом в последнем ряду. Клив немного смутился, когда она спросила разрешения сесть вместе с ним. Но дал своё согласие.

– Почему ты летишь с нами?

– Надоело сидеть в бункере, мне хочется действия, движения. Понимаешь?

– Ты не участвовала в налётах?

– Достаточно часто, но хочется чего-то особенного. Налёты на караваны продовольствия и кражи со складов не приближают нас к свержению «Эрзи». А вот митинг и побег из-под контроля корпорации огромного числа людей – это уже серьёзное дело. Я хочу быть частью этого.

– Почему ты так рьяно рвёшься в бой? Из-за нехватки адреналина или из-за дикой ненависти к корпорации?

– Второе…

– Причина?

– Ну ладно… Мне было пятнадцать лет, когда корпорация официально пришла к власти.

– Погоди… Тебе тридцать пять? Ты выглядишь гораздо моложе.

– Спасибо, – Айрин улыбнулась. – Но тогда я ещё была на попечении у родителей. Из приличной семьи: родители были профессорами права в университете Денвера.

– Ты из Денвера?

– Да.

Мои родители были противниками режима корпорации. Понимали, что эти так называемые блага для человечества всего лишь красивая ширма, за которой будет огромная куча проблем. И что эти блага делаются по большей степени для самой корпорации, а люди будут сильно ограниченны в правах и свободе. И это те, кому посчастливилось попасть в новые города. Про жителей трущоб я вообще молчу. Люди там выживают, как могут, питаясь крошками с правительственного стола, которые смахнули грязной тряпкой.

Однажды ночью к нашему дому подъехала машина полисии. Они предъявили ордер на арест моих родителей, и их увезли. Меня оставили одну. Социальную службу в старых городах упразднили… Теперь все блага были в новых городах и для жителей этих городов. Я не знала, что мне делать, куда обратиться. К соседям не пойдёшь, у всех на периферии хватало проблем.

– Неудивительно, что ты рвёшься в бой. А как ты попала к повстанцам?

– Очень просто. Болталась по улице, читала вывески и объявления в надежде, что где-то есть работа или оказание помощи людям, попавшим в беду, и на одном из фонарных столбов наткнулась на листовку ополчения, где был написан призыв в их ряды для борьбы с «Эрзи».

– Были такие листовки?

– Да. Но через год, как я вступила в ополчение, власть ввела патрули и они стали срывать и жечь их. Так что сейчас мы листовки уже не клеим. А ты как решился на митинг и идею восстания?

– Ты видела новости?

– Конечно! Мы ведём запись новостей. Никогда не знаешь, какая информация может пригодиться в будущем. Тем более новости могут крутить в момент, когда часть личного состава на задании или на дежурстве. А если новость важная, то бойцы потом могут посмотреть запись выпуска из первоисточника. У нас много умных, образованных людей, которые на основе этой информации могут придумать что-нибудь интересное. Например, как усложнить жизнь корпорации, когда лучше совершить налёт на склад, или что-то в этом духе.

– Да, Сэм мне говорил, что в ваших рядах есть учёные, инженеры, профессионалы во многих ремёслах.

А идеи митинга и восстания не совсем мои. Это совместное решение с другими руководителями мусорщиков.

– Ух! Дух захватывает!

– Отчего?

– Восстание в масштабах планеты – это мощно!

– Да, ты права.

– Так в чём причина? Босс нас не посвятил в подробности.

– Работа на полигоне имела свои плюсы: там много вещей новых, выброшенных с прилавков, упакованных. Это круче, чем одеваться в секонд-хендах, если ты помнишь эти магазины.

– Помню, – Айрин слегка улыбнулась.

– И много продуктов питания, которые также выкидывали прямо из магазинов, но качество у них пристойное, и они пригодны для еды. Мы пользовались этим абсолютно бесплатно. А после принятия и оглашения указов нас лишили этой возможности. Самое досадное, что мы сами в этом виноваты.

– Вы рассказали правительству?

– Да, не хотели нарваться на солидные штрафы и отработку лишних часов. Решили уточнить, являются ли озвученные товары собственностью корпорации.

– Догадываюсь, что являются.

– В тот момент во мне всё вскипело. Как и у других моих коллег. Это вылилось в митинг и разработку плана о восстании. Но хорошо, что перед началом восстания я встретился с Роем. На горячую голову мы могли наломать дров и понести большие потери во время столкновений с полисией и армией. А теперь мы спокойно летим в самолёте и мирно беседуем.