Текст книги "Не устоять перед соблазном"

Глава 7

Джаспер не был таким эгоистом, каким его считали в Лондоне. Он был весьма расположен к своей старшей сестре, Рейчел, которая теперь была замужем за Лоренсом Гудингом и жила на севере Англии. Он искренне любил Шарлотту, свою младшую единоутробную сестру, и временами ему казалось, что девочка этим пользуется.

Шарлотта горячо упрашивала его взять ее в этом году с собой в Лондон после Пасхи, и он выполнил просьбу. Но выдвинул ряд строгих условий, одно из которых заключалось в том, что она будет все дни проводить под бдительным оком мисс Дэниеле, ее бывшей гувернантки, а нынче компаньонки, на которую можно было положиться и которая позаботится о том, чтобы девушка вела себя должным образом. Еще одно условие состояло в том, чтобы Шарлотта четко уяснила: этот приезд в Лондон – не преждевременный дебют. Ей всего лишь семнадцать.

Ее день рождения приходился на август. В следующем году ей исполнится восемнадцать, и тогда состоится ее первый выход в свет. Все должно быть сделано вовремя и так, как того требуют приличия. Только Джаспер пока еще не знал, как именно все это будет сделано. Рейчел категорически отказывалась переехать в город на весь сезон ради того, чтобы вывести в свет Шарлотту, и заявляла, что дом, муж и семья отнимают у нее все время. Тетя Флорри, единственная сестра его матери, была инвалидом и жила где-то в Корнуолле. Еще одна родственница – Прунелла, леди Форестер, тетка Шарлотты по отцовской линии, – для этой роли не годилась. Джаспер предпочел бы всю жизнь держать сестру взаперти, чем отдать ее на попечение этой дамы. Нужно будет обязательно что-нибудь придумать к следующему году, найти достойный способ появления Шарлотты на брачном рынке.

В ночь после бала у Парметеров Джаспер лежал в кровати, но не спал. Он размышлял о грядущем дне рождения Шарлотты. Вернее, о приеме в честь ее дня рождения.

Эти размышления были не новы для него. Перед поездкой в Лондон он пообещал сестре, что устроит прием, но только дома. Девушка планировала пригласить всю окрестную молодежь и разделить праздник на две части: днем повеселиться в парке, а вечером поиграть в шарады и потанцевать в гостиной. Джаспер был готов согласиться на такой план. В конце концов, восемнадцатилетие младшей сестры бывает один раз в жизни.

А если так, размышлял он, нужно устроить что-нибудь более грандиозное, чем сельская вечеринка для молодежи. Что-нибудь более пышное.

Джаспер устремил взгляд на плиссированный шелковый полог над кроватью.

Наверное, он помешался. Другого объяснения нет.

Да что на него нашло, черт побери? Зачем он пригласил ее на вальс? Потому что она выглядела такой неопытной?

Вероятно, поэтому.

И зачем он целых полчаса, пока они танцевали, настойчиво уговаривал ее согласиться на пари? Господи, да ведь она едва не поддалась! Он разжег в ней любопытство и тщеславие. Однако в последний момент она смалодушничала.

И зачем он заявил, будто выиграет несуществующее пари? Чтобы доказать им обоим, что ему это под силу?

Наверняка.

А хочет ли он, чтобы она влюбилась в него? Естественно, нет. Одна мысль об этом вызывает у него тревогу. Подобное развитие ситуации поставит его в неловкое положение, а ей причинит боль. Пусть он и грешен, но никогда не ставил себе целью сделать кому-то больно. Хотя в их первую встречу он вплотную приблизился к этому.

Может, поэтому он и остановился?

Проклятие! Да что в ней такого особенного?

Однако Джаспер знал ответ. Из всех знакомых ему женщин она оказалась единственной, кому удалось быть с ним на равных в словесной пикировке. Он отлично помнил, как мастерски она поставила его на место в Воксхолле, хотя другая на ее месте потеряла бы дар речи от шока и унижения. Да и до этого в тот вечер она не отставала от него.

«А вы недооцениваете меня. Вам, лорд Монфор, по силам убедить меня полюбить вас в той же степени, что и мне убедить вас полюбить меня».

Вот все и сказано.

Эта женщина неотразима.

Его влечет к Кэтрин Хакстебл. Это открытие изумило Джаспера. Он никогда не позволял себе увлекаться какой-нибудь женщиной, если ему не светило переспать с ней. Какой в этом смысл, если он не собирается надевать на себя кандалы? Однако к мисс Хакстебл его влечет – довольно странный факт, если учесть, с каким усердием он старался не думать о ней все эти три года. Неужели целых три? Она так сказала, а женщины обычно хорошо помнят такие подробности.

Забавно, а ведь три года назад он мог овладеть ею с величайшей легкостью. А хотел бы он ее сейчас, если бы овладел ею тогда? Естественно, сейчас овладеть ею было не так легко. Во-первых, она бы поняла, к чему он стремится. А во-вторых, она стала старше и мудрее.

Он предложил пари, в котором ни одной из сторон не светит выигрыш.

Этим, вероятно, объясняется, почему в мыслях он вдруг отклонился от дня рождения Шарлотты и идеи устроить для сестры роскошный праздник.

Джаспер еще какое-то время не спал и, зевая, планировал и прикидывал.

Это будет жестоко, решил он, погружаясь в сон. Он не отнимет у нее права сказать ему, что он проиграл пари, верно? Она сможет сказать «нет» до того, как встанет вопрос, и положить конец пари до того, как оно начнется.

Как скучный фейерверк.

Только она не скажет «нет». Он позаботится об этом.

Ему надо выиграть пари, а он никогда не проигрывал. Даже в тот раз. Никогда.

– Я тут размышлял о твоем дне рождения, Шарли, – сказал Джаспер за завтраком на следующее утро.

Сестренка подняла на него глаза.

– И что же ты, Джаспер, надумал? – осторожно спросила она.

– Я подумал, – снова заговорил Джаспер, – что было бы неплохо в твой день рождения устроить в Седерхерсте что-нибудь более пышное, чем обычная вечеринка для соседей. Возможно, тебе удастся уговорить своих новых знакомых погостить там недельку или две. Восемнадцать лет бывает только раз в жизни. Почему бы по этому случаю не устроить большой прием на несколько дней?

Шарлотта действительно успела обзавестись новыми знакомыми, хотя ни на одном приеме не присутствовала. Она была не единственной представительницей молодого поколения, скучавшей в Лондоне из-за строгого запрета появляться на светских мероприятиях ввиду слишком юного возраста.

– Ой, Джаспер, вот было бы здорово! – воскликнула она. – Можно, я приглашу мисс Клемент и обеих мисс Дюбуа? А еще леди Марианну Уиллис?

– У меня нет возражений, – ответил Джаспер, пытаясь вспомнить, кто эти девушки – вероятно, дочки маминых подруг или подруг маминых подруг. Компаньонка наверняка позаботилась о том, чтобы Шарлотта общалась только с респектабельными девушками. – Мисс Дэниелс, а вы что думаете?

– Мисс Клемент и старшая мисс Дюбуа уже дебютировали, – ответила та, – так что на будущий год они составят Шарлотте хорошую компанию. Мисс Гортензии Дюбуа и леди Марианне предстоит выйти в свет вместе с Шарлоттой следующей весной. Я считаю, что загородный прием – это великолепная идея, милорд. Возможно, нелишним будет пригласить нескольких молодых джентльменов и гостей более старшего возраста, занимающих видное положение в обществе.

Джаспер кивнул. Она буквально предвосхитила его слова.

– А каких джентльменов мы пригласим? – спросила Шарлотта, откидываясь на спинку стула. – И кого еще? Я почти никого не знаю. Меня так злит, что мне без двух месяцев восемнадцать, но я еще…

Брат поднял руку, призывая ее замолчать.

– Вы с мисс Дэниелс можете обсудить список гостей, – сказал он. – А у меня на утро другие дела. После обеда мисс Дэниелс собирается навестить сестру преподобного Беллоу, не так ли? Жаль, Шарли, что в такой теплый, солнечный день тебе придется остаться дома в одиночестве. Я вернусь домой к обеду и потом захвачу тебя с собой, договорились?

– С собой, Джаспер? – Девушка так и засияла, ее раздражение тут же исчезло.

– Молодой граф Мертон – мой друг, – пояснил тот. – Он кузен Кона Хакстебла. К нему недавно приехали сестры. Они воспитывались в деревне, в семье священника, до того как Мертон унаследовал титул. Обе старше тебя, но дружба с ними не нанесет тебе никакого вреда. Я знаком с ними и думаю, они тебе понравятся.

– Ой, Джаспер, – воскликнула Шарлотта, – я просто сгораю от нетерпения! Я обязательно поеду с тобой. Как же я счастлива, что ты есть у меня!

Иногда у Джаспера появлялось ощущение, что он недостоин такого безусловного обожания, и от этого ему становилось неловко. Сегодня это чувство было обоснованным, ведь у него были тайные мотивы. Он не сомневался, что сестры Хакстебл будут добры к Шарлотте и не воспримут с подозрениями приглашение девочки.

– Шарлотта, – сказала мисс Дэниелс, кладя салфетку на стол и вставая, – пойдем в твою гостиную и подумаем над списком. На сколько человек рассчитывать, лорд Монфор?

– На дюжину? – предложил Джаспер. – Или на пять дюжин? На количество комнат в Седерхерсте? На то количество, какое вам с Шарлоттой удастся уговорить приехать?

– Карт-бланш, другими словами? – Она улыбнулась ему. – С карт-бланшем мы как-нибудь справимся, правда, Шарлотта?

– О, это будет мой лучший день рождения! – восторженно заявила сестра, собираясь выйти вслед за компаньонкой из комнаты. – А ты, Джаспер, лучший из братьев, и я люблю тебя. – Оба обняла его за шею и чмокнула в лоб.

Весь следующий сезон, грустно подумал он, когда дверь за Шарлоттой закрылась, ее мысли будут заняты только молодыми красавцами, а Джаспер переместится в категорию занудных старших братьев. Только эти красавцы должны быть достойны ее, иначе им не поздоровится!

Хочется надеяться, что сестры Хакстебл будут дома.

Джаспер поджал губы и, постукивая пальцами по столу, устремил взгляд вдаль.

Она моет голову все тем же мылом. Он почувствовал это вчера вечером, как только они закружились в вальсе. До того момента он не подозревал, что запах способен будить столь яркие воспоминания. Причем не всегда приятные.

Хватит мечтать, остановил себя Джаспер, надо сходить в «Уайтс», почитать там утренние газеты и найти с кем скоротать утренние часы. Почту он уже просмотрел и решил, какие приглашения принять, а какие отклонить. А вот отчет по Седерхерсту, который предоставлялся каждые две недели, он прочтет позже.

Он собирался встать из-за стола и последовать за сестрой и мисс Дэниелс, когда в комнате появился дворецкий и на серебряном подносе подал карточку. Всем своим видом дворецкий выражал неодобрение.

– Этот джентльмен желает увидеться с вами немедленно, милорд, – сказал он, когда Джаспер взял с подноса карточку. – Или еще раньше. Это его слова, милорд.

Джасперу не дали возможности прочитать, кому же это понадобилось так срочно увидеться с ним. Гость вошел в утреннюю столовую практически вслед за дворецким.

Джаспер красноречиво изогнул бровь.

– Кларри! – с явной иронией воскликнул он, но из-за стола не встал. – Какой сюрприз! Проходи, располагайся, чувствуй себя как дома. Здесь нет надобности соблюдать церемонии.

Кларенс Форестер – сэр Кларенс с тех пор, как около полугора лет назад умер его отец, – больше всего на свете ненавидел, когда его называли Кларри. Он был единственным и обожаемым сыном тети Прунеллы и, следовательно, двоюродным братом Шарлотты. Но в первую очередь он был доносчиком и самой настоящей крысой. Джаспер сразу обратил внимание на то, что кузен сильно растолстел, его светлые волосы поредели, а на лице появился нездоровый румянец. А ведь Кларри стареет, подумал он, хотя ему не больше двадцати пяти.

– Моя дорогая матушка и я прибыли в город вчера, – пояснил Кларенс, осматривая пустой стул с таким видом, будто ему страшно, что тот сложится под ним. – Мы собрались, как только услышали, и гнали во весь опор.

– Всю дорогу из Кента? – удивился Джаспер. – Хортон, будьте любезны, налейте сэру Кларри кофе. Судя по его виду, ему нужно подкрепиться. Загнал своих лошадей, да, старина? Очень опрометчиво с твоей стороны.

– Правильно – «сэр Кларенс», – уточнил Кларенс, глядя на дворецкого. – И вместо кофе принесите мне портвейна.

Джаспер кивнул, когда Хортон перевел взгляд на него.

– Мы услышали об этом, – заговорил Кларенс, откидываясь на спинку стула, – но я уверен, ты поправишь меня, если выяснится, что мы что-то неправильно поняли. Джаспер, мы услышали, что ты привез кузину Шарлотту в Лондон.

– И это доказывает, Кларри, – спокойно произнес Джаспер, – что с вашими ушами все нормально. Так ты беспокоился об ушах?

– Значит, она здесь? – спросил Кларенс.

– Душой и телом, – ответил Джаспер. – И еще мыслями, я бы добавил. Шарлотта не гений, но мисс Дэниелс дала ей то образование, которое могла дать. После приезда сюда они побывали в тех галереях и музеях, которые обязательны к посещению. На меня это произвело неизгладимое впечатление.

Кларенс шумно вздохнул и тревожно заерзал на стуле.

– Значит, это правда, – сказал он. – Я так надеялся, что это ложь. И мама тоже. Она твердила это всю дорогу до Лондона. «Кларенс, я очень надеюсь, – раз десять повторяла она, – что мы напрасно сорвались с места, все это очень маловероятно, если дело касается Джаспера». В последние годы мне пришлось узнать о тебе, Джаспер, кое-что нелицеприятное и поверить в это, однако я изо всех сил пытался быть милосердным к пасынку моего дяди. Я знаю, что он любил тебя, как родного сына, хотя ты почти каждый день испытывал его терпение. Ты перешел все границы. Придется мне нанести визит моему двоюродному дедушке Рейберну, хотя очень не хочется беспокоить старика. А мама так просто убита горем.

– Вероятно, это создает ей массу неудобств, – съязвил Джаспер. – Может, Кларри, тебе следует подложить подушку ей под голову? Или под ноги? Или под то и другое? У вас достаточно подушек?

Проклятие – в городе тетя Прунелла! И Кларри. Они стоят друг друга. Шарлотта пожалеет, что не осталась в Седерхерсте. Особенно если учесть, что им нужна ее родовитость. Нет, поправка – им нужна его родовитость.

– Твоя веселость неуместна, Джаспер, – заявил Кларенс. – Как была неуместна всегда. Дядя, увы, верил, что со временем ты повзрослеешь. А я знал, что это никогда не случится.

– Какое же это высочайшее наслаждение, не так ли, убеждаться в собственной правоте, – равнодушно произнес Джаспер. – Особенно когда предсказываешь что-то нехорошее. Хортон, почему вы не наполнили бокал сэра Кларри? Там пусто.

– Сэра Кларенса, – процедил Кларенс. – Ты должен понимать, Джаспер, что неприлично привозить сестру в город до ее дебюта. Одного этого достаточно, чтобы устроить сердечный приступ любому поборнику нравственности и вогнать его в меланхолию. А ведь мама – самый ярый из поборников.

– Осторожно, Кларри, – дружелюбно произнес Джаспер. – Надеюсь, вы с мамой действительно испытаете облегчение, когда решите, что зря сорвались с места. Порасспрашиваете людей и убедитесь, что Шарлотта не появлялась ни на одном светском мероприятии и не совершала ничего, что хотя бы отдаленно не соответствует ее возрасту и обстоятельствам. Возможно, я чего-то не знаю, ты прав насчет этого, старина, но вот мисс Дэниелс знает все наверняка. Я бы посоветовал тебе не отчитывать ее за выдуманное неприличное поведение подопечной. Еще до Рождества мисс Дэниелс станет женой священника, и преподобному Беллоу может взбрести в голову отлучить тебя или сделать еще что-нибудь столь же неприятное за то, что ты обидел ее. Верно, он самый благожелательный и мягкий джентльмен на свете, но никто не скажет заранее, как на него подействует оскорбление, нанесенное его возлюбленной. Я бы не рискнул проверять.

Кларенс провел тыльной стороной ладони по губам.

– Ты, Джаспер, из всего делаешь балаган, – сказал он. – У Шарлотты безупречная родословная, и она богатая наследница. Настоятельно необходимо, чтобы ее не видели в обществе до того, как она будет представлена королеве в следующем году. Ты поступил безответственно и насмеялся над условиями завещания дяди. Я приехал сюда, чтобы помешать тебе продолжать в том же духе. Дедушка Рейберн тоже проследит за этим, когда я все ему расскажу.

– Ты передашь ему мои наилучшие пожелания? – осведомился Джаспер.

Он не переставал гадать, почему тетка и двоюродный брат Шарлотты так неожиданно озаботились ее судьбой, если в течение десяти лет со смерти ее отца или хотя бы пяти лет со смерти ее матери они не проявляли к ней ни малейшего интереса. Если не считать длинных писем леди Форестер, приходивших дважды в год – на Рождество и на день рождения, в которых содержался призыв быть хорошей и добродетельной и слушаться свою гувернантку, больше никого. Под «никем» подразумевался Джаспер.

И вдруг его озарило. В словах Кларенса промелькнула одна важная деталь: Шарлотта является богатой наследницей. Сразу вспомнилось теткино письмо, которое Шарлотта зачитала вслух. В частности, тот абзац, где леди Форестер сообщала, что Кларенс ждет не дождется новой встречи с кузиной, что сейчас он стал видным мужчиной и готов к вступлению в семейную жизнь, как только встретит девушку, достойную его.

Тогда Шарлотта взяла с Джаспера обещание никогда не передавать ее на попечение тетки и кузена.

Проблема заключалась в том, что Джаспер не был единственным опекуном сестры. Второй муж матери не любил и не доверял пасынку и назначил еще двух соопекунов – собственного дядю, Сета Рейберна, и своего зятя. Сэра Чарлза Форестера. После смерти отца Кларенс унаследовал одну треть соопекунства.

Все это означало, что два опекуна могут принудить к повиновению третьего по любому вопросу, касающемуся жизни или благополучия Шарлотты.

Джаспера всегда устраивало, что Сет Рейберн никогда не проявлял никакого интереса ни к Шарлотте, ни к Кларенсу, ни к другим членам семьи. И к Джасперу тоже.

– Мама, – продолжал вещать Кларенс, – готова пожертвовать своим временем, силами и свободой, чтобы содержать для Шарлотты респектабельный дом и должным образом подготовить ее к выходу в свет – то есть ради того, чем, по ее мнению, весьма пренебрегают. Я считаю, что тебе, Джаспер, следует на это согласиться, если ты желаешь блага своей единоутробной сестре. Я повременю со своим визитом к дедушке Сету, если ты согласишься завтра же передать ее на мое и мамино попечение. Вражда между опекунами никому не нужна. К тому же, полагаю, ты будешь только рад сбросить с себя бремя ответственности. И что ты на это скажешь?

Кларри старался выглядеть веселым, но выглядел нелепым.

Джаспер в задумчивости сдвинул брови, и Кларенс изобразил еще большую веселость.

– Должен признаться, Кларри, – сказал Джаспер, – что не вижу никаких изъянов в твоих аргументах. Я действительно желаю блага Шарлотте, только вот не представляю, как можно исполнить это желание, передав ее на ваше с мамой попечение. Прости меня за мою тупость. Возможно, у Рейберна получится тебя понять. Может, тебе, старина, и в самом деле стоит нанести ему визит. Не сомневаюсь, он будет счастлив лицезреть тебя. К сожалению, я больше не могу рассиживаться тут с тобой и обмениваться любезностями, хотя ты мне почти родственник. Ты хоть когда-нибудь задумывался, как много прощается благодаря этому «почти»? Я задумывался. Прости, у меня масса дел.

– Подозреваю, побоксировать у Джентльмена Джексона или обсудить лошадок в «Таттерсоллз»? – пренебрежительно заметил Кларенс.

– Упаси Боже, – возразил Джаспер, вставая, – я не хочу так напрягаться. Избавь меня от этого, старина. Полагаю, мы еще увидимся с тобой и твоей мамой в ближайшие несколько дней, хотя должен предупредить тебя – с большим сожалением, – что мы планируем уехать именно в этот день.

– Я не называл день, – напомнил ему Кларенс.

– Ах, разве? – изобразил удивление Джаспер. – Но мы все равно планируем уехать именно в этот день. Ты нашел вход, старина. Сделай любезность, найди и выход, ладно? Это так утомительно – заворачивать к парадной двери только для того, чтобы проводить гостей со двора, когда гораздо проще сразу подняться наверх.

Джаспер вежливо поклонился и, выйдя впереди Кларенса из комнаты, не оглядываясь поднялся наверх.

Остается только надеяться, что Сет Рейберн с первого взгляда распознает первостатейного глупца – пусть это и будет его внучатый племянник.

Глава 8

Кэтрин вместе с Маргарет сидели в малой гостиной, когда вошел дворецкий и подал на серебряном подносе визитную карточку. Один гость уже имелся – Константин, который уже как полчаса вернулся со Стивеном из «Таттерсоллз», где они провели все утро. Других гостей не ждали. И вообще, девушки собирались на прогулку в парк, когда приехали мужчины.

– Это лорд Монфор, – сообщила Маргарет, взяв карточку с подноса.

Она многозначительно посмотрела на Кэтрин.

– Монти! – радостно воскликнул Стивен. – Ведите его сюда. Кон, он был вчера на балу. Разве я тебе не говорил?

– Вот как? – произнес Константин. – Полагаю, он весь вечер провел за карточным столом и освободил кое-кого из гостей от части их состояний.

– Нет, не весь, – возразил Стивен. – Он даже один раз потанцевал.

«Умоляю, Стивен, больше ничего не говори».

Кэтрин горячо сожалела о том, что не может стереть тот танец из памяти. Из-за него она не спала полночи. А днем больше ни о чем думать не могла. Господи, она едва не согласилась на это нелепое и ужасно неприличное пари!

«Но только представьте, мисс Хакстебл, как было бы здорово, если бы мы оба выиграли. Мы бы устроили грандиозную свадьбу в церкви Святого Георгия на Ганновер-сквер и пригласили бы весь бомонд, а потом наша жизнь наполнилась бы чередой бессонных ночей, мы делали бы детишек и страстно любили бы друг друга. Можно, правда, и в обратном порядке».

Ох!

И вот сейчас, когда эти слова звучат у нее в голове чуть ли не в десятый раз – по скромным подсчетам – с того момента, как они были произнесены, он, такой красивый и элегантный, переступает порог гостиной. В сопровождении молоденькой и очень миленькой девушки.

Ах, как он посмел прийти после вчерашнего вечера – и после того, что было три года назад?! Только вот вчера он заявил, что ему нужно выиграть пари и что он сможет сделать это, если будет придумывать поводы для их встреч.

Лорд Монфор поклонился, а девушка присела в реверансе.

– Мисс Хакстебл, – заговорил он, направив свое внимание – и свои чары – на Маргарет, – я приехал сообщить вам, как я счастлив знакомству с вами на вчерашнем балу, даже несмотря на то что мне не посчастливилось потанцевать с вами. Я взял на себя дерзость привезти с собой свою сестру, Шарлотту Рейберн, в надежде, что вы позволите мне просить вас и мисс Кэтрин Хакстебл обратить на нее свое внимание.

Из него так и сочится респектабельность и хорошие манеры, с некоторым негодованием подумала Кэтрин.

– Ах, конечно! – Мег быстрым шагом пересекла комнату, протягивая девушке правую руку. – Мисс Рейберн, как я рада! Познакомьтесь с моей сестрой и нашим братом, графом Мертоном. А это наш кузен, мистер Константин Хакстебл.

Девушка покраснела.

– Я еще не выезжала в свет, – пояснила Шарлотта, – потому что мне еще не исполнилось восемнадцать. Но Джаспер и мисс Дэниелс, моя компаньонка, сказали, что в этом году мне дозволяется нанести несколько визитов.

– Так как я все равно собирался заехать сюда, – добавил лорд Монфор, – а у мисс Дэниелс оказались дела, я предложил Шарлотте сопровождать меня.

– Я очень рад этому, Монти, – сказал Стивен, с улыбкой кланяясь. – Вы должны пообещать мне, мисс Рейберн, что на своем первом балу в следующем году вы запишете за мной несколько танцев – авансом, в силу нашего сегодняшнего знакомства.

Шарлотта рассмеялась и зарделась.

– Я очарован, мисс Рейберн, – любезно проговорил Константин.

– Я тоже очень рада, – сказала Маргарет. – Проходите, мисс Рейберн, и присаживайтесь рядом со мной. Константин, позвони в звонок, что рядом с тобой, – нужно, чтобы принесли еще чаю и пирожных. И вы присаживайтесь, лорд Монфор.

Кэтрин, которая вскочила при появлении гостей, села вплотную к подлокотнику двухместного диванчика. Константин собирался позвонить в звонок и сесть рядом с ней, но лорд Монфор опередил его. И только после этого он впервые со своего прихода устремил на нее взгляд – прямой, напряженный и очень… пылкий взгляд, который остался тайной для остальных присутствующих.

Этот взгляд, естественно, предназначался для того, чтобы выбить Кэтрин из колеи и заявить ей, что он ни на мгновение не забывал вчерашний вечер и свое решение выиграть пари.

Лорд Монфор не прикасался к Кэтрин ни бедром, ни плечом, однако она чувствовала его тело, и ее сердце учащенно стучало, частично от негодования, частично от ощущения физической близости, причем еще более острого, чем вчера, когда они на самом деле прикасались друг к другу.

– Полагаю, мисс Хакстебл, – сказал он, поворачивая к ней голову, – вам понравился вчерашний вечер.

– Очень, милорд, благодарю, – проговорила Кэтрин. «Несмотря на то что наш вальс практически испортил его», – с удовольствием добавила бы она, если бы не опасалась, что их услышат.

– Мне тоже, – сказал лорд Монфор. – Всегда приятно встречать близких друзей на светских мероприятиях.

Его манеры были безупречны. Его глаза улыбались. И только Кэтрин, сидевшая в футе от него, могла видеть задорный блеск и насмешку, притаившиеся в их глубине. Он веселился.

Мисс Рейберн, сначала такой робкой и молчаливой, помогла освоиться искренняя забота Мег и Стивена, и теперь девушка весело щебетала. Кэтрин тепло улыбнулась ей.

– Ах, – воскликнула она, пока Мег разливала чай, а Стивен разносил пирожные, – значит, вы, мисс Рейберн, любите деревню! Я тоже. Мне нравится здесь, в Лондоне, но я всегда с радостью возвращаюсь домой.

Кэтрин принялась рассказывать об Уоррен-Холле и даже о Трокбридже. Она рассказывала об Изабелле и Сэмюеле, своих племянниках, о Ванессе, своей сестре. Она завладела беседой – что было крайне невежливо – и говорила больше, чем обычно.

И все это время она ощущала близость лорда Монфора, который молча сидел рядом с ней и на которого она ни разу не посмотрела. Однако она знала, что ему весело. И она знала, что он намеренно провоцирует ее.

Лорд Монфор, заключила она, великолепный кукловод, а она – беспомощная марионетка.

Эта мысль разозлила Кэтрин. Она резко повернулась к нему и обнаружила, что он с любезной улыбкой на устах смотрит на нее.

– Ваша сестра является герцогиней Морленд, – сказал он.

– Полагаю, вы с ней не знакомы, – отрезала Кэтрин и снова обратилась к мисс Рейберн: – В один из ближайших дней мы возьмем вас с собой и навестим ее. Она будет рада, и вам, я уверена, она понравится. У нее очень легкий характер, правда, Мег?

Девушка в восторге. Однако возможно, продолжать знакомство с ней не лучшая идея, потому что она имеет несчастье быть единоутробной сестрой лорда Монфора. Только слово не воробей: вылетело – не поймаешь.

– Герцогиня, – с благоговейным восторгом произнесла мисс Рейберн, вдруг снова засмущавшись. Но в следующее мгновение она лучезарно улыбнулась: – Я с радостью.

– А еще, мисс Рейберн, – добавила Мег, – вы могли бы составить нам с Кейт компанию на прогулке по Гайд-парку завтра после обеда – если, конечно, у вас нет других, более интересных планов.

– Ой, у меня нет никаких планов! – горячо заверила ее девушка, подавшись вперед. – Мне еще рано выезжать в свет, поэтому я почти нигде не бываю, кроме нескольких магазинов и галерей. И я почти ни с кем не встречаюсь, кроме дам такого же возраста, как моя мама. Правда, у них есть дочери моего возраста и сыновья. Мне действительно было бы очень интересно погулять по парку. Я обязательно пойду. Ты разрешаешь, Джаспер? Надеюсь, дождя не будет.

– Я буду сопровождать тебя, Шарли, – заявил лорд Монфор, – если мужское общество не оскорбит мисс Хакстебл и ее сестру. Мне обязательно позавидуют все мужчины в парке, когда увидят меня с тремя красивейшими в городе дамами.

Естественно, они сыграли ему на руку, поняла Кэтрин. Он, вероятно, надеялся именно на такую возможность увидеться с ними – или с ней. Он даже приложил определенные усилия и заявился сюда, чтобы представить свою младшую сестру.

– Джаспер! – весело рассмеялась мисс Рейберн. – Какой же ты глупый!

– Разве? – удивился он. – Мне следовало сказать «с двумя из красивейших», да, Шарли? Я проглядел какие-то недостатки в твоей внешности, потому что ты моя сестра и я необъективен, да?

«Сколько же любви слышится в его словах, когда он говорит с этой девочкой!» – с завистью подумала Кэтрин. Ей очень не хотелось признавать, что в нем есть что-то хорошее.

– Конечно, нет, Монти, – сказал Стивен. – Ни у твоей сестры, ни у моих нет никаких недостатков. И не все джентльмены будут завидовать тебе. Потому что я тоже с вами пойду.

– Это замечательно, Стивен, – сказала Кэтрин. – Мне всегда доставляет огромное удовольствие идти с тобой под руку и наблюдать, как юные барышни вспыхивают от зависти, проходя мимо.

Хотя она и не смотрела на лорда Монфора, но отлично знала, что он поджал губы.

– Я бы тоже пошел, – проговорил Константин, – но, увы, у меня на завтра другие дела.

Лорд Монфор встал и устремил многозначительный взгляд на сестру. Девушка тут же подскочила.

– С нетерпением жду завтра, – сказал он, склоняясь над рукой Мег.

Он кивнул на прощание Стивену и Константину, но Кэтрин, которая в этот момент прощалась с мисс Рейберн, проигнорировал.

Однако ему каким-то образом удалось донести до нее мысль, что слова, сказанные Мег, были обращены к ней.

Как у него это получается?

Или все это плод ее воображения?

– Монти вчера танцевал вальс, – сказал Стивен, когда гости ушли. – С Кейт. Он танцует так же хорошо, как делает все остальное. А мне, увы, повальсировать не удалось. Мне пришлось сидеть с мисс Эктон, потому что она еще не получила разрешение на вальс.

Кэтрин почувствовала на себе пристальный взгляд Константина и, повернувшись, тепло улыбнулась ему.

– А сегодня Монти привел к вам в гости свою сестру, – сказал он ей, сокрушенно качая головой, – хотя она еще не выезжала в свет. Насколько я помню, давным-давно я предупреждал тебя насчет него, Кэтрин. Имей в виду: с тех пор ничего не изменилось. Монти – один из моих близких друзей, но если бы у меня была сестра, я не подпустил бы ее к нему на милю, а если и подпустил бы, то только в сопровождении двух дуэний, прикованных к ней цепями.

Кэтрин засмеялась. И Стивен тоже.

– Константин! – с упреком произнесла Маргарет. – Лорд Монфор – джентльмен. У него великолепные манеры. А его любовь к мисс Рейберн достойна похвалы.

– Я уже не неопытная девчонка, Константин, – сказала Кэтрин.

– Полагаю, что так, – согласился Константин. – Я забываю, что ты у нас почти старушка. Тебе… сколько? Двадцать три? И все равно помни, что он опасен.

– А ты, Константин? – шутливо осведомилась Кэтрин.

Он поморщился.

– Иногда, – сказал он, – повесы узнают друг друга издалека. Только не подумайте, что эти слова относятся ко мне.