Текст книги "Немного опасный"

– Если вы не можете противостоять искушению, миссис Деррик, – ответил герцог, останавливаясь рядом с ней, – то поднимитесь обратно наверх и скатитесь. А я с удовольствием посмотрю.

В следующую секунду его брови удивленно поползли вверх, и он повернулся, услышав восторженные крики детей, которые высыпали на берег озера в сопровождении родителей.

– И мы тоже поднимемся на холм? – поинтересовался юный Уильям Бедвин у лорда Рэнналфа. – Я очень хочу подняться, папа.

– Наверх, – скомандовал своему отцу маленький Жак Эшфорд.

Дэнил Мор не стал даже спрашивать. Он бросился вверх по склону, пробежал немного, а потом развернулся и кинулся вниз, быстро перебирая маленькими ножками. На берегу озера он благополучно приземлился в объятия леди Фреи. Малыш тут же высвободился и снова побежал наверх.

Похоже, этому холму суждено было превратиться в площадку для игр. Герцог Бьюкасл некоторое время наблюдал за племянниками и племянницами с непроницаемым выражением лица, потом повернулся к Кристине и предложил ей руку. Однако его опередили Памела и Полин, которые обступили молодую женщину с двух сторон и, разом заговорив, а вернее, закричав, стали упрашивать ее посмотреть, как они будут взбираться на холм, хотя Мелани с Берти находились тут же неподалеку.

Кристина рассмеялась и послушно стала наблюдать за тем, как девочки понеслись к холму, взобрались наверх, а потом сбежали вниз на берег. Беатрис Бедвин упала первой. Малышка заплакала, но к ней тут же подскочил папа, посадил ее на плечи и стремглав помчался вверх по склону. Миранда Бедвин, которой не было еще и трех лет, упросила лорда Рэнналфа точно так же прокатить ее вверх и вниз по холму. Он подчинился и, когда они уже возвращались обратно, подбросил ее, отчего девчушка восторженно захохотала и стала просить еще.

Ханна Бедвин ходила кругами вокруг лорда Эйдана, хлопала в ладоши и смеялась, а потом, потеряв равновесие, неуклюже приземлилась на маленькую попку.

Шум стоял оглушительный.

– Филипп и Дейви хотят взобраться на самый верх, – во все горло прокричала Памела, подбегая к Кристине и хватая ее за руку, – и мы с Бекки тоже хотим. Пойдемте с нами, Кристина.

В этот момент Бекки взяла ее за другую руку, и Кристине даже в голову не пришло отказаться, хотя она только что спустилась с этого самого холма.

Вместе с двумя девочками она начала подниматься наверх, но на полпути остановилась, чтобы посмотреть, как мимо них с оглушительными воплями восторга проносятся старшие мальчишки.

– Знаете, – сказала Кристина, когда они оказались на вершине, – гораздо веселее будет не сбежать с этого холма, а скатиться по нему.

– Скатиться? – удивилась Бекки. – Как это?

– Нужно лечь на землю, соединив ноги и закинув руки за голову, а потом перевернуться – и вы покатитесь вниз. Никогда не видела более подходящего склона.

– Покажи нам, – попросила Памела.

– Хорошо, – согласилась Кристина, – я покажу, как это делается, но сама скатываться не буду, потому что взрослым леди так делать не пристало.

Девочки дружно расхохотались, и Кристина не смогла сдержать улыбки. Потом она растянулась на траве, демонстрируя, какое надо принять положение, чтобы легко скатиться с холма.

– Это очень просто, – говорила она, – если трудно будет сдвинуться с места, я легонько подтолкну вас, а потом уже…

Ее голос сорвался на крик. Послышался заливистый детский смех, и две пары маленьких ручек столкнули ее с холма. Кристина стремительно покатилась вниз. В первый момент она хотела остановиться, но по опыту знала, что так недолго и покалечиться. Даже если бы ей это удалось, страшно подумать, как бы нелепо она смотрелась, распластанная на траве.

В следующую секунду вопрос об остановке отпал сам собой. С бешеной скоростью Кристина катилась к берегу озера и громко кричала.

К тому времени как она достигла конца спуска, все мысли у нее в голове смешались, а крик превратился в хохот. Сильные руки поймали ее, и суровые серые глаза впились в нее грозным взглядом.

Обретя способность мыслить связно, Кристина осознала, чьи именно это глаза и руки, и увидела, что смеются все, кроме герцога Бьюкасла.

В этот момент снова раздались крики, и из деревьев выкатились две девочки. Правила игры тут же переменились: теперь все дети хотели непременно скатиться по склону, а Филипп с Дейви уже бежали наверх.

– Ну вот, миссис Деррик, вы и осуществили свое желание, – негромко произнес герцог Бьюкасл.

– Здорово придумано! – воскликнул лорд Рэнналф, который выглядел сейчас необыкновенно красивым.

– Я жутко завидую вам, – вмешалась в разговор леди Фрея. – Сто лет ничего подобного не делала, но сегодня меня ничто не остановит. Дейви, подожди-ка!

Кристина быстро поднялась, поправила шляпку и одернула юбку, попутно проверив, не собрала ли она с холма всю траву.

– Вулф, – окликнул брата лорд Аллен, – теперь, когда миссис Деррик показала детям, как надо развлекаться, и бросила вызов нашей Фри, почему бы тебе не показать ей озеро?

– С удовольствием, Аллен, спасибо, – коротко ответил герцог, – если миссис Деррик захочется.

– Разумеется, захочется, – рассмеялась Кристина и храбро приняла предложенную герцогом руку. – Сегодня я уже достаточно повеселила народ. – Она заметила, как граф Росторн подмигнул ей.

Герцог повел ее через рощу, и скоро шум и крики остались позади.

– Я просто показывала девочкам, как нужно лечь, чтобы скатиться с холма, – заговорила Кристина, чтобы нарушить воцарившееся молчание. – Они столкнули меня.

Бьюкасл ничего не ответил.

– Увы, я снова выставила себя на посмешище самым неподобающим образом. Ваши братья и сестры наверняка сочли меня недостойным созданием…

Герцог по-прежнему молчал.

– И вы, должно быть, разделяете их мнение.

В следующее мгновение он незаметно проделал что-то с ее рукой. Что бы это ни было, но Кристина оказалась прижатой к стволу дерева, а над ней нависло мрачное лицо герцога. Он выглядел весьма опасным. Его рука опиралась о ствол рядом с ее головой.

– А вам не все равно, миссис Деррик? – осведомился он. – Разве вам важно мое мнение?

Кристине было вполне ясно, что он думает по поводу ее поведения. Он разгневан. Он считает ее вульгарной и неженственной. Только что она с блеском продемонстрировала эти качества всей его семье. А ведь герцог оказал ей честь, пригласив в Линдсей-Холл. Своим поступком она бросила тень и на него тоже.

Внезапно ей на память пришли слова Гермионы, сказанные прошлым вечером.

– Нет, – сказала она, хотя в глубине души чувствовала, что ей далеко не все равно. Ей в самом деле было важно его мнение.

– Я так и думал. – Его лицо снова приняло холодное выражение.

– Вы просто не любите детей, так ведь? – Кристина тряхнула кудряшками. – И точно так же вам претит все, что связано с детством, переизбытком чувств и наслаждением жизнью? Холодное непоколебимое достоинство – это все, ради чего вы живете. Естественно, мне безразлично мнение такого человека.

– В любом случае я его выскажу, – проговорил герцог, и в глазах его зажегся огонек, свидетельствовавший о сдерживаемом гневе. – Я считаю, миссис Деррик, что вы родились на свет, чтобы нести радость в жизнь других людей. Кроме того, я убежден, что вам не следует думать, будто вы хорошо знаете меня.

– О! – Кристина откинула голову назад и прижалась к стволу дерева. – Ненавижу, когда вы так поступаете. Стоит мне только понадеяться, что назревает хорошая ссора, как вы вставляете мне палки в колеса. Что, во имя неба, вы хотели этим сказать?

– Только то, что вы совершенно меня не знаете, – ответил он.

– Я другое имела в виду, – возразила Кристина. – Неужели я действительно рождена для того, чтобы приносить радость другим людям?

Герцог слегка наклонил голову, но глаза его по-прежнему напоминали две серые льдинки – удивительный контраст!

– Вы часто поступаете импульсивно, не по-женски, неловко и порой даже вульгарно, – назидательно проговорил он. – Вы слишком много болтаете, слишком много смеетесь, и ваше поведение начисто лишено утонченности. Но несмотря ни на что, вы привлекаете к себе всех окружающих людей, подобно тому, как пламя влечет мотыльков. Вы считаете, что люди не уважают вас, презирают и порицают, хотя это совсем не так. Вы говорили мне, что так и не сумели стать частью светского общества. Я в это не верю. Если бы вы старались изо всех сил – у вас обязательно получилось бы. Не знаю, кто уверил вас в обратном, но, кто бы ни был этот человек, он глубоко заблуждался. Быть может, его слепило исходящее от вас сияние, или он не готов был поделиться им с другими. Скорее всего, он принял это сияние за кокетство. Вот что я думаю о вас, миссис Деррик. Я всего лишь пытался осознать чудо того, что Линдсей-Холл снова наполнился детьми – наследниками моих братьев и сестер, а потом вдруг вы скатились с холма прямо в мои объятия. Теперь вы не посмеете утверждать, будто я не люблю детей, переизбыток чувств или наслаждение жизнью.

Кристина была потрясена. Она даже ощущала определенный подъем чувств – ей удалось разозлить герцога! Он явно был вне себя от гнева. Никогда еще за все время их знакомства она не слышала, чтобы он так много говорил.

– А вы больше не посмеете указывать мне, что говорить и чего не говорить, – заявила она. – Вы можете обладать неограниченной властью над вашим миром, но я не являюсь его частью. Надо мной у вас нет никакой власти. После всего, что вы обо мне наговорили, мы оба должны радоваться этому факту. Я бы позорила вас каждый день всю оставшуюся жизнь, как это было в Гайд-парке…

– В отличие от вашего покойного супруга, или его брата, или кого другого, кто убедил вас в том, что вы пустая кокетка, – отчеканил герцог, – я знаю, что меня не ослепит ваш свет, миссис Деррик. Моя личность не утратит своей значимости, а ваша не пострадает от моей власти. Вы как-то сказали, что я высосу из вас всю радость жизни, но вы недооцениваете себя, если всерьез так считаете. Радости жизни вас может лишить только слабый человек, а я себя таковым не считаю.

– Что за глупости вы говорите! – воскликнула Кристина, когда Бьюкасл наконец отстранился от нее и убрал руку с дерева. – Для вас во всем мире не существует никого, кроме слуг, которые исполняют ваши многочисленные приказы и со страхом ловят каждое ваше слово. А вы отдаете приказы простым поднятием брови. Естественно, вам пришлось бы контролировать и меня, имей я глупость отдаться в ваши руки. Вы просто не умеете обращаться с людьми по-другому.

– А вы, миссис Деррик, – герцог сделал несколько шагов и вновь обернулся к Кристине, – не знаете, как еще побороть свое влечение ко мне, и пытаетесь убедить себя в том, что изучили меня вдоль и поперек. Значит, вы пришли к выводу, что я все-таки не ношу маску? Или, быть может, вы были правы вчера вечером, когда сказали, что я до кончиков ногтей герцог Бьюкасл?

Кристина чуть не задохнулась.

– У меня нет никакого влечения к вам!

– Неужели? – Герцог надменно изогнул бровь и поднес к глазу монокль. – Значит ли это, что вы вступаете в сексуальные отношения с каждым партнером по танцам, который приглашает вас в уединенное местечко?

Кристину охватил страшный гнев, который целиком и полностью был направлен на одного человека.

– Ну, это уже слишком! – прошипела она, приближаясь к герцогу.

Она выхватила монокль из его руки, одним движением сорвала с шеи черную ленту и отшвырнула стекло в сторону.

Две пары глаз следили за тем, как монокль взмыл высоко вверх, описал дугу, на секунду завис между деревьями и начал путь вниз, который так и не был завершен. Лента зацепилась за ветку, и монокль повис на дереве высоко над землей.

Кристине показалось, что по меньшей мере миля отделяет ее от раскачивающегося на ленте, подобно маятнику, монокля.

Воцарившееся молчание, казалось, не кончится никогда.

Наконец она заговорила первой:

– На этот раз я за ним не полезу.

– Рад это слышать, – отозвался герцог тем ледяным тоном, к которому Кристина уже привыкла. – Мне претит мысль о том, что придется в очередной раз нести вас всю дорогу до дома в рваном платье.

Кристина резко повернулась и метнула на герцога гневный взгляд.

– Я не испытываю к вам никакого влечения, – отчеканила она, – и я не отличаюсь неаккуратностью.

– Я этого и не говорил, – заверил ее герцог.

– Осмелюсь предположить, – сказала Кристина, задрав голову и обозрев монокль, который теперь легонько покачивался на ветру, – что по возвращении домой вы поднимете бровь, и армия садовников бросится сюда спасать ваш монокль. Жаль только, что вам при этом не удастся ничего приставить к глазу. Хотя, скорее всего, у вас таких моноклей целая куча.

– Восемь, – коротко отозвался герцог, – у меня их восемь – или будет восемь, когда этот вот вновь вернется в мое владение.

С этими словами он пошел прочь.

На какое-то мгновение Кристине показалось, что герцог обиделся и решил бросить ее одну, но в следующую секунду она поняла, что Бьюкасл направляется к старому дубу, чтобы спасти свой монокль. Он взобрался на дерево с той же легкостью и элегантностью, с какой незадолго до этого спустился с крутого склона, заросшего деревьями.

К тому времени как герцог оказался на достаточном расстоянии от земли, чтобы дотянуться до монокля, Кристина была вне себя от беспокойства. К сожалению, монокль оказался довольно далеко от ствола, так что герцогу пришлось оседлать ветку и начать медленно продвигаться вперед к цели.

– Ради Бога, осторожнее! – прокричала Кристина.

– Я всегда осторожен, – услышала она спокойный ответ. Сняв монокль с ветки, герцог бросил его Кристине и удобно уселся на ветке, глядя на нее сверху вниз. – Всегда, за исключением, пожалуй, случая с вами. Соблюдая осторожность, я бы, пожалуй, остался сидеть здесь до тех пор, пока вы не окажетесь на безопасном от меня расстоянии в Глостершире, а лучше бежал бы от вас как от чумы еще в Скофилд-Парке. И вообще, в этом году мне следовало запереться в Бедвин-Хаусе сразу после свадьбы миссис Магнус, пока я не убедился бы, что вы преодолели уже миль пятьдесят на пути к дому. После неудавшейся попытки вступить в брак, когда мне было двадцать четыре года, я отказался от надежды когда-нибудь жениться. С тех пор я не искал себе невесту. А если бы даже искал, то уж, конечно, выбрал бы не вас. Я бы подошел к этому вопросу с предельной щепетильностью. Честно говоря, вы являетесь полной противоположностью женщины моей мечты.

– Естественно. Кто же захочет жениться, имея двух любовниц! – проворчала Кристина.

Герцог, смотревший на нее с ветки, выглядел сейчас угрюмо и до безумия привлекательно.

– Двух? – переспросил он. – Одну для будней, а другую для выходных? Или одну в деревне, а другую в городе? Или одну днем, а другую ночью? Ваш осведомитель располагает неверной информацией, миссис Деррик. Моя постоянная любовница умерла более года назад, и я не знаю никакой другой. Уверен, вы извините меня за то, что я упомянул в вашем присутствии эту женщину, учитывая то, что вы первая заговорили об этом.

Более года назад. Так вот оно что! Оказывается, прошлым летом в Скофилде он пытался заменить ею умершую любовницу!

– Знаете, вы одновременно раздражаете меня и притягиваете к себе, – продолжил герцог. – Я никак не могу этого объяснить.

– Я вовсе не хочу притягивать вас к себе, – закричала Кристина, – и я даже не хочу раздражать вас. Я вообще не желаю иметь с вами ничего общего! А теперь сами подумайте, как сильно вы возненавидели бы меня, если бы вам пришлось прожить со мной остаток жизни.

Герцог смерил ее холодным взглядом.

– Значит ли это, что с вами такое уже случалось? – вкрадчиво осведомился он.

– Вас не касается, что со мной случалось и чего не случалось, – буркнула Кристина, – вас вообще не касаются мои дела. Вы собираетесь сидеть там весь день или до тех пор, пока я не уеду в Глостершир? Глупо ссориться, когда вы можете упасть в любой момент, а у меня может затечь шея.

На этот раз герцог без лишних слов спустился вниз. Кристина молча наблюдала за ним. Она с неохотой отметила про себя потрясающую силу и ловкость. Кроме того, в его присутствии ей всегда было неспокойно. Сегодня она поняла, что этот человек состоит не только изо льда. Она видела его в гневе и отчаянии. Он сказал, что она раздражает его – и одновременно притягивает к себе.

«Ну почему, почему противоположности имеют свойство притягиваться?» – подумала Кристина. А уж они с герцогом являли полную противоположность друг другу. В то же время противоположности обычно не преодолевают барьер простого физического влечения. Они не могут существовать в гармонии. Она больше никогда, ни за что на свете не пожертвует своей свободой, повинуясь простому влечению, даже если оно так сильно похоже на любовь.

Герцог отряхнул сюртук и бриджи, а Кристина повесила монокль себе на шею. Сегодня ему не удастся навести его на нее снова.

– На голубятню уже поздно идти, – сказал Бьюкасл. – Отложим это до другого раза. Лучше я провожу вас домой по берегу озера, как и советовал Аллен.

Его взгляд переместился на монокль, но он ничего не сказал и даже не потребовал вернуть его.

– Ладно, – отозвалась Кристина, сцепив руки за спиной, – я согласна.

«Я считаю, миссис Деррик, что вы родились на свет, чтобы нести радость в жизнь других людей». Удастся ли ей когда-нибудь забыть эти слова? Такие странные слова.

Ей почему-то захотелось плакать.

Это герцог виноват во всем. Ужасный, ужасный человек.

Глава 18

Они шли по берегу озера, направляясь к дому. Ветер гулял по воде, и, несмотря на солнечную погоду, чувствовалось, что сейчас еще только ранняя весна.

Вулфрик был потрясен тем, что потерял контроль над собой. Такого с ним никогда не случалось. Правда, ему никогда не случалось влюбляться – до настоящего момента. Он сказал Кристине правду – она одновременно раздражала его и притягивала. Даже теперь он испытывал соблазн отпустить эту женщину, отступить, снова принять на себя холодный вид – от которого, по ее словам, он никогда не отступал – и забыть обо всем этом безумии.

Разве можно представить себе, чтобы герцогиня Бьюкасл скатывалась с холмов на глазах у Бедвинов и их детей, кричала от переизбытка чувств, заливисто хохотала и выглядела бы при этом такой необыкновенно прекрасной, что герцогу захотелось подхватить ее на руки и покрыть ее лицо поцелуями?

Интересно, как бы отреагировали его братья и сестры, а также барон и баронесса Ринейбл, если бы он пошел на такое?

Всю дорогу они хранили молчание. Наконец герцог нарушил тишину, хотя ему не слишком хотелось начинать разговор. Он не знал, удастся ли ему вызвать Кристину на откровенность своим вопросом, и не был уверен, что хочет узнать ответ, даже если она готова его дать.

Но как можно любить женщину, которую совсем не знаешь?

– Расскажите мне о вашем замужестве, – попросил он.

Кристина отвернулась к озеру. Опустив глаза, герцог увидел свой монокль у нее на шее и подумал, что она не хочет отвечать.

– У него были светлые волосы, он был красивый, милый и обаятельный, – начала Кристина. – Я влюбилась в него с первого взгляда, и он – до сих пор поверить не могу – тоже полюбил меня. Мы поженились через два месяца после знакомства, и некоторое время мне казалось, что мы будем жить долго и счастливо. Я любила его семью, а они любили меня, даже Бэзил с Гермионой. Я обожала его племянников. Мне тяжело было освоиться в светском обществе, но, как вы правильно подметили, эти люди приняли меня и даже старались всячески подбодрить. Я была представлена королеве и получила приглашение в «Олмак», а поэтому я чувствовала себя самой счастливой женщиной в мире.

Ей тогда было не больше двадцати лет – милая юная девочка, мечтающая о любви, прекрасном принце и счастливой супружеской жизни. Герцог ощутил прилив нежности к этой девочке. Интересно, если бы они встретились тогда, сумел бы он ее полюбить?

– Что же произошло? – спросил он. Кристина пожала плечами и вся сжалась, как будто ей стало холодно.

– Оскар удивил меня, когда я узнала его получше, – отозвалась она. – Несмотря на его красоту, обаяние, положение в обществе и богатство, он был очень не уверен в себе. В эмоциональном плане он сильно зависел от меня. Он обожал меня и не хотел ни на минуту отпускать от себя. Я не возражала. Ну конечно, я не возражала. Для меня он был всем. Но потом он начал открыто выражать опасения по поводу того, что может потерять меня, стал обвинять меня в том, что я кокетничаю с другими джентльменами. Дошло до того, что стоило мне с кем-то поговорить, потанцевать или просто улыбнуться другому мужчине, он потом целыми днями не разговаривал со мной. А если мне случалось пойти куда-нибудь без него – несмотря на то, что со мной всегда была либо горничная, либо другая дама, – он подозревал, что я тайно встречаюсь с другим мужчиной. Он даже обвинил меня в… Впрочем, это не имеет значения.

Вулфрик понял, что Оскар Деррик был слабым человеком и, как следствие, страшным собственником. Он измерял собственную значимость количеством внимания, которое уделяла ему жена. А когда внимания было (или казалось) недостаточно, он становился раздражительным и даже жестоким.

– Он обвинил вас в измене? – закончил за нее герцог.

Кристина тяжело вздохнула.

– В конце концов Гермиона с Бэзилом поверили ему, – хрипло сказала она. – Ужасно, наверное, когда тебя обвиняют в преступлении, и вдвойне ужасно, если ты невиновен. Хотя нет, ужасно – это не то слово… это просто невыносимо. В последние годы замужества я утратила желание жить. И Оскар тоже. Он сильно запил и стал играть в карты, проигрывая огромные суммы. Мы никогда не были богаты, но у него имелось приличное содержание. К моменту своей смерти Оскар влез в такие долги, которые он никогда не смог бы выплатить. Если бы не Джастин, боюсь, я сошла бы с ума. Мне казалось, что Джастин – единственный, кто остался моим другом. Он всегда верил мне, всегда готов был прийти на помощь. Но как бы он ни старался, он не имел особого влияния на своих двоюродных брата и сестру.

Кристина остановилась и принялась рассматривать водяных птиц, копошившихся на поверхности озера недалеко от островка.

«Ей еще повезло, что Оскар Деррик умер молодым», – подумал герцог.

– Ваш муж погиб в результате несчастного случая на охоте? – негромко спросил Вулфрик.

– Да, – быстро ответила она.

– Вы как-то говорили мне, что вас обвинили в его убийстве, хотя в момент его смерти вас не было рядом.

– Он погиб на охоте, – четко проговорила Кристина. Ветер пытался сорвать с нее шляпку и развевал накидку у нее за спиной.

Герцог подумал, что сегодня ему может открыться многое, чего он до сих пор не знал об этой женщине. Он собирался отвести ее на голубятню, но слишком много времени было потеряно на холме и в роще.

Кристина Деррик только что поведала ему о том, чем вряд ли делилась со всеми подряд. И все-таки герцог чувствовал, что она скрывает нечто касающееся смерти ее мужа. Он был разочарован, так как вдруг понял, что хочет стать другом Кристины Деррик и хочет, чтобы она стала его другом.

Что за глупости! Он никогда не искал дружбы с другими людьми.

Герцог медленно шел вперед, пока не свернул на небольшую тропинку, которая вела по пологому склону холма к дому через рощицу.

– Его убили на дуэли, – неожиданно резко раздался голос Кристины.

Герцог остановился, но не произнес ни слова.

– Мы были в Уиндвуд-Эбби, – продолжила она, и, обернувшись, Вулфрик заметил, что ее руки сжались в кулаки. Кристина посмотрела ему в глаза. – Гермиона с Бэзилом уехали на несколько дней, а Оскар отправился поиграть в карты. Пока его не было, к нему заехал сосед, молодой, неженатый джентльмен. Они с Оскаром дружили с детства. Я встретила его на улице, но он отказался заходить в дом, поскольку Оскара там не было. Я проводила его по подъездной аллее до ворот, и там мы встретили Джастина – он часто приезжал к нам погостить на несколько дней и тоже был знаком с мистером Будби. Джастин спешился, и мы втроем некоторое время беседовали. Потом Джастин снова сел на лошадь, а я как раз махала рукой вслед мистеру Будби, когда приехал Оскар. Никогда не забуду, как мистер Будби, смеясь, прокричал ему: «А вот и ты, Деррик. Ты совсем забросил жену, а я ее развлекал в течение последнего часа. Сначала нас застукал твой кузен, а теперь и ты».

– Да уж, – проговорил Вулфрик, – не слишком удачная шутка по адресу мужа. А уж для ревнивого и подавно.

– Оскар не поверил ни единому моему слову и не стал слушать Джастина, который утверждал, что все время был с нами. В тот же вечер он отправился к мистеру Будби, прихватив с собой бедного Джастина, и вызвал его на дуэль, а на другое утро они стрелялись. Это было ужасно, отвратительно. – Кристина содрогнулась. – После мистер Будби сказал, что целился Оскару в ногу. К сожалению, он задел артерию, и Оскар скончался от потери крови, потому что они не догадались пригласить врача. Гермиона с Бэзилом приехали как раз в тот момент, когда его вносили в дом. Они… – Кристина взмахнула рукой и отвернулась. – Простите меня, я не могу…

Она пыталась удержать слезы и отогнать от себя грустные воспоминания, но не могла.

– Они тоже вам не поверили? – спросил Вулфрик спустя некоторое время.

Кристина покачала головой:

– Он был таким красивым… таким умиротворенным. Я…

Она не договорила.

Внутренний голос подсказывал Вулфрику, что надо подойти и обнять ее. В то же время инстинкт предупреждал, что ей надо побыть одной. Будь Оскар Деррик жив, подумал герцог, его следовало бы поучить уму-разуму.

– Вы кому-нибудь рассказывали об этом? – осторожно спросил он.

Она снова покачала головой.

– Мы решили в один голос утверждать, что это был несчастный случай. Мистер Будби таким образом избежал суда, а мы – дурной славы.

– Вы ни в чем не виноваты.

– Да, разумеется. – Кристина взглянула на своего спутника через плечо. – Поверить не могу, что призналась во всем именно вам. Если бы вы только знали, как мне нужно было выговориться.

Вулфрик, пожалуй, понимал Оскара Деррика. Это был слабый ревнивый дурак, состояние которого усугублялось пристрастием к выпивке и огромными карточными долгами. Труднее было понять роль Элриков во всей этой истории. Они казались ему разумными людьми. Хотя, конечно, Деррик приходился родным братом виконту. Трудно смотреть на вещи объективно, если они касаются близких родственников. Кровь, как говорится, не водица.

– Спасибо, – наконец проговорил герцог, по непонятной причине испытывая благодарность зато, что Кристина все ему рассказала, – спасибо за то, что поделились со мной. Вы можете мне доверять.

– Да, – сказала она, – я знаю.

Сцепив руки за спиной, Кристина шла за герцогом. Его монокль болтался у нее на шее. Оставшийся путь до дома они проделали в молчании.

Никогда не привязываться к людям.

Никогда не стремиться разделить с другим человеком его чувства.

Всегда оставаться в стороне.

Иметь дело только с фактами.

Всегда искать разумный выход из любой ситуации, никогда не поддаваться эмоциям.

Именно такие правила вбили ему в голову двое учителей, которых отец нанял для него, когда ему исполнилось двенадцать лет. И, в конце концов, он свыкся с этими правилами настолько, что стал считать их своими собственными. Он всю жизнь бессознательно следовал им. Отстраненность и рассудительность стали его второй натурой.

И вот только что он нарушил эти правила. Он разделил чувства другого человека. Бог свидетель, он очень сильно привязался к Кристине Деррик.

– Говорю же я вам, она закинула его монокль на дерево. – Аллен растянулся на кровати Эйдана и Евы, прикрыл глаза тыльной стороной ладони и расхохотался. – Только она на такое способна. Вулф, разумеется, не мог его туда забросить, и монокль сам не мог залезть на дерево. Они определенно поссорились.

– О, – воскликнула Морган, присаживаясь на край кровати и прижимая руки к груди, – она мне нравится. Она такая же, как мы, правда?

Все собрались в комнате Эйдана, потому что вернувшийся после верховой прогулки с Беатрис Аллен заявил, что должен сообщить нечто очень важное.

– У меня в голове не укладывается, что у кого-то достало смелости не то чтобы прикоснуться к моноклю Вулфрика, а вырвать у него из рук и зашвырнуть на дерево, – рассмеялся Джервис. – Небывалое дело!

– И он заставил миссис Деррик лезть за ним? – не поверил Джошуа. – Впрочем, леди Ринейбл поведала мне о том, что в прошлом году миссис Деррик залезла на дерево на церковном дворе и, спускаясь вниз, оставила на нем половину своего платья. При этом присутствовали почти все гости Скофилд-Парка. Именно Вулфрик тогда пришел ей на помощь.

– Мне она нравится все больше и больше, – заявила Фрея. – Когда я увидела, как она катится вниз с холма, я поняла, что Вулфрику нужна именно такая женщина. Аллен, так она полезла на дерево за моноклем или нет? Хватит смеяться, отвечай немедленно.

– Нет, не полезла, – отозвался Аллен. – Вулфрик сам полез, а потом сел на ветку и оттуда продолжил ругаться с ней.

Мысль о том, что их старший брат полез на дерево за моноклем, а потом остался сидеть там, продолжая прения, потрясла даже бывалых Бедвинов. В течение нескольких минут никто не мог говорить от смеха.

– Я не подслушивал, – заверил всех Аллен, когда они отсмеялись, – и никак не мог подъехать близко; да и Би вряд ли стала бы мне помогать. Я слышал только, как Вулфрик сказал, что она является полной противоположностью женщины его мечты, а миссис Деррик ответила, что никакой мужчина не захочет жениться, имея двух любовниц.

На секунду в комнате настала тишина, а потом грянул новый взрыв смеха.

– Дорогой наш Вулфрик, – Рейчел вытерла глаза носовым платком, – он, должно быть, влюбился, раз позволил себе вести себя так невежливо.

У мужчин эти слова вызвали новый приступ веселья, а женщины согласились с Рейчел.

– Я просто обязана заполучить ее в качестве невестки, – заявила Фрея, – и теперь мне ничто не помешает.

– Бедняга Вулфрик, – заметил Джошуа, – у него нет шансов, милая.

– Бедная тетушка Рочестер! – ухмыльнулся Рэнналф. – Она так полна решимости выдать за Вулфа племянницу мужа, что не видит очевидного. А для урожденного Бедвина это серьезно.

– Не пора ли спуститься в гостиную на чай? – поинтересовалась Ева. – А то нас сочтут невежливыми, и к тому же бедняжке Эми придется сидеть на диване напротив Вулфа.

– Надо проследить за тем, чтобы Вулф с миссис Деррик почаще оставались наедине, – сказала Джудит.

– Мне кажется, они сами за этим проследят, Джуд. – Аллен сел на кровати.

– А вот и нет. Они не оказались бы вместе сегодня днем, если бы Морган вовремя не сообразила сказать Эми, что собирается обсудить с ней представление королеве. А не окажись они вместе, им не представилось бы возможности поругаться.