Текст книги "Ты меня заворожил"

Мэри Хиггинс Кларк
Ты меня заворожил

© Смирнова М.В., перевод на русский язык, 2014

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

Благодарности

И вновь история рассказана до конца. Прошлым вечером я написала последние слова, а потом легла и проспала двенадцать часов подряд.

Этим утром я проснулась с радостным осознанием того, что все встречи с друзьями, которые я отменила ранее, можно назначить заново.

Но так приятно рассказать еще одну историю, совершить еще одно совместное путешествие с персонажами, которых я создала и к которым прониклась теплыми чувствами – или не прониклась.

Как это было в последние сорок лет, капитаном моего корабля был Майкл В. Корда, мой редактор. Я отсылала ему по двадцать или двадцать пять страниц разом. Его ответ по телефону: «Всё в порядке» – звучал для меня подобно музыке. Позвольте мне повторить еще более страстно: Майкл, работать с вами просто замечательно.

Я благодарю Мэрисью Рюччи, нового главного редактора издательства «Саймон энд Шустер», мою чудесную подругу и наставницу. Работать с ней – просто счастье.

Заслуживает признательности и моя собственная «домашняя» команда, начиная с моей помощницы Надин Петри, моей дочери Пэтти и моего сына Дэйва, Агнес Ньютон и Айрин Кларк. И конечно, Джон Конхини, мой невероятный супруг, а также все мои родные.

Отдельные благодарности литературному редактору, Джипси да Сильва, и художнице-иллюстратору Джеки Сяо. Благодаря ее обложкам мои книги выглядят прекрасно. Спасибо также Элизабет Бриден.

Пора начинать думать о том, что будет дальше. Но я отложу это на некоторое время. В конце концов, завтра будет новый день.

Джону и нашим детям и внукам, носящим фамилии Кларк и Конхини, с любовью.

Пролог

Доктор Грег Моран раскачивал на качелях трехлетнего Тимми. Дело было на игровой площадке, расположенной на Восточной Пятнадцатой улице Манхэттена, недалеко от дома, где они жили.

– Двухминутная готовность! – со смехом предупредил Моран, еще раз толкая сиденье – достаточно сильно, чтобы порадовать сорвиголову-сына, но не настолько, чтобы качели могли совершить полный оборот через верх. Когда-то давно он видел такой рискованный трюк. К счастью, тогда никто не пострадал – ребенок был надежно пристегнут к сиденью. Но все равно Грег, при своем росте в шесть футов три дюйма и руках соответствующей длины, всегда был чрезвычайно осторожен, когда раскачивал Тимми на качелях. Будучи врачом «Скорой помощи», он слишком хорошо был знаком с последствиями таких несчастных случаев.

На часах было половина седьмого, солнце стояло низко, через игровую площадку тянулись длинные тени. В воздухе ощущался слабый холодок, напоминая о том, что День труда будет уже в следующие выходные.

– Минутная готовность, – строгим тоном напомнил Грег.

Прежде чем повести Тимми гулять, Моран отдежурил двенадцать часов. В отделении экстренной помощи и так-то отдыхать не приходилось, но сегодня там царил полный хаос. Подростки, набившись в две легковые машины, устроили гонки на Пятой авеню и, конечно же, столкнулись друг с другом. Невероятно, но никто не погиб, однако трое ребят получили серьезные травмы.

Грег перестал раскачивать качели, давая им возможность замедлить размах и остановиться самостоятельно. Тимми не выразил ни малейшего протеста, и это означало, что он тоже готов идти домой. Они и так оставались на игровой площадке последними.

– Доктор!

Грег обернулся и увидел крепко сложенного мужчину среднего роста. Лицо незнакомца было скрыто шарфом, а в руке он держал пистолет, целясь в голову Грегу. Моран инстинктивно сделал шаг в сторону, пытаясь оказаться как можно дальше от Тимми.

– Послушайте, мой бумажник у меня в кармане, – негромко произнес Грег. – Можете взять его.

– Папа! – В голосе Тимми звучал страх. Мальчик извивался на сиденье, пытаясь освободиться от ремней безопасности, и смотрел прямо в глаза стрелку.

В последний миг своей жизни Грег Моран, тридцати четырех лет от роду, известный врач, горячо любимый муж и отец, пытался броситься на убийцу. Но у него не было ни единого шанса избежать смертельного выстрела – пуля попала ему прямо в лоб.

– Па-а-а-а-п-а-а-а-а! – закричал Тимми.

Убийца бросился в сторону улицы, затем остановился и обернулся.

– Тимми, скажи своей матери, что она следующая! – крикнул он. – А потом твоя очередь!

Этот выстрел и громкую угрозу слышала Марджи Блесс, пожилая женщина, шедшая домой с работы – она подрабатывала в местной пекарне. На несколько долгих секунд она остановилась, не в силах оторвать глаза от жуткого зрелища: бегущий человек сворачивает за угол, в руке его поблескивает пистолет, на качелях исходит криком маленький мальчик, а рядом на земле недвижно скорчился мужчина.

Руки у Марджи дрожали так сильно, что она только с третьей попытки сумела набрать «911».

Когда оператор ответил, пожилая женщина сумела только простонать:

– Скорее! Скорее! Он может вернуться! Он застрелил мужчину и угрожал ребенку!

Голос ее сорвался, когда Тимми зарыдал, выкрикивая:

– Синеглазый убил папу… Синеглазый убил моего папу!

1

Лори Моран выглянула в окно своего кабинета на двадцать пятом этаже пятнадцатого здания Рокфеллеровского центра. Отсюда ей хорошо был виден каток в середине этого знаменитого комплекса на Манхэттене. Стоял солнечный, но холодный мартовский день, и с высоты Лори наблюдала за тем, как новички неуверенно вихляются на коньках и как другие, продвинутые конькобежцы, скользят по льду с грацией балетных танцоров.

Тимми, ее восьмилетний сын, любил хоккей на льду и намеревался достичь достаточного мастерства, чтобы к двадцати одному году выступать за нью-йоркских «Рейнджеров». Лори улыбнулась, вспомнив лицо Тимми и его выразительные карие глаза, сияющие восторгом, когда он воображал себя вратарем в будущих матчах «Рейнджеров». «К тому времени он станет копией Грега», – подумала Лори, но быстро оборвала эту мысль и вернулась к своему рабочему столу, раскрыв лежащую на нем папку.

Лори было тридцать шесть лет, ее волосы цвета меда достигали плеч, а орехового цвета глаза казались скорее зелеными, чем карими. Стройного сложения, с правильными чертами лица, не тронутого макияжем, она была одной из тех женщин, на которых оглядывались на улице. «Классная и симпатичная», – обычно отзывались о ней.

Она работала продюсером на студии «Фишер Блейк» и уже выиграла несколько премий. Сейчас Лори намеревалась запустить новую передачу для кабельного телевидения, задуманную ею еще до смерти Грега. Тогда ей пришлось отложить проект – она понимала, что люди могут решить, будто она пришла к такой идее из-за неразгаданного убийства мужа.

В передаче предполагалось воссоздать нераскрытые преступления, но не задействовать актеров, а собрать друзей и родственников жертв, чтобы услышать от них их собственные версии того, что же случилось. По возможности, показать подлинное место преступления и кадры хроники. Это был рискованный замысел – с большой вероятностью успеха и столь же большой возможностью провала.

Лори только что вернулась с совещания со своим начальником, Бреттом Янгом, который напомнил ей, что она клялась больше никогда в жизни не браться за реалити-шоу.

– Ваши последние две попытки оказались чудовищным фиаско и дорого нам обошлись, – сказал он. – Мы не можем позволить себе еще один такой случай. – И многозначительно добавил: – И вы тоже.

Теперь, допивая кофе, принесенный с этого двухчасового совещания, Лори обдумывала страстные аргументы, которыми пыталась убедить босса:

«Бретт, прежде чем вы еще раз напомните мне, как вам надоели реалити-шоу, я пообещаю вам, что это будет совсем другим. Мы назовем его «Под подозрением». На второй странице той папки, которую я вам передала, приведен длинный список неразгаданных преступлений, а также тех, что вроде бы были раскрыты, но есть большая вероятность, что в тюрьму отправили не того человека».

Лори обвела взглядом кабинет. Его вид укрепил ее решимость сохранить за собой это место. Кабинет был достаточно большим, чтобы поставить под окном диванчик, а у стены – длинную застекленную полку, на которой красовались памятные подарки, завоеванные ею призы, а также семейные фотографии – в основном снимки Тимми и отца Лори. Она уже давно решила: фото Грега останутся только дома, в ее спальне, а не на виду, где неизбежно будут напоминать всем о том, что она вдова и что убийство ее мужа так и не было раскрыто.

«Похищение Линдберга[1]1
  Д е л о Л и н д б е р г а – дело о похищении и убийстве Чарльза Августа Линдберга-младшего, сына знаменитого авиатора Чарльза Линдберга и Энн Морроу Линдберг. Одно из получивших наиболее широкую огласку преступлений XX века. 20-месячный ребенок был похищен из своего дома в Ист-Эмвилле, Нью-Джерси, недалеко от города Хопвелл, Нью-Джерси, вечером 1 марта 1932 года. Спустя два месяца, 12 мая 1932 года, тело было обнаружено неподалеку от дома Линдбергов. Медицинская экспертиза установила, что причиной смерти был массивный перелом черепа.


[Закрыть] стоит первым в вашем списке. Но это произошло восемьдесят лет назад. Вы же не собираетесь воспроизводить его?» – спросил на совещании Бретт.

Лори ответила ему, что это пример преступления, о котором люди говорят поколениями, настолько ужасным оно было – но равным образом и потому, что в этом деле осталось множество нерешенных загадок. Почти нет сомнений в том, что Бруно Гауптман, иммигрант из Германии, казненный впоследствии за похищение ребенка Линдбергов, сколотил лестницу, приставленную к окну детской. Но откуда ему было знать, что няня каждый вечер уходит ужинать и оставляет ребенка одного на сорок пять минут именно в этот час? Откуда Гауптман знал это – или кто сказал ему?

Затем Лори рассказала Бретту о неразгаданном убийстве одной из двух дочерей-близнецов сенатора Чарльза Перси. Это случилось во время его первой избирательной кампании в Сенат в 1966 году. Он выиграл на выборах, но убийство так и не было раскрыто, и остались вопросы: не повинна ли в этом преступлении сестра жертвы? А если в дом вошел кто-то посторонний, то почему не залаяла собака?

Продолжая обдумывать прошедшее совещание, Лори откинулась на спинку кресла. Она указала Бретту на то, что когда начинаешь разговор о подобных случаях, у каждого собеседника находится своя теория событий.

«Мы сделаем реалити-шоу о преступлениях, случившихся от двадцати до тридцати лет назад, и сможем узнать точку зрения людей, близко общавшихся с жертвой. Я назову идеальное дело для первой передачи – «Выпускной праздник», – сказала она.

Именно тогда Бретт, как показалось Лори, заинтересовался по-настоящему. Он жил в округе Уэстчестер и знал об этом деле все. Двадцать лет назад четыре подруги, выросшие вместе в Салем-Ридж, заканчивали колледж – каждая свой. Отчим одной из них, Роберт Николас Пауэлл, устроил так называемый «Выпускной праздник» в честь всех четырех девушек. Три сотни гостей, галстуки-бабочки, шампанское и черная икра, фейерверки… все, что угодно. После вечеринки его падчерица и остальные три выпускницы остались ночевать в доме. Утром жена Пауэлла, Бетси Боннер Пауэлл, известная сорокадвухлетняя светская львица, была найдена задушенной в своей постели. Преступление так и не было разгадано. Роб, как друзья именовали Пауэлла, ныне достиг семидесяти восьми лет, пребывал в отличной физической форме и в здравом уме – и по-прежнему жил в том доме.

Пауэлл так и не женился, вспомнила Лори. Он недавно давал интервью в передаче «Фактор О’Рейли» и сказал, что готов на все, лишь бы разрешить загадку смерти его жены, и что уверен – его падчерица и ее подруги думают так же, как он. Ведь все они понимают: пока правда не раскрыта, люди будут считать, будто кто-то из них пятерых и был убийцей Бетси.

«И вот тогда я получила от Бретта разрешение связаться с Пауэллом и четырьмя бывшими выпускницами, чтобы узнать, хотят ли они принять участие в передаче», – торжествующе подумала Лори.

Пора поделиться хорошими новостями с Грейс и Джерри. Лори взяла телефонную трубку и попросила обоих своих ассистентов зайти к ней. Минуту спустя дверь ее кабинета распахнулась.

Грейс Гарсиа, двадцатипятилетняя помощница по административной части, носила короткое красное шерстяное платье поверх хлопчатобумажных легинсов, заправленных в высокие полусапожки. Длинные черные волосы она закручивала на темени и закрепляла гребнем. Пряди, выскользнувшие из прически, обрамляли ее личико, имевшее форму сердечка. Густо, но умело наложенная тушь подчеркивала яркий блеск темных глаз Грейс.

Следом за Грейс вошел Джерри Клейн, высокий и тощий, и уселся в одно из кресел, стоявших у стола Лори. Как обычно, он был одет в водолазку и кардиган. Джерри всегда говорил, что намеревается сделать так, чтобы его единственный темно-синий костюм и его единственный фрак прослужили ему двадцать лет, и у Лори не было сомнений в том, что ему это удастся. Он начал работу в компании три года назад, стажером на один сезон, и оказался незаменимым ассистентом режиссера. В этом году ему исполнилось двадцать шесть.

– Не буду долго вас томить, – объявила Лори. – Бретт дал нам «добро».

– Я так и знала! – воскликнула Грейс.

– Я понял это по выражению твоего лица, когда ты вышла из лифта, – заявил Джерри.

– Ты ничего не мог понять. У меня было непроницаемое выражение лица, – возразила ему Лори. – Итак, первое указание по этому делу – связаться с Робертом Пауэллом. Если я получу его согласие, то, судя по тому, что я видела в том интервью, его падчерица и три ее подруги, скорее всего, тоже захотят сотрудничать с нами.

– Особенно если им хорошо заплатят за сотрудничество, ведь у них у всех доход не такой уж большой, – подхватил Джерри. Потом, ненадолго задумавшись, выложил сведения, собранные им для задуманной передачи: – Дочь Бетси, Клэр Боннер, – социальная работница в Чикаго. Замужем не была. Нина Крэйг в разводе, живет в Голливуде, зарабатывает на жизнь, снимаясь статистом в фильмах. Элисон Шефер работает фармацевтом в маленькой аптеке в Кливленде. Муж у нее калека – был сбит машиной двадцать лет назад, водитель с места происшествия скрылся. Регина Коллари переехала в Сент-Огастин во Флориде. Держит маленькое агентство по недвижимости. Разведена, единственный ребенок учится в колледже.

– Ставки очень высоки, – предупредила Лори. – Бретт уже напомнил мне, что прошлые два проекта оказались провальными.

– А он упомянул, что первые два, которые ты запустила, все еще выходят? – гневно вопросила Грейс.

– Нет, не упомянул и не станет. И я нутром чую, что у этой передачи есть возможность стать выигрышной. Если Роберт Пауэлл пойдет на контакт с нами, то почти ручаюсь, что остальные подтянутся следом за ним, – сказала Лори и с жаром добавила: – По крайней мере, я на это надеюсь и молюсь, чтобы так и вышло.

2

Поговаривали, что первый заместитель комиссара нью-йоркского департамента полиции Лео Фэрли должен был получить повышение и стать следующим комиссаром, но несколько дней спустя после похорон зятя он подал рапорт об отставке. И сейчас, более чем пять лет спустя, Лео не сожалел о своем решении. В свои шестьдесят три года он был полицейским до мозга костей. Он с детства намеревался служить в полиции и уйти с поста только по возрасту, но нечто более важное заставило его изменить планы.

Шокирующее, хладнокровное убийство Грега и угроза, которую слышала пожилая свидетельница: «Тимми, скажи своей матери, что она следующая. А потом твоя очередь», – оказались достаточным поводом для того, чтобы посвятить жизнь защите дочери и внука. Среднего роста, жилистый и подтянутый, Лео Фэрли отличался военной выправкой, но его темные волосы уже густо подернула седина. И каждую минуту своего бодрствования он неизменно оставался настороже.

Лео понимал, что больше ничего не может сделать для Лори. У нее была работа, которую она любила и которая была нужна ей, как воздух. Она ездила общественным транспортом, совершала долгие пробежки трусцой в Центральном парке, а в теплую погоду часто усаживалась пообедать в одном из сквериков вблизи студии.

Другое дело – Тимми. Лео полагал, что ничто не помешает убийце Грега прийти сначала за Тимми, поэтому Фэрли сам себя назначил телохранителем внука. Он провожал Тимми в школу Сент-Дэвид каждое утро и ждал его возле школы по окончании уроков. Если после школы Тимми надо было пойти еще куда-то, Лео неотступно стоял на страже возле катка или игровой площадки.

Для Лео Грег Моран был образцом того, каким он хотел бы видеть своего сына – если бы у него был сын. Прошло уже десять лет с тех пор, как они встретились в отделении «Скорой помощи» больницы Ленокс-Хилл. Лео и Эйлин в панике примчались туда, когда им сообщили по телефону, что их двадцатишестилетняя дочь Лори была сбита такси на Парк-авеню и в бессознательном состоянии доставлена в клинику.

Грег, высокий и внушительный даже в зеленом медицинском халате, встретил их ободряющими словами: «Она пришла в себя, с нею все будет в порядке. Сломанная лодыжка и сотрясение мозга. Мы некоторое время подержим ее под наблюдением, но она поправится».

Услышав это, Эйлин, пребывавшая вне себя от тревоги за своего единственного ребенка, упала в обморок, и Грег, не сходя с места, получил еще одну пациентку. Он быстро подхватил Эйлин, не дав ей сползти на пол. «С тех пор он вошел в нашу жизнь, – подумал Лео. – Они с Лори объявили о помолвке три месяца спустя. А когда всего через год Эйлин умерла, Грег был нашей опорой в скорби».

Зачем кому-то понадобилось его убивать? Дотошные следователи переворошили все в поисках того, кто мог затаить обиду на Грега, каким бы нелепым это ни казалось всем, кто его знал. После того, как они быстро исключили из круга подозреваемых его друзей и бывших соучеников, были подняты записи в двух больницах, где Грег работал ординатором и директором по персоналу, – проверить, не обвинял ли его кто-либо из пациентов или их родственников в ошибочном диагнозе или неверно назначенном лечении, приведшем к инвалидности или смерти. Но ничего так и не нашли.

В окружной прокуратуре это дело получило название «Синеглазый убийца». Иногда на лице Тимми возникало выражение тревоги – если он вдруг случайно оборачивался и встречался взглядом с Лео. Глаза у деда были голубые, выцветшие с возрастом. Он был уверен – а Лори и психолог согласились с ним, – что у убийцы Грега были большие ярко-синие глаза.

Лори обсуждала с отцом концепцию новой передачи, которая должна была начаться с обсуждения убийства на «Выпускном празднике». Лео постарался скрыть беспокойство. Мысль о том, что дочь соберет вместе людей, один из которых, вероятно, совершил когда-то убийство, тревожила его. Кто-то ненавидел Бетси Боннер Пауэлл настолько, что прижал к ее лицу подушку и удерживал до тех пор, пока женщина не перестала дышать. И этот человек, вероятно, много думал о собственной безопасности. Лео знал, что двадцать лет назад всех девушек, равно как и мужа Бетси, допрашивали лучшие детективы отдела по раскрытию убийств. Если передача будет одобрена, то убийца и подозреваемые – если только преступником не был посторонний, сумевший как-то проникнуть в дом, – снова соберутся вместе. Опасная перспектива.

Лео обдумывал все это, пока они с Тимми шли восемь кварталов от школы Сент-Дэвид на Восемьдесят девятой улице близ Пятой авеню до дома, расположенного на перекрестке Лексингтон-авеню и Девяносто четвертой улицы. После смерти Грега Лори сразу съехала с прежней квартиры, не в силах видеть ту игровую площадку, где убили ее мужа.

Проезжавшая патрульная машина притормозила, и офицер, сидящий на пассажирском месте, отсалютовал Лео.

– Мне нравится, когда они так делают, дедушка, – заявил Тимми и небрежно добавил: – Мне так спокойнее.

«Нужна осторожность, – предупредил себя Лео. – Я всегда говорил Тимми, что, если меня нет рядом, а у него или его друзей возникнут проблемы, надо бежать к полицейскому и просить помощи». Он неосознанно сжал крепче руку Тимми.

– Нет такой проблемы, которую я не мог бы решить ради тебя, – заверил он внука, потом поправился: – Ну, по крайней мере, насколько я знаю.

Они шли в северном направлении по Лексингтон-авеню. Ветер сменился и теперь обжигал холодом их лица. Лео остановится и поправил шерстяную шапку Тимми так, чтобы она закрывала лоб и уши мальчика.

– Один парень из восьмого класса сегодня утром шел в школу, а какой-то тип на мотоцикле попытался выхватить у него из рук мобильник, – поведал Тимми. – Полицейский видел это и задержал того типа.

В этом инциденте не был замешан человек с синими глазами. Лео стыдно было признавать, но от этого ему стало спокойнее. Пока убийца Грега не будет арестован, Фэрли нужно было знать, что Лори и Тимми в безопасности.

«Когда-нибудь правосудие восторжествует», – поклялся он про себя.

В это утро, спеша умчаться на работу всего несколько секунд спустя после того, как он пришел, Лори сообщила, что сегодня решается вопрос о выходе задуманного ею реалити-шоу. Лео не оставляли тревожные мысли об этом. Он знал, что новостей ему придется ждать до вечера. Когда Тимми поужинает и устроится в большом кресле с книжкой, то Лори за второй чашкой кофе обсудит с отцом свою работу. А потом он пойдет к себе на квартиру, расположенную в квартале оттуда. Он всегда хотел, чтобы у Лори и Тимми было свое жилье, и его радовал тот факт, что никто не сможет пройти мимо консьержа в их подъезде, если кто-то из жильцов не подтвердит по телефону, что ждет именно этого человека в гости.

«Если она получит разрешение выпускать эту передачу, это будет плохая новость», – подумал Лео.

Мужчина в свитере с капюшоном, в темных очках и с холщовой сумкой на плече вынырнул словно ниоткуда и промчался мимо них на роликовых коньках, едва не врезавшись в Тимми, а затем задев беременную молодую женщину, шедшую футах в десяти впереди деда и внука.

– Пошел прочь с тротуара! – заорал Лео.

Роллер обогнул угол и скрылся.

За темными стеклами очков блеснули ярко-синие глаза, и роллер рассмеялся вслух.

Такие встречи были нужны ему, чтобы подпитать ощущение власти и силы, которое он испытывал, буквально касаясь Тимми и зная, что в любой день может осуществить свою угрозу.