Текст книги "Время – река"

Кокетка, подумала Мия, переворачивая фотографию, чтобы посмотреть, было ли что-нибудь написано на обратной стороне. Она едва смогла различить выцветшую карандашную надпись УУ и КУ, 1912 г.

Это была Кейт Уоткинс в молодости. УУ, предположила она, был ее отец. Они похожи, с высокими лбами и черными глазами. Он принадлежал к высшему обществу, о чем вполне можно было судить по стилю одежды и осанке. Итак, подумала она с улыбкой первооткрывателя, старая отшельница Кейт Уоткинс была дочерью знатного человека. Интересно, подумала Мия, кладя фотографию на место.

Она прочтет дневник, решила она. Она чувствовала, что эти страницы хранили то, что ей следовало прочитать. Может быть, там был ответ или ответы, которые она искала. Откинувшись в кресле и направив фонарик, она открыла дневник на первой странице и начала читать.

12 июня 1912 г.

Дорогой Дневник!

Я одна в своей комнате. Миссис Ходжес хочет наказать меня и сказала, чтобы я завела дневник. Он научит меня не рисовать на стенах. Она очень рассердилась и сказала, что я не такая леди, какой была моя мама. Очень обидно было услышать от нее такие слова. Я не помню свою маму.

Я не понимаю, почему она волнуется из-за пустяков. В конце концов, это моя комната, разве не так? И мои рисунки довольно милы. Я потратила кучу времени, работая над лесной лилией. Очень сложно передать ее красновато-оранжевый оттенок. Как много разных видов полевых цветов! Лоренс знает. Как они все называются. Надеюсь, что, узнав названия и привычки дикорастущих растений, я стану чуть меньше бояться леса. Я не хочу быть пугливой.

Папа говорит, что страх – наш злейший враг. Еще он говорит, что больше всего мы боимся того, чего не знаем. Я тоже в это верю.

Вот почему я нарисовала цветы на стенах. Не от упрямства и эгоистичности, как говорит миссис Ходжес. Совсем нет! Я думала, что если я нарисую цветы на стене, то буду смотреть на них каждое утро, просыпаясь, и каждый вечер, пока не засну, и выучу их названия.

Надеюсь, что папа не рассердится на меня. Мой папа – самый красивый мужчина в наших краях, так все считают. Говорят, что у нас обоих черные глаза. В его глазах столько любви, что, когда я смотрю в них, мне ужасно хочется быть послушной девочкой. Не думаю, что папа когда-нибудь грешил так же, как я. Интересно, могут ли священники грешить?

Мне больше не хочется писать в этом глупом дневнике. Пойду лягу в кровать и почитаю Ветер в ивах[15]15
  «Ветер в ивах» – сказочная повесть шотландского писателя Кеннета Грэма, впервые была издана в1908 г.


[Закрыть]. Как мне хочется убежать из этого старого скучного дома и жить с дядюшкой Рэтом и мистером Кротом в Джабсхолле. Когда я вырасту, я буду жить в лесной чаще, ловить рыбу и охотиться и делать, все, что захочу, даже если я – девочка.

Итак, до свидания, Дневник!

Кейт Уоткинс

Мия закончила читать первую запись в дневнике и посмотрела на огонь. Какая не по годам развитая девочка, подумала она. Мия почти слышала ее голос. Пролистав страницы, она снова достала фотографию и еще раз взглянула на девичье лицо. В том, как та вскинула подбородок, она увидела вызов. В ее записках чувствовалась зрелость, даже остроумие. Наверняка она была упрямой. Она печально улыбнулась, положив фотографию рядом. Не занятно ли, что обе они, она и Кейт, боялись леса, подумала Мия, ощущая связь с этой девочкой.

И что за чудесная идея рисовать полевые цветы на стенах. Однажды она прочитала, что Уистлер[16]16
  Джеймс Уистлер (1834–1903) – американский художник, мастер живописного портрета.


[Закрыть] расписал стены гостиной Лили Лэнгтри[17]17
  Лилли Лэнгтри (1853–1929), урожденная Эмили Шарлотта Ле Бретон – британская актриса и одна из красивейших женщин своего времени.


[Закрыть] золотыми веерами потому, что комната казалась той очень скучной. Мия подумала, что Кейт поступила намного разумнее, выбрав местные полевые цветы. Ее мысли вернулись к найденному в шкафу фарфору. Каждая тарелка была вручную расписана полевыми цветами. Мия улыбнулась, обнаружив еще одну связь.

Страстно желая узнать больше, она подвернула под себя ногу и снова вернулась к дневнику.

13 июня

Дорогой Дневник!

Я снова решила писать в дневнике из-за папы. Я на все готова ради него. Он – не просто мой отец. Он – мой учитель. Мой товарищ по рыбалке нахлыстом. Мой лучший друг.

Вчера вечером он медленно расхаживал вдоль стены, заложив руки за спину и рассматривая мои картины. Потом он остановился перед картиной с лесной лилией. «Очень хорошо написано, – сказал он. – Но здесь должно быть шесть лепестков, а не пять». Он сказал, что, если я собираюсь серьезно изучать природу, я должна обращать внимание на детали. Он смотрел так же, как смотрит, когда ловит рыбу. Потом он назвал меня его собственным юным натуралистом. Меня! Я никогда не слышала, чтобы он называл Лоренса натуралистом. Он пошел в свою комнату и вернулся со своим рыбацким дневником. Мне показалось, что его переплет сделан из той же ткани, что толстый твидовый костюм, который папа надевает, выходя на улицу. Четкие, разлинованные черным строки были заполнены папиным четким почерком и карандашными рисунками, изображавшими форель и мушек, которых он обычно ловил.

Я никогда даже не знала, что существует такая штука, как рыбацкий дневник! Но в тот самый момент я поняла, что когда-нибудь тоже решу завести такой. Я подняла голову и посмотрела на папочку, а он рассмеялся и сказал, что я выгляжу как форель на крючке! Папа сказал, чтобы я старалась и аккуратно вела дневник. Еще он сказал, что лучше внимательно сделать одну запись, чем небрежно целую дюжину. «В жизни, – сказал он, – я должна верить своим собственным глазам, а не полагаться на то, что говорят обо мне другие».

Вот мой план. Я начну с полевых цветов. Потом перейду к деревьям. Потом к живым тварям. В конце лета я буду знать столько же, сколько Лоренс. Возможно, даже больше. Больше всего мне хочется не бояться. Я научусь жить в лесу!

Искренне ваша,

храбрая Кейт

Мия откинулась в кресле и долго качалась. Глядя на огонь, она думала о прочитанном и о моральной силе, которая чувствовалась в словах девочки. Даже будучи ребенком, Кейт смело смотрела в лицо своим страхам. Дети не осознают того, что они сами смертны, что делает их бесстрашными. До сих пор Мие казалось, что душа каждой женщины наполнена удивительной моральной силой. «Разве всем нам не приходится заходить в лесную чащобу?» – думала она.

Раскачиваясь, Мия пристально смотрела на языки пламени и видела себя лежащей на каталке, ожидающей, когда ее отвезут в операционную. Она была бледной и худой и, глядя на люминесцентную лампу, пыталась быть мужественной, зная, что скоро ее тело будет разрезано ради спасения ее жизни. Она отдавала свою грудь в жертву богам, надеясь, что они смягчатся и позволят ей жить. Мия припомнила страх, который обуял ее, когда ее рот накрыли кислородной маской, и, прежде чем погрузиться в темноту, она забеспокоилась о том, проснется ли когда-нибудь снова?

Она бросила вызов смерти и нашла обратный путь из темноты. «Разве это не храбрость?» – спросила себя Мия.

Она встала с кресла и стала переходить от одного окна к другому, широко раскрывая их навстречу ночи. «Чего, – спрашивала она себя, – она боится?» Ночь не имеет власти над ней. Каждая секунда ее жизни есть победа над смертью. Стоя посреди комнаты, она крикнула: «Я – храбрая Мия!»

Глава 5

Дорогой Дневник!

Сегодня началась моя жизнь натуралиста! Разве не здорово? Я начала вести дневник природы и собираюсь пойти в лес за полевыми цветами. Я обожаю их! Когда я гуляю по горным лугам, то вижу вспышки бледно-розового, слепяще-белого, бордового цвета, и мне кажется, что я попала в волшебное царство. А еще, когда папочка берет меня с собой рано утром на реку, я вижу нежные цветы, которые смотрят на меня из-за скал. Думаю, я никогда не видела ничего милее.

Каждый день я буду чуть дальше углубляться в лес. День за днем, до тех пор, пока не перестану бояться.

Искренне ваша,

натуралист Кейт

Мия напевала себе под нос, ведя машину по пыльной дороге. Видимо, она все-таки утомилась. Она до утра читала дневник Кейт и проснулась, услышав пение птиц сквозь открытое окно. Она громко рассмеялась. Как чудесно было впустить в дом такую музыку!

Никогда она не спала так крепко. Во всяком случае, с тех пор, как приехала в горы. Перед тем как лечь спать, Мия положила огромный нелепый нож обратно в выдвижной ящик на кухне, на свое место. Оставив открытым окно над кроватью, она заснула, слыша прежде пугавшие ее звуки: мелодичные крики ночных птиц, уханье совы, шум деревьев на ветру, убаюкивавших ее своим тихим шелестом. Она спала, и ее не посещали ни дурные сны, ни навязчивые воспоминания. А проснувшись, она поняла, что не вспотела и не чувствует слабости. Она ощущала себя удивительно посвежевшей. Посмотрев на небо, она увидела, что оно яркого, лазурного цвета, и на нем не видно ни облачка. Мия постукивала пальцами по рулю в такт музыке, которую передавали по радио.

Сначала она зашла к Шафферу, чтобы выпить кофе с хворостом. Когда она вошла, колокольчик издал мелодичный звук, и Беки гостеприимно поприветствовала ее.

– Ты вернулась! – воскликнула она из-за прилавка.

На этот раз Мия не осталась равнодушной, она тепло улыбнулась и заказала чашку кофе и хворост, посыпанный сахарной пудрой. Потом она отодвинула от столика второй стул. «Не хочешь ли выпить кофе со мной за компанию?» – окликнула она Беки.

Брови Беки удивленно приподнялись. Потом она улыбнулась и, слегка прихрамывая, обошла вокруг стола. Взявшись за край стула, она грациозно, хотя и медленно, уселась на него.

– Как дела? – спросила Мия, обеспокоенная ее хромотой.

Беки поудобнее устроилась на стуле и пожала плечами.

– Бывают удачные дни, а бывают и не совсем. Сегодня довольно хороший день. – Она махнула рукой, желая поскорее сменить тему. – А все-таки как тебе живется в хижине Уоткинса? Привидения-то там есть?

– Нет, если не считать признаком присутствия привидений отключение электричества.

– Правда? Просто погас свет? – Беки хлопнула ладонью по столу, а глаза ее сверкнули. – Я знала, в доме водятся привидения. И что ты сделала? Ух, я бы через две секунды умчалась из хижины на машине. Несмотря на хромоту.

Мия засмеялась и покачала головой:

– Извини, что разочаровываю тебя, но это было не привидение. Это из-за гриль-тостера. Перегорела пробка.

Беки смеялась от всего сердца, радуясь тому, что Мия пошутила.

– Черт побери! А я-то думала, что все эти россказни о том, что в доме Кейт водятся привидения, – правда. – Она вытерла слезы с глаз и снова хмыкнула. – Думаю, тебе лучше никому не рассказывать об этом случае с тостером. Нет ничего плохого в том, что люди верят, что там водятся привидения. Это отпугивает от хижины детей. Они всегда ищут местечко, где бы потусоваться.

– Беки, что ты знаешь о Кейт Уоткинс?

Беки отпила из кружки глоток горячего кофе.

– Не слишком много. В этих местах она считается чем-то вроде легендарной личности. Можно сказать, что из просто известной она превратилась в печально известную. Но почему ты спрашиваешь?

– Мне любопытно, потому что я живу в ее хижине. Вот и всё. – Мия поставила чашку и подперла ладонью подбородок. – Чем она прославилась? Тем, что совершила убийство?

– Нет-нет, эта неприятность произошла позднее. Наша Кейт всегда была знаменита тем, что мастерски ловила рыбу нахлыстом.

– Неужели? – сказала Мия, неожиданно обрадовавшись тому, что услышала. Итак, Кейт, в конце концов, стала женщиной-рыболовом. Она отметила, что Беки, говоря об этой женщине, произнесла наша Кейт.

– Я не знала, что в начале века женщины серьезно занимались нахлыстом. Разве это не мужской вид спорта? Разве женщинам не запрещалось совать туда свой нос?

– Отчасти он таким и остается, даже сейчас. Когда рыбаки заходят ко мне выпить кофе с булочками, я по-прежнему слышу, как кое-кто из старперов ворчит о том, что видят женщин у ручьев, словно они не имеют права там находиться. – Беки фыркнула. – Но все меняется. Теперь сюда на рыбалку приезжают и женские компании, точно так же, как и мужские.

– То есть Кейт была в этом деле первопроходцем?

– Думаю, да. Конечно, ей помогало ее социальное положение. Когда у тебя есть деньги, ты можешь уехать и купить участок земли, и никто не станет осуждать тебя. По крайней мере, в лицо.

– О? Какое социальное положение?

Беки посмотрела по сторонам:

– Она была из рода Уоткинсов.

Поскольку Мия продолжала в замешательстве смотреть на нее, Беки сказала:

– Ты разве не помнишь, что наш городок называется Уоткинс-Милл?[18]18
  Watkins Mill – мельница Уоткинса (англ.).


[Закрыть] Она была одной из тех самых Уоткинсов.

– Я не местная, поэтому не знаю этой семьи. Они что, что-то вроде Вандербильтов?[19]19
  Семейство американских миллионеров.


[Закрыть]

– Черт побери, дорогуша. Много ли таких, кто может сравняться с Вандербильтами? Ты когда-нибудь бывала в «Билтморе»?[20]20
  «Biltmore» – дорогой старинный отель в Лос-Анджелесе, построенный в стиле европейских дворцов.


[Закрыть] Чей он, а? Какая роскошь! В нем две с половиной сотни номеров. А я еще жалуюсь, когда убираю свои восемь комнат. Туда съезжались знаменитости со всего света. – Беки перегнулась через стол, чтобы взять кусочек хвороста у Мии. – Впрочем, дом Уоткинса тоже был не бедным. Ты видела гостиницу «Уоткинс-Лодж» прямо над дорогой? – Она сунула в рот хрустящий хворост, обсыпав грудь сахарной пудрой.

– Я видела рекламный проспект. – Мия вспомнила впечатляющий большой особняк в стиле королевы Анны на холмах. Она подумала, что Кейт не нуждалась в деньгах. Фотография, найденная в дневнике, свидетельствовала об определенном образе жизни, а у ее отца были экономка и повар. Но Мия не ожидала, что они владели таким состоянием, которое позволяло им жить в поместье. – Довольно большой дом.

– Конечно, за прошедшие годы его не раз перестраивали и расширяли. Всех новых строений, гостиницы, ванн с минеральной водой – ничего этого тогда не было во времена Кейт. Но она выросла именно в хозяйском доме.

Мия улыбнулась, думая о стенах в спальне девочки, разукрашенных полевыми цветами. Она засомневалась, остались ли там еще детские картины, оживлявшие голые белые стены. Вероятно, нет. Наверняка новые владельцы закрасили их. Переделали ее спальню в чистый и унылый гостиничный номер.

Беки еще раз отхлебнула кофе, не отступая от темы:

– Семейству Уоткинс принадлежал также немалый надел земли неподалеку. Тысячи акров. Но наступила Великая депрессия, и они разорились.

– Именно тогда они продали свой дом?

– В те времена это была обычная история. Много владений было продано.

– Потерю состояния едва ли можно назвать скандалом или тайной.

– Нет, но дело в том, что Кейт стала затворницей. Истинной отшельницей.

Вошла молодая мамаша, ведя за собой девочку. Послушно войдя, девчушка подбежала к застекленной витрине и, прижавшись к ней, объявила, какую выпечку хочет попробовать. Беки поднялась, но, прежде чем отойти, повернулась к Мие:

– И не забудь про это дельце с убийством.

Мие хотелось спросить еще о чем-нибудь, но звякнул колокольчик, и вошел еще один покупатель. Чем больше Мия узнавала о Кейт, тем больше она ее интриговала. Заплатив по счету, она вышла.

Сначала она направилась в хозяйственный магазин Кларка. За кассой стоял щуплый мужчина с поседевшими на макушке волосами. На нем был красный фартук с названием магазина Хозяйственные и строительные товары Кларка, написанным ярко-зелеными буквами.

– Могу ли я чем-то вам помочь? – вяло поинтересовался он у Мии.

– Да, спасибо. – Оглядев полки с инструментами и приборами, она почувствовала себя потерянной. – Не знаю, как и спросить.

– Не смущайтесь. Ведь это моя работа, не так ли? Помогать покупателям, особенно дамам, если они не могут здесь сориентироваться. Наш магазинчик позволяет нам заработать на хлеб насущный и славится своими услугами. – Он протянул ей руку. Пальцы были тонкие и изящные, а рукопожатие – мягким.

– Я – Кларенс Кларк, владелец этого магазина.

– Здравствуйте, – проговорила она в ответ. – Мия Лэндан.

– Вы здешняя?

– Я из Чарльстона.

– У нас бывает много туристов из Чарльстона. Красивый город. Я частенько езжу туда. Итак, чем могу быть вам полезен?

– Да, Кларенс, я могу называть вас Кларенс? – Он многозначительно кивнул. – У меня возникла проблема.

Кларенс снял очки и энергично протер их:

– Продолжайте. Я к вашим услугам.

Мия рассказала ему, как в хижине вырубилось электричество, когда она включила новый гриль-тостер, только что купленный в его магазине.

– Вне всякого сомнения, перегорела пробка. Держу пари, там старая электропроводка. Вы принесли пробку с собой?

Мия отрицательно покачала головой. Ей было стыдно признаться в том, что она даже не смогла найти электрический шит.

Он вернул очки на место и, размышляя, наморщил губы:

– Вероятно, все к лучшему. Эти старые электрощиты могут быть довольно коварны. Не знаю, какого размера пробка подойдет. – Он думал, барабаня пальцами по прилавку. – Она ввинчивалась?

– Честно, Кларенс, я не имею никакого представления.

– Вы знаете, где располагается электрощит?

Мия отрицательно покачала головой.

Он быстро оценил ситуацию.

– Мне нужно приехать и посмотреть на месте.

Мия была уверена в том, что ему хотелось стать первым, кто побывает в хижине Кейт Уоткинс.

– Отлично, да, спасибо вам. Было бы чудесно, если бы вы смогли уделить мне время. Но это далеко.

– Я попрошу Джо прийти и подменить меня на время поездки. – Он едва сдерживал свой восторг. – Минутку, пожалуйста.

– Пока вы не ушли… Мне нужны дрова для камина. Не могли бы вы подсказать, где я могу их добыть?

– Вы пришли по назначению. Вы хотите купить корд?

Мия вздохнула, пожав плечами и задумавшись:

– Какой корд?

Хозяин магазина посмотрел на нее, вытаращив глаза.

– Ну… уф, корд – это мера для продажи дров. – Он склонился ниже и заговорил доверительным тоном: – Нужно быть внимательной, покупая дрова. Мне неприятно это говорить, но встречаются не слишком честные люди, готовые обмануть такую красивую девушку, как вы. Вы же не хотите погореть, покупая дрова для камина. – Он засмеялся собственной шутке.

– Корд – это сто двадцать восемь кубических футов. Около четырех футов в высоту на восемь футов в длину. Вы также должны покупать дрова сложенными в штабель, в противном случае может оказаться, что вам продадут меньше, чем вы ожидали.

Он бубнил о надлежащей рубке, укладке и хранении дров, а Мия думала, что это была еще одна область знаний, которую она никогда не изучала в колледже.

– Что-нибудь еще? – деловито поинтересовался он.

– Мне нужны кое-какие простые инструменты. Ничего особенного. Только для того, чтобы можно было сделать кое-что по дому или что-нибудь отремонтировать. Знаете, может быть, молоток и гвозди, что-то в этом роде. – Мия была решительно настроена научиться быть самостоятельной.

Маленький человечек проворно ринулся вперед, с усердием стремясь выполнить задание. Она следовала за ним, пока он метался из прохода в проход, доставая из закромов инструменты и бормоча: «Головка с крестообразным шлицем, плоская головка, плоскогубцы, гаечный ключ, строительный степлер. – Внезапно он остановился. – Может быть еще электродрель. Да, обязательно». – Он убедил ее купить желтый чемоданчик для инструментов и, наполняя его, подробно объяснил, зачем ей все это нужно. Мия в изумлении слушала его.

На кассе она обнаружила подборку пособий из серии «Мастер на все руки» и опять же с помощью Кларенса выбрала и купила одно пособие с огромным количеством фотографий.

Покупки оказались дороже, чем она ожидала. Она вытащила кредитку и протянула ее Кларенсу, раздумывая о том, как возмутится Чарльз.

Она прохаживалась по Главной улице, переходя из одного магазина в другой и покупая то, что считала крайне необходимым. У Родейла она купила продукты, у Мэв Макбрайд – несколько тюбиков краски. Она также зашла в магазин женской одежды и купила себе на лето несколько пар шортов с топами и купальник.

Когда она работала в городе, то тратила на один костюм больше денег, чем на все вещи, купленные сейчас. Они с Чарльзом хорошо зарабатывали, когда жили в браке, но денег им не хватало. Накопления на будущее никогда не вписывались в их бюджет; кроме кое-каких ценных бумаг и облигаций, а также квартиры в кондоминиуме в прибрежной зоне, у них ничего не было. Те небольшие деньги, которые они откладывали, пошли на оплату больничных счетов. Мия знала, что Чарльза это сильно раздражало, правда, он никогда не распространялся по этому поводу. Скорее, он слишком выразительно вздыхал при виде новых больничных счетов и отпускал комментарии вроде: «Что ж, боюсь, в этом году мы останемся без отпуска…»

Прежде чем вернуться домой, она снова остановилась на смотровой площадке. Маленькая скамейка стала ее излюбленным местом, где она звонила по телефону и отвечала на звонки. Вытащив сотовый телефон, она увидела, что пришло несколько сообщений. Она настроила голосовую почту и прослушала сообщения Мадди, одно раздражительнее другого, в каждом сообщении она требовала, чтобы Мия немедленно позвонила ей, спрашивала, как она могла целую неделю не звонить, говорила, что, если Мия вскоре не позвонит, она вызовет полицию и пошлет спасательную команду. Было одно сообщение от Беллы, что-то о том, что на днях должны доставить нагреватель для горячей воды. Звонок Чарльза стал ударом, заставшим ее врасплох.

– Мия, это я. Чарльз. Прошу тебя, перезвони мне, когда получишь этот звонок. Нам нужно поговорить.

Она выключила телефон, пристально разглядывая пейзаж и ничего не видя перед собой. Звук голоса Чарльза вызвал у нее физическое недомогание. Кровь застучала в висках, когда она увидела его имя на экране телефона. Чарльз. Не Чак, Чарли, Чэс. Даже в постели ему не нравилось, если она называла его как-то интимно. Он был из старой чарльстоновской семьи, что придавало ему ощущение уверенности, которое некогда так привлекало ее. Чарльз верил, что независимо от того, насколько он успешен или насколько богат, его почтенные предки обеспечили ему такое положение в обществе, что для него открыта любая дверь в городе, что он – желанный гость на любом престижном мероприятии, и таков его удел до скончания веков. Возможно, именно из-за этой уверенности у него было так мало амбиций. Чарльз почивал на лаврах своих предков.

Каждая клеточка ее тела кричала, чтобы она не обращала внимания на его звонок. Однако, несмотря на холодный комок, образовавшийся у нее в животе, Мия понимала, что не было никакого смысла откладывать неизбежное. Больше не предаваясь размышлениям, она набрала его номер.

После пяти гудков она подумала, что может вздохнуть спокойно и оставить голосовое сообщение. Просто поздоровается, скажет, что у нее все в порядке, что она позвонит на следующей неделе. Но ей не повезло.

– Алло. – Голос Чарльза казался напряженным.

– Это я, – холодно проговорила Мия.

– Я звонил тебе сто раз. Ты не читаешь сообщения? Где ты, черт возьми, была?

– Почему, черт побери, тебя это волнует?

– Это нечестно.

В ответ она смогла только рассмеяться, но здесь не было и намека на юмор:

– Итак, ты говоришь мне о честности?

– Мия, ты уехала больше чем неделю назад. Где ты? – снова настойчиво спросил Чарльз.

– Я в Северной Каролине, – ответила она, неохотно уступая.

– Что ты там делаешь? Ты должна быть здесь. В Чарльстоне. Здесь такая неразбериха. Мы должны поговорить.

– Я не готова к разговору.

– Послушай, Мия. Я знаю, что ты обиделась. Боже мой, я прошу у тебя прощения. Я не хотел, чтобы ты все узнала таким образом.

– То есть ты не хотел, чтобы я застала тебя в постели, трахающим эту девку? Ну и как же ты хотел, чтобы я об этом узнала?

– Тебе не идет быть грубой.

Она покраснела. Мия ненавидела сквернословие и редко ругалась грязными словами. Но она была так оскорблена, так рассержена, что высказаться в оскорбительном духе в отношении мужа показалось ей справедливым. Хотелось бы, чтобы это не были просто слова.

– Я – грубая? Я думала, что у тебя, по крайней мере, хватит приличия, чтобы увезти эту девицу в какой-нибудь дешевый мотель и взять номер на час. Разве это обычно не так делается?

– Она не такая девушка.

Мия была захвачена врасплох. Она ожидала, что Чарльз скажет, что сожалеет о том, что привел эту женщину в их спальню. Она не ожидала, что он станет защищать ее.

– Так какая же она? Не из тех, что спят с женатым мужчиной?

– Я звонил не для того, чтобы разговаривать о ней.

– А для чего же ты звонил? Поговорить обо мне?

– Да. О нас.

– Что же, у меня все превосходно. То есть ты можешь вычеркнуть этот пункт из своего списка.

– Когда все превосходно, не убегают из дома и не исчезают на целую неделю. Превосходно не значит быть беспечной. Ты даже не позвонила мне, чтобы сообщить, что ты жива. И если бы все было превосходно, ты не увезла бы мои клюшки от «Тайтлист»!

– О боже, Чарльз. Ты звонишь не для того, чтобы справиться обо мне. Ты звонишь для того, чтобы узнать о своих клюшках для гольфа!

– Не будь смешной. Послушай, Мия, давай не будем хамить друг другу. Я видел, как это происходит с моими клиентами и к чему это приводит. Нам нужно помнить о том, что мы когда-то испытывали друг к другу, и отталкиваться от этого.

Мию пробрал озноб, когда она услышала, что он разговаривает с ней тоном адвоката, занимающегося бракоразводными процессами. Он уже принял решение. Он видел в ней свою клиентку. Она откашлялась.

– Почему ты не говоришь мне о том, что будет дальше?

Он тяжело и устало вздохнул, что стало первым, воспринятым ею, признаком подлинного чувства.

– Я хочу развестись.

Несмотря на то что в глубине души Мия понимала, что происходит, от прозвучавших слов у нее перехватило дыхание.

– Прости, Мия. Я не хотел огорошить тебя вот так, по телефону. Все это тянется уже давно. Ты должна была бы догадаться.

– Нет, по правде говоря, нет. – Она почувствовала себя в еще более дурацком положении. – С другой стороны, за последний год в нашей жизни изменилось абсолютно все.

– Точно.

Вдруг ей показалось, что она защищается.

– Все случилось не так, как мы ожидали. Не то чтобы мы вдруг ни с того ни с сего сказали друг другу: «Эй, как насчет того, чтобы заболеть раком и проверить наш брак на прочность».

– Я понимаю, Мия, понимаю. Но ожидали мы этого или нет, это случилось и подвергло наш брак испытанию. И честно говоря, Мия, он не выдержал этого испытания.

– Как ты можешь так говорить? Мы прекрасно прожили несколько лет.

– Прожили. Но теперь всё не так. Мы нигде не бываем. Мы никогда не разговариваем.

– Я знаю, что стала другой.

– Мы больше не занимаемся любовью.

– Потому что ты этого не хочешь! – прокричала она в ответ. – Я понимаю, что мужьям, возможно, тяжело заниматься любовью с прооперированной женой. Но ты не хочешь прикасаться ко мне. Ты даже не можешь смотреть на меня.

Мия надолго замолчала, прикрыв глаза и мысленно возвращаясь к той ночи, когда она осмелилась показать мужу шрам после операции на груди. Она никогда не могла забыть выражения его лица, когда он смотрел на нее, а потом отвернулся.

Чарльз проговорил надтреснутым голосом:

– Прости меня, Мия. Правда, прости. Я понимаю, что ты считаешь меня несерьезным. Я тысячу раз говорил себе, что это не имеет никакого значения. Но, оказывается, все имеет значение. Я… Я просто не могу перешагнуть через это.

– Со временем…

– Дело не только в груди или в шраме. Дело в тебе.

Он говорил, словно обвиняя ее, словно она была виновата во всех их проблемах – в том, что заболела раком, что у нее остался шрам после операции, что расстроились дела.

– Ты – не та женщина, на которой я женился.

– Да, не та. Как я могу быть той же? Я прошла через ад и вернулась обратно.

– Я знаю. Извини. Но все теперь по-другому. Я не могу жить, как прежде.

– Кто сказал, что семейная жизнь – легкое дело? Вступающие в брак обещают быть вместе в горе и в радости. Мы пережили горе. Но мы должны надеяться на счастье.

– Мия…

– Ты – мой муж, – взорвалась она, поняв по его тону, что все кончено. Она поняла, что он звонил не для того, чтобы разговаривать о них. Он уже принял решение. У нее заныло в сердце: – Тебе следовало бы быть рядом, чтобы помочь мне пройти через это. Но тебя там не было. Чарльз, ты ни разу не поинтересовался, как болезнь влияет на меня. Тебя волновало только то, как она затрагивает тебя. Ты когда-нибудь говорил мне, чтобы я скорее возвращалась домой?

– Я ждал, пока ты окрепнешь.

– То есть ты собирался быть со мной?

– Извини.

– Прекрати извиняться, если не чувствуешь себя виноватым!

– Но я прошу прощения! – выкрикнул Чарльз в ответ. Потом, на секунду умолкнув, он повторил уже чуть мягче: – Я виноват. Я никогда не думал, что это случится. Я по-прежнему беспокоюсь о тебе. Но все кончено.

– Я ненавижу тебя за то, что ты так поступил с нами, – хрипло произнесла Мия. Она обхватила лоб руками и прикрыла ими глаза, раскачиваясь взад и вперед и стараясь не расплакаться.

– Я надеялся, что мы сможем сами уладить наши дела в связи с разводом. – Он говорил так, как обычно выступал в суде. – У нас немного имущества и нет детей. Мы можем сэкономить немало денег с учетом того, что нам почти нечего делить.

Не веря своим ушам, она уронила руку.

– То есть теперь ты хочешь, чтобы я поверила, что ты будешь честен со мной? После того, что ты сделал?

Он покорно вздохнул:

– Отлично. Поступай как знаешь. Тебе нужен адвокат. Если хочешь, я могу кое-кого порекомендовать.

– Да пошел ты. И твоя девка. Пошли вы оба…

Она услышала, что он отключил связь.

Мия была вне себя. Чарльз не стал ее слушать и положил трубку. Как мог он быть таким бессердечным? Как мог он так спокойно просить ее о разводе, ничего не обсудив, даже не дождавшись, пока она вернется домой? Почему она ничего не замечала раньше? Рука безвольно упала на колени.

Чарльз хотел развестись. Едва ли Мия была способна ясно осознать эту мысль. Их семейная жизнь закончилась, и, уходя, он лишил ее всего, что она так охотно отдавала ему сама. И хотя он без конца повторял «прости», он так и не извинился по-настоящему.

Мия вздохнула, потом взяла телефон и набрала номер сестры. Она это сделала машинально.

Услышав на линии голос Мадди, Мия выпалила:

– Я разговаривала с Чарльзом.

– Черт побери. Я пыталась дозвониться до тебя прежде, чем это сделает он. Но ты никогда не отвечаешь на звонки. – Сестра помолчала, потом проговорила с опаской: – Он сказал тебе?

– Да.

– Что именно он сказал тебе?

– Он хочет развестись.

– Это все, что он тебе сказал?

Мия, предчувствуя новый удар, снова напряглась.

– Разве этого недостаточно?

Мадди тяжело вздохнула.

– Я хочу тебе рассказать все, чтобы ты узнала эти новости из надежного источника, то есть от меня. – Мадди помолчала, а потом выдавила: – Он собирается жениться на этой красотке.

Мия была сбита с толку.

– На ком? На этой женщине?

– У нее есть имя, – тихо сказала Мадди. – Хочешь узнать его?

Мия почувствовала, как кровь леденеет в жилах. Она не была уверена, что хочет узнать имя этой женщины. Это сделало бы ее совершенно реальной.

– Да.

– Джулия Барнес. Она работает секретарем в той же юридической фирме. Ты с ней знакома?

– Нет, – выдавила Мия, сожалея о своем решении и снова видя перед собой красивое лицо девушки, ее длинные черные волосы, ниспадающие на прекрасную грудь. – И мне плевать, как ее зовут. Она не заслуживает моего признания.