Текст книги "Совсем не джентльмен"

Глава одиннадцатая

Сара осталась с пони, а Роб вышел поговорить с Холмсом. Девушка все еще дрожала от осознания того, как близко подобрался к ней О’Дуайер. А еще ее лишила присутствия духа собственная реакция на близость Роба, когда он прижал ее к себе. Он ей нравился, она доверяла ему и уважала его, но также Роб пробуждал в ней физическое влечение, которое после смерти Джеральда девушка не испытывала ни к одному мужчине.

Быть может, тот факт, что им обоим грозила опасность, усиливал тягу. Но куда более вероятным ей представлялось то, что всему виной был сам Роб, являвший собой головокружительную смесь опасности и доброты. Как бы то ни было, ее реакция оказалась, мягко говоря, недопустимой.

Сердито отогнав от себя всякие мысли о слишком привлекательных сыщиках, она крепко взяла пони за недоуздок и вывела его в проход, чтобы проверить походку. Ровная и устойчивая. Сара надеялась, что Роб сможет купить его за разумные деньги.

До сих пор она не думала о деньгах. Собственно, у нее при себе не было ни пенни. А вот Роб явно располагал некоторыми средствами, но они не могли оказаться неограниченными. Она молилась, чтобы у него хватило денег на то, чтобы доставить их обратно в Англию.

Роб вернулся, неся на плече ее седло и багаж.

– Итак, пони отныне ваш. Его зовут Бору. Холмс дал согласие принять вашу старую лошадь и еще несколько фунтов. Кроме того, он объяснил мне, как найти неприметную дорогу, которая ведет на восток и обещает быть безопасной.

Сара очень надеялась на это. Но ее не покидало неприятное ощущение, что известия о них уже распространились по всей юго-восточной Ирландии.

Дорога, о которой поведал им Холмс, оказалась всего лишь извилистой тропинкой, но она была спокойной, и, хвала Господу, на ней не было и следа похитителей. Когда на землю опустились сумерки, всадники добрались до очередной зажиточной фермы. Сара устало сидела на спине Бору, а Роб спешился и постучал в дверь, чтобы попросить разрешения переночевать в обмен на скромное вознаграждение.

Дверь отворил какой-то мужчина. После недолгого разговора Роб махнул Саре, показывая на хозяйственную постройку, а сам вошел в дом. Она надеялась, что он купит горячей еды.

Девушка завела лошадей в конюшню, которая оказалась больше и была не такой пустой, как тот амбар, что приютил их прошлой ночью. Три лошади в стойлах по левую сторону приветствовали их ржанием, пока Сара ставила своих животных в пустые стойла напротив. Она дала им воды и сена, после чего нетвердой походкой вошла в отгороженный угол и повалилась на золотистую солому.

Сара решила, что за несколько минут с лошадьми ничего не случится, а потом придет Роб и распряжет их, и вычистит. Ей самой следовало бы начать с Бору, но в ее теле болел каждый мускул, каждая косточка и сухожилие, а также еще несколько мест, о наличии которых она даже не подозревала. Езда верхом по-мужски потребовала напряжения новых мышц. Хотя наездником она была хорошим, ей никогда еще не приходилось проводить в седле столько времени, как в этот бесконечный день…

Она вздрогнула и проснулась, когда Роб провозгласил:

– Суп с капустой и картофелем, а также свежий хлеб, сыр и эль. – Он опустил поднос на пол рядом с нею. – У вас остались силы поесть?

– Разве вы когда-нибудь видели, чтобы я отказывалась от еды? – Подавив зевок, она села, скрестив ноги. Сара заметила, что, перед тем как разбудить ее, Роб обтер лошадей. Это означало, что можно с чистой совестью приступать к ужину.

Он уселся прямо на пол, привалившись спиной к стене и вытянув перед собой длинные ноги, прежде чем налить горячего супа из кувшина, над которым поднимался пар, в две оловянные миски. Одну из них вместе с ложкой он протянул ей, а потом наполнил две кружки элем из такого же кувшина.

– Хозяйка дома проявила щедрость к усталым путникам.

– Да благословит ее Господь! – Не отвлекаясь на дальнейшие разговоры, Сара в два счета расправилась со своей порцией, подобрав последние капли супа хлебным мякишем. И, только вытерев руки пучком чистой соломы, она с сожалением произнесла: – Приношу извинения за демонстрацию отсутствия манер, но я буквально умирала с голоду.

– Еще бы, после целого дня в седле! – Роб разрезал оставшийся кусок сыра напополам и протянул Саре ее долю. – Вы обладаете выносливостью настоящего кавалериста.

– Мне нравится ездить верхом, и я часто скакала на лошади, чтобы не отстать от своих сверстников-кузенов. – Она нахмурилась. – Мне только сейчас пришло в голову, что мы почему-то не обратились за помощью к властям. Это оттого, что мы не знаем, кто симпатизирует повстанцам?

– И поэтому тоже, – ответил Роб. – Здесь много группировок, настроенных враждебно по отношению к Британии, так что вряд ли мы сумели бы заручиться особой поддержкой. Нас запросто могли бы передать в руки мятежников из «Свободной Эйре».

Сара недовольно поморщилась.

– Не слишком радостная мысль. Но теперь, когда немножко узнала эту страну, я понимаю, почему так много ирландцев хотят обрести независимость.

– Если бы я жил здесь, то сам вступил бы в ряды «Объединенных ирландцев». Это умеренная группировка, которая пользуется популярностью во всех слоях общества, – сказал Роб. – Но поскольку мы с вами англичане, думаю, нам лучше держаться подальше от политики. В Дублине расположен армейский гарнизон, а в Корке есть военно-морская база, но, если мы зайдем так далеко, они нам уже не понадобятся. Если мы прибегнем к военной защите, то надежда на то, что ваше похищение останется тайной, рухнет. Самое главное сейчас – доставить вас домой живой и здоровой, но при этом крайне желательно сохранить незапятнанной и вашу репутацию.

Сара растерянно заморгала.

– Об этом я не подумала. Но в моем возрасте репутация уже не столь важна.

Он выразительно приподнял брови.

– Вы ведь еще не лежите на смертном одре, а выглядите вообще так, словно только что выпорхнули из пансионата. Даже если вам нет дела до собственной репутации, вы же наверняка не хотите, чтобы вся Британия узнала о том, что вас похитила банда негодяев. Сама по себе вся эта история достаточно гадкая и неприятная. А к тому времени, как сплетники перестанут пережевывать ее, вы обзаведетесь настолько дурной славой, что не избавитесь от нее уже никогда.

Она содрогнулась.

– Вы правы. Я бы предпочла избежать этого.

– Где вы выросли? В общих чертах ваше прошлое мне известно, но сейчас меня интересуют подробности. – Роб разлил по кружкам оставшийся эль, после чего вновь привалился к стене, согнув одну ногу в колене.

Саре нравилось смотреть на этого мужчину – на его худощавую сильную фигуру, широкие плечи и умелые руки. Он не брился вот уже несколько дней. Сара решила, что он не делал этого намеренно, дабы не выглядеть слишком уж благонравно.

Она сделала глоток эля, уговаривая себя не отвлекаться на посторонние мысли.

– Полагаю, вы знаете, что мои родители поженились, будучи очень молодыми, у них родились я и моя сестра, а потом, в один прекрасный день, после грандиозной ссоры мой отец отправился в детскую, взял на руки Мэрайю и унес ее с собой, как если бы она была щенком.

Роб кивнул.

– Мне говорили, что ваш отец вел бродячий образ жизни в качестве игрока, пока не выиграл в карты поместье и не помирился с вашей матерью.

– Он был слишком горд, чтобы вернуться сразу же после ссоры, и не хотел возвращаться до тех пор, пока не сможет достойно содержать свою семью. А, выиграв Хартли, он смог все это обеспечить. – Сара с раздражением тряхнула головой. – Но для этого ему понадобилось более двадцати лет. Какая глупость!

– Он взял с собой Мэрайю, потому что она была его любимицей?

– Папа уверяет, что это вышло случайно. Когда он вошел в детскую, именно она заковыляла к нему навстречу, поэтому он и подхватил ее на руки и увез с собой. Отец решил, что, имея дочерей-близнецов, они с мамой могут разделить нас, чтобы ни один из них не чувствовал себя обделенным.

– Сомневаюсь, что подобные рассуждения пришлись по вкусу вашей матери, – сухо заметил Роб.

– Вы правы! Еще бы! Она часто рассказывала мне о сестре. Мы с ней воображали, где сейчас Мэрайя, чем она занимается. – В те годы Саре отчаянно хотелось встретиться со своей пропавшей сестрой, чтобы стать ей лучшей подругой. Но она никогда не думала, что такое чудо может произойти на самом деле. – Однако мама действительно была благодарна ему уже за то, что он не забрал нас обеих. С точки зрения закона он имел на это право.

– Если бы он так поступил, уверен, она никогда не простила бы его, – заметил Роб. – Но молодому отцу было бы нелегко воспитывать двух маленьких дочерей. Даже одна наверняка стала для него тяжкой ношей.

– Он передал Мэрайю на попечение своей бабушки, которая была наполовину цыганкой, и отправился зарабатывать на жизнь за карточным столом, – пояснила Сара. – Мэрайя говорила, что он часто навещал ее, но всерьез и ежедневно воспитанием ребенка не занимался.

Роб сложил опустевшую грязную посуду на поднос и отставил его в сторону.

– Вы наверняка спрашивали себя, что сталось бы, если бы отец забрал с собой вас, а не вашу сестру.

– Мы с Мэрайей разговаривали об этом, – призналась Сара. – Стала бы я ею, а она – мной? Не думаю, да и она, кстати, тоже. Хотя мы с нею очень похожи, у каждой из нас все же свой характер и свои особенности.

– Если бы отец забрал вас с собой вместо Мэрайи, сейчас вы могли бы быть герцогиней.

– Скорее уж Адам утонул бы, потому что Мэрайи не оказалось бы рядом, чтобы вытащить его из воды. И даже если бы я и спасла Эштона, то не влюбилась бы в него. – Сара нахмурилась. – Хотя, быть может, и влюбилась бы. Будь у меня такая же неупорядоченная жизнь, как у Мэрайи, меня, быть может, тоже привлекла бы его предсказуемость и надежность. Сейчас об этом можно только гадать.

Роб улыбнулся.

– Вопрос из тех, что не дают спокойно спать по ночам, если раздумывать над ними слишком много.

– Но я вовсе не раздумываю над ним, – твердо заявила девушка. – Все ведь случилось именно так, а не иначе. Из нас двоих повезло мне. Меня воспитала мать, чему я очень рада.

– Но вы так и не сказали, где прошло ваше детство.

Она улыбнулась, ощущая легкий туман в голове от эля, который оказался крепче, чем она привыкла.

– Я часто отвлекаюсь и перескакиваю с одного на другое. Если не считать того, что я лишилась отца и сестры, детство у меня было замечательное. После того как отец сбежал, старший брат матери, лорд Бэбкок, пригласил ее поселиться у него, чтобы она стала хозяйкой и управляла его домом. Жена дяди Питера умерла, и, имея четырех здоровых сыновей, он не видел необходимости жениться снова. Поэтому я выросла в поместье Бэбкок-Холл в Хартфорде. Меня воспитывали вместе с кузенами, и я была для них обожаемой младшей сестренкой.

– Я рад, что у вас все сложилось так хорошо, – сказал Роб. – Вашей матери повезло, что ее брат не проникся негодованием оттого, что вынужден был содержать сестру и племянницу.

– А ему и не пришлось этого делать. – Сара с сожалением покачала головой. – Всегда имевший склонность к широким жестам, мой отец отписал маме весь доход от ее приданого, чтобы доказать ей, что женился на ней не ради денег. Так что в этом смысле мы были весьма обеспеченными.

Роб выразительно приподнял брови.

– Донкихотский и достойный поступок со стороны вашего отца. – Он поколебался. – Вы возненавидели его, когда он вернулся и забрал себе так много внимания вашей матери, которое она долгие годы отдавала только вам?

Сара вздохнула и опустила глаза, подумав, что Роб обладает дьявольской проницательностью.

– Немного. Мы с мамой были очень близки. И по-прежнему остаемся таковыми, но по-другому. – Нам стало более одиноко. – А теперь пришел ваш черед рассказать мне о своей жизни. У вас есть постоянное место жительства в Лондоне, или вы слишком много путешествуете для этого?

– Я снимаю комнаты над ломбардом неподалеку от Ковент-Гардена. Там живет мой помощник Харви, который занимается лондонскими делами в мое отсутствие.

Иными словами, в его жизни нет места для такой женщины, как она, хотя не исключено, что его самостоятельная рисковая спутница могла бы вписаться в нее. Сара заподозрила, что он намеренно подчеркивает разделявшую их пропасть.

Преисполнившись некоторого беззаботного бесстрашия от усталости и крепкого эля, Сара мягко поинтересовалась:

– Вы не думали, как все могло бы сложиться между нами при других обстоятельствах?

Роб замер в неподвижности, когда она взглянула ему в глаза. Они были поразительными – зеленовато-синими с оттенком ночной черноты. Такие глаза могут быть пугающими, угрожающими или ласковыми. Но сейчас они выглядели… холодными и безрадостными.

– Я думал над этим, – сказал он, чувствуя, что воздух буквально сгустился между ними. – Но мы должны играть теми картами, что сдала нам судьба.

Значит, и он ощутил зарождающееся звенящее притяжение и понял, что пути у них слишком разные, чтобы пересечься. Близости, которая возникла между ними всего за несколько дней, следует положить конец. Сара, хотя и сознавала, что это неизбежно, ощутила неожиданную горечь оттого, что ее подозрения подтвердились.

Роб нарушил атмосферу обоюдного уныния, сунув руку в седельную суму и достав оттуда пистолет.

– Поскольку вы росли вместе с мальчишками, то и к огнестрельному оружию, наверное, привычны? Хотя некоторые леди буквально шарахаются от этих дьявольских приспособлений.

Она взяла пистолет и ловко «переломила» его. Он был чистым, хорошо ухоженным и совсем недавно разряженным.

– Не просто привычна. Мой дядя научил меня обращаться с ним. Я стреляла лучше любого из своих кузенов. Дядя Питер всегда советовал мне иметь при себе пистолет во время путешествий. К несчастью, я и представить себе не могла, что мне понадобится оружие, когда отправлялась на прогулку по поместью своего зятя.

– Пистолет мог и не помочь вам в борьбе против четверых мужчин, но я рад, что вы умеете стрелять. – Роб протянул ей мешочек с порохом и пулями. – Этот пистолет принадлежит мне. Как видите, он неплох и невелик. А себе я оставлю тот, который отобрал у одного из ваших похитителей, поскольку он больше и тяжелее. Предлагаю вам носить пистолет при себе до тех пор, пока мы не вернемся в Англию.

Сара закусила губу, разглядывая оружие.

– Как я уже говорила, стрелять я умею хорошо, вот только не знаю, смогу ли убить человека. В Бэбкок-Холле я даже в охоте не принимала участия.

– Я бы никогда не стал просить вас застрелить кого-либо. Но обнажить оружие и выстрелить в воздух у кого-нибудь над головой – веский аргумент в споре.

– Очень хорошо. – Она приняла мешочек и сноровисто зарядила свое новое оружие. – Вы всегда держите пистолет под рукой? Я не заметила его у вас, когда вы спасали меня.

– Этот я носил при себе, но пускать огнестрельное оружие в ход я предпочитаю только в самом крайнем случае. Опасность тяжело ранить кого-либо при стрельбе с близкого расстояния очень велика. В подобных обстоятельствах я обычно пользуюсь дубинкой. – Сунув руку под сюртук, он извлек полированную деревянную палку с набалдашниками на концах. Когда его пальцы сомкнулись на ней, набалдашники выдвинулись еще дальше. – Она здорово добавляет ударной силы, когда вы хотите причинить боль, но не убить.

– О, как мило! Можно мне взглянуть на нее?

Роб с улыбкой протянул ей дубинку.

– Для воспитанной молодой леди вы на удивление кровожадны.

Она сомкнула пальцы вокруг рукоятки и несколько раз для пробы взмахнула дубинкой. Гладкая деревяшка удобно располагалась в ладони, хотя, пожалуй, была все-таки длинновата.

– Я воспитывалась с мальчишками, что означало много драк и свалок не по правилам, когда родители не могли нас видеть. – Сара вернула ему дубинку. – Мне подошло бы что-нибудь покороче. Не то чтобы я собиралась много драться, но это маленькое приключение напомнило мне о том, что иногда леди должна уметь постоять за себя.

– Надеюсь, больше у вас таких приключений не будет! – с жаром заявил он. – Но на всякий случай следует быть готовыми ко всему.

– Что подразумевает необходимость отдыха, дабы завтра я смогла вновь провести в седле весь день. – Потянувшись за одеялом, она прикрыла зевок ладонью. – Я лягу спать на эту кучу сена.

– А я лягу у дверей, чтобы прогнать любого дракона, если тому вздумается помешать вам, – светским тоном произнес он.

– Другими словами, чтобы оказаться на безопасном расстоянии от меня, – без обиняков заявила девушка.

– Вот именно. Вашей привлекательности сопротивляться весьма непросто, Сара. – В глазах Роба заплясали лукавые искорки. – Драконов отгонять куда легче.

Она рассмеялась, радуясь тому, что они еще могут подшучивать над своей тягой друг к другу, затем завернулась в одеяло, зарылась в солому у стены и крепко заснула.

Глава двенадцатая

Сара спала как убитая – и на следующее утро проснулась рядом с Робом. Голова ее покоилась у него на плече, а он обнимал ее за талию. Очевидно, во сне они придвинулись друг к другу и встретились на середине мягкой и податливой кучи сена. И хотя оба были по-прежнему завернуты в одеяла, словно мумии, она смутно ощущала исходящие от него тепло и силу.

Непроизвольно Сара еще теснее прижалась к нему. Глаза его распахнулись и взглянули в ее глаза. В аквамариновой глубине проступило сначала узнавание, а затем острое желание. Словно зачарованная, она провела кончиками пальцев по его восхитительно мужественному колючему подбородку.

Если бы он пересек разделявшие их дюймы и поцеловал ее, то она ответила бы ему с жаром, куда более опасным, чем близость драконов. Вместо этого он одарил ее горькой улыбкой и откатился в сторону.

– Сегодня вечером придется соорудить между нами стену.

Сара села и принялась вынимать соломинки из волос.

– Я не уверена, что даже это поможет. Хорошо уже то, что мы оба – здравомыслящие субъекты. – По крайней мере таковым был Роб. Насчет себя она была не уверена.

Еще один долгий день в седле – и еще более натертая кожа и ноющие мышцы. Сара оставила мысли об опрятности и чистоте – они для нее ничего более не значили. В реальном мире ее поджидали дождь, тучи и постоянная перемена аллюра, чтобы лошади могли выдержать долгую скачку.

Погони видно не было. В который уже раз с наступлением ночи они отыскали конюшню, где и бросили якорь. Роб купил тушеных крубинсов[13]13
  Крубинс (от ирл. сrứibíní) – свиные ножки, традиционное ирландское блюдо. Своего рода фастфуд и популярная закуска в барах в XIX–XX вв.


[Закрыть], которые они разделили между собой. Еще неделю назад она с презрением отвергла бы соленые свиные ножки, но сейчас с жадностью впилась в них зубами. Они, кстати, оказались на удивление вкусными.

Роб отправил Сару спать в клетушку, где висела конская сбруя, и запер за нею дверь. Так им удалось провести ночь порознь. К сожалению.

Когда на следующее утро они поглощали свой скудный завтрак, Роб сказал:

– Мы хорошо продвигаемся вперед, потому что вы – отличная наездница. Если поедем через дорожную заставу, то уже сегодня доберемся до Корка. Мне говорили, что ближайшая стоит на дороге, где движение не слишком оживленное, но оно в любом случае заметнее того, что мы встречаем на окольных тропках, по которым едем сейчас. И на любой заставе мы запросто можем наткнуться на людей, которые поджидают нас.

– Но зато мы быстро доберемся до Корка, – задумчиво проговорила Сара. – Вы здесь главный. Как по-вашему – стоит идти на риск?

– Думаю, да. Чем больше времени нам понадобится, чтобы добраться до порта и отплыть домой, тем дальше разойдутся известия с предупреждением о нашем появлении. Мы не знаем, насколько велика «Свободная Эйре», но вполне возможно, что нас караулят уже во всех деревнях вдоль юго-восточного побережья. Если все пойдет хорошо, к обеду мы будем в Корке и, не исключено, отплывем в Англию еще до наступления вечера.

Сердце гулко заколотилось у Сары в груди. Ей отчаянно хотелось вновь оказаться дома, в безопасности и чистоте, и более всего на свете она жаждала узнать, как там Мэрайя. Но она будет скучать по своему приключению. Или, точнее говоря, она будет скучать по Робу. Будь он настоящим разбойником, он бы не показался ей таким привлекательным, но сочетание его бесцеремонности с высоким происхождением, образованием и стремлением защитить ее пусть даже ценой собственной жизни делали его неотразимым.

Однако эта странная идиллия должна закончиться, и чем раньше, тем лучше для них обоих. Она поднялась и нахлобучила на голову шляпу.

– Вперед, в Корк, сэр!

Им понадобилось каких-то полчаса, чтобы доехать до заставы. Нервы у Сары звенели как натянутые струны, когда они остановились у дорожного поста. Смотритель жил тут же, в этом маленьком домике, чтобы днем и ночью поднимать шлагбаум для путешественников. Табличка на стене гласила, что имя смотрителя – Диармид Кондон, а ниже, по-ирландски и по-английски, перечислялись пошлины, которые следовало уплатить за лошадей, скотину и экипажи всевозможных размеров. Плата за проезд всадника на лошади составляла два пенса.

Сара усердно наклонила голову и ссутулилась в седле, когда Роб по-ирландски заговорил о чем-то с пожилым смотрителем. Эти двое наверняка казались ему всего лишь очередными путниками-соотечественниками, забрызганными грязью с головы до ног.

Роб протянул смотрителю пару монет, и Кондон подошел к длинному шлагбауму, чтобы освободить проезд. И вдруг из домика выскочили двое мужчин с мушкетами в руках. Это были О’Дуайер и еще какой-то юркий человечек, которого Сара не узнала.

– Кармайкл, проклятый ублюдок! – взревел О’Дуайер. – Выдаешь себя за ирландца? А наша шлюха герцогиня опозорила себя, надев брюки! Неудивительно, что нам было чертовски трудно выследить вас. – Он метнул быстрый взгляд на Сару, держа на прицеле Роба. – Руки вверх, сыщик! Этот мушкет заряжен, и я с превеликим удовольствием воспользуюсь малейшим поводом, чтобы прострелить тебе сердце!

Роб послушно поднял руки. Лицо его ничего не выражало. Сара буквально слышала, как бешено крутятся у него в голове мысли, пока он решал, как поступить. Сейчас, когда в грудь ему в упор были нацелены два мушкета, шансы его были невелики.

Трое мужчин, включая несчастного смотрителя, не сводили глаз с Роба, явно считая Сару совершенно безвредной и беспомощной. Глупцы. Она тихонько сунула руку в седельную суму за спиной и принялась нашаривать в ней пистолет.

Он был заряжен, а курок – наполовину взведен, что, в общем-то, было довольно опасно, но она решила рискнуть, поскольку предвидела нечто подобное. Сара вытащила пистолет, убедилась, что затравка на месте, после чего прицелилась куда-то над головами мужчин и нажала на спусковой крючок.

КА-БААХ!

Когда эхо выстрела прокатилось по горам, она завопила:

– Кошелек или жизнь! – поскольку не смогла придумать ничего лучшего.

Кондон юркнул за столб шлагбаума, а О’Дуайер с дружком лишь выругались и развернулись, высматривая стрелка. Роб воспользовался их замешательством, чтобы выхватить из кармана свою дубинку и прыгнуть с лошади.

Он обрушился на О’Дуайера, и оба повалились на землю, причем Роб оказался сверху. Кармайкл замахнулся дубинкой, целясь противнику в висок, но ирландец был крупным мужчиной и отчаянно сопротивлялся, стремясь вырваться, так что удар пришелся ему в плечо. Мужчины покатились по двору в переплетении рук и ног, нанося друг другу жестокие удары.

Пока они дрались, напарник О’Дуайера пришел в себя и направил в них дуло своего мушкета. Ствол его оружия ходил взад и вперед, пока он выискивал момент, чтобы выстрелить в Роба, но мужчины сплелись слишком тесно, и он боялся промахнуться.

Он по-прежнему не обращал никакого внимания на Сару. Очевидно, особой сообразительностью мужичонка не отличался. Перезарядив пистолет, она дала Бору шенкелей и направила его в сторону бандита. Когда тот заметил, что пони мчит прямо на него, он взвизгнул и попытался отскочить в сторону, но при этом оказался недостаточно проворен. Бору сбил его с ног, а Сара ухитрилась вырвать у него из рук мушкет, пока он падал.

Человечек отлетел на несколько шагов назад, Сара перехватила мушкет, зажала его под мышкой левой руки, а правой направила пистолет ему в лицо.

– Не вынуждайте меня стрелять, пожалуйста, – подкупающе искренним голосом молодой леди проговорила она. – Я не хочу случайно убить вас, но и не могу позволить вам вмешиваться. Поднимите руки, и вы не пострадаете. – Метнув быстрый взгляд на смотрителя, она добавила: – То же самое относится и к вам, мистер Кондон. Заметьте, драку начали эти разбойники. А я и мой друг хотели всего лишь миновать вашу заставу.

Лицо поверженного Сарой мужчины побледнело, когда он с ужасом уставился на дуло ее пистолета. Не успел он поднять дрожащие руки, как Роб закончил драку с О’Дуайером, с такой силой ударив его в челюсть набалдашником дубинки, что Сара явственно расслышала треск кости. О’Дуайер застонал и обмяк, а из уголка рта у него по подбородку потекла струйка крови.

Роб вскочил, рукой обхватил второго противника за шею и сильно сжал. Глаза того в ужасе расширились, и он молча повалился на землю.

Роб прищуренными глазами уставился на О’Дуайера, и Сара вдруг с пугающей ясностью осознала, что читает его мысли. Он прикидывал, а не убить ли ему своего врага. Не из ярости или кровожадности, а из холодного расчета – для них будет лучше, если О’Дуайер умрет.

– Не делайте этого, – негромко сказала Сара. – Он ужасный человек, но я не хочу, чтобы его смерть лежала на моей совести.

– Хорошо, – после долгой паузы согласился Роб. – Хотя мы можем пожалеть об этом. – Он повернулся к смотрителю. – Движение здесь оживленное?

– Не столько оживленное, сколько постоянное, – с опаской ответил Кондон. – Путники проезжают регулярно, и промежутки между их появлением не так уж велики.

– Едем? – предложила Сара, которую охватила тревога при мысли о том, что вот сейчас на горизонте появятся незнакомцы и увидят эту неприглядную сцену.

– Я хочу обеспечить нам некоторый запас времени. Держите пистолет наготове, пока я оттащу этих приятелей в сарай. – Роб подошел к своему коню и достал две пары наручников из седельных сумок. Видя, что Сара вопросительно приподняла брови, он пояснил: – Нет смысла облегчать им погоню, когда они придут в себя.

– Роб, вы – неиссякаемый источник здравого смысла, – искренне призналась она, не без оснований решив, что и в отношении смотрителя у него имеется план.

Он одарил ее мимолетной улыбкой.

– А вы исключительно полезны в драке.

Пока Сара держала под прицелом Кондона, который явно успокоился, Роб оттащил в сарай сначала О’Дуайера, а потом и его подельника. Вернувшись, он обратился к смотрителю:

– Там, в сарае, привязаны две лошади. Они ваши?

– Нет, они принадлежат этим джентльменам. – Кондон нахмурился. – Они заявили, что ищут двух воров, которые украли кое-что ценное. Что вы на это скажете?

– Они лгут, – коротко ответил Роб. – Они похитили мою спутницу. Меня послали спасти ее и благополучно вернуть в лоно семьи в Англию.

Кондон внимательно вгляделся в лицо Сары, после чего кивнул.

– Я верю вам, но мне не нужны неприятности со «Свободной Эйре». Мне придется освободить их, как только вы уедете.

– Не волнуйтесь, я свяжу вас, так что их гнев не падет на вашу голову. Если вы вернетесь в дом, я постараюсь устроить вас как можно комфортнее.

Сара разрядила пистолет и вернула его в переметную суму, а Роб сопроводил Кондона внутрь. Через несколько минут он вернулся.

– Этот человек попросил накормить его собаку, после чего я привязал его к кровати, так что с ним все будет в порядке. Если следующие путники окажутся не слишком честными, то спокойно проедут мимо, радуясь тому, что смотрителя нет на месте.

Сара уже собралась высказать свое мнение по этому поводу, как вдруг они услыхали шум приближающегося экипажа. Роб перебросил ей поводья своего коня.

– Спрячьтесь за домом, а я займусь шлагбаумом.

– Сколь многочисленны ваши таланты! – Сара едва успела скрыться, как из-за поворота показалась тяжело нагруженная повозка. Девушка спешилась и осторожно выглянула из-за угла. Роб принял плату и о чем-то беззаботно заговорил с кучером, словно проработал смотрителем долгие годы.

Заставу миновали еще несколько путников: направлявшийся на запад мужчина верхом на коне и запряженная пони повозка, ехавшая на восток. Сара испытала облегчение, когда они скрылись из виду и дорожная застава вновь опустела.

Роб вывел из сарая двух оседланных лошадей.

– Мы возьмем их с собой. Не украдем, а отпустим чуть ниже по дороге. Я не хочу, чтобы в самое ближайшее время О’Дуайер и его напарник пустились за нами в погоню.

Оказывается, она связалась с конокрадом.

– Вы заплатили мистеру Кондону еще четыре пенса за этих животных?

Роб улыбнулся.

– Разумеется. Не уплатить пошлину было бы безнравственно. – Взяв чужих лошадей под уздцы, он вскочил в седло собственного коня и первым миновал дорожную заставу. Сара вскоре пристроилась рядом.

Через четверть мили, когда домик смотрителя скрылся вдали, Роб натянул поводья, останавливая своего жеребца.

– Пора пересаживаться на чужих лошадок. Мы помчимся вперед, пока они не устанут, а потом отпустим их и вернемся в седла своих скакунов.

Его предложение казалось вполне разумным, и Сара слезла со спины Бору.

– Как вы думаете, сколько времени пройдет, прежде чем они возобновят погоню?

– Трудно сказать. От получаса до нескольких часов. – Роб укоротил стремена меньшей из двух лошадей. – Но вскоре кто-нибудь непременно войдет в домик смотрителя и обнаружит мистера Кондона. Освободить О’Дуайера и его приятеля будет не так-то легко, поскольку я приковал их наручниками к железным кольцам, вбитым в стену сарая. Но, сломав их, они быстро найдут себе новых коней и пустятся за нами в погоню так, словно мы им перца под хвост насыпали.

Сара села верхом на своего временного скакуна.

– Мы успеем добраться до Корка, прежде чем они догонят нас?

– Может быть, если бы мы действительно направлялись в Корк. Но мы туда не поедем. Сейчас мы повернем к Кинсейлу, небольшому порту к югу от Корка.

Она никогда не слыхала о таком городке, но до сих пор Роб не ошибся ни разу.

– Полагаю, вы знаете дорогу.

– Фермер, у которого мы провели прошлую ночь, рассказал мне о тропинке, которая пересекает эту дорогу и ведет к Кинсейлу. Местность там холмистая, да и сама тропа не слишком удобная, но верхом проехать можно.

– Значит, даже если они быстро пустятся за нами в погоню, то мы будем в безопасности до тех пор, пока они не встретят каких-либо путников, направляющихся на запад, и не спросят о нас.

– На что не потребуется много времени. – Но он тут же ободряюще улыбнулся ей. – Мы благополучно доберемся до дома, Сара. Осталось уже недолго.

Скорее всего, он лгал не краснея, но она была ему за это благодарна.

Роб и Сара поднялись на вершину пологого холма и взглянули вниз, на безбрежный морской простор, изрезанное побережье и городок, приткнувшийся в небольшой гавани.