Текст книги "Бумажная звезда"

– Не то чтобы я совсем его не любила, – жаловалась девушка доктору Уилеру, – но просто не могла себе представить, что он когда-нибудь умрет. Мне казалось, что отец будет жить вечно со своими пузырьками, лекарствами и пилюлями.

– Не смей винить себя и не пытайся наказывать себя, отказавшись от поездки.

– Но я действительно не могу сейчас оставить маму одну. Это было бы несправедливо.

Вера написала Сенту:

«Может, когда-нибудь я и приеду, но только не сейчас.

Не могу оставить маму одну. Не представляю, как она будет жить».

– Думаю, что прекрасно, – со вздохом заметил доктор Уилер и, подумав, спросил:

– Нет ли у нее каких-нибудь родственников? Возможно, она поживет у них?

Родственники у мамы были. Ее сестра Синтия, которая была замужем за фабрикантом, производителем сельскохозяйственных машин, приехала на похороны из Йоркшира.

Она оказалась высокой, веселой, никогда не унывающей и не могла понять, как это люди могут постоянно болеть. Синтия не одобряла поведения Вериного отца и всегда открыто говорила об этом. По этой причине сестры не встречались годами, лишь обмениваясь поздравительными открытками на Рождество и дни рождения.

– Конечно, мы возьмем Луизу к себе, если она захочет поехать. Одна она просто пропадет. Как ты знаешь, твой отец не оставил ей ни пенни.

Луиза. От удивления Вера широко раскрыла глаза: она совсем забыла, как зовут ее мать. И вдруг, ко всеобщему удивлению, оказалось, что у той денег гораздо больше, нежели пресловутый пенни.

Когда-то в шестидесятых годах отец за наличные купил маленький домик, цена которого с тех пор значительно возросла. Его расходы за прошедшие годы были весьма незначительными: национальная система здравоохранения взяла на себя оплату его лечения, поэтому, не тратя ничего, он приумножал свое состояние.

Узнав об этом, Синтия еще решительнее стала уговаривать сестру:

– Переезжай к нам, Лу. У нас в доме достаточно места.

Та упрямилась, надувала губы, как обиженный ребенок.

– Нет, Синтия, даже не уговаривай. Я просто не могу к вам переехать. Что станет с Верой? Ей нужен дом, девочка нуждается во мне. Как она будет жить без своей мамочки?

А доктор Уилер поучал Веру:

– Не позволяй ей делать этого, не разрешай командовать собой. Если позволишь матери сесть себе на шею, то так и будет длиться вечно.

– Но она уже старенькая. Я ей действительно нужна.

Но доктор Уилер оставался непреклонным.

– Никакая она не старенькая, всего сорок восемь лет.

Она еще отлично может начать все сначала, а ты только будешь ей мешать.

– Вы действительно так считаете? – заколебалась Вера.

– Да, действительно.

– Вера уже взрослая женщина, – тем временем уговаривала маму Синтия. – Ей пора начать новую жизнь, найти себе хорошую работу и научиться самой о себе заботиться.

– Как ты можешь быть такой бесчувственной?

– Вере хочется поехать в Америку, не держи ее, – настаивала Синтия.

– Ох уж эта мне Америка, – с горечью заметила мама.

Глава 9

Сент наблюдал, как вздымаются волны на темной поверхности озера. Он подставил парус ветру и обратился к единственному члену своей команды:

– Ты готов управлять им, Арн?

– Готов, капитан.

Сент учил Арни ходить под парусом, учил играть в теннис и кататься на водных лыжах, чувствуя себя при этом заправским тренером.

Арни боялся покидать центр в Раунд-Маунтинз и отказывался ехать на озеро, ставя условием, чтобы рядом с ним обязательно был Сент, который поможет ему на первых порах привыкнуть к трудностям вольной жизни.

– Если ты проведешь с ним лето, Слоун, – сказал отец Арни, – мы твои должники по гроб жизни. Знаешь ведь, как он тебя любит и уважает, словно старшего брата.

Местечко оказалось тихим и уединенным, дорога к дому на озере пролегала через густой лес. Родители Арни приезжали только на выходные, все остальное время молодые люди были предоставлены сами себе, их обслуживали Ева и Вернон, пожилая супружеская пара. Верной, мастер на все руки, заботился о машинах и катерах; Ева была потрясающей поварихой.

Здесь имелось все для прекрасного летнего отдыха, кроме того, чего Сент желал всей душой. Но Джи Би была потеряна для него навсегда, и в этом юноша винил только себя. Он все еще просыпался, обливаясь потом от ночного кошмара, в котором видел ее в маленьком ресторанчике на Саттер-стрит.

В тот вечер, когда он нашел ее, на ней были черные брючки, белая блузка и маленький черный галстук-бабочка.

Выглядела девушка потрясающе, но смотрела очень сердито.

– Я не хочу разговаривать с тобой, уходи.

– Джи Би, пожалуйста, выслушай меня. Я тебя люблю, я ничего не рассказывал, потому что боялся, что ты меня бросишь. От одной мысли, что тебя не будет рядом, мне становилось страшно. Я…

– Не желаю слушать, я должна обслуживать другие столики.

– ..думал, пройдет еще несколько недель, и ты тоже меня полюбишь, и тогда мое молчание уже не будет иметь никакого значения, надеялся, что ты останешься со мной навсегда, – говорил Сент, чувствуя себя отвратительно. Он посмотрел в чашку с кофе-эспрессо, от вида которого его , мутило. – Прости меня. Я допустил ошибку.

Джи Би оставила на яхте все купленные ей вещи, включая и белое шелковое платье.

– Возьми хотя бы одежду, – упрашивал Сент. – Что ты прикажешь мне делать с этим платьем?

Она пожала плечами.

– Это твои проблемы, – ответила девушка и неожиданно сорвалась на крик:

– Целых шесть недель ты заставлял меня думать, что я убила Флойда. Ты сделал из меня убийцу, я стала бояться собственной тени. Тебе никогда не понять, что это такое…

– Это все потому, что я люблю тебя.

– Нет, ты меня не любишь, а просто хочешь обладать мной. Ты такой же, как Анжело, даже еще хуже. Тот по крайней мере был со мной до конца откровенным. Ему нужны были деньги, и он не морочил мне голову, рассказывая о любви. Допивай свой кофе и выметайся. И чтобы я тебя здесь больше не видела. Никогда не смей приходить сюда.

Никогда.

Сент не придал значения ее словам. Джо-Бет одна в чужом городе и без гроша в кармане, он был уверен, что девушка нуждается в нем, но ошибся.

Джи Би не боялась тяжелой работы, и теперь, когда обвинение в убийстве перестало висеть над ней как дамоклов меч, ничто не могло вернуть ее обратно.

Сент старался не выпускать девушку из виду.

Джо-Бет приняли в дом моделей, причем лучший в городе.

Сент легко себе представлял, как она движется по подиуму грациозной походкой львицы, глядя на всех светлыми равнодушными глазами, и весь ее независимый вид говорит: «Вам лучше взять меня на работу, иначе найдутся другие, а вы потом горько пожалеете». И уж конечно, ей никто не мог отказать.

Она ушла из кафе и стала работать моделью, а вскоре переехала из общежития Христианского союза женской молодежи в небольшую квартирку на Телеграф-Хилл.

Сент пытался снова поговорить с ней.

Только бы она дала ему один шанс, позволила все ей объяснить.

Он часами ждал у агентства в надежде, что девушка согласится выслушать его, но все было напрасно. Однажды к нему подошел какой-то мужчина.

– Джи Би не желает вас больше видеть и просит ее не беспокоить, – сказал он. – Если вы будете по-прежнему торчать здесь, нам придется вызвать полицию.

Однажды Сент все-таки выследил ее и догнал уже около дома.

– Позволь мне просто поговорить с тобой, – сказал он.

– Оставь меня в покое. Больше нам говорить не о чем, все давно кончено.

Но вскоре, когда Сент уже окончательно решил выбросить Джи Би из головы. Вера прислала свои рисунки Старфайер.

Он испытал настоящее потрясение, ибо Старфайер была не кто иная, как Джи Би.

Сент напечатал на машинке ее адрес, чтобы она не узнала его почерк и не разорвала письмо, и послал копии рисунков. Он вложил в конверт записку: «Думаю, тебе следует посмотреть на них. Вера хочет знать твое мнение».

Так хитростью он вовлек в это дело Веру.

И, как ни странно, его трюк удался. Джи Би сразу же позвонила.

– Они тебе понравились? – спросил Сент дрогнувшим голосом, опасаясь, что его хитрость раскроется.

Поначалу Джи Би разговаривала настороженно, но вскоре растаяла:

– Как такое может не нравиться? Вера очень талантлива, как ты думаешь? Во всем этом есть что-то сверхъестественное. Откуда она могла знать, что я блондинка?..

Девушка попросила у него адрес Веры и телефон. Так благодаря Старфайер дверца в сердце Джи Би слегка приоткрылась, и, несмотря на то что та по-прежнему отказывалась его видеть, в их отношениях наметилось какое-то изменение.

Сент с головой окунулся в работу, а лето, проведенное в горах, пошло ему на пользу.

Книга была закончена. Он отправил ее агенту в Нью-Йорк и, пока тот ее пристраивал, решил написать сценарий. В старинном доме хорошо работалось.

У Сента выработалась привычка рано вставать, не позже шести часов, совершать пробежку до ворот и обратно, чтобы размять затекшее за время сна тело, затем уходить к себе в комнату с большой кружкой кофе и работать часа три или четыре, пока не встанет Арни.

За время заточения в реабилитационном центре у того развилась привычка во всем полагаться на своего консультанта, который, как и все служащие, когда-то сам был наркоманом.

– Они все о тебе знают, – с полной серьезностью заявил он Сенту. – Они сами прошли через все это.

И Арни начинал рассказывать о частых беседах, которые, по мнению врачей, давали лучший результат, чем любое лекарство.

– Это удивительный человек. Он заглядывает прямо в душу, срывает все покровы, не оставляя ничего, а затем начинает лепить тебя по-новому. Он умеет заставить посмотреть на себя со стороны и при этом совершенно не щадит.

Представляешь?

Арни очень верил в такую терапию, когда выворачивают всю душу наизнанку, а Сент слушал его очень скептически и даже с некоторой долей отвращения.

– Значит, изо дня в день тебе внушают, какое ты дерьмо, что они ненавидят тебя за то, что ты богат, известен и хорошо зарабатываешь, а ты сидишь и слушаешь? Я бы послал их всех подальше и не стал молчать и так носиться со всяким бредом.

– Нет, Сент, ты просто ничего не понимаешь. Они это делают из любви, под конец я даже плакал, – заключил Арни, и на глазах у него заблестели слезы. – Слезы очищают. Это все равно что религиозный экстаз. Я больше никогда не буду прежним.

После отъезда из центра Арни обязали навещать инспектора полиции и сдавать анализы крови.

– Если результаты окажутся плохими, меня снова отправят туда, – говорил он с надеждой в голосе первые несколько недель.

Его желание вернуться в центр постепенно ослабело, и, даже несмотря на полную зависимость от Сента, он явно шел на поправку.

Арни никогда не отличался атлетическим сложением.

Для этого он был слишком толстым, слишком занятым и слишком больным. За время пребывания в центре, где все построено на самообслуживании и физическом труде, он окреп и нарастил мускулы. Войдя благодаря Сенту в новый ритм жизни с ежедневным теннисом по утрам, морскими прогулками под парусом или водными лыжами, Арни стал крепким, здоровым и загорелым.

Родители его были в восторге от успехов сына; радовался им и агент, специально прилетевший недавно из Лос-Анджелеса, чтобы навестить их и поговорить с Арни о работе.

Он привез с собой массу предложений, контрактов и новых проектов.

– Ты выглядишь потрясающе, парень. Намного лучше, чем раньше, и кто знает, может, то, что ты выпал из жизни на целых два года, обернется для тебя большой удачей, может, это будет своеобразный переход к взрослым ролям.

Резкий поворот и свист ветра в ушах. Маленькая яхта летела по воде, вздымая волны и сверкающие на солнце брызги. «Господи! – взмолился про себя Сент. – Если бы вместо Арни сейчас со мной была Джи Би…»

– Сент! Ты занят? Постучим немного?

Сент поднял голову от пишущей машинки. Перед ним стоял Арни – ходячая реклама спортивной одежды: белая майка в рубчик с мысообразным вырезом, ослепительно белые шорты с заутюженными складками и теннисная ракетка в руках, которой он небрежно похлопывал себя по ноге.

– Есть тут желающие поиграть в теннис? – Затем более робко:

– Прости, Сент. Я думал, что ты уже освободился.

Сейчас начало двенадцатого…

– Я скоро освобожусь, Арн.

– Минут через пятнадцать? Двадцать?

– Что-то около того, не позднее.

– Хорошо, подожду тебя, а пока посмотрю телевизор.

Арни вышел из комнаты и осторожно закрыл за собой дверь.

Сент посмотрел ему вслед и вздохнул: нет смысла продолжать работу. И хотя он знал, что Арни не побеспокоит его вторично, мысль о том, что друг ходит там на цыпочках и смотрит телевизор с приглушенным звуком, была невыносимой.

Сент постарался настроиться на Джо и Анжелу, своих главных героев, которые в это время подъезжали к границе между штатами, и провести с ними еще хотя бы пять минут, но дверь снова отворилась, и на пороге возник Арни с ярким голубым конвертом в руке.

– Принесли почту. Судя по адресу, письмо от Веры Браун.

Джи Би вошла в кафе «Триест» ровно в чае дня, как и было запланировано.

Она надела линялые джинсы и просторный спортивный свитер, светлые волосы, уже отросшие к этому времени, зачесала назад и перехватила пластмассовым обручем.

Сент сидел за столиком у окна. Пересекая улицу, Джи Би видела, как он наблюдает за ней.

Девушка заказала себе капуччино и подсела к нему, улыбнувшись робкой, натянутой улыбкой. Сент сдержанно улыбнулся в ответ. Его лицо, покрытое темным загаром, стало тоньше, он выглядел старше, более уверенным и бесконечно желанным. Джо-Бет стало до боли жалко и его, и себя, но она решительно подавила в себе эту жалость.

Сент протянул через стол руку, слегка дотронулся до ее запястья и тут же отпустил.

– Я рад тебя видеть, – проговорил он.

Джи Би убрала руку со стола и положила на колени.

– Значит, Вера будет здесь через три часа, – сказала она, чувствуя себя Неловко.

Джи Би достала рисунки Веры и осторожно положила на стол.

Сент посмотрел на Старфайер, затем на Джи Би – они были удивительно похожи.

– Заказать тебе что-нибудь? – спросил он. – Суп или бутерброд?

Джи Би покачала головой:

– Только кофе. Я сегодня поздно завтракала.

Наступила напряженная тишина. Сент не собирался поддерживать разговор, поэтому Джи Би не выдержала и спросила:

– Как себя чувствует Арни?

– Достаточно хорошо, осенью снова начнет работать.

Ему предложили интересную роль.

– Я рада за него.

Джи Би заметила, что вертит в пальцах кофейную ложечку. Девушка положила ее на блюдце и постаралась успокоиться.

– А как ты?

Сент неопределенно пожал плечами:

– Я закончил книгу, сейчас пишу сценарий. Вроде неплохо получается.

– Чудесно, я рада за тебя.

Джи Би старалась не смотреть на Сента. Новая встреча с ним была ее ошибкой. Только сейчас девушка поняла, как сильно по нему соскучилась. А как тосковала раньше! После того как она оставила его, бывали периоды горького одиночества, когда Джо-Бет каждую ночь плакала. В тот раз, выгнав его из ресторана, она рыдала так, что чуть не выплакала себе глаза, вся кухня утешала ее. Луиджи, специалист по салатам, размахивая кухонным ножом и вращая глазами, грозил: «Каждый раз, когда этот парень заявляется сюда, он заставляет тебя страдать. В следующий раз я сам с ним поговорю».

Ей даже приходила в голову мысль вернуться домой. Нет, она не собиралась жить в Корсике, а где-нибудь поблизости, например, в Амарилло. Живя там, Джо-Бет могла бы время от времени навещать мать.

Но ее мечты оказались напрасными, потому что мама даже не захотела с ней разговаривать.

– Ты грязная тварь! – выпалила она по телефону. – Не вздумай снова звонить. Мне все известно. Я знаю, что ты пыталась сделать с Флойдом, об этом все знают.

И бросила трубку. Джи Би не могла поверить, она так ничего и не поняла. Что мать хотела этим сказать? Что такого она сделала?

Девушка снова попыталась дозвониться до дома, но там все время было занято. Тогда она позвонила Чарлине. Поначалу голос подруги был холодным как лед, но постепенно та оттаяла:

– Послушай, дорогая, я понимаю, что все это ложь.

– Что ложь?

– Все, что они говорят. – В голосе Чарлины чувствовалось смущение. – Ну, что ты приставала к Флойду… и отчим выгнал тебя из дома…

– Легко можно догадаться, что у тебя все хорошо, – прервал ее мысли Сент.

Джи Би кивнула:

– Да, мне повезло получить такую работу. Вчера меня показывали в коммерческой рекламе по национальному каналу. Я рекламировала безалкогольный напиток «Бриз».

– Поздравляю.

– Меня приглашают на пробы в Лос-Анджелес, правда, съемки будут в Сан-Франциско. Так, ничего особенного. – Джи Би как бы со стороны слушала свое бессвязное бормотание. – Я все время собираюсь поехать в Лос-Анджелес. По правде говоря, осенью хочу перебраться жить туда…

– ..а твоя мать, дорогая, ты ведь знаешь ее отношение к мужчинам. Она готова верить любому их вранью.

– Мама не могла в такое поверить, это же глупо.

– Твоя мать совсем плоха, дорогая. Она слышит голоса и разговаривает с ними. Уверяет, что это люди с тарелок.

– Откуда?

– С летающих тарелок, откуда-то с Марса или другой планеты. Она говорит, что они скоро прилетят на Землю и переправят всех к Господу…

– Зачем тебе ехать в Лос-Анджелес, если здесь полно работы? – услышала девушка голос Сента.

– Там ее будет не меньше.

– Никогда не подозревал, что у тебя такие амбиции.

Сент явно недооценивал Джи Би. Она давно решила для себя, что должна много работать, чтобы стать полностью независимой, купить для мамы хороший дом, в котором та поправится и снова начнет улыбаться и где ее никогда не найдет Флойд.

– Да, – согласилась она с Сентом.

Они помолчали.

– Спасибо за то, что ты согласилась приютить у себя Веру.

Слава Богу, что Сент сменил тему разговора.

– Мы с ней общались по телефону, и я предложила ей остаться в квартире после моего отъезда.

– Уверен, она обрадовалась твоему предложению.

– Да.

Джи Би принялась рассматривать рисунки Старфайер.

Девушка пролистала их один за другим, и, как всегда, ее охватило странное чувство. Она похожа на Старфайер не только физически, но и духовно. Вера, казалось, подметила мельчайшие тонкости, сумела отразить на бумаге все ее чувства, пользуясь простыми линиями, но, подумала Джи Би, может, благодаря этим самым простым линиям и удалось добиться такого сходства.

Несколькими часами позже в аэропорту Джи Би, облокотившись о перила, наблюдала за толпой, выходящей из зоны таможенного досмотра. Вера не появлялась.

Она вся напряглась от ожидания, возбуждение возрастало с каждой минутой.

– Эй! – закричал вдруг Сент. – Вот она! Точно, это Вера, – добавил он, глядя на изящную шатенку, толкавшую перед собой тележку с багажом и державшую в руке папку, какие обычно носят художники.

Джи Би поискала глазами толстую девочку-подростка, но не нашла.

– Где она?

Но Сент, расталкивая толпу, уже устремился Вере навстречу.

– Вера! Я здесь!

Девушка повернулась на его голос, и лицо ее просияло.

«Неужели это Вера? Та самая толстая Вера? – думала Джи Би. – Этого не может быть! Да она просто очаровательна».

– Привет! – сказал Вере Сент. – Добро пожаловать в Калифорнию. Рад тебя видеть. Господи, ты совсем не изменилась.

Лицо Веры моментально омрачилось, взгляд потускнел.

– Ты что, идиот?! – прошипела Джи Би Сенту на ухо. Неужели ты не видишь, как она похорошела? Она сбросила почти пятьдесят фунтов. – Джо-Бет обняла Веру. – Ты выглядишь просто потрясающе. Сногсшибательно! Правда она великолепна, Сент?

Сент быстро катил тележку к месту парковки машины и небрежно бросил через плечо:

– Действительно великолепна.

– Обрати внимание, как она похудела.

– И правда похудела, – с запозданием согласился Сент. – Тебе идет.

Джи Би даже расстроилась. «Она скорее всего сделала это ради тебя, – подумала девушка. – Ты просто дурак, Слоун Сент-Джон Тредвелл-младший. Неужели ты не понимаешь, что Вера любит тебя?»

Квартирка Джи Би размещалась на втором этаже дома, расположенного в узком шумном переулке, где находились картинная галерея, индийский ресторан, бар с проигрывателем-автоматом и танцевальной площадкой, часто посещаемой байкерами, разного типа биржевыми маклерами и прочими типами неопределенной наружности. Однако спальня помещалась в глубине квартиры и выходила окнами на замусоренный дворик, где цвели настурции и дикий виноград увивал завалившийся забор и заржавевший остов железной кровати.

Сент молча стоял посреди спальни, жадно пожирая глазами убранство этой маленькой опрятной комнаты: сосновое бюро, на котором аккуратно разместились щетки для волос, расчески, разнообразная косметика; узкую белую кровать, покрытую недорогим цветастым покрывалом; софу с разноцветными подушками на ней, которая будет служить постелью для Веры. Он был ошеломлен, увидев, где живет Джи Би. Его тоскующая душа искала в этой комнате что-нибудь личное, что помогло бы ему лучше понять хозяйку, ну хотя бы какую-нибудь фотографию, семейную или личную, но, увы, ничего похожего не было.

«А на что ты рассчитывал? – могла бы спросить его Джи Би. – Я уже три раза хотела сбежать отсюда. Зачем мне обзаводиться вещами?»

За прошедшие два года девушка могла бы накопить много личных вещей, но потеряла к ним вкус. Она покупала только самое необходимое, а все деньги переводила на свой счет в сберегательном банке.

Джи Би чувствовала себя неловко, видя, как Сент с нескрываемым интересом рассматривает ее комнату, и при первой же возможности постаралась выпроводить его оттуда.

– Вере нужно распаковать вещи, принять душ и отдохнуть, – сказала она.

Они пошли обедать в итальянский ресторан, расположенный на той же улице. Джи Би выбрала его специально, но не из-за еды, оказавшейся великолепной, и не из-за цен, вполне приемлемых, а из-за того, что там всегда было многолюдно, шумно и безалаберно. Официанты в грязных, мятых фартуках небрежно швыряли на длинные, стоявшие на козлах столы большие плоские тарелки с дымящейся едой, бутылки темно-красного вина без этикеток; сквозь табачный дым проглядывали свисающие с потолка длинные батоны салями и оплетенные бутылки кьянти вперемежку с косичками чеснока и лука; громко звучали арии из опер Пуччини и Верди, и к тому же все кричали, не жалея голосовых связок.

Такое место не располагало к интимной беседе, на что и рассчитывала Джи Би. Девушка надеялась, что они быстро пообедают и она отведет гостью домой спать.

Вера была бледной, уставшей и даже испуганной, когда, подняв бокал, провозгласила тост:

– Выпьем! Давайте выпьем за встречу трио Старфайер!

Они подняли бокалы и чокнулись. Джи Би надеялась, что Вера не заметила, как она и Сент чокнулись только с ней, но не между собой.

Вера старалась казаться веселой, но было заметно, что действительность не оправдала ее ожиданий, что девушка разочарована и этот ресторан оказался последней каплей в постигшей ее в первый же день неудаче. Она нервничала, и от этого у нее снова разыгрался аппетит, и, кроме того, незаметно для себя Вера выпила красного вина больше, чем предполагала. Джи Би все это видела и понимала, чего не скажешь о Сенте, который совсем не замечал того, что творится с Верой.

«Пожалуйста, Сент, – мысленно молила его Джи Би, пожалуйста, посмотри на нее и перестань разглядывать меня».

– Ты должна приехать на озеро Тахо, Вера, – сказал Сент. – Джи Би может привезти тебя туда. Правда, Джи Би? – Он посмотрел на нее умоляющим взглядом. – Ведь ты привезешь ее?

– Я буду очень занята, – ответила Джи Би, слегка улыбнувшись. – Но Вера может приехать туда и без меня. В те места часто ходит автобус.

Глаза Сента умоляли ее, но Джи Би не вняла этой просьбе. «На что ты надеешься? – хотелось закричать ей. – Несмотря на Старфайер и на то, что мы все трое снова встретились, ничего не изменилось между нами».

Вера растерянно переводила взгляд с одного на другого.

Она начала что-то говорить, но ее слова заглушил взрыв аплодисментов и криков, так как в это время из дверей кухни появилась тройка официантов, несущих большой именинный торт с воткнутой в него свечой. «Счастливого вам дня рождения!» – запели они опереточными голосами, и публика подхватила песню.

Джи Би вздохнула. «Черт возьми, – подумала она, – почему люди не могут любить тех, кто любит их?» Эту фразу девушка где-то слышала раньше, в какой-то пьесе, хотя сейчас не могла вспомнить, в какой именно. Родство двух любящих сердец. Любовь, ниспосланная свыше. Так, кажется, это называется?

Вера любит Сента. Сент любит Джи Би. А она? Кого любит она?

«Я люблю маму, – сказала Джо-Бет себе твердо, – и, наверное, все еще люблю Мелоди Рос, и не имеет значения, как они обошлись со мной. Они мои единственные родственники, и я обязана заботиться о них».

И еще Джи Би подумала, что это единственная любовь, которой стоит дорожить.