Текст книги "Недоверчивые сердца"

Глава 17

– Наша леди – красавица, хороша как внешне, так и в душе, – заявила Мерта.

Невидимая за поворотом лестницы, Несса остановилась. Как после этого выйти в Большой зал? Пока Несса колебалась, из-за угла донесся язвительный мужской голос:

– Красавица? Нет, вполне заурядная. А рядом со своей сестрой Алерией – так вообще ничто. Граф собирался жениться на Алерии.

Несса вздрогнула – пренебрежительное замечание сэра Эрделла пронзило словно копьем. Из зала же доносились голоса – значит, многие слышали обличительные слова молодого рыцаря.

– Нашему господину предназначалась другая? – Несса узнала голос одного из сквайров, он задал вопрос, которого она смертельно боялась. – Как же тогда нам досталась эта леди?

– С помощью женской хитрости! Обманули нашего Ледяного Воина! Леди Алерия сбежала с простым рыцарем, которого любила, а сестра Агнесса, набожная послушница, потворствовала коварному замыслу королевы и женила на себе графа Гаррика!

Несса прижала к горячим щекам холодные ладони, но это не остудило жар. Теперь все узнали о ее участии в обмане. Те, кто слышал, расскажут другим, и слух разнесется огненным вихрем. Люди Тарранта проклянут некрасивую и порочную Агнессу, замешанную в гнусной интриге. Внезапно она услышала какой-то странный звук, как будто в голове звонил колокол. Заглушая шум зала, звон становился все громче и громче. Чтобы остановить закружившийся перед глазами мир, Несса оперлась о холодную стену – и вдруг покачнулась…

– Что это было? – Мерта стояла ближе всех к лестнице; она услышала какой-то шелест, а потом – тихий стон. Служанка поднялась на несколько ступенек, заглянула за угол – и ахнула. Леди Несса лежала на полу, лежала без движения.

Мерта кинулась к госпоже и, склонившись над ней, взяла ее за руку.

– Я отнесу ее наверх, – сказал последовавший за невестой Орам. Не важно, как она появилась в замке Таррант, важно, что с ее приходом здесь стало так хорошо, как никогда не было. Позор ему, что он спокойно слушал, вместо того чтобы защитить такую милую леди.

Орам подхватил графиню на руки; Мерта же сказала Уиллу, чтобы тот срочно отыскал Мод.

Сэр Эрделл остался у подножия лестницы один, остальные отошли; они были так смущены своим участием в этой сцене, что не могли смотреть ему в глаза. Было ясно: несмотря на правдивость истории, он опозорил себя в их глазах. Однако он уверил себя, что их мнение ему безразлично. Затем мелькнула догадка о реакции графа, когда он узнает, кто распустил слух о том, как его одурачили.

В тот вечер, когда граф и графиня только прибыли в Таррант, Эрделл подслушал их разговор на лестнице и узнал, как низко ценит его лорд. Он понял: отныне ему не только отрезан путь к повышению по службе, но он может и вовсе лишиться службы в Тарранте. И в таких обстоятельствах доводы сэра Гилфри становились еще более убедительными. После того как Эрделл нечаянно узнал истинное мнение графа о нем, он в ту же ночь отправился на тайную встречу с бывшим кастеляном Суинтона и озлобленными местными фермерами. Гилфри заявил, что после устранения графа все здесь пойдет по-новому. Так почему бы ему не выйти на передний край? Если он сделает это, то может стать влиятельным человеком. Сэр Эрделл в глубокой задумчивости вышел из зала и вскоре покинул замок.

Мод выслушала сбивчивый, но, по счастью, краткий отчет Уилла о случившемся и поспешила наверх со всей быстротой, которую позволяло ее грузное тело. В господской комнате Орам переминался с ноги на ногу у двери: он очень неловко чувствовал себя в личных покоях хозяев. Мерта же, наклонившаяся над графиней, протирала ей влажным платком лоб и бледные щеки.

– Ах, какое несчастье, что графу достался этот рыцарь с черной душой. – Мод сокрушенно покачала головой и подошла к молодой служанке. – Он сделал черное дело, и я молю Господа, чтобы Он назначил ему за это наказание, да поскорее. – Мод принялась растирать холодные руки графини.

Несса пришла в себя, как только еа положили на кровать, но не открывала глаза, предпочитая оставаться в покое темноты. Она понимала: ее мучительный страх за Гаррика могла бы унять только любовь, но он наглухо закрылся от нее – и от других. После ночи, проведенной в его объятиях, она видела на его лице только язвительную улыбку и от этого еще больше уходила в себя. Никакая работа не могла притупить боль в сердце и развеять тревогу. Но озабоченность склонившихся над ней женщин заставила ее открыть глаза. Как ни тяжелы ее проблемы, она не будет осложнять им жизнь.

– Ах, моя милая, вот вы и проснулись! – Мод похлопала ее по руке.

Несса попыталась улыбнуться, но получилась только болезненная гримаса.

Почти все в замке знали о прохладных отношениях между лордом и леди. Конечно, леди Несса находит манеры мужа обременительными, потому что часами молится, а все остальное время проводит в трудах. С каждым днем она становится все бледнее, но лично вникает во все детали хозяйства и обо всем заботится. Мод была понятливой женщиной, она полагала, что со временем молодая графиня поймет, что именно создало стену холода, окружающую ее мужа. Но сейчас нужно прежде всего убрать камень с ее пути, огромный валун, оставшийся после недавней сцены, – Не обращайте внимания на то, что болтает этот мерзавец. Люди, конечно, любят посплетничать, но ни одна душа в Тарранте не поверит ничему плохому про вас.

– Так и есть, она правду говорит, – отозвался Орам, по-прежнему стоявший у двери.

– Да-да, – подхватила Мерта, – вы уже всем доказали, какая вы добрая, миледи.

Дружеское участие сделало свое дело – улыбка Нессы стала более естественной. Она попыталась сесть, но вдруг увидела, что ее платье спереди расшнуровано и грудь выпирает наружу. Смущенная присутствием Орама, Несса опять улеглась.

Мод поняла беспокойство госпожи и обратилась к Мерте:

– Как видите, леди стало лучше. Наверное, вам обоим лучше вернуться в зал и заверить всех в том, что она поправляется.

Мерта подошла к Ораму, вместе с ним вышла и тихо закрыла дверь.

Мод снова повернулась к молодой графине.

– Всегда все бывает не так страшно, как кажется. – Решившись объяснить леди Нессе характер мужа и причины, сделавшие его таким, каков он есть, она заговорила о вещах, о которых никому никогда не рассказывала: – После того как леди Одлин умерла в родах, я взяла ребенка и нянчила его вместе со своим новорожденным.

Несса об этом уже знала, но внимательно слушала обычно такую веселую, а сейчас серьезную женщину. Она рассказала, как умерли все члены ее семьи; воспоминания были тяжелыми. Несса не мигая смотрела в грустные глаза Мод. Когда та перешла к рассказу о своей отставке, Несса не стала задумываться, зачем она говорит о том, что хотела бы забыть, а внимательно слушала.

– Я четыре года растила робкого мальчика, а отец совсем не уделял ему времени, даже не смотрел на него. Но однажды лорд Уильям услыхал, что малыш назвал меня так, как называл мой сын – мамой. Граф в тот же день выгнал меня из замка, он хотел защитить своего наследника от женской любви, он считает, что она приносит мужчине одни страдания.

Тут Несса наконец-то отважилась задать вопрос:

– От женской любви? От твоей любви?

– Да, – печально улыбнулась Мод. – Я спорила, но он был непреклонен. Чтобы успокоить свою совесть, он какое-то время присылал мне деньги, и мы жили безбедно. С тех пор и до самого вашего приезда женщины вызывают у него только ненависть.

– Но почему? – Несса не понимала, какую угрозу могла представлять материнская забота Мод. – В этом нет никакого смысла!

– Вы правы. Это был глупый поступок, но одержимые мужчины теряют способность рассуждать здраво.

– Одержимые?.. Он так ненавидел жену, что изгнал женщин из жизни сына и из своей собственной?

– Ненавидел?.. – переспросила Мод. – Ах, значит, я плохо рассказала. Им двигала вовсе не ненависть, а любовь. Его любовь была так сильна, а потеря так велика, что ему была нестерпима сама мысль о возможном повторении этого страдания.

Несса молча кивнула. Теперь ей все стало ясно. Ее неразговорчивый свекор страдал не от недостатка, а от избытка любви.

– Леди Одлин была прекрасна душой и телом, – продолжала Мод. – Когда она умерла, он горевал так, что небеса должны были содрогнуться. У него исчез голос, а из сердца как будто выскребли все нежное и мягкое, и остался твердый холодный камень. Однажды, в пьяном угаре, он излил злобу на одну из служанок, бабку Уилла…

Мод внезапно умолкла и тяжко вздохнула. Несса смотрела на нее невидящими глазами. Теперь она стала лучше понимать свекра; в душе она оплакивала мужчину, чья великая любовь вылилась в беспросветное одиночество. Ей стал также понятнее мужчина, с которым она повенчана. Рано оторванный от единственного человека, дарившего ему любовь, он вырос рядом с таким ожесточенным созданием, что чудом является то, что он стал честным и справедливым.

– Ах! – воскликнула Мод, взглянув в окно. – Солнце уже теряет силу, полдень давно прошел. Я надеюсь, Мерта проследила, чтобы все занимались своими делами, но все же лучше я схожу сама проверю, как готовится ужин. – Она похлопала Нессу по руке и встала.

Несса улыбнулась пожилой женщине.

– Спасибо тебе, Мод.

Отпустив кухарку, Несса надолго задумалась. Больше всего ее беспокоила опасность, угрожавшая Гаррику, он отказывался ее признавать, и это делало опасность еще более серьезной. В конце концов она заставила себя выбросить из головы вопросы, на которые не было ответа, и, чуть приподнявшись, посмотрела в окно. День догорел, осталась только розовая полоска на горизонте. Несса рывком села. Нельзя терять ни минуты! Убрав выбившиеся локоны под толстые косы, она подхватила шуршащие юбки и побежала в зал – там, наверное, уже приступили к ужину.

У выхода с лестницы она замерла. Увы, она опоздала. Ровные ряды столов были уже заполнены воинами, а ей предстояло пройти через зал, чтобы занять место по правую руку от графа. И все уставятся на женщину, уличенную в обмане. Нестерпимо хотелось повернуться и убежать. Она инстинктивно поднесла к губам руки и взмолилась, чтобы Всевышний дал ей силы сделать то, что должно. Сделав глубокий вдох и опустив глаза, Несса вошла в зал. Усевшись рядом с Гарриком, она уставилась на стоявшее перед ней блюдо с хлебом. Конечно, слух о том, что она путем обмана стала графиней, уже разлетелся по всему Тарранту, и на нее, должно быть, обращены любопытные взоры всего зала. Несса по-прежнему смотрела на блюдо. Когда же мальчики-пажи, находившиеся в замке на воспитании, стали разносить кушанья, она впервые заметила, что в зале царит неестественная, зловещая тишина, а ведь обычно здесь бывало очень шумно.

Гаррик тоже обратил внимание на странное поведение своих людей. Впрочем, он прекрасно понимал: его натянутые отношения с женой стали предметом толков и сплетен; к тому же он не сомневался, что всеобщие симпатии – на стороне Нессы. Что ж, скорее всего она действительно ни в чем не виновата. Ему не раз случалось обвинять женщин в двуличии, и на то всегда имелись причины, но похоже, что на этот раз он узрел опасность там, где ее нет. Что плохого в том, что жена заботится о безопасности мужа? Как можно наказывать ее за такую заботу? От других он требует честности и справедливости, а сам? Граф ругал себя за холодность по отношению к жене и от этого еще больше мрачнел.

Несса украдкой взглянула на тех, кто сидел за ближайшим столом. Они старались не смотреть в ее сторону. Собравшись с духом, она подняла голову и увидела, что то же самое происходит за всеми столами. Может, они не в силах поднять глаза на столь преступную женщину? Нет, скорее всего они слишком трусливы, чтобы смотреть ей в глаза! Только молодой сквайр, задавший тот ужасный вопрос, набрался смелости и встретился с ней взглядом. Он прижал к сердцу сжатый кулак и поклонился – почтительный жест, означавший, что он просит прощения. Теплая волна окатила Нессу; она с благодарностью улыбнулась юноше, и на щеках ее появились очаровательные ямочки.

Гаррик отметил поступок сквайра и реакцию Нессы и сдвинул темные брови. Мальчишке она улыбается, а на него только смотрит своими огромными глазами – и наполняет его чувством вины. Граф так часто заставал ее стоящей на коленях, что испугался: не оттолкнул ли он ее после того, как наконец-то начал побеждать? Гаррик обругал себя за привычку вечно сомневаться. От раздражения на себя его стало раздражать и странное поведение зала. Он повернулся к Нессе с холодной улыбкой и проговорил:

– Что здесь происходит? Что так взбудоражило моих воинов?

В тишине его слова разнеслись по залу и были услышаны даже за дальними столами. Воины тотчас же потупились; они решили, что их лорд придет в ярость, узнав, что всем известно о женских интригах, жертвой которых он стал.

Несса знала, что находится в центре всеобщего внимания и что все боятся, что она расскажет лорду о том прискорбном неуважении, которое ей выказали. Желая успокоить людей, Несса ответила так громко, чтобы ее мог слышать каждый:

– Ничего страшного. Просто я неудачно упала, это только моя вина.

Возгласы одобрения прокатились по залу, и все тут же подняли свои чаши с вином и обратили к графине широкие улыбки.

Неудачно упала? Граф молча пожал плечами. Ему очень хотелось бы узнать правду, но он сомневался, что его люди расскажут о том, что произошло. Его ужасно раздражало, что у них с его женой завелись какие-то общие секреты. Граф проклинал свою подозрительность, однако ничего не мог с собой поделать – он снова и снова вспоминал об интригах Элеоноры. Неужели Несса с ней заодно? Нет, не может быть. Надо обуздать разгул чувств, надо рассуждать холодно и здраво. Но как можно рассуждать холодно, когда имеешь дело с такой необыкновенной женщиной, как его жена? Должно быть, она либо очень набожна, либо очень хитра. И то, и другое – отвратительно…

Стараясь держаться спокойно под изучающим взглядом серых глаз, Несса с трудом дождалась окончания ужина и встала, едва унесли блюда с сыром, орехами и фруктами. Взглянув на мужа, она сказала:

– Прошу прощения, я должна уйти, чтобы отнести ужин лорду Уильяму.

Несса быстро прошла на кухню и взяла поднос. Поставив его на разделочный стол, она повернулась к полке над печью, чтобы взять хлеб, испеченный утром, и чуть не наткнулась на Мерту.

Девушка обрадовалась возможности еще раз извиниться за неприятное происшествие, в котором винила себя.

– Миледи, я так сожалею о непочтительности этого дерзкого рыцаря… – От прилива чувств глаза служанки потемнели.

Несса улыбнулась и ответила:

– Пожалуйста, говори об этом как можно меньше, потому что если граф узнает, то будет еще хуже. Остановимся на том, что я и сэр Эрделл не любим друг друга и больше он не причинит мне вреда. – Хотелось бы верить, но она боялась, что сэр Эрделл затаит злобу на годы и потом отомстит.

– Я больше ничего не буду говорить, миледи. Я просто хотела извиниться за то, что произошло. Потому что именно я заговорила о том, как вы помогли мне.

Несса невольно вздохнула. Напоминание о том, как она защищала Мерту, только усилило предчувствие мести со стороны надменного рыцаря. Он может годами держать злобу на девушку за ее отказ. Но надо было скрыть свое беспокойство, чтобы Мерта не так сильно терзалась раскаянием.

– Забудем, все прошло. Лучше подумаем о планах на будущее – о тебе и Ораме. – Она лукаво улыбнулась будущей невесте. Затем взяла с полки хлеб и положила его на блюдо, блюдо же поставила на поднос.

Мерта прикоснулась к ее руке и проговорила:

– Миледи, только позвольте, и я все сделаю, а вы пока отдохнете. Мне кажется, вы очень устали.

Несса осторожно отстранила руку служанки.

– Я чувствую себя так же хорошо, как всегда, и мне приятно навещать лорда Уильяма.

Мерта недоверчиво покачала головой, но промолчала. Несса положила на поднос несколько ломтей жареной свинины, а затем – фрукты, сыр и горсть орехов; после этого налила в кружку подогретое вино с пряностями.

Еще раз улыбнувшись служанке, Несса взяла поднос и вышла из кухни. Она твердо решила, что будет ходить внутренним коридором, узким и темным, и почти убедила себя в том, что преодолела свой глупый страх. Сделав несколько шагов, она услышала за спиной чью-то твердую поступь – и замерла, затаила дыхание… Собравшись с духом, осторожно оглянулась и увидела Гаррика. Его черные брови нависли над сверкавшими глазами, и было очевидно, что он не одобряет ее действия.

Несса снова зашагала по коридору и вскоре подошла к лестнице. Каждая ступенька давалась с трудом, как будто это был враг, сопротивлявшийся вторжению на его территорию. Несса прикусила губу и постаралась идти как можно осторожнее, чтобы не уронить поднос. За спиной у нее по-прежнему слышались шаги мужа, и к ней вдруг вернулись воспоминания о детстве – настолько отчетливые, что показалось, это отец идет следом за ней. Когда отцу что-то не нравилось, он так же хмурился, и злость нарастала в нем до тех пор, пока он не срывал ее на ком-нибудь.

Наконец она добралась до второго этажа и с облегчением вздохнула. В этот момент Гаррик опередил ее и открыл перед ней дверь. Охваченная жуткими воспоминаниями, видя дурное настроение мужа, Несса изо всех сил вцепилась в поднос, так что пальцы побелели. Она знала: избыточная осторожность часто приводит к неловкости, но, входя в комнату, невольно отшатнулась от могучей руки, придерживавшей дверь. В следующее мгновение поднос выскользнул из рук, и все, что на нем стояло, оказалось на полу. Несса в ужасе вскрикнула. Как зачарованная, она смотрела на разбившуюся глиняную кружку; по полу, словно кровавое пятно, растекалось вино.

Гаррик выругался сквозь зубы. Несса же, прижавшись к дверному косяку, закрыла лицо ладонями. Она ждала наказания, но ничего не происходило. Собравшись с духом, она взглянула на мужа – его серебряные глаза метали молнии. Рухнув на колени, Несса перекрестилась. Тут вдруг раздался насмешливый голос:

– Ха, такое благочестие уместно перед холодной постелью!

Несса вздрогнула; она совсем забыла о том, что есть еще один свидетель ее неловкости. Хотя она понимала причину язвительности старика, его слова больно ранили.

За долгие годы лорд Уильям привык оскорблять всех окружающих и не заботиться о том, как это будет воспринято. Но его невестка выглядела так, как будто он ее ударил; когда же она вскочила и убежала, он от всей души пожалел о своей насмешке. Она всегда была так приветлива, она терпеливо сносила его колкости, она с интересом слушала его воспоминания…

– Я пришлю кого-нибудь, чтобы убрали, – проворчал Гаррик. Одарив отца свирепым взглядом, он резко развернулся и вышел.

Уильям в задумчивости смотрел в опустевший дверной проем; реакция Нессы на падение подноса и на его ядовитое замечание говорила о том, что этот брак не так крепок, как ему казалось. Укрывшись в своем заточении, он не видел признаков несчастья, и ему не приходило в голову спросить о состоянии их отношений. А сейчас он с великим изумлением понял: его тревожит не только то, что сын может пострадать от женщины, но и счастье этого нежного создания. Он подошел закрыть дверь и услышал эхо шагов – кто-то сбегал вниз по лестнице. Гаррик спешит помириться с женой – или наказать ее? Не в первый раз Уильям подумал, что надо бы выстроить более близкие отношения с сыном, а не только давать советы.

Гаррик шел очень быстро, но так и не нагнал жену. А как она испугалась! Исчезла злобная подозрительность, мучившая его всю неделю, и осталась только злость на себя. Почему он не убедил ее в том, что будет обращаться с ней только нежно? Несмотря на невысокое мнение о женщинах, он никогда их не бил, считая, что это ниже его достоинства.

Стоя у подножия лестницы, Гаррик осматривал зал. Несколько воинов, стоя возле огромного камина, пили эль и обменивались приукрашенными историями о своих подвигах. Другая компания собралась у стола, где играли в кости. Он не думал, что Несса придет сюда, но надо было убедиться. Раз он не догнал ее в коридоре, значит, она пошла по верхней галерее и сейчас уже закрылась в своей комнате. Ну и пусть, это господская комната – его комната! – и она не может запретить ему войти. Он побежал, перескакивая через две ступеньки, и вскоре уже был у двери.

Услышав, что дверь распахнулась и со стуком ударила в стену, Несса еще глубже зарылась лицом в подушки. Она в ужасе затаила дыхание, когда рука мужа легла ей на плечо. Но он осторожно перевернул ее на спину и с нежностью в голосе проговорил:

– Несса, не бойся.

Ей стало стыдно, что она поддалась страху и прячется – вместо этого следовало с достоинством принять наказание. Но она уже показала свою робость и теперь не решалась встретить взгляд серебряных глаз.

Гаррик видел, как жена страдает и как боится его. Склонившись над Нессой, он обнял ее и, присев рядом с ней на кровать, прошептал:

– Где тебя научили принимать побои?

Несса чувствовала себя так, будто муж вдруг каким-то загадочным образом перенес ее в другой мир, куда не ворвется жестокая действительность. Она ответила фразой, которую слышала так часто, что знала наизусть:

– Женщина склоняет мужчину к греху, поэтому женский удел – принимать от него наказание.

Гаррик покачал головой. Он знал этот довод, но никогда не принимал его всерьез.

– Кто научил тебя такой бессмыслице?

– Бессмыслице? – Несса и сама так думала, но никогда бы не поверила, что услышит это от мужчины. Затаив дыхание, она подняла голову и увидела, что муж ласково ей улыбается. Эта улыбка придавала ей уверенности, и она ответила: – Отец Кадмейер.

– Не знал, что в аббатстве Святой Маргариты есть священники.

Один раз взглянув Гаррику в лицо, Несса уже не могла отвести глаз. Она с дрожащей улыбкой ответила:

– Священники приезжают совершать обряды, но отец Кадмейер не из них. Он был наставником в Суинтоне, когда я была маленькая.

– И чему же еще он тебя научил?

– Читать, писать и молиться, чтобы стать достойной невестой Господа.

Так, значит, вот кого он должен благодарить за ее стремление к религиозной жизни. Гаррик еще крепче обнял жену. Он думал о том, как близка она была к тому, чтобы воспользоваться наукой отца Кадмейера.

– Большей частью я обманывала чьи-то ожидания. – Несса тихонько всхлипнула, потом вновь заговорила: – Отец часто меня бил… за непослушание. А не так давно я доказала, что совсем не подхожу для церкви. – Наконец-то она это сказала! Несса вдруг почувствовала, что освободилась от постоянного чувства вины перед матерью и священником, и ее мягко понесла волна утешительного сознания, что больше ей не надо, не надо каяться!

Гаррик очень хотел бы верить, что жена освободилась от религиозных устремлений, но на него, как рыцарь с копьем наперевес, бросились и ударили в самое сердце ее слова о том, что она виновата в их пылкой страсти. «Доказала, что совсем не подхожу…»

Несса испытывала такое облегчение, что не заметила, как Гаррик обратился в камень. Она отодвинулась, чтобы заглянуть ему в лицо, и увидела, что его глаза закрыты – значит, она защищена от пронизывающего взгляда. Она не была уверена, что посмела бы сделать то, что задумала, если бы глаза были открыты. Впервые за много дней они были по-настоящему наедине, и она отважно погладила его по щеке.

Он тотчас же открыл глаза и увидел, что жена улыбается; причем она смотрела на его губы, и это говорило о многом. Другого приглашения ему не требовалось, и, отбросив опасения, что при свете дня она снова пожалеет о содеянном, он ответил на ее призыв.

Их поцелуй был долгим и страстным, и Несса тихо застонала. Гаррик тотчас в испуге отпрянул, но оказалось, что он неправильно истолковал стон жены; она тут же привлекла его к себе, и их губы снова слились в поцелуе. Наконец, отстранившись, Несса принялась развязывать шнурок, стягивавший на груди его тунику. Гаррик сел и рывком стащил ее с себя.

Несса как зачарованная смотрела на мускулистую грудь мужа и на завитки курчавых волос. Не дожидаясь, когда он избавится от остальной одежды, она стала поглаживать его широкие плечи, и Гаррик, содрогнувшись от этой ласки, снова заключил жену в объятия и впился поцелуем в ее губы.

Потом, уже расшнуровывая ее платье, он прохрипел:

– Хочу опять почувствовать тебя подо мной.

Возбуждение Гаррика передалось Нессе; когда рука мужа скользнула под распушенный шнурок и накрыла ее грудь, она снова застонала и тут же прошептала:

– Жжет…

Гаррика ошеломил столь страстный отклик; он принялся покрывать поцелуями ее груди, шею и плечи. Нессе же казалось, что она вот-вот лишится чувств – уже во второй раз за день.

В какой-то момент Гаррик вдруг отстранился и прошептал:

– Я все это время не мог спать – думал только о тебе.

В следующее мгновение он стащил с нее платье и отшвырнул его в изножье кровати. Затем опять опрокинул Нессу на постель – и в глазах его сверкнуло страстное желание. Чуть помедлив, он снял с нее тоненькую полупрозрачную сорочку, почти не прикрывавшую груди, а потом и сам освободился от последней одежды, разделявшей их тела.

Несса лежала с закрытыми глазами, но чувствовала, как взгляд мужа обжигал все ее обнаженное тело. Всепоглощающая страсть не оставляла места смущению, и когда он лег с ней рядом, она наконец-то открыла глаза и, приподнявшись на локте, стала поглаживать широкую мускулистую грудь. Гаррик же взял ее лицо в ладони и заглянул в огромные зеленые глаза – в них полыхало пламя.

Не в силах более сдерживаться, Гаррик обеими руками сжал покатые бедра жены и, на мгновение приподняв над собой, опустил ее на свою восставшую плоть. Обхватив руками округлые ягодицы, он крепко прижимал ее к себе и проникал в нее все глубже и глубже. Несса же, обвивая руками шею мужа, тихонько стонала, наслаждаясь каждым его движением.