Текст книги "Спуск"

Мэтт Бролли
Спуск

Matt Brolly

The Descent

* * *

Copyright © Matt Brolly, 2020

This edition is published by arrangement with Hardman and Swainson and The Van Lear Agency LLC

© Липинская А. А., перевод на русский язык, 2023

© Издание, оформление. ООО «Издательство „Омега-Л“», 2023

* * *

Посвящается Клэр Луизе Бролли

Пролог

Со стороны церкви св. Николая в Апхилле им открывался несравненный вид на Уэстон-сьюпер-Мар и прилегающую береговую линию. Поодаль располагался мыс Брин-Даун, а чуть ближе вырисовывалась церковь в Апхилле и устье реки Экс. Прямо внизу, под крутым обрывом, располагалась, как называли ее местные, верфь мертвых лодок.

Эми Карлайл плотнее завернулась в легкий плащ. За последний час дневное тепло спало, и маленький костер не мог согреть ее. Она провела несколько ночей в съемной комнате, ожидая вестей от Джея, и вот наконец получила сообщение.

Сидевшая на сухой траве церковного кладбища Эми покосилась на Джея, стараясь не выдать себя. Он был старше остальных и чувствовал себя явно более уверенно. Его длинному худощавому телу была присуща непринужденная грация танцора. Он сидел по другую сторону от костра, обнимая Клэр. Само по себе это не означало, что Клэр выберут сегодня ночью, но, судя по событиям последних месяцев, настал ее черед. Мысль эта принесла с собой смесь ревности и облегчения. Время Эми еще придет, но, сидя над городом, сияющим огнями, над морским приливом, она начала сомневаться в себе. Замешательство длилось считаные секунды. Ей оказалось достаточно вспомнить о комнате, отчего-то всегда холодной, несмотря на стоявшую последние несколько дней жару, и о том, почему она здесь вообще, чтобы принять решение вернуться.

Присматриваясь к Джею, она поймала на себе взгляд Меган. Меган была в группе новенькой, и при свете огня она казалась невозможно юной. Эми улыбнулась ей, и Меган подошла и села рядом.

– Рада, что ты здесь, – сказала Меган.

Джей нашел Меган шесть недель назад. На последней встрече он попросил Эми приглядеть за ней – как поступал со всеми новыми женщинами – и с тех пор они регулярно общались в закрытой онлайн-группе. Меган было под тридцать, в Бристоле она ночевала на улицах. Она сказала Эми, что Джей подыскал ей место, но, поскольку встречаться помимо собраний группы запрещалось, не сказала, где именно. «Я рада, что ты тоже здесь», – сказала Эми, когда Меган придвинулась поближе; от ее кожи тяжело пахло потом и дезодорантом.

– Надеюсь, он выберет меня, – сказала Меган.

– Возможно, тебе придется проявить терпение.

Меган положила голову на плечо Эми. В прошлом Эми не приняла бы подобной навязчивости, но сейчас ей нравилось – тело Меган было легким, как воздух. Джей встал и принялся обходить группу, предлагая всем чашки с чаем, который вскипятил на костре.

Чай назывался аяхуаска. Джей впервые дал ей чаю в ту первую ночь в Кьюстоке, когда она спала на пляже. Тогда она была беспечна, терять ей было, в общем, нечего. Доза оказалась небольшой, но при помощи Джея она пережила что-то такое, что казалось ей немыслимым. Придя в себя, она подумала, что отсутствовала несколько часов, хотя на самом деле прошли считаные минуты.

– Видишь? – сказал Джей, и тут же все стало немного понятнее.

Джей пристроился между Эми и Меган.

– Рад, что вы так поладили, – сказал он, улыбаясь и протягивая им чай.

Эми так много хотелось сказать, но она молча взяла напиток и ответила лишь неловкой улыбкой.

По указанию Джея они все выпили остывающий чай. Аяхуаска содержала изменяющий сознание наркотик диметилтриптамин, и, хотя Джей дал им маленькую дозу, Эми скоро почувствовала его воздействие. Ее обдало теплом, тело завибрировало. Она закрыла глаза – еще здесь, но уже далеко, и в сознании замелькали геометрические фигуры. Это, конечно, не то же самое, что принять полную дозу ДМТ, лишь взгляд за край, и несколько минут спустя ей захотелось большего. Она видела то же желание у других членов группы – Меган пристально смотрела на нее, приходящую в себя, широко раскрытыми глазами цвета ореха.

Джей встал, и группа притихла. Эми и любила, и ненавидела такие моменты, когда члены группы один за другим объясняли, зачем они здесь. Было больно слышать все эти истории, но с чаем все же полегче. Когда настала ее очередь, она рассказала о себе без стеснения, радуясь, что Меган сидит рядом.

– Эйдан был прекрасным малышом. Знаете, они иногда они бывают уродливы. Понимаю, звучит ужасно, но это правда. Некоторые младенцы, прямо скажем, не блещут красотой. Такие сморщенные и скрюченные, будто плохо сформировались. Но Эйдан был другой. Он был совершенен с того момента, когда я впервые взяла его на руки. У него была копна рыжих волос, такой славный хохолок. И когда я взяла его, он посмотрел прямо на меня, и я была уверена – он знает, кто я такая. Это трудно толком объяснить, хотя теперь, благодаря Джею, я понимаю лучше, но тогда он словно мог видеть меня насквозь. Это не кажется полным бредом?

Группа ответила, что нет, разумеется, нет, и Эми почувствовала, как Меган протянула к ней руку.

– Ну, я тогда ощущала это именно так. Он видел меня насквозь, и я была не против. Это связало нас навсегда. И хотя я знала, что он не сможет вспомнить этот момент, меня немного утешало, уж это у меня никому не отнять.

Они забрали его позже в тот же день. Это было частью сделки. Я не могла предложить ему ни деньги, ни дом, ни семью. Они были милой парой, и я не виню их в случившемся. У них не могло быть своих детей, но им так хотелось подарить любовь кому-нибудь. Я не сказала им, что назвала его Эйданом, а они и не спросили.

Плакала ли я, когда его забрали? Разумеется, да. Но я знала, что между нами есть эта связь. Он видел меня, а я видела его. Теперь он был моей частью, которую никто и никогда у меня не отнимет.

Джей приобнял ее, и она прислонилась к нему. Он знал, что сейчас будет, и она была признательна за поддержку. Первый раз, когда она говорила перед группой, он сказал ей, что нет необходимости продолжать, но она справилась с собой и вот теперь была готова повторить.

– Больше я его не видела. Я знала, где он живет, но, если бы увидела его, меня бы это уничтожило. И это было бы нечестно по отношению к нему и его новым родителям. – Эми помолчала, во рту у нее пересохло. Она глубоко вздохнула и продолжила: – Узнала я по чистой случайности. Можете себе представить? – Слезы щипали ее холодную кожу. – Я прочла в «Меркьюри» в разделе некрологов. Если бы я не решила отправиться в тот день в библиотеку, то никогда бы не узнала. Так и думала бы, что он жив.

Меган рядом с ней вздрогнула.

– Все хорошо, Меган. Маленький Эйдан умер незадолго до своего четвертого дня рождения. У него был порок сердца, о котором я не знала. Родители сделали для него все возможное, я точно знаю.

Эми сжала руку Меган, Джей крепче обнял ее.

– Разумеется, я была совершенно раздавлена. Не имело значения, что я не видела его с самого первого дня. Он был моим сыном и всегда им будет.

Я совершила ошибку – решила поговорить с его родителями. Мать в особенности не могла меня понять. Она была поглощена горем, теперь я понимаю, но, когда она сказала мне, что Финли – так они назвали маленького Эйдана – не мой сын, это был удар прямо в сердце.

По правде говоря, я была не в лучшем состоянии, когда узнала это. Я уже пила и употребляла. Жизнь моя была полное дерьмо, пока я не встретила Джея.

По группе снова пробежал одобрительный шепот, Джей обнял ее еще крепче.

– Я уже задумывалась о самоубийстве, но не хватило духу. Я отчасти думала, что это будет предательством по отношению к Эйдану, но это трусость говорила во мне.

Эми снова умолкла и посмотрела на Меган, которая, пусть и слышала уже эту историю, была в слезах.

– Признаюсь, я сомневалась, когда Джей предложил мне ДМТ. К тому времени я перепробовала практически все и не верила его словам. Как я ошибалась!

Раздался дружный смех.

– Я хочу поблагодарить Джея за то, что он показал – что-то ждет нас впереди, Эйдан не потерян. Я встречала его, когда бывала там, и мне не терпится воссоединиться с ним. Понимаете, он клеймил мою душу в тот самый миг, когда взглянул на меня, и я знаю, просто знаю, что он ждет меня там.

Несколько секунд спустя, когда группа переварила услышанное, Джей отпустил ее и подвинулся к Клэр.

Клэр улыбнулась.

– Я готова.

Джей обнял ее.

Эми прежде несколько раз говорила с этой женщиной. Ей было за тридцать, последние лет десять она моталась по хостелам. За спиной ее развевались прямые черные волосы, и, когда она улыбнулась Джею, стало видно, что у нее отсутствует несколько зубов.

– Это твой выбор, – сказал Джей успокаивающим голосом, звук утонул в далеком рокоте моря.

– Я готова, – сказала Клэр, и Эми видела по ее глазам и беззубой улыбке, что она говорит правду.

Глава первая

Инспектор Луиза Блэкуэлл припарковала машину и побежала к школе, но тут же наткнулась на толстые металлические ворота. Эмили ждала ее в школьном кабинете, выглядывая из окна, словно арестантка. Одинокая учительница нахмурилась, провожая Луизу в здание.

– Луиза Блэкуэлл, тетя Эмили. Простите, что так долго добиралась – от самого Уэстона. – Луиза посмотрела на Эмили, сидевшую на стуле, скрестив руки и ноги. Племянница не ответила ей улыбкой. Она была совсем понурая, словно вот-вот расплачется.

– Уверена, завтра вам опять позвонят из школы, – сказала учительница, придерживая дверь. – До свидания, Эмили, увидимся завтра.

Эмили побрела к выходу.

– Привет, дорогая, – сказала Луиза. – Прости, что заставила так долго ждать. Пойдем поедим где-нибудь?

Эмили раскачивалась на носках, уставившись на свои туфли.

– Где папочка?

Луиза присела на корточки и посмотрела ей в глаза. Ей звонили в участок. Сорок минут назад ее брат Пол не забрал дочь из школы. Она позвонила родителям, которые жили неподалеку, но услышала автоответчик, и пришлось ехать по трассе М-5 из Уэстона. Эмили держалась молодцом, но глаза у нее покраснели, и по левой щеке скатилась одинокая слеза. Луиза хотела было соврать, но Эмили не заслуживала подобного.

– Уверена, он в порядке, просто не смог вовремя приехать.

– Он снова пьяный?

Луиза прижала девочку к себе, в отчаянии от этого вопроса, удивительного в устах пятилетнего ребенка.

– Уверена, он в порядке, милая.

Девочка дрожала у нее в руках, и в который раз Луиза пожалела, что не может защитить ее по-настоящему от всего, что произошло за ее короткую жизнь.

Пол уже так поступал. Мать Эмили, Диана, умерла два года назад от агрессивного рака. Все удивились, как быстро это произошло, и, разумеется, для Пола удар оказался наиболее тяжелым. Впрочем, пьянство начало выходить из-под контроля лишь год назад, и последние полгода Луиза еще думала, что он справился, но три недели назад все началось снова, в годовщину смерти Дианы.

Луиза винила себя в том, что все зашло настолько далеко, но это не избавляло брата от ответственности. Она хотела найти его, высказать все, что думает о его поведении, но с ней была Эмили.

В машине она снова позвонила родителям.

– Привет, Лу, – сказала мать, – прости, нас с папой не было дома, вот только получили сообщение.

Луиза прикусила язык, чтобы не спросить, почему у них были выключены мобильники.

– Эмили со мной. Мы едем обедать.

– Привет, Эмили.

– Привет, бабуль.

Луиза выехала на обочину, чтобы можно было поговорить без громкой связи. Она вышла и аккуратно прикрыла дверь.

– Тебе нужно поговорить с Полом.

– Папа уже едет.

– Так не может продолжаться, мама, – тихо сказала Луиза, пытаясь не заплакать.

– Знаю, дорогая, знаю. Когда поедите, привози Эмили к нам. У меня есть кое-что из ее школьной одежды, и она пока может пожить у нас.

Вечно они находили временное решение проблемы с Полом. Он отвергал любые предложения помощи и отрицал, что с ним что-то не так. Он был верным мужем, и Луиза никогда не видела его таким счастливым, когда он жил с Дианой. Он обожал новорожденную Эмили, и, хотя после смерти жены не перестал ее любить, присутствие дочери словно напоминало ему о женщине, которую он потерял. Луиза была уверена, что он никогда не причинит Эмили вред преднамеренно, но он не понимал, что уже вредит ей.

Луиза отвела племянницу в «Пиццу экспресс». Она не торопила девочку, давала ей поесть спокойно в тишине. Отец прислал ей сообщение – он нашел Пола в квартире. Тот был в отключке, но уже пришел в себя. Луиза сказала Эмили, что с папой все хорошо, и девочка чуть улыбнулась, нитка расплавленного сыра свисала у нее изо рта. А что еще могла Луиза сказать? Ребенок, конечно, спросил, не пьян ли отец, но она была слишком мала, чтобы объяснять ей, что отцу нужна помощь, что он ведет себя так лишь из-за того, что случилось с ее матерью. Она и так слишком многое пережила. Луизе снова отчаянно захотелось схватить девочку и увезти подальше от всего этого.

Луиза не стала брать десерт, Эмили съела сандей с мороженым.

– Сегодня переночуешь у бабушки. Ладно?

Эмили кивнула.

– Папа болен, да?

Луиза не знала, о чем она – просто об отцовском похмелье или его психическом состоянии в целом, но уточнять не стала.

– С ним все будет хорошо, но тебе пока лучше побыть там. У бабушки здорово, правда?

– А ты тоже останешься? – спросила Эмили с надеждой; она выглядела счастливой впервые с того момента, когда Луиза забрала ее из школы.

♦ ♦ ♦

В доме родителей Эмили бросилась к бабушке. Мать Луизы посмотрела на дочь, крепко прижимая девочку к себе. Глаза у нее были сонные.

– Папа там, внутри.

Отец Луизы расхаживал по гостиной. Крепкий, сильный мужчина под семьдесят, Дэнни Блэкуэлл был самым милым человеком, которого она знала. Она обожала его в детстве, чем, возможно, навредила своим будущим попыткам строить отношения. Она еще не встречала мужчину, способного сравниться с ним, пусть и знала, что это не вполне честное сравнение, что это, возможно, способ защититься, не дать себе всецело привязаться к кому-то еще.

Луиза редко видела отца рассерженным, но сейчас это было очевидно.

– И что он там?

Отец остановился. Он не заметил, как она приехала, и сейчас на миг смутился.

– Я не смог добиться от него ни одного разумного слова. От него несло выпивкой. Бормотал что-то про клуб утренних встреч по вторникам в местном пабе, на столе стояла полупустая бутылка виски. Я затащил его в ванну с холодной водой – без толку. Знаю, Луиза, ему нелегко, но он жалкий, эгоистичный ублюдок. Как он вообще мог так поступить с Эмили?

– Знаю, папа. Знаю.

– Что я могу сделать? Я не знаю, чем могу помочь.

Ее отец тяжело опустился на диван, отчаянным усилием пытаясь сдержаться.

– Деда!

Эмили вбежала в комнату.

Отец Луизы вытер глаза, когда Эмили подбежала к нему.

– Золотко мое, – сказал он, протягивая руки, чтобы обнять внучку.

Луиза вернулась на кухню и поставила чайник.

– Думаю, будет неуместно предлагать что-то покрепче, – сказала ее мать, поднимая бровь.

– Мама, – Луиза помотала головой. Ее мать обладала мрачноватым чувством юмора и обычно первая разряжала сложную обстановку.

Они пили чай вместе, улыбаясь тому, как Эмили играет с дедом, и избегая обсуждать случившееся.

– Что там на побережье?

– Наконец-то стало теплее.

– Интересные дела есть?

Она спросила лишь из вежливости. Она всегда поддерживала решение Луизы служить в полиции и гордилась ею, но на самом деле не хотела знать подробности, сталкиваться с реальностью работы Луизы.

– Мне скоро возвращаться, но нам надо обсудить то, что случилось сегодня. Знаешь, что работники школы вправе обратиться к соцслужбам? Представь, если они сейчас отправятся к Полу? Эмили могут забрать, мам.

Луизу одолевали эмоции, она поражалась, как ее брат умудрился натворить дел, даже не присутствуя лично.

Мать улыбнулась. Ее как будто ничто не трогало, но Луиза знала, что она несет на себе бремя всего, что случилось с ее семьей. В последние недели жизни Дианы и после она держалась лучше всех. Она годами не давала семье распасться, пока Пол проваливался в алкоголизм. Луиза редко признавала это, но ей повезло иметь таких родителей и брать с них пример.

– Мы с отцом обсуждали это все и решили, что присмотрим за Эмили несколько месяцев, во время летних каникул.

Она говорила так, будто ожидала, что Луиза станет спорить.

– С Полом уже говорили?

– Пока нет.

– Не думаю, что он согласится, мам.

– У него не будет выбора. Ты сама сказала, рано или поздно соцслужбы займутся им, и даже твой брат не такой дурак, чтобы рискнуть потерять Эмили. – Мать потянулась к ней, взяла за руку. – Слушай, я не то хотела сказать. Твой брат не глуп, вовсе нет, но сейчас он не сможет справиться сам. Я поговорю с ним и объясню, что это для его же блага. Надеюсь, это и будет тот самый целительный пинок под зад. Мы уже говорили ему, что поможем, и повторим это завтра. – Она закрыла глаза и глубоко вдохнула. – Он убивает себя, Лу. Твой старший братишка убивает себя, и мы должны ему помочь.

– Ох, мама, – сказала Луиза, обнимая мать. Ей стало не по себе от того, какая та легкая; от шеи знакомо пахло лавандой.

Мать смутилась и осторожно отстранила ее.

– Ты смо…

– Я сделаю все возможное, мам. Я постараюсь проводить здесь все выходные и смогу помогать по вечерам.

– Да что ты себе вообразила? – с улыбкой спросила мать. – Думаешь, мы с отцом что ни ночь вечеринку закатываем?

– А разве нет? – Луиза притворилась удивленной.

– Спасибо за предложение, мы будем обращаться к тебе. Когда понадобится, но я хотела попросить тебя поговорить с Полом. Не сегодня, но в течение ближайших нескольких дней. Скажи ему, что поддерживаешь наше решение, и попытайся убедить его принять помощь.

Луиза сомневалась, что брат будет это все слушать, но все равно согласилась.

– Хорошо, – сказала мать, сжимая ее руки, будто теперь-то на белом свете все хорошо. – А теперь езжай, у тебя наверняка куча работы, а мне нужно уложить в постель маленькую леди.

Глава вторая

На обратном пути в Уэстон Луиза почти все время думала о Поле и Эмили. Она вспоминала день, когда Пол и Диана объявили, что у Дианы рак. Небольшие изменения, которые вдруг стали заметны в том, как держалась и двигалась невестка, – словно постарела. Тем не менее быстрое ухудшение состояния Дианы за последующие недели стало для всех потрясением. В следующий раз Луиза увидела ее уже на больничной койке, угасающую на глазах. Они говорили об Эмили. Диана благодарила Луизу за то, какую роль та играет в жизни ее дочери, Луиза давала ненужные обещания, что позаботится о ребенке. Тогда Луиза и увидела впервые, что Пол изменился: взгляд стал жестче, появились дерзость и отчаяние, от которого он так и не оправился.

Изменения эти были малоприятны, но вовсе не внезапны. Луиза уже видела подобное раньше. В детстве Пол был добрым и заботливым старшим братом, и, хотя они периодически ссорились, как бывает у детей в одной семье, в целом отлично ладили. Иногда, как бы ни обидно было это признавать, Пол оказывался лучшим из ее друзей. Ей неизменно становилось грустно при мысли о том, как эта дружба постепенно сошла на нет. Вроде и неизбежная часть взросления, но ей все еще было больно вспоминать, как Пол стал подростком и в конце концов отдалился от нее.

Строго говоря, началось все именно тогда. Ему было, должно быть, лет пятнадцать-шестнадцать, когда он начал пить. Поначалу родители Луизы не слишком беспокоились – ну, подумаешь, подросток пьет дешевый сидр в парке по соседству, – но Луизе изменения в нем были ненавистны. Он стал мрачным и замкнутым, тусил в школе с какой-то новой компанией, а если и говорил с ней, то коротко и нетерпеливо. Маленькая Луиза чувствовала себя виноватой, будто это она стала причиной того, как он переменился.

Лишь когда у Пола появились более неоднозначные привычки, родители стали разделять ее беспокойство. Один злосчастный выходной, последний, который Пол провел с ними, никогда не упоминали на семейных встречах. Они были в Корнуолле, когда отец Луизы нашел спиды в карманах Пола. Она никогда не видела, чтобы отец настолько выходил из себя. Пол только что весьма скверно сдал на аттестат, и после внезапной находки обстановка была настолько тягостная, что они все поехали домой в тот же день.

Несколько недель спустя Пол уехал в политехнический университет. Он обнял Луизу на прощание, но их отношения уже безвозвратно изменились. В универе брат фактически три года закатывал вечеринки и продолжал в том же духе, когда бросил учебу и устроился на бесперспективную работу в телемагазин.

Вероятно, он бы и жил так, если бы не Диана. Он изменился в одночасье – меньше выпивки, никаких наркотиков. Луиза видела, как возвращается добрый и любящий мальчик, каким когда-то был Пол. Это было замечательно, и к моменту рождения Эмили Луиза давно перестала переживать за него.

Луиза надеялась, что Эмили даст Полу силы жить после смерти Дианы, но, возможно, недооценила влияние жены на него. Он пытался, она точно это знала, но без Дианы ничто уже не могло помешать ему вернуться к старым привычкам.

Луиза съехала с шоссе, миновала поток машин, покидающих прибрежный городок, – туристы и местные, целый день жарившиеся на солнце. Симона, офис-менеджер полицейского участка, приняла тот звонок из школы и, вне всякого сомнения, делилась своим мнением насчет того, почему Луизе пришлось уехать в такой спешке, а Луиза не имела ни малейшего желания испытать на себе вопросительные взгляды и слушать колкие замечания.

Она уже прожила в Уэстоне больше двух лет, но умудрялась держать свою частную жизнь – ее жалкие крохи – в тайне от коллег. То, что ей пришлось переехать в прибрежный городок, было секретом Полишинеля. Прежде она работала в MIT, большом отделе расследований в Портисхеде. После расследования, в ходе которого она застрелила безоружного человека – пусть и серийного убийцу по имени Макс Уолтон – ей предложили уволиться по собственному желанию. В то время она была не в силах скрыть негодование, и это отчасти мешало ей влиться в коллектив. За семь месяцев, прошедших с момента удачного раскрытия убийства, ситуация улучшилась, но Луиза все еще была аутсайдером в маленькой группе полицейских Уэстона.

В своем маленьком бунгало в Уорле, на окраине Уэстона, Луиза в одиночестве обедала перед телевизором. Жуя какое-то непонятное бурое мясо, она покосилась в окно, занимавшее половину стены в гостиной. Восемь месяцев назад стену кремового цвета сплошь покрывали фотографии. Не самое приятное зрелище (в конце концов, это были по большей части снимки жертв жестокого убийцы, прозванного в прессе «Убийцей пенсионеров»), они тем не менее наполняли Луизу мрачной решимостью. С того времени ее работа инспектором уголовного розыска была такой же унылой, как и сам городок. Последним ее успехом был арест торговцев марихуаной в Бурнвилле – дело, за которое она бы и браться не стала в свою бытность в MIT.

Она поставила тарелку в посудомойку, которую запускала в лучшем случае раз в неделю, и отправилась в постель. По привычке перед сном проверила телефон, почти ожидая нежеланное сообщение от бывшего коллеги из Бристоля. Она попыталась уснуть, но мысли вновь и вновь возвращались к брату и племяннице.

Пол запил не сразу после смерти Дианы. Какое-то время он вел себя нормально. Луиза тогда восхищалась им, тем, как он оберегал Эмили, едва понимавшую, что вообще происходит. Потом однажды в воскресенье он не явился на семейный обед. Луиза поехала к нему и нашла его спящим на диване, рядом стояла бутылка из-под водки, а Эмили сидела в кресле и смотрела телевизор. Нужно было принять меры еще тогда, незамедлительно помочь ему, но они запустили проблему. Теперь Луиза переживала, что ничего уже сделать нельзя.

Она внезапно проснулась в полшестого. Пытаться снова уснуть было бесполезно. Она поставила вариться кофе, приняла душ, переоделась в полубессознательном состоянии. Когда она наконец-то смогла отхлебнуть кофе, запищал телефон. «Бойся своих желаний», – пробормотала она, читая сообщение.

♦ ♦ ♦

Двадцать минут спустя Луиза припарковалась в гавани Апхилла, хотя «гавань», конечно, преувеличение. Место это, по идее, было связано с морем, но лишь во время прилива через извилистые притоки реки Экс. Так-то здесь обычно просто сваливали старые лодки. Дряхлые суденышки боролись за место в грязи над уровнем моря – Луиза сомневалась, что хоть одно из них когда-нибудь еще спустят на воду.

Луиза последовала за полицейскими к отгороженной площадке у подножья отвесной скалы, где стояла белая палатка, – к месту преступления. Над ними руины церкви святого Николая блестели на солнце, словно вид с открытки.

Тело молодой женщины нашел этим утром владелец приморского кафе, когда отправился пройтись перед открытием заведения. Сначала Джайлс Лоусон решил, что предмет у подножья скалы – мешок с мусором. Лишь подойдя ближе, он понял, что это искалеченное мертвое тело.

Все это он рассказал Луизе у палатки криминалистов, в которой коронеры и патологоанатом Стивен Демпси рассматривали труп. В глазах владельца кафе стояли слезы, когда он вспоминал, как обнаружил тело. «Раньше никогда не видел мертвых», – сказал он.

Луиза посочувствовала ему – когда она сама впервые увидела труп на работе, ее вырвало. Она рассказала бы ему, если бы знала, что это поможет. Вместо этого она сдала свидетеля одному из полицейских в форме и надела белую блузу, прежде чем войти в палатку.

В замкнутом пространстве Луиза подавила приступ клаустрофобии и приблизилась к изувеченному телу. Женщина упала лицом вниз. Ее уже сфотографировали, и место преступления сняли на видео, а теперь она лежала на спине, и было видно, что осталось от ее лица. Луиза горячо задышала в защитную маску, подавляя тошноту. Сотрудники фотографировали кровавое месиво лица, вспышка освещала палатку, словно останавливая время.

– Мэм, мы тут вот что нашли. – Криминалист протянул ей кошелек в полиэтиленовом пакете. – Имя узнали по страховому полису, а удостоверения личности с фото не было. – Он покосился на раздавленное лицо женщины, словно подразумевая, что от фотокарточки толку все равно мало.

– Как ее зовут?

Сотрудник не отрывал взгляда от женщины, словно пытаясь что-то понять.

– Клэр Смедли, мэм.

– Спасибо.

В тот момент, как бы она обычно ни жаловалась на унылую и нудную работу, Луизе больше всего на свете хотелось сбежать из палатки, подальше от бедняги, лежащей у ее ног. Запах и давящая атмосфера пробудили столько плохих воспоминаний, что обернуться и сбежать было бы совсем нетрудно. Но она опустилась на колени рядом с патологоанатомом.

Демпси был в маске, но она поняла, что он улыбается, по расходящимся от глаз морщинкам. В начале своей жизни в Уэстоне Луиза провела с ним ночь. Она делала ошибки и похуже, но больше всего жалела, что это повредило их профессиональным отношениям, пусть Демпси и притворялся, что все нормально.

– Вот, кажись, еще одна прыгунья, – сказал Демпси вместо приветствия.

Луиза не знала, испытывать ей облегчение или замешательство. Полтора месяца назад двадцативосьмилетняя Виктория Уоррингтон упала со скалы в Брин-Дауне. Виктория жила в обшарпанной съемной квартире в высотке в Олдмиксоне. Вердикт коронера еще не пришел, но все указывало на самоубийство. В маленьком приморском городке самоубийства не редкость, но способ и сходство между двумя женщинами озадачивали.

– Следов борьбы нет?

– Пока, по крайней мере, не вижу. Падая, она выставила правую руку вперед, прикрывая лицо. Следов самообороны не видно, но точнее узнаем позже.

– Нужен как можно скорее отчет токсиколога, – сказала Луиза.

– Ладно.

Демпси замялся, будто хотел что-то ей сказать, потом снова занялся трупом.

У палатки Луизу остановил детектив Томас Аирленд.

– Почему задержался? – спросила она.

Утро стояло жаркое, и после палатки на воздухе стало не особенно легче.

Томас усмехнулся, и она отвела глаза, ругая себя за такую эмоциональную реакцию. Из всех коллег он более других подходил под определение «друг», и в минуты слабости она признавалась себе в мыслях о том, как их отношения могут выйти за рамки профессиональных. В прошлом подобные мысли были просто фантазиями, но после года ссор Томас с женой решили подать на развод. Это ничего не изменило бы между Томасом и Луизой, и она решила, что все происходит только у нее в голове, но то и дело ловила его многозначительные взгляды. Да что толку? Томас был у нее в подчинении, и она не собиралась заводить роман с мужчиной на грани развода. И потом, полицейский участок Уэстона, да и весь городок, если на то дело пошло, не место для тайн. Луизе и так было нелегко вписаться, не хватало еще прослыть начальником, который спит с подчиненными.

– Имя у нас есть, – сказала она, пряча смущение под растерянным взглядом Томаса.

– Хочешь, чтобы я проверил?

Луиза хотела лично выяснить все про эту молодую женщину, но протянула Томасу пакет с документами Клэр.

– Дай знать, когда найдешь ее родных. Я бы хотела присутствовать.

Томас повернулся и зашагал прочь, и Луиза велела себе собраться. Она дала ему пять минут и покинула парковку пешком. Еще и девяти утра не было, но солнце уже высоко стояло в безоблачном небе. В такие дни она любила Уэстон, пусть они и выпадали редко. Свет преображал городок, не подчеркивал его недостатки, но каким-то образом скрывал их, преображая окрестные виды. Даже воздух был какой-то другой, запах далекого моря скорее притягивал, чем отвращал.

Луиза зашла за угол и принялась подниматься по крутому склону холма к руинам церкви. Она с удивлением заметила несколько коров в поле у входа. Она запыхалась, колени казались свинцовыми. «Когда это я успела растерять форму?» – подумала она и обещала себе, что снова начнет бегать в свободное время.

Отсюда было видно справа побережье Уэстон-сьюпер-Мара, оба пирса – Большой и старый полуразрушенный пирс Бирнбек, выступавшие из грязи там, куда к вечеру доберется прилив. Еще дальше из мутного моря торчала груда камней, известная как Крутой холм. Теперь всякий раз, видя этот островок, Луиза вспоминала события, развернувшиеся здесь в прошлом году, когда она искала убийцу по прозвищу «Убийца пенсионеров». Она рассеянно коснулась шрама на предплечье, который навсегда связал ее с этим местом.

Вместо палатки криминалисты отгородили участок у края скалы, рядом с церковной стеной, обращенной в сторону Брин-Дауна и грязного устья реки Экс. Здесь все еще шла работа, но одна из сотрудниц вышла за пределы полосатой ленты, чтобы поговорить с ней. Она подняла маску, и Луиза узнала Дженис Саттон, с которой много раз работала в Бристоле.

– Ну и жара! Ты-то как, Луиза? Не видела тебя с той жуткой прошлогодней истории.

– Рада видеть тебя, Дженис. Думала, ты тут больше не появляешься.