Текст книги "Кибершторм"

10.05

Несмотря на сложившуюся ситуацию, утро постепенно наполнилось атмосферой праздника.

Как только Чак вернулся, я постучал к Пэм и попросил ее взглянуть на Люка. Тони пошел еще раз проверить входную дверь, после чего оставил внизу записку, что он будет у нас.

Чак решил пускать к себе только нашу компанию, в том числе Тони. Еще он сделал исключение для Пэм и – после протестов – для ее мужа Рори. Когда зажгли керосиновый нагреватель, в квартире быстро стало тепло. Тогда мы разбудили Лорен и Люка и перевели их в свободную комнату в квартире Чака и Сьюзи.

После быстрого осмотра Пэм объявила, что, по ее мнению, у Люка нет симптомов птичьего гриппа и что жар спадает. Температура у него по-прежнему была высокая, но терпимая, и Пэм пообещала, что еще к нему заглянет.

По словам Пэм, она всю ночь провела в банке крови Красного Креста. Его превратили в клинику «Скорой помощи», и врачи-добровольцы появились там почти одновременно с людьми, утверждавшими, что у них птичий грипп.

Один из врачей раньше занимался в Центре контроля заболеваний исследованиями птичьего гриппа. Пэм с ним долго разговаривала, и, по его словам, сообщения по телевизору – полный бред: данные об инкубационном периоде, способе передачи и симптомах не соответствовали его данным.

Похоже, тревога действительно была ложная – или сфабрикованная.

Про встречу с чужаком быстро забыли, и Чак заставил откупорить бутылку шампанского и сделать каждому по «мимозе». «Это же Рождество! – воскликнул он. – Притом белое», – добавил он, глядя на метель за окном.

Мы через силу рассмеялись.

Все утро мы провели в теплой и безопасной комнате, распаковывая снаряжение Чака, словно в турпоходе, – и чувство опасности исчезло. У моего малыша был сильный жар, но меня почти переполняла радость оттого, что он заболел обычным гриппом или простудой.

Фоном работало радио. Диктор перечислял закрытые трассы – I-95, I-89, платная автодорога в Нью-Джерси, и сообщал об отключении электричества в домах – на северо-востоке страны их число предположительно превысило десять миллионов. Метро не работало. По слухам, перебои с электричеством вызвал сбой в сети – такой же, что и несколько лет назад, только серьезнее, из-за бурана.

Голос радиоведущего – единственная ниточка, связывающая нас с внешним миром – позволил нам чувствовать себя как обычно. Обычный день, в ходе которого жители Нью-Йорка начнут восстанавливать свой город после очередной катастрофы. Сообщения о птичьем гриппе совпадали с нашими ощущениями – Центр контроля заболеваний не подтверждает случаев заболевания, и источник предупреждений не был выявлен.

Алкоголь меня взбодрил, и я пошел проведать Бородиных, вспомнив, что дочь Ирины, которая жила в соседнем здании, вместе с семьей уехала на праздники. По радио нас просили проверить, как дела у пожилых соседей, но мне почему-то казалось, что у Бородиных все в порядке.

Правда, я все равно к ним пошел.

Я постучал в дверь. «Входите, входите», – отозвалась Ирина, и я вошел. Все как обычно: Ирина сидела в кресле-качалке и вязала, а Александр спал на кресле перед телевизором вместе с Горби. Единственное отличие заключалось в том, что все были укутаны в одеяла.

В квартире стоял ледяной холод.

– Чаю хочешь? – спросила Ирина.

Я посмотрел, как она делает еще одну петлю и вдруг подумал, будут ли у меня такие же ловкие руки в девяносто лет. Хорошо, если я вообще дотяну до девяноста.

– Да, пожалуйста.

На кухне у них было что-то вроде древней походной печки, и на ней, окруженный облаком пара, стоял горячий чайник. Хотя Бородины – евреи, половину их гостиной все равно занимала большая нарядная елка. В прошлом году я очень удивился, когда они попросили меня помочь им с покупкой елки, однако сейчас я уже знал, что она не рождественская, а новогодняя.

В любом случае, это была самая красивая елка на нашем этаже.

Ирина открыла дверь кладовки, чтобы достать сахар, и я впервые обратил внимание, что кладовка забита от пола до потолка консервными банками, а также пакетами с фасолью и рисом.

– Старая привычка, – улыбнулась Ирина, заметив мой взгляд, и налила мне чаю. – Как твой маленький принц?

– Хорошо. Ну, то есть он болен, но с ним все будет нормально, – ответил я, держа чашку обеими руками. – Как тут холодно! Не хотите перебраться к Чаку?

– А! – снисходительно фыркнула она, – ерунда. После войны я несколько лет зимовала в бараках в Сибири. Мне жаль, что тебе холодно, но я открыла окна, чтобы проветрить.

Александр громко захрапел, вставив свой комментарий в наш разговор. Мы рассмеялись.

– Вам что-нибудь нужно? Если что, заходите к соседям – в любое время.

Ирина с улыбкой покачала головой.

– Нет. У нас все в порядке. Будем сидеть тихо, никого не трогать.

Она отхлебнула чаю и подумала.

– А если тебе что-то понадобится, Михаил, заходи, da? Мы будем наблюдать.

Я пообещал зайти, и мы еще немного поболтали. Меня поразило спокойствие Ирины. Я очень сильно ощущал нехватку электричества, мне казалось, что я лишился одного из органов чувств, что без гула механизмов я ослеп или оглох. В соседней квартире, в окружении устройств и приспособлений Чака, слушая голос радиоведущего, я чувствовал себя почти нормально. А у Ирины все было по-другому – холоднее, это точно, но при этом спокойнее и безопаснее.

Она принадлежала к другому поколению. Наверное, в ее жизни техника играла не столь важную роль, как в нашей.

Поблагодарив Ирину за чай, я пошел проведать Люка. В коридоре уже собрались соседи, закутанные в шарфы и теплые куртки. Судя по их лицам, сейчас им было куда хуже, чем мне.

– Проклятая администрация здания! – рычал Ричард, глядя в мою сторону. – Кого-то за это уволят. У тебя нагреватели есть?

– Нет, но у Чака есть какие-то штуки для отопления, ты ведь его знаешь…

– Он продаст их мне? – Ричард шагнул ко мне. – В квартире адский холод!

Я предостерегающе поднял руку.

– Извини, тебе лучше не подходить – птичий грипп, и все такое. Я спрошу Чака.

Ричард нахмурился, но все же остановился.

Я открыл дверь квартиры Чака и немедленно почувствовал волну тепла. Утро становится все лучше. Зайдя внутрь, я уже собирался посмеяться вместе с Чаком над Ричардом, когда заметил, что все сидят неподвижно и смотрят на радио.

– В чем дело? – спросил я, закрывая дверь.

– Тс-с-с, – яростно зашипела Лорен.

«Масштабы крушения пока неизвестны. Также неизвестно, сошел ли поезд с рельсов или с чем-то столкнулся», – сказали по радио.

– Что произошло?

Чак распихивал пакеты и сумки, прижимая к груди ушибленную дверью руку. Снег настойчиво барабанил в стекло, а ветер яростно кружил снежинки. За окном не было видно даже соседнего здания, которое находилось в шести метрах от нашего.

Настоящая белая мгла.

– Поезд разбился, – тихо ответил Чак. – Сегодня утром, на полпути между Нью-Йорком и Бостоном, но узнали об этом только сейчас. По крайней мере, только сейчас об этом сообщили.

«…страшные потери; возможно, погибли сотни людей – если и не от столкновения, то от холода…»

12.30

– Может, просто засунем это внутрь и выведем трубу наружу?

Мои руки замерзли даже в плотных перчатках, и я уже устал высовываться из окна почти в ста футах над землей. Сколько я ни стряхивал снег, он все равно скапливался на лице и шее и таял, а холодные ручейки затекали под одежду.

– У нас нет времени варить швы и проверять их на прочность, – объяснил Чак.

Установить генератор рядом с гостиной оказалось сложнее, чем мы думали. Ситуацию усугублял тот факт, что Чак фактически работал одной рукой – вторая распухла и стала похожа на фиолетовый грейпфрут.

Тони пошел помогать жильцам со второго этажа, а Пэм вернулась в пункт Красного Креста. Лорен и Сьюзи повели детей играть в свободную спальню, и мы открыли окна. Квартира замерзала, ее заваливал тающий снег.

– Отравление угарным газом действительно приводит к тихой, спокойной смерти, – добавил Чак, – но у меня другие планы на Рождество.

– Ты доделал наконец? – простонал я.

– Осталось подсоединить кабели.

Он еще поковырялся, негромко ругаясь.

– Так, отпускай.

Облегченно вздохнув, я отпустил платформу из ДСП, на которую мы поставили генератор, и закрыл окно. Чак, стоящий рядом, ухмыльнулся мне и потянул здоровой рукой шнур стартера. Генератор икнул и заревел.

– Надеюсь, он там не замерзнет. – Чак закрыл окно, за которым висел генератор, оставив щелочку для кабелей.

В квартире не было балкона, и мы не хотели устанавливать генератор на пожарной лестнице, чтобы кто-нибудь не украл.

– Я больше боюсь, как бы его не залило, – заметил я. – Не уверен, что он рассчитан на работу под слоем тающего снега.

– Ну, посмотрим?

Чак отодрал от рулона несколько кусков изоленты и передал мне, чтобы я заклеил щель.

– Изолентой можно починить все, – рассмеялся он.

– Отлично. Дам тебе тысячу рулонов и отправлю ремонтировать электростанцию.

На этот раз рассмеялись мы оба.

Радио продолжало сообщать подробности о крушении поезда, усиливающемся буране и аварии в электросети. Вся Новая Англия оказалась парализована. Налетел еще один «Франкеншторм» – на этот раз мощный поток воздуха с северо-востока столкнулся с областью низкого давления, поднимающейся с юго-востока. Метеорологи предсказывали, что из-за него в Нью-Йорке выпадет три-четыре фута снега. Более пятнадцати миллионов людей остались без электричества, а многие из них еще и без пищи, тепла и доступа к службам спасения.

Информация о крушении поезда поступала самая противоречивая. Какие-то очевидцы утверждали, что военные прибыли на место почти мгновенно. СМИ сообщили о происшествии только через несколько часов, и поэтому пошли слухи о том, что армия пытается замолчать факт гибели поезда. Кроме того, ничего не сообщали о причинах катастрофы.

По мере того, как уточнялись масштабы бурана и расходились слухи об аварии на железной дороге, настроение в квартире из веселого превратилось в напряженное.

Я снял шапку и шарф, расстегнул одолженный у Чака пуховик и попытался вытряхнуть снег, попавший за шиворот. Перешагивая через коробки и мешки, Чак пошел к кухонной стойке, чтобы включить керосиновый обогреватель, а затем стал искать удлинители.

В дверь постучали.

На пороге стояла Пэм.

– Уже вернулась? – спросил я.

Услышав стук, в комнату вошли Лорен и Сьюзи.

– Пришлось уйти.

Пэм огляделась, словно загнанный зверь.

– Что с тобой? – спросила Лорен.

– Сегодня вышли только один врач и половина сестер. Мы делали все, что могли. Сначала люди спрашивали про птичий грипп, затем начали просить лекарства и требовать, чтобы мы их приютили. А потом сломался запасной генератор.

– Боже мой! – Лорен прижала ладонь ко рту. – И что было дальше?

– Мы пытались закрыть пункт, но не смогли – люди отказались уходить. Включилось аварийное освещение, но они запаниковали и стали хватать все, что попалось под руку. Я попробовала их остановить…

Пэм закрыла лицо руками и заплакала.

– Люди не готовы – потому что всегда считают, что проблемы решит кто-то другой. И обычно они правы… однако сейчас никто им не поможет.

Она была права.

Ньюйоркцы, как бы они ни зависели от инфраструктуры, почему-то считали себя непобедимыми. В моем родном городе, недалеко от Питтсбурга, электричество то и дело отключалось из-за грозы или даже из-за машины, которая врезалась в столб, а вот в Манхэттене перебои с электричеством казались немыслимыми. Типичный список вещей для экстремальной ситуации у жителя Нью-Йорка обычно включал в себя такие вещи, как вино, попкорн и мороженое, и во время катастроф самую большую опасность для нью-йоркцев часто представляла скука.

– Пэм, здесь тебе помогут, – успокоил ее Чак. – Садись, выпей чаю. Сейчас начнется шоу. – Он помахал в воздухе проводом удлинителя.

Лорен и Сьюзен обняли Пэм и, тихо переговариваясь, пошли на кухню нагреть воды на газовой плитке. Мы с Чаком продолжили подключать удлинители к генератору – собирались сделать освещение и посмотреть, что сейчас показывает CNN.

– В коридоре говорят, что там не только поезд сошел с рельсов, – шепнул мне Чак. – По слухам, в аэропорту Кеннеди разбился самолет, и это не единственный случай в стране.

– Кто это сказал? По радио такого не передавали. – Я немного помолчал. – Только Лорен не говори.

– Ее родные уехали еще до новостей о птичьем гриппе? – спросил Чак. Родители Лорен днем раньше собирались лететь на Гавайи.

– Они ничего нам не сообщили, – ответил я тихо и вдруг понял, что мы ничего и не могли от них услышать.

– Надеюсь, что GPS из строя не вышла, – сказал Чак. – В воздухе более пятисот тысяч людей, а без GPS над океаном пилотам придется лететь только по компасу.

Я подключил последний кабель.

– Давай включим CNN. Предоставишь мне эту честь?

Чак кивнул и протянул мне удлинитель, в который мы включили телевизор и лампы, а сам сел на диван и здоровой рукой взял пульт.

– Эй, люди! – крикнул я. – Все готово. Начинаю обратный отсчет?

Лорен вошла в комнату и посмотрела на меня.

– Просто включай, Майк. Хватит дурака валять.

Я пожал плечами.

– Ладно, поехали.

Когда я подключил удлинитель к генератору, включился телевизор. В ту же секунду в доме зажглись огни, на кухне запищала техника.

Я удивленно посмотрел на удлинитель в своей руке.

– Что за дела?

Чак указал на что-то у меня за спиной. Я повернулся и увидел за снежной стеной свет в окнах дома напротив. И тут в моей голове что-то щелкнуло.

– Электричество дали?

Чак кивнул, пожал плечами и начал переключать каналы в телевизоре. Девушки поставили на столик чайник со свежезаваренным чаем, и мы все уселись на диван.

Я подготовился к худшему, ожидая увидеть среди снегов горящие обломки самолета. Картинка, грубая и угловатая, замерцала, погасла и наконец стабилизировалась.

На экране появилось зеленое поле – картинка дрожала, словно снимали с самолета, – затем что-то похожее на поврежденные дома. Разрушенные дома. Камера отъехала вверх, чтобы показать разрушения в долине; вдали вздымались скалистые стены каньона.

– Это что, Монтана? – спросил я, пытаясь разобраться в том, что вижу. В заголовке под картинкой что-то говорилось про Китай. – Это сделали китайцы?

– Нет, – ответил Чак. – Это и есть Китай.

Изображение снова замигало. Звук то и дело прерывался. Я прочитал текст под картинкой: «Авария на плотине в китайской провинции Шаньси. Уничтожен город, сотни жертв».

Внезапно звук стал четким.

«…требует, чтобы американские вооруженные силы отступили. Обе стороны отказались взять на себя ответственность. Созвано экстренное заседание Совета безопасности ООН, однако Китай отказывается в нем участвовать. В то же время правительство США призывает союзников выполнить пятую статью договора НАТО о совместной обороне».

– Они объявляют войну? – Чак подошел к телевизору и стукнул по декодирующему устройству. Изображение скачком вернулось в норму.

«С нами профессор Грант Лэтем из Аннаполиса, эксперт по информационной войне, – объявил ведущий CNN. – Профессор, что вы можете нам сказать о происходящем?

– Это классический пример эскалации кибервойны, – ответил профессор Лэтем, глядя в камеру. – По всему Китаю происходят отключения электроэнергии, и авария на плотине, похоже, лишь один из нескольких критических отказов в системе инфраструктуры. Однако о масштабе событий мы и понятия не имеем.

– Кибервойны? – спросил ведущий.

– Тотального нападения на компьютерные системы и сети.

Ведущий немного подумал.

– Что вы посоветуете людям? Как они могут подготовиться? Что они могут сделать?

Профессор Лэтем глубоко вдохнул и закрыл глаза, а затем посмотрел прямо в камеру.

– Молитесь».

19.20

– Жар спал, – сказала Пэм, глядя на детский термометр.

Я кивнул и передал термометр Лорен. Она улыбнулась и наклонилась над кроваткой, чтобы поворковать с Люком. Лицо у него по-прежнему было в красных пятнах, однако он уже шевелился и меньше плакал.

– А вот это точно перелом, – добавила Пэм, посмотрев на распухшую левую руку Чака.

Он скорчил гримасу, но все же нашел в себе силы улыбнуться.

– Сейчас мы ничего с ней не сделаем.

– Могу перевязать, – предложила Пэм.

– Потом. Боль не такая уж сильная.

Мы пригласили Пэм и Рори, а также Чака и Сьюзи к нам на ужин. После того как включилось электричество, настроение у нас наладилось, хотя мы по-прежнему нервничали – а буран все усиливался. За сутки выпало почти два фута снега, и за этим бураном по пятам шел еще один.

Однако главная драма сейчас разыгрывалась на новостных телеканалах.

Кадры с разрушенной китайской деревней и захватом посольства США в Тайюане сменили изображения с горящими американскими флагами в Тегеране. На одном иранском сайте появился видеоролик, очерняющий Мухаммеда, и из-за него в Пакистане и Бангладеш начались волнения.

Казалось, что весь мир против нас.

Откуда взялся ролик, никто не знал; иранцы утверждали, что его распространяет правительство США. По телевизору показывали президента Ирана – он утверждал, что метели на Восточном побережье, перебои с электричеством и птичий грипп – все это божественное вмешательство: Господь хочет сокрушить Америку.

Скорость Интернета упала почти до нуля, бизнес и связь застыли. Европа пострадала почти так же сильно, как и Америка, – массовое изъятие денег из банков, очереди за продовольствием, беспорядки в Греции и Португалии.

Относительно не пострадал только Иран со своим «халяльным Интернетом», Китай за своей «Великой защитной стеной» и Северная Корея, которая практически не была подключена к Интернету. Зато Америка была подключена максимально и поэтому сейчас испытывала сильные затруднения. Эфир затопили теории заговоров.

Несмотря на все это – или, возможно, именно поэтому, – Сьюзи решила приготовить настоящий праздничный ужин. Тони собирался к нам присоединиться. Я даже предложил пригласить Ричарда и его жену, однако Лорен, похоже, это пришлось не по душе.

– Не очень хорошая мысль, – ответила она. Чак уже замахал головой, и Сьюзи тоже выразительно посмотрела на меня.

Мы собрались в нашей квартире, так как их была забита мешками и бутылками с водой. Женщины готовили, а мы с Чаком и Рори пили пиво и смотрели CNN. Картинка шла рябью, звук периодически пропадал, но, судя по всему, технические проблемы с передачей сигнала возникли у многих провайдеров.

Время от времени появлялись изображения танков, стоявших у здания CNN – очевидно, это должно было подчеркнуть то, какую важную роль телеканал играет в жизни страны. Интересно, стоят ли танки в нашем районе. Не помешало бы.

– Там просто Снегогеддон, – заметил Рори. Днем он добрался до здания газеты «Нью-Йорк таймс», в которой работал репортером.

Пока мы разговаривали, телевизор бубнил. «Несколько лет назад Пентагон ясно дал понять: если кибератака на США приведет к человеческим жертвам, он нанесет ответный удар с применением оружия».

Большую часть дня я помогал соседям чинить отопление. Подачу электроэнергии восстановили, однако Интернет глючил, а ведь все системы здания управлялись по Сети. Коридоры нагрелись, так что решение отчасти заключалось в том, чтобы держать двери квартир нараспашку.

«…ответный удар с применением обычного оружия, бомб и танков…»

У Бородиных, разумеется, все было в порядке, и в помощи они не нуждались. Когда я заглянул к ним, Александр спал перед телевизором, по которому шел какой-то русский сериал. Я решил, что после обеда принесу им что-нибудь съестное.

– Расчищают только главные улицы, – продолжал Рори. – Сугробы на Восьмой уже выше меня. Порт и Пенсильванский вокзал забиты людьми.

«…президент объявил по всей стране чрезвычайное положение и, ссылаясь на закон Стаффорда, привлек армию к выполнению задач внутри…»

Я далеко от дома не отходил. Сугробы вокруг были уже почти по пояс, температура упала до нуля[1]1
  0 по шкале Фаренгейта – минус 17,78 градуса по Цельсию.


[Закрыть], и дул ветер. Совсем не погода для прогулок. Меня потрясла смелость Рори, который в такой день прошел почти двадцать кварталов, чтобы попасть на работу.

«На Восточном побережье от бурана пострадали шестьдесят миллионов человек, и хотя подача электроэнергии во многих местах восстановлена, несколько миллионов остаются без света. Кроме того, службы спасения пока не работают».

Я посмотрел на телеэкран, затем перевел взгляд на Рори.

– Мы в состоянии войны? Китай уже бомбим?

Я почти не шутил.

Рори пожал плечами.

– Сейчас наш главный враг – буран. Тот профессор Лэтем на CNN просто драматизировал.

– Да ладно! – Я сердито ткнул в сторону телевизора. – Хочешь сказать, что все это – совпадение? Вчера китайцы объявили войну, обвинив нас в уничтожении их самолета. А теперь перебои с электричеством, крушение поезда…

– Он прав, – заметил Чак. – Тут что-то нечисто.

– Да, – ответил Рори, – дело нечисто, но вряд ли стоит бомбить весь мир только потому, что отрубился Интернет.

– Наверняка это китайцы. – Я покачал головой. – Иначе зачем мы нанесли ответный удар?

– Ты про деревню рядом с плотиной? – спросил Рори. Я кивнул. Он потер шею и вытянул губы трубочкой. – В чем-то ты прав, однако американское командование не взяло на себя ответственность за удар. И Китай не объявлял нам войну. Они все отрицают. Просто губернатору провинции Шаньси захотелось покрасоваться перед камерами. Он потерял влияние в Политбюро…

– Никто ни в чем не признается! Может, нападение и виртуальное, – я повысил голос и, встав, указал на снегопад за окном, – но люди там гибнут по-настоящему!

– Мальчики! – зашипела Сьюзи, свирепо глядя на нас. – Тише, пожалуйста! Дети спят.

– Извини, – робко произнес я.

– И выключите эту штуку. На сегодня с нас хватит.

– Мы можем что-то пропустить…

– Майк, если не выключишь, пропустишь отличный ужин, – сказала Лорен. – Парни, накрывайте на стол.

Я взял пульт и посмотрел на экран.

«…теперь вопрос в том, в чем заключается применение силы, ведь счет потерям уже открыт. Более сотни человек погибли сегодня утром в железнодорожной катастрофе, десятки пропали без вести, восемь предположительно умерли от птичьего гриппа, а двенадцать стали жертвами грабежей».

Я выключил телевизор.