Текст книги "Между заботой и тревогой. Как повышенное беспокойство, ложные диагнозы и стремление соответствовать нормам развития превращают наших детей в пациентов"

Дошкольное образование, а в конце терапия?

За последние несколько лет термин, который прежде широко не употреблялся, получил распространение в политике, средствах массовой информации и в повседневной жизни педагогов: «дошкольное образование». На домашней странице Федерального министерства образования и науки говорится: «Хорошее дошкольное образование является одним из решающих факторов для уравнивания шансов. Помимо соответствующего возрасту обучения языку и передачи знаний, элементарные компоненты всестороннего образования включают раннее обучение музыке, искусству, движению, а также социальным навыкам и ценностям…» И престижный Фонд имени Роберта Боша заявляет на своем сайте: «Все зависит от того, как начать! Фундамент для обучения и всей истории образования, а также трудовой деятельности закладывается еще в первые несколько лет (жизни)». На первый взгляд это звучит разумно во всех отношениях. Потому что в последние несколько лет нас засыпали исследованиями и отчетами по вопросам образования. Десятки институтов изучали навыки чтения у четвероклассников (плохие), насколько просто перейти из средней школы в гимназию (более или менее) или какое влияние оказывает на успеваемость в школе тот факт, что у родителей ребенка меньше или больше 100 книг (большое влияние). На основании многочисленных отдельных исследований и отчетов исследователи в области образования сделали свои выводы: например, поскольку во многих семьях нет книг, навыки чтения у детей также не особо выдающиеся. А тот, кто неуверенно читает и не понимает прочитанного, не будет успевать в школе. И они потребовали: «Нам нужно больше дошкольного образования для детей».

Все началось в 2001 году, когда Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) опубликовала результаты известного сейчас исследования PISA, в котором сравнивались результаты 15-летних школьников из разных стран. По сравнению с другими промышленно развитыми странами, Германия показала относительно низкие результаты. Первый большой шок для местной системы образования! За этим последовало не менее важное исследование TIMMS, в котором на международном уровне сравниваются арифметические навыки школьников. Здесь также студенты оказались в рядах последних, далеко позади маленьких математиков из Азии.

Политики и работодатели заинтересовались: что станет с Германией как местом экономической активности, с хваленой инновационной силой немцев, если 15-летние подростки, которые прошли тест PISA[9]9
   В России педагогические наблюдения и анализ результатов обучения последних лет свидетельствуют о том, что в середине основной школы (в 7-м и особенно в 8-м классе) отмечается резкое снижение успеваемости. Установлено, что результаты обучения напрямую связаны со сформированностью информационной компетентности учащихся. Отсутствие навыка извлечения необходимой информации из различных видов источников или учебной самостоятельности снижает уровень готовности ученика к самообразованию. Те же закономерности обнаруживаются в результатах тестов PIRLS и PISA в целом по России. Рассматриваются направления работы по формированию информационной компетентности учащихся в рамках реализации школьного образовательного проекта «Обучение на всю жизнь». Сформулированы условия работы с текстом, которые позволят повысить результаты обучения 12–14-летних школьников.


[Закрыть], даже не могут купить в автомате билет на местный поезд? Если в тесте TIMMS они уже сомневаются, как ответить на вопрос о том, сколько столов на четыре человека нужно для компании из 28 человек.

Молодые китайцы решают такие простые задачи за ноль целых ноль десятую секунды. А индийцы еще быстрее. В мире полно опасно хороших конкурентов. Произошло ли так потому, что дети начинали учиться раньше, как в Китае, или потому, что, как в Индии, они заканчивали обучение раньше и постепенно приобретали недостающие знания в колледже и в профессии? Заключается ли причина в том, что там, как и практически везде, за исключением Германии, дети проводили на школьной скамье целый день? В любом случае во времена глобализации для Германии ситуация выглядела мрачной. Остальные уже шили более дешевые рубашки и строили более экономичные автомобили. Хорошая успеваемость молодых людей в школе приведет к тому, что другие страны скоро также улучшат свои навыки в науке и исследованиях, из лабораторий и инженерных бюро будут выходить более качественные продукты, и тогда «Сделано в Германии» станет всего лишь товарным знаком, которым маркируют устаревшие и дорогие вещи, которые больше никто не хочет покупать.

Еще тяжелее, чем низкая успеваемость учащихся в Германии, далось осознание того, что успехи в учебе по-прежнему во многом зависят от происхождения и социального статуса[10]10
   Неравный доступ к качественному образованию – одна из наиболее значимых проблем в современной России. Неравные возможности в получении образования блокируют социальные лифты и превращают школу в механизм воспроизводства и легитимизации социального неравенства. Дифференциация в сфере общего образования особенно важна – формируемый на этом этапе разрыв аккумулируется и приводит к более заметному расхождению жизненных траекторий во взрослой жизни.


[Закрыть] родителей. Детям социально незащищенных родителей и родителей-мигрантов сложнее попасть в нашу систему образования. С другой стороны, дети выпускников высших учебных заведений легко поступают в гимназии и университеты. Это связано с тем, что родители, окончившие университет, могут лучше содержать своих детей. Это, в свою очередь, связано с другими факторами, включая материальные. Федеральное статистическое управление, например, обнаружило большой разрыв между финансовыми тратами на детей из бедных и богатых семей. В 2008 году 10 % беднейших семей тратили 328 евро в месяц на единственного ребенка. Очень состоятельные родители вкладывали в свое потомство почти втрое больше – 900 евро в месяц. Богатые семьи тратят на книги и канцелярские товары примерно в четыре раза больше, чем бедные семьи. Сами по себе книги и канцелярские товары не являются гарантией хорошего воспитания. Но за каждой купленной детской книгой стоят отец или мать, которые читают ее ребенку. Родители, которые читают ребенку, скорее всего, сами любят читать, они могут даже играть на музыкальных инструментах. Они ходят в театры или музеи, они показывают ребенку, что образование – это не пытка, а часть жизни, причем приятная часть. Они показывают ему, что учиться весело, потому что сами это делают. Дети таких родителей выдают хорошие результаты в тестах PISA и TIMMS.

Дети без такой вдохновляющей среды обучения, без нестандартно мыслящих родителей ничего из этого не имеют. С самого начала у них созданы худшие условия обучения.

Так не должно продолжаться, решили политики. Нужно действовать. Ребенка со скудным «человеческим капиталом» нужно адаптировать к глобализации. Неудовлетворительному образованию, связанному с происхождением, следует противодействовать за счет улучшения качества ухода за детьми, за счет пакета образовательных программ, путем финансирования культуры, спорта и репетиторства для нуждающихся детей, и в особенности за счет расширения дошкольного образования.

Между тем призывы к более раннему обучению можно встретить в программах всех партий и воскресных выступлениях. Так в своей программе 2013 года представитель ХДС писал: «Образование начинается дома, с самого детства: мать и отец начинают то, что продолжают детский сад, школа, предприятие и высшая школа». Представители Партии пиратов Германии говорят примерно то же самое: «Образование начинается с рождения и никогда не перестает быть важной частью жизни».

Согласно этим представлениям, семья больше не является пространством, в котором дети могут под защитой развиваться, превращаясь в автономные личности, а, скорее, является частью целого, состоящего из учреждений здравоохранения, образования и профессиональной подготовки. Это первое звено в цепочке учебных заведений. О детях нужно заботиться, поощрять и обучать их в этой похожей на цепочку структуре.

Профессионалы: воспитатели, учителя, социальные работники, физические реабилитологи и врачи – призваны исправлять недостатки, возникающие из-за отсутствия заботы в семье.

Наибольшие надежды возлагаются на рост влияния детских садов и дошкольного образования: чтение в читательском уголке и опыты маленьких исследователей, призваны компенсировать то, что недостаточная забота родителей и цифровые медиа сделали с умами и телами детей.

Насколько сильно сейчас экономика вмешивается в дошкольное образование, финансируя программы, педиатр Герберт Ренц-Польстер описал в своей книге «Детство неприкосновенно».

Детские сады и школы должны делать больше, чем раньше

В последние годы были выпущены различные государственные и федеральные требования, призванные контролировать, чтобы больше детей в более раннем возрасте посещали детские дошкольные учреждения. Только за период с 2006 по 2013 год количество детей в возрасте до трех лет, посещающих детские сады, увеличилось более чем вдвое с 13,9 до 29,3 %. Детские сады и начальные школы больше не закрываются в полдень, как это было принято в прошлом. И это хорошо, потому что дети нуждаются в присмотре, пока их отец и мать на работе.

Детские сады с гибким графиком работы ориентируются в основном на потребности родителей.

Теперь 12-месячный ребенок может проводить в детском саду максимум по девять часов пять дней в неделю. Порой даже встречаются детские сады, которые открыты по выходным и в ночное время. Торгово-промышленные объединения и агентства по трудоустройству хотели бы распрощаться с «фиксированными часами присмотра» и средним временем работы с 8:00 до 17:30. От этого зависят многие категории персонала, такие как сменные рабочие, врачи, официанты и сотрудники call-центров.

Таким образом, услуги по присмотру за детьми становятся востребованы семьями все раньше. Дети проводят все больше и больше времени в детских садах и школах. Это также означает, что мониторинг развития проходит иначе. Теперь этим занимаются не только родители, которые наблюдают за своим ребенком, занимаются с ним и оценивают его развитие. Все чаще это становится задачей профессиональных педагогов. Однако воспитатели и учителя начальной школы воспринимают ребенка иначе, чем родители. Они узнают его постепенно, с первого дня в учреждении, они видят ребенка и сравнивают его с другими детьми в группе или классе. Часто они не знают его личную историю или историю его семьи.

Педагоги не знают, является ли рассеянность «семейным наследием» или расстройством внимания. Им непросто судить о том, почему ребенок не умеет пользоваться ножницами: он мало практиковался дома или у него врожденный дефицит мелкой моторики. И поначалу им остается только ломать голову над тем, в чем причина, например, отставания в речевом развитии. Но в рамках своих обязательств по присмотру они делают далеко идущие заключения об уровне развития детей и нередко добавляют к ним настоятельные требования начать терапию.

Таланты в детском саду

В детском саду необходимо готовить детей к школе, и в результате воспитателям приходится выполнять педагогические задачи, которые фактически являются обязанностью родителей. Они должны научить детей понимать числа и готовить их к письму. И они обязаны привить им привычку правильно вешать куртки в гардеробе, мыть руки перед едой, не толкаться и отвечать на занятиях, но не настолько часто, что другие дети не могли бы вставить ни слова.

Детский сад Froschkönig[11]11
   Король-лягушонок.


[Закрыть] прислал свой флаер в мою клинику. Это не единственное учреждение подобного рода, которое надеется, что педиатры станут рекламировать их услуги. Повсюду в Дюссельдорфе и других крупных городах есть частные детские сады, в которых дети изучают английский, французский или мандаринский в соответствии со всеми правилами современной дидактики, а профессиональные музыканты и художники знакомят их с секретами музыки и рисования. Такой «интенсивный присмотр на полный день» обходится родителям недешево. За такие образовательные программы платят до 1000 евро, а иногда и больше. Они обещают, что ребенок будет приспособлен к жизни в мире, который становится все более интернациональным. Они заявляют, что для изучения языков существует определенное временное окно, которое скоро закроется навсегда. Они говорят об эффекте Моцарта. Якобы, если ребенок много занимается музыкой, у него улучшаются когнитивные способности. Поэтому интенсивная музыкальная программа должна оказывать эффект переноса. Конечно, это сработает только в том случае, если воспользоваться преимуществом ранних лет. Тогда лучше за большие деньги обучать ребенка у носителя языка (!!!), а в промежутках заниматься с ним музыкой, гимнастикой и танцами под руководством профессионала.

Мы поощряем таланты вашего ребенка!

В нашем эксклюзивном подготовительном детском саду для детей от 1,5 до 4 лет мы предлагаем интенсивные занятия в течение всего дня. Хорошо подготовленные специалисты гарантируют, что детям будет оказана профессиональная поддержка, соответствующая их возрасту.

Занятия включают в себя языковые курсы (английский/французский), раннее музыкальное образование, рисование и лепку, а также профессиональную гимнастику и танцы. Занятия проводят учитель музыки, художник и носитель языка.

Услышав о таких идеях дошкольного образования, эксперты качают головами. Чтобы выучить иностранный язык, дети должны заниматься в течение всего дня, в том числе дома, и их близкие, само собой разумеется, тоже должны будут общаться с ними на втором языке.

А музыка и искусство? Никакого эффекта Моцарта просто-напросто не существует. Это мираж, который не дает покоя педагогам с 1993 года.

В то время Фрэнсис Раушер и Гордон Шоу, два исследователя из Калифорнийского университета в Ирвайне, опубликовали в известном журнале Nature исследование, которое в настоящее время среди экспертов считается впечатляющим примером плохой научной работы. Эти двое утверждали, будто они обнаружили, что музыка Моцарта в краткосрочной перспективе значительно улучшала когнитивные способности студентов. СМИ раздули сенсацию, отголоски которой слышны по сей день. Якобы компании продавали компакт-диски с музыкой, повышающей интеллект. Федеральное министерство исследований в 2006 году опубликовало брошюру под названием «Делает ли Моцарт умнее?», и в концертных залах по всей Германии вдруг начали проводить специальные серии концертов для младенцев, маленьких детей и даже еще не родившихся с забавными названиями вроде «Ультразвук» или «Небесно-голубой». Но чудо длилось недолго: эффект повышения интеллекта сходил на нет уже через четверть часа. К тому же того же результата можно было добиться с любой другой живой музыкой. Итак, единственное, что имеет значение, – это стимуляция мозга, в том числе музыкой.

Таким образом, музыка – это всего лишь один из способов стимулировать мозг. Регулярные уроки игры на инструменте приводят к образованию новых связей между областями мозга, отвечающими за слух и моторику.

Но могут ли маленькие пианисты говорить лучше, чем их ровесники, которые не занимаются музыкой? Становятся ли они более умными благодаря музыке? Ничто из этого невозможно доказать наверняка. Детям, вне всяких сомнений, нравится музыка, они воспринимают музыку и раннее музыкальное образование как обогащение. Но профессиональному скрипачу необязательно приходить в детский сад: учитель, который поет вместе с детьми, вдохновляет их не хуже.

В недавнем интервью изданию FAZ швейцарский педагог Маргрит Штамм прокомментировала амбициозные курсы дошкольного образования. Они работают только в том случае, если ребенок проявляет большой интерес по собственной инициативе. Однако к таким курсам следует относиться с осторожностью, если их посещение было спровоцировано потребностью родителей набрать очки в соревновании за суперребенка. Конечно, не каждый ребенок, прошедший ранний курс английского языка вопреки потребностям, пострадает, продолжила профессор. «Однако, если в течение более длительного периода времени при воспитании детей не учитывать их потребности, а ориентироваться на потребности родителей, у детей могут развиться физические и психологические симптомы, такие как гиперактивность, агрессия или привычка впадать в ступор». Клинические исследования показали, что дети испытывают серьезную эмоциональную нагрузку, когда чувствуют, что должны вести себя в соответствии с потребностями своих родителей, но это не соответствует их собственным потребностям.

Обычно в детских садах ни один ребенок не должен изучать иностранный язык, за исключением тех случаев, когда для некоторых детей немецкий изначально является иностранным языком. К счастью, распорядок дня в большинстве государственных детских садов в основном состоит из ритуалов, совместных обедов, иногда даже совместного приготовления пищи, рукоделия, чтения вслух, пения, гимнастики и свободных игр, в которых дети могут самостоятельно приобретать новый опыт и развиваться в своем собственном темпе. Но государство и родители все чаще требуют, чтобы дети были подготовлены к начальной школе и чтобы учителя восполнили пробелы, оставленные их домашним воспитанием.

Воспитатели постоянно думают о новых «предложениях», думают о том, как рассказать детям об агрегатных состояниях воды или о том, как листья превращаются в перегной. Они создают для этого специальные материалы и выстраивают целые батареи тестовых образцов.

И это происходит в непростых условиях. В большинстве детских садов группы слишком большие и разнородные, уровень шума в комнатах такой же, как в крытом бассейне, и там тесно, потому что комнаты часто бывают слишком маленькими для большого количества новых детей.

Меньше значит больше

В течение многих лет ученые изучали условия развития, необходимые детям для приобретения навыков, которые помогут им благополучно прожить жизнь. И они давно выяснили, что решающее значение имеют не специальные и как можно более ранние обучающие занятия, а скорее условия, которые позволяют детям реализовывать процессы развития, соответствующие их возрасту. Для начала самое главное – это надежные привязанности. Только на основе надежных привязанностей дети могут приобрести опыт, который заставит их расти. Им нужны бумага и ручки, песок и грязь, сооружения для лазания и машинки. А также им нужен контакт с надежным воспитателем, который поддерживал бы их в их занятиях и помогал разбираться в новых знаниях. Дошкольное образование не имеет ничего общего с приобретением знаний в классическом смысле этого слова.

Воспитатели тоже об этом знают. Они знают, что дошкольное образование нельзя планировать как школьный учебный процесс. Но оно все чаще требуется для получения результатов. В то же время их поощряют проверять влияние образовательных методик на детей. То есть воспитателям нужно доказать успехи в краткосрочной перспективе. Они должны заметить, например, улучшились ли у ребенка разговорная речь, социальное поведение или моторика благодаря образовательной деятельности. Проверка основана на простом принципе обучения типа «вход – выход»: нужно просто правильно втиснуть обучение в ребенка, тогда появится прогресс в развитии, и недостатки будут устранены. А если прогресс в развитии небольшой, нужно обучать еще активнее.

Такая очевидная расчетливость воспитательных усилий соблазнительна. Она заставляет воспитателей верить, что это возможно, но также неизбежно приводит к разочарованию, если дети не развиваются так, как планировалось. Вместо того чтобы искать причины и думать, как можно направить ребенка в его развитии в соответствии с его индивидуальным темпом и ресурсами, ребенка отправляют на лечение: «Ваш сын страдает СДВГ, ему нужна терапия!», «Ваша дочь говорит невнятно, запишите ее к логопеду!»

Селекционная машина начальной школы

В начальных школах оценка и сортировка детей продолжается, потому что немецкая школьная система – это огромная селекционная машина. С одной стороны, дети должны готовиться к дальнейшей жизни, с другой стороны – здесь уже решено, как эта дальнейшая жизнь будет выглядеть.

Причем более 2000 лет назад все начиналось иначе и гораздо лучше. Первоначальная школа позволяла ученикам учиться, потому что, по мнению древних греков, учиться жизни не было необходимости. Люди понимали, что жизнь сама по себе является учителем, и преподавателям не приходилось объяснять это годами. Изначально слово «школа» у греков означало «досуг». А досуг считался самой желанной целью в жизни. Тот, кто мог на досуге учиться, был свободен; только рабы были вынуждены трудиться в полях.

Идея обучения как свободного занятия существовала много столетий. Только с появлением института труда школа потеряла свой статус независимого занятия. Теперь речь шла о подготовке к будущей профессии. Но как это должно выглядеть? Что нужно детям для будущей профессии? К чему их готовить? Дезориентация современного общества относительно образовательных целей отражена в бесчисленных школьных реформах, проводимых с 1960-х годов. Ученый в сфере педагогических наук Питер Дж. Бреннер, эксперт в области подготовки и повышения квалификации учителей, оценивает количество школьных экспериментов, проводившихся с 1970-х годов, в «десятки тысяч, а не тысячи» и дает следующую оценку: «Они явно не увенчались успехом. Таким образом, еще до исследования PISA немецкая школа уже находилась в движении, не имевшем цели».

На данный момент в дебатах (до сих пор) преобладают дискуссии о G8 или G9[12]12
   Восемь или девять лет обучения в гимназии.


[Закрыть] и большом вопросе включения. А вокруг темы начальной школы, напротив, штиль. Однако именно здесь задается курс жизни детей.