Текст книги "Переживание стыда в «зеркале» социальных теорий"

Представления Т. Шеффа о стыде появились не на пустом месте – например, А. Ф. Васильев указывает на существование целой традиции в социологии, «идущей от Зиммеля и Куличе через Элиаса к Ричарду Сеннетту, Ирвингу Гофману и Томасу Шеффу. Для всех них гордость, вместе со стыдом, оказывается не просто социальной эмоцией, а центральной эмоцией»[99]99
  Васильев А. Ф. Нужен ли другой, чтобы гордиться? // Вестник Удмуртского университета. Серия социология и философия. 2003. С. 220.


[Закрыть].

Сходные изменения в оценке социальной роли стыда обнаруживает Ф. Скэрдеруд и в психологии: «Раньше психология очень мало занималась природой и происхождением стыда. Также у Фрейда мы почти ничего не находим на эту тему, поскольку его интересы были в первую очередь направлены на Эдипов комплекс и чувство вины. Но с недавних пор среди профессионалов началась дискуссия о стыде; не в последнюю очередь она связана с распространением таких основанных на стыде синдромах, как нарушения питания, наркотическая зависимость и злоупотребление властью»[100]100
  Скэрдеруд Ф. Беспокойство. Путешествие в себя. Самара, 2003. § Негативная феноменология стыда.


[Закрыть].

Другой аспект значения стыда для психологической практики отмечает М. Якоби: «В течение многих лет практики в качестве психотерапевта и юнгианского аналитика я понял, что стыд занимает центральное место в нашем эмоциональном опыте. Я часто обдумывал статус стыда в ткани нашей психологической экзистенции как целого. Я наблюдал различные эмоциональные нюансы стыда в себе, своих друзьях и в клиентах, сам страдал от них, или, помещая себя на место других, эмпатически сострадал…»[101]101
  Якоби М. Стыд и истоки самоуважения. М., 2001. С. 5.


[Закрыть].

«На первом большом симпозиуме по проблемам эмоций в 1928 году[102]102
  Авторы статьи, И. К. Макогон и С. Н. Ениколопов, скорее всего, имели в виду симпозиум по проблеме эмоций, состоявшийся в Виттенберговском колледже (отсюда название – Виттенберговский) в Спрингфилде, США, штат Огайо, 19–23 октября 1927 г. В 1928 г. материалы симпозиума были опубликованы под названием: Feelings and Emotions. The Wittenberg symposium. Worcester, 1928.


[Закрыть] вопрос о социальных эмоциях даже не поднимался, однако на втором симпозиуме в 1948 году[103]103
  В 1948 г. симпозиум, посвященный эмоциям, был организован Чикагским университетом.


[Закрыть] уже было представлено два доклада, посвященных чувству вины и стыда. В советской психологии также были некоторые попытки описания и эмпирического исследования отдельных социальных эмоций… В последние двадцать лет наблюдается резкое усиление интереса исследователей к «эмоциям самосознавания» (в отечественной психологической литературе они называются «социальными эмоциями». – М. Б), однако, анализируя литературу, мы сталкиваемся в основном с зарубежными работами.»[104]104
  Макогон И. К., Ениколопов С. Е. Моральные эмоции и регуляция поведения. URL: http://www.scienceandeducation.pdpu.edu.ua>doc/2009/8_2009/7… (дата обращения: 12.08.2020).


[Закрыть].

К структуре данной работы: о содержании первой главы

Для сторонников библейской традиции именно стыд является основанием всей человеческой культуры, ибо библейское повествование о «перволюдях» соотносило момент возникновения у людей такого важнейшего человеческого качества, как узрение различия добра и зла с ситуацией стыжения[105]105
  См.: Быт 3:7.


[Закрыть]. И мимо этого библейского рассказа не могли пройти ни богословы – как иудейские, так и христианские, – ни религиозные философы. И уже в XX в. К. С. Льюис сказал, что «если христианство не сплошное заблуждение, мы правильно видим себя только в минуты стыда, ведь даже язычники считали „бесстыдство“ пределом падения»[106]106
  Льюис К. С. Страдание // Этическая мысль: Науч. – публицист. чтения. М., 1992. С. 396.


[Закрыть]. Таким образом, библейская традиция «подталкивает» нас рассматривать проблему возникновения стыда как часть проблемы понимания истоков человека, общества, культуры. Стыд – на «границе» («пределе») человеческого мира, ибо «исток» есть то, с чего начинается именно это «нечто», т. е. то, что разграничивает это «нечто» и «всё остальное». И переживание стыда можно рассматривать как разновидность пограничной ситуации. «Возможно, положение „на стыке“ является парадигматическим для всего, относящегося к стыду» – это пишет М. Мелкая[107]107
  Мелкая М. В. Стыд как онтологическое чувство. Вопрос о стыде на стыке философии и психотерапии // Сборник научных статей и рабочих материалов к докладам участников II Международной конференции «Философия и психотерапия». СПб., 2014. URL: I^p://www.l4>sy.ru>l 1убликации>х6з88.1111 т (дата обращения: 12.08.2020).


[Закрыть]. Описанию стыда как пограничной ситуации посвящен первый параграф первой главы.

Активной частью сознания, систематизирующей всё остальное в мире индивида, является собственное Я этого индивида – именно Я позволяет нам рассматривать отдельного человека (индивида) в качестве субъекта. И индивид в качестве Я, а значит, и в качестве социального субъекта, действуя в мире, реализуя себя, вступает в два вида отношений – с другими социальными субъектами и с объектом, которые – каждый по своему – и о-пределяют существование индивида, т. е. ставят ему предел, о-граничивают его. А потому у стыда как «бытия на грани» можно выделить три аспекта.

Стыд – это один из моментов взаимодействия людей «лицом-к-лицу», это вид общения одного человека (в нашем случае – в качестве стыдящегося или стыдящего) с каким-то другим отдельным человеком или небольшой группой людей, в которой он каждого ее представителя воспринимает как отдельного человека, это взаимное откровение отдельных людей друг другу и пересечение их субъективных (еще называемых «внутреннними») пространств. А потому стыд есть непосредственное взаимодействие людей, принимающее форму взаимодействия Я с Ты. И стыдящий нас – это такое «лицо» (не только в фигуральном, но и в буквальном смысле, т. е. тот, кто воспринимается нами зримо), которое переживается нами как «Ты». Стыд указывает на границу между Я и Ты, и это есть первый аспект «граничного бытия» стыда.

Взаимодействие стыдящего и стыдящегося как социальных субъектов всегда разворачивается на фоне определенных общественных установлений – на это указывает П. Рикер: «Необходимо иметь в виду, что отношение "я – ты" зависит от той институциональной среды, на фоне которой оно разворачивается»[108]108
  Рикер П. Герменевтика. Этика. Политика. Московские лекции и интервью. М., 1995. С. 108.


[Закрыть]. Тот, перед кем нам стыдно, кто непосредственно зрит «краску» нашего позора на нашем лице, «опирается» на незримую мощь всех остальных людей, с которыми конкретный индивид связан лишь институционально и которые для стыдящего и стыдящегося объединяются местоимением «мы». Местоимение «мы» указывает на группу людей (в которую входят и те, кто обозначается местоимениями «я» и «ты»). Важно то, что Мы не есть много Я. В языкознании местоимение «мы» обозначает множественное число 1-го лица, а местоимение «я» – единственное число 1-го лица. Но в социальном познании Мы рассматривается как особый объект, ибо к «остальным людям», обозначаемым местоимением «мы», ни тот, кто обозначается как «Я», ни тот, кто обозначен как «Ты», в процессе своего непосредственного общения не относятся как к особым «лицам» – участникам своего диалога. Но, несмотря на это, Мы – это всё же «лицо» («мы» – личное местоимение), это незримый участник диалога Я и Ты, пусть и своеобразный, но собеседник для Я и Ты. И диалог Я и Ты правильнее рассматривать как трилог[109]109
  Характеризуя трилог, Л. Л. Читахова пишет, что, «во-первых, при относительной простоте этой формы качественные отличия диадических взаимодействий (дилогов) от полилогических проявляются в трилоге в полной мере, а, во-вторых, как свидетельствуют данные социологии и психологии, прибавление третьего лица к диаде имеет более существенные последствия для общения, чем любое другое дальнейшее увеличение группы, и придает триаде особые свойства» (Читахова Л. Л. Трилог как форма общения коммуникантов в современном французском языке: автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук по специальности 10.02.05 «Романские языки». Москва, 2001. С. 5. URL: http://www.cheloveknauka. com>trilog-kak-forma-obscheniya…v… (дата обращения: 12.08.2020)).


[Закрыть] Я, Ты и Мы. Точнее так: для того, кого мы обозначаем как Я в каком-нибудь конкретном диалоге, Мы выступает в качестве Вы, но Вы в данном случае – это не вежливая форма второго лица, а множественное число от Ты. Значит, в данном случае Мы – это Я плюс Вы[110]110
  И. С. Кон по поводу «мы» замечает, что «мы» – это либо «я плюс вы», либо «я плюс они» (см.: Кон И. С. Открытие «Я». М., 1978. С. 124).
  С точки зрения морфологии местоимение «вы» «указывает на группу лиц, к которым обращаются с речью, включая собеседника» (Личные местоимения в русском языке // Образовака. URL: l^p://www.obrazovaka.ru>Правила>Личные местоимения в русском (дата обращения: 12.08.2020)).


[Закрыть]. И второй аспект роли стыда в качестве «пограничника» – это его способность фиксировать границу между Я и Мы.

Но есть еще одно местоимение, которое задействовано в диалоге: если первое лицо – это те, кто говорит (Я и Мы), второе лицо – те, с кем говорят (Ты и Вы), то третье лицо – это те, о ком говорят. Таким образом, местоимения третьего лица (Он, Она, Оно, Они) указывают на тех или того, кто не участвует в диалоге. Он (Она, Оно[111]111
  М. Бубер в книге «Я и Ты» пишет про «сочетание Я-Оно; причем, не меняя основного слова, на место Оно может встать одно из слов Он и Она» (Бубер М. Я и Ты. М., 1993. С. 5).


[Закрыть]) – предмет, объект. В качестве объекта для человека, о-пределяющего бытие его Я, выступает природа (в смысле «материальная природа», а не как «природа объекта» в смысле сущности этого объекта), понимаемая как «совокупность естественных условий существования человеческого общества»[112]112
  Заховаева А. Г. Философия и ее смысл. М., 2017. Глава «Человек и природа» URL: http://www.monographies.ru>section (дата обращения: 12.08.2020).


[Закрыть]. В. С. Соловьев, указывая на существование разных форм стыда, выделяет среди всего их разнообразия половой стыд, следуя в этом за христианской интерпретацией Ветхого Завета. Он называет причину полового стыда материальной природой[113]113
  См.: Соловьев В. С. Оправдание добра. Нравственная философия // Соловьев В. С. Сочинения в 2 т. Т.1. М., 1990. С. 123.


[Закрыть], но это – не природа как таковая, не природа вне человека, а животный инстинкт родового самосохранения[114]114
  См.: Соловьев В. С. Указ. соч. С. 131.


[Закрыть], своя собственная для человека материальная природа, то, что и называется ветхозаветным понятием «плоть». Именно «плоть» – это Оно[115]115
  Вариант местоимения «Оно» (Id), а не «Он» (или «Она») выбран в качестве указания на психоаналитическую традицию, согласно которой – на это указывает, например, Е. В. Змановская – «Оно (Ид) – термин, используемый для обозначения той (большей) части психики, которая содержит примитивные желания, импульсы, иррациональные стремления» (Змановская Е. В. Современный психоанализ. Теория и практика. СПб., 2011. § Я и оно (структурная модель)). Но примерно такой смысл и вкладывается в термин «плоть» согласно христианской традиции. Следует также учесть специфику латыни как языка: «Личные местоимения 3 лица в латинском языке классического периода отсутствовали, вместо них использовались указательные местоимения» 1, ea, id – этот, эта, это / тот, та, то / он, она, оно (Местоимение (pronomen) // Alia Lingua Project. URL: http://www.alia-lingua.info>pronomen.s (дата обращения: 06.10.2020)).


[Закрыть] для Я. Следовательно, третий аспект роли стыда в качестве «пограничника» – его способность охранять границу между Я и Оно.

Таким образом, стыд разграничивает Я и Мы, Я и Ты, Я и Оно. Специфика этих видов разграничения и будет показана во втором – четвертом параграфах первой главы.

Хотя стыд и возникает во взаимном признании стыдящего и стыдящегося, но не конкретное окружение стыдящегося выступает в качестве обвинителя в ситуации стыда: конкретное окружение – лишь «энергетический источник», своего рода средство психологической «накачки» переживания стыда. Стыд – это самоосуждение: усмотренное зло осуждается человеком в одиночку, и стыд ориентирован на самого стыдящегося. Боль стыда находится внутри стыдящегося, значит, для того, чтобы понять, что такое стыд, стыдящемуся нужно разобраться в самом себе. Разобраться – разобрать себя, разобрать себя как целое на части, выделить стороны целого. Переживание стыда имеет определенную структуру. Но если стыд есть самоосуждение, то следует предположить наличие в структуре бытия самого стыдящегося таких элементов, как «судья», «обвиняемый» и «обвинитель». О содержательной стороне этих участников стыда как «судебного процесса», о том, как они взаимодействуют друг с другом, порождая разные виды стыда, пойдет речь в пятом параграфе первой главы.

Но тема связи стыда и границы на этом не закрыта – есть еще две области исследований по этой теме. Во-первых, исследовательская радость человека, расширяющего сферу собственного бытия, нередко обращается стыдом: исследование расширяет сферу Я, а стыд направлен на возвращение Я в свои границы. Но в случае внешне легкого и внутренне простого жизненного мира – согласно типологии Ф. Е. Василюка, т. е. мире инфанта, стыда не должно быть в принципе – это мир «по ту сторону стыда», но не в смысле это мир бесстыдства, а это мир, не знающий стыда, мир внестыдного. Исследование случаев возрождения инфантильного отношения к миру – увлеченной познавательной или предметной деятельности, а также переживание какой-либо страсти – предмет повествования шестого параграфа первой главы. В этом же параграфе будет проанализирована еще одна область внестыдного – сакральное пространство и время: в разные исторические эпохи к сакральным пространству и времени относились несхожие объекты, явления, процессы, действия, но можно попробовать вычленить и какие-то общие их черты.

Во-вторых, мир «по ту сторону стыда» – это еще и те человеческие переживания, которые рассматриваются как обыденным сознанием, так и научным, в качестве переживаний, противоположных стыду. Очевидно, в первую очередь на ум приходит переживание гордости. Гордость и стыд некоторые исследователи считают центральными социальными эмоциями, но с противоположным «знаком». О связи этих переживаний и одновременной их противопоставленности друг другу и пойдет речь в седьмом параграфе первой главы. Л. В. Карасев, исследуя смех, замечает, что противопоставление плача и смеха кажется очевидным и банальным. А вот такая «тихая, интимная эмоция» (Л. В. Карасев), как стыд, оказывается лучшим вариантом для обратной стороны смеха – «его перевернутым вверх ногами двойником» (Л. В. Карасев). Так что в седьмом параграфе первой главы пойдет речь и об этих двух переживаниях.

К структуре данной работы: о содержании второй и третьей главы

Современная социология развивается и как макросоциология, и как микросоциология. Значит, ее предметом являются не только социальные явления крупного масштаба – общество в целом, большие общности людей, социальные институты, социальная структура общества (то, что относится к характеристикам Мы), но и поведение отдельных индивидов (Я и Ты) в различных социальных условиях – механизмы межличностных взаимодействий, процессы коммуникации в малых группах, пространство повседневной реальности и т. п.[116]116
  См.: Григорьев С. И., Растов Ю. Е. Основы современной социологии. Учебное пособие. М., 2002. § 2.2. Макросоциология и микросоциология: отличия и принципиальное единство.


[Закрыть].

Два уровня воздействия общества на личность выделяются не только в социологии, но и в психологии, о чем и пишет, например, А. А. Крылов: «Любая личность подвержена воздействиям со стороны общества на макро– и микроуровне. Под макроуровнем имеется в виду "широкая" социальная среда, вплоть до уровня всей мировой общественной системы, но, конечно, в первую очередь следует отметить роль социальных влияний того конкретного общества, к которому принадлежит личность… Микроуровень – это ближайшее социальное окружение личности – его семья, круг друзей, коллеги по работе, соседи, т. е. люди, с которыми непосредственно общается личность в тех или иных ситуациях повседневной жизни»[117]117
  Крылов А. А. Психология: учебник. 3-е изд. М., 2005. § 19.1. Социальные роли личности.


[Закрыть].

Таким образом, одним из вариантов теоретического описания ситуации стыда в социологии, психологии и других социальных и гуманитарных науках будет ее описание в качестве проявления закономерностей макроуровня социального взаимодействия. Тем самым можно подчеркнуть качественную неповторимость стыда как социального явления, изучаемого именно социальной психологией, социологией и социальной философией, т. е. невозможности сведения представлений о стыде только к психологическому «портрету» стыда, к уровню «внутреннего мира» индивида, т. е. к индивидуальному переживанию стыда. Значит, одним из вариантов описания стыда будет его анализ на основе рассмотрения социальной структуры общества в целом, рассмотрения взаимодействия стыдящегося, понимаемого как Я, с Мы (в смысле со «всеми остальными людьми»), т. е. не с самим стыдящим, а с его невидимой социальной «опорой». Социальные отношения как предмет социальной философии, социальной психологии и социологии, понимаемые – согласно, например, Википедии, – как «различные социальные взаимосвязи, возникающие в социальном взаимодействии, связанные с положением людей и функциями, выполняемыми ими в обществе»[118]118
  Общественные отношения // Русская Википедия. URL: http://www.ru.wiki-ре&а. огд>Общественные отношения (дата обращения: 12.08.2020).


[Закрыть], являются сущностью внешней стороны ситуации стыжения/стыдимости.

«Макроанализ важен – замечает Э. Гидденс, – для понимания институционального фона обыденной жизни. Те способы, которыми люди строят свою повседневную жизнь, чрезвычайно зависят от обширных институциональных оснований, с которыми люди существуют… В свою очередь, микроисследования помогают объяснить широкие институционные формы… Многие представляющиеся тривиальными аспекты обыденного поведения при тщательном изучении оказываются сложными и одновременно важными аспектами социального взаимодействия»[119]119
  Гидденс Э. Социология. 2-е изд. М., 2005. С. 90.


[Закрыть]. Непосредственным участникам межличностных отношений именно «эти отношения – по словам Г. М. Андреевой, – могут представляться единственной реальностью вообще каких бы то ни было отношений. Хотя в действительности содержанием межличностных отношений, в конечном счете, является тот или иной вид общественных отношений, т. е. определенная социальная деятельность, но содержание и тем более их сущность остаются в большой мере скрытыми»[120]120
  Андреева Г. М. Указ. соч. С. 56.


[Закрыть].

По причине скрытности, невидимости сущности таких общественных (социальных[121]121
  Понятия «социальные отношения» и «общественные отношения», как мне кажется, можно отождествлять в том случае, когда социальные отношения понимаются в широком смысле – как в данном случае.


[Закрыть]) отношений, инаковости их по сравнению с отношениями, характерными для социального порядка на микроуровне социального взаимодействия, для описания внешней стороны ситуации стыда нужно использовать понятия, входящие в структуру иных теорий, чем тех, которые позволяют описать внутреннюю сторону ситуации стыда. Именно этой – внешней – стороне, чаще всего остающейся невидимой для участников межличностного взаимодейсвия (события стыда как взаимодействия, в том числе), со стороны взаимодействия стыдящегося со «всеми остальными людьми», и посвящен анализ социального бытия «человека стыдящегося» во второй главе данной монографии.

Другим вариантом описания стыда будет его анализ как результата взаимодействия людей «лицом-к-лицу», будет описание социального порядка, складывающегося между стыдящим и стыдимым (стыдящимся), на микроуровне и визуализированного в мимике, позах, жестах, действиях индивидов. Подобное описание можно сделать, например, опираясь на «драматургический» подход в изучении межличностных отношений. Данный подход удобен для описания стыда (ситуации стыжения/стыдимости), в том числе, и потому, что для него понятие «социальный порядок на микроуровне» является одним из центральных[122]122
  Данный подход предложен И. Гофманом. См.: Ковалев А. Д. Книга Ирвинга Гофмана «Представление себя другим в повседневной жизни» и социологическая традиция // Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни. М., 2000. С. 9.


[Закрыть]. Хотя возможны и другие способы описания стыда на микроуровне[123]123
  Например, на основе концепции М. Фуко, известной под названием «микрофизика власти». В. В. Меньшиков отмечает, что суть этой концепции – в выдвижении на первый план рассмотрение отдельного человека в качестве объекта целенаправленного воздействия со стороны власти. «Такой подход позволяет глубже понять механизмы воздействия на человека, перенося основной акцент в исследовании с власти на объект, подвергаемый властному воздействию» (Меньшиков В. В. Проблема власти в «политической анатомии» М. Фуко // Человек. Сообщество. Управление. 2004. № 3 4. С. 125).
  И еще один вариант – на основе понятия «временная общность» в интерпретации А. Шютца. См.: Шютц А. Структура повседневного мышления // Социол. исследования. 1988. № 2. С. 131.


[Закрыть]. Но в любом из этих случаев мы в результате получим описание внутреннего плана ситуации стыжения/стыдимости, т. е. анализ того, что происходит непосредственно между стыдящим и стыдящимся.

Основной целью социологии, по мнению Н. Аберкромби, С. Хилл и Б. С. Тернер – авторов социологического словаря – является «анализ структуры социальных отношений в том виде, в каком она складывается в ходе социального взаимодействия»[124]124
  Аберкромби Н, Хилл С., Тернер Б. С. Социологический словарь. М., 2004. С. 449.


[Закрыть]. И хотя в фокусе интереса социологии находится макроструктура общества (социальные институты, структура общественных отношений), но нужно всегда иметь в виду, что реализация законов общественного развития осуществляется только через деятельность людей. Следовательно, носителями этих общественных отношений являются конкретные люди, личности[125]125
  С. Э. Крапивенский, например, пишет, что «первичное историческое действие принадлежит индивиду, выступающему, разумеется, не в качестве Робинзона, а в качестве человека, включенного. в определенные социальные группы (большие и малые) и в общество в целом» (Крапивенский С. Э. Указ. соч. С. 32 33).


[Закрыть]. Для изучения общества на макроуровне, замечает Г. М. Андреева «принципиально важным является положение о том, что для понимания исторического процесса необходимо рассмотрение личности как представителя определенной социальной группы», но «безличный характер общественных отношений как отношений между социальными группами не отрицает их определенной „личностной“ окраски… Следовательно, конкретные люди, личности являются носителями этих общественных отношений. Понять содержание и механизм действия законов общественного развития нельзя вне анализа действий личности»[126]126
  Андреева Г. М. Указ. соч. С. 58.


[Закрыть].

Среди социальных философов так же, как и среди социологов и социальных психологов, имеется немало теоретиков, строящих модель общества в целом и изучающих социум именно на макроуровне. Но есть и такие философы, которые пристальное внимание уделяют исследованию общества на его микроуровне, т. е. тому, как один отдельный человек общается с другим отдельным человеком (конечно, не забывая при этом, что оба они воплощают в той или иной мере социальные связи, в которые они включены по жизни), и в этом отношении можно отметить представителей экзистенциализма. Например, третья часть книги «Бытие и ничто» Ж.-П. Сартра (названная им «Для-другого»[127]127
  Э. Хольцхей-Кунц подчеркивает, что Ж.-П. Сартр «подробно рассказывает о бытии-для-других, которое мы узнаем в… стыде, а не о бытии-с-другими» (Хольцхей – Кунц Э. Указ. соч. С. 12).


[Закрыть]) – это как раз исследование общения людей «лицом-к-лицу», личности с личностью, анализ микроуровня общества.

Внутренний план ситуации стыжения/стыдимости рассматривается в данной монографии в третьей главе.

Глава 1
Стыд на пределе социального

1.1. Переживание стыда как исходный пункт социальной теории

Парадоксальность стыда

В одних случаях «жгучий» стыд, невыносимость позора и бесчестья толкают человека на самоубийство, в других же случаях человек стремится испытать стыд, поскольку способен получить ни с чем не сравнимое удовольствие от него (переживание так называемого «сладкого стыда»[128]128
  Л. Коуэн пишет о том, что люди, «приходящие на терапию с жалобой на склонность к мазохизму, просят помощи, чтобы справиться не только с болью, но и с удовольствием… Ощущать себя больным – значит чувствовать свою близость к чему-то глубоко человеческому: ограниченному, неадекватному, подчиненному и даже постыдному. Ощущение в этой болезни мучительной сладостной горечи – даже острого наслаждения – удерживает человека вблизи от этого глубинного, подчиненного ощущения ограничения, неадекватности и стыда» (Коуэн Л. Мазохистское удовольствие: Суть Игры // Журнал практической психологии и психоанализа. 2004. № 4. URL: http://www.psyjournal.ru›Все статьи›Мазохистское удовольствие (дата обращения: 12.08.2020)).


[Закрыть]).

Стыдливость – важное средство предотвращения аморальных деяний (на это указывает, например, М. де Сервантес – в его «Странствиях Персилеса и Сихизмунды» сказано: «Нравственность неотделима от стыдливости, стыдливость же от нравственности, и ежели та и другая начинают осыпаться и обваливаться, то все красивое здание рушится, обесценивается и уже ничего, кроме отвращения, не внушает»), но она же может помешать сотворить добро (мы нередко стыдимся совершать добро из-за того, что не хотим ставить в зависимость от себя того, кому помогаем, или из-за того, не хотим, чтобы окружающие нас люди думали о нас как о лицемерах, фарисеях и т. п.).

Даже у тех, кто сознательно преступил стыд в погоне за наслаждениями, сознательно стремится к эпатированию окружающих или это мнение их абсолютно не волнует, могут быть «рецидивы» стыда[129]129
  Когда неожиданный порыв ветра обнажил бедра Эммануэль – героини романа Э. Арсан «Эммануэль», – эта женщина, казалось бы, полностью отринувшая стыд в погоне за сексуальными наслаждениями, обеими руками прикрыла низ живота (жест стыдливости!).


[Закрыть]. И в то же время нудисты (натуристы) – не будучи аморальными людьми и не стремясь к эпатажу, – обнажаясь в присутствии других людей, не испытывают стыда, обычного для представителей западной культуры.

И, наконец, хотя стыд и служит на благо общества, активно участвуя в процессе социализации индивида, но для социализированного индивида оказывается естественным стремление избегать переживаний этой эмоции, и – замечает Е. П. Ильин – «нормальное желание не поддаваться ей с излишней легкостью становится существенным мотивом для развития целого комплекса интеллектуальных, физических и социальных навыков, помогающих индивиду укрепить чувство собственной адекватности и компетентности»[130]130
  Ильин Е. П. Психология совести: вина, стыд, раскаяние. СПб., 2016. § 6.6. Избавление от чувства стыда.


[Закрыть].

Таким образом, обыденное сознание – отражая неоднозначность роли стыда в жизни людей – характеризуется амбивалентным отношением к стыду. Поговорку «Жили и прожили, а стыда не нажили» можно понять двояко: либо так, что не испытав стыда, не станешь настоящим человеком, либо в том смысле, что жить нужно, никогда не испытывая стыда. «Живи так, чтобы ни от Бога греха, ни от людей стыда» – в этой поговорке более явственно проводится идея, что жизнь без стыда – это и есть жизнь без отрыва от людей, что отсутствие стыда говорит о правильности жизни человека в обществе. Значит, стыд – это что-то непорядочное[131]131
  Подобным образом рассуждает и Аристотель: «Мы ведь уверены, что он (взрослый человек. – М. Б.) не должен совершать поступки, которых стесняются… Стыд ведь бывает за произвольные поступки, а порядочный человек по своей воле никогда не сделает дурного. Стыд мог бы быть чем-то порядочным условно: ведь если [порядочный] человек совершил [постыдный] поступок, он будет этого стесняться, но к добродетелям это не имеет отношения» (Аристотель. Никомахова этика. IV. 15, 11281,15–30).


[Закрыть]. «Не бойся суда, а бойся стыда», «Не смерть страшна – стыд страшен» – народная мудрость советует, что лучше не попадать в ситуацию, когда будет стыдно. А вот быть бесстыдным порой бывает и выгодно: «Бесстыжих глаз и дым неймет», «Стыдливый из-за стола голодный встает», «Отбрось стыд и будешь сыт», «Со стыда голова гинет».

Некоторые специалисты утверждают, что человек может стать адекватным членом общества, не испытывая эти два ужасных чувства – чувства вины и стыда, что как для самого индивида, так и для общества в целом будет лучше, если индивид не будет думать о том, как бы ему не попасть в ситуацию стыжения/стыдимости: Н. Шелепова, например, пишет, что человек, чувствующий стыд и вину, «не думает о том, как получить тот или иной желательный для себя результат, а он концентрируется на том, как не делать то, чего он хочет, как избавиться от своих желаний. И так он уходит от ответственности за свои действия»[132]132
  Шелепова Н. Парадоксы вины и стыда // Психологи на b17.ru. URL: http:// www.b17.ru>article/83612/ (дата обращения: 12.08.2020).


[Закрыть].

Другие специалисты указывают на трудности, которые возникают при «презентации» как здравому смыслу, так и научному сообществу стыда в качестве чего-то, что безусловно полезно для общества – например, как замечает В. С. Соловьев, особенностью полового стыда является то, что «это чувство сильнее всего проявляется до наступления половых отношений: стыд всего явственнее и громче говорит virginibus puerisque[133]133
  девам и мальчикам (лат.), т. е. девственникам.


[Закрыть], так что если бы его голос имел практическое значение, то он не только был бы не полезен, но был бы пагубен и для особи, и для рода…, когда является стыд, еще не может быть речи о злоупотреблениях, а когда является злоупотребление, тогда уже нечего говорить о стыде. Итак, вообще, с утилитарной точки зрения, там, где стыд мог бы быть полезен, его нет, а там, где он есть, он вовсе не нужен»[134]134
  Соловьев В. С. Указ. соч. С. 125 126.


[Закрыть].

Таким образом, можно утверждать, что стыд странен, парадоксален. Если он полезен для общества в качестве «инструмента» социального контроля, почему же индивид должен избегать его? Не демонстрирует ли индивид тем самым свое стремление уйти из-под контроля общества? И как общество к этому избеганию индивидом стыда относится? Оказывается – положительно! Ибо с точки зрения общества стыдиться стыдно! И ответ этот – опять-таки из области парадоксального! «Секс может быть стыдным, поражение может быть стыдным – замечает Ф. Скэрдеруд, – но еще более стыдно говорить о собственном стыде. Тот, кто чувствует страх или печаль, скорее всего, вызовет у окружающих сочувствие и заботу. Напротив, тот, кто стыдится, встречает лишь презрение. Это и есть двойная ноша стыда и та причина, по которой люди о нем не говорят»[135]135
  Скэрдеруд Ф. Указ. соч. § Негативная феноменология стыда.


[Закрыть].

«К сожалению, – замечает С. В. Герасимов, – стыд почти не изучается психологией, и еще меньше другими науками. Гораздо проще, наверное, изучать какие-нибудь когнитивные перцепции или мультифакторные корреляции. И это кажется удивительным, потому что стыд в нашей жизни встречается постоянно и он, безусловно, важнее вышеуказанных корреляций»[136]136
  Герасимов С. В. Психология зла. М., 1999. 1.5. Стыд как прививка от зла.


[Закрыть]. Гергилов также отмечает эту особенность стыда: «В повседневности стыд выглядит, как, впрочем, и в науке, в большинстве случаев, как нечто негативное, вредное, даже патологическое. „Стыд – это нежелательная эмоция“. Это отражается, например, в воспитательном идеале, в соответствии с которым дети должны подвергаться процессу социализации, по возможности избегая „мнимого“ стыда… Стыд для современного человека – признак слабости, неполноценности и подчиненности; в конечном счете, становится позором, покрывающим его»[137]137
  Гергилов Р. Е. Культурные детерминанты стыда… С. 113.


[Закрыть]. В современном обществе стыд, указывает А. Шорн, «становится зоной скрытого, которое находится под надзором и по отношению к которому применяются санкции»[138]138
  Schorn A. Scham und Offentlichkeit. Genese und Dynamik von Scham– und Iden-titatskonflikten in der Kulturarbeit. Regensburg, 1996. S. 11. Цит. по: Гергилов Р. Е. Культурные детерминанты стыда… С. 113.


[Закрыть].

Относительно этических теорий подтверждает эту парадоксальность и А. В. Прокофьев: «На уровне общераспространенных представлений способность переживать стыд считается важнейшим свойством нравственной личности, а бесстыдство, подобно бессовестности или неспособности чувствовать вину за содеянное, рассматривается как ключевой моральный изъян. И вместе с тем в этической теории стыд часто приобретает характер атавистического или деструктивного явления, превращается в одну из самых сомнительных нравственных эмоций»[139]139
  Прокофьев А. В. О моральном значении стыда // Этическая мысль. 2016. Т. 16. № 2. С. 108.


[Закрыть].

Именно по причине всех вышеперечисленных особенностей стыд относят к самой неоднозначной эмоции, о чем свидетельствуют не прекращающиеся и в наши дни споры относительно его пользы и вреда. К этой же теме, по моему мнению, относится и вопрос – почему не принято смотреть на человека, переживающего стыд? Так же, наверное, как не принято смотреть на секс посторонним (в смысле со стороны смотреть на это «действо», не участвуя в нем). Или смотреть на смерть (причем, на смерть не только человека, но даже животного). Которые (секс и смерть) как зрелище, т. е. как то, на что можно смотреть со стороны, за чем можно наблюдать – на особого «любителя». Может быть, потому, что все перечисленные здесь явления – вне повседневной жизни, т. е. это явления – «из ряда вон»? А правильная жизнь – это «рядная» жизнь, это когда ты «в ряду» со всеми, а значит, ты считаешься по-ряд-очным человеком. Но такая – «в ряду со всеми» – жизнь – это и есть социальная жизнь! Значит, стыд – как секс и смерть – асоциален, т. е. находится за пределами социальной жизни?!

Однако, опираясь на мнения разных авторитетных специалистов (теоретиков и практиков)[140]140
  Например, вот что пишет Е. В. Белинская: «Вина и стыд – это психические явления, которые следует отнести исключительно к сфере социальных эмоций. Их источником и движущей силой является включенность человека в сообщество других людей, т. е. процесс социализации» (Белинская Е. В. Вина и стыд: социально-психологический подход // Психологический центр «Гелиос», психологическая помощь в Ростове-на-Дону. URL: http://www.ras-stanovki-rostov.ru>?p=i8i6 (дата обращения: 12.08.2020)).


[Закрыть], можно утверждать и обратное – стыд есть явление самое что ни на есть социальное. Хотя… Какое-то это странное социальное явление: если попытаться обосновать идею социальности стыда, используя теорию социального действия, то структурные «кирпичики», «строительные блоки», лежащие в фундаменте этой теории (такие ее термины (понятия), как «действие», «взаимодействие», «наличие субъективного смысла действия», «актор» – в нашем случае им является стыдящийся индивид), при попытках описать с их помощью стыд, получаются какими-то не такими – не просто отличающимися от классических по Веберу и Парсонсу (и от понимания этих «кирпичиков» в соответствии с теорией символического интеракционизма – также), а даже с прямо противоположными параметрами. Смотрите сами.

А можно ли говорить о стыде в контексте социального действия и взаимодействия?

С одной стороны, стыд – как переживание – это деятельность, социальное действие. Ф. Е. Василюк пишет, что «термин „переживание“ используется нами (в смысле самим Ф. Е. Василюком. – М. Б.) не в привычном для научной психологии смысле, как непосредственная, чаще всего эмоциональная, форма данности субъекту содержаний его сознания, а для обозначения особой внутренней деятельности, внутренней работы…»[141]141
  Василюк Ф. Е. Указ. соч. С. 3.


[Закрыть]. А потому можно говорить, продолжает Василюк, о «переживании как о продуктивном процессе, как об особой работе. Хотя заранее можно предположить, что идея производства в разной мере и в разном виде приложима к различным типам переживания, она является для нас онтологически, гносеологически и методологически центральной[142]142
  Там же. С. 9.


[Закрыть]». «Деятельность» («работа», «продуктивный процесс», «производство») и «социальное действие» – связанные понятия[143]143
  Об этом уже говорилось во Введении со ссылкой на работу Ю. Б. Гиппенрейтер. Вот и сам Ф. Е. Василюк пишет, что «переживание как деятельность реализуется и внешними, и внутренними действиями» (Там же).


[Закрыть], и потому можно уверенно утверждать, что стыд «вписывается» в теорию, исходным понятием которой является «социальное действие».

Боль и страдания от стыда толкают стыдящегося на социальное действие. Подчеркивает этот момент, например, Гергилов – он пишет, «что каждое переживание стыда связано с сильными неприятными чувствами и избегание, соответственно, преодоление стыда там, где он уже возник, является очевидной потребностью каждого человека. В своих сознательных действиях люди стремятся избегать неприятных ситуаций стыда, а в случае их возникновения – поскорее из них выходить. Для этого в распоряжении человека имеется целый ряд практик. Однако избегание и преодоление стыда – это и социальные действия (если переживание стыда происходит не в одиночестве). Это связано с тем, что стыд одного человека усложняет социальные ситуации и мешает их спокойному протеканию»[144]144
  Гергилов Р. Е. Социальное избегание и преодоление стыда // Мониторинг общественного мнения: Экономические и социальные перемены. 2017. № 5. С. 184.


[Закрыть].

В исследованиях стыда не следует забывать, что стыд не является автоматическим процессом и не возникает сам по себе, что для его возникновения всегда имеет большое значение оценивание поведения индивида другим человеком. Стыд – это всегда социальный опыт, значит, для правильного понимания стыда важно учитывать сложные социальные взаимодействия между людьми. «По мнению Хелен Льюис, переживание стыда возможно лишь на фоне эмоциональной связи с другим человеком, причем с таким, чье мнение и чьи чувства имеют особую ценность (Lewis, 1971[145]145
  К. Э. Изард здесь дает ссылку на работу Х Льюис: Lewis H. B. Shame and guilt in neurosis. New York, 1971.


[Закрыть])… Как правило, переживание стыда возникает в ответ на высказывания и поступки окружающих людей[146]146
  Изард К. Э. Психология эмоций. СПб., 2000. С. 355.


[Закрыть]». И тем самым мы выходим на второе важнейшее понятие теории социального действия – на «социальное взаимодействие»[147]147
  Не только М. Вебер рассматривал социальное взаимодействие как предмет социологии. Например, П. Сорокин пишет: «Чтобы два или большее число индивидов могли составить „общество“, могли дать „общественные явления“, необходимо, чтобы они взаимодействовали друг с другом, обменивались взаимно акциями и реакциями. Следовательно, моделью социальной группы может быть только два или больше число индивидов, находящихся между собой во взаимодействии. Моделью социальных процессов могут быть только процессы взаимодействия между индивидами.» (Сорокин П. Социальная аналитика. Анализ элементов взаимодействия // Теоретическая социология: Антология: В 2 ч. М., 2002. Ч. 2. С. 137).


[Закрыть], а значит, «модель стыда» как социального явления обязательно будет включать в свою структуру не только самих людей, переживающих стыд, но и взаимодействие между стыдящимся и его окружением.

Это были доводы в защиту социальности стыда, а теперь – в защиту противоположного тезиса.

Как может термин «социальное действие» характеризовать стыдящегося, если стыдящийся не действует в то время, когда он переживает стыд?! Острый приступ стыда вызывает в человеке паралич воли и желание скрыться от людей («провалиться сквозь землю», «сгореть от стыда»), чтобы они вольно или невольно не стали свидетелями его слабости. Стыд порой бывает настолько сильным, что надолго «выбивает из колеи» индивида, препятствуя его нормальной деятельности. «Чувствование вины и стыда – отмечает Н. Шелепова, – это всегда остановленное действие, это всегда тормоз в отношениях с реальностью, эти чувства уводят нас от принятия решений, ответственности и адекватности»[148]148
  Шелепова Н. Указ. соч.


[Закрыть].

Термин «социальное взаимодействие» также не подходит для оценки происходящего со стыдящимся. Возникая, стыд разрушает или сильно затрудняет социальное общение и межличностный контакт. Взаимодействие с людьми прерывается: стыд есть, а взаимодействия нет! Н. Шелепова пишет: «И вместо того, чтобы взаимодействовать с окружением в настоящем моменте „здесь и сейчас“, узнавая окружение, понимая границы других людей, узнавая их ценности и желания, человек погружается в размышления и думы о самом себе»[149]149
  Там же.


[Закрыть]. «Стыд и вина могут выступать барьерами общения. Эти барьеры возникают вследствие неловкости за себя или за другого. Более того, нередко стыд или вина перед собеседником приводят к прерыванию отношений с ним» – это дополнение к предыдущему рассуждению из работы Е. В. Белинской[150]150
  Белинская Е. В. Указ. соч.


[Закрыть]. «Основная ценность умеренного стыда состоит в том, что он помогает человеку отслеживать свои отношения с миром. Когда он оступается, теряя его благосклонность, стыд говорит ему, что что-то всерьез не так – его межличностный мост (Kaufman, 1980[151]151
  Р. Т. Поттер-Эфрон ссылается здесь на источник использованной им в данном фрагменте текста метафоры – на работу Г. Кауфмана: Kaufman G. Shame: The Power of Caring. Cambridge, 1980.


[Закрыть]) между ним и другими требует ремонта»[152]152
  Поттер – Эфрон Р. Т. Стыд, вина и алкоголизм: клиническая практика. М., 2002. С. 39.


[Закрыть] – так пишет уже Р. Т. Поттер-Эфрон.