Текст книги "Пепел умерших звёзд"

Михаил Дребезгов
Пепел умерших звёзд

 
Три драгоценности вечных на длани моей,
И слаще нет в мире сокровищ – от края до края.
Стоят они выше живущих и выше теней,
И всех изумляют красою своею, играя.
Сокровище первое – Жизнь, бесконечный поток,
Что все омывает своим неумолчным теченьем.
Вкушать эту влагу недолгий остался мне срок,
Второго сокровища вскоре почую влеченье.
Второй, словно черный карбункул, на длани лежит
Владычица Смерть, неподвижна и неумолима.
Пускай воспевает бессмертие юный пиит –
В конце из нас всякий истает, как облако дыма.
Но третье, последнее, диво чудеснее всех!
Всегда поражаюсь я Власти, жемчужине алой.
Превыше и Жизни, и Смерти воздвигнув успех,
Глупцы к нему вечно стремятся тропою кровавой.
 

Шэнь-цзун, основатель империи Костуар

Пролог

Из дневника Нифонта Шриваставы

«Если идея множественности миров верна, то среди бесчисленных ветвей истории наша реальность является скорее исключением, нежели нормой. Техника и магия – противоположные полюса познания, отвергающие друг друга. То, что здесь им удалось не просто ужиться вместе, но достичь высоких ступеней развития и даже тесно переплестись, представляется лишь гримасой судьбы, одним из наименее вероятных стечений обстоятельств.

Чисто технические цивилизации, отличным примером которых являются гномы, ищут путь в открытый космос. Для этого им приходится открывать реактивное движение, метамагнетизм, эффект перенастройки и множество других средств, невозможных без очень хороших представлений о физике. Чародеям чужда дорога к звездам – они стремятся в совершенно иные миры, доступные интуитивно, и судьба народа йаэрна иллюстрирует это столь же ярко. Необходимо отметить, что последними давно утрачено таинство межмирового перехода – является ли это платой за проживание в нашем краю, не расставшемся с идеей развития математических наук и сложной машинерии?

Полагаю, в тот день, когда мы сумеем посетить соседние ветви истории, перед нами предстанут царства кремния и пластика, где магия стала лишь красивой легендой, и колдовские империи, в которых технологический прогресс не вышел за пределы кузницы. Наша же родина, балансирующая между этими полюсами, будет для них дикой и, пожалуй, даже безвкусной выдумкой… Так ли они не правы? Или же истина принадлежит тем, кто с безумной ухмылкой стоит на перекрестке, объединяя несовместимое и добиваясь удивительных результатов?»

Космический отель «Перекресток»

Девятое ноября 2278 года по земному летосчислению

Вдумчиво дожевывая салат, баггейн Эльринн размышлял об очередной неудаче.

Наводка, до того казавшаяся весьма перспективной, на поверку обернулась пшиком. «Перекресток», претенциозный космический отель на орбите Фомальгаута, принимавший гостей со всех уголков Галактики, обладал всеми мыслимыми достоинствами, кроме одного – здесь не было никаких зацепок, способных вывести на загадочных производителей кейх’арта. Полторы недели расследований и поисков, за которые баггейн сменил две дюжины лиц, позволили установить это совершенно точно.

Происхождение главного наркотика современности, за пару десятилетий наводнившего черный рынок, до сих пор оставалось тайной. Молва приписывала его создание народу йаэрна, но доказательств этому не было никаких. В конце концов, обыватели приписывали «проклятущим эльфам» и все остальные грехи без исключения – начиная с того, что они похищают невинных младенцев и пьют их кровь за завтраком. Эльринн знал, что это совершеннейшая ложь – человеческая кровь вредна эльфийскому организму. Новорожденным детям, купленным через подпольные каналы, можно найти гораздо более разумное применение.

На этой мысли он оторвался от салата и бросил несколько косых взглядов по сторонам – проверить, не появился ли за это время в ресторане какой-нибудь йаэрна. Не обнаружив таковых, баггейн успокоился и вернулся к своей тарелке. Он не любил своих творцов.

На первый взгляд Эльринн мало походил на порождение эльфийской генной инженерии – обычный человек, рыжий и зеленоглазый, в неброской одежде. Но наметанный глаз сразу заметил бы и лошадиные уши, и причудливой формы копыта – отличительные черты, не дающие перевертышу просто так затеряться в толпе. Йаэрна не доверяют шпионам, способным принять любой облик, даже если те физически не могут ослушаться хозяев, – и оставляют метки, по которым можно вычислить самого искусного метаморфа.

Йаэрна вообще никому не доверяют. Эльринн рассеянно потеребил висящий на шее бронзовый медальон с изображением виноградных листьев – знак вечного освобождения от рабства. Редкая награда – баггейну она досталась за безупречную службу на войне и была сполна оплачена потом и кровью. Господа Кьярнада не любят отпускать на волю своих рабов – более того, они вообще предпочитают, чтобы те не подозревали о значении слова «воля». Требуется уникальное сочетание строптивости и покорности, чтобы пройти по тонкому лезвию и добиться свободы, а не утилизации. Такое за всю историю эльфийской империи удалось лишь нескольким сотням гомункулусов.

Покончив с салатом, перевертыш пробежал пальцами по сенсорам стола, вызывая голографическое меню – секцию с напитками. Список оказался предсказуемо длинным – в ресторане отеля, рассчитанного на любых гостей, учитывали пожелания самой взыскательной клиентуры, принимая во внимание психологию, культуру и физиологию всех известных обитателей Галактики. В этом меню нашлись бы пункты, способные удивить самого искушенного гурмана – и шокировать наиболее стойких приверженцев экстрима.

Впрочем, забираться так далеко Эльринн не рискнул – хорошо знал, как такие потрясения могут сказаться на его рассудке. Немного поразмыслил, не заказать ли пива, пришел к выводу, что ясная голова все-таки важнее, и ограничился зеленым чаем.

Официант возник у столика мгновенно, словно выскочив из-под земли, – перевертыш до сих пор не понимал, как же здешним служащим это удается. Улыбаясь так широко, как не сумел бы ни один представитель человеческого рода, гоблин поставил на стол пиалу с чаем и столь же молниеносно испарился.

Эльринну всегда импонировали гоблины – невысокие, всего полтора метра ростом, худощавые гуманоиды с темно-коричневой кожей, начисто лишенной волос. Их портрет дополняли оттопыренные треугольные уши, красные глаза, крохотный нос и широченная улыбка – визитная карточка самого неунывающего в Галактике народа. Согласно стереотипу, гоблин улыбается вообще везде, даже в кошмарном сне, на юбилее тещи и на похоронах; последнее – в знак уважения к покойнику.

Сделав глоток чая, баггейн в очередной раз окинул ресторан внимательным взглядом. Огромный зал с продуманно расставленными столами, в центре – медленно танцующая фигура, сотканная из водяных струй. Фонтан программируемого типа – три тысячи различных комбинаций, возможно создание движущихся изображений – уже третий год не выходит из моды у любителей роскоши. Обычно посетители старались занимать места поближе к водяной скульптуре, но сейчас центральные столики пустовали.

Вокруг царил период затишья, который Эльринн привык именовать для себя утром. Не то чтобы на огромной внепланетной станции понятие суток имело хоть какой-то смысл, однако негласно принятые циклы сна и бодрствования тут все же существовали. До первого наплыва клиентов оставалось еще несколько долгих часов. Позже ресторан наполнится говором на тысяче языков, рычанием, клекотом, стрекотом, сухими щелчками, влажным бульканьем и цветными переливами – но пока было пусто и тихо.

Немногочисленные посетители расселись у стен в разных уголках зала. Вон гномы – ни с кем не спутаешь даже на таком расстоянии. Едва ли выше официанта-гоблина, разве что на пару сантиметров – но какая мускулатура! Туристы из Уркрахта телосложением напоминали пару оживших тумбочек, а модные кустистые бороды делали их облик еще более внушительным. Под широкими густыми бровями скрывались крохотные желтые глазки – или, что более вероятно, новейшие оптические сенсоры, все более популярные у этих заядлых технарей.

Эльринн не смог рассмотреть, но сразу понял, что плескалось в кружках у оживленно спорящих бородачей. Наикрепчайшая брага. У весьма искушенных в напитках и вообще красивой жизни гномов простая грубая пища считалась дорогущей экзотикой и показателем статуса – чрезвычайно забавный парадокс, на котором некоторые предприимчивые рестораторы порой зарабатывали немалые деньги.

Баггейн перевел взгляд дальше. Еще одна беседа. Снова потомок землян – на сей раз светловолосый человек с мелкими чертами лица – и единственный на весь зал инопланетянин. Напротив мужчины сидел уроженец планеты Фашш, в три витка обернув бурый чешуйчатый хвост вокруг основания стула. Оба сидели слишком далеко, чтобы можно было понять тему беседы, но они хотя бы не спорили – иначе ящер уже вовсю раздувал бы капюшон.

Других посетителей баггейн давно рассмотрел во всех подробностях, а любоваться танцем фонтана не хотелось. Подумав, Эльринн включил расположенный над столиком голографический проектор. С его помощью можно было не только посмотреть меню, но и настроиться на любой канал – администрация «Перекрестка» не скупилась на удобство клиентов.

Над столешницей завис трехмерный логотип новостного блока, вскоре сменившийся изображением диктора. «Послушаем, чем сейчас дышит Галактика…» – подумал баггейн, продолжая пить чай.

– …продолжаются споры касательно Яровского договора, – бодро тараторил диктор на эвксинском койне, самом распространенном пиджине современности. – Напомню, что республика Истинная Земля в очередной раз отказалась…

Перевертыш поморщился и переключился на следующую новость. Спор о том, кому же принадлежит Земля, давным-давно стал притчей во языцех и навяз в зубах всем заинтересованным сторонам. Большая часть народов, вышедших с этой планеты, требовала превратить ее в нейтральную территорию – в конце концов, родина предков! Однако люди, ухитрившиеся захапать ее в единоличное пользование с помощью каких-то хитрых юридических уловок – Эльринн никогда не был в этом особенно силен, – наотрез отказывались расставаться со столичной планетой.

– Ситуация на Гаэтимре обостряется. Террористы, захватившие северный фрагмент «полярного щита», грозят уничтожить его в случае невыполнения их требований, тем самым поставив под угрозу жизнь целой планеты…

«Проклятая политика. Хотя террористов стоит взять на заметку. С тех пор как выдохлась «Синяя Смерть», больше никто в таком масштабе не работал…»

– Только что поступили необычные сведения. Звезда Беллатрикс за последние несколько часов значительно уменьшилась в размерах и потеряла яркость. Процесс продолжается прежними темпами, и, по прогнозам астрофизиков, в течение стандартных суток звезда должна окончательно исчезнуть.

А вот это было уже действительно интересно. Баггейн во все глаза уставился на голограмму.

– Жители системы Беллатрикс спешно покидают ее пределы. К счастью, в ней есть только одна обитаемая планета – Авгий, и эвакуация проходит достаточно быстро…

Планету, поначалу именуемую Таларионом, вскоре переименовали в честь авгиевых конюшен – такое название лучше отражало ее суть. Авгий можно было уподобить новому Лас-Вегасу, увеличенному до планетарных масштабов и в разы более беззаконному. Точка пересечения многих космических трасс и просто экономически выгодная территория вскоре после колонизации стала крупнейшим в Галактике оплотом порока, теневого бизнеса и других радостей жизни.

– Теурги и ученые расходятся во мнениях относительно причин этого феномена. Что происходит?..

У Эльринна уже была версия на этот счет, и он почти не сомневался, что остальные вскоре придут к тому же выводу. Интересно, интересно… Вытащив из кармана блокнот и ручку, он кратко законспектировал услышанное. Случившийся неподалеку официант одарил его удивленным взглядом – у него явно не укладывалось в голове, что в двадцать третьем веке кто-то пользовался таким раритетом. Баггейн, впрочем, не обратил на гоблина никакого внимания. Перечитав написанное, он задумчиво пошевелил ушами, решительно отключил новости, махом допил чай и отправился прочь.

Через несколько минут приверженец архаичных канцелярских принадлежностей вышел из лифта на стоянке космических кораблей. Оглядевшись, перевертыш уверенно зашагал по бескрайней площадке, лавируя между космических машин самых разных форм и размеров. Со всех сторон – некоторые прицепились к стенам и даже потолку – громоздились обтекаемые республиканские корабли, потрепанные имперские суда с узнаваемыми руническими узорами, пульсирующие туши эльфийских звездолетов и окруженные пылающими силовыми нитями творения фашшиан. Попадались и другие, более экзотичные – странные гости со всех уголков Галактики, похожие на причудливые раковины, необработанные каменные глыбы или же вовсе на нечто неописуемое.

Наконец Эльринн достиг черной блестящей полусферы гоблинского производства. Такие изделия ценились повсюду – ушастые коротышки невероятно ловко сочетали технику с чародейскими практиками, выдавая совершенно удивительные результаты. Баггейн, впрочем, давно утратил благоговение – за последние годы «Танатос» стал для него почти родным домом.

Подойдя к слегка закопченному борту, перевертыш привычно провел в воздухе талисманом-ключом. Картина перед глазами на миг раздробилась на несколько отчетливых плоскостей, сопрягающихся под странными углами, и сразу же сложилась вновь совершенно иным образом. Обычных люков гоблины не признавали, якобы полагая их не слишком-то надежными, а на деле – попросту скучными. Склонные к эпатажу гоблины-инженеры брезговали едва ли не всем, что казалось им заурядным.

Теперь вместо гладкого черного металла глазам Эльринна предстал круглый стол, за которым трое мужчин играли в карты. Все они на первый взгляд казались людьми, однако в действительности лишь один из них целиком принадлежал к человеческому роду. У всех троих была лишь одна общая черта – замысловатая татуировка в виде кольца на безымянном пальце. Точно такая же красовалась и на пальце перевертыша.

– Господа, – хмыкнул баггейн на безукоризненном койне, – простите, что отрываю вас от игры, но, кажется, у нас появилась работенка…

Глава 1

Звездолет «Танатос»

Девятое ноября 2278 года по земному летосчислению

Несмотря на страсть к оригинальности и даже некоторому выпендрежу, гоблины не гнушались производить серийные поделки – мол, пусть лучше модель будет одна, но зато такая, что ни у кого из соседей подобной нет! И теоретически они так и поступали. На деле же они проектировали некую типовую конструкцию, доведенную до максимально достижимых параметров, после чего создавали на ее базе сотни и тысячи разнообразных модификаций, различающихся дизайном и бесчисленным множеством мелких апгрейдов. Этот принцип распространялся практически на все их изделия, в том числе и на звездолеты. Одним из таких звездолетов был «Танатос». Помимо разнообразного оснащения, которым судно было напичкано изначально, «Танатос» нес в себе и следы некоторых остроумных модернизаций и доработок экипажа. Итогом стал транспорт практически уникальный и не имеющий в Галактике аналогов; экипаж, впрочем, об этом не распространялся, справедливо полагая, что лишний козырь никогда не помешает.

Экипаж «Танатоса» вообще не слишком любил посвящать в свои дела посторонних – их работа требовала осторожности и скрытности. Словно в подтверждение этого тезиса, в кают-компании, где велась беседа, царил полумрак. Большая часть собравшихся попросту не нуждалась в освещении, и потому скудная иллюминация создавала атмосферу весьма таинственную. Темно-зеленые стены, где голографические проекторы, ячейки апгрейдера и разнообразные талисманы сливались в сложную техномагическую систему, оставались в тени. Немногие включенные источники света озаряли круглый стол, за которым и сидели четверо из пяти членов экипажа.

– Значит, говоришь, Пожиратели Светил? – задумчиво переспросил Уррглаах.

– Думаю, да, – кивнул Эльринн, шевельнув острыми ушами. – По всем признакам.

– Пожиратели – это скверно, – ровным тоном проговорил Уррглаах, сцепив пальцы в замок. На его лице не дрогнул ни единый мускул. – Можем не потянуть.

Как и баггейна Эльринна, его можно было с легкостью спутать с человеком. Худощавое телосложение, прямой нос, правильные черты лица, рыжие волосы спускаются на лоб. На вид лет двадцати, одет просто – в свитер и брюки, ничего примечательного. Его выдавали лишь имя и… взгляд. Взгляд существа, прожившего несколько веков, видевшего войны и революции, падения и становления держав – и оставшегося совершенно равнодушным. Суета какая, что ему до того?

Уррглаах был драконом. Человеческий облик был для него не более чем удобной личиной – для его сородичей подобная метаморфоза не составляла ни малейшего труда. Человек, гном, гоблин, рептилия с планеты Фашш или брувиллод со щупальцами – драконы не видели особой разницы, с легкостью копируя кого угодно. Выдавали их лишь проявления эмоций – разумные ящеры предпочитали в любой ситуации хранить воистину космическое спокойствие. Вот и сейчас, услышав, что из небытия вынырнула древняя цивилизация нейбов, справедливо прозванных Пожирателями Светил, Уррглаах ничуть не удивился, словно такое происходило если не каждый день, то хотя бы пару раз в месяц.

– Торопишься с выводами, – попрекнул Эльринна Александр.

Александр Синохари, чародей родом из империи Костуар, недолюбливал скоропалительные решения – сам когда-то здорово на этом погорел. Он тоже выглядел весьма заурядно – среднего роста светловолосый мужчина лет тридцати, с аккуратной бородкой клинышком. Взгляд исподлобья, тяжелый, хотя и порядком уступающий немигающему драконьему взору. Благодаря просторной черной одежде он почти сливался с окутавшими кают-компанию тенями. За поясом чародей держал магический жезл армейской конфигурации.

– Почему это «тороплюсь»? – возмутился баггейн.

– Не обязательно сами Пожиратели, – наставительно воздел палец Синохари, – возможно, кто-то сумел откопать их технологию.

Аргумент был резонным. Нейбы исчезли тысячи лет назад, задолго до выхода землян в космос, в ходе кровопролитной войны, развязанной тогдашними властителями Галактики, – кто станет мириться, когда чужаки отбирают дающие жизнь светила одно за другим? Пожиратели считались полностью истребленными, и разумных объяснений их новому появлению спустя колоссальный срок не было. А вот одиночка или группа энтузиастов, нашедшие реликт древней эпохи, – куда более вероятный сценарий. К тому же это гораздо лучше, чем целая цивилизация реликтов, обладающих забытыми знаниями и умениями.

С другой стороны, найти подобного одиночку будет куда как сложнее.

– Да, вот тут ты прав, – сокрушенно признал Эльринн. Вытащив из кармана блокнот, он принялся ожесточенно исписывать его страницу какими-то пометками. – Про технологию я как-то и не подумал.

– Радуйся, что Зиктейр занят, – хмыкнул Александр, – он бы уж точно прошелся насчет того, что тебе до технологий и дела нет, и застрял ты в позапрошлом веке.

Перевертыш сердито стриганул ушами, но промолчал. Видимо, признал, что гремлин не преминул бы высказаться именно в таком духе.

Отсутствовавший Зиктейр Ктуррмаан был гоблином, а по профессии – гремлином. Этот специфический род войск существовал только у гоблинов – нигде больше подобные формирования не возникли. Первые отряды гремлинов появились в двадцатом веке и были чем-то средним между диверсантами, промышленными шпионами, профессиональными механиками и, самую малость, шаманами. Эти разносторонние специалисты портили технику в тылу врага и вовсю воровали секреты производства, после чего у себя на родине объединяли украденное с собственными разработками и шаманскими методиками. Так было положено начало знаменитому синтезу техники и волшебства, прославившему Эйкулларию. «Произведено гремлинами» стало крепким брендом, и сейчас многие даже ошибочно полагали, что гремлин – особый вид живых существ, как гоблин или гном.

Именно такой специалист и подвизался на «Танатосе» в качестве бортмеханика, канонира и пилота, отлично, кстати говоря, справляясь со своими обязанностями. Правда, порой весьма своеобразно.

– Как бы то ни было, господа, а Уррглаах прав: все это очень скверно, – покачал головой Семен. – Клянусь ночью, все это чрезвычайно некстати.

Семен Игве, последний член экипажа, был, как и Александр, облачен в черное. Тощий остроносый брюнет отличался крайней бледностью, словно страдал анемией, радужки глаз имели отчетливый красноватый оттенок – его можно было принять за крашеного альбиноса, однако подобное заблуждение было чрезвычайно опасным. Впрочем, любое заблуждение относительно бывшего члена имперской Тайной полиции может оказаться чрезвычайно опасным.

Тут стоит отметить, что термин «Тайная полиция» особого хождения за пределами Костуара не получил. В остальных странах членов этой мрачной структуры без обиняков называли старинным словом – вампиры. И то была отнюдь не фигура речи. Тайная полиция была последним уцелевшим течением древнего ордена, практиковавшего биоалхимическое изменение своих адептов наряду с кровавыми жертвоприношениями. Сверхчеловеческие способности ночных жрецов играли неоценимую роль в охране имперского правопорядка, а власти взамен закрывали глаза на то, что некоторые особо опасные преступники не доживали до суда, умиротворив своей кровью неких полузабытых мрачных богов.

Семен Игве давно вышел из полицейских рядов, однако до сих пор оставался членом ордена со всеми вытекающими способностями и некоторыми связями. За поясом у него висел на редкость острый кинжал, в котором наметанный глаз признал бы редкий и сугубо вампирский талисман. О свойствах этого клинка кровопийца не слишком любил распространяться, однако неизменно носил его с собой, не уставая пререкаться по этому поводу с таможенниками разных планет.

– Такие кризисы никогда не бывают кстати, ты не находишь? – отозвался дракон. Внимательный наблюдатель мог бы заметить, что в его голосе проскочила едва заметная нотка иронии.

– Не надо, ты прекрасно понимаешь, о чем я, – наморщил аристократический нос Семен. – Мы планировали вплотную заняться проблемой кейх’арта – производителей уже который год никто найти не может.

– Кейх’арт подождет, – спокойно ответил Уррглаах. – Наркоманы были, есть и будут – разберемся с одним зельем, на смену придет другое. Возможно, не столь опасное, но в целом ситуация не изменится. А тут промедление грозит большими проблемами. В конце концов, наш основатель в начале пути грезил о спасении мира. Вот и будем спасать.

Семен невольно потер татуировку в виде кольца на безымянном пальце. Символ небольшой, мало афиширующей себя организации, некогда претенциозно названной «Тени возмездия» – что в обиходе быстро сократилось до попросту «Теней», чтобы излишний пафос не резал слух. Символ, впрочем, достаточно условный – поскольку членов в этой, с позволения сказать, организации было раз-два и обчелся и друг друга все знали в лицо. Однако татуировка имела и другую, куда более любопытную и полезную функцию, о которой будет уместнее поведать чуть позже.

Основатель, богатый идеалист, задумывал создать эдакую неуловимую команду борцов со вселенской несправедливостью. Итогом стал не столько тот романтический образ, который рисовал себе основатель, сколько детективное агентство со штатом разноплановых специалистов и весьма хорошим оснащением. Пару сложных и запутанных дел «Тени» в свое время раскрыли, чем заработали себе пока еще шаткую, но репутацию.

В ряды «Теней» основатель набирал бывших военных, дослужившихся по меньшей мере до сержантского звания и ушедших из рядов армии из-за недовольства сложившимися порядками. Ему требовались идейные и опытные. Таких набралось не так уж много – на экипаж одного маленького звездолета. Эльринн, получивший освобождение от рабства за доблесть, проявленную в последней войне между Кьярнадом и Истинной Землей. Александр, получивший некоторые весьма неблаговидные сведения о непосредственном начальстве и весьма пострадавший в итоге. Семен, в результате трений с командованием ушедший из войск в адвокатуру. Исключением стал Уррглаах – у драконов не было армии, но каждый из них сам являлся уникальной боевой единицей. Органично завершил ансамбль Зиктейр – Эйкуллария давно ни с кем не воевала, но гоблин прошел военную подготовку и был отменным снайпером.

Сейчас «Теням» представился шанс стать именно теми, кем задумывались изначально, – спасителями мира. Значительного оживления, однако, эта перспектива не вызвала. Основатель не просто так сделал ставку на опыт – все собравшиеся за столом прекрасно знали, что в ходе серьезного кризиса холодная голова и спокойствие куда важнее энтузиазма.

– Спасать так спасать, – хмыкнул Александр и встал из-за стола. – Пойду пороюсь в базах данных по древней истории. Может, там отыщется ключ – кто его знает? А вы пока пните Зиктейра, чтоб он направил звездолет в сторону Беллатрикс. Поглядим на эту затухающую звезду…

Независимая планета Ктургомс. Город Эшриалг

Седьмое ноября 2278 года по земному летосчислению

Эшриалг – типичный мегаполис двадцать третьего века. Феерическое, грандиозное, незабываемое зрелище, одновременно прекрасное и пугающее. Бесчисленные небоскребы возносятся со всех сторон – их далекие вершины отражают пламя заходящего солнца. Внизу, однако, царит отнюдь не тьма, а водоворот сияющих ослепительных огней. То тут, то там призывно вспыхивает голографическая реклама, предлагая заглянуть то в гипермаркет «Пандора», то в ближайший публичный дом. Между домами протягиваются многоуровневые эстакады, еще выше скользит многочисленный воздушный транспорт. Это урбанистическое великолепие не утихает ни на минуту – кипение жизни в Эшриалге не прекращается никогда.

По улицам снуют многочисленные прохожие. Вон шествует пара надменных йаэрна – не обращают ни на кого внимания, как всегда. Вдали скользит существо, отдаленно напоминающее гигантского спрута. А вот целая толпа разумных ящеров, переговаривающихся на своем шипящем наречии. Однако эти единицы – исключения на общем фоне. Открыли планету гномы, назвав ее в честь какого-то своего божка, и потомки первооткрывателей обильно заселили ее наряду с людьми. Поэтому большей частью по улицам шествуют именно представители этих двух народов… или же потомки от смешанных браков.

Ни одно из государств своих прав на планету не предъявило, и Ктургомс сохранил независимость. Сложно, впрочем, сказать, пошло ли это ему на пользу. Планета оказалась лишена централизованного управления – власть постоянно оспаривали между собой главы крупных корпораций, мощнейшие криминальные авторитеты и профессура местной Магической гимназии, вовсю использовавшая чародейское искусство для упрочения своих позиций на политической арене. В полнейшую анархию Ктургомс не скатывался и до прославленного Авгия ему было далеко, однако нравы там царили куда более вольные, чем в том же Уркрахте.

Яркий пример тому – «Златоносный Рудник», прославленный молодежный клуб и признанная цитадель порока. На первый взгляд заведение более чем скромное – всего лишь двухуровневое здание с не самой броской вывеской – однако на деле «Рудник» сполна оправдывал свое истинно гномье название. Публику сюда впускали только состоятельную и проверенную, зато ассортимент развлечений предлагали широчайший, что обеспечивало владельцу стабильный барыш. Тот, в свою очередь, не скупился регулярно обновлять репертуар особых мероприятий, удерживая постоянных клиентов.

Как раз двое таких постоянных клиентов шли к клубу, пререкаясь на ходу. Вместе они составляли весьма колоритную пару. Высокий крепыш со светлыми вьющимися волосами и густой бородой в компании русоволосого парня с хитрым взглядом и избытком в области талии, однако невероятно юркого и проворного. Крепыша звали Миснарг Томассон – наследник прославленного Паоло Томассона, главы колоссальной торговой империи. На одну четверть гном, от деда получил не только имя, но и бороду. Миснаргу еще не было и двадцати, однако густая растительность уже мешала разглядеть очертания подбородка и возвращалась в прежнем великолепии уже через пару дней после бритья. Юркого же толстяка звали Джон Иванов, и в нем смешались народности Костуара и Истинной Земли. Итог вышел весьма своеобразный.

– Здесь сегодня такое обещает быть!.. – возбужденно тараторил Джон. – Такое!..

– Так что будет-то? – уточнил Миснарг.

– Узнаешь, – лукаво сверкнул глазами приятель. Судя по утомленному виду Миснарга, Иванов уходил от ответа уже очень долго.

Но вот приятели наконец подошли к клубу, и перепалка утихла сама собой. У входа в «Златоносный Рудник», как всегда, стояли два дюжих гнома, выполнявших функции секьюрити. В архаичных костюмах и с топорами в руках, они казались персонажами со страниц учебника истории – но никто из посетителей не стал бы их недооценивать. Все прекрасно знали, что охранники вооружены портативными лучеметными установками, стилизованными под старинное оружие для эстетичности вида. К тому же лезвие у этих «топоров» было отнюдь не декоративным – его точили до мономолекулярной остроты.

Секьюрити синхронно уставились на пришедших. Зрительные имплантаты просканировали обоих с головы до ног, нашли соответствие в базе данных клуба, подтвердили отсутствие голограммы или морока – и лишь после этой доскональной проверки гномы пропустили приятелей внутрь.

С момента последнего визита в клубе ровным счетом ничего не изменилось. Гремела режущая слух музыка – не то республиканский рок-н-трэш, не то гномий тектоник; причудливым образом соединялись полумрак и яркий мельтешащий свет. Было не протолкнуться; в неверном освещении толпы людей и нелюдей казались образами горячечного сна. Большинство собравшихся распивали подозрительного вида коктейли, некоторые дергались в рваном ритме, пытаясь танцевать под ужасающую какофонию. Некая особа, судя по стремительным, едва уловимым движениям и мерцающим оранжевым глазам, успела принять дозу кейх’арта. За стойкой бара высилась груда плоти с парой огромных фасетчатых глаз и тремя хоботами. Бесчисленные руки-щупальца обслуживали многочисленных клиентов, разливая по бокалам спиртное, галлюциногены и другие, еще менее безопасные смеси.

– Идем на второй уровень, – сообщил Джон, просачиваясь сквозь толпу. Миснарг, проталкивавшийся следом, припомнил, что на втором уровне проходят особые торжества и вечеринки, а также собрание «клубов внутри клуба» – разнообразных групп по интересам.

– Так что будет-то, ты можешь мне ответить?

– Сегодня там собрание Почитателей Огня, – возбужденно ответил приятель. – Я туда уже не первый раз хожу… Хотел тебя еще на прошлое собрание пригласить, но ты где-то на курорте был…