Текст книги "Река времен. Жребий брошен"

«Спасибо, братцы!» Я не в силах был ничего сказать. Дюп! – чмокнуло почти под ногами. Меня колотило. Осталось всего каких-нибудь три шага! Три последних шага – и амба! И тут что-то тупое пребольно ударило меня в правую ягодицу. Пуля. Звук того самого выстрела затерялся во вспыхнувшей перестрелке. Нога мертво подвернулась, и я мешком свалился в полшаге от своих.

– Хватаем под руки! Куда тебя, Фролов? – сквозь звуки перестрелки услышал я голос Пендина. Потом – провал, и вдруг я чувствую, как кто-то на спине несет меня, бредя почти по пояс в воде. Это был Вася Лозовой. Моя винтовка болталась у него на груди рядом с его «манлихером». Опять провал… За рекой пришел в себя. Лозовой туго бинтует меня. Рядом сидит Пендин с перебинтованной головой и глухо воет, зажав руками уши. Боли не чувствовалось.

– Прорвались? – Этот вопрос интересовал меня больше всего.

– Почти. – Лозовой шумно пил из фляги.

– Ты ранен в таз, лейтенант – в голову, Сашка и Володька – насмерть, – перечислил он, немного переведя дух. – Атаку немцев отбили. Наши ушли вперед, нас дожидаться не стали.

– Понятно. Им спешить надо. Немцы-то догнать могут.

– Ну вряд ли они в реку сунутся. Видел, какой паводок?

– Видел, но кто их знает?

– Что делать-то будем?

В самом деле, за мыслью о том, что прорвались, я как-то совершенно забыл о своем состоянии. Попробовал немного пошевелить правой ногой и тут же отбросил это бесполезное занятие.

– Я могу, наверное, только ползать.

– Ясен пень березовый!

– Ты это, давай веди лейтенанта к нашим, покуда они далеко не ушли. А потом вернешься с кем-нибудь за мной, – раздался в воздухе мой новый голос, который исходил, казалось, откуда-то со стороны.

Было понятно, что в этих условиях за мной никто не вернется. Но почему-то остро захотелось, чтобы непременно выжил этот наш лейтенант. Этот немного нескладный, порой излишне горячий, но такой молодой, светлый и чистый душой Вася Пендин – бывший школьник из Омска. В глубине сознания я понимал, что мой реципиент в сложившихся условиях – не жилец. С разбитой тазовой костью, обмороженными ногами, голодный и не имеющий возможности самостоятельно двигаться, он был обречен. Но ни мне, ни ему не хотелось помирать в покое.

– Тащи, тащи, не сиди, – опять подстегиваю Лозового. – Только десятизарядку мне оставь. Понял?

– Ты это, – Лозовой облизнул губы, – серьезно?

– Конечно! Вот пока ты со мной препираешься, наши уж уйдут далеко, хрен догонишь. Давай, валяй!

– Нет, ты не подумай, я тебя не брошу. Вот догоню своих и вернусь с подмогой.

– Спеши давай! Не медли, так твою! А вдруг фрицы все же в воду полезут? Ведь уже совсем рассвело! Тебе сейчас надо подальше уходить туда, к Жарам или же к Мосеинкам. Давай, может, выйдешь и к самой Красной горке, а там, говорят, уже наши! Не трать времени, веди лейтенанта!

А потом я пополз к береговому откосу. Туда, где лежало поваленное дерево. Вот тут и будет мой последний и решительный… Прикрывшись стволом сваленной сосны, не спеша оглядел сектор обстрела.

До моста примерно двести – двести пятьдесят метров. Великолепно. Крутой спуск идет от моей позиции прямо к бурым от паводка волнам Собжи, которая разлилась по лугу и катила грязную пену поверх моста, наличие которого обозначалось большими бурунами у стоек перил. Немцы на том берегу перекрикивались своими гортанными голосами. Вот сейчас они увидят наши следы на дороге, поймут, что мы ушли за реку, и тогда… Сунутся, как милые сунутся! И думать нечего!

Быстро светало. Десятизарядная «светка» глядела в сторону моста. Немцы в самом деле бродили где-то там, скрытые приречным бугром, но их голоса усиливались. Замелькали тени между березами. Вот сейчас они выйдут. Вот сейчас… Можно будет валить их перед мостом. Им тут некуда прятаться. Только тех, что соберутся перед взгорком. Пусть только спустятся к реке. Но лучше всего стрелять, когда они начнут переправляться. Вода бурная, глубокая, переходить мост они будут медленно. На взгорок не сразу и убежишь! Сколько-то набью точно.

Я вытащил патроны и сложил их перед собой. Всего десять обойм по пять штук. Еще девятнадцать штук россыпью. Итого – шестьдесят девять. Еще в винтовке сколько-то есть. Надо бы дозарядить.

Оттянул затвор, по одному дослал в магазин еще четыре патрона. Вспомнилось, что я в самом деле стрелял за речкой четыре раза. В одного, похоже, попал. Он заорал. Остальные пули, наверное, в молоко – хотя, может, и нет. Сейчас я просто должен положить еще троих-четверых, не меньше, но лучше пять-десять! Вот только дождусь, когда первый в реку полезет, тогда в него, а потом еще двоих-троих на берегу. Остальные, понятное дело, начнут метаться и бить по мне. Ну а там поглядим, как оно будет – состязание с ними в меткости в реальности-то… Стреляю я очень неплохо. Не знаю, как реципиент, а для меня триста метров из автомата – дистанция привычная. А тут винтовка, да еще и бьет хорошо. Правда, фрицы – не урюки, с которыми довелось перестреливаться, а лес – не горы, но…

Они вышли из-за бугра кучей. Не меньше двадцати человек сразу. Сначала бродили по берегу и о чем-то перекрикивались с теми, что остались за бугром. Оттуда слышался звук двигателя грузовика. Потом подошли еще десятка в два, тоже в шинелях и белых халатах. Вот они! Все сорок с копейками как на ладони – сплотились, как сельди в банке! Ну сейчас я вас! А тем временем первые, что вышли к реке, уже попробовали перейти по мосту, но залили сапоги и под хохот других вернулись на берег.

Я уже взял было на мушку того, который распоряжался, и хотел открыть огонь, когда двое, внимательно слушавшие его, взяли друг друга за руки и вошли на мост боком.

«Отлично, – подумалось мне, – вот сейчас сниму тех, что с винтовками на изготовку, потом тех, что в реке, и пройдусь по тем, что готовятся к переправе… Троих точно положу, если не пятерых. С такого расстояния по такой цели бывшему офицеру, пусть даже саперу, промахнуться – грех!» Аккуратно взял ровную мушку, подвел ее на уровень поясницы правого фрица, что стоял у уреза воды, хищно глядя в мою сторону, и, затаив дыхание, как учили, плавно нажал на спуск…

Не знаю, что тут произошло. Перед глазами вдруг вспыхнуло ярко-голубое сияние, потом ослепительный белый свет, превративший окружающий пейзаж в негатив, и тьма… Я закувыркался через голову и полетел куда-то, теряя сознание…

Сознание вернулось так же внезапно, как и ушло. Я вдруг почувствовал, что вишу, распятый на кольце, которое медленно поворачивается, а с лица кто-то снимает… нет, даже сдирает маску. Из тишины всплыли знакомые голоса:

– Смотрите, и он, похоже, отключился!

– Тут, по-моему, все не так плохо. Господин Матвееф, похоже, просто очень эмоционално воспринял свое путешествие. Недаром вед он так настойчиво показывал нам именно это место для своей материализации в прошлом!

С трудом разлепляю веки. Зрение медленно возвращается. Из темноты постепенно возникают две фигуры, которые возятся с ремешками, держащими меня на кольце.

– Господин Матвееф, обопритес левой ногой на помост, вам будет удобнее. Мы сейчас освободим вас от креплений, – донесся слабый голос господина Лейбница.

Я потряс головой и встал на помост сначала одной, а потом и второй освобожденной от пут ногой, ожидая, когда будут освобождены и руки, но, когда это произошло, неожиданно рухнул вниз и не мог сделать ни шага, пока Виталий не протянул мне руку, помогая подняться.

Сознание отказывалось верить, что я опять в тепле, сухости и безопасности, что уже не надо опасаться вражеской пули, что смерть от голода не стоит на пороге. Вернувшаяся такая привычная некогда действительность теперь казалась сном. Нет, все-таки та война была иной, совсем иной, чем все мои, вместе взятые. И тем более сильно меня туда тянуло, чем больше я узнавал о ней. Тянуло, несмотря на перенесенные испытания.

Я не спеша оделся в свой ставший таким непривычным костюм, автоматически, вполуха слушая излияния Лейбница и Виталия, совершенно не понимая, о чем они говорят. Потом оглянулся и, с трудом разлепив пересохшие губы, хрипло попросил:

– Жрать хочу!

– О, нет проблем, – отозвался господин Лейбниц, быстро подошел к двери и широким жестом пригласил следовать за ним.

После десятка поворотов в таких похожих друг на друга коридорах мы поднялись куда-то на лифте и вдруг вышли в большой мягко освещенный зал, где в дальнем углу, в нише позади принимающих пищу и отдыхающих посетителей, нас ждал небольшой, но обильно сервированный стол.

Глава 4
Занавес приоткрывается

– Прошу вас. – Господин Лейбниц картинно указал мне место во главе стола.

– Спасибо. – Я отодвинул стул и уселся на мягкое сиденье.

– Это кафе-ресторан для сотрудников компании. Не волнуйтес ни о чем, приходите в себя, подкрепляйтес. Все угощение за счет нашей стороны. – Господин Лейбниц аккуратно присел напротив меня, тогда как Виталий примостился справа.

– Чего-нибудь крепкого!

– Коньяк, виски? Простите, но водки у нас тут не бывает!

– Тогда без разницы.

Я проследил взглядом, как Виталий берет бутылку «Блэк лейбл» и аккуратно вливает из нее порцию на несколько глотков в широкий прямоугольный глас.

– Нет, давай полную!

– О, – встрял господин Лейбниц, – вы ведете себя так, словно встретили в прошлом привидение!

Кивнув головой, беру в руку стакан.

– Да, встретил… За них, – выдохнул я и опрокинул в себя огненную жидкость, почти не чувствуя вкуса. Но хороший вискарь – он и в Африке вискарь. Почти тотчас благодатное тепло разлилось по всем клеточкам организма. Я посмотрел на стол и, заметив тарелку с устрицами, забросил в себя несколько штук, даже забыв полить их лимонным соком. Потом зацепил несколько ложек салата с маринованными грибами, отхватил кусок какого-то заливного, почувствовал на зубах вкус копченого лосося, вновь потянулся за вискарем. Руки жили отдельно от головы, почти машинально совершая какие-то движения. На душе скребли кошки.

– Мы можем уже поговорит с вами, или ви еще не готовы к этому? – Голос господина Лейбница вывел меня из прострации.

– Да, конечно, извините.

– Я так понимаю, что ви проверяли работу нашей машины времени, если назвали точно время и место. – Я кивнул соглашаясь.

– Ну и как резултат?

– Нормальный. Просто теперь я знаю, кто похоронен на той горке, куда меня сорок… нет, сорок три года назад приводил дед.

– И кто, если не секрет?

– Русский солдат. Хотя и в прежнее время я тоже знал об этом. Просто теперь я знаю, как его зовут, откуда он, и знаю такие подробности его последних дней, какие не были известны никому. Могу поминутно расписать каждый его шаг в последние несколько часов жизни… А я смогу еще раз туда вернуться?

– Разумеется. Я думаю, что мы с вами договоримся.

– Ах да, я и забыл, что зачем-то нужен вам.

– Разумеется. Ви нужны, очен нужны нам, – протянул он загадочно. – А ми – вам! Кстати, вам нужен отчет о вашем пребывании в том мире?

– Отчет?

– Ну да, конечно! Хотя я би назвал его филмом.

– Вы умеете записывать прошлое?

– Ну назовите это так, если хотите. Я, по-моему, говорил, что ми умеем снимать все происходящее там на видео. Ви спрашивайте, если что-то вас заинтересовало.

– Заинтересовало? Заинтересовало-то все, но только одно мучает, почти сводит с ума. На каком принципе действует ваша машина? Как вам удалось переместить мой разум в прошлое? Это же противоречит всем известным мне законам! Если бы сам все это не видел, счел бы за мистификацию, обман, подлог! Но вы не могли знать всего этого заранее. Это же совершенно невозможно! Невозможно!!!

Незаметно для себя я поднялся со стула, повысил голос и почти прокричал последнюю фразу, но, увидев, что сидящие невдалеке обернулись, резко осекся.

– О, пожалуйста, не волнуйтес. Тут бывают всякие эксцессы. Ми уже привыкли. – Господин Лейбниц улыбнулся и плеснул в прямоугольные гласы еще по паре глотков огненной жидкости. – Давайте не будем спешит; впрочем, если вы спешите, то я готов перенести наш разговор на любое другое удобное вам время…

– Нет, нет, что вы? Я весь ваш сегодня!

– Значит, говорите, что ви увидели в прошлом именно то, что ожидали?

– Да! Конечно!

– Говорите, что все было очен правдоподобно?

– Что значит правдоподобно? Все было именно так, как было тогда. Я просто уверен в этом! Я просто побывал в том времени! Это так же очевидно, как и то, что я вижу сейчас вас!

– Это хорошо, что ви уверены. А может, ви хотите увидет и саму нашу машину времени? – Господин Лейбниц казался самим воплощением загадочности и доброжелательности одновременно.

– Конечно. – От нетерпения я заерзал на стуле.

– Ну если ви уже покушали, то пойдемте! – Господин Лейбниц поднялся со своего места и, сделав приглашающий жест, уверенно направился в коридор, который подвел нас к лифту.

Ну вот оно! Сколько доводилось читать о машинах времени в романах фантастов, сколько было мечтаний о обладании ими, но действительность, похоже, будет банальнее. Все равно что, придя на юбилей к какому-то важному человеку, вместо изысканных угощений вы нашли на столах обед из трех блюд. Качественный, но повседневный.

Как-то незаметно выплыла перед нами из мрака большая застекленная дверь, за которой кто-то шевелился.

– Проходите, не бойтес. – Молчавший всю дорогу господин Лейбниц поправил очки и, проведя своей карточкой возле края двери, широко распахнул ее.

Помещение было ярко освещено, и воздух в нем кондиционировался. Собственно, оно очень напоминало то, в котором стоял удаленный терминал, только стены были окрашены не в холодно-зеленые, а теплые светло-оливковые тона. Какое-то едва слышное, ровное и приятное гудение донеслось до ушей. Почти напротив входа в комнате за столами сидели две миловидные девушки в кремовых костюмах, с какими-то мудреными гарнитурами на голове, а их пальцы, словно заведенные, бегали по клавишам терминалов на их столах. Смотри-ка, набирают информацию вручную, как секретные документы, а не сканируют… С чего бы это? Чудно!

– Здравствуйте, – невольно вырвалось у меня, но дамы не обратили на это никакого внимания, сосредоточенно продолжая свою деятельность.

– Девушки заняты и не могут оторваться даже на несколко секунд, – пояснил господин Лейбниц, – но если вам понадобятся комментарии, то хозяин этого заведения стоит позади вас.

Я рефлекторно оглянулся и, увидев сзади только Виталия, открыл было рот, чтобы спросить: «Так где же хозяин?» – но, увидев его улыбку, все понял и, расслабившись, засмеялся сам.

– Спасибо! Так где же ваша машина?

Ни слова не говоря, Виталий обогнул нас и, подойдя к стене между столами девушек, вдруг словно разорвал ее, резко раздвинув две незаметные до того створки в стороны.

За ними открылся вид на длинную сумрачную комнату, уставленную по сторонам до самого потолка темно-серыми с зеленым отливом шкафами, с нешироким проходом между ними. Кое-где на панелях шкафов светились зеленые, синие и желтые глазки светодиодов, временами перемежающиеся тревожными вспышками красного цвета. Машина жила. Зачем? Ведь я уже вернулся. А она, наверное, потребляет много энергии. Хм… Чем-то она очень похожа на нашу институтскую супер-ЭВМ «Миллениум-25». Мы подошли ближе, и на глаза попался шильдик на боковой поверхности одного из шкафов: «Ксьнпт», а чуть ниже и помельче – «Kronos JSB-2048».

– Да, весьма удачное название. Кронос, если не ошибаюсь, из греческой мифологии, младший сын Урана (неба) и Геи (земли). – Я оседлал любимого конька, начав раскрывать собеседникам всю глубину своих познаний. – Сначала он был богом жизни и земледелия, потом у эллинов стал богом и хранителем времени – Хроносом! Очень удачное название для аппарата, позволяющего путешествовать во времени! Кстати! В честь Кроноса назван крон – демон-планировщик задач в некоторых операционных системах…

Стоп! Я внезапно затормозил почти на полуслове, так как в голове всплыло и это название, и такое же пространное объяснение указанного термина. «Кронос – Крон-ОС!» Ведь это было вроде бы совсем недавно. Года, может быть, три или четыре назад, не больше! Словно молния пронзила меня:

– Простите, но ведь это же ЭВМ! Супер-ЭВМ. Мегапроцессорная, быстрая и мощная супер-ЭВМ с векторными и скалярными процессорами, созданными с учетом последних достижений микро– и наноминиатюризации. Мегаядерный нанотранспьютер, как его называли некоторые журналисты несколько лет назад, когда он был новинкой; но ведь это всего лишь только ЭВМ! Это, как я понимаю, хороший пульт управления машиной времени, но где те самые исполнительные механизмы, что делают главное – осуществляют перемещение во времени и пространстве?

– Да, Виталий, ви били правы, когда говорили, что этот человек нам нужен, он буквално хватает всю информацию на лету, – не сводя с меня глаз, произнес господин Лейбниц после паузы, обращаясь к Виталию, словно продолжая только что прерванный с ним разговор и воспринимая меня как неодушевленный предмет обсуждения, не больше.

– Простите, Йохан, но прежде чем предложить его кандидатуру компании, я собрал об этом человеке всю доступную и недоступную информацию. И главное – его, если вы помните, рекомендовал нам Роман Скороходов.

В голове словно что-то вспыхнуло. Скороходов! Ну да, эр-эс-эс – Роман Серафимович Скороходов – мой коллега по десятой кафедре факультета спецмашиностроения нашего МегаТура, с которым мы когда-то начинали свою трудовую деятельность. Я тогда носился со своим дипломным проектом по внедрению новых дубль-И[20]20
  Дубль-И, или ИИ – системы искусственного интеллекта.


[Закрыть] в спецтехнику, военное дело и, в частности – в большие самонастраивающиеся системы безлюдной эксплуатации, а Рома слушал меня, раскрыв рот… Как давно это было!

– Так вы тоже знали Романа?

– Почему знал? Я его и сейчас знаю. Он трудится в нашей компании, только в том филиале, что расположен в Electronics city – Индийском технопарке. Может быть, вы с ним еще увидитесь…

– О да! Роман Серафимович сейчас очен уважаемый человек в нашей компания, и его поручителство за вас сказалос самым благоприятным образом на решении пригласит вас для выполнения одной очен непростой задачи. – Господин Лейбниц никак не мог пустить наше общение с Виталием на самотек.

– Да… Не думал…

– Нет, в самом деле, никто вед не думал, что ви, начав свою деятелност как блестящий программист и системщик в области искусственного интеллекта, вдруг оставите это перспективное занятие и уйдете в армию, а потом резко переключитес на журналистику и писателскую деятелност. И что писат ви станете именно про историю, выбирая самые драматические ее страницы. Кстати, вам вед известен Константин Шохин?

– Разумеется. Это наш ведущий военный историк. Мы как-то встречались с ним прежде.

– А известно ли вам, что он считает вас одним из наиболее авторитетных и объективных авторов по истории России двадцатого века и своим учителем?

– Константин Алексеевич? Хм. С чего бы это?

– Я не знаю, но он тоже показал на вас как на очен интересного для нас работника. Пуст и временного, но очен нужного работника.

– Так все же откройте мне тайну: что именно я должен делать?

– Я смогу вам открыть это толко после того, как ви согласитесь с моим предложением – работат на нас и не разглашат ничего из того, что ви тут увидите, услышите и узнаете… Ну что?

– Но мне очень хотелось бы знать то, что мне точно можно знать и почем все это?

– Не понял вашего вопроса.

– Понимаете, при приеме на работу человеку обрисовывают круг его занятий и в обмен на это предлагают что-то в оплату, не так ли?

– Ми никогда не обижали и не обижаем работающих с нами. Иначе это било бы широко известно. Но и не озвучиваем гонорар заранее, до испытательного срока. Но в вашем случае я считаю, что могу сделат исключение… Я уже извещен советом директоров, что могу предложит вам двадцат пят тысяч червонцев в месяц, причем половину именно червонцами в любом удобном вам виде. А другую половину этой суммы мы будем платить по эквиваленту рублями, новыми евро, йеной или же юанем. А когда ви выполните всю порученную вам работу, то будете в качестве премии получат сумму, эквивалентную вашему двухгодовому содержанию, от двух третей которых ви получите в виде банковского чека, до треть – пластик-кэш.

Я был просто убит, раздавлен, огорошен: выберите сами, с чем могло ассоциироваться мое состояние… Я, конечно, предполагал, что речь пойдет о какой-то оплате, но не ожидал услышать такую сумму! Двадцать пять тысяч красненьких?! Это же около пятидесяти тысяч новых евро, или более двух миллионов в рублях! В месяц!!! Таких денег я не получал уже давно. Да что там? Я вообще такую сумму получал ежемоментно лишь пару раз за всю свою сознательную жизнь! Не в силах быстро переварить это предложение, я нервно сглотнул и сипло произнес внезапно пересохшим горлом:

– Так что я должен делать?

– Сначала вам надо понят, что есть наша машина времени и с чем ее нужно есть.

– Да, конечно! Я понимаю, что должен узнать как можно лучше принцип работы этой машины времени.

– Очен хорошо. Но это ви усвоите бистро, вед принципи ее работы вам известни со времен вашей учеби в институте.

– Что?

– Вы совершенно правилно заметили, что тут стоит толко очен мощная супер-ЭВМ, правда набитая процессорами, выполненными по нанотехнологиям, но здес нет никаких силовых приводов, как ви их називаете, которые могли би реално отправить что угодно в какое-то иное время. Поймите, тут нет ничего фантастического!

Я уже, похоже, начал понемногу догонять, в чем цимес их путешествий во времени, но голова отказывалась верить во все это! Ведь мои впечатления в прошлом были настолько четкими и ясными! Это не могло быть никаким подлогом. Виртуальная реальность? Не может быть, ведь там были задействованы все мои органы чувств! Что же это тогда такое? И если это подлог, то откуда они могли узнать о моей тайне, о заветной мечте?

– Конечно, ви, Максим Андреевич, уже поняли, что ни в какое реалное прошлое ви не путешествовали.

– И все-таки я многого еще не понимаю…

– Конечно, ви чего-то не понимаете! Пройдемте в комнату Витали, там я смогу изложит самую сут дела.

Не помню как, но мы внезапно ввалились в маленькое помещение, которое по объему не сильно отличалось от «стакана» господина Лейбница. Правда, тут было все же свободнее, так как маленький рабочий стол не съедал много места вокруг, да и стулья вместо кресел были более логичными в этой тесноте. Господин Лейбниц уверенно устроился на хозяйском месте, тогда как мы примостились по сторонам.

– Итак, чего же ви не понимаете?

– Вы хотите сказать, что я не путешествовал во времени. Что это была только виртуальная реальность?

– Да, все било именно так. Это била виртуальная реалност. Но очен хорошая реалност, не правда ли?

– Но, моделируя эту реальность, надо ведь быть уверенным в том, что именно этот человек хочет увидеть! Как вы смогли узнать о тех подробностях, которых ждал я и которые вряд ли кем-то где-то описаны? Ведь память моего деда, я уверен в этом, вы не сканировали. Просто никак не могли ее сканировать! А того бойца, в чье тело я попал, он нашел и похоронил семьдесят лет тому назад, если не больше! Ни он, ни я никогда никому особо не рассказывали о том эпизоде в истории Великой Отечественной войны. Ведь я неспроста выбрал именно его. Откуда вы могли узнать о нем? А если бы я выбрал что-то из рассказов моего прадеда?

– Да… Ну постараюс объяснит, хотя это будет не просто. – Господин Лейбниц что-то поискал на столе, потом вопросительно взглянул на Виталия, и тот достал с полки небольшой ящичек из светлого дерева и раскрыл его. Там лежали толстые, необычайно светлые сигары с ярко-зелеными ярлыками, мало похожие на те, что курил в своем кабинете этот немчин.

Но, несмотря на цвет, раскуренная мной сигара оказалась мягкой и ароматной, и я с удовольствием утонул в облаке тяжелого дыма…

– Эта история началас давно. Я не знаю, кому принадлежит первая идея создания реалной компьютерной модели Земли, но она носилас в воздухе много лет. Может быт, с самого начала компьютерной эры. – Он сделал небольшую паузу и тоже окутался густыми клубами дыма. – Уже в пятидесятые годы прошлого века появилис первые компьютерные модели разных процессов, которые проходят на Земле. Военные моделировали тяготение и атмосферу и исползовали свои модели для расчета траекторий баллистических ракет. Потом эти же программы исползовали для первых полетов в космос. Потом компьютер стал мощнее. Начали моделироват более сложные процессы, в том числе и биохимические. Но толко совсем недавно, с развитием матрично-нейронных супер-ЭВМ с тисячами процессоров и отработкой нейронных связных и вычислительно-распределительных гнезд и шлюзов, появилас возможност соединить все эти разные моделки в одно целое.

– Почему же только сегодня? Если не ошибаюсь, полновесная компьютерная модель Земли существовала еще в начале века. Она могла моделировать ветры, дожди, бури и всякие другие атмосферные и литосферные процессы по заданным исходным данным. Мы во время написания курсовых проектов пользовались показателями, рассчитанными с ее использованием на суперкомпьютере Академии наук «Тера-платформ-плас». Все ребята использовали его довольно активно.

– В том дело, что та модел (а вообще их было много разных) описывала Землю в статике. Но примерно пятнадцат-двадцат лет назад «Шихау-клаб» задался целью получит адекватную модел Земли в динамике, то ест в развитии.

– Я прошу прощения, – вдруг встрял Виталий, – там была интересная история. Было заключено пари, что можно воссоздать Землю до такой степени точности, что в математической модели сама собой зародится жизнь!

– Да, конечно, – с видимым миролюбием произнес господин Лейбниц, но я заметил, что он остался недоволен тем, что его спутник включился в разговор без дозволения. – Так вот, – продолжил он вскоре. – Тогда во главе «Шихау-клаб» стоял профессор Джаянт Шридхаран, которому понравилас идея создат компьютерный обитаемый мир – такой клон Земли, который можно било бы исползоват для разных исследований.

Господин Лейбниц вновь окутался клубами дыма.

– О господи! – поневоле вырвалось у меня. Мне вдруг стало страшно от величия замысла, который поставили перед собой эти люди. Появились даже сомнения в их адекватности.

– Вы не одиноки, – усмехнулся Виталий моей реакции. – Тогда тоже многие боялись даже думать о таком. Но на кон был поставлен весь престиж клуба. И все участники «Шихау» во всех областях науки во всех странах (а это более трех тысяч самых передовых ученых только из числа действительных членов клуба, и восемнадцать тысяч реальных кандидатов, претендовавших на членство в «Шихау-клаб») включились в процесс разработки этой модели.

– О, да, – добавил господин Лейбниц. – Били привлечены болшие, очен болшие силы и средства, разработаны новие процессоры, комбинированные вычислители, нейронные сети, сложные маршрутизаторы. Сем лет назад уже бил готов первый работоспособный образец такой машины на базе «Кроноса». Он имел несколко десятков тисяч процессоров, суммарно свише миллиона ядер, и на нем начали обкатку программного обеспечения. Шест лет назад, когда уже по разделениям все элементы системы били готовы и отлажени, закончились финансы. А они по-прежнему очен требовалис. И тогда господин Шридхаран сделал заявление в прессе о возможности путешествий во времени. И средства нашлис. Болшие средства. Только люди, давшие их, потребовали, чтобы ноу-хау перешло для коммерческого использования в том числе и в их руки. Била создана объединенная болшая компания, в которой мы с вами сейчас находимся, и начался завершающий этап…

– Который, судя по всему, закончился благополучно?

– Не спешите…

Господин Лейбниц на сей раз прервался надолго и успел раза три пыхнуть своей сигарой. Я же был увлечен настолько, что совершенно забыл о своей, которая потухла, и я спешно принялся ее раскуривать от настольной зажигалки.

– Земля создалась доволно бистро. Все в ней получилос достоверно. Ветры дули в нужных направлениях, дни сменялись ночами, за осенью следовала зима, со временем изменялос направление земной оси. От модели солнца поступали нужные излучения, падали метеориты. Но никак не хотела возникать жизн. Вообще. Все попитки обнаружить ее даже на элементарном уровне заканчивалис неуспехом. Ми находили время от времени разные аминокислоты, но они никак не складывалис в белок. Ми пробовали активироват белок разными способами, но его убивал даже кислород в атмосфере. Короче – год напряженной работы, а мир оставался безжизненный. А средства уже вложены очен болшие. Огромные! И больше резултатов нам взят било неоткуда. А на эту машину времени уже рассчитывают те, кто вложил в нее свои средства и кто создает инфраструктуру, чтоби развиват ее. И тогда теперешний глава «Шихау-клаб» профессор Танг Шу предложил насадить там жизнь.

– Как это насадить?

– Ну ввести в модел Земли нужные составляющие – модели разных живых существ. Растений, спор, вирусов, более сложных организмов, животных.

– Разве это возможно?

– Ну ви вед хорошо знакомы с системами искусственного интеллекта, не так ли?

– Разумеется, хотя мои знания о нем уже устаревшие – более двадцатилетней давности.

– Ну так с тех пор ничего особенного не изменилос. Все наше программное обеспечение строится на основании множества взаимодействующих баз знаний и их совместной расшифровки. Ми в них добавили то, что нужно, и вскоре получили живую планету, которая по основным параметрам полностью соответствует нашей Земле.

– Но как же заказчик? Ведь вы его как бы обманули!

– Нет. Заказчику важно, чтоби бил резултат. А то, что в нашей Земле жизн не возникла сама по себе, а била насаждена, они знают, и это их не волнует. Ми вед в самом деле не знаем, может бит, и на нашей Земле жизн возникла принудително.

– Понятно. – Я задумался и поневоле глубоко затянулся сигарой, хотя делать этого не следовало. Как и должно было случиться, очередной мой вопрос утонул в потоке кашля.

– Будьте аккуратнее. – Господин Лейбниц протянул мне бумажный платок и продолжил: – Но и тут у нас били проблемы. Мир никак не хотел эволюционироват в нужном нам направлении. Он не эволюционировал вообще, а время шло. И тогда ми взялис сами наполнят его разными существами по тем данным, которые знали. Все известные нам земные существа стали появляться в нужных местах по нашей воле. Потом та же проблема возникла с хомо сапиенс – человеком разумным, который никак не хотел обретать разум и над моделью которого нам пришлось заниматься доволно долго – два года.

– И вы создали весь этот мир, прямо как написано в Библии? Только не за семь дней, а за … семь лет?

– Да. И ми так создали вес этот мир, как написано в Библии! Я бил приглашен в компанию моим отцом чуть болше семи лет назад, и хотя работы над развитием мира продолжалис, мне тогда била поставлена первоочередная задача научиться переносит в этот мир человека, чтоби он бил уверен, что сам находится в абсолютно реалном мире, чтоби мог там двигатся, чувствоват, принимат пищу. Чтоби тот мир стал реалным в его ощущениях. Пока другие подразделения наполняли базы знаний, ми создавали наш «презенс-сьют». – Он вытащил из шкафа уже знакомый мне темно-зеленый костюм в прозрачной упаковке. – С ним тоже било очен много возни. Вед надо, чтобы передавалос изображение, звук, все тактильные ощущения, запахи, тепло, холод – чтоби работали все чувства испитуемого человека. При этом чтоби он мог свободно двигаться в любом направлении. Мало того, надо было решить проблему питания человека там! А только эта задача била очен сложная. Сверхсложная. Но резултат ви видели сами.