Текст книги "Тактика победы"

К пресечению сих предприятий казалось бы необходимым воспретить продажу и заклад таковых имений по меньшей мере до двух лет, как бы в наказание за сделанную ими отлучку, оставляя оные в течение сего времени в полном их владении. Надеяться можно, что в продолжение такого срока ложное их мечтание совершенно исчезнет и они обратятся на путь истины.

Впрочем, предавая сие на благорассмотрение Вашего сиятельства, имею честь быть с истинным и совершенным почтением.

Отношение М. И. Кутузова М. Б. Барклаю-де-Толли с извещением о возможности поставок Вишневскими заводами крепостных орудий и снарядов

9 апреля 1810 г.

По содержанию отношения Вашего высокопревосходительства от 15-го минувшего марта за № 1784 спрашивал я лично содержателя Вишневских чугунных и железных заводов графа Хрептовича, не может ли обязаться поставкою для артиллерии некоторого числа снарядов и чугунных крепостных орудий.

На сие получил от него в ответ, что он готов войти по сему предмету в условия с правительством, но не прежде, как по присылке на означенные заводы нужных мастеров, т. е. пушечного, сверлильного, точильного, слесарного и одного формовщика, о коих он еще в августе месяце 1805 года просил Берг-коллегию, но которых однако ж доныне не прислано и даже никакого ответа не дано.

Поспешая известить о сем Ваше высокопревосходительство, честь имею препроводить при сем оригинальную записку главноуправляющего заводами графа Хрептовича отставного ротмистра Баглая, из которой усмотреть изволите как подробнейшее объяснение настоящего положения тех заводов, так и расстояние оных от главных городов и судоходных рек.

С истинным почтением и совершенною преданностью пребуду навсегда.

Предписание М. И. Кутузова Виленскому губернскому правлению о рассмотрении жалоб местных старообрядцев на притеснения помещиков

3 ноября 1810 г.

От 15-го числа прошедшего июня препроводил я во оное управление прошение именующихся вольными людьми Агафона Михайлова, Федора Семенова и Михайлы Савельева с товарищами, жаловавшихся на разные притеснения, чинимые им помещиками, на землях коих они по добровольным условиям жительствуют, с тем, дабы правление по известности ему дела просителей уделило законное положение к скорейшему их, просителей, удовлетворению, что по сему последовало, уведомления я не получил.

Ныне господин министр финансов по поводу дошедшей к нему от пилипона Агафона Михайлова от имени всего общества пилипонов или старообрядцев, в здешней губернии живущих числом 292 душ, жалобы, что к защите их до настоящего времени не учинено никакого положения и они тем вящее испытывают от помещиков неправильное к ним притязание, относится ко мне, дабы я приказал, кому следует, немедленно войти в настоящее положение сих людей и, по рассмотрении прав их и причиняемых им помещиками обид и неправильных притязаний отдачею их в рекруты, доставить им законное по справедливости удовлетворение, не ограничиваясь и не ожидая общего разбора и переписки по всей губернии пилипонов.

Препровождая при сем копию такового отношения, предлагаю губернскому правлению, дабы благоволило по точному содержанию оного нимало не медля войти в надлежащее тех людей положение и, рассмотря права их и причиняемые им помещиками обиды и неправильные притязания отдачею их в рекруты, доставить им законное в справедливости удовлетворение, не ограничиваясь, как г-н министр требует, и не ожидая общего разбора и переписки по всей губернии пилипонов. Что же по сему именно сделано будет, буду ожидать отзыва губернского правления для сообщения оного господину министру финансов.

Из письма М. И. Кутузова дочери, Е. М. Тизенгаузен, о своем предполагаемом назначении главнокомандующим Молдавской армией

27 февраля [1811 г.] Вильно

Лизинька, мой друг, и с детьми, здравствуй! Я получил из Петербурга известие, благодаря которому могу оказаться по соседству с тобою. Это значит, что я, вероятно, буду назначен командующим армией в Турции. Уверяю тебя, что это меня вовсе не радует, наоборот, сильно огорчает, клянусь тебе. Министр[53]53
  М. Б. Барклай-де-Толли.


[Закрыть] подготавливает меня к этому.

Я держу это сообщение в большом секрете ото всех и тебе сообщаю под таким же. Ты будешь молчать до тех пор, пока оно не будет опубликовано. Если же, к счастью, все отменится, то вообще не станешь об этом говорить.

[…]

Тем не менее, этот отъезд, о котором мне объявили, меня сильно беспокоит. В мои годы расстаться со своими знакомыми, привычками и покоем! Но ты помолишься за меня Богу, утешишь меня и поддержишь. Боже тебя благослови.

Верный друг Михайло Го[ленищев]-Ку[тузов]

Милая Катенька, Боже тебя благослови[54]54
  Это обращение – к внучке, Е. Ф. Тизенгаузен.


[Закрыть].

[Перевод с французского]

Рескрипт Александра I М. И. Кутузову о назначении его главнокомандующим Молдавской армией

7 марта 1811 г.

По случаю болезни генерала от инфантерии графа Каменского 2-го, увольняя его до излечения, назначаем Вас главнокомандующим Молдавской армии. Нам весьма приятно возложением сего звания открыть Вам новый путь к отличиям и славе.

Из сообщенных предместнику Вашему предположений по военной и дипломатической части Вы усмотрите цель сей войны и правила, на коих Мы желаем окончить оную. Удостоив Вас полной доверенности, Нам желательно, чтоб Вы поспешили прибыть к вашему месту, и предоставляем Вам те же права, преимущества и власть над всеми чинами в войсках наших Молдавской армии, каковые имел генерал от инфантерии граф Каменский 2-й.

Пребываем с особенным Нашим к Вам благоволением.

Письмо М. И. Кутузова М. Б. Барклаю-де-Толли об отъезде в Молдавскую армию[55]55
  В тот же день М. И. Кутузов отправил донесение о своем отъезде Александру I.


[Закрыть]

15 марта 1811 г.

Милостивый государь мой Михайло Богданович!

Отправляюсь сейчас к армии, о чем через сего нарочного спешу донести. Деньги 10 000 руб., Всемилостивейше мне на подъем пожалованные, мною получены. Буду поспешать в дороге столько, сколько нынешнее дурное время позволить может.

Имею честь пребыть с совершенным почтением и преданностью, милостивый государь мой, Вашего высокопревосходительства всепокорный слуга

Михайло Го[ленищев]-Кутузов

Из письма М. И. Кутузова жене, Е. И. Кутузовой, о смерти генерал-лейтенанта А. А. Суворова

15 апреля 1811 г. Бухарест

Сегодня едет адъютант Каменского в Петербург. Кроме болезни бедного Николая Каменского (которого я очень люблю и жалею), здесь все хорошо. Только сделалось печальное приключение третьего дня: князь Суворов, быв в Бухаресте, возвращался в Яссы, где стоит его дивизия, приехал к реке Рымнику, которая, как и здешние реки, вдруг наводнилась.

Все тут бывшие, видя невозможность, уговаривали его не ехать вброд, но он по упрямству никого не послушался и поехал; коляску оборотило верх дном, три человека спаслись, а он утонул. С сим адъютантом послал рапорт. Замечательно то, что на самом том месте, где отец его победил и назван Рымницким, он прежде переломил руку, а после утонул. Был добрый человек и здесь всеми любим. […]

Верный друг Михаила Го[ленищев]-Кутузов

Письмо М. И. Кутузова Н. П. Румянцеву с подтверждением получения полномочий на заключение мира с Турцией

26 апреля 1811 г. Бухарест

Милостивый государь граф Николай Петрович!

При одном из почтеннейших отношений Вашего сиятельства от 12-го сего апреля получил я исправно полную мочь на случай трактования с Портою для заключения мира.

Обретая в сем подвиге особенный знак Высокомонаршей ко мне доверенности Его Императорского Величества, я стараться буду употребить все мои силы и все мое напряжение, дабы исполнением священнейшей воли его достигнуть цели заключением желанного мира, если только споспешествовать к тому будут возможность и обстоятельства.

С господином тайным советником Италинским[56]56
  Андрей Яковлевич Италинский (1743–1827) – действительный тайный советник, дипломат, посол в Неаполе, Константинополе и Риме; почетный член Российской академии художеств.


[Закрыть] буду я находиться в частных сношениях, дабы, пользуясь опытностью, приобретенною им долговременным упражнением в делах политических, в общих рассуждениях не упускать ничего из виду, что может служить к пользе Государя и отечества.

Я обязательнейшим долгом для себя поставляю принести Вашему Сиятельству чувствительнейшую благодарность за все столь лестные на счет мой выражения Ваши.

Для меня более всего в жизни утешительно будет в настоящем моем звании оправдать доверенность ко мне монарха и приобрести себе продолжение доброго расположения Вашего и откровенности, с каковыми Вы, милостивый государь, сделали начало Ваших со мною сношений. Во взаимность того, я прошу также Вас принять искреннее удостоверение в чувствованиях отличного высокопочитания и совершенной преданности, с коими имею честь пребыть Вашего сиятельства, милостивого государя, всепокорнейший слуга.

Михайло Г[оленищев]-Кутузов

План войны с Турцией, составленный М. И. Кутузовым

[26 апреля 1811 г.]

Мысли генерала Кутузова, замеченные в разговоре с ним.

При настоящих обстоятельствах четырех дивизий войск весьма достаточно защищать против турок обе Валахии и Бессарабию. Теперь правый фланг нашей армии заслуживает только внимания. В Видине есть флотилия, которая может способствовать неприятельской переправе в Малую Валахию, но такое предприятие без угрожения нам на левом фланге послужит единственно к их потере.

Ежели б турки вздумали в большом виде начать наступательную войну, то они стараться будут ввести с моря сильную флотилию в Дунай; тогда с главными нашими силами непременно должно подвинуться влево, и смотря по обстоятельствам, способам и усилиям неприятеля придется, может быть, стать между рек Яломницы и устья Сереты. В таком случае положение Малой Валахии, конечно, будет небезопасно, но ежели б турки, действуя весьма большими и превосходными силами на всех пунктах, и ворвались в Малую Валахию, то выигрыш их и тогда не может иметь важных последствий, ибо быстрая и довольно широкая река Ольта остановит их движение.

Получаемые известия не подают никакого повода к сим предположениям, ибо для сей операции нужны большие флотские приготовления в Константинополе, на что потребно и много времени. Впрочем, турки имеют обыкновение возить небольшие лодки вслед за войсками на повозках, кои могут они употребить для сделания моста через Дунай, но такое предприятие от них было бы весьма смелое и, конечно, для них же пагубное, ежели они только дождутся войск наших и флотилии.

В настоящем положении весьма полезно предпринимать большие поиски за Дунаем. Рущук подает нам к тому все средства. Сие может расстроивать неприятельские намерения, а успехи наши наводить на их войска уныние, что они ничего ко вреду нашему предпринять не могут.

Итак, большой корпус войск между Журжею и Бухарестом нужен и для сей цели. Чем более можно будет употребить войск на предпринимаемые поиски, тем чувствительнее будут для неприятеля наносимые удары, а потому ежели 9-я дивизия будет оставаться надолго без действия около Ясс, то через весьма близкой перевод ее в Бессарабию можно будет главный корпус иметь всегда в достаточных силах, не озабочиваясь левым флангом всей армии.

Ежели пять дивизий, отделенные на Днестр, оставаться будут в бездействии и политические обстоятельства позволят начать против турок наступательную войну с прошлогодними силами, то в одну кампанию можно надеяться достигнуть мира на желаемых условиях. Против турок не должно действовать как против европейских войск, всею массою сил совокупно.

Императрица Екатерина Вторая имела план овладеть Константинополем, для чего генерал Кутузов и послан был в 1793 году через Шумлю осмотреть дороги на пространстве к Черному морю. Он, основываясь на совершенном знании местоположения, предполагает легчайшим и верным способом перейти за Балканы:

1-е. Разделить всю армию на два или и на три корпуса отделенные, которые не должны озабочиваться иметь сношение между собою, но всякой должен действиями своими располагать по обстоятельствам к преодолению всех могущих представиться препон.

2-е. Первый корпус предполагает он составить из 25 тыс. человек, вести его через Праводы и, пройдя горы, поворотить направо к Адрианополю. Переход сей по местоположению есть легчайший, ибо в два марша можно будет пройти большие дефилеи. Сим движением Шумля и Челиковак с их крепчайшими дефилеями будут отрезаны.

3-е. Второй корпус, также составленный из 25 т[ыс.] человек должен расположиться перед Шумлею на дорогах из Силистрии и Разграда. Ежели по многочисленности гарнизона в Шумле он не в состоянии будет занять ее силою, то прилежно должно наблюдать не упустить время идти за неприятелем, коль скоро движение первого корпуса принудит его поспешать к Адрианополю.

4-е. Третий корпус до 10 т[ыс.] человек, хотя не может много содействовать главному намерению, но немалую принесет пользу демонстрациями от Никополя через Софию на Адрианопольскую дорогу.

5-е. Против турок безопасно можно с таковыми сильными корпусами вдаваться в отважные предприятия, не имея между собою никакого сообщения. Они по природе своей не в состоянии быть столько деятельны, чтоб быстротою движения совокупных сил подавлять таковые отделенные части.

Всякое неожиданное или новое действие приводит их всегда в такое смятение, что невозможно предположить, в какие вдадутся они ошибки и сколь велик будет наш успех. Сверх того, против турок успех зависит не от многолюдства, но от расторопности и бдительности командующего генерала. Фельдмаршал граф Румянцев всегда говорил, ежели б туркам удалось разбить наш корпус, состоящий из 25 т[ыс.] человек, то и 50 т[ыс.] имели бы ту же участь.

6-е. Главное затруднение в сей операции состоять будет в продовольствии 1-го корпуса. Сему помочь можно тем, чтоб иметь с собою большой запас в сухарях и пользоваться всеми выгодами от земли.

* * *

Против вредного климата в Валахии, где летние дни очень жарки, а ночи холодны, единственная предосторожность состоит в том, чтоб нижних чинов на ночь одевать теплее, что и все тамошние жители наблюдают.

Строгий надзор, чтоб солдаты спали всегда одевшись, предохраняет их от болезней, но часовые в парусинных панталонах озябают как средь зимы, большою частию простуживают себе желудки, отчего простудные горячки и поносы в летние месяцы всегда свирепствуют между войском. Почему весьма полезно б было приказать в задунайской армии носить и летом зимние панталоны, уменьша им полугодовой срок, которой в казне заменится неотпуском летних панталон.

Письмо М. И. Кутузова Н. П. Румянцеву о целесообразности пропуска турецкого чиновника для свидания с пленным Пехливан-пашой

1 мая 1811 г. Бухарест

Милостивый государь граф Николай Петрович!

Хотя и располагался я прибывшего от верховного визиря Порты Оттоманской турецкого чиновника Ахмед-агу, о коем имел честь я отнестись к Вашему сиятельству от 24-го числа сего апреля, под № 69-м удержать здесь без отправления в местопребывание находящегося у нас в плену Пехливан-паши, в ожидании Высочайшего на то соизволения Его Императорского Величества, но, имея в виду таковое же монаршее соизволение, сообщенное в депеше Вашего сиятельства господину тайному советнику Италинскому, о турецком чиновнике Мустафе-эфенди, касательно освобождения из плена жены его, с препоручением при том генерал-лейтенанту Дюку де Ришелье оказать ему хороший прием и выдать как жену его, так и всех тех турков, кои означены в представленном от него реестре, решился я равномерно отправить в Калугу для доставления Пехливан-паше от султана денег и вышеупомянутого Ахмед-агу, тем более, что по тракту, по которому следовать он должен, ничего нет такого замечательного, что бы могло обратить на себя внимание сего чиновника к сообщению Порте каких-либо известий, клонящихся ко вреду нашему.

С другой стороны, принял я на себя решимость сию в уважении нижеследующего обстоятельства: во время посылки в Шумлу надворного советника Фонтона, делал он в разговорах своих внушение драгоману Порты о пользе иметь от нас чиновника в Константинополе под предлогом осмотра российских пленных и надобности оказать им пособия; к принятию сего предложения показана была от турецкого министерства некоторая наклонность.

Узнав же о настоящем снисхождении, оказываемом нами Ахмед-аге, по ходатайству верховного визиря, тем с большею податливостью побуждено оно будет исполнить и наше желание.

Доводя сие до сведения вашего сиятельства, я счастливым себя почту, если государю императору не будет противен настоящий мой поступок, к которому приступил я, будучи движим неограниченным усердием моим к пользе и интересам Его Величества и Отечества[57]57
  10 мая 1811 г. Н. П. Румянцев сообщил М. И. Кутузову, что Александр I разрешил Ахмед-аге поездку в Калугу.


[Закрыть].

С отличным высокопочитанием и совершенною преданностью имею честь пребыть, милостивый государь, Вашего сиятельства всепокорнейший слуга

Михайло Го[ленищев]-Кутузов

Письмо М. И. Кутузова Н. П. Румянцеву о путешествии французского естествоиспытателя Сонини в районе действий Молдавской армии

2 мая 1811 г. Бухарест

Милостивый государь граф Николай Петрович!

Г. Сонини, об отправлении коего из Парижа в Молдавию в намерении заняться там наблюдениями и изысканиями по части естественной истории Ваше сиятельство предварить изволили предместника моего, графа Николая Михайловича Каменского, депешею Вашею от 18 ноября прошлого 1810 года, относится ко мне письмом, с коего имею честь препроводить при сем копию.

Из оного Ваше сиятельство усмотреть изволите, что он просит дозволения путешествовать по разным местам здешних княжеств под предлогом вышепрописанных наблюдений, в чем однако же ему отказано, с одной стороны, потому, что в помянутой депеше Вашей именно замечено стараться внушить ему, чтобы он отправился в С.-Петербруг для испрошения позволения для обозрения Молдавии, а с другой, что г-н действительный тайный советник и сенатор Красно-Милашевич представил же на рассмотрение Вашего сиятельства о всех тех пособиях, которые потребны г. Сонини на случай отъезда его в столицу нашу.

Поскольку же г. Сонини, как мне известно, располагается, буде не получит скорого решения, возвратиться обратно во Францию, то в таком случае, по моему мнению, необходимо будет преподать ему нужное пособие, тем более, что он прибыл в здешний край по приглашению посла нашего князя Александра Борисовича Куракина.

Покорнейше прося Вас, милостивый государь, почтить меня равномерно по сему предмету разрешением Вашим, с отличным высокопочитанием и совершенною преданностью имею честь пребыть, милостивый государь, вашего сиятельства всепокорнейший слуга

Михайло Го[ленищев]-Кутузов

Отношение М. И. Кутузова М. Б. Барклаю-де-Толли о наступательных планах противника

3 мая 1811 г. Бухарест

Секретно

По известиям, с неприятельской стороны полученным, кажется, что неприятель имеет намерение действовать на два пункта наступательно: на Рущук и на Малую Валахию ниже Видина, избрав слабейшее место между Видином и устьем реки Янтры, вверху которой близ Тырнова строятся для флотилии и для перевоза суда. Близ Тырнова и выше Тырнова и около Плевны собираются войска особенным корпусом под начальством известного Вели-паши и Бошняка.

Известия сии, с разных сторон приходящие, подтверждены и тем, что бывшей здесь несколько дней турецкой ага, от визиря к Пехливану-паше посланный, в откровенности сказал одному своему приятелю, здесь живущему, которого он почитает преданным Порте, что, в рассуждении слабости российских войск, план визирский таков, чтобы самому действовать против Рущука так, как позволят обстоятельства, и тем занимать войска наши у Рущука, а корпусу Вели-паши предоставляется, употребив суда видинские и на реке Янтре строющиеся, переправиться в Малую Валахию. На сих днях буду иметь вернее сведения о силах корпуса Вели-паши.

Сего числа дал я повеление упразднить Силистрию и войскам поступить в назначенные им места по расписанию; сие только и медлилось в рассуждении водяной доставки провианта в Рущук.

По известиям последним, около визиря войск еще мало; сказывают однако же, что на сих днях прибыло к окрестностям Тырнова 3000 азиатской конницы. Я вскоре ожидаю возвращения двух купцов надежных как от стороны Шумлы через Разград, так и посланных к стороне Плевны и Тырнова; известиями сих людей можно будет на первый случаи чем руководствоваться.

Сожалительно, что по слабости войск наших по нижней части Дуная не имею способов иметь сильной флотилии против Малой Валахии, которая для обороны нужна на нижней части Дуная.

Письмо М. И. Кутузова Н. П. Румянцеву о прибытии в Бухарест представителя Мустафы-аги с предложением начать мирные переговоры

6 мая 1811 г. Бухарест

Секретно

Милостивый государь граф Николай Петрович!

Вчерашнего числа прибыл ко мне турецкий чиновник с письмом от верховного визиря, в котором, между прочим, извещая о повелениях, данных Портою относительно до отправления через Разград полномочного для переговоров с г-ном тайным советником Италинским, просит он меня не оставить его уведомлением, состоится ли действительно таковое свидание и избранный для сего от турецкого министерства чиновник имеет ли следовать в Рущук, по силе предварительного приглашения, учиненного генерал-лейтенантом графом Ланжероном.

Для меня тем приятнее было видеть сей некоторым образом настоятельный подвиг визиря, что я в отношении моем к нему, препровожденном к Вашему сиятельству при депеше моей от 24-го минувшего апреля под № 69-м воздержался напомнить ему о начатии переговоров, в намерении ожидать первого шага от министерства оттоманского и в полном удостоверении, что визирь не замедлит по сему предмету ко мне отнестись, что и побудило меня не спешить посылкою к нему надворного советника Фонтона[58]58
  Предполагалось отправить к визирю переводчика – надворного советника П. А. Фонтона, чтобы вызвать турок на мирные переговоры. Но М. И. Кутузов задержал его отправление, чтобы не делать «первого шага» в ожидании ответа на свое вышеупомянутое письмо визирю от 20 апреля 1811 г.


[Закрыть].

Теперь же, не откладывая далее такового отправления, не оставлю я в письме моем дать визирю почувствовать, что вследствие показанного им желания приступить к переговорам, поспешил и я с моей стороны отправить в Шумлу г-на Фонтона для препровождения в Бухарест уже, а не в Рущук, турецкого чиновника, избранного Портой для переговоров с полномочным нашим.

Я не упущу препроводить к Вам, милостивый государь, с первым курьером копии с отзыва моего к верховному визирю, между тем, дабы не задерживать посылаемого сегодня, ограничиваю я себя доставлением при сем перевода с помянутого письма, мною полученного.

С отличным высокопочитанием и совершенною преданностью имею честь пребыть Вашего сиятельства, милостивого государя, всепокорный слуга

Михайло Го[ленищев]-Кутузов

Отношение М. И. Кутузова М. Б. Барклаю-де-Толли о плане военных действий против Турции

20 мая 1811 г. Бухарест

Секретно

По известиям, которые я из-за Дуная приобретать стараюсь через надежнейшие каналы, визиря полагают в Шумле, не считая жителей сего города, тысячах в 12-ти, который ограждает себя небольшими отрядами, от двух до трехсот состоящими; из Азии же войска прибывают к нему весьма медленно. Таково положение его против Рущука. С другой стороны Бошняк-паша дней тому десять назад имел при себе не более 2-х тыс. человек во Враце.

Племянник визирский прибыл в Никопольский уезд с несколькими войсками. Меж Систова и Никополя есть также малые войска. На той стороне Балкан их также немного находится, выключая войск Чепан-оглу тысячах в 3-х в Казанлыке под командою сына его, которые будто бы идут к Тырнову, но сие не совсем вероятно. Все сии войска могут иметь намерение на Малую Валахию и на Турно.

Вели-паша и Мухтар-паша, дети паши Янинского, бродят около Видина, и главная их заботливость, кажется, более о голове Муллы-паши.

План войны оборонительной, поставляя меня в зависимость от поступков неприятеля, согласно оным и движения мои располагать я должен; но не упущу случая, чтобы не воспользоваться всяким необдуманным шагом неприятеля, и сообразно обстоятельствам располагаюсь я на первый случай следующим образом: имея на левом моем фланге достаточный отряд у Слободзеи, резерв при Табаке, занимая крепости: Килию, Браилов и Измаил, укрепление в Сулинском устье с достаточною пехотою и артиллериею, довольно почтенное укрепление по числу пехоты и артиллерии там, где рукава Сулинского и Георгиевского Дуная расходятся, и которое на сих днях к концу приведено, достаточное число вооруженных судов наших от устья Дуная до самого Рущука успокаивают меня совершенно с сей стороны до тех пор, пока неприятель не переменит своей позиции.

Что же касается до центра моего и правого фланга, то следующие распоряжения сделал я на первый случай.

В Рущуке оставляю я прежние 12 батальонов в гарнизоне; но, в близком позади Журжи расстоянии поставив 3 батальона пехоты, батальон уланов и 6 орудий конной артиллерии, могу отрядом сим подкреплять через полтора часа и гарнизон Рущукской и усилить правый фланг мой таким образом, что, ежели бы оное где потребно сделалось, тогда гарнизон Турновский, оставя один батальон в крепости с вооруженными болгарами, остальными затем войсками спешит на то место, куда они от генерал-лейтенанта Воинова потребованы будут, отряд же журженский идет поспешным маршем без ночлегов с отдыхами, варит один раз кашу и достигает Турны менее 48-ми часов, занимает оную или по обстоятельствам идет далее на подкрепление.

В 24-х верстах позади Журжи ставлю я весь корпус генерал-лейтенанта графа Ланжерона, от которого все переправы и дороги, параллельные Дунаю, на правый и левый фланги исправляются.

Из расположения сего предпринять можно следующие действия:

Идти к визирю в Шумлу, атаковать его в сем сильном натурою и некоторою степенью искусства утвержденном укреплении и невозможно, и пользы никакой бы не принесло, да и приобретение такового укрепления по плану войны оборонительной совсем не нужно; но может быть, что скромным поведением моим ободрю я самого визиря выйти или выслать по возможности знатный корпус к Разграду или далее к Рущуку и, если таковое событие мне посчастливится, тогда, взяв весь корпус графа Ланжерона и весь корпус Эссена 3-го, кроме малого числа, который в Рущуке остаться должен, поведу я их на неприятеля; на выгодном для войск наших местоположении неукрепленного Разграда, конечно, с Божьей помощью, разобью я его и преследовать могу по плоскости и за Разград верст до 25-ти без всякого риска.

В то же самое время генерал-лейтенант Воинов по крайней мере с 10-ю батальонами пехоты с препорциею конницы и достаточною артиллериею переправится через Дунай и пойдет на Врацы; к сей переправе делаются теперь, сколько можно тайно, приготовления. Действие корпуса сего и удобность предприятие его будет иметь место тогда, когда силы неприятеля против него не будут более 12-ти тыс[яч].

Вообще, как главный корпус, так и корпус Воинова не должны предпринимать атаку на сильные укрепления, разве на слабые окопы, которые турки имеют привычку делать на всяком ночлеге, и штурмовать таковые укрепления с потерею, может быть, и половины корпуса, с тем чтобы после их оставлять по плану оборонительной войны стоило бы весьма дорого и было бы бесполезно.

Сожалею очень, что не могу занимать Ваше высокопревосходительство блистательными действиями, но одними весьма умеренными, единственно оборонительной войне свойственными предположениями.

Заботясь весьма о правом моем фланге, должен был я по болезни, приключившейся генерал-лейтенанту Зассу, отправить на его место генерал-лейтенанта Воинова, а господину Зассу препоручу я командование левого моего фланга от устья Аржиша до Днестра; ежели же провидение даст мне способ предпринять предполагаемую мною за Дунай экспедицию в большом виде, тогда могу употребить генерал-лейтенанта Засса в командование конницею при главном корпусе. Сей генерал, как пишет ко мне, уже и выздоровел.

Генерал от инфантерии Го[ленищев]-Кутузов

Резолюция М. Б. Барклая-де-Толли: «Июня 4. Высочайше велено ответить, что Его Величество в полной мере все сие распоряжение Высочайше одобряет».

Письмо М. И. Кутузова Великому визирю Ахмед-паше о переговорах между Абдул-Хамид-эфенди и А. Я. Италинским

1 июня 1811 г.

Благороднейший и прославленный друг!

Его превосходительство Абдул-Хамид-эфенди, прибывший сюда несколько дней тому назад, вручил мне письмо Вашего высокопревосходительства. С живейшим интересом вновь прочел я выражения Ваших чувств ко мне. Прошу Ваше высокопревосходительство быть уверенным в постоянной взаимности моих, а также в моем стремлении использовать все случаи, чтобы доказать их.

Так как оказалось невозможным установить основы перемирия во время переговоров, которые состоялись между вышеупомянутым эфенди и господином тайным советником Италинским, я счел себя обязанным довести это до сведения моего Государя императора и запросить его распоряжений.

Было бы, следовательно, весьма полезным, чтобы Абдул-Хамид-эфенди дожидался бы здесь ответа Его Императорского Величества и я, согласно его пожеланию, лично непосредственно информирую об этом Ваше высокопревосходительство. С истинным удовольствием я пользуюсь представившимся случаем, чтобы вновь повторить Вашему высокопревосходительству заверение в моем величайшем уважении.

[Перевод с французского]

Отношение М. И. Кутузова М. Б. Барклаю-де-Толли с сообщением о желании населения Константинополя окончить войну с Россией

1 июня 1811 г. Бухарест

На отношение Вашего высокопревосходительства от 12-го числа мая под № 103 не отвечал доныне в ожидании некоторых сведений. Предмет, о котором идет дело, занимал меня с самого приезда моего к армии, и, дабы испытать возможность сего предприятия, согласил я человека весьма мне надежного, благоразумного и по обстоятельствам ожидающего блага более от России, нежели как от Порты.

Впрочем, [это] человек, которой при большой тонкости ума имеет связи достаточные, через которые бы мог ведать вещи, не одним только по площадным слухам известные.

Некоторые обстоятельства сделали его ко мне давно привязанным, и он согласился, отправясь в Одессу, чтобы оттуда, промысля французский паспорт, отправиться в Константинополь, но, прожив там от половины апреля доныне, наконец извещает меня, что он проведал обстоятельства такие, что ему лично в Константинополь показаться никак невозможно, а писал и вызывает оттуда приятеля своего, человека предприимчивого и весьма сведомого об обстоятельствах того дела, о котором настоит вопрос.

Я почти не сомневаюсь, что сей человек скоро ко мне будет; ему выехать и возвратиться в Константинополь нет затруднения, ибо часто отлучается в разные турецкие порты, а потому и отъезд его и возвращение не произведет ни в ком внимания. Произведение в действо моего намерения сделалось несколько затруднительным от перемены некоторых чиновников, но не можно ли будет еще сыскать человека, которому между теми людьми ввериться будет можно?

Между тем известия через того же человека, в Одессе находящегося, получил я, данные ему таковые же от приятеля константинопольского, что корпус янычарский и народ, все состояния купцов и промышленников, в том числе как турок, так и христиан, с ропотом желают мира, кроме знатных, находящихся уже в правительстве или ожидающих вступить в оное, также и жителей фанарских, ожидающих или мест господарских, или по покровительству господарей в сих княжествах разных мест, которыми они обогащаться могут.