Текст книги "Славься! Коронация «попаданца»"

– Ваше Королевское Величество. – Александр вежливо поклонился королеве Виктории.

– Александр, вы выглядите взволнованным, – слегка обеспокоенно посмотрела на него королева. – Мне сказали, что у вас возникло какое-то срочное дело, не терпящее никаких отлагательств.

– Я чувствую поразительное беспокойство. Мне кажется, что кто-то хочет поссорить наши державы и готовит покушение на меня в то время, что я буду пребывать на корабле Вашего Величества.

– Вы уверены в своем предчувствии?

– Оно меня еще никогда не подводило… и, несмотря на все старания недругов, я смог пережить весьма приличное количество покушений. Сейчас же все мое тело буквально кричит о том, что там ловушка. Настолько сильно, что я едва могу заснуть. – Саша сделал небольшую паузу, взглянул прямо Виктории в глаза и продолжил: – Кое-что я все же смог проверить. Несколько дней назад на кораблях, милостиво предложенных Вашим Императорским Величеством для моего путешествия на родину, произошло несколько неприятных инцидентов.

– В самом деле? – оживилась Виктория, до того находящаяся буквально в ступоре от подобных откровений.

– На всех кораблях без исключения заболело по пять-семь человек, в том числе офицеры. Мои люди пытались их разыскать и побеседовать, мало ли, я смог бы им посодействовать в выздоровлении. Но все якобы заболевшие отказались общаться с ними, ссылаясь на плохое самочувствие, хотя никаких признаков не выказывали. Наблюдение подтвердило предположение о том, что они здоровы и по какой-то иной причине отказались идти в плавание.

– Я думаю, мы сможем быстро поменять всех офицеров и моряков, которых взяли взамен заболевших. Это очень просто разрешаемая задача. Даже не понимаю, для чего вам понадобилась я?

– Все дело в том, что я самым решительным образом не хочу лезть в эту петлю. Поэтому я прошу содействия.

– Какого рода?

– Вы любите театр? – посмотрел Александр на Викторию и улыбнулся.

В ходе последующего непродолжительного разговора было решено отправить на корабле в Санкт-Петербург помощника Императора, имеющего близкую комплекцию и переодетого в его одежду. Сам же Александр инкогнито уезжал окольными путями. Само собой, ради безопасности сведения никому о том, по какому именно маршруту Император будет выезжать, не стали озвучивать. Даже королеве, сказав ей лишь то, что Александр станет петлять, пытаясь уйти от слежки, а потому заранее маршрут еще никому не известен.

* * *

В тот же вечер. Букингемский дворец.

– Сэр, – слегка рассеянно улыбнувшись, спросила королева. – Какие у нас есть ресурсы для наблюдения?

– Кого вы хотите выследить?

– Александра. – На лице Бенджамина выступила гримаса непонимания. – На корабле пойдет подставное лицо «из опасений покушения», сам же Император будет выбираться из Великобритании инкогнито… окольными путями. Вы понимаете, чем это нам будет грозить?

– Честно говоря, не очень… Вы считаете, что никакого покушения не предвидится, а Александр просто желает с кем-то встретиться?

– Да. Мне кажется, этот затейник опять что-то задумал.

– Вы понимаете, в его положении это не так просто. – Бровь королевы поднялась, желая пояснений. – Вы провели официальный ритуал произведения в достоинство рыцаря Подвязки. То есть формально он стал вашим вассалом. Кроме того, мы приняли его в масонскую ложу, тем самым встроив в довольно развитую общеевропейскую систему. Он теперь часть ее.

– Вы же сами не так давно говорили, что он такой человек, что ему на формальные моменты плевать.

– И не отказываюсь от своих слов. Но зачем он все это сделал? Он ведь преследовал какую-то цель, согласившись на столь невыгодную для него интеграцию. Фактически мы не сможем на него давить, но в случае выступления с какой-либо проказой против нас он очень сильно может потерять в престиже. А мне кажется, «общественное лицо» для него весьма важно. Много важнее ваших с ним отношений.

– Иными словами, вы рекомендуете за ним не следить?

– Отнюдь. Просто не делать преждевременных выводов. Я не исключаю того, что на него действительно готовят покушение. Ведь он пережил их великое множество. Так сказать – профессионал в этом деле.

– Хорошо. В ваших доводах есть много разумного. Давайте так и поступим. Следите за Александром, но не предпринимайте никаких резких движений. Посмотрим, что и как он будет делать.

* * *

Спустя две недели. Москва.

– Ваше Императорское Величество, – не унимался Виктор Вильгельмович. – Зачем был нужен этот экспромт? Мы ведь серьезно перепугались.

– Мне нужно было навестить оппозицию в Ирландии, и вы это отлично знаете.

– Можно было найти другие способы. Ведь этот взрыв…

– Он был подстроен мною же. Если быть до конца честным, то я просто не стал пресекать попытки одного «французского патриота». Напротив, я ему даже помог. Ведь если бы этого взрыва не получилось, то обстоятельства могли скомпрометировать меня. Ведь сейчас Ее Королевское Величество понятия не имеет, как именно я выезжал из Великобритании, и убежден, что ее это мало волнует, ибо все руководство Туманного Альбиона всерьез обеспокоено этим наглым покушением. Это такой удар по престижу! – улыбнулся Александр.

– Честно говоря, я не понимаю, зачем вообще вся эта авантюра, – покачал головой фон Валь.

– Да тут нет ничего сложного – я пытаюсь убедить руководящие круги Великобритании в том, что пока являюсь если не их союзником, то не противником точно. Я принял награду из рук королевы Виктории, став рыцарем ордена Подвязки, и формально стал ее личным вассалом. Конечно, фактически это ни на что не влияет, но этот посыл однозначно указывает на то, что я ищу поводов для сближения и диалога.

– А зачем вы вступили в масонскую ложу? Зачем вам эта возня?

– То же самое. Вся элита Великобритании состоит в этой организации, поэтому, вступая туда я формально отношу себя к ее элите. То есть маркирую себя как «своего». Конечно, все это мало о чем говорит, и вряд ли все это будут принимать всерьез, однако подобные шаги дезориентируют противника. Снижают его бдительность.

– У нас хорошая разведка и контрразведка, мы можем уже на равных играть с англичанами в этом плане. Зачем разводить подобное представление перед тем, кого мы можем легко переиграть?

– Виктор. – Александр улыбнулся. – Во всем этом деле есть несколько нюансов. Во-первых, наша внутренняя оппозиция. Вы думаете, что после событий осени – зимы 1867 года она исчезла? И люди, которые были убежденными сторонниками наших оппонентов по внутриполитической игре, изменили свое мнение, радостно приняв и меня, и предлагаемую программу модернизации государства и общества? Было бы наивно считать это таковым. Осенью 1867 года я своими жесткими, решительными действиями просто предотвратил гражданскую войну, которая бы расколола общество. Но внутренние враги и им сочувствующие у нас остались. Я не уверен, что это известно в Лондоне, но поймите меня правильно, недооценивать противника нельзя. Тем более такого. Если они начнут копать под этих слегка напуганных и выжидающих людей, ситуация в государстве очень сильно дестабилизируется.

– И как они это сделают? Организуют вооруженное восстание, как в Польше?

– Безусловно. Несколько таких восстаний, которые мы, конечно, разобьем. Но… потом они могут перейти к совершенно иной тактике. Например, помогая нашим внутренним врагам продвигаться по служебной и должностной лестнице, закидывая их в руководство государством. Вы ведь читали отчет Путятина о том, что в среде военных офицеров, формально присягнувших мне и прошедших курс переподготовки, бродит недовольство. Им не нравятся новые порядки. Хотя открыто они против них не выступают. Тот же Михаил Драгомиров. Он на всех публичных собраниях придерживается моей линии, однако на него поступал уже не один донос, дескать, за глаза и в приватных беседах Михаил Иванович поговаривает о том, что я разваливаю армию.

– Вы верите доносам? – улыбнулся фон Валь. – Насколько мне известно, у Михаила Ивановича безупречная репутация.

– Именно по этой причине он пока остается в обойме офицеров Русской Императорской армии. Я не уверен в нем. И не только в нем. У него самого ума не хватит на полноценный заговор, однако если доносы верны и Драгомиров скрытый враг моих начинаний, то он легко примкнет к заговорщикам.

– Мне кажется, вы сгущаете краски, – слегка покачал головой Виктор Вильгельмович.

– Отнюдь. Наше государство до моего воцарения было долгие столетия весьма неоднородной субстанцией, и два-три года мало что могли изменить. Вы думаете, зачем я вообще рвусь к военным победам? Думаете, я не понимаю, какие это авантюры? Но нужно закрепить в головах людей, что все эти успехи связаны со мной и моими начинаниями. Просвещать и давить. Потому как убери сейчас давление, и все снова начнет разваливаться, как груда трухи. Я ведь стремлюсь к тому, чтобы государство было единым организмом, а не набором относительно независимых формаций. А чтобы склеить несколько досок, им не только клей нужен, но и некоторое время выдержки в сжатом состоянии. Чуть раньше убери пресс, и ничего не получится. Кроме того, люди не привыкли к новым порядкам и считают их чудными. Они ведь переворачивают старые феодальные порядки с ног на голову. Даже Церковь и та притихла и ждет возрождения патриаршества. Да, дорогой Виктор Вильгельмович, церковные иерархи жаждут получить определенную свободу и финансовую самостоятельность.

– Я слышал, что священники весьма нелестно отзывались о вашем новом проекте наградной системы Российской империи.

– Вы о том заявлении этого странного бывшего архиепископа Минского и Бобруйского Михаила, в котором он назвал пятилучевую звезду нечестивым знаком, недостойным православной награды?

– Да. Правда, признаюсь, не в курсе, чем вся эта истории завершилась. Просто не следил, ибо дел было много.

– Ничем хорошим… для архиепископа, – улыбнулся Император. – Он был расстрижен из сана, после чего осужден на пожизненные исправительные работы с полной конфискацией имущества всей его семьи.

– Ого! – искренне удивился фон Валь. – Мне кажется, вы немного переусердствовали. Так серьезно наказывать за политические высказывания…

– Там дело не в политическом высказывании, а в полной некомпетентности крупного иерарха, совершенно не разбирающегося в собственно церковной символике. Но это полбеды. Своей глупостью он подрывал доверие к власти, за что по совокупности и поплатился. Мне архиепископы, слабые головой, не нужны. Ему наказание, остальным урок.

– Странно. А что, пятилучевая звезда действительно православный символ?

– Виктор, вы же член рыцарского ордена Красной звезды!

– Но я до сих пор не знал подробностей. Просто видел, как странно косились некоторые священники на мой значок.

– Пятилучевая звезда – это самый древний символ Вифлеемской звезды, той самой, которая возвестила миру о пришествии мессии. Она пятилучевой изображалась на многих средневековых храмах и позднее. А на Вифлеемской православной церкви в Иерусалиме пятиконечная звезда венчает распятие. Она – один из базовых христианских символов. И в отличие от распятия символизирует не жертву, а духовное обновление. В христианской культуре нет более позитивного символа. И никогда не было. Пятилучевая звезда покоится на личной печати древнеримского императора Константина I. Того самого, который ввел на всей Римской империи христианство как единую государственную религию. Называть такой знак «нечестивым» – уму непостижимо! И не знать такое архиепископу просто непростительно… Если, конечно, он не целенаправленно вредил.

– То есть вы считаете, что нужно повременить с явным противостоянием?

– Конечно. Мы еще слишком слабы и далеки от единства, чтобы сталкиваться в серьезной схватке с такими монстрами, как Великобритания. Конечно, мы ей сможем намять бока, но какой ценой? В войну нужно вступать тогда, когда это выгодно нам, а никак не противнику. Поэтому я не только развернул весь этот театр с покушением и наградами, но и, пользуясь удачно сложившимися обстоятельствами, лично посетил ирландских революционеров.

Глава 7

Стюарт Парнелл сидел на берегу прудика и думал. Последний месяц буквально перевернул его жизнь с ног на голову.

– Этот русский Император, проезжавший по совершенно неведомой причине через Ирландию, заставил его потерять покой и сон. Один разговор, всего один, а человек уже места себе не находит.

– Что вы говорите? – Офицер Ирландской освободительной армии, присутствующий со Стюартом практически повсеместно, не расслышал слов своего командира.

– Я говорю, Бран, что давно нет вестей от нашего «Большого брата».

– Возможно, сэр.

– Что значит «возможно»?

– Мы едем к старому Гаррету Кондону… – Секретарь замялся.

– И что там? Случится чудо?

– Я слышал, что он вас ждет как раз из-за нашего «Большого брата». Поговаривают, что он прислал вести и кое-что еще.

– Так что же ты молчал? – вспылил Стюарт и вскочил с земли.

Стюарт Парнелл, будучи сыном весьма влиятельного ирландского землевладельца и аристократа, мог совершенно спокойно вести сладкую жизнь в Лондоне. Однако душа жаждала большего, кипящего адреналина, действия, движения. Не будь в Америке дела настолько плохи, сбежал бы туда. Амбиции ирландца горели и не давали ему покоя. Поэтому встреча Парнелла с активистами Ирландской освободительной армии оказалась бальзамом на измученную тошнотворной жизнью сытого и богатого обывателя душу Стюарта. Так случилось, что в GAF[64]64
  GAF – Gaeilge Arm Fuascailte – Ирландская освободительная армия.


[Закрыть] собрались в основном простые люди, максимум торгового или ремесленного сословия. Аристократов, даже мелких, там не было вовсе, так как им не доверяли, опасаясь предательства. А тут такая удача!

Так уж сложилось, что никаких особенно демократических и республиканских тенденций в Ирландии не имелось. Большая часть народа жила мечтами о древних временах, когда Зеленым островом правили свои собственные короли, а британцы даже в гости не ходили, опасаясь грозного ирландского оружия. Эти же настроения чувствовались и в GAF. Она просто расцвела после прихода Стюарта, фактически ощутила второе дыхание.

Впрочем, Александр в Ирландии провел не только вербовку Стюарта в подпольную организацию ирландского сопротивления, но и несколько раз выступил перед революционерами, договорился о поставке новой партии оружия и о многом другом. Правда, практически все пришлось делать буквально бегом и на ходу, но подобное мало кого волновало.

– Стюарт! Друг мой! Рад тебя видеть! – Старый Гаррет двинулся навстречу входящему Пареллу. – Уже совершенно тебя заждался.

– Что-то случилось? Мне сказали, что появилось дело, не требующее отлагательств.

– Пойдем. – Старый Гаррет, поманив Стюарта, прошел через две проходные комнаты и зашел на кухню, поднял лючок и спустился в подвал. Зажег масляную лампу. Поставил на стол небольшой сундук и открыл его. Стюарт глянул туда и замер в недоумении. Внутри лежала аккуратного вида корона, выполненная из белого серебристого металла. Если бы Гаррет и Стюарт были знакомы с искусством начала XXI века, то безошибочно опознали в этом царственном венце безусловные черты эльфиской стилистики. А так, они смогли оценить только качество сложной пространственной вязи.

– Что это?

– «Большой брат» прислал подарок. Он сказал, что достойной стране нужна достойная корона.

– Почему вы ее показываете мне? – Стюарт поднял глаза на хитрого старика.

– Потому что более некому ее среди нас надеть. Слишком простые головы. Не по рождению нам такие вещи даже мерить.

– Странно все это, – сказал Парелл и аккуратно взял корону в руки, медленно вращая и рассматривая. Только сейчас он понял, что его смущало в ней – слишком прочная она была для серебряной поделки. – Из чего она сделана?

– Платина и алмазы. Видишь, как они бусинками между листьев расположились. – Стюарт держал корону в руках, а его глаза все больше и больше разгорались, наполняясь огнем амбиций и страстной жажды власти. – Друг мой, это еще не все. К короне наш добрый друг приложил довольно увесистое письмо, – сказал Гаррет и кивнул на весьма внушительный конверт, лежащий на полке.

Ничего особенно удивительного там не было – обычные организационные инструкции да советы, но главное – это песня… замечательная песня с партитурой, а также сценарий для ее презентации. Александр вспомнил, что в свое время ему очень понравилась переделка одной древней бретонской песенки – Ev’ chistr ‘ta Laou[65]65
  Древняя кельтская народная песня, которую, по легендам, пели бойцы ИРА, да и вообще к которой трепетно относились в Ирландии и Шотландии.


[Закрыть]. Вспомнить мелодию, конечно, не получилось, однако, помня название, Император легко нашел людей, которые смогли ее исполнить. Понятно, что в чистом, народном исполнении эту песню использовать было нельзя, так как и слова не те, и музыка требовала эстрадной обработки… да и с постановкой исполнения требовалось повозиться. Ушло больше года серьезной работы над композицией, включая тестовые слушания теми ирландцами, которые служили при Императоре, прежде чем вышло что-то путное. И надо сказать, что очень недурственно – даже Саша смог проникнуться поразительным звучанием мелодии и слов, хотя и не понимал их, не владея ирландским языком. Ведь весь текст был написан на ирландском языке и носил характер военно-патриотической песни, повествующей о том, как «горят сердца ирландцев», живущих «под гнетом рабства и цепей».

* * *

Изучив пакет, присланный Александром, Парелл не знал, что и думать. В его голове все смешалось в настоящий вихрь, а тело распирало от жажды действий. Образно выражаясь, ему хотелось сесть на коня и повести за собой войска в бой, каким бы он самоубийственным ни был. Он весь горел, охваченный патриотизмом и амбициями.

Прошло минут пять, прежде чем юный аристократ, завершивший чтение и отложивший бумаги, откликнулся на вежливый кашель Гаррета и посмотрел на него возбужденными, чуть влажными глазами. Там читалась такая буря эмоций, мыслей и вопросов, что сформулировать их словами казалось просто невозможно. А старик лишь улыбнулся и, не дожидаясь вопроса, ответил:

– Вас уже ждут верные друзья, – потом сделал небольшую паузу и, чуть склонив голову, завершил свою фразу: – Ваше Величество.

Глава 8

– Ваше Королевское Величество. – Дизраэли поклонился, входя в кабинет.

– Сэр, я хотела бы объяснений. – Виктория кивнула на свежий выпуск «Таймс», пестреющий заголовками о провозглашении независимости Ирландии.

– Мне кажется, что это провокация. Я сам об этом узнал только сегодня утром. Я… – Бенджамин выглядел совершенно растерянным.

– Сэр, а вам не кажется, что последние годы некомпетентность руководителей правительства Великобритании превышает все разумные пределы? – Виктория была зла и холодна. Ее глаза буквально прожигали бедного премьер-министра. – Почему в Ирландии, славной земле английской короны, происходят такие события? – Она выдержала паузу, пока Дизраэли молчал, чуть опустив глаза. – Что там на самом деле произошло? Газеты все правильно осветили?

– Итак, Бенджамин, я надеюсь, вы выполнили мое поручение?

– Да, Ваше Королевское Величество. Даже более того. Я смог не только выяснить детали произошедшего события, но и пригласить ряд музыкантов, чтобы нам исполнили гимн повстанцев.

– Зачем мне слушать столь отвратительные вещи?

– Вы должны это послушать.

– Вы считаете? – Виктория очень скептически посмотрела на Дизраэли.

– Да. Если вы пожелаете, конечно. Они тут, в Букингемском дворце, ожидают Вашего Величества.

– Хорошо. Но пока мы идем, я хотела бы услышать захватывающую историю о той вакханалии, что творится в Ирландии. Вы же не откажетесь развлечь свою королеву?

– Дела обстоят намного хуже, чем мы предполагали. Они не просто провели провозглашение независимости Ирландии. Нет, это было бы сущей мелочью. Эти безумцы провели древний обряд на холме Тара, что в графстве Мит.

– Какое нам дело до этих ряженых?

– Если бы просто ряженые, – вздохнул Дизраэли. – Холм Тара для большинства ирландцев является олицетворением их независимости, так как именно на этом холме с самых древних времен проводились коронации ирландских королей.

– И что за обряд они провели? Вы пытаетесь сказать, что… – Виктория подозрительно посмотрела на мнущегося Бенджамина.

– Да. Они не только провозгласили независимость Ирландии, но и провели ритуал коронации Стюарта Парнелла… Конечно, древняя традиция была соблюдена не до конца верно, но пир Тары нового ирландского короля в окружении дружины и ближайших сподвижников был совершен.

– Стюарт уже взят под стражу?

– Нет. В Ирландии сейчас англичанам находиться опасно. Очень опасно. – Бенджамин особенно подчеркнул этот момент, даже сделав легкую паузу. – Практически все города кипят от митингов и шествий. Те немногие представители британской администрации, что пережили былую травлю этими бандитами, сейчас уже мертвы. А если и нет, то им недолго осталось. Наши полки, стоящие в Ирландии, перешли на сторону восставших. Полиция либо погибла в скоротечных боях, либо присягнула этому самозванцу. Фактически можно сказать, что Ирландия сейчас нами не контролируется.

– Почему наши солдаты пошли на предательство?

– Потому что состояли преимущественно из ирландцев, шотландцев и валлийцев. Офицеры-англичане убиты своими же солдатами и унтерами.

– Скоротечные бои… – Виктория немного задумалась, – что там вообще происходило?

– Группы повстанцев совершали нападения на полицейские участки, начиная с бросков бомб и завершая дело общим штурмом. Многих офицеров и чиновников, что сохраняли верность Вашему Величеству, повстанцы посещали по ночам, оставляя под утро лишь изуродованные трупы. Насколько мне известно, они не щадили ни женщин, ни детей, ежели муж отказывался присягать Стюарту.

Виктория от таких слов совершенно посерела, заводясь.

– За какие сроки вы планируете вернуть контроль над Ирландией? Вы уже определились с тем, сколько солдат вам для этого потребуется?

– Ваше Королевское Величество… вы понимаете… – Бенджамин замялся.

– Что? Говорите!

– Шотландия и Уэльс волнуются. В ряде городов прошли митинги в поддержку независимости Ирландии. Ситуация весьма сложна и опасна. Дошло до того, что я приказал разоружить Шотландскую гвардию и держать ее в казармах. – Дизраэли снова замялся. – Восставших, безусловно, нужно раздавить, но… начни мы это сейчас – потеряем Уэльс и Шотландию.

– Что значит потеряем? – У королевы даже глаза округлились от удивления.

– Это значит, мы получим гражданскую войну с непредсказуемым исходом.

– Какая гражданская война? Бенджамин! Что может сделать кучка бандитов против регулярных английских солдат?

– По всей стране идет волна увольнений ирландцев, валлийцев и шотландцев из армии и флота с последующим отбытием в Ирландию. Мне стало известно, что американская община ирландцев начала сбор денег, оружия и добровольцев для войны с Великобританией. На носу большая европейская война, в которой столкнутся интересы многих крупных игроков. Я убежден, что, дабы избежать нашего в ней участия, Ирландии в скором времени начнут помогать. Не удивлюсь, что даже бесплатно.

– Может быть, устроим им морскую блокаду?

– Портсмутской эскадрой? – Дизраэли грустно улыбнулся. – Она вполне возможна, но, чтобы полностью закрыть Ирландию, нам придется подтянуть большие силы из колоний, оголяя их и ставя под удар. Помните ту авантюру с австрийским шлюпом? Кто ее устроил – достоверно до сих пор неизвестно, хотя, конечно, подозревают Александра. Но прецедент очень опасный. Что мешает врагам Англии, узнав об оголении колоний, отправить туда десяток подобных кораблей? Та же североамериканская диаспора ирландцев первой побежит снаряжать суда для каперства и разбоя в Индийском океане. Боюсь, что морская блокада Ирландии сейчас весьма затруднительна. Как и вообще – любые военные операции против нее. Впрочем, мы уже дошли. Прошу, Ваше Королевское Величество. – Бенджамин сделал приглашающий жест в одну из комнат, где королеву уже ждал небольшой оркестр в ирландских национальных одеждах, причем не простых, а стилистически доработанных. Можно даже сказать, что эти костюмы представляли собой высококлассные поделки по мотивам ирландского костюма, стилизованного под тематику лесных эльфов. Само собой, материалом для этих поделок стал высококачественный китайский шелк повышенной прочности и толщины, что давало довольно любопытный эффект. Королева от их вида поморщилась.

– Вы хотели мне показать это?

– Ваше Королевское Величество, эти люди играли на коронации Стюарта. Ведь так? – Он кивнул в сторону оркестра, и те в ответ закивали головами. – Как они сообщили, им пришлось больше двух недель проводить в неустанных репетициях, несмотря на то что их набирали из лучших музыкантов Ирландии.

– И что? – Королева не скрывала своей брезгливости по отношению к присутствовавшим в комнате ирландцам. – Как они вообще тут оказались?

– Я уговорил их сыграть для Вашего Величества то, что они играли на коронации Стюарта. Пришлось даже вести переговоры лично с Парнеллом.

– Что?! – Глаза королевы выражали едва скрываемую ярость. – Надеюсь, этих… – она махнула рукой в сторону оркестра, – по выходе из Букингемского дворца вы уже распорядились взять под стражу?

– Ваше Королевское Величество, Стюарт Парнелл дал свое разрешение на их выезд под мое честное слово их безопасности и свободы. Если все пройдет как нужно, он обещал освободить полсотни различных английских чиновников, которые сейчас находятся в плену у повстанцев.

Виктория поморщилась, как от зубной боли, а Бенджамин кивнул оркестру, который начал исполнение хорошо разученной композиции, добавляя к музыке еще и слова. Конечно, не хватало нормального хора, однако у музыкантов получалось неплохо. Королева, как и Александр, слов не понимала, ибо не владела ирландским языком, однако сама композиция ее поразила своим звучанием.

– О чем эта песня?

– Она о борьбе всех кельтов за свою свободу и независимость от британской короны. Эту песню, только в народном исполнении, уже поют в Ирландии, Уэльсе и Шотландии. Кто-то постарался напечатать довольно приличное количество партитур под народные инструменты и распространить их среди широких слоев кельтского населения. – Услышав это пояснение, королева замолчала и подошла к окну. Бенджамин проследовал за ней и тихо, на самое ухо сказал: – Ваше Королевское Величество, это восстание не произошло само по себе.

Виктория посмотрела на него с легким раздражением и направилась к выходу из залы. Дизраэли, не отставал ни на шаг, поэтому, когда шаге на двадцатом, уже в коридоре, королева обратилась к нему, он был рядом и во всем надлежащем внимании:

– Кто его организовывал? Не ирландцы же.

– Я считаю, что французы. По крайней мере, я смог пресечь несколько поставок русского оружия через Францию.

– Русского оружия? Так, может быть, это Александр?

– Вряд ли. Он достаточно умен, чтобы так не подставляться.

– Тогда почему русское оружие?

– Потому что стрелковое оружие, изготавливаемое в Москве, сейчас не имеет конкурентов. Оно лучшее. Просто кто-то изо всех сил старается вооружить повстанцев. По поводу артиллерии я не смог ничего выяснить, но в плане стрелкового вооружения думаю, что тысяч на двадцать бойцов поставки уже совершены. А это немало. Уже сейчас нам требуется ввести не менее ста тысяч солдат, дабы быстро смять сопротивление ирландцев. Что будет дальше – понятия не имею, но вряд ли ситуация улучшится.

– А что аристократия?

– Вся ирландская аристократия, за редкими исключениями, перешла на сторону Стюарта.

– А вы?

– А я исключение.

– Боюсь, что, если ситуация не улучшится, вам придется оставить свой пост. – Королева холодно посмотрела на Дизраэли, который едва заметно улыбнулся:

– Назначение козла отпущения, Ваше Королевское Величество, не позволит нам решить сложившуюся проблему.