Текст книги "Игра на понижение"

16 апреля 2074 года.
Российский союз, Оренбургская область.
Военный полигон «Тоцкое»

Температура в мобильном командном пункте, развернутом на вершине господствующего над степью холма, медленно, но неотвратимо повышалась, по мере того как солнце карабкалось все ближе к зениту, пожирая последние остатки ночной прохлады. Десятка два операторов корпели над своими экранами, приводя в движение сложную мишенную обстановку полигона. Позади от них, возле оборудованного большими панорамными экранами рабочего места старшего оператора, стояла группа офицеров с белыми нарукавными повязками посредников. Старший из них, с двумя генеральскими звездами на плечах, глядя на большой экран общей обстановки, вдруг обратил внимание на то, что одна группа тактических значков, обозначавшая бронепехотный взвод в наступлении, вырвалась вперед, изогнувшись в сторону противника на левом фланге батальонного боевого порядка.

– Кто это там такой прыткий?

– Третий взвод, вторая рота, – тут же пояснил один из офицеров. – Командир младший лейтенант Родионов.

– Младший, – удивился генерал. – Из курсантов, что ли?

– Так точно. Курсант четвертого курса на войсковой практике.

– А почему в боевом составе? Обычно же распределяют в учебные центры?

– Один из лучших на курсе. Готовится по специальности «Тактическое командование бронепехотными подразделениями».

Офицер прервался, поскольку перед генералом на экране возникло личное дело младшего лейтенанта. Генерал быстро проглядел его сверху вниз и хотел уже было закрыть, как вдруг ткнул пальцем в графу «послужной список».

– Это что?

– Рапорт, товарищ генерал-майор, – ответил подошедший сзади подполковник. Начальник штаба батальона, он был единственным из офицеров части, присутствующим сейчас на командном пункте. – Родионов перед учениями подал рапорт о получении краткосрочного отпуска по личным обстоятельствам.

– Ковров, – спокойно сказал генерал подполковнику, – мы тут из-за нехватки времени вынуждены вместо нормальной программы подготовки изобретать невесть что, а у вас командирам взводов отпуска раздают?

– Командиром батальона рапорт не подписан, – спокойно сообщил начштаба. – Однако думаю, что трехдневное отсутствие младшего лейтенанта подготовку к передислокации не сорвет. Поэтому решено, что рапорт будет командиром подписан, если Родионов достойно покажет себя на учениях.

Генерал бросил взгляд на крупномасштабный экран. До условной линии боевого соприкосновения, на которой, по замыслу учений, две действующие в пешем порядке роты первого эшелона должны были обнаружить противника, еще далеко, но ничто не мешало устроить неожиданность и до нее.

– А вот сейчас и посмотрим, как он себя покажет, – медленно произнес генерал, потом обернулся к старшему оператору: – Слушай мою команду!

…Связь отказала первой. На тактическом дисплее на внутренней части забрала Олегова шлема исчезли отметки целей, а спустя секунду пропало и расположение подразделений его батальона. Олег с неодобрением подумал, что на этот раз посредники с усложнением обстановки на учениях перестарались. Хотя в них и участвовал весь батальон, они, скорее, были ротно-тактическими, по крайней мере, отработка действий в составе рот предусматривалась сценарием учений изначально. А сейчас под его контролем остался только его взвод и приданный ему танк. Хотя – может быть, так и задумывалось?

В любом случае следовало продолжать выполнять боевую задачу – обходить условного и пока не обнаруженного противника с левого фланга.

Усиленный танком бронепехотный взвод сам по себе представлял серьезную силу. Четыре бронетранспортера, САО поддержки и шестнадцать бронепехотинцев, три отделения, командир, санинструктор и пулеметный расчет. Бронескафандры и искусственные мышцы экзоскелетов «Русич-С2» давали им повышенную скорость, вооружение и защиту легких бронемашин в сочетании с гибкостью традиционной пехоты, что делало бронепехотные подразделения новым словом в военном деле. Обратной стороной этой новизны была неотработанность методик боевого применения. Потенциал новой системы оружия был велик и не изучен до конца, хотя первые проекты боевых экзоскелетов появились в самом начале века.

Основной ударной силой сухопутных войск являлись танки. Уникальное сочетание подвижности, защищенности и огневой мощи теоретически позволяло им решать почти любую задачу, кроме, может быть, контроля территории. Но на практике с появлением легких противотанковых средств танковые части начинали нести недопустимо высокие потери. Прикрыть действия танков была способна только пехота, но она сильно отставала от танков по скорости и защищенности, чем нивелировала все их преимущества. Парадокс казался неразрешимым. Попыток его решить в армиях мира предпринималось великое множество. Бронетранспортеры, боевые машины пехоты, вертолеты, тяжелые транспортеры на танковой же базе, БМПТ. Но все эти средства либо делали пехоту уязвимой к тем же средствам поражения, от которых она должна была защищать танки, либо, устраняя людей вообще, не обладали присущей пехотинцам возможностью обшарить каждую щель.

В отсутствие адекватного прикрытия танки становились все более защищенными, обрастали броней, противокумулятивными решетками и комплексами активной защиты, что в значительной степени увеличивало их массу и снижало подвижность. Начали раздаваться голоса, что танк в качестве наступательного оружия устарел, от этих неповоротливых монстров пора избавляться, а присущие им задачи решать иными средствами.

Появление первых реально работающих экзоскелетных конструкций, которые позволяли пехотинцу нести огромный вес, внесло в эти попытки свежую струю, но долгое время широкое их распространение сдерживалось отсутствием мощного, надежного, компактного и емкого источника энергии. Оппозитные двигатели на высокооктановом горючем, аккумуляторы и топливные элементы проблему не решали. Прорыв наступил, когда в серию пошли воздушно-литиевые батареи с приемлемыми характеристиками. Опыты с пехотными экзоскелетами проводили многие армии. В Российском союзе подобная тема носила наименование «Русич» и отличалась от конкурирующих проектов последовательностью. Ее авторы не пытались создать экзоскелет или даже бронированный скафандр для пехотинца. Они сразу поставили целью формирование бронепехотного подразделения с присущими только ему оснащением, комплексом технических средств и методик применения.

Системный подход себя полностью оправдал. Еще на учениях бронепехота в «Русичах» показала огромный потенциал, причем именно во взаимодействии с танками. Но настоящим потрясением стал десятилетием позже прорыв к Дацину русской 5-й танковой бригады, поставившей точку в маньчжурском конфликте.

Согласно господствующим на тот момент представлениям, такой темп наступательной операции был невозможен, так как должен был привести к высочайшему уровню потерь. На деле боевые потери в танках оказались минимальными, а темп наступления составил невероятные сто пятьдесят километров в сутки, заставлявшие вспомнить о Балтийской войне начала века. Но там похожий темп войска продемонстрировали при прорыве к Калининграду через территории бывших прибалтийских лимитрофов, которые заведомо не могли оказать серьезного сопротивления. В Маньчжурии же наступать пришлось на упорного и хорошо вооруженного противника, пусть и деморализованного американскими ядерными ударами по городам и промышленным объектам, но не собирающегося добровольно уступать контроль над территорией для создания буферных зон.

Успех операции вызвал ажиотаж в сфере военных теоретиков и привел к бурному ренессансу бронетанковых частей почти всех армий мира. То, что такой успех стал возможен благодаря приданным 5-й бригаде двум бронепехотным батальонам, единственным на тот момент в армии Российского союза, конечно, не прошло незамеченным. Но создать собственную бронепехоту оказалось под силу только Североамериканскому и Европейскому союзам, но там эти попытки очень быстро сошли на нет, поскольку ставка была сделана на роботизированные комплексы поля боя.

Попутно выяснилось, что обычной пехоте практически нечего противопоставить бронепехотинцам в бою, поскольку на реальных дистанциях огневого контакта те были прекрасно защищены почти от всех средств поражения, которыми располагал противник, кроме, пожалуй, крупнокалиберных пулеметов.

Распространение крупнокалиберного вооружения стало дешевым ответом на создание бронепехотных и роботизированных систем, но такое вооружение было слишком тяжелым, что теоретически позволяло бронепехоте все равно одерживать верх за счет тактической подвижности.

Правда, сторонники широкого применения бронепехотных подразделений признали, что для самостоятельного прорыва укрепленных позиций они не приспособлены. И теперь натаскивали бронепехотные батальоны на маневренные действия и тесное взаимодействие с разведывательно-ударными артиллерийскими и ракетными комплексами.

…Олегу было чем гордиться. После второго курса офицерского училища отсеивалось до четверти курсантов. После третьего остальные получали звездочки младших лейтенантов и год практики в войсках, которая впоследствии и засчитывалась в качестве четвертого курса. Обычно курсанты зачислялись командирами взводов в учебные центры бригад. Только лучшие могли рассчитывать попасть на практику в боевое подразделение. А получить под командование бронепехотный взвод вообще удавалось только лучшим из лучших.

– Первое отделение, вперед, – скомандовал Олег. – Продолжить движение. Танк сто метров за ним. Задача: закрепиться на горке по азимуту двести восемьдесят. Остальным выстроить звезду!

Экстраполятор тактического компьютера, потерявшего связь с батальонной сетью, подсказывал ему, что сложившиеся условия в целом соответствуют схеме «цифрового окружения», когда противник, готовя атаку на небольшое подразделение, прилагал усилия, чтобы лишить его связи и управления перед тем, как разгромить, обрушившись превосходящими силами. Хотя достоверность работы экстраполятора в оффлайне была ниже всякой критики, пренебрегать его сообщениями не стоило, и был смысл подстраховаться.

За старшину Балашова, замкомвзвода и одновременно командира первого отделения, младший лейтенант был спокоен. Командиру взвода из курсантов просто не могли не подобрать наиболее опытного заместителя.

– Есть, командир! – отозвалось в наушниках.

Первое отделение, на ходу разворачиваясь в цепь, на третьей скорости зарысило вперед. Олег машинально отметил, что, отдавая приказ, забыл указать скорость движения и это ему, несомненно, припомнят на разборе. Впрочем, Балашову лишние указания не нужны, опытный старшина повел отделение не слишком медленно, чтобы не утратить преимущество в скорости, но и не слишком быстро, чтобы не разряжать преждевременно аккумуляторы. Хотя на борту каждого из бэтээров и был запас заряженной аккумуляторной суспензии, ее замена требовала времени, которого у них может и не оказаться.

Нарвись сейчас первое отделение на противника, их поддержат огнем САО. Да и без этого четверо бронепехотинцев и танк наверняка окажутся крепким орешком.

Тем временем остальная часть его взвода расползлась в стороны и заняла круговую оборону, ощетинившись во все стороны девятимиллиметровыми стволами и гранатометами стрелков и тридцатимиллиметровыми пушками бронетранспортеров. Пулеметчиков Олег оставил при себе, усилить угрожаемое направление. Если противник, сумевший подавить систему боевого управления на батальонном и ротном уровнях, действительно сделал это, рассчитывая на контратаку, то его теперь ожидало неожиданное препятствие…

– Есть устроить атаку с фланга! – дисциплинированно отозвался старший оператор и тут же потребовал уточнения: – Какими силами?

– Пожалуй, вот такими, – генерал бесцеремонно занял соседнее кресло и сейчас, прокручивая на экране список мишеней-имитаторов, легко разбираясь в ветвистых деревьях субкаталогов, бормотал себе под нос: – Танковый взвод… Усиленный… Количество… Средства усиления…

Подполковник только покачал головой. Учения проводились без обозначения конкретного противника, личный состав был готов встретить на полигоне противодействие любой армии мира, но выбор генерала ему показался слишком эклектичным. Генерал заметил этот жест Коврова.

– Не справится ваш лейтенант, значит, плохо готовили, – с некоторым злорадством заявил он.

Однако в последний момент все же сменил уровень командования выбранной группы мишеней с «продвинутого» на «обычный».

– Справится, товарищ генерал-лейтенант, – ответил начальник штаба с уверенностью, которой не ощущал.

Не прошло и пяти минут, как подозрения экстраполятора полностью подтвердились. Из-за холмика с левого фланга позицию взвода атаковала пятерка танков «Шамшер-4» при поддержке неустановленного количества «Терминаторов». На самом деле там, конечно же, не было ничего, даже голографических «фантомов». Подними сейчас кто-нибудь из его солдат забрало, чтобы бросить вперед невооруженный взгляд, он не увидел бы ничего. Но вся аппаратура полигона, подключенная в данный момент к сенсорам техники и вооружения участвующего в учениях батальона, создавала полную иллюзию наличия противника в указанном месте, и реагировать приходилось соответственно.

Олег недоуменно хмыкнул. Сценарий учений, видимо, разрабатывали те еще затейники. «Шамшеры», стоящие на вооружении Исламской Уммы, были оружием надежным, хотя и древним, словно испражнения мамонта. Десятилетия назад, еще до Контакта, они разрабатывались с участием Китая в качестве ответа на русские «Арматы», такие же, какой был придан сейчас его взводу. Талибы, в свое время получив доступ к израильским военным технологиям, наклепали огромное количество этих машин, готовясь к противостоянию с Индией, так что встреча с ними на учениях большой неожиданностью не была.

«Терминаторы» – дело другое. Восьминогие роботы не имели ничего общего с человекообразными киборгами из старых фильмов. Это была первая система поля боя, целиком управлявшаяся искусственным интеллектом и способная полностью заменить на нем человека. По крайней мере, теоретически, поскольку вопрос о качестве этого интеллекта пока оставался открытым.

Традиционно сильные в пропаганде, американцы несколько лет назад приняли решение сделать роботизированные подразделения основой своих сухопутных частей и немедленно объявили всю управляемую человеком боевую технику принципиально и безнадежно устаревшей. Позиция, на взгляд Олега, чрезвычайно спорная и вызванная, скорее, борьбой калифорнийских и техасских кланов, а также контролируемых ими промышленных корпораций. Впрочем, недооценивать этого противника тоже не стоило. Сомнительно, правда, чтобы в любом реальном военном конфликте «Шамшеры» и «Терминаторы» могли бы действовать вместе и на одной стороне.

Аппаратура машин и скафандров бронепехоты обнаружила противника до того, как тот открыл огонь, и это показывало, что позицию для взвода Олег выбрал правильно, а значит, первый ход оставался за ним.

Подчиняясь его команде, сзади, будто крышка старинного сундука, крякнули стартовики, и с одного из бронетранспортеров в небо, на ходу расправляя куцые крылышки, взмыли одноразовые беспилотные аппараты. Один – разведчик, набирая высоту, направился в сторону противника. Нужно было определить, является ли атакующая группа авангардом главных сил, передовым дозором или чем-то еще, а также уточнить ее состав. Второй – ретранслятор, должен был использоваться для установления связи с командованием и получения картинки в оперативном масштабе.

Генерала на командном пункте охватил азарт. Он бросил взгляд на картину общей обстановки, прикинул, что до того, как наступающие взводы достигнут условной линии боевого соприкосновения, остается еще минут пять или шесть, и решил, что время у него есть.

– Изоляция полная? – уточнил старший оператор, наблюдая за тем, как внезапно атакованный взвод выпускает беспилотных разведчиков.

– Односторонняя, – скомандовал генерал.

Он собирался проверить, как справится с неожиданными трудностями курсант, но не хотел усложнять задачу командиру идущего в атаку батальона сверх необходимого. Тем более что тот уже отреагировал на потерю связи с левым флангом и выдвигал сейчас на угрожаемое направление часть противотанковых средств и взвод роты второго эшелона.

Посредники по-прежнему не желали давать поблажек. Связь с разведчиком пропала сразу же. Ретранслятор успел передать в ротную и батальонную сети сведения о противнике и даже получил подтверждение, после чего тоже прекратил функционировать, оставив Олега без приказов и оперативной «картинки». Командир взвода видел его продолговатый фюзеляж, опускающийся на парашюте, но попытка восстановить связь успехом не увенчалась. Лазер «применили» посредники или ракету? Олег гадать не стал. В его распоряжении оставалось еще пять подобных аппаратов, но их он решил пока приберечь.

Тем временем противник обнаружил запуск, и его танки первыми «открыли огонь». Отметка запустившего беспилотники бэтээра мигнула желтым и погасла. Он был укрыт за холмиком, но, очевидно, предполагалось, что противником применены снаряды с дистанционным подрывом и «заточенными» против техники управляемыми поражающими элементами. Теперь настала пора поквитаться.

– Второе, третье отделения, по одной – пуск! Цель – танки!

Каждый бронепехотинец нес с собой по два контейнера с ПТУРами. Исключением были пулеметчики, тащившие по одному контейнеру, и командир, у которого в одном из контейнеров был беспилотник.

Бойцы двух отделений выпустили по одной ракете. Пуск был условным. Хотя учения и имели статус «с боевой стрельбой», реально использовались только неуправляемые боеприпасы. Ракеты предпочитали экономить, но аппаратура по-прежнему относилась к условным пускам так же, как к реальным. Взводная сеть целераспределения развела ракеты на нужные траектории еще в полете. Через несколько секунд отметка одного из «Шамшеров» погасла. Спустя мгновение с тактического экрана исчез еще один противник.

Два из пяти! Это был хороший результат при стрельбе «в лоб», и если бы вражеские танки шли при поддержке пехоты, Олег отважился бы на еще один залп. Но приходилось держать в уме «Терминаторов», которые уже пошли на сближение. Хотя роботы и не несли на себе тяжелой брони, было неясно, окажутся ли против них действенными девятимиллиметровые пули «АК-250», автоматов Коломийчука, которым вооружалась бронепехота, и использующего те же боеприпасы пулемета.

В качестве временной меры по роботам открыла минометный огонь «Лилия», взводное САО[8]8
  САО – самоходное артиллерийское орудие.


[Закрыть] поддержки, обрушив на «Терминаторов» серию стадвадцатимиллиметровых мин. От осколков роботы должны быть защищены лучше, чем от пуль, тем не менее пара их отметок погасла, но в концепцию боевого применения этих машин изначально закладывались высокие потери.

Оставшиеся танки начали обстреливать занятую взводом позицию издали, но тут на связь с Олегом вышел Балашов, доложивший, что впереди противник не обнаружен, и запросивший разрешение на удар во фланг. Олег разрешение дал.

Старшина колебаться не стал и атаковал, залпом выпустив все ракеты, которые у него имелись. Его тут же поддержал огнем танк. Через десяток секунд силы противника уменьшились еще на два танка и четыре робота. Оставшийся «Шамшер» начал отползать назад, а шесть уцелевших «Терминаторов» перешли в позиционное положение, начав обстрел пехоты из своих крупнокалиберных полуавтоматов. На семисотметровой дистанции их полудюймовые «Браунинги» были действеннее русских «АК», и обыкновенной пехоте в столкновении с ними пришлось бы плохо, но сейчас им противостоял такой же малоуязвимый противник, как они сами.

Перестрелка могла бы длиться долго, но, учитывая поддержку «Лилии» и танка, наконец расправившегося с последним «Шамшером», у «Терминаторов» шансов не было.

Сам Олег стрелять не стал и только косился на тактический экран в своем шлеме. Компьютер анализировал количество и расположение противника и солдат взвода, точность стрельбы вплоть до полета каждой пули и строил прогноз на ближайшее будущее. По прогнозу выходило, что, продолжая вести огонь с занятой позиции, они уничтожат противника не позже, чем через три минуты, потеряв при самом неблагоприятном раскладе двух человек.

Лейтенант решил, что трехминутная задержка в условиях, когда его взвод вырвался вперед и контролирует важную в тактическом плане высотку, вполне допустима, а потери практически приемлемы. Он намеревался перестрелять настырные механизмы, после чего попробовать вновь установить связь с батальоном.

В командном пункте полигона офицеры, столпившись за спиной у операторов, обменивались краткими репликами.

– По крайней мере, стрелковая подготовка у него на высоте, да и действует он грамотно, – оценил генерал. – Но, похоже, слишком доверяет компьютерным подсказкам. Беда с этой молодежью, нужно учить их думать своей головой.

Компьютерная сеть полигона учитывала действия бойцов и, соотнося их с замыслом учений и запланированными силами условного противника, вырабатывала его реакцию. Ковров, непроизвольно сжимая кулаки, косился на стремительно бегущие к нулю секунды, которые оставались до того момента, когда имитируемый противник должен был оценить ситуацию и принять какие-либо меры. Отметки взвода Родионова по-прежнему были неподвижны, видимо, младший лейтенант всерьез вознамерился перестрелять противника с места.

– Да двигайся ты, черт! – не удержавшись, буркнул подполковник себе под нос.

Генерал покосился на него, но ничего не сказал. Отсчет закончился.

– Время реакции истекло, – доложил один из операторов. – Решение системы: «огонь батареи бригадной артиллерии синий шесть дробь восемнадцать».

– Разрешить, – приказал старший оператор.

На тактическом экране значки, обозначавшие взвод, снова пришли в движение, но покинуть зону поражения они уже не успевали.

– Расчет потерь произведен, – послышался доклад другого оператора. – По условиям учений взвод выведен из строя.

Старший оператор покосился на генерала, но, не дождавшись реакции с его стороны, принял решение самостоятельно:

– Третий взвод второй роты выведен из строя, из боевого расчета исключить, из зоны вывести! – И уже обращаясь к начальнику штаба: – Командуйте.

Подполковник опустил ко рту тонкую трубочку микрофона и на секунду замешкался, выбирая абонента. Передовая линия батальона достигла боевого соприкосновения, и на экране оперативной обстановки перед боевым порядком батальона, в соответствии со сценарием учений, начали появляться силы противника.

…Олег едва успел обрадоваться тому, что справился с неожиданной атакой, и отдать приказ о продолжении движения, как вдруг у всех бойцов взвода отключились тактические экраны и всплывший вместо них тревожный транспарант возвестил, что для их подразделения учения окончены. О причинах этого оставалось только гадать. Олег дал команду взводу собраться около машин и, наконец, позволив себе поднять забрало, вдохнул сырой утренний воздух.

– «Зебра пятьдесят пять», я «Кабемас», ответь, – послышался в наушниках голос подполковника Коврова.

– «Зебра пятьдесят пять» на связи, – ответил Олег.

Он внутренне поежился. Ковров имел репутацию человека жесткого и требовательного, и тон, каким тот произнес позывные, не предвещал для командира взвода ничего хорошего.

– Возвратиться в исходный район. Как понял?

– Понял, исполняю! – откликнулся лейтенант.

Пока бронетранспортеры и танк выбирались по разбитому полю на дорогу и петляли по ней до площадок исходного района, он напряженно искал ошибки в компьютерной записи проведенного им боя. Ошибок не находилось, получалось, что в каждый момент он действовал оптимально.

– Покинуть машины, двигатели заглушить! – скомандовал он, когда техника взвода выстроилась в отведенном месте полевого парка.

Солдаты полезли наружу, обмениваясь впечатлениями. Из люков бронетранспортеров, танка и самоходного орудия показались головы членов экипажа. Олег увидел, как в направлении полевого парка от командного пункта полигона к ним едет штабной «Архар», и скомандовал построение.

Когда покрытый серой пылью вездеход с двумя белыми флажками посредников на антеннах остановился перед строем, солдаты увидели выбирающегося оттуда начальника штаба, встали по стойке «смирно» еще до поданной Олегом команды.

Первым к нему, однако, подошел майор-посредник.

– По вашему взводу, лейтенант, нанесен артиллерийский удар. Из строя выведены десять человек полностью, еще трое имеют тяжелые повреждения. «Лилия» и еще один бэтээр потеряли боеспособность. У тебя остались танк, бронетранспортер и три бронепехотинца, но по условиям учений выполнение задачи взводом прекращено. Уяснил?

– Так точно.

Следом подошел Ковров, и его лицо не предвещало ничего хорошего.

– Картина маслом, – заметил он, в упор посмотрев на Олега. – Триптих. Иван Грозный убивает своего сына, поджигает дом и пилит дерево. Вольно!

– Вольно! – с облегчением скомандовал Олег.

– Взводу засчитано пять вражеских танков, из которых два – работа танкистов. И семь-восемь роботов. Результат неплохой только арифметически. В реальном бою понесенные потери, скорее всего, не оправдаются. Экстраполятором пользовался?

– Так точно, – захлопал глазами Олег. – Но я старался действовать оптимально…

– А своей головой думать разучился или как? – ядовито осведомился подполковник. – Вам компьютеры даны как подспорье, а не как истина в последней инстанции. Боевой устав бронепехоты, глава четвертая, пункт первый, «общие положения». Отвечать!

Олег прищурил глаза, вспоминая.

– Бронепехота есть высокомобильное средство…

– Достаточно, – поднял палец Ковров. – Высокомобильное! Ты же сидел на одном месте, постреливал и радовался. При потере связи компьютер строит свои прогнозы только на основе имеющейся информации. Но у противника-то связь и боевое управление, скорее всего, присутствуют, и ни один его офицер не откажет себе в удовольствии обсыпать тебя мелом, если у него появится такая возможность! – Ковров вспомнил, что перед ним курсант, пусть и на боевой практике, и не отказал себе в возможности прочесть маленькую лекцию: – Недооценка маневренности – основная твоя ошибка. Бронепехота – это не только крепкая скорлупа и мощное оружие, но и быстрые ноги. Сразу после выбивания танков необходимо было поднять взвод и двигаться. Под прикрытием «Лилии», быть может. Потери были бы, роботы – неудобный противник, но меньшие. Запомни, Родионов, современная война – это не перестрелки. Это возможность использовать для поражения противника средства старшего начальника. Помнить об этом нужно постоянно. Ты помнишь?

– Так точно.

– Ага, сам помнишь, а то, что противник тоже это помнит и постоянно использует, упустил. Или ты думаешь, что воевать, если придется, мы будем с идиотами?

Олег почувствовал, что краснеет, была у него такая особенность легко краснеть. Полковник заметил.

– Ладно, лейтенант, не дрейфь. Тебе специально подкузьмили, как молодому. Ты рапорт об отпуске подал, я слышал? Причина?

– Брату старлея присвоили, – ответил Олег. – На два дня прилетает.

– Прилетает? Где служит? Маньчжурия?

– Нет, он не военный. Космонавт, паромы к Луне водит.

– Космонавт, значит. – Глаза полковника стали жесткими. – Отпуск тебе дадут, но чтобы к началу мая был здесь как штык. На юге опять обострение, бригаду перебрасывают на Устюртский участок. Бригадных учений не будет, хорошо, если двусторонние батальонные…

Он склонил голову, прислушиваясь к неслышимому окружающим голосу в наушнике, и даже приложил к уху палец. Заторопился и, шагнув обратно к вездеходу, бросил Олегу:

– Все, технику и снаряжение на обслуживание, машины на заправку, боеприпасы сдать. По окончании учений доложить командиру батальона.