Текст книги "Реверс"

13

21 мая 2004 года. Пятница.

17.00–17.30

– Пацан! Сопляк! – бешено выкрикивал Самандаров, швыряя телефонную трубку.

Практикантка пришипилась испуганно. В такие минуты она боялась навлечь гнев на себя.

– Кыш с моего стола! – Рафаил отвернулся к окну, кусал губы.

Лицо его пошло пунцовыми пятнами.

Алиса со всеми бумагами торопилась перебраться за второй стол, временно пустовавший. Его хозяин повышал квалификацию в Питере. Когда решался вопрос, кого из следователей послать на учёбу, рассматривались все кандидатуры, кроме самандаровской. Собственная незаменимость Рафе прежде тешила самолюбие, теперь удручала. Кто везёт, на том и едут!

Знакомясь с материалом, он отвлёкся, поуспокоился и начал систематизировать ходы по их приоритетам. Объём работы вечером предстоял без преувеличения гигантский.

Напечатать постановление о возбуждении уголовного дела, согласовать его с Кораблёвым, который обязательно внесёт в фабулу исправления. Если не по сути, то переставит слова на свой лад. Как будто перемена мест слагаемых влияет на результат!

После правки постановление нужно будет распечатать в трёх экземплярах.

Заполнить статистическую карточку формы № 21 на выявленное преступление. Завизировать её у Кораблёва. Тот непременно ткнёт носом в какую-нибудь хрень.

– Рафаил Ильич, почему не заполнен пункт «порядковый номер преступления в уголовном деле»?

А зачем, спрашивается, его заполнять, если преступление в деле единственное? Маразм!

Копию постановления и статкарточку закинуть в отдел учёта. Причём оперативно, потому как в УВД сегодня крайний день, короткая смена. Хорошо, есть обученная Алиска, она унесёт бумажки куда надо, получит номер дела.

Пока стажёрка бегает, он нашлёпает постановления на производство обысков в кабинетах № 305 и № 307. Напечатает поручение о проведении следственных действий.

Без бумажки фейсы пальцем не пошевелят…

Может, эти документы господин цензор не будет вычитывать? Санкции прокурора на обыск в помещении, вообще-то, не требуется. Но показать ему надо, а то потом писков-визгов не оберёшься. И не забыть в конце поручения написать «с уважением», как он любит. Хотя, разве уместны реверансы в официальных бумагах?!

Алиску, как вернётся из милиции, отправить на фээсбэшной машине в администрацию. Постановления с поручением дать ей. А ещё – чистые бланки протоколов обыска и ОМП[75]75
  ОМП – осмотр места происшествия.


[Закрыть], копирку, скотч, пакеты для упаковки изъятого. Хм, найдут ли, что упаковывать-то…

Стоп! На постановления надо поставить гербовые печати. Не забыть предупредить нашу канцелярию, чтоб не сбежали. А то без колотушки останемся. Законом печать на таких документах не предусмотрена, но чинодралы в администрации могут заерепениться. Лишние загвоздки ни к чему.

Допросить главного свидетеля Мунтяна и для массовости – посредника, который его с архитектором свёл.

Решить вопрос о допуске адвоката. Скорее всего, придётся Сизова дожидаться. Если жулик так настойчиво требует Ростика, значит, у них заключено соглашение. «Кожаная Голова» от такого клиента разве откажется? Тут бабок, как грязи!

Ознакомить Левандовского и его защитника с постановлением о возбуждении дела. Вручить копию под роспись. Допросить Левандовского в качестве подозреваемого. Если он соблаговолит давать показания, провести очную ставку с Мунтяном.

Задержать подозреваемого в порядке девяносто первой[76]76
  Статья 91 УПК РФ предусматривает основания задержания подозреваемого.


[Закрыть]. Раз ввязались в драку, закрывать клиента надо обязательно. Отпустить – значит расписаться в собственном бессилии. Архитектор тотчас заляжет в стационар с каким-нибудь страшным диагнозом. Хрен его оттуда выцарапаешь. В это время тёмные силы начнут Мунтяна обрабатывать, подбивать к изменению показаний.

Гришку под видео нужно допрашивать, чтоб потом не перевернулся. Кто у нас последний видеокамеру эксплуатировал? Утром, вроде, Максимов на показ собирался, чистую кассету искал. Вернулся ли он?

Самандаров стукнул кулаком в стену, вызывая на связь соседей. Не дождавшись ответа, выскочил в коридор.

Полчаса спустя, упыхавшийся от челночного бега между своим кабинетом, замовским и канцелярией, он дал отмашку практикантке: «В боевую линию!».

– Босс, у нас кофе кончился, – обрадовала Алиса.

– На обратной дороге купи, и пожевать чего-нибудь, – Рафа сунул ей мятую банкноту.

– Какой кофе на полтинник? – задала резонный вопрос девушка.

– В маленьких пакетиках возьми. Ну, слушай, нет у меня при себе больше денег! Утром полный бак заправил.

Алиса знала, что Самандаров прижимист. Девиз его был: «Ни копейки на военные расходы».

– Ла-адно, добавлю.

– Другой разговор, – воспользовавшись тем, что практикантка налегла грудью на стол, цепляя пластиковый файл с документами, Рафаил потрепал её по оттопырившейся попке. – Ты сегодня снова в леопардовых стрингах?

– Пошляк! – это слово в лексиконе девушки фигурировало часто.

Сейчас оно прозвучало с нейтральной интонацией. На заигрывания не было ни минуты.

14

Неафишируемые страницы биографии народного избранника

Трудно поверить, но в начале девяностых Катаев имел имидж типичного нового русского. Шестисотый «мерин», малиновый пиджак, чёрные джинсы, остроносые туфли, голда[77]77
  Голда – массивная золотая цепь (жарг).


[Закрыть] на шее, увесистая «гайка» на отогнутом мизинце, «котлета» баксов в барсетке.

В середине десятилетия он косил уже под Дона Корлеоне. Пересел на «джип» с тонированными стёклами, стал носить итальянские костюмы и рубашки цветом темнее галстуков, в любую погоду прятал глаза под солнцезащитными очками-хамелеонами. Его сопровождала бритоголовая пристяжь с тэтэхами[78]78
  Тэтэха – пистолет ТТ (жарг).


[Закрыть] за поясом и «пампушками»[79]79
  «Пампушка» – помповое ружьё (жарг).


[Закрыть] под полами кожаных регланов.

Братанский прикид и гангстерский антураж остались в прошлом. Ныне Сергей Альбертович не только легальный бизнесмен, занимающийся деревопереработкой, капитальным строительством и розничной торговлей нефтепродуктами, но и состоявшийся политик областного масштаба.

Он вторично прошёл в депутаты Законодательного Собрания. Новая избирательная кампания далась Катаеву несказанно легче дебютной. Его не полоскали по заказу конкурентов в прессе и на ТВ, вспоминая давнюю судимость и прочие грехи, действительные и мнимые. Силовики не бряцали доспехами, грозя привлечением к уголовной ответственности. Сам факт регистрации кандидатом в депутаты не пришлось отстаивать в суде.

Недавняя победа на выборах объяснялась вовсе не тем, что электорат воспылал доверием к Сергею Альбертовичу. Просто на этом поле, как и в бизнесе, необходимо чётко усвоить правила и, соблюдая их, занять своё место под солнцем. Красные директора, серьёзно бодавшиеся с Катаевым в прошлом забеге, присмотрелись к новому игроку и поняли, что он вполне вменяем.

Город имел в ЗС два мандата. Один вновь достался Катаеву, по второму округу прошёл главный инженер механического завода Варшавский. Люди дела одержали верх, а оппозиционная шелупонь и так называемые независимые кандидаты остались за бортом.

Стремясь четыре года назад в депутатское кресло, Сергей Альбертович в первую очередь хотел приобрести иммунитет. В ту пору велики были риски сесть. Теперь конфигурация иная. Методы борьбы за выживание изменились кардинально. Не нужно добиваться от партнёров лояльности путём криминальных разборок, отпала надобность физического устранения наиболее зубастых конкурентов.

На этом фоне подзабылась тяжеловесная кличка Каток, которой не так давно стращали коммерсов. Те, кто её помнил, обращаться на прежний манер к Сергею Альбертовичу избегали.

До минимума снизилась роль воровской крыши. По старой памяти Катаев отстёгивал процент в Москву Севе Гашёному, но ценник уже был гораздо скромнее, как и сам Сева. Некогда гремевший на полстраны славянский вор стал задумываться о душе, возможности его обмельчали.

В то же время сменились ориентиры у руководства правоохранительных структур. Через них решать вопросы стало проще, выгоднее и чище.

Органы умнели с головы. В столице деньги открывали двери большинства кабинетов, на областном уровне – половину, на районном – некоторые. Патриархальный уклад, косность мышления не позволяли на местах сразу отказаться от устаревших принципов.

Сергей Альбертович был уверен, что это явление временное, и очень скоро серьёзные бизнесмены и начальники силовых органов достигнут паритета повсеместно. Залог успеха виделся в том, что у каждой стороны имелся продукт, необходимый партнёру. Материальные блага выставлялись против властных полномочий.

Старые грехи Катаева поросли быльём, новые проделки были гораздо более изощрёнными и потому практически недоказуемыми. От тюрьмы на Руси зарекаться не стоило, но на современном этапе вероятность сесть находилась в прямой зависимости от благосостояния индивидуума.

Поэтому участие в законотворчестве рассматривалось Сергеем Альбертовичем как инструмент для умножения капитала. Науку лоббирования личных выгод и интересов аффилированных структур он освоил на высший балл.

В новом созыве заксобрания Катаев нацелился на пост заместителя председателя комитета по промышленной политике, инвестициям, инновациям, малому и среднему бизнесу и стратегическому планированию. Должность, пусть и неосвобождённая, сулила большие возможности.

Продуманным штрихом нового облика стала защита кандидатской диссертации. Встала она в копеечку и реальной отдачи не обещала, однако буковки «к.э.н.»[80]80
  Кандидат экономических наук.


[Закрыть] на визитке с шелкографией свидетельствовали, что её обладатель идёт в ногу с научным прогрессом. Кто станет выяснять, что убелённый благородными сединами солидняк получил высшее образование лишь к сорока годам, а в молодости трижды отчислялся из провинциального ВУЗа за академическую неуспеваемость?

Для того, чтобы подогнать к авантажному знаменателю все детали ареала, Сергей Альбертович пожертвовал раскрученной вывеской фирмы.

«Наяда ЛТД» придумывалась на хмельную голову. Помнится, отжигали с компаньоном в сауне, стебались наперебой: «Ну какие, нафиг, в «совке» могут быть частные предприятия? Оклемается со дня на день власть, прихлопнет всех нас, как мух».

Стартовый бизнес-план маркитанили весело – с шампанским и девками. Те без конца хохотали, визжали – гладкие, жопастые. Прыгали с бортика в бассейн, кверху подлетали титьки и брызги. В процессе любования розовыми прелестями в башке мелькнуло словцо из античной мифологии.

– Спирька, будет наша фирма называться «Наяда»! – возвестил Катаев, перекрикивая модную группу «Комбинация».

А брательник, наблатыкавшийся в своём инязе, добавил:

– Limited.

Так и зарегистрировали на следующий день. Потом, когда подгоняли под новые стандарты, спереди приставили три «О». Много позже головастик Рипке просветил, что название содержит тавтологию. ООО это тоже, что ЛТД, ограниченная ответственность.

Теперь компания называется «Монолит». В тему, лаконично, благозвучно, солидно, надёжно.

На пороге своего пятидесятилетнего юбилея Сергей Альбертович стоял на ногах, как монумент. Незыблемо. Пару вскочивших каверзных вопросов рассчитывал вскоре уладить. Один гемор прилетел из прошлого, другой грозил снизить доходность строительного сектора. Объединяло проблемы сомнение – решаемы ли они интеллигентным путём.

Та, что шла первым номером, по сути, была организационной издержкой. Пять лет назад Катаев задумал переформатировать ситуацию в регионе. Избавившись от криминала в его первобытном виде, хотел создать для себя благоприятный инвестиционный климат. Одним ходом надеялся покончить с местным уголовным авторитетом Клычом и остановить экспансию столичных пиковых воров[81]81
  Пиковый вор – из кавказцев (жарг).


[Закрыть].

План удался на три четверти. Чужими руками Сергей Альбертович убрал парочку местных гангстеров, собиравших бабло для москвича Дато Боржомского. Стрелки перевёл на Клыча, якобы осерчавшего за отлучение от кормушки. Попытка Клыча оправдаться потерпела фиаско. Москвичи приговорили его. Дато, зная о позициях Севы Гашёного в Остроге, ожидаемо обратился к нему за содействием. Законник в свою очередь– напряг Катаева. Тот подписался, но во избежание лишнего шума попросил организовать акцию так, чтобы Клыч просто исчез. Нет тела, нет дела. Сгинет Вова, а слух пойдёт, будто сбежал беспредельщик за бугор, устрашившись справедливого возмездия.

Прибывшим столичным спецам Сергей Альбертович поднёс Клыча на блюдечке с голубой каемочкой. В последний момент вмешалась непреодолимая сила в лице ФСБ. Похищение сорвалось. Клыч, уже спеленатый москвичами, уцелел. Правда, спасители тут же упаковали его за хищение оружия из воинской части. Срок Вова огрёб недетский, семерик строгача.

Но не все срока кончаются звонком. Существует лазейка в виде УДО[82]82
  УДО – условно-досрочное освобождение.


[Закрыть]. Знающий человек шепнул Сергею Альбертовичу, что таковая реально замаячила перед Клычом. Его преждевременное возвращение неминуемо нарушит расстановку сил, снова в городе начнутся разборки. То, что горбатого исправит могила, Катаев знал. Но не хотелось снова пачкать руки. Опять эти могильщики, чистильщики, газонокосильщики… Снова поднимется волна, свои менты на уши встанут, слетится туча областной нечисти в погонах. Прокуратура взбеленится. Времена такие, что теперь и ФСБ в каждую дырку нос суёт. Шпионов, видно, всех переловили.

Ждать у моря погоды нельзя. Работать следовало на упреждение. Насчёт Клыча имелась путная идейка без мокрухи. Дело за грамотной реализацией.

А вот цивильного решения второй проблемы на ум не приходило, хотя создал её человек, далёкий от уголовщины. Свой брат коммерсант Савельев Леонид Юрьевич. Гулливер Савелий!

Город маленький, но раньше им удавалось ходить разными тропами. Бизнес пересекался в части деревяшек, но тут Катаев не претендовал на первенство. Мощности его Терентьевского леспромхоза в подмётки не годились лесокомбинату «Дубрава», которым владел Савелий. Слава Богу, обитали не в пустыне, леса на корню в районе хватит на сто лет верных.

Когда Савелий занялся строительно-монтажными работами, Сергей Альбертович пробил тему безотлагательно.

– На пятки наступаешь, Юрьич?

– Я в порядке хобби, Серёж, – отшутился Савельев.

Почти год после этого разговора казалось, что дылда не обманул. Шарага его пробавлялась отделкой офисов.

Но неделю назад Савелий нацелил клюв на местный ДСК, выставленный собственником на продажу. Катаев к комбинату долго клинья подбивал. Контролируя подготовку документов, вычитывал каждый скрупулёзно – акт инвентаризации, аудиторское заключение, реестр обязательств, бухгалтерский баланс имущественного комплекса. Когда подоспел срок выходить на сделку, встрял Савельев. Внагляк начал перебивать цену.

Сергей Альбертович схватился за телефон, вывалил претензии и услышал в ответ клоунаду:

– Ничего личного, герр депутат, только бизнес. Свободная конкуренция, понимаешь!

Гордость не позволила Катаеву продолжать разговор. Последующие выходы на Савелия через общих знакомых результата не дали. Каланча уверовал в собственную вседозволенность, зиждившуюся, в том числе, на дружбе с ментами.

Особенно близко он якшался с начальником криминальной милиции Птицыным. Поговаривали, будто полковник по символической цене приобрёл у Савельева лесопилку. Оформил её, разумеется, на подставное лицо. Управлял также дистанционно. Данный факт прагматик Катаев не осуждал. Надёжная крыша обязана достойно оплачиваться, а погоны не должны мешать мужику зарабатывать.

Сергей Альбертович и сам был не прочь заполучить в союзники главного сыщика города. Но тот не относился к породе всеядных, предпочитал иметь одного проверенного спонсора.

Итак, резкие движения в сторону распоясавшегося Савельева недопустимы. Вадим Львович Птицын – человек опасный. В свою бытность начальником «шестого» отдела сумел приземлить почти всю Острожскую братву. Катку он тоже кровушки попил. Упрятать на зону силёнок не хватило, но условный срок за хранение огнестрельного оружия повесил. Подпортил стервец биографию.

Сергей Альбертович тоже кадрил силовиков. У него удачно складывались отношения с руководством органа, созданного на месте ликвидированной налоговой полиции. Госкомдурь[83]83
  Госкомдурь – государственный комитет РФ по противодействию незаконному обороту наркотических средств и психотропных веществ (жарг).


[Закрыть], как метко окрестил новорожденного народ, представлялась весьма перспективным вложением. Параллельно крепилось взаимовыгодное сотрудничество с начальником МОБ Коробовым.

Но в карман Савелию не подбросишь наркотики и участкового с проверкой на его офис не натравишь. У гендиректора «Дубравы» крупный калибр.

Чтобы понудить его отступиться от ДСК, нужен или креатив, который, увы, в продажу пока не поступил, или хорошо забытое старое, но в новом флаконе и не такое концентрированное.

Поиск оптимального решения держал Сергея Альбертовича в тонусе. Он знал – умный человек выход найдёт всегда.

15

22 мая 2004 года. Суббота.

09.00–11.30

По субботам с утра Катаев посещал салон красоты. Огромная яркая вывеска на фронтоне всякий раз вызывала у него вопрос. Чем руководствовалась хозяйка заведения, называя его «Дездемоной»? Крылся ли в этом прозрачный намёк тем клиенткам, что не хранят верность своим мужьям? Или же доморощенная бизнесвумен подхватила первое пришедшее на ум звучное имя без задней мысли об ассоциации, которую оно вызовет?

«Скорее, второе, как я со своей «Наядой», – отступив на шаг от джипа, Сергей Альбертович нажал на кнопку брелока автосигнализации.

Отрывистое кряканье и вспышка габаритов подтвердили включение режима охраны.

Сотворивший грандиозную вывеску живописец изобразил знаменитую венецианскую красавицу платиновой блондинкой с капризно надутыми силиконовыми губами.

«Глубинка», – Катаев усмехнулся снисходительно, но без раздражения.

Искушенному клиенту, посещавшему сетевые салоны европейского уровня, провинциальность бросалась в глаза с порога.

«Дездемона» забралась на верхний этаж здания бывшего ОКСа[84]84
  ОКС – отдел капитального строительства.


[Закрыть] экскаваторного завода. Предприятие обанкротилось, имущество пошло с молотка. Новый собственник строения запустил в него стаю ушлых арендаторов.

Лифт, разумеется, проектом предусмотрен не был. Узкие лестничные марши позволяли расходиться при встрече исключительно боком.

На своём этаже хозяйка салона провела перепланировку, но коридорная система осталась. Пол в середине прохода имел уступ на более высокий уровень. Загадку ненужной ступеньки Сергей Альбертович разгадал давно.

Ранее этаж разделяла перегородка. В одной половине пол был поднят на высоту кирпича. Стенку снесли, коридор стал сквозным, однако выровнять поверхность реконструкторы не потрудились.

«Чисто русский подход, – каждый раз отмечал Катаев. – А на претензию, что посетитель может споткнуться, умелец заявит с вызовом: «Под ноги смотреть нужно, а не ворон ловить».

Устремлённый вниз взгляд выявлял недоделки ремонта. Жёлтый линолеум остался старым – зашарканным, кое-где вытертым до дыр.

Начинка салона была гораздо лучше облатки. Мастера, обслуживавшие Сергея Альбертовича, знали его вкусы и умели им потрафить.

Короткая строгая стрижка подчеркнула респектабельность вип-клиента. Элегантно серебрящиеся баки добавляли его облику академизма.

Из парикмахерского зала Катаев перешёл в соседнюю комнату. Там разулся и удобно устроился в педикюрном кресле, наклон спинки которого регулировался гидравликой. Час спустя наступил черёд маникюра.

В подчинении Сергея Альбертовича находилось немало ослов, тайно осуждающих увлечение шефа косметическими процедурами. Фраера ушастые не понимали, что для бизнесмена ухоженные руки – вторая визитная карточка, а педикюр – это, прежде всего, лечебно-гигиеническая процедура.

Расплачиваясь, Катаев приветливо поблагодарил мастеров и, как всегда, оставил хорошие чаевые. Деловой человек не жалеет денег на себя.

Выехав со стоянки, не удержался, чтобы не полюбоваться работой искусницы маникюрши. Контролируя руль ладонями, растопырил пальцы. Покрытые прозрачным матовым лаком ногти выглядели идеально.

На перекрёстке встал под красный свет светофора. Здесь с приходом тепла наладили промысел убогие. Вдоль замершей вереницы автомобилей с костылём под мышкой ползла каракатица, искорёженная ДЦП[85]85
  ДЦП – детский церебральный паралич.


[Закрыть]. Навяливала водителям флажки с триколором.

«Удачное прикрытие для киллера», – кольнула Сергея Альбертовича неприятная мыслишка.

От постоянной охраны он отказался после посадки Клыча. Других угроз извне не видел. По городу, особенно в выходные дни, крутил баранку сам, давал возможность водителю побыть с семьёй.

Фаталистом Катаев не стал, жизнь ценил даже выше, чем прежде. Каждый прожитый год увеличивал её стоимость, как выгодный банковский процент. Но, вместе с тем, Сергей Альбертович не видел смысла перестраховываться.

Колченогая бесцеремонно стукнула грязным согнутым пальцем в водительское стекло, махнула растопыренным букетом флажков. Катаев сделал прогоняющий жест, сопровождаемый гадливой гримасой.

«Надо сказать Коробову. ГИБДД в его подчинении, пусть разгонят этих попрошаек! Лезут прямо под колёса!»

Наконец впереди тронулись. Сергей Альбертович проехал прямо. С улицы Социалистической заезд в офис был удобней.

Тягостное впечатление, оставленное назойливой немощью, Катаев заглаживал, любуясь молодыми тёлками. Они разгуливали по тротуарам в изобилии. Вспархивающие мини юбки, обтягивающие тонкие брючки, шустрые ножницы стройных ног, плавные вензеля, выписываемые аппетитными задницами, тешили глаз.

Красотки вкупе с бодрой, не успевшей припылиться зеленью, декорировали городские изъяны. Кроме дорожного покрытия, разумеется. В центре асфальт был ещё ничего, на троечку, а чуть в сторону свернёшь – воронки, как после бомбёжки. На многие улицы из опасений угробить подвеску, отказывались ездить таксисты.

Причина бардака коренилась в импотенции власти. Мэрствовал в Остроге бывший второй секретарь горкома бывшей правящей партии. При нём управление городским хозяйством свелось к бесконечным совещаниям. Чиновники свято верили – чем обширнее повестка дня, чем больше штанов они протрут в президиумах, чем больше ленточек разрежут на презентациях, тем эффективней их труд на благо малой родины.

«Если переезд мой в губернию отложится на год, надо, пожалуй, заняться городом, – в этой мысли Сергей Альбертович утверждался всё сильнее. – Подобрать в мэры толкового менеджера – энергичного мужика лет сорока. Производственника! Команду ему сколотить живую. И взбаламутить это стоячее болото! Сколько можно тухнуть?!»

Главный офис компании «Монолит» располагался на тихой улочке. При советской власти здесь был ведомственный детский сад. Победившая демократия обнаружила в стране избыток ДДУ[86]86
  ДДУ – детское дошкольное учреждение.


[Закрыть] и в рекордные сроки от ненужного избавилась. Катаев держал нос по ветру и своего не упустил. Цена по его тогдашним доходам была кусачей, но он поднатужился. Строение купил с прилегающей территорией. На просторном участке произрастали не только банальные акации и американские клёны, мачтовые сосны тут красовались в количестве полутора десятков.

За прошедшие годы двухэтажное здание превратилось в ухоженный особняк под нарядной крышей из металлочерепицы. Территорию ограждал высокий забор жёлтого декоративного кирпича с чёткой расшивкой швов. Прежде по всему периметру над забором щетинилась колючая проволока в три ряда. Не так давно Сергей Альбертович понял её неэстетичность и приказал демонтировать. Современные средства наблюдения и сигнализации обеспечивали гораздо большую безопасность, чем ржавая лагерная колючка.

К слову, давнее мотовство аукнулось муниципалитету. Вдруг обнаружился острый дефицит мест в ясли и садики. Очередь в них граждане стали занимать тотчас после получения свидетельства о рождении ребёнка. Власти затеяли тягомотный процесс возвращения тех ДДУ, что были перепрофилированы на условиях аренды. Законные приобретатели, такие, как Катаев, не тревожились. Право собственности – свято.

Подъезжая к воротам, Сергей Альбертович требовательно посигналил. Металлические створки вздрогнули, словно от испуга, затем поползли внутрь. Раскрывались мешкотно, пришлось остановиться.

Когда офис охранял нижегородский ЧОП «Мангуст», его бойцы всегда были на стрёме, хозяйский джип срисовывали издалека. Не приходилось гробить время на ожидание. От иногородней охраны Катаев отказался по уже упоминавшейся причине – криминальная обстановка в городе стабилизировалась. Стало возможным уменьшить расходы на оборону. Драли, помнится, «мангусты» круто.

Сейчас договор заключён с местными. Время не стоит на месте, охранная деятельность в Остроге поднялась на приличный уровень. Днём службу нёс один сотрудник. Если что, по сигналу тревожной кнопки к нему примчится группа быстрого реагирования.

У нижегородцев дежурила смена из трёх чоповцев. Один постоянно караулил на вахте, оттого и отворял проворно.

«Парень – не швейцар, чтоб парадную распахивать», – Сергей Альбертович не заметил, как вступил в диалог с собой. – «Он не торчит в будке, как попка, территорию обходит регулярно. Да и ждать-то пришлось всего ничего. Капризы твои необоснованны».

За воротами находился оазис благоденствия. Ровнёхонький асфальт тщательно выметен, аккуратные бордюрчики свежепобелены. Выложенные тротуарной плиткой пешеходные дорожки обрамлены густой изгородью подстриженных кустов. По обе стороны прохода выстроился почётный караул фонарей с круглыми матовыми светильниками. Изумрудно зеленел упругий английский газончик, богатой палитрой тюльпанов, нарциссов, пионов хвастались клумбы.

На фоне этого великолепия чужеродно смотрелся старенький помятый «Ford Mondeo», ютившийся на стоянке. А после того, как по соседству с ним припарковался сияющий крейсер «Jeep Grand Cherokee WG», убогость «фордика» стала ещё очевидней. В будние дни битому «корыту» запрещалось отсвечивать у главного входа, шхерилось оно на задах, возле хозблока.

«Приказать, что ли, вовсе не пускать его на территорию? – для выходного количество раздражающих факторов превысило норму. – Может, тогда скряга поменяет тачку? Или хотя бы помоет?»

Сотрудник ЧОПа подбежал, дождавшись полного закрытия ворот. Выправка, лексикон, манера доклада выдавали в нём бывшего военного.

– Утром, в соответствии с заявкой, приходили дворник и цветочница. Занимались исполнением служебных обязанностей. Убыли вместе в десять тридцать пять. В расположении находится начальник службы безопасности.

Катаеву всегда хотелось сказать служаке «вольно» или «благодарю за службу». Что там у сапогов полагается говорить нижним чинам, когда они тянутся во фрунт? Армейских примочек Сергей Альбертович не знал. От призыва на срочку он откосил по медицинской линии. В лохматые семидесятые это удавалось лишь самым башковитым.

– По-онял, – отвесил он барственный кивок и степенно пошёл к зданию, наслаждаясь благоуханьем цветов и птичьим щебетом.

Про безопасника служивый мог и не говорить. Раз тарантас Пшеничного тут, значит, и сам он в наличии. Тем более, что указание имел прибыть на личную аудиенцию.