Текст книги "17 сентября 1939. Советско-польские конфликты 1918-1939"

Часть вторая
На встречных курсах (март 1921 – август 1939 Г.)

Подписание Рижского мирного договора привело к установлению восточной границы Польши, но определение остальных границ страны на этом не завершилось. Граница с Германией была установлена Версальским мирным договором, но неразграниченными оставались районы на юге Восточной Пруссии (Мазуры) и в Верхней Силезии, в которых предусматривалось провести плебисциты. Состоявшийся 18 июля 1920 г. плебисцит в Мазурах показал, что польское население не спешит объединяться с воюющим государством, и эта территория осталась в составе Германии. В Верхней Силезии обстановка была довольно напряженной, и в январе 1920 г. туда были введены международные войска Англии, Франции и Италии для поддержания порядка. Тем не менее в августе 1920 г. поляки, составлявшие большую часть населения сельских районов, подняли восстание и создали польскую администрацию. Однако по настоянию Антанты восстание было свернуто, и в качестве компромисса была создана полиция на паритетных началах из немцев и поляков. В конце концов 20 марта 1921 г. в Верхней Силезии состоялся плебисцит, в ходе которого население территории восточнее реки Одер высказалось за присоединение к Польше. Несмотря на этот результат голосования, Англия и Италия, стремившиеся ослабить французского союзника, настаивали на передаче Польше лишь половины этой территории.

Это решение привело к тому, что 2 мая 1921 г. на предприятиях Верхней Силезии поляки начали забастовки, а на следующий день вновь вспыхнуло восстание. Официально Польша не вмешивалась в события, но частным порядком немало польских военных участвовало в них. Естественно, страны Антанты потребовали прекратить беспорядки, и хотя восставшие заняли почти всю территорию, население которой высказалось за объединение с Польшей, кроме крупных городов, им пришлось прекратить наступление. В середине июня было достигнуто перемирие между немцами и поляками, а в конце месяца из Верхней Силезии под давлением Антанты начался вывод польских и немецких вооруженных отрядов. 20 октября 1921 г. Конференция послов Антанты решила передать Польше ⅓ территории Верхней Силезии, но находившиеся на ней предприятия оставались за их владельцами (преимущественно немцами), а для товаров этих предприятий был установлен пятилетний беспошлинный ввоз в Германию. Со своей стороны, Польша обязалась создать на переданной ей территории особый сейм – орган местного самоуправления. Лишь 22 июня 1922 г. туда были введены польские войска[315]315
  Пшибыльский А. Указ. соч. С. 205–211, 233–241.


[Закрыть].

Столь же напряженно решался вопрос о принадлежности Цешиньского (Тешинского) княжества, на которое претендовали Чехословакия и Польша. В январе – феврале 1919 г. там проходили столкновения чехословацких и польских войск, прекратившиеся только после вмешательства Антанты. В итоге 28 июля 1920 г. Конференция послов, учитывая трудное положение Польши, определила границу с максимальным учетом чехословацких требований. Большая часть Тешинской Силезии вместе с городом Тешин была передана Чехословакии, получившей и часть польского населения[316]316
  Там же. С. 84–88; Матвеев Г.Ф. Пилсудский. М., 2008. С. 268.


[Закрыть].

30 сентября 1920 г. начались польско-литовские переговоры, в результате которых 7 октября было подписано соглашение о демаркационной линии, оставлявшей Вильнюс Литве. Эта уступка объяснялась опасениями Варшавы перед Лигой Наций, откликнувшейся на жалобу Литвы относительно действий польских войск на ее территории. Чтобы все-таки получить Вильнюс, польское руководство инсценировало «мятеж» в армии, и 9 октября «взбунтовавшаяся» дивизия генерала Желиговского захватила город. Официально Варшава не отказалась от ранее подписанного соглашения, однако в январе 1922 г. в оккупированном крае прошли бойкотировавшиеся белорусами, литовцами и евреями выборы в Виленский сейм, который провозгласил Виленский край «неотъемлемой частью Польши». Естественно, польский сейм утвердил это постановление, формально включив Вильно в состав Польши[317]317
  Пшибыльский А. Указ. соч. С. 226–228; Отечественная история. 2004. № 3. С. 119.


[Закрыть].

Реализация Рижского договора

В советско-польских отношениях первой половины 1920-х годов основными вопросами были реализация установлений Рижского договора и закрепление на международной арене. При этом положение Польши и Советских республик было различным. Польша являлась общепризнанным государством, состоявшим в союзе с Францией, хотя и имевшим различные пограничные проблемы. Тогда как Советские республики были признаны всего лишь де-факто, поэтому для них было важно любое дипломатическое соглашение, делающее их полноправными участниками международных отношений. Кроме того, было совершенно ясно, что граничившие с Советскими республиками страны скорее пойдут по пути полного их признания. Вполне понятно, что отношения с Польшей – крупнейшим западным соседом – были особенно важны. Польское руководство прекрасно понимало выгоды своего положения и старалось использовать их для некоторой ревизии Рижского договора. Прежде всего Варшава старалась не спешить с реализацией установлений договора, поскольку ей, кроме всего прочего, приходилось учитывать мнение стран Антанты в отношении контактов с Москвой.

Все это привело к тому, что даже решение самого простого вопроса об установлении дипломатических отношений между Польшей и Советскими республиками (статья 24 договора) потребовало значительного времени. Прежде всего Варшава предложила ограничиться взаимным назначением поверенных в делах или поддерживать дипотношения через дипломатов, аккредитованных в Латвии. Понятно, что Москву не устраивало подобное решение четко оговоренного в договоре вопроса. 19 и 25 мая РСФСР обращалась к Польше с предложением реализовать статью 24 Рижского договора и разрешить Л.М. Карахану в начале июня прибыть в Варшаву в качестве полномочного представителя[318]318
  ДМИСПО. Т. 4. М., 1966. С. 26, 27; ДВП. Т. 4. М., 1960. С. 129, 139.


[Закрыть]. 4 июня Польша ответила, что примет советского полпреда тогда, когда польский дипломат прибудет в Москву. Польская пресса развернула кампанию по обсуждению положительных и отрицательных сторон нормализации отношений с восточным соседом. Хотя Т. Филипович был назначен польским послом в Москве еще 1 июля, к месту службы он прибыл лишь 4 августа, накануне в Варшаву прибыл Карахан[319]319
  ДМИСПО. Т. 4. С. 28, 49–50.


[Закрыть]. С УССР дипломатические отношения были установлены лишь 6 октября, когда польские дипломаты прибыли в Харьков, а украинские – в Варшаву.

Важным вопросом двусторонних отношений была проблема репатриации военнопленных и гражданских лиц. Для ее решения были созданы две смешанные советско-польские комиссии, и уже в марте 1921 г. началась репатриация военнопленных. Правда, обе стороны имели друг к другу определенные претензии: советская сторона требовала смягчить режим в польских лагерях для советских военнопленных, а польская была недовольна тем, что возвращающиеся польские военнопленные, как и репатрианты, были в значительной степени носителями большевистских идей. В итоге польская сторона, стремясь замедлить репатриацию, чтобы успеть профильтровать возвращающихся, отказалась от расширения сети пропускных пунктов на границе, и репатриация затянулась до осени 1923 г.[320]320
  Там же. С. 19–21, 30–33, 40–41, 42–48, 111–115, 129–131, 137–138, 224–228.


[Закрыть]

Немало проблем сторонам доставила демаркация границы. 2 мая 1921 г. в Минске начала работу смешанная пограничная комиссия, но до конца июля польская сторона фактически саботировала ее работу. Когда же стороны перешли к конкретной демаркации, то Польша потребовала отодвинуть границу на восток в некоторых местах на 1–2, а то и 30 км. В итоге только в ноябре 1922 г. граница была проведена на местности и передана административным и пограничным властям сторон, а полностью работа пограничной комиссии завершилась лишь в августе 1924 г.[321]321
  Там же. С. 192; ДВП. Т. 4. С. 336–338.


[Закрыть]

Но самым болезненным для обоих государств вопросом было выполнение статьи 5 Рижского договора, предусматривавшей отказ сторон от поддержки враждебных друг другу организаций на своей территории. Осенью 1920 г. в Польше было интернировано около 35 тыс. военнослужащих из отрядов С. Булак-Балаховича, Б. Пермикина, Б. Савинкова, С. Петлюры. Однако в лагерях для интернированных сохранялись военные структуры и велись военные занятия, то есть речь шла не столько об интернированных, сколько о временно разоруженных военных отрядах. Если же учесть, что их офицеры не разоружались, а вооружение складировалось рядом с лагерями, то вполне понятно беспокойство советской стороны. Кроме того, политические организации УНР и белогвардейцев вполне легально действовали в Польше, а советские протесты приводили лишь к тому, что одни организации закрывались, а вместо них возникали другие. Большое внимание советская сторона уделяла прекращению деятельности петлюровского правительства, центром действия которого был Тарнов. Петлюровские войска под руководством Ю. Тютюнника в сотрудничестве с польской разведкой вели заброску на территорию УССР шпионов и бандформирований[322]322
  ДМИСПО. Т. 4. С. 34–36, 103–106; ДВП. Т. 4. С. 529–534.


[Закрыть].

Весной 1921 г. польский Генштаб помог Тютюннику подготовить план операции с целью захвата Каменец-Подольска и последующего наступления на север Правобережной Украины, а с территории Румынии генерал Гуляй-Гуленко должен был наступать на Одессу[323]323
  ДМИСПО. Т. 4. С. 22–26, 80–81.


[Закрыть]. Однако советские чекисты арестовали несколько курьеров и петлюровских групп в приграничье, и операция была отложена. РСФСР и УССР 11 и 16 апреля 1921 г. протестовали против сохранения в Польше всех этих антисоветских организаций[324]324
  Там же. С. 12–14; ДВП. Т. 4. С. 62, 70–72.


[Закрыть]. Естественно, Варшава 19 и 29 апреля отрицала свою поддержку. 4 июля Москва потребовала от Варшавы выслать из Польши наиболее известных деятелей белой эмиграции[325]325
  ДВП. Т. 4. С. 203–208.


[Закрыть]. Понятно, что Польша высказала контрпретензии, а Москва приостановила работу смешанной специальной комиссии до тех пор, пока из Польши не вышлют главных русских белогвардейцев и их деятельность не будет прекращена.

7 мая своей телеграммой № 40079/22511 командующий всеми вооруженными силами Украины и Крыма М.В. Фрунзе, указав РВС КВО на наличие разведданных о подготовке петлюровскими частями с территории Польши вооруженного выступления, намеченного «примерно на июнь», приказал «выработать план операции» на этот случай[326]326
  РГВА. Ф. 25899. Оп. 3. Д. 448. Л. 169.


[Закрыть]. Соответственно, 20 мая штаб КВО подготовил доклад «Проект перегруппировки частей КВО на случай наступления петлюровских частей», на основе которого 4 июня временно исполняющий должность командующего войсками КВО Н.Н. Петин издал приказ № 97855/оп/177/сек. Отметив угрозу активизации петлюровских отрядов скорее всего в Проскуровском и Могилев-Подольском районах, он указал, что «принимая во внимание подписание мирного договора с Польшей прямого активного и явного наступления Петлюры из-за границы ожидать едва ли возможно. Вероятнее всего, что отдельные группы его и организаторы произведут попытку просочиться мимо постов пограндив[изии], объединят имеющиеся на территории округа банды, вольют в них новую живую обученную силу… снимут с тыла с госграницы посты пограндивизии и уже тогда допустимо активное наступление с территории Польши и Румынии более крупных организованных сил».

Войска КВО получили задачу, выделив части для разгрома банд в Подолии и на Волыни, «смелым решительным ударом маневренных групп 1-го кавкорпуса, 44-й и 24-й [стрелковых] дивизий, захватить инициативу действий в свои руки и разбить петлюровские части в момент их появления на территории округа, стремясь отрезать их от госграницы». От пограндивизии требовалось сохранить сеть своих постов на границе, препятствуя любому просачиванию через нее. Если же дивизия будет сбита с границы, следовало отходить для сосредоточения в районы Житомира, Бердичева, Жмеринки и Вапнярки. Основные силы 44-й стрелковой дивизии должны были сосредоточиться в районе Староконстантинов, Полонное, Любар, 1-го конного корпуса – в районе Литин, Деражня, Бар, 24-й стрелковой дивизии – в районе Жмеринки, 45-й стрелковой дивизии – в районе Брацлав, Вапнярка, Ольгополь, а 25-й стрелковой дивизии – в районе Умань, Христиновка. От комкора и комдивов требовалось к 10 июня представить свои соображения о действиях войск[327]327
  Там же. Л. 158–168.


[Закрыть].

Летом 1921 г. советские войска вели боевые действия против петлюровских отрядов, переходивших на территорию УССР из Польши, и с различными местными бандформированиями. Советские власти вели напряженную борьбу с организацией Б. Савинкова, которая при поддержке польской разведки занималась созданием террористическо-диверсионных групп. На границе постоянно происходили стычки, а в начале июля 1921 г. границу пересекли несколько вооруженных отрядов и законспирированные группы подняли восстание в Белоруссии. Со своей стороны, Польша упрекала советские власти в поддержке повстанческих отрядов, действовавших в Западной Белоруссии[328]328
  ДМИСПО. Т. 4. С. 165–166.


[Закрыть]. Конечно, Москва отвергла эти упреки, тем более что они не подкреплялись какими-либо документальными данными. Однако, как ныне известно, советские спецслужбы проводили операции по так называемой «активной разведке», с одной стороны, стремясь ликвидировать белогвардейские бандформирования, а с другой, поддержать национально-освободительное движение белорусского и украинского населения на территории Польши. Лишь в феврале 1925 г. эти операции были свернуты[329]329
  Материалы «Особой папки» Политбюро ЦК РКП(б) – ВКП(б) по вопросу советско-польских отношений 1923–1944 гг. М., 1997. С. 12–15.


[Закрыть].

Высокая интенсивность боев летом 1921 г. создавала у советского командования впечатление, что противник готовит некое крупное выступление, а разведка докладывала о переброске петлюровских частей из Польши в Бессарабию[330]330
  РГВА. Ф. 25880. Оп. 2. Д. 246. Л. 96–98.


[Закрыть]. Соответственно, штаб КВО продолжал разработку оперативных планов на случай расширения военных действий. Так, 10 августа Петин представил командующему всеми вооруженными силами Украины и Крыма доклад № 38820/нш «Оперативные соображения на случай наступления против Польши и Румынии». В этом документе указывалось, что «в случае пропуска Польшей и Румынией через госграницу вооруженных сил контрреволюционных организаций Петлюры, Савинкова и Врангеля, перед Федерацией советских республик, безусловно, встанет вопрос не только ликвидации этой авантюры, но и открытия военных действий против поляков и румын.

В этом случае считаю, что первоначальным объектом наших действий должна явиться польская армия, во-первых, как более сильная и, во-вторых, как действующая на более опасном для нас операционном направлении Ковель – Киев или Львов – Киев». Разгром румынской армии не может быть первоочередной задачей, так как наша маневренная группа окажется под угрозой флангового удара и может быть прижата к Черному морю. Исходя из военно-географических особенностей ТВД, политической ситуации в Галиции, дислокации армий Польши и Румынии и строительства Дубно-Ровенского укрепленного района, «считаю наиболее выгодным для нас, при действиях против поляков, избрать главное операционное направление в полосе Староконстантинов, Волочиск, Броды, Проскуров, Тарнополь, Львов». Это позволит выйти в тыл укрепленному району и, прикрываясь Днестром, оказаться вблизи стыка польско-румынской границы. «Удару в указанном направлении должно предшествовать наступление частей Харьковского округа в общем направлении на Кишинев, Яссы, с целью отвлечения на себя главных сил румынской армии. Одновременно должен быть выдвинут отдельный отряд для занятия Буковины, что сразу расширит прорыв в стыке Румынии с Польшей.

Дальнейший план операции, после занятия нами Дубно-Ровненского района, будет зависеть от результата боевых действий на Западном фронте против поляков и в Харьковском округе против румын». КВО развернет две армии, из которых одна (25-я, 44-я стрелковые дивизии и 1 стрелковая и 1 кавалерийская дивизии, прибывающие из внутренних округов) должна наступать на фронт Сарны, Кременец, а другая (7-я, 15-я, 24-я, 45-я стрелковые дивизии, 1-й и 3-й кавкорпуса) в виде ударной маневренной группы – вдоль Днестра. Третья армия выделялась из ХВО в составе 3-й, 30-й, 51-й и 52-й стрелковых дивизий и Красногусарской кавбригады. Следовало создать необходимый резерв (3 стрелковые дивизии), а штаб фронта разместить в Киеве или Черкассах. Для сосредоточения войск потребуется 10–12 дней. Если нейтралитет будет нарушен только Румынией, то учитывая советско-польский договор и внутреннюю ситуацию в Польше, она может отказаться от выступления на помощь Румынии. В этом случае войска КВО создадут против Польши заслоны в районах Житомир, Чуднов, Бердичев (44-я стрелковая дивизия и кавбригада) и Летичев, Новая Ушица, Жмеринка (7-я, 25-я стрелковые дивизии) и нанесут «молниеносный, сокрушающий удар румынской армии»[331]331
  Там же. Ф. 25899. Оп. 3. Д. 448. Л. 129–135.


[Закрыть]. Вместе с тем советское руководство предприняло дипломатические усилия, стремясь добиться нормализации обстановки на западной границе.

В своих отношениях с Советскими республиками Польша опиралась на поддержку Франции и в меньшей степени Англии, которые не признавали их де-юре, рассчитывая на скорое свержение Советской власти. Соответственно страны Антанты поддерживали и финансировали различные антибольшевистские организации и формирования, находившиеся в странах Восточной Европы. Со своей стороны, Польша была заинтересована в длительном ослаблении восточных соседей и поэтому тоже оказывала определенную поддержку белогвардейским организациям, но при этом свержение власти большевиков не слишком интересовало польское руководство, так как в случае прихода к власти «белых» речь, скорее всего, пошла бы о воссоздании «единой и неделимой России». Тем самым под вопрос ставилась бы польская восточная граница, а Антанта получила бы более важного союзника в Восточной Европе, нежели Польша. Пока же существовали Советские республики, никакой альтернативы союзу с Польшей у Антанты не было. Поэтому, хотя далеко не всякие внешнеполитические действия Варшавы одобрялись Западом, ему приходилось мириться с ними. Так, Польша получила Восточную Галицию и Виленщину. Правда, Англия и Франция осудили польский захват Вильно, но вместе с тем отложили юридическое признание Литвы до урегулирования польско-литовского конфликта.

Понятно, что, ощущая столь существенную поддержку, Польша могла проявлять значительную внешнеполитическую активность в Восточной Европе, стремясь обрести статус великой державы. В этих условиях польское руководство не спешило реализовывать установления Рижского договора, тем более что летом 1921 г. в Советской России начался голод и возникла надежда, что власть большевиков падет. В этот момент Антанта решила подтолкнуть события. 3 сентября 1921 г. Франция предложила Польше направить РСФСР ультиматум, в случае отклонения которого следовало начать войну. Со своей стороны, Париж также обещал направить в Москву ультиматум и склонить к этому Румынию. Однако советская дипломатия, узнав об этих намерениях, предала их гласности[332]332
  ДВП. Т. 4. С. 334–335.


[Закрыть]. Естественно, что Польша и Франция заявили о том, что никаких предложений не было. Правда, это не помешало Польше поинтересоваться у Германии, какие уступки в верхнесилезском вопросе позволят Варшаве рассчитывать на нейтралитет Берлина в случае новой советско-польской войны[333]333
  Почс К.Я. «Санитарный кордон». Прибалтийский регион и Польша в антисоветских планах английского и французского империализма (1921–1929 гг.). Рига. 1985. С. 24–25.


[Закрыть]. 5 сентября Польша закрыла восточную границу, стянув туда дополнительные силы жандармерии. Со своей стороны, Москва 9 сентября вновь потребовала от Варшавы прекратить помощь белогвардейцам[334]334
  ДВП. Т. 4. С. 312–320.


[Закрыть].

14 сентября Польша направила РСФСР вербальную ноту с указанием на невыполнение Рижского договора. От Москвы требовалось до 1 октября освободить и доставить к границе всех польских заложников и пленных; передать Польше золото и драгоценности, причитавшиеся ей по договору; немедленно начать работу реэвакуационной и специальной смешанных комиссий. В противном случае Варшава угрожала разрывом дипломатических отношений. 17 сентября Москва заявила о согласии до 1 октября внести первый взнос золота и приступить к работе реэвакуационной комиссии, если Польша к этому же времени удалит со своей территории наиболее известных лидеров белогвардейцев и накажет виновных в их поддержке. На следующий день советской стороне была передана польская нота, подтвердившая вышеуказанные требования и уведомлявшая о готовности Польши сообщить о мерах, принятых против перехода границы нежелательными элементами[335]335
  ДМИСПО. Т. 4. С. 67–69.


[Закрыть]. Работники советского полпредства оказались под демонстративным надзором польской полиции, а обстановка на советско-польской границе обострилась.

Понятно, что в Москве опасались возникновения войны, поэтому РВСР своим протоколом № 145 от 21 сентября 1921 г. решил, что «ввиду создавшегося в связи с польским ультиматумом положения и ввиду необходимости держать армию наготове, что совершенно несовместимо с демобилизацией, реорганизацией и вызываемыми этим демобилизационными настроениями», необходимо «приостановить действие всех постановлений и приказов об увольнении в бессрочные отпуска, расформировании частей и учреждений до уяснения создавшегося положения». СТО должен принять постановление об обеспечении войск, прежде всего пограничных, продовольственными пайками. Предлагалось укрепить РВС и политуправления Петроградского, Западного, Киевского и Харьковского военных округов опытными кадрами, Политуправлению Красной армии необходимо разработать план мобилизации коммунистов на Западный фронт и принять меры к усилению агитации в приграничных округах и к правильному оповещению обо всех изменениях в отношениях России с Польшей и Румынией. Подготовить призыв 1900 и 1901 гг. рождения и следующих возрастов. «Немедленно приступить к выделению штаба Конной армии из штаба СКВО. Разработать план переброски и приступить к переброске Конной армии». Предусматривались меры по подготовке запасов вооружения и продовольствия, развертывания военного производства и эвакуации по округам. 22 сентября телеграммой по прямому проводу СТО уведомил всех командующих округами о приостановке демобилизации, реорганизации и расформирования войск[336]336
  Реввоенсовет Республики. С. 233–236.


[Закрыть].

На 1 сентября 1921 г. в Красной армии насчитывалось 1 587 875 человек (из них 732 823 бойца), 17 185 пулеметов и 3 028 орудий[337]337
  РГВА. Ф. 33988. Оп. 2. Д. 325. Л. 337.


[Закрыть]. 23 сентября командующий всеми вооруженными силами Украины и Крыма своей директивой № 43401/сс поставил войскам КВО и ХВО задачи на случай возникновения войны. В качестве потенциальных противников фигурировали белогвардейские формирования Петлюры, Булак-Балаховича и Врангеля, Польша и Румыния. Указывалось, что, скорее всего, в одиночку Румыния не выступит, а остальные западные соседи будут либо в союзе с Польшей, либо нейтральны. Считалось, что белые ослаблены внутренними дрязгами и не смогут выставить более 50 тыс. бойцов. Польша могла выставить 38–59 дивизий, из которых основные силы развернутся севернее Полесья. В случае участия в войне и Румынии эта северная польская группировка будет еще более усилена. Румыния может выставить до 27 дивизий и вместе с Польшей ударить на Киев, Екатеринослав.

Задачами советских войск было: «1. Отразить вторжение и нанести решительное поражение белогвардейским формированиям, производящимся на территории Польши и Румынии. 2. Нанести решительное поражение армиям Польши и Румынии в случае объявления ими нам войны».

В директиве излагалось несколько вариантов действий. Вариант «З» был рассчитан на войну только с Польшей. В этом случае Красной армией «главный удар наносится к северу от Полесья в общем направлении на линию Осовец – Белосток – Брест с одновременным наступлением к югу от Полесья на Брест-Литовск. При этом должны быть оставлены достаточные силы для обеспечения флангов нашего Польского фронта». Войска Юго-Западного фронта, развернутые к югу от Полесья, наносят удар на фронт Брест – Львов. В состав фронта выделяются 7-я, 24-я, 25-я, 44-я, 45-я, 15-я, 3-я, 30-я, 51-я стрелковые дивизии, 138-я отдельная стрелковая бригада, 1-й конный корпус (8-я, 4-я кавдивизии), 3-й конный корпус (7-я, 9-я кавдивизии), отдельная Красногусарская кавбригада, а 4 стрелковых и 2 кавалерийских дивизий будут переброшены из внутренних округов (всего: сд – 13 ⅓, кд – 6 ⅓).

В составе фронта планировалось иметь три армии (две против Польши и одну на Днестре). 1-я армия включала 24-ю, 44-ю, 45-ю стрелковые дивизии и 1-й конный корпус, 2-я армия – 7-ю, 15-ю, 25-ю стрелковые дивизии и 3-й конный корпус, 3-я армия – 51-ю, 3-ю, 30-ю стрелковые дивизии, 138-ю стрелковую и Красногусарскую кавалерийскую бригады (при этом 30-я дивизия является резервом фронта). Прибывающие дивизии по обстановке используются либо для усиления действующих армий, либо объединяются в 4-ю армию, управление которой прибывает из Северо-Кавказского военного округа. Штабы армий предусматривалось развернуть: 1-я – Киев, 2-я – Смела, 3-я – Екатеринослав. Задачей 1-й и 2-й армий было «содействовать решительному наступлению Западного фронта, для чего ударом в северо-западном направлении овладеть районом Ровно – Тарнополь». На 3-ю армию возлагалось обеспечение границы с Румынией и охрана Черноморского побережья.

Вариант «ПР» был рассчитан на ситуацию войны одновременно с Польшей и Румынией. В этом случае «главной задачей является нанесение решительного поражения польской армии, как наиболее сильной; против Румынии же выжидательные действия, как удаленной от главных объектов войны.

На фронты возлагаются задачи:

1) На Западный фронт – нанесение быстрого и решительного поражения польской армии, наступлением в общем направлении на фронт Осовец – Белосток – Брест-Литовск.

2) На Юго-Западный фронт – а) прикрытие границ,

б) обеспечение мобилизации и сосредоточения армий фронта,

в) обеспечение левого фланга наступающих армий Западного фронта,

г) активные оборонительные действия против Румынии с прикрытием направлений на Киев, Черкассы, Кременчуг и Екатеринослав,

д) оборона черноморского побережья от Днестровского лимана до Керченского пролива включительно».

В состав Юго-Западного фронта выделяются 7-я, 24-я, 25-я, 44-я, 45-я, 15-я, 3-я, 30-я, 51-я стрелковые дивизии, 138-я отдельная стрелковая бригада, 1-й конный корпус (4-я, 8-я кавдивизии), 3-й конный корпус (7-я, 9-я кавдивизии) и отдельная Красногусарская кавбригада. Кроме того, из внутренних округов должны прибыть 6 стрелковых и 4 кавалерийских дивизий (всего: сд – 15 ⅓, кд – 8 ⅓). Сосредоточение армий фронта предусматривалось на линии р. Тетерев, Житомир, Винница, р. Южный Буг. От войск фронта требовалось «вести активные оборонительные действия против Румынии, которые должны выразиться в нанесении удара в направлении на Яссы и овладении нами Бессарабией», а также «обеспечить левый фланг Западного фронта и, решительно наступая против Польши, овладеть районом Ровно – Львов». Количество и состав армий сохранялись без изменений.

В случае вторжения лишь белогвардейских формирований, его следовало отразить, а противника разгромить и уничтожить. Для этого выделялись 7-я, 24-я, 45-я, 44-я, 25-я стрелковые дивизии, 1-й конный корпус (4-я, 8-я кавдивизии) и 3-й конный корпус (7-я, 9-я кавдивизии) (всего: сд – 5, кд – 4). От командования округов требовалось к 5 октября представить свои соображения по всем вопросам[338]338
  Там же. Ф. 25899. Оп. 3. Д. 448. Л. 84–88об.


[Закрыть]. Соответственно советские войска были приведены в состояние повышенной боеготовности, штабы дивизий получили схемы развертывания и начали подготовку к эвакуации из приграничной полосы ценного имущества[339]339
  Там же. Л. 97–128, 136–137об., 141.


[Закрыть].

Стремясь избежать нарастания конфронтации, РСФСР 22 сентября предложила Польше конкретную программу мер нормализации отношений на основе обоюдного выполнения установлений Рижского договора. Москва указала, что многие польские требования уже выполнены, а остальное будет выполнено на взаимной основе. Советская сторона вновь настаивала на удалении из Польши лиц, причастных к налетам на советскую территорию, аресте и осуждении тех, кто участвовал в этих инцидентах, переводе лагерей для интернированных подальше от советской границы, увольнении казаков-эмигрантов из польской пограничной охраны и предлагала провести совместное расследование фактов поддержки савинковцев и петлюровцев польскими военными. Срок выполнения этих мер было предложено отодвинуть на 5 октября[340]340
  ДМИСПО. Т. 4. С. 71–73; ДВП. Т. 4. С. 366–369.


[Закрыть]. Опубликование этого ответа в прессе привело к тому, что Румыния отказалась от намерения выставить свои претензии.

В то же время 15 сентября Англия обвинила РСФСР в нарушении договора от 16 марта 1921 г., но после получения 27 сентября советского ответа признала, что все обвинения основывались на недостоверных источниках. С претензиями к РСФСР выступили также Финляндия и Эстония[341]341
  ДВП. Т. 4. С. 322–323, 357–362, 374–380.


[Закрыть]. Понятно, что в Москве опасались возникновения войны, но внутренние проблемы ее западных соседей и твердая, хотя и конструктивная позиция советской дипломатии позволили найти компромисс. Уже 26 сентября Польша заявила о готовности обсудить советские предложения[342]342
  ДМИСПО. Т. 4. С. 82–83.


[Закрыть]. В итоге переговоров 7 октября был подписан советско-польский протокол об урегулировании взаимных претензий. Было решено, что не позднее 8 октября из Польши уедут Б. Савинков, Д. Одинец, Д. Ярославцев, А. Дикгоф-Деренталь и А. Рудин, а не позднее 20 октября – А. Мягков, Ю. Тютюнник, М. Павленко-Омельянович, А. Зелинский и С. Булак-Балахович. С 8 октября должны были начать свою работу реэвакуационная и специальная комиссии, а РСФСР начнет проведение реэвакуации имущества и культурных ценностей в Польшу, и до 20 октября передаст первый взнос за железнодорожное имущество. Со своей стороны, Польша сообщит советской стороне текст приказа по армии относительно выполнения статьи 5 Рижского договора, а рабочие отряды из интернированных будут переведены из приграничных районов в глубь страны[343]343
  Там же. С. 86–88; ДВП. Т. 4. С. 394–396.


[Закрыть].

Уже 10 октября РСФСР передала Польше первый взнос золота и драгоценностей, но Варшава не спешила с высылкой белогвардейцев, и лишь после двукратных напоминаний и приостановки работы комиссий 30 октября вышеуказанные лица покинули Польшу[344]344
  ДМИСПО. Т. 4. С. 93, 98–99; ДВП. Т. 4. С. 430–431.


[Закрыть]. 1 ноября Польше был передан взнос за железнодорожный подвижной состав, а 15 ноября реэвакуационная комиссия решила начать передачу Польше архивов, эвакуированных в 1915 г. Тем не менее недостатка в желающих повоевать не было. В конце сентября 1921 г. финские иррегулярные части вторглись в Советскую Карелию, рассчитывая захватить ее и присоединить к Финляндии. Бои в Карелии продолжались до начала марта 1922 г. Естественно, Польша предложила Финляндии свою помощь, но, поскольку в Карелии действовали формально негосударственные отряды, в Хельсинки отклонили это предложение.

Тем временем 17 октября С. Петлюра приказал начать Второй зимний поход с целью занять к концу декабря Киев и поднять восстание на Украине. В ночь на 29 октября 1921 г. почти 2-тысячный отряд петлюровцев под командованием Палия перешел у Гусятина р. Збруч и вторгся на территорию УССР. В тот же день Москва сделала представление Польше, а 31 октября потребовала прекратить помощь боевикам. К 19–20 ноября Красная армия вытеснила петлюровский отряд обратно на польскую территорию, а в Польше они были вновь интернированы. В ночь на 4 ноября Волынская группа петлюровцев в 400–600 человек при 3 пулеметах вторглась на советскую территорию в Коростеньском направлении[345]345
  ДМИСПО. Т. 4. С. 101–102, 106–108; ДВП. Т. 4. С. 452–456, 464, 497–508.


[Закрыть]. В этих условиях 19 ноября было принято постановление Совета труда и обороны (СТО) РСФСР, согласно которому пограничные войска ВЧК были сменены на границе полевыми войсками Красной армии[346]346
  РГВА. Ф.25899. Оп. 3. Д. 164. Л. 149, 165, 166–167об.; Пограничные войска СССР. 1918–1928. Сборник документов и материалов. М., 1973. С. 186–188, 194–196.


[Закрыть]. Лишь почти год спустя, 27 сентября 1922 г., новым постановлением СТО охрана границы была передана в ведение ГПУ, в рамках которого создавался отдельный пограничный корпус[347]347
  РГВА. Ф. 25899. Оп. 3. Д. 66. Л. 227–230; Пограничные войска СССР. 1918–1928. С. 196–202.


[Закрыть].