Текст книги "Элементарный психоанализ"

Разные психоанализы

Пока речь шла преимущественно о клиническом психоанализе. Но само понятие психоанализ гораздо шире. Чтобы уточнить его, напомним, что наиболее часто оно употребляется применительно к трем случаям: когда имеется в виду особый клинический подход к исследованию психопатологии и выявлению неосознаваемых аспектов поведения и переживаний; когда одним из важнейших аспектов терапии является доведение до сознания пациента актуально неосознаваемых содержаний и когда хотят в совокупности охарактеризовать особое направление в науке, базирующееся на концепции Фрейда о структуре («топике») психики и взаимодействии ее отдельных подструктур. Иногда используется такое понятие, как «прикладной психоанализ», под которым подразумевается клинический подход к интерпретации самых различных явлений социальной жизни, политики, кризисных явлений в обществе, цивили-зационных процессов и т. д. Но я сразу хотел бы сказать, что ключевым в этом активно развивающемся направлении является именно клинический подход, и когда его начинают реализовать лица, весьма поверхностно знакомые с клинической практикой, мы практически закономерно сталкиваемся с дилетантизмом и профанацией.

Понятие метапсихологии

Одним из разделов психоанализа и значительной частью его теоретической базы является разработанная Фрейдом метапсихология, в основе которой лежали представления о бессознательных процессах и структуре психического аппарата. Название этой области знаний было введено Фрейдом по аналогии с метафизикой (буквально – то, что следует после физики) Аристотеля, который считал, что существуют явления, недоступные для органов чувств, постигнуть которые можно только теоретически (кстати, именно таким образом Аристотель предсказал в свое время существование атомов).

Используя свой метод, Фрейд, как уже отмечалось, вначале говорит о том, что нельзя свести к сознанию все психические акты (сознание – это далеко еще не вся психика и даже не ее большая часть, что в настоящее время общепризнанно), и далее обосновывает два основных свойства бессознательного психического: 1) в нем нет противоречий, 2) в нем нет времени. То есть, в отличие от сознания – логического, словесного, якобы непротиворечивого и «забывчивого», в бессознательном все фиксируется, никак не делится на реальное и фантастическое, все хаотически перемешано, в основном – бессловесно, и существует в неопределенном времени. Эти свойства обосновывались преимущественно анализом сновидений («королевской дорогой к пониманию бессознательного»), где объединение персонажей и событий в фантастические образы и сюжеты нередко совершенно не сообразуются с логикой, основанной, как известно, на принципе непротиворечивости и временной причинно-следственной последовательности.

Весьма интересен и пока мало исследован тот феномен, что сознание оказывается способным достаточно четко и точно воспринимать эту небывалую смесь бывших и небывалых событий, прошлого (в том числе – тысячелетнего) в перемежку с актуальным настоящим, самых фантастических и трудно объяснимых или, казалось бы, ничем не обусловленных ситуаций, а также запоминать и воспроизводить их в той невероятной последовательности, в которой все это предъявлялось в сновидении. Мои несистематические опыты с предложением нескольким людям запомнить и воспроизвести сюжет чужого сновидения с неопределенными персонажами и смещением времен показали, что бодрствующее сознание весьма посредственно справляется с такой задачей. Таким образом, сновидение (особенно – повторяющееся) всегда имеет какой-то особый смысл и значимость только для сновидца, и именно поэтому оно так скрупулезно запоминается (иногда – на десятилетия).

В системе бессознательного, по Фрейду, наблюдается высокая мобильность «вложений», то есть содержаний интрапсихической сферы. Эта мобильность и является причиной смещений событий и персонажей в снах, фантазмах и оговорках. Сам феномен смещения Фрейд наввал «первичным процессом», а последующее образование (именно образование, а не восстановление) логических цепей и связанных конструкций, проявляющихся уже в результате сознательной переработки сновидно– 'или фантазмическй измененных событий и персонажей, он обозначил как «вторичный процесс». Поясним это на простом примере. Если вы по ошибке назвали Катю Машей – это первичный процесс, вызванный каким-то смещением. Но если затем вы начинаете объяснять Кате, что сделали это случайно, «так как...» или «потому что...» – это уже вторичный процесс и нередко не вполне совпадающий с истинными причинами допущенной ошибки; и как бы вы ни убеждали Катю, что это «чистая случайность», она вам не очень поверит, особенно если ваши отношения с ней «эмоционально заряжены».

Особым смыслом в метапсихологии Фрейда наполняется понятие отрицания. В его интерпретации – в отрицании (особенно если оно чрезмерно эмоционально окрашено) всегда отчасти скрывается доказательство отрицаемого. У наших пациентов, например, мы нередко встречаемся с категорическим отрицанием любых негативных чувств в отношении родителей, но при более глубоком анализе (и без какой-либо стимуляции со стороны терапевта) «вдруг» неожиданно всплывает воспоминание о «давних» фантазиях на тему желательности смерти одного из родителей. И здесь я снова отошлю читателя к приложению – записи одной из реальных психоаналитических сессий с моей пациенткой.

Другим существенным компонентом концепции метапсихологии является чувство вины, без которой, как свидетельствует практика, «не обходится» ни одна из форм психических расстройств и без выявления и апелляции к которой, в большинстве случаев – не имеющей каких-либо (с точки зрения здравого смысла) значимых оснований, просто невозможно дать сколько-нибудь адекватную интерпретацию переживаний пациента, впрочем, как и многих социальных явлений при обращении к прикладному применению психоанализа.

Я еще раз повторю, что Фрейд неоднократно отмечал, что процессы бессознательного протекают вне времени, то есть в бессознательном все фиксируется, сохраняется и существует одновременно (или в «неопределенном времени»), не делясь на прошлое, настоящее и будущее. Это логически последовательное деление появляется только в сознательной сфере. И в силу этого забывание, по Фрейду, это не «стирание» следов, как это традиционно представляется, а снятие причинно-следственных и временных зависимостей. Но в связи с описанными свойствами (и пока неупомянутыми – неуничтожимостью бессознательного и его вневременностью) прошлое постоянно вторгается в настоящее (в сознание), но щ силу механизма вытеснения) проявляется не в| виде обычных воспоминаний, а в виде симптомов – психических нарушений, а также описок, оговорок, забываний, регулярном «терянии» одних и тех же вещей или повторяющихся сновидений, которые также относятся к симтомам.

Феномен психической реальности

Существенное значение в своих разработках Фрейд придавал феномену «психической реальности», которая отражает, а нередко – и замещает внешнюю, объективную, реальность, но никогда полностью не соответствует последней. В последующем в современной психологии на базе этого положения сформировались представления о «пристрастности сознания» и «субъективности восприятия», хотя последние все же существенно обедняют исходный смысл и содержание этого феномена.

Например, я уверен, что моя возлюбленная – самая прекрасная женщина на свете. И это моя психическая реальность, которую могут не разделять мои коллеги или друзья. Но вряд ли им удастся меня переубедить, какие бы рациональные мотивы они ни приводили. С аналогичной ситуацией мы сталкиваемся и в клинической практике: можно сколько угодно убеждать пациента, что его страдание, его подозрения или его чувство вины не имеет под собой никакой основы, – это будет исключительно наша точка зрения, а пациент будет чувствовать себя непонятым и разочарованным, ибо в его психической реальности все обстоит именно так, как он чувствует и понимает. Поэтому в психотерапии мы всегда работаем не с реальностью, а с психической реальностью пациента, какой бы искаженной, пугающей или даже отталкивающей она ни была.

Психическая защита

Фрейд вначале высказывает гипотезу, что между внешней реальностью и психической реальностью всегда существует некое подобие «экрана», который выполняет охранительную функцию, не допуская определенные мысли и переживания на уровень сознания. В дальнейшем этот тезис получил развитие в работах дочери Фрейда – Анны о психической защите и целой серии работ по «защитному восприятию». Существование защитного экрана обосновывалось тем, что внешняя реальность в ряде случаев предъявляет непосильные требования к психике и поэтому последняя вырабатывает системы защиты, часть из которых генетически предопределена, а часть – формируется в процессе жизни и развития, то есть относится к приобретенным психическим образованиям.

Фрейд считал, что важнейшей (для психопатологии) формой защиты является вытеснение, то есть перевод неприемлемых для личности психических содержаний из сознательной сферы в бессознательное и удержание их там. Эта форма защиты иногда определялась автором как «универсальное средство избегания конфликта» – неприемлемые воспоминания, мысли, желания или влечения вообще устраняются из сознания (но они все равно есть в психике).

К другим широко известным (даже на бытовом уровне) формам психических защит относятся:

— рационализация или псевдоразумное объяснение своих поступков, желаний, комплексов и влечений (например, пациентка, тяжело страдающая от одиночества, в процессе многочисленных сессий систематически обращается к обоснованию одного и того же тезиса: «Слава Богу, у меня нет детей!»);

— проекция, то есть приписывание другим людям вытесненных переживаний, черт характера и собственных (скрываемых от себя, и чаще – социально неприемлемых) намерений или недостатков (очень эгоцентричный и эмоционально холодный пациент, не способный испытывать искренние чувства, заявляет: «Большинство людей эгоисты, и им совершенно нет дела до других!»);

— отрицание – когда любая информация, которая тревожит или может привести к внутреннему конфликту просто не воспринимается, от нее как бы «отворачиваются», ей «не доверяют» (например, большинство заядлых курильщиков считают, что данные о злокачественных опухолях у приверженцев табака многократно завышены);

— замещение – реализуется преимущественно путем смены цели действия и/или знака эмоций (восьмилетний ребенок, испытывающий ревность по отношению к родителям, полностью переключивших свое внимание на новорожденного брата или сестру, начинает ломать свои игрушки, перенося на них свою бессильную агрессию).

Психические инстанции, или топика

Система психологической защиты, по Фрейду, имеет топику, то есть соответствующие инстанции сохранения и функционирования интрапси-хических образований и содержаний, и специфические «барьеры», разделяющие реальность, бессознательное и сознание.

Первая из разработанных Фрейдом топик включала три инстанции: Бессознательное, Пред-сознательное и Сознание. При этом Предсозна-тельному отводилась роль своеобразного «посредника» между Бессознательным и Сбзнанием. Фрейд особо подчеркивал, что Предсознание – это еще не Сознание, но уже и не Бессознательное, так как между ними находится «цензура» (или – «барьер вытеснения»), предназначение которой не допустить в сознание бессознательных мыслей и желаний.

Вторая топика, в которой Фрейд также выделял три инстанции, более известна – это Я, Сверх-Я и Оно. Под Оно подразумевается вся сфера влечений человека, включающая (в норме) уравновешивающие друг друга влечения к жизни и смерти, сексуальное влечение и т. д. как наиболее примитивные компоненты психики. В Оно все хаотически перемешано, крайне неустойчиво и подчинено преимущественно «принципу удовольствия», являющемуся одним из ведущих регуляторов всей психической жизни, и проявляющееся в стремлении, с одной стороны, избегать неудовольствия, а с другой – неограниченно получать наслаждения.

Но это стремление никто и никогда не может реализовать полностью, так как принципу удовольствия (Оно) противостоит принцип реальности (Сверх-Я – система моральных норм и запретов, формирующаяся на основе интроекции родительских образов). Оно – это еще, некоторым образом, не психическое, а только психический эквивалент «соматических переживаний», близкий к инстинктам и естественным «позывам», общих у нас с животными (это не совсем по Фрейду, но, как мне представляется, достаточно понятно).

Я – с одной стороны – это главная психическая инстанция, контактирующая с реальностью и тестирующая последнюю, а с другой – своеобразный «фильтр» между внешними условиями и моральными установками и внутренними побуждениями, то есть – между Сверх-Я и Оно. При этом Я находится в зависимости и от первого, и от второго. Но в отличие от Оно, Я старается следовать принципу реальности – требованиям и запросам социума и внешнего мира.

Сверх-Я – это социально опосредованное Я, высшая «судебная» инстанция в структуре индивидуальной душевной жизни, носитель моральных норм и стандартов, то есть та психическая структура, которая в первой топике обозначалась Фрейдом как «цензура». Фрейд считал, что Сверх-Я формируется одновременно с разрешением Эдипова комплекса, а его деятельность, так же как и деятельность Оно, является бессознательной. Иногда в качестве синонима Сверх-Я употребляется термин Я-идеал, хотя здесь есть и разночтения. В более поздних толкованиях Сверх-Я обычно определяется как структура, формирующаяся на основе идентификации с родительскими запретами и наставлениями, а Я-идеал – как формирующаяся в зрелом возрасте идентификация с широким кругом лиц или референтной группой, на моральные нормы и ценности которой личность ориентируется в своем поведении, жизни и деятельности. В силу этих причин Я-идеал является более мобильной структурой и может неоднократно изменяться в течение жизни.

Таким образом, если очень упростить концепцию Фрейда: у каждого из нас существует властно побуждающее личность на удовлетворение ее желаний Оно, которому противодействует Сверх-Я, и принимающее конкретное решение (кому же отдать предпочтение?) Я.

Агрессия и сублимация

Если Я совершает что-либо угодное Оно, но не угодное Сверх-Я, то личность испытывает чувство вины. А поскольку требования Оно и Сверх-Я чаще всего несовместимы, то внутренние конфликты практически неизбежны. Однако их индивидуальная сила и значимость определяется именно регулирующей функцией Я, на укрепление и интеграцию которого обычно направлено терапевтическое воздействие.

Подавление и вытеснение требований Оно осуществляется с помощью уже упомянутых защитных механизмов. Однако даже переместившись в бессознательное, запретные мысли и желания продолжают определять поведение человека и периодически «прорываются» на сознательный уровень в виде обмолвок, описок, сновидений, фантазий наяву и других симптомов. При недостаточной интеграции Я и ослаблении защитных механизмов эти вытесненные переживания «перегружают» бессознательное, и тогда возникают тревожные состояния, депрессия или другие нарушения психической регуляции, обычно – в форме ее возврата на более примитивные уровни реагирования или более ранние ступени развития мышления и поведения, что Фрейд обозначил термином «регрессия». Одной из форм такого регрессивного поведения является ауто– (направленная на себя) или гетеро– (направленная на других) агрессия. Другой формой «переключения» запретных влечений является «сублимация», сущность которой состоит в разрядке сексуальных импульсов посредством социально одобряемой деятельности. Разновидностью сублимации является художественное и научное творчество.

Чувство вины

Чувство вины в метапсихологии Фрейда обычно связывается с нарушением этических норм поведения, в том числе и с мыслями о возможности таких действий или поступков. Таким образом, понятие вины в психологии Фрейда отчасти аналогично понятию греха, совершенного в отношении самого себя или против воли своего Сверх-Я. Поэтому индивидуальная реакция на содеянное или допущенное в помыслах зависит от воспитания и того, что конкретной личностью понимается как недозволенное или недопустимое.

Еще раз подчеркнем, что именно Я устанавливает отношения между личностью и объектами ее влечений и желаний. И именно эта концепция явилось основой формирования отдельной области психологии – Эго-психологии, в качестве основной феноменологии которой рассматривается «сознательное Я» как ведущая сила интеграции психики или, в более узком смысле – то, что мы вкладываем в понятие самоконтроля и самооценки личности, а также адекватности последних социальным нормам, требованиям и способностям и возможностям самой личности.

Если еще больше упростить представления о топике психических явлений, можно сказать, что с точки зрения общественной морали: Оно – совершенно цинично и аморально, Я старается соответствовать общепринятым нормам, а Сверх-Я представляет собой культурные и этические запреты, религиозные представления о долге, свод писаных и неписаных законов, принятых в обществе. При этом по отношению к Я Сверх-Я, как и Оно, может быть столь же властно побуждающим к определенным типам поведения и не менее жестоким.

«Давление» наличность Сверх-Я, или то, что называется социальным, впервые обнаруживается ребенком в лице родителей, а именно – в их запретах, а затем и во всех других ограничениях, налагаемых культурой. Таким образом, культура – это то, что налагает запреты.

Прогнозы на будущее

С развитием культуры Фрейд связывал снижение значимости влечений, в том числе – снижение сексуальности как одного из проявлений агрессивности, при этом в число проявлений последних он включал и войну. Все эти признаки по мере развития культуры регрессируют, считал он. В последующем к следствиям снижения сексуально-агрессивных позывов относили и появление большей свободы в дамских туалетах, широкий расцвет эротики и порнографии, которые интерпретировались как естественная реакция на снижение сексуальной активности у мужчин, что потребовало расширения диапазона возбуждающих стимулов.

Все эти взгляды, в том числе о снижении агрессивности человека и, как следствие, уменьшение вероятности войн, были сформулированы Фрейдом в двадцатых годах прошлого века, на фоне деятельности Лиги наций (прообраза современной ООН) и пацифистских настроений, распространившихся в обществе после Первой Мировой войны. Однако в последующем эти взгляды многократно пересматривались, преимущественно – с точки зрения усиления деструктивных компонентов в поведении человека. В наше время мы видим, как эти деструктивные аспекты реализуются в феноменах международного терроризма, локальных войн, утрате демократических идеалов и т. д.

Немедицинское применение психоанализа

Появление понятия «немедицинский анализ» во многом связано с именами двух талантливых учеников и последователей Фрейда – Ханса Сакса и Отто Ранка, первый из которых был юристом, а второй получил философское образование.

Фрейд очень позитивно оценил решение Ханса Сакса посвятить себя психоаналитической деятельности, но при условии, что он также пройдет соответствующую подготовку и оставит свою прежнюю профессию, так как психоанализ не признает «любительства». Сакс принял это условие, и в последующем, вспоминая о своем приходе в психоанализ, он отмечал: «Я открыл для себя одну вещь, ради которой стоило жить; и лишь много лет спустя (в 1919) я осознал, что это было единственное, ради чего я мог бы жить». Проработав с Фрейдом более 9 лет, Сакс оказался достаточно успешным аналитиком и преподавателем. В последующем он переехал в Берлин, где был основан первый институт для подготовки психоаналитиков. Эта подготовка включала изучение теории и методологии психоанализа, прохождение собственного анализа и начало практики под руководством супервизора (то есть – опытного специалиста-аналитика). Требование того, чтобы будущий специалист (независимо от того, имеет ли он медицинскую подготовку или нет), прошел собственный анализ имеет особое значение и свои задачи. В частности, будущий аналитик должен на практике убедиться, что у него также есть бессознательное, а разработанные Фрейдом теоретические и практические подходы реально действуют; он должен почувствовать себя в роли пациента, а также – по возможности, максимально проработать собственные проблемы, чтобы не привносить их затем в терапию и не отыгрывать их на пациенте. Увы, психотерапия – это не только гуманитарная область деятельности, но и профессия, дающая огромную власть. И эта власть должна использоваться только во благо пациента.

В последующем требование об обязательности прохождения курса личной терапии (иногда обозначаемого как «познание границ собственной личности») было распространено фактически на все современные методы, но реально оно пока выполняется только в психоанализе. В некоторых случаях приход в психоанализ начинается в результате прохождения личной терапии.

В целом вопрос о том, является ли психотерапия медицинской специальностью, уже давно является предметом острой дискуссии. В некоторых странах, например в Австрии, психотерапия относится к самостоятельным профессиям, а не к медицинским специальностям, как в России. В большинстве стран психотерапия рассматривается как одна из медицинских специальностей, к занятию которой могут допускаться только врачи и психологи. Россия – одна из этих стран. И поэтому, обучая студентов в нашем Восточно-Европейском Институт Психоанализа, мы параллельно реализуем в процессе обучения государственный стандарт по специальности «Психология», так как лишь около 30% студентов являются дипломированными врачами и психологами, а большая часть имеет иное высшее образование. Занимаясь подготовкой аналитиков уже 12 лет, я могу сказать, что их профессиональная успешность очень мало зависит от предшествующей профессиональной подготовки: врачебной, психологической или иной. В конечном итоге решающим фактором оказывается сама личность, а также усвоение теории и методологии Фрейда и способность к принятию и пониманию другой – страдающей – личности.