Текст книги "Старый Новый Год"

Себейкин. Правильно! За стол давайте! Отец, ты сюда!.. Лизка, уйди, там дедушка сядет.

Тесть. Пусть сидит, тут ее место…

Себейкин. Люба, Нюра, вам что, особое приглашение писать?

Клава. А где это бабушка у нас?..

Нюра. Все в ванной, горячую воду караулит, кончится или не кончится…

Студент. Темнота! Горячая вода – элементарно.

Люба. Я не представляю, как это без горячей…

Клава. Ну вот, все готово, наливайте, накладывайте.

Себейкин. Отец, наливай там, на том краю! Адамыч, ты куда? Садись. Сейчас… Про Жак Руссо поговорим…

Адамыч (улыбается). Вам неинтересно будет, товарищи дорогие…

Клава. Привет! Чего это нам неинтересно? Мы тоже хотим знать, что за народ тут живет…

Адамыч. Очень интересные люди есть… Да, все на нашей лестничной клетке интересные, все! Каждый человек – чудо!

Тесть. Все! Скажет! Не все, а по репутации авторитета.

Себейкин. Чудо, чудо, правильно, один одного чудней! (Всем.) Ну? Налито?..

Все расселись, идет обычный застольный говор.

Клава. Накладывайте, накладывайте.

Теща. Селедочку передайте.

Нюра. Вилки-то у всех?..

Клава. Хлеба запасайте. Тебе какого: белого, черного?

Тесть (после шума). Кто тост скажет?

Теща. Говори! Сам говори!

Себейкин. Пусть тесть тост скажет! Давай, отец!

Тесть. Так. У всех налито?.. Ну хорошо. Так что разрешите от лица стола… поднять этот тост и сказать… Значит, как мы собрались сегодня здеся… по случаю нового…

Теща. Года.

Тесть (взглянув уничтожающе). …места… то есть новоселья, согласно обстоятельств, а также моя дочь Клавдия… то хочу проздравить, поскольку все видели сами, достижения большие… И Петр Федорыч, наш зять, с каким, может, и бывали раньше случаи, но кто старое помянет, тому глаз вон… но сегодня мы понимаем, как он достиг и заслужил, а также и пианину приносят под конец…

Лиза. Вон того мне тоже ложи!

Все. Тихо! Тсс!

Себейкин. Хорошо дед говорит!

Все. Тихо!

Теща. Про старый Новый год не забудь!

Тесть. Старый Новый год другим порядком пойдет. Новых годов много, а квартира, она, сами понимаете… Ну, значит, короче… Заканчиваю то есть. Поднимаю этот тост, а также предлагаю выпить, чтобы в этом доме впредь благополучие и были счастливы, как мы это понимаем, а также пожелаем многих лет здоровья и успехов в личной жизни в смысле обстоятельств перспектив. И впредь. От души!..

Голоса. Ура! Правильно!

– За Петра надо, за Петюху!

Все поздравляют Себейкина. В последнюю минуту раздается звук разогревшегося телевизора и голос спортивного комментатора: «Сейчас к нам подключилась новая большая группа телезрителей».

КАРТИНА ВТОРАЯ
Петя Полуорлов, его конфликт с современной цивилизацией и самим собой

Вроде бы та же квартира, что у Себейкиных. Но, судя по некоторым признакам (обои, люстра), здесь все было модно и изысканно. Было. Но теперь пусто, прежний уют разрушен. На полу остался ковер, в стороне – телевизор, на стенах – тени от мебели. Стоит елочка с несколькими шариками. Две-три связки книг.

Атмосфера странная, гости в недоумении.

На сцене хозяин дома Петр Полуорлов, его сын Федя – этот в экстазе от происходящего; шурин хозяина Гоша, человек степенный и преуспевающий; Валерик, бывший однокашник Полуорлова, а теперь без пяти минут доктор наук, но из тех докторов, что и в сорок лет носят джинсы и которых друзья зовут уменьшительными именами. Здесь же Анна Романовна, тетка хозяйки, живущая в доме, существо престарелое, но живое, легкомысленное, не отстающее от века. Возле нее хозяйка дома Клава Полуорлова и сестра Полуорлова Инна, жена Гоши. В стороне – Даша, дальняя родственница хозяйки, женщина молодая, но утомленная эмансипацией и службой на телевидении. На стремянке стоит Иван Адамыч, снимая занавески с окна.

Тот же вечер под старый Новый год.

Инна. А что здесь-то стояло?

Валерик. Ну, конец света!..

Даша. А пианино-то?..

Полуорлов. Ну что? Не нравится? Ничего нет? А ничего и не надо! Мы для вещей или вещи для нас?! (Жест вокруг.) Что это было? Финтифлюшки, ампиры, вампиры!.. А с другой стороны – это что? (О телевизоре.) Поглядите на него! Головастик! Марсианин! Ножки! Ручки! А башка? Глаз! Во всю башку глаз! А?..

Валерик (ирония). Война миров!

Даша (в тон). Фо-на-рь идиотов.

Полуорлов. Это человек? Это человеческая вещь? Чудовище!

Валерик. Пришельцы подбрасывают, пришельцы! Оттуда!

Полуорлов. Да! Очень может быть! (Тычет в экран.) Скоро не мы на них будем смотреть, а они на нас будут смотреть!..

Инна. О господи, а что б вы делали, если б их не было?

Анна Романовна (Даше). О, раньше люди музицировали! Пели! (Поет.) «Мой миленький дружок, любезный пастушок…»

Полуорлов (стучит в лоб). Думали! Думали!

Анна Романовна. А шарады? Шарады! «Мой первый слог лежит у ног».

Полуорлов. А теперь же! При нем же! Ничего же! Нельзя же! А ну-ка!.. Гоша! Валерик!

Берутся за телевизор.

Анна Романовна. А флирт цветов? О! Фиалка! «Кто вам поверит, тот…»

Инна. Вы что? Стойте! Четвертая серия сегодня!.. Клава!.. Мой братец сошел с ума, но ты-то? Клава?..

Клава. Я жена своего мужа. Если ему нужно…

Валерик. Осторожно! Кинескоп! Взорвется!..

Полуорлов. Кинескопы! Телескопы! Жизни нет!..

Волокут телевизор.

Давай, Гоша! Давай!..

Федя. Пап! Телек-то зачем?.. Мам, ну телек-то зачем?..

Мужчины выносят телевизор.

Клава. Очень хорошо! Меньше будешь торчать возле него!

Федя. Да кто торчит-то, кто?..

Анна Романовна. А фанты? Фанты! Это же все было!..

Адамыч. Выходит, как говорил Уклезияст, пора, значит, собирать камни, а пора и разбрасывать…

Инна. Господи, это-то чучело откуда еще? Совсем уж!..

Клава. Адамыч, голубчик, не мучайтесь, оторвите, да и все!

Адамыч. Ломать – не строить. Жалко.

Федя (паясничает). Свободу учащимся четвертых классов!

Инна. Какой пример он подает ребенку!

Клава. Федя, войди в рамки!

Федя встал на место телевизора, растопырился, «включил» сам себя и запел мелодию,

под которую передают погоду.

Федя. Погода на завтра. Тирлим-пам-пам! Восточная Сибирь минус двенадцать – минус четырнадцать.

Анна Романовна (умильно). Он поразительно амузыкален!

Клава (строго). Ты, между прочим, сел бы за уроки, Федя!

Федя. Я? Сегодня? За уроки? Ну, вы даете!

Инна. И ребенок сошел с ума!.. Федя! Веди себя прилично, ты не в школе!

Федя лег на ковер, «стреляет» в Инну.

Даша. Между прочим у нас колоссальная проблема: тэ-вэ и дети!

Федя (Даше). Пасть порву!

Адамыч. Проблема. Телевизоров все больше, а детей все меньше.

Федя. Свобода! Я и в школу завтра не пойду!.. Надо делать то, что хочешь, а чего не хочешь – не надо делать!..

Полуорлов входит, за ним – Валерик и Гоша.

Полуорлов. Слыхали? Правильно! (Феде.) Только насчет школы, знаешь!..

Федя. А чего, чего?..

Полуорлов. Итак, я умываю руки! (Ложится на ковер.) Хватит!..

Пауза. Полуорлов в центре внимания.

Адамыч. Чего это он лег-то?

Инна. Чумовоз пора вызывать – и в Ганушкина! Где вы видели таких людей, чтоб вещи выбрасывали?

Анна Романовна. Какие вещи? Зачем? Возьмите нас, старых работников культуры, я своего угла не завела за всю жизнь! Мы все отдали музыкальному образованию молодежи. С диеза на бемоль…

Федя. С бемоля на диез!..

Даша. Бунт против вещей – современно.

Инна. Но не типично!

Полуорлов. Пусть! Лучше максимализм, чем конформизм! Надоело! Они думают, на мне можно играть, как на дудочке! (Совершенно как Гамлет.) На мне играть нельзя!..

Валерик. Слушай, а в чем, собственно, дело? А?

Полуорлов. Как – в чем?

Валерик. Ну зачем ты все это сделал?

Полуорлов. Как – зачем?

Валерик. Ну, я понимаю, надоело. Всем надоело. Устал. Все устали…

Адамыч. Но зачем вещи-то выносют?..

Валерик. Да. Странная форма протеста.

Клава. Да ты что, не знаешь? Пете проект зарубили! И что предпочли? Модерн, кнопки! А он заявление им… об уходе.

Полуорлов. Ну, Клава! Не в этом дело.

Клава. Поразительно, как все-таки у нас относятся ко всему новому! Говорят-говорят, пишут-пишут, а на деле? Человек работает, доказывает, пробивает, а приходит новый начальник… какой-то Пушкин… без году неделя…

Гоша. А ты все конструируешь, Петь?..

Инна. Конструктор, интеллигент!.. (Издеваясь.) Конструкторское бюро «Милости от природы»! Люди ракеты конструируют, корабли, а тут – сказать стыдно…

Валерик. Ну зачем? А карманная головомойка П. Н. Полуорлова?..

Клава. Инна, постыдись! (Валерику.) Разве только это? П. Н. Полуорлова и его изобретения знают не только у нас, слава богу! Одних патентов сколько! Мало Петя создал?.. А какой-то Пушкин…

Полуорлов. Обожди, Клава, не в этом дело.

Валерик. Нет, я все понимаю, но заявление!.. Крахмал!

Клава. Кто-то же должен… Не все же подставлять правую, когда бьют по левой…

Адамыч. Был у нас, помню, на Москве-Товарной Коля Шевердяй. Его, бывало, бряк по энтой, а он и энту подставляет: на, мол, бей!

Валерик. Ну?

Адамыч. Терялся народ. По второму не брякал…

Даша. А я понимаю Петра. Я тоже возьму и уйду! Куда глаза глядят.

Валерик. Крахмал, Маруся. Все уходят туда, откуда ушли другие.

Даша. Ох, у нас на телевидении! Вчера с восьми тракт, сегодня тракт! До Останкина ехать час десять! Машину утром не поймаешь, автобус битком, места никто не уступит. А приезжаешь – там тоже такое колесо! А эфир не ждет, а выезжают – на ком?..

Валерик. Ох уж эта наша творческая интеллигенция!..

Даша. Не надо, это мы слышали! Все производят, только мы не производим! Мы чужой хлеб заедаем, мы бездельники, а все, между прочим, валом валят в кино, в театр, читают книжки, сидят у телевизора…

Валерик (лениво). Да не все, Маруся! Ваши кина мы видали, ваши книжки мы читали!..

Даша. Перестань называть меня Марусей! По-твоему, одна наука что-то может!

Валерик. И наука не может, Дашенька! Все крахмал!

Гоша. Подождите, подождите!.. (Полуорлову.) Ты, старик, ты, старичок… Кто бы вообще мог, а? Раз, и все! Это не то чтобы там хухры-мухры! Это ого-го! Вот я. Я два года на рыбалке не был!

Инна. Начинается!

Валерик. Зато в Парижах каждый день!

Гоша. Ох, в Парижах!..

Валерик. Ты сколько раз в Париже был?

Гоша. Проездом? Или так?

Валерик. Ну пусть так.

Гоша. А, не знаю! Шесть. Нет, восемь…

Инна. Семь…

Валерик. Вы даете! Парижам счет потеряли!.. Ты все с баяном?

Гоша. С баяном.

Валерик. А она поет?

Гоша. Поет.

Валерик. Инна-то не ревнует? А, Инночка?

Инна. Глупость какая!

Валерик. Ты когда поедешь-то опять? Мне вот так одну штучку для машины надо, она там копейки стоит…

Гоша. Эх, «поедешь, поедешь»! Я к бабушке хочу! В наше Нижне-Амазоново! Там лещи – во! Щуки – во!..

Валерик. Ну что ты, съездишь.

Гоша. «Съездишь»! Время нету совсем!.. Баушка! Прости!..

Инна. Не прикидывайся идиотом!..

Гоша. Пуркуа идиотом?.. Я о душе. Я Петра понял!..

Инна. Что ты понял? Из-за таких вот родителей и дети ничего не ценят, не жалеют! Вы думаете, если я учительница, то ничего не понимаю? В школу стекается все – и самое положительное в нашей жизни, но и такое вот тоже. (Кивает на Полуорлова.) У меня Ольга Барятинская из девятого «Б» – курит! Поставите, говорит, еще двойку в четверти, в монастырь уйду, в мужской!

Анна Романовна. А я – как Петруша. Я все в глаза говорю. Наша директриса наденет свой черный костюм и учит нас, старых работников культуры, каких детей в хор принимать да какие песни разучивать! Мы первые в Рабис вступили! Мы с младых ногтей заучили, что петь, что не петь!..

Адамыч. Работал я в одном театре капендинером. Ужас тоже!

Полуорлов. Говорите, говорите, говорите! Говорите одно, а делаете другое! А я не желаю поступаться своими принципами! Я прямо сказал Пушкину: вам кнопки нужны, автоматы, а я ищу биосистему. И всегда искал. И кое-что добился, между прочим! Но хватит, пускай без меня теперь повертятся. Я больше палец о палец не ударю!

Адамыч (спрашивает у Инны). А чего он изобрел?

Инна (резко). Унитаз!

Все оскорблены за Полуорлова.

Клава. Инна, стыдись, Петя – конструктор, а не сантехник. Петино бюро разработало целый комплекс, целую систему жизнеобеспечения человека в современной квартире: воздух, тишина, зелень! Чтоб мы жили как в лесу!..

Полуорлов. Погоди! (Инне.) Унитаз, говоришь? Да, и унитаз! Ты вот учительница биологии, а действительно ни черта не понимаешь. Я хочу вернуть человеку то, что ему дала природа и отняла цивилизация.

Валерик. Да здравствует первобытное отправление естественных надобностей!

Полуорлов. Да! Да здравствует! Современное человечество не умеет правильно питаться, правильно лежать, сидеть, ходить…

Валерик. И в том числе…

Полуорлов. Да! И в том числе! И, может быть, прежде чем научить человека жить, надо научить его…

Адамыч (догадавшись). Батюшки-светы!..

Инна. Как можно о таком говорить вслух!

Даша. А почему нельзя? Что за ханжество?

Клава. Петя привлек к своей идее антропологов, физиологов, гигиенистов! Десять НИИ… Вообще его проект мог получить Гран при на всемирной выставке.

Полуорлов. Главное, предлагаешь элементарное! Ну подумайте, как просто!..

Федя убегает за чертежами.

Наши предки на протяжении миллионов лет…

Валерик. Да что уж предки!

Полуорлов. Да! И сейчас! Какие слои мирового населения самые здоровые? Армия! Флот! Крестьяне! Дети! А почему?.. Как будто мне это надо!

Клава. А какое письмо прислал Пете профессор Макклей из Англии!

Федя вносит чертежи. Полуорлов выбирает из кучи нужный чертеж.

Гоша. Ох, трудов-то!

Полуорлов. Это вот звукоизоляция, это гидропоника… Пожалуйста, есть и унитаз! Да! Мы провели тысячи опытов, собрали миллионы данных! Тысячи обмеров! (Показывает диаграммы.) Вот сравнительные анализы, вот заключения медиков, гигиенистов…

Клава. А знаете, как отнеслись к Петиной идее в Голландии?

Анна Романовна. А один француз ставил опыт…

Полуорлов. Тетя, может, вы нам потом расскажете про своих французов?

Инна. И они всерьез это обсуждают!

Адамыч. По всем деревням эдак-то…

Гоша. Тихо! Он гений! Народная вещь!..

Полуорлов. А вот! Вот сведения по аборигенам Австралии!..

Адамыч. Боригены? Чуземцы, что ли?..

Полуорлов. А вот выборочные данные ЮНЕСКО по шести крупнейшим здравницам мира.

Адамыч. Я вот тоже в шестьдесят первом году работал в одной санатории. Там озорники аплакат повесили: «Лучше плохо отдыхать, чем хорошо работать…»

Все смеются. Полуорлов обижен.

Полуорлов. А впрочем, что говорить! Человечество еще спохватится и поищет эти документы!.. Не хотите – делайте по-старому!

Гоша. Да тебе памятник поставят!

Валерик. Интересно, как он будет выглядеть!..

Федя вдруг начинает безудержно смеяться.

Клава. Федя! Федя!

Полуорлов. Выйди вон!

Федя почти уползает из комнаты.

Но не в этом дело, не в этом! Я вообще не желаю участвовать в этом самоуничтожении. Без меня – пожалуйста! Без меня!

Гоша. Петя, ну зачем? Сколько труда положил, для людей же старался!

Полуорлов. Да, старался! Как дурак! А теперь мне наплевать, и все! Надоело! (Уходит.)

Клава. Даже Петр Полуорлов не может справиться с человечеством, которое не понимает своей выгоды. Петя, Петя! (Идет за мужем.)

Анна Романовна. Мужчина в его возрасте должен фонтанировать, куролесить, взбрыкивать! Это нарзан, омоложение… (Идет следом.)

Гоша. Вот за что нашу Расею люблю! Это за ее размах! Все у нас не просто, все вглубь и вширь! Такого напустим, такого накрутим – мамочки мои! Всю душу разбередил.

Инна. У человека ведь было все!.. Своя лаборатория, зарплата, поездки по странам социализма! Такой дом!.. Красное дерево!..

Даша. Подумаешь, красное дерево! Еще Сократ жил в бочке.

Валерик. Вот, правильно. Только не Сократ, а Диоген, Маруся.

Даша. Ой, я совсем! Голова!

Валерик. И еще не известно, какие у них были бочки. Может, с балконом. А мы… не успеем завести вторую пару штанов, и уж боимся, как бы она нам свет не затмила, душу не испортила.

Адамыч. Нет пророка в своей… этой… общественности.

Входит Клава, за ней – Анна Романовна.

Клава. Хватит, хватит! Успокойтесь! В конце концов, сегодня старый Новый год! Наш с Петей день.

Валерик. Неужели поесть дадут? Рюмку водки да хвост селедки!

Клава. Сегодня именно так!

Анна Романовна. Валерик – прелесть! Без пяти минут доктор физико-физических наук, а мальчик, мальчик! Финь-шампань!

Валерик. Ну где уж нам уж! Уж не то!

Анна Романовна. Прелесть, прелесть!

Входит Полуорлов.

Полуорлов. Ну хватит, хватит об этом! Все!

Гоша. Петр! (Обнимает его.) Ты – гений. И все! Понял?

Полуорлов. Спасибо, Гоша! Они думают, Полуорлов не сможет. Полуорлов все сможет!

Гоша. И стой на своем!

Инна. Опять начинается! (Дергает Гошу за рукав.)

Гоша. Не трогай ты меня сейчас!..

Инна. Видали? Нет, я ухожу!..

Клава. Инна, Инна, ну перестань, я тебя никуда не пущу! (Мужу.) Пусик мой, разволновалось мое солнышко! Тебе не надо переодеться?..

Полуорлов. Мне ничего не надо!

Клава. Садитесь, садитесь! (Смеется.) На чем стоите.

Гоша. «Не спи, не спи, художник»!

Адамыч. У нас Лева Рыжиков, из сорок второй квартиры, художник тоже. Не спит…

Клава. Адамыч! Давайте, присаживайтесь!.. Даша!

Адамыч. Как мороз, картину рисует – бельё на веревке…

Суматоха с усаживанием, все садятся на ковер, Федя возвратился.

Валерик. Белье? Это было!

Адамыч. Народ-то в прачечную теперь сдает, не вешает, так он свое намочит – и на веревочку. У меня кой-чего брал, живописное, говорит…

Гоша. О, прямо как на лужаечке!..

Анна Романовна. «Сядем, дети, сядем в круг, сядем в круг…» Прелестно! Какой простор! (Села.) Ох!

Гоша. Костер бы еще! По-нашему, по-русскому.

Клава. Просим у дорогих гостей прощения. У нас сегодня по-простому. Картошечка, селедочка…

Валерик. Когда-то итальянскую пиццу давали! Анчоусы!

Инна. Не могу я это видеть!

Полуорлов. Картошечка, селедочка!.. (Веселится.)

Анна Романовна. Посмотрите, он помолодел на десять лет! Бурное выделение адреналина! Мужчина должен быть молодым, горячим, полным желаний. Вот сытость, пресыщенность – это смерть. Один профессор, француз, ставил опыт: кто быстрее старится, женатые или холостяки? Он взял пятьдесят женатых, степенных мужчин и пятьдесят холостяков…

Инна. Анна Романовна, милая, это все-таки не наша мораль. (Усмешка. К Полуорлову.) Надеюсь, семью ты не собираешься разрушить?

Анна Романовна. Я и не про нашу говорю: француз! Так кто, вы думаете, победил? Женатики? (Смеются.)

Полуорлов. Человечество переживает глобальный стресс. Автоматизм, стандарт, отчуждение, некоммуникабельность. Как прав был Руссо! Природа, природа, естество. К ним, к ним!

Даша. Как необходимо очиститься, стать самим собой. Голый человек на голой земле.

Анна Романовна. Американцы говорят, после сорока лет надо раз в пять лет образ жизни менять, квартиру и кое-что еще.

Полуорлов. Мир стоит на пороге невиданных потрясений. А мы? Куда мы идем?

Адамыч. Куда идем, куда заворачиваем?

Полуорлов. Вместо того чтоб ограничивать свои потребности, довольствоваться малым, необходимым, мы…

Валерик. Самое скверное свойство потребностей – что они, собаки, растут!

Адамыч (бормочет). Собаки растут…

Полуорлов. Цепная реакция! Одно, потом другое, потом третье! Это надо! Это надо! Это надо! У Ивановых есть, а у меня нет! Сидоровы купили, а мы не купили! Петров получил, а я не получил! А на это уходят нервы, силы, мысли, годы – жизнь! Надоело!

Валерик. Он и в школе был такой же принципиальный. Бывало, директриса наша – Ларочка, ты помнишь Ларочку? – «Что вы из себя корчите, Полуорлов? Школа вам надоела?» – «Надоела, отвечает, Лариса Федоровна, не скрою».

Инна. А потом маму каждую неделю в школу вызывали.

Гоша. «Брошу все, отпущу себе бороду и бродягой пойду по Руси…»

Полуорлов. А мы? Мы только хапать, хапать, хватать! Кнопка! Вот Идеал, Бог, Дух, Идол! Кнопка! Нажал – пища, нажал – жилище, нажал – зрелище!

Анна Романовна. Браво, Петруша, браво!

Полуорлов. Нажал – поехало, полетело, сосчитало, побрило, помыло, в рот положило!

Адамыч (смачно). Хорошо!

Клава. И все за счет природы.

Полуорлов (чмокает жену). Ты моя умница!

Клава (чмокает мужа). Ты моя пусечка!

Анна Романовна. Необходимо все время ощущать немного голода. Мы, старые работники культуры, знали…

Клава. Все будет хорошо.

Федя. Все будет хорошо!

Полуорлов. Не-ет, друзья мои, все будет хорошо!

Инна. Когда ничего не будет.

Полуорлов. Не зря ушел когда-то Лев Николаевич, ой не зря! Легко! Ясно!

Даша. Как хочется куда-нибудь на берег, в хижину, – струи дождя, а ты идешь босиком по песку…

Полуорлов. Кто-то должен начать! Кто-то же приходит однажды и говорит: «Люди! А Земля-то круглая!»

Анна Романовна (поет). «Потому что круглая Земля…»

Полуорлов. Одно дело, когда ты повязан, боишься, как бы не потерять, а когда ничего нет, тогда и чувствуешь себя человеком! Вот еще Гегель в «Феноменологии духа» говорил…

Адамыч. Нищему пожар не страшен.

Клава. Петя всю жизнь мечтал уйти в лесники, в бакенщики!

Полуорлов. Ах, надо делать что-то реальное, простое!

Адамыч. Можно делать куклам голоса…

Полуорлов. Что?.. Правильно. Вот! Прелестно! Делать куклам голоса! Ну что может быть проще, благороднее?.. Эх! Если мы не откажемся от так называемых благ цивилизации, мы… Ну представьте себе человечество через тридцать лет. Шесть миллиардов человек! У каждого свой автомобиль! А? Шесть миллиардов автомобилей!..

Федя. Сила!

Клава. А Барабановы купили всей семье велосипеды! И ничего, живут.

Полуорлов. Мы притерпелись, а посмотрите, что делается! Люди кучей под землей бегут, а машины на воздухе! Птиц нет, зверей нет, рыбы нет!

Валерик. Действительно! Маруся, рыбки передайте!..

Полуорлов. А теперь сами за себя принялись! Человека изнежили, ватой обложили!

Гоша. Точно, изнеженные мы!

Даша. Мы знаем все больше и больше о все меньшем и меньшем, и все меньше и меньше о все большем и большем!

Валерик. Глубоко!..

Клава. Федя! Не смей! Ни капли!

Федя. Винцо, мам! Сладкое!

Клава. Я кому сказала…

Валерик. Если ребенок хочет выпить, он все равно найдет.

Федя. Уж ничего нельзя! Чего ни попросишь. Сколько обещали: куртончик, джинсики!..

Клава. Ты бы учился хорошо, у тебя бы все было!..

Валерик. Если ребенок плохо учится, пусть хоть одевается хорошо!

Инна. Сколько мы просим родителей, не одевайте вы их так, не балуйте. Посмотрите, как у нас девочки одеты. Вот я, например, одета хуже, чем Олечка Барятинская, а в журнале у нее одни двойки.

Полуорлов (продолжая). Ходить разучились, есть не умеем…

Гоша. Пить не умеем…

Полуорлов. Вот! И выходит…

Адамыч. Что питания все лучше, а здоровье все хуже.

Инна (вдруг). Вообще чего говорить! Один бензин кругом, гарь! Задохнемся все скоро!

Даша. Приедешь к морю – искупаться страшно.

Анна Романовна. А хлеб какой! Мы, старые работники культуры, помним, какие были булочки!..

Федя. В бассейне – одна хлорка!

Все начинают говорить наперебой, все скорее и скорее, словно пленку пустили на другую скорость, и под конец вообще возникает нелепица и абракадабра.

Клава. А вы читали тут недавно о планктоне?

Инна. Масло на сковородку положишь – одна пена!

Валерик. Самолет «боинг» за один рейс от Нью-Йорка до Парижа сжигает кислорода, сколько за год дает целый лес!

Гоша. Северный полюс, говорят, растает скоро!

Анна Романовна. Тут в метро одной женщине вдруг плохо стало…

Клава. Если захочешь что-нибудь купить – с ног собьешься!

Федя. Почему обязательно до шестнадцати? А не до четырнадцати?

Инна. Дети стали совершенно неуправляемые!

Валерик. А за границей что делается!

Федя. В океане всех китов перебили!

Даша. Конец месяца, плана нет, премия горит!

Инна. Мопассана под партой читает, представляете?

Клава. Как на выставке – так наша обувь самая лучшая!

Гоша. По Луне ходят, а пройди по Малой Черкизовской!

Федя. Фирсов обходит, его прижимают к борту.

Даша. Да почитайте Платона, у него все сказано!

Валерик. Хорошо, Эйнштейн не знал о квазарах, ну и что?

Клава. Какой Боттичелли в Уффицци!

Инна. Потолки два пятьдесят, полы непаркетные, одна проходная.

Даша. И они еще выдают эту порнографию за искусство!

Валерик. А Капица говорит, что полностью ионизированная высокотемпературная плазма…

Гоша. А «Аполлон-шестнадцать»?

Даша. Декоративность абстракции, между прочим…

Валерик. Да еще Черчилль говорил…

Федя. На Олимпийских!..

Клава. Моника Витти? А Мазина?

Гоша. Встречаются два француза…

Анна Романовна. Театр на Таганке!..

Инна. Четыре убийства…

Клава. Подлинный шестнадцатый век!..

Даша. Какой поэт!..

Валерик. Монастырь Соловецкий!..

Гоша. Достоевский!..

Инна. Рубль пучок!..

Анна Романовна. Паланга!

Клава. «Христос суперстар»!

Инна. Мицука!

Адамыч. Батюшки! Светопреставление!..

Полуорлов (как ни в чем не бывало). Вот я и говорю: не так живем!

Все. Не так! Не так! Не так!

Полуорлов. Вот Адамыч! Ну-ка, милый, ты мудрый человек. Вот скажи, что человеку надо? Вот как ты живешь?

Адамыч. Да я всегда с народом, и все…

Валерик. Выпить ему надо.

Гоша. Пора бы!..

Адамыч. Зачем выпить? Без народу и пить скучно.

Полуорлов (Валерику). Ты не обижай старика! Старик свой! Правда, Адамыч?

Инна. Неизвестно только, откуда взялся.

Полуорлов. Ну, Адамыч, говори…

Адамыч. Мне-то? Ничего особо не нужно. Чего там! Окромя что есть.

Полуорлов. Как?.. Слышали?.. Значит, кроме того, что есть?

Адамыч. Ну! Что есть, то и есть.

Полуорлов. Во-от! Вот мудрость! Вы поняли?.. Ах, Адамыч!

Инна. Да что у него есть-то? Прямо не могу!

Адамыч. У меня-то? У меня все есть.

Инна. Что – все?

Адамыч. Что надо…

Инна. А что надо?

Адамыч. А что есть.

Полуорлов. Вот так-то! Вот! А мы! Что есть, то и ладно!

Адамыч. Не! Что надо, то и есть.

Полуорлов. Правильно. Но вот, можно, я скажу? (Инне.) Что ты смотришь на меня? По-твоему, я идиот?.. Сестричка моя дорогая, дай, я тебе скажу: ты столько говоришь о школе, а дети тебя не любят, и ты детей не любишь…

Инна. Что-что?

Клава. Петенька!

Полуорлов. Да давайте правду-то скажем раз в жизни! Гоша! Вот Гоша! Музыкант! Свободный художник! А два года на рыбалке не был. (Дразнит.) «Баушка, прости!» Никто же из вас сам себе не принадлежит! Валерик – эрудит, энциклопедист!.. Автомобилист ты, а не энциклопедист. Ты думаешь, автомобиль – твоя собственность, а оказывается, ты – его собственность! Раб! Не ты на нем ездишь, а он на тебе! А я уже целую неделю хожу пешком. Давно вы ходили пешком?.. Несчастные люди!.. (Даше.) А эта? Сколько? Три года, пять, все твердишь про какую-то заветную передачу, а что мы слышим: «Утром тракт, вечером тракт!» Суета! А я не хочу так! Я тоже мог бы! Меня вон вызывали, мне говорят, возьмите другое – есть база, деньги, смета!.. Кнопки, кнопки, кнопки! А я не хочу! Я хочу свое, как человек!.. Я решил, и мне стало легко, свободно, благодать. Пускай они без меня повертятся! Ни тебе ученых советов, ни конференций, никто тебя не учит, не мучит, не нервирует… Свобода!

Клава. Пуся моя! (Чмокнула мужа.) Только бы ты… сам… Только бы тебя самого хватило…

Полуорлов. Что?

Клава. Нет, все прекрасно, но хватит ли тебя?..

Полуорлов. Меня? Ты что? Ты… (Вскакивает.) Меня?..

Валерик. Да, это существенно.

Полуорлов. Та-ак! Меня, значит, не хватит? Я, значит… Где моя куртка? (Обижен, мечется по комнате.)

Клава за ним, суматоха.

(Уходит. Входит.) Не хочу ничего! Поняли? Не желаю! Хочу как люди пожить, человеком хочу! Меня хва-тит! Хватит?

Клава. Хватит.

Полуорлов. О дьявол! (Видит люстру, бросается на нее и срывает.)

Темнота.

Голос Адамыча. Сгори, сгори, моя звезда.

Голос Даши. Ой! Кто это?

Голос Анны Романовны. Можно сыграть в жмурки!

Голос Клавы. Петя, ты жив?

Голос Полуорлова. Не знаю. Да включите что-нибудь!

Голос Клавы. Простите, гости дорогие, я сейчас!.. Тетя! Где у тебя свечи?

Валерик чиркнул зажигалкой, осветил Федю, у которого бутылка в руке.

Федор, не смей! (Дает Феде затрещину.)

Анна Романовна зажигает елку.

Анна Романовна (поет). «Ку-ку, как весело в лесу…»

Входит Клава со свечами. Звонит телефон.

Клава (берет трубку). Петя, – Пушкин!

Полуорлов подходит к телефону, выдергивает шнур из розетки.

Анна Романовна. Браво, Петруша, браво! Жили тысячи лет без телефона, и ничего. Дети, внимание! Позвольте мне…

Федя. Старому работнику культуры…

Анна Романовна. Да! Я хочу поднять тост!..

Федя. А также выпить!..

Анна Романовна. Петруша! Я обращаюсь к тебе, друг мой!.. Мы собрались сегодня здесь…

Инна. Неизвестно зачем! Я ухожу.

Гоша. Да уходи!

Анна Романовна. Простите, дайте сказать!.. Я хочу выпить…

Федя. Все хотят!

Валерик. Есть охота! Как из ружья! В «Арагви», что ль, махнуть, поужинать? Даша, как? У меня тачка внизу, еще успеем.

Даша кивает.

Анна Романовна. Я хочу выпить за талант!

Гоша. Не талант, а гений!

Анна Романовна. Что такое талант? Талант – это вечная молодость. Ничто так не молодит! Талант! Мы, старые работники культуры, знаем, что это такое, мы всегда умели отличить… Возьмите Николая Аристарховича, девяносто два года, а какая молодость! Моцарт! «Какая стройность и какая смелость!» Смелость – да! Стройность – да! Молодость – да! Моцарт – нет… И пусть уносят всё! Всё! Лишь бы крылья! Самоощущение полета! Мы, старые работники культуры, помним – полет, полет!.. Все выше, все выше и выше!.. За молодость, за юный жар, за юный бред!.. За тебя, Петруша!..

Федя. Я от сольфеджио ушел, я от музыки ушел!..

Клава. Я говорила, не давайте ребенку вина!

Все чокаются, целуются с Полуорловым, растроганно обнимаются. Адамыч приносит откуда-то Гоше баян. Валерик и Даша потихоньку уходят.

Адамыч. Что творится на одной только лестничной клетке!

Гоша играет на баяне и поет. Все подхватывают.

Федя. От сольфеджио ушел!.. К черту все!!!

Полуорлов. Давай, Гоша, давай!

Поют с Гошей. Счастливы.