Текст книги "Шаги и строки. Книга стихов"

«Листьев мягкие матрасы…»

 
Листьев мягкие матрасы,
Треск стрекозий над водой,
После Яблочного Спаса
Небосклон, как я, седой,
 
 
Незаметно ниже стало
Речки узкое стекло,
Детство тут давно осталось,
Где полжизни утекло.
 
 
Листья сменятся, стрекозы
Возвратятся, да не все,
Хороши метель и грозы
В нашей средней полосе.
Только звёзды не заметят
Жизни маленьких утрат,
И другого века ветер
Дует так же на закат.
 
 
Так же тихо и пугливо
В речке пусть бежит вода…
Хорошо бы только взрывов
Не слыхала никогда…
 

«Себе кажусь я…»

 
Себе кажусь я
Длинным караваном,
За мной плетутся
Все мои года,
А в них война, любовь,
Чужие страны.
И лишь минуты счастья
Иногда.
 
 
Тогда теряю
Все ориентиры,
Куда забрёл я,
Но ко мне строка
Летит,
Парившая над миром,
Трепещет сердце,
И спешит рука.
 
 
Мы так мечтали
Обуздать природу,
А может, надо бы
С того начать:
Собрать минуты те
Душе в угоду
В часы и годы,
Чтоб счастливым стать!
 

«Хранила сердца откровенье…»

 
Хранила сердца откровенье
Его волшебная строка —
«Я помню чудное мгновенье»
Остановилось на века!
 

«Я тебя любил…»

 
Я тебя любил,
Не зная, кто ты,
Но я знал, что ты была,
И ждал,
И судьбой написанные ноты
По клавиру жизни выпевал.
 
 
А по независимым
Лекалам,
Рядом миллионы
Судеб шли.
Музыка любви
Вокруг звучала,
Благостное пение земли.
 
 
Может, нам мешало,
Что на свете
Мы не замечали на ходу,
Ведь тебя я всё же
Чудом встретил
В тем и замечательном году.
 
 
Как узнал,
И до сих не знаю —
Два лекала
Завитки сплели.
А судьба
Дуэтом привлекала,
Вот взялись за руки
И пошли.
 
 
Голоса не очень-то сливались,
Слышны были чётко
Твой и мой,
Шли мы по лекалу
Без расчёта,
Но ни разу в жизни
По прямой.
 
 
Может, это
Нас соединило.
Что теперь
Напрасно обсуждать…
Надо помнить то,
Что мило было:
Петь по нотам —
По кривым шагать.
 

«Одиночество страницы…»

 
Одиночество страницы,
Вырванной из книги, —
Ей сочувствовать не надо,
Ты беду постигни.
 
 
Обретёт ли книгочея
Этот лист пугливый,
Что ему ответит «Чей я,
Путник несчастливый?
Затеряюсь ли в пустыне,
Сгину на болоте,
Где мой будет дом отныне,
Где меня найдёте?»
 
 
Номерок в углу, и строчка
На полслове встала,
Какова судьба листочка,
Где его начало?
 
 
Где тот автор, где обложка,
Чтобы домом стала?
Предсказать конец несложно,
В мире что пропало?..
 
 
Крутишь горькое в уме,
Помнишь имя, отчество…
И в бессонной думай тьме:
Нет… не одиночество…
 

«Завершает старый год планета…»

 
Завершает старый год планета,
Пандемия, тысячи смертей,
Войны сотрясают части света,
И прогресс морщинит лоб людей!
 
 
Расстоянья лихо сокращают,
Млечный Путь уже проткнут насквозь,
Ложкой щи отсталые хлебают,
С космосом знакомство повелось.
 
 
Первоклашки алгебру решают,
Цифры помнят каждый взгляд и след,
Но судьбу по-прежнему решают
Два коротких слова: да и нет!
 

«Кто поэтов всех отнёс к элите?..»

 
Кто поэтов всех отнёс к элите?
Почему? Я вовсе не готов,
Вы меня элитой не зовите,
Может, просто мастерской стихов.
 
 
Одиноко я в молчанье днями
Вспоминаю все свои грехи,
Муза вдруг спешит помочь, и сами
Вместе с ней рождаем мы стихи.
 
 
А потом к другому улетает,
Ветреная, и один опять…
Трудно так порою мне бывает
Брошенные строчки воспитать.
 
 
Вот такая выпала работа,
Трудное досталось ремесло —
Вдохновенье до седьмого пота!
Но поэтом быть мне повезло!
 

«О, Господи, не дай сойти с ума…»

 
О, Господи, не дай сойти с ума
От суеты, от скоростей и спешки,
Мы пред тобою все отныне пешки,
Но лучше смерть, лишь только не тюрьма
 
 
В застенках клиник умных эскулапов,
Что с помощью таблеток и веноз
Всучают всё нам, что бы ни пришлось,
По воле власти преданных сатрапов.
 
 
Прошу тебя, покуда я живой,
А уж идти осталось мне немного,
Судьба и так казнит нас слишком строго,
Но лучше умереть, чем быть травой!
 

«Были все твои платья…»

 
Были все твои платья
Настроенью сродни,
Время памятью платит
За ушедшие дни.
 
 
Не усталые тени
Обновить я хочу,
Вместе с платьями теми
На свиданье лечу.
 
 
Жизнь по-своему мерит
Ценность наших потерь,
Моде глаз мой не верит,
Сам ношу их теперь.
 
 
На обновки не очень
Старый шкаф был богат,
Каждой я, между прочим,
Несказанно был рад.
 
 
Ты в горошек сначала
Голубое надень,
То, в котором встречала
В самый первый наш день.
 
 
Не на платье как будто
Я смотрел и сказал:
Так соскучился люто,
Вижу только глаза…
 

«Пахнет влажною листвой…»

 
Пахнет влажною листвой.
Смолкли птичьи стаи.
Календарь наглядный свой,
И привычный, и простой,
Быстро год листает.
 
 
Оглянуться не успел —
Что, поди, осталось —
Жаворонок песню спел,
Урожай уже поспел…
Ждёт в морщинках старость.
 
 
Я считать их перестал
От тебя украдкой,
Каждый порознь листал,
Да длиннее он не стал,
Жаркий месяц сладкий.
 
 
Принимает, как вокзал,
Лес пору любую,
Я успел, не опоздал,
Много раз уже сказал:
Осенью любуюсь.
 

«На Ленивке, Якиманке…»

 
На Ленивке, Якиманке,
На Полянке и Ордынке
Храмов ожили останки,
Золочёные косынки.
Нарядились, как на праздник,
Созывают каждый вечер
В уголках знакомых разных
Моего Замоскворечья.
 
 
Разорвали гнёт насилья
И, как полковое знамя,
Носят гордо, как носили,
Имя храмы рядом с нами.
 
 
Чистотой небес тревожат
И сердца, и души наши,
Это сделать тот лишь может,
Что не пил из мерзкой чаши.
 
 
Синагоги и мечети,
Базили́ки и костёлы,
Вы другого века дети,
Но средь нас не новосёлы.
 
 
Можешь верить и не верить,
Не казни чужого сердца —
Нечем оправдать потери
Никакого страстотерпца!
 

«Солнце садится за речку, за лес…»

 
Солнце садится за речку, за лес,
День потускнел и за солнцем исчез.
 
 
Может быть, если за солнцем пойти,
День промелькнувший сумею найти?!
 
 
Это случится, и может, тогда
Ты своё «нет» поменяешь на «да».
 
 
Только короткое слово одно,
Жизнь бы мою возродило оно…
 
 
Грустно я дверь притворил до утра,
Завтра случится, что было вчера.
 
 
Спустится солнце за речку, за лес —
Не откажусь от мечты наотрез…
 
 
Пусть ничего не изменится впредь,
Буду надеяться, ждать и терпеть.
 

«Приходилось нам жить с оглядкою …»

 
Приходилось нам жить с оглядкою —
Были трудные времена…
Нам внушали, что жизнь гладкая,
Без романтики, не нужна.
 
 
Только б трудности, испытания,
Покорения – не покой.
По Сибири глухой скитания,
Нефть и золото под тайгой!
 
 
Всё мы сделали, всё освоили,
Были Родиною горды,
Нашей жизни порою стоили
Эти праведные труды.
 
 
Но не ныли мы и не спорили,
Не жалели ей ничего.
И не знали лишь только, скоро ли
Станет жизнь ценнее всего!
 

«Порвалась осенняя тетрадь…»

 
Порвалась осенняя тетрадь,
По земле рассыпались листочки.
Кто теперь сумеет их собрать,
Кто на них прочесть сумеет строчки?
 
 
Так уже ведётся много лет,
И чего – понять не в силах – ради,
Пишет осень главный свой секрет
В снова рассыпаемой тетради.
 
 
Любопытный ветер ворошить
Будет их, в углы нагонит кучи,
Только кто же их сумеет сшить,
Кто же их читать потом научит?
 
 
Дождь осенний может их отмыть,
Снег сыпучий обещал укрыть,
И сказало солнце: «Я весной
Одарю вас новою листвой!»
 
 
Тихо так идёт за годом год,
Щедро рассыпаются листы,
Кто же тайну осени прочтёт,
Кто её достигнет высоты?!
 

«Ты вспомни, как сама…»

 
Ты вспомни, как сама
Ко мне являться стала,
Перевернула жизнь
Высокой простотой,
Как превратила ты
В послушного вассала
Юнца безусого с неясною мечтой!
 
 
Безгрешно и бесстыдно обличала,
По-женски терпеливо обучала…
А я терялся: как тебя зовут?
И для чего тебе я, что ты тут?!
 
 
Зачем?
Чтоб меж соперниками имя
Моё ты произнёс,
Успехами своими
Хвалясь?
А это страшный грех,
И краток так обманчивый успех!
 
 
Я – Муза! Будь сто раз ты озадачен:
Не я тебе, а ты мне предназначен
Судьбой!
И может, лишь в конце пути
Поймёшь, что не ошиблась я…
Прости,
Не бродят Музы абы где по свету!
Их посылают небеса Поэту,
И коль судьбе не доверяет он,
Своею Музой будет он казнён!
 
 
Не слушай критиков пустые бредни!
Измена мне – твой будет шаг последний!
Но покорись – назначено судьбой!
И после смерти я навек с тобой!
 

«Неправильно решённую задачу…»

 
Неправильно решённую задачу
Перерешу в своём черновике.
Строка не удалась – ищу удачу,
Она меня настигнет в той строке.
 
 
Перегрунтую холст и в озаренье
Найду для сердца важные цвета,
И трепет сохранит, и вдохновенье
Пятиколейка нотного листа.
 
 
Но день, который прожит был впустую,
Уж не вернуть, чтоб заново прожить,
И каждый раз, как новичок, тоскую,
Решая, быть ему или не быть.
 
 
Но может, озарит мой век удача
Сегодня, завтра или через год,
Для мира, может, ничего не знача,
Вся жизнь пустым преддверием пройдёт.
 
 
Избави бог нас хлопотать о славе,
Но для себя-то, честно говоря,
Хочу, чтобы сказал хоть чёрт лукавый,
Что век свой прожил на земле не зря!..
 

«Золотом на мраморную доску…»

 
Золотом на мраморную доску
Было имя вписано моё,
Но она исчезла так же просто,
Как на свете кратко мы живём.
 
 
А строфа моя, что в те же годы
Беззаботная ко мне пришла,
В век, казалось, вечной несвободы
Мрамор, не смутясь, пережила.
 
 
Не смогу прочесть я панегирик,
Не услышу и прощальных слов,
В коммунальной вечности квартире
Я прожить без мрамора готов!
 

«Ты знаешь слишком много слов», …»

 
«Ты знаешь слишком много слов», —
Сказали мне когда-то,
Но поделиться я готов
Для друга и для брата.
 
 
А для того, кто, как змея,
Шипеньем с ядом брызжет,
Слова другие у меня,
Что он от них не выжил!
 

«От судьбы никак не откупиться…»

 
От судьбы никак не откупиться,
Понял я, прожив немало лет.
Вот мечтал свободным быть, как птица,
Это так красиво говорится,
Только и у птиц свободы нет.
 
 
Как они, летал по разным странам,
Поскитался по «земле людей»,
Но всегда не поздно и не рано —
Как бы это ни казалось странно —
Возвращался к родине своей.
 
 
Мир толпой претензий перегружен,
И во сне я даже не хочу
Отыскать такой, какой мне нужен,
А понять, где лучше он, где хуже,
Может, никому не по плечу.
 

«Меня не будят рано петухи…»

 
Меня не будят рано петухи,
Но чувствую: с меня сняла ты руку.
И, просыпаясь в сумерках глухих,
Я ощущаю вечную разлуку.
 
 
День – как вагон, отогнанный в отстой,
Забитый безразличными делами.
В постели засыпаю я пустой
И встречи жду напрасно между нами.
 
 
Давай пересчитаем наши дни,
Припомним долгожданные свиданья,
Когда мы всех счастливее одни
Вмещали бесконечность мирозданья.
 
 
Тогда понятно станет, как нам жить,
Терзать не будет горькое сомненье,
Нельзя ни боль, ни счастье отложить
Не то что на день – на одно мгновенье.
 

«Память, ты меня не отпускай…»

 
Память, ты меня не отпускай,
Время, как вода, течёт пускай,
Гладко над поверхностью воды,
Память – это времени следы.
 
 
Память – это мать, отец и брат,
Память – это золото наград.
Всё ветшает: ордена, гранит —
Только память подвиги хранит.
Поцелуй и нежности тепло
Далеко с годами утекло,
Никуда любовь не утечёт,
Память – это вечности отчёт.
 
 
Навсегда легенды сберегли
Кто радел за честь родной земли,
Нам огонь бессмертный вечный дан,
Память наша – сердца талисман.
 

«Затолкали осень…»

 
Затолкали осень
В черные мешки,
Догадались бросить
Их в грузовики.
 
 
Улицы печальны,
Серы и чисты,
Больше не встречают
Шёпотом листы.
 
 
А хотели очень
Что-то мне сказать,
Значит, дни и ночи
Снова встречи ждать?..
 
 
Я оставлю город,
Лес не подведёт,
Лист любой там дорог,
Глупых нет забот.
 
 
Встречи мы хотели
С листиком сухим,
Пусть мне тропку стелет
На свиданье с ним.
 

«В палатах власти Музы не живут…»

 
В палатах власти Музы не живут.
Их родина – великая Эллада,
И ничего не надо им за труд,
Свобода – их пространство и награда.
 
 
Тебе, художник, вреден пьедестал,
С тебя и божьей милости довольно.
А если Музе сердце ты отдал,
Живи лишь там, где разум дышит вольно.
 
 
Все то, что можно чем-то заменить,
На самом деле ничего не стоит!
Узды невольной золотую нить
Заменит вдохновение святое!
 
 
И Музы никогда не покидай!
Она хоть терпелива, но однажды
В обиде скажет навсегда: «Прощай»!
И ты умрешь без творчества из жажды.
 

«А что бы, думаю, и мне однажды…»

 
А что бы, думаю, и мне однажды
Зверьком каким-то симпатичным стать?!
У них ведь тоже радость есть и счастье,
Семейная услада и довольство,
Но горькое предчувствие о смерти
Их жизни ежечасно не гнетёт…
 
 
Нет зависти средь них и злобы праздной,
Печали, мести, совести укоров,
Нет сожалений жгучих и обид…
Но для того, чтоб это всё понять,
Нужны мне разум, голова седая
И прожитые годы в бренном мире,
Чтобы я мог об этом помечтать…
 

ИЗ ПУШКИНА

 
Не пишется. Прекрасные часы,
Когда я отдохнуть смогу немного.
Мне не нужны бумага и перо,
А лишь простор и вольная дорога.
Вот как оно устроено хитро:
Всё, что приходит, в памяти хранится,
И я благословляю те часы,
Когда привычка или божья сила
Вручают мне перо, и на бумаге
Шагов и дум своих пишу отчёт,
Так пусть подольше праздность эта длится
И хватит мне здоровья и отваги!
 

«Оторваться хочу от города…»

 
Оторваться хочу от города,
Как в войну жить мечтал без голода.
Но желанье – такая малость:
Сыт, а память о нём осталась.
 
 
Я влюблялся в такие лица,
Что всю жизнь бы на них молиться.
Но жестоки, круты и строги
Нашей жизни пути-дороги.
Показались пустыми беды
После общей большой Победы.
Как же каждый решит задачу:
«Что же в жизни я этой значу?»
 
 
Звёзды встали, и что за дело,
Что одна вдруг, упав, сгорела!
Может, главное, чтоб на годы
Сделать точным прогноз погоды.
 

«Платье скользнуло к ногам…»

 
Платье скользнуло к ногам,
Встал пред тобой на колени —
Я никогда не предам
Этих счастливых мгновений.
 
 
Будет коротким наш рай,
Скоро нас город проглотит,
Диктор, а ты повторяй
Громче слова о погоде.
 
 
Солнца побольше наври,
Так, что навечно нам хватит,
Нам не до старых витрин
И фонарей на Арбате.
 
 
Пусть окунается в ночь
Наша мечта с головою,
Празднуй, витийствуй, морочь —
Время обманем с тобою.
 
 
Полный метровский вагон,
Пальцами давит на кнопки,
Мчится за нами вдогон
День безразлично короткий.
 
 
Мы никуда не пойдём
И, отодвинув искусство,
Праздновать будем вдвоём
Молодость нашего чувства.
 

«Я молчал, и ты молчала…»

 
Я молчал, и ты молчала,
А хотелось так спросить,
Ты ответ одна лишь знала,
Как же мне счастливым быть.
 
 
Понял, вовсе нет секрета,
Что хотел тебе сказать,
Ты давно узнала это —
Выдают меня глаза.
 
 
Вот и не спрошу, что знаю,
Лишь руки коснусь едва,
Жизни только помешают
Эти лишние слова.
 

«Я не знал, что так бывает, …»

 
Я не знал, что так бывает, —
Дневников я не веду,
Годы быстро убывают,
А тебя я жду и жду.
 
 
Как зимою ждут рассвета
И вечернюю звезду,
Может быть, и странно это —
Я тебя всё жду и жду.
 
 
И неважно, кто что скажет, —
На свиданье ли иду,
И когда ты рядом даже,
Всё равно тебя я жду
 
 
Предлагает снова ветер
Всё на свете поменять,
Как луна мне сладко светит,
Так тебя я буду ждать.
 
 
Много будет или мало
В небе звёздочек сейчас,
Как у каждого бывало,
Жду тебя, как в первый раз.
 

«Что такое расставанье?..»

 
Что такое расставанье?
Жизнь промчалась – а не лгу —
Может, это расстоянье
Иль косынка на бегу.
 
 
За окном вагонным лики
Уплывают в никуда,
Паузы равновелики
До среды иль навсегда?
 
 
И душа не понимает,
Отчего она грустит, —
Уезжала как немая,
А простит иль не простит?!
 
 
Не вмещается в сознанье,
Раз в глазах одна беда, —
Значит, навсегда прощанье,
Как упавшая звезда…
 
 
И лишь только двое знают,
Что словам не передать,
Встреча будет ли другая
И прощать иль не прощать.
 

«Преддверья горестных минут…»

 
Преддверья горестных минут
Мы все, предчувствуя, боимся,
Но нас они не обойдут,
Таимся мы иль не таимся.
 
 
Не за себя – других удел
За нас молиться и бояться,
Нам и в последний миг велел
Господь с любимыми остаться.
 
 
Преодолев пороги дней,
Отдав им сердце без опаски,
Мы знаем: нет души родней,
С кем разделил восторги ласки.
 

«Крапива – сторож на краю оврага…»

 
Крапива – сторож на краю оврага,
В нём камешки обточены ручьём,
Века бежит серебряная влага,
Поит она и молится… о чём?
 
 
Лопух поник безропотно от зноя,
На пятки упирая, вниз иду,
Зачем туда? И сам того не знаю,
Войну и детство, может, там найду…
 
 
Репейник цепкий, влажная прохлада,
На склоне так же белая коза,
Мне кажется: она мне даже рада,
Что всё же возвратился я назад…
 
 
Конечно, кличка у неё другая,
Она уже праправнучка сто раз
Апрельки, что, сама того не зная,
Стаканом молока спасала нас.
 
 
Её чем было в голод мы кормили,
В избе ютились вместе, хоть тесней,
Какие вёрсты, километры, мили
Прошёл я, чтобы повидаться с ней.
 
 
А памяти, что недругу, что другу,
Равно: она протянет жизни нить…
Забыть хотел бы, только за услугу
Не может сердце время обвинить.
 

«Долгий век иному сужен…»

 
Долгий век иному сужен,
Но ни следа на снегу,
Жить хочу, пока я нужен
И ещё любить могу.
 
 
Старый клоун на манеже
Горько шутит над судьбой,
Был открыт я, глуп и нежен,
Только не был сам собой.
 
 
Вместо всех наград и званий
Вот была бы мне одна
Всех дороже и желанней —
В роще светлой тишина.
 
 
Чтоб синица сторожила
Поутру ковёр грибной,
Чтоб порой ты приходила
Рядом помолчать со мной.
 

«Затянуты мутные лужи…»

 
Затянуты мутные лужи
Хрустящим молочным ледком,
Чердак до апреля простужен,
Всё в доме идёт кувырком.
 
 
Как будто бы осень впервые
Стоит в октябре у ворот,
Опала листва, и навылет
Её листобоем метёт.
 
 
Нехитрые сложим пожитки,
Уложим багаж под дождём,
Дорогой, промокшей до нитки,
Домой урожай повезём.
 
 
И запах укропа и лука
Напомнит о лете опять,
А осень – отставшего внука —
Возьмётся зима подгонять.
 
 
Загар погрустневшие лица
Забудет, как сон, почитай,
Но в памяти будет храниться
Несметный души урожай.
 

«Не делится ни с кем моя печаль…»

 
Не делится ни с кем моя печаль,
Её осталось ровно сколько было,
Кому-то рассказал, и стало жаль —
Рассказом сердце мне разбередило.
 
 
Я поделюсь деньгами, если есть,
И, как в войну бывало, коркой хлеба,
Но никому печаль свою и честь
Отдать не в силах, как частицу неба.
 
 
Корят, что не умею жить совсем,
Но век свой долгий жизнь люблю и славлю,
Пусть звёзды светят каждому и всем,
Но честь и душу я себе оставлю.
 

«Такой машины не изобрести …»

 
Такой машины не изобрести —
Одолеваю трудные пути
И прошлое с собой соединяю,
Пытаясь солнце удержать в горсти.
 
 
Живу я так уже десятки лет,
Со мною те, кого давно уж нет,
И не сумею с ними я расстаться,
А для чего без них мне белый свет…
 
 
Для сердца – это горькая беда:
Иные вовсе не хотят сюда,
А мне ещё к ним рано возвращаться,
Ведь это не на час, а навсегда!
 
 
И как, живущих мне покинув, жить?
Как выбрать, чтобы встреч не отложить,
Но в час, когда придётся всё ж расстаться,
Как две несовместимости сложить?!.
 

«Необъяснимо голос мне звучал…»

 
Необъяснимо голос мне звучал
Сквозь листьев шум, и ветра вой, и годы,
И, может быть, с начала всех начал
Не ведал больше мир такой свободы.
 
 
Лишь научился прятать между строк
Всё, что хранили души сокровенно,
Библейским истинам неведом срок,
Они истории святые вены.
 
 
Не умолкай в сердцах звучанье их,
Тогда ещё надежда остаётся,
Что вечна мудрость в истинах простых,
Как звёзды неба в глубине колодца!
 

«Не сетуй на трудность дороги…»

 
Не сетуй на трудность дороги,
Когда завершается путь, —
Теперь все пороги отлоги
И некуда больше свернуть.
 
 
Привычный мотив не поможет
Добавить уверенных сил,
Корить сожаление тоже
Не сможет, что тяжесть носил.
 
 
Мир новое платье наденет,
Заставит былое забыть
В краю, где неведомы тени,
И жить – это значит любить!
 

«Банально, что жизнь пролетает…»

 
Банально, что жизнь пролетает,
Уходят свидетели лет:
Галоши, тарелка простая,
Авоська, утюг, табурет.
 
 
Слова забываются скоро —
Шаблоны газетных полос,
Вернуть нашим улицам споро
Былые названья пришлось.
 
 
Минувшего века заботы
Уже отошли навсегда,
Но всё-таки главное что-то
Добралось до нас сквозь года.
 
 
Былое терять не хотим мы —
По юности нашей грустим,
Всё смотрим советские фильмы,
Мы в них нашу юность храним.
 

«Было душно, горько, плохо …»

 
Было душно, горько, плохо —
Скоро сменится эпоха,
Будет дерзкой, молодой,
Расквитается с бедой.
 
 
Век буянить начал цепкий,
Рубят лес – горами щепки.
Потерпеть немного лет —
Впереди всемирный свет!
 
 
Век сменился. В новом веке
Игротеки, ипотеки.
Цифр – что на небе звёзд,
С ними ясен мир и прост.
 
 
Что же столько крови стало?
И чем больше – мало! Мало!
Без посулов и примет:
Чёрным стал весь белый свет!
 

«Ветер на пороге дня…»

 
Ветер на пороге дня
Кличет и морочит,
Он о чем-то для меня
По утрам хлопочет.
 
 
Душу стала мне саднить
Жалобная нота,
Очень просит не забыть
Посетить кого-то.
 
 
Ветер, ветер, помолчи!
Помню я об этом,
Я душою там, в ночи,
И зимой и летом…
 
 
Суетою иногда
Будто отвлекаюсь,
Только на ночь, как всегда,
К ней я возвращаюсь!
 
 
Чтобы на пороге дня
Лик увидеть милый,
Знаю, тяжко без меня
Ей лежать остылой.
 

«Недотрога моя, недотрога…»

 
Недотрога моя, недотрога,
От чего ж мне тебя уберечь?!
От себя? Но свела нас дорога —
Кто поймёт неожиданность встреч.
 
 
Как узнать мне, что «да» и что можно?
Без тебя не сумею прожить.
Рядом ты, и теперь очень сложно
Совместимости наши сложить.
 
 
Может быть, от тебя отказаться,
Одиноко застыть на бегу,
Только как мне тогда оказаться
Без тебя на другом берегу?!
 
 
Не кляну я судьбу свою злую,
Не найти подходящих мне слов,
Ты позволь – одному поцелую
Жизнь всю я доверить готов!
 

«Пусть от меня останется строка…»

 
Пусть от меня останется строка,
А вдруг строфа иль, может быть, страница…
Зачем? Отвечу я наверняка,
Что буду этим потому гордиться,
 
 
Что прожил в замечательной стране
Свой долгий век, и раз меня спросили,
Потомки не забудут обо мне:
Я благодарно послужил России!
 

«К вершине путь и сложен, и жесток…»

 
К вершине путь и сложен, и жесток,
Но, на вершине покорённой стоя,
Уверен будь, что одержать ты смог
Победу прежде над самим собою.
 
 
И выше пусть ещё вершины есть,
Теперь сумеешь ты себе признаться.
Отныне станет жизнь твоя и честь,
Что должен будешь ты на них взобраться.
 
 
Кто знает, как на свете надо жить?
Иначе и не стоит, может быть?!