Текст книги "Корги Мартин. Дилогия в одном томе"

Глава 15

Алиса вошла в класс за пять минут до звонка. Степан Зорин важно восседал на первой парте, скрестив ноги, вокруг него собралась компания парней. Они что-то увлечённо рассматривали в его смартфоне, сопровождая увиденное крепкими словечками и взрывами смеха. Услышав, как хлопнула дверь кабинета, они дружно вскинули головы.

– Пацаны, да это Перельман, – объявил Рогов, словно они сами не заметили её. Молодые люди тут же потеряли к её персоне всякий интерес и вновь уткнулись в телефон.

Как обычно перед началом урока, в классе стоял шум-гам. Все были заняты своими делами. Модницы, Машка и Дашка, сидя за своей партой, шептались, словно две заговорщицы, и хвастались фотографиями в социальных сетях, тыча друг другу в лицо айфонами. Большинство одноклассников, вперив взгляды в гаджеты, сидели в интернете. Судя по всему, инструкцию Рособрднадзора о запрете использования мобильных телефонов в школе все посчитали за первосентябрьскую шутку. Те, кто не успел прочитать рассказы Чехова, теперь навёрстывали упущенное. Несколько девчонок собрались за средней партой последнего ряда и рассматривали комиксы Роуг (Шельма) в журнале, что лежал перед ними на столе.

Никто не обратил внимания на внешний вид Алисы. Всем было абсолютно до лампочки, в чём она пришла, и лишь Дашку заинтересовал этот момент.

– Перельман, а чего это ты так вырядилась? – Она вытаращила глаза, когда Алиса проходила мимо неё. – Может, ты не в курсе, что мы должны ходить в школу в юбках?

– А ты, Мухина, теперь в школьной администрации подрабатываешь? – парировала Алиса.

– Ты думаешь, если выиграла олимпиаду, тебе всё можно, – хмыкнула одноклассница и, надменно посмотрев ей вслед, спросила: – У тебя что, единственные джинсы? Не представляю, как можно ходить в одних и тех же шмотках.

– И те, купленные, наверное, в секонд-хенде, – вставила свои пять копеек Машка и, хихикнув, спросила: – А толстовку с папиного плеча сняла?

– Да нет, это её. Она у нас ярая поклонница Эминема, – ответила за Алису Дашка и, отвратительно пародируя музыканта, зачитала: – White America! I could be one of your kids…

– Цеце, твоим корявым голосом только в туалете кричать «Занято», – фыркнула Кузя.

– Перельман, хочешь дам совет, где потратить свои деньги и купить классных шмоток? – игнорируя замечание Верки, спросила Даша.

– Я не нуждаюсь в твоих советах, – сказала Алиса и спросила: – Слышь, Мухина, я не пойму, тебе мои деньги покоя не дают? Или ты просто завидуешь?

– Ха! Чему завидовать? – воскликнула одноклассница. – Твоих денег мне даже на приличный шопинг не хватит.

Стиснув зубы, Алиса заставила себя больше не отвечать на подколки одноклассниц. Она достала из рюкзака тетрадь, авторучку и, повесив его на стул, села на место, мысленно ругая себя за то, что вообще вступила в эту бессмысленную словесную перепалку. Сколько раз она зарекалась не обращать внимания на издёвки одноклассников, но каждый раз не могла сдержаться – язык так и чесался ответить. Хотя она прекрасно понимала: доказывать ограниченным людям, что ты не верблюд, – это всё равно что биться головой о стену.

– Бонифаций, я смотрю, ты решила окончательно вывести Люсю из себя. – Верка чмокнула её в щёку, оставив на щеке блестящее пятно. – Её удар хватит от твоего вида. Плюс ко всему ты ещё и портрет не нарисовала.

– От твоего же не хватает, – хмыкнула Алиса, – переживёт и мой.

– С моим она уже вроде как смирилась. – Верка окинула себя взглядом. На ней был свитер в красно-чёрную полоску – когда-то такой носил Курт Кобейн. – Правда, пока мой цвет волос и пирсинг на неё действуют как красная тряпка на быка. Но ничего, скоро и к этому привыкнет.

– Вот и к моему пусть привыкает, – сказала Алиса и философски подметила: – Как аукнется, так и откликнется.

– Перельман, почему тебе можно ходить в школу в джинсах, а всем остальным нельзя? – не унималась Дашка. Она обернулась и, ухмыляясь, посмотрела на Алису.

– Цеце, ты уже и меня достала. – Верка раздражённо закатила глаза. – Тебе не кажется, что ты сегодня слишком много жужжишь?

Подруги рассмеялись, Мухина презрительно фыркнула и отвернулась.

Все были настолько увлечены своими делами, что не сразу заметили, как с небольшим опозданием в класс вошла учительница. Она прошла мимо шумной компании Зорина и положила на стол журнал. Сегодня Людмила Петровна выглядела как никогда тусклой – в сером мешковатом костюме, в серой рубашке, да ещё и в серых туфлях.

– Пацаны, классная. – Первым её заметил Рогов. Взгляды остальных тоже устремились на неё. Иван улыбнулся во весь рот и, расставив руки в стороны, будто хотел обнять классного руководителя, с иронией воскликнул: – Людмила Петровна, а мы вас заждались. Если бы вы только знали, как нам всем не терпится быстрей приступить к занятиям. Ребята, я правильно говорю? – Он обвёл взглядом класс, но в ответ ему прозвучали лишь короткие смешки.

– Это заметно, – сухо промолвила она и продолжила: – Рогов, у нас сейчас нет времени юморить, иди на место, и вы тоже, – учительница обратилась к остальным.

Зорин сунул телефон в карман брюк, спрыгнул со стола и вальяжной походкой, точно делал ей одолжение, направился к своей парте. Когда все расселись и в классе наконец воцарилась тишина, Людмила Петровна подошла к доске с глянцевым покрытием и синим маркером написала на ней:

Тема сочинения: «Как я провел лето».

– Итак, ребята, не будем терять время, – сказала она, повернувшись к ученикам. – У вас есть два урока для написания сочинения.

– Людмила Петровна, вы сейчас пошутили? – спросил Илья – тот парень, что сидел на первой парте. – Как можно написать его за такое время?

– Борисов, мне сейчас абсолютно не до шуток, – строгим голосом сказала она. – Этого времени вполне достаточно. Надеюсь, вы не забыли, что в этом году мы с вами сдаём ЕГЭ. Представьте, что это репетиция экзамена.

– Людмила Петровна, что-то мне дурно стало, дайте валокордину, – иронизировал Рогов, прикладывая руку то ко лбу, то к груди с другой стороны от сердца. – Нет, лучше вызовите скорую, меня нужно срочно госпитализировать.

– Иван, время неумолимо несётся вперёд. – Она постучала пальцем по циферблату на наручных часах. – Так что приступай к работе. Когда закончишь, тогда посмотрим, нужна тебе скорая или нет.

– Людмила Петровна, тогда мне уже будет нужна не скорая, а бюро ритуальных услуг, – усмехнулся он.

Она пропустила мимо ушей его шутку и своим испытующим взглядом поверх очков, словно прожектором, прошарила все ряды класса.

– Не сдерживайте себя. Чем больше напишете, тем лучше. Но в любом случае ваше сочинение должно быть объёмом не менее двух листов, – предупредила она.

Алису словно обухом ударили по голове. Утреннее предчувствие её не подвело. Ей с большим трудом давались коротенькие сочинения на один лист, и то при условии, если она писала их в спокойной домашней обстановке, а тут нужно было умудриться накатать целых два, да ещё под пристальным наблюдением Людмилы Петровны.

– Бонифаций, не дрейфь, главное – начать, а там мысли начнут цепляться одна за другую, и не заметишь, как накатаешь целый роман, – успокоила Верка, подмигнув ей.

– Человек с творческим началом дал ценный совет, как написать сочинение человеку с математическим складом ума, – недовольно пробубнила Алиса.

– Самое главное, сильно не заморачивайся, пиши искренне, как думаешь, – советовала она.

Девчонка открыла тетрадь и написала заголовок. Что ж, можно сказать, начало положено. Но почему-то мысли не хотели развивать сюжет сочинения, а уносили её в математику. Как назло, в голову полезли уравнения, в памяти всплыла задача из шестого задания, что попалась ей на олимпиаде. Девчонка запомнила её как «Отче наш». Разбуди Алису среди ночи, она решит её с закрытыми глазами. Пока она витала в мире чисел, не заметила, как пролетели десять минут урока. Она встряхнула головой, отгоняя от себя навязчивые формулы. Прикусив кончик ручки, Алиса задумчиво уставилась в окно, мысленно настраивая себя на написание текста.

Она давно поняла: собственными мыслями можно управлять – точно так же, как автомобилем или велосипедом. Чтобы они двигались в необходимом направлении, их нужно направить по правильному маршруту, без препятствий. Этот способ не раз помогал ей сконцентрироваться над чём-то важном. Но, к сожалению, последнее время не все её мысли поддавались укрощению. Среди них попадались настоящие неуправляемые скакуны: они проникали в сознание без её ведома и не хотели покидать его ни под каким предлогом. А после того, как Алиса познакомилась с соседом снизу, она заметила: проверенный годами способ точно начал давать сбой.

Алиса и так, и сяк ломала голову над началом сочинения, в конечном итоге решила прислушаться к совету подруги.

«Как я провела это лето. Честно говоря, мне это не удалось, поскольку это лето меня провело…» – искренне и с юмором написала она, а дальше, как и говорила Кузя, мысли стали цепляться одна за другую, сплетаясь в разноцветный клубок событий, произошедших с ней этим летом.

В сочинении Алиса не стала много внимания уделять подготовке к олимпиаде, подумав о том, что Людмиле Петровне вряд ли понравится читать такое. Она вкратце написала, что готовилась к соревнованиям два месяца, подробно изложила, как и где проходила олимпиада, поделилась впечатлениями о Лондоне, о встрече с королевой. Конечно же, рассказала о самом главном событии этого лета – неожиданном подарке от Елизаветы, который перевернул её жизнь с ног на голову в самом хорошем смысле. И только теперь, когда написала сочинение, Алиса в полной мере осознала, насколько ярким и запоминающимся было лето, которое на первый взгляд казалось ей скучным и неинтересным. Она улыбнулась, вспомнив ещё и о необычном знакомстве с Женей, но, понятное дело, писать об этом не собиралась. Закончив работу, Алиса положила ручку поверх тетради, откинулась на спинку стула и мечтательно посмотрела в окно.

– Бонифаций, ты всё? – удивлённо спросила Вера.

– Угу, – пожала плечами Алиса.

– Погоди минутку, сейчас закончу последнее предложение и почитаю, что ты там накалякала. – Кузя опять склонилась над тетрадью.

– Орлова, Кузьмина, вам не кажется, что вы сегодня слишком много разговариваете? – сделала замечание учительница, посмотрев на них.

– Людмила Петровна, так о лете же пишем, воспоминания душу растеребили, – ответила Верка.

Пока подруга дописывала свои мемуары, Алиса ещё раз перечитала, что насочиняла, и осталась довольна результатом. Причём накатала целых четыре страницы. Точно Кузя говорила: не заметишь, как напишешь целый роман. Глядя на свою работу, Алиса никак не могла поверить, что в этот раз ей так легко далось сочинение. Может, всё дело в том, что она действительно искренне излагала свои мысли о самых дорогих моментах жизни?

– Фух, – шумно выдохнула Верка спустя время, – закончила. А ну-ка дай посмотрю, что ты там настрочила.

Кузя положила тетрадь подруги перед собой и принялась читать, постепенно меняясь в лице. Когда на её губах заиграла широкая улыбка, Алиса догадалась – в этот момент она читала о Мартине. Дочитав до конца, Верка нахмурилась, точно осеннее утро, и посмотрела на подругу.

– Орлова, что-то я не поняла, ты же всегда говорила, что не умеешь писать? – спросила она.

– Я и сейчас говорю, что не умею. – Алиса закивала головой.

– Вижу, как ты не умеешь, – съязвила приятельница, – я думаю, наши классики нервно вздрогнули бы, прочитав твоё сочинение.

– Тебе понравилось? – настороженно поинтересовалась девчонка.

– Не то слово, – неожиданно громко воскликнула подруга и, спохватившись, прикрыла рот ладонью, затем шёпотом добавила: – Классно написала. Думаю, пять баллов тебе обеспечено.

– Орлова, Кузьмина, я слышу, что вы уже закончили? – Голос Людмилы Петровны нарушил тишину в классе. – Можете сдавать работы и идти отдыхать.

Девчонки переглянулись. Верка посмотрела на телефон и повернула его экраном к Алисе – до конца урока оставалось ещё пятнадцать минут.

– Бонифаций, тебе не кажется, что нам нужно пополнить энергетический запас после двух часов напряжённого умственного труда, – шёпотом сказала Кузя. – Пошли в кафешку сходим, вместе с переменой у нас есть двадцать пять минут. Так плюшек хочется – сил нет.

– Пошли, – согласилась Алиса.

Подруга была редкостной сладкоежкой, могла есть пирожное вприкуску с конфетой и запивать всё это чаем с пятью ложками сахара. Причём это никоим образом не отражалось на её стройной фигуре.

Девчонки прихватили рюкзаки и пошли на выход. Когда они остановились у стола Людмилы Петровны, чтобы сдать тетради, учительница, глядя на Алису, выгнула бровь в явном неодобрении, но, на удивление, не сказала ни слова по поводу её внешнего вида. Но рано радовалась Вера, впереди был урок литературы.

Кафе находилось по соседству со школой и, несмотря на то что оно открылось недавно, быстро стало излюбленным местом для тусовки у учащихся. Если кто-то из одноклассников прогуливал урок, все знали, где его искать. А одноклассница Настя Акимова так и вовсе завтракала, обедала и ужинала там. Её отец и мать – актёры – вечно пропадали то на съёмках, то в театре, то на гастролях – им некогда было готовить дочери еду, а её, судя по всему, сей факт особо не огорчал. Каждый раз, приходя сюда, Алиса думала о том, что пора уже поменять вывеску над входом – вместо «Пончиковая» повесить «Прогулочная».

Подружки купили по чашке капучино. Алиса попросила не добавлять сахар – ей нравилось чувствовать горечь кофе – и взяла круасан с шоколадом, а Верка пожелала, чтобы в её напиток добавили три порции карамельного сиропа, и заказала два пончика с клубничным джемом. Забрав подносы с заказами, они остановились посреди зала, ища глазами, куда бы приземлиться. Несмотря на учебное время, все столы оказались заняты.

– Верка, идите сюда, – взмахнул рукой парень из параллельного класса.

Он сидел с товарищем за столиком у окна. Когда девчонки подошли, молодые люди встали и, сдвинув свою посуду на край стола, освободили место для их подносов.

– Привет, Коль, – поздоровалась Вера. Они по-дружески чмокнули друг друга в щёки.

Её с ним связывало общее увлечение – футбол.

– Мы уже уходим, – сказал он. – У нас следующая алгебра. Если Мария Фёдоровна узнает, что мы прогуляли её урок, она порвёт нас, как Тузик грелку, – усмехнулся парень и, накинув рюкзак на плечо, спросил: – Кузя, ты на футбол идёшь в субботу?

Алиса невольно усмехнулась, вспомнив преподавателя по математике. Вот уж действительно, у неё не забалуешь. Она была строга, но справедлива со своими учениками, и за это они её уважали.

– Конечно, – как само собой разумеющееся ответила Верка.

– Как обычно, с батей? – поинтересовался Николай.

Его приятель, Артём Колесников, подозвал проходившую мимо официантку и попросил убрать грязную посуду со стола.

– Нет, отец в командировке, билеты купил, а сам не успевает вернуться к игре, – сообщила Верка и, кивнув на подругу, добавила: – Я с Орловой пойду.

– Я никуда не собираюсь идти, – запротестовала Алиса, округлив глаза от неожиданной новости.

– Ты хочешь, чтобы я пошла одна? – уставилась на неё подруга.

– Кузя, но я терпеть не могу футбол, – возразила Алиса.

– Ничего страшного, – махнула она рукой и продолжила: – Я не призываю тебя его любить, но компанию ты мне можешь составить?

– Вер, я с удовольствием, – дёрнула плечом Алиса и напомнила: – Но ты же знаешь, я не могу Мартина надолго оставлять одного.

– Не гони, мы его с собой возьмём, – успокоила приятельница и, подмигнув ей, добавила: – У меня на стадионе знакомый охранник работает, он нас проведёт.

– А кто такой Мартин? – спросил Николай, посмотрев на Алису.

– Щенок мой, – ответила она.

– А-а-а, – протянул Коля и, шутя хлопнув себя по лбу, продолжил: – Забыл. Тебе же королева собаку подарила. – Затем с сомнением посмотрел на Верку: – Мне кажется, это не очень хорошая идея – брать его с собой на стадион.

– Всё будет тип-топ, – успокоила Кузя, выставив вперёд ладонь, – щенка никто не увидит, мы его посадим в рюкзак. Делов-то. – Она улыбнулась, разведя руками, и категорично заявила: – Так, всё, Орлова, хочешь ты того или нет, но в субботу мы с тобой идём на матч. Больше никаких отмазок не принимаю.

– Эх, чего не сделаешь ради подруги, – смиренно вздохнула девушка, заставив парней улыбнуться.

– Алиса, тебе понравится, вот увидишь, – поддержал Артём и, кивнув на товарища, вспомнил: – До того, как я первый раз попал с Коляном на футбол, я тоже его не любил, а потом увидел масштабность этого зрелища, окончательно и бесповоротно влюбился в игру.

Её имя, прозвучавшее из уст ученика параллельного класса, резануло Алисе слух. Иногда ей казалось, что в школе за редким исключением никто не знает, как её зовут.

– Представляешь, я думал, что Перельман – это твоя настоящая фамилия, – озвучил её мысли Артём, – а когда услышал на линейке, как директор рассказывала, что Орлова Алиса выиграла международную олимпиаду по математике, я не сразу понял, о ком речь, пока Колян не объяснил. Кстати, у тебя очень красивое имя, – улыбнулся он и, протянув руку, добавил: – Мои поздравления.

Непривыкшая к подобному общению с одноклассниками, Алиса смущённо ответила на рукопожатие.

– Ладно, девчонки, мы пошли, – сказал Николай, и они пошли на выход. Прежде чем выйти на улицу, Коля обернулся: – Кузя, у тебя билеты в какой сектор? – спросил он.

– «С», – ответила она.

– Вот чёрт, – выругался он. – А у нас в «А». Значит, будем сидеть напротив друг друга.

Глава 16

Урок литературы для Алисы закончился так же быстро, как и начался, впрочем, как и для всего класса. Людмила Петровна не стала тянуть кота за хвост: войдя в кабинет после перемены, она написала на доске тему урока – «Творчество Антона Павловича Чехова» – и, повернувшись к ученикам, первым делом обратилась к девушке:

– Орлова, неси своё задание. Посмотрим, как ты изобразила классика. – Учительница положила журнал на стол и, опёршись на него одной рукой, другой подбоченилась.

– Людмила Петровна, я же сказала, что не собираюсь рисовать портрет, – напомнила Алиса, не вставая со своего места.

После её слов последовала долгая и мучительная пауза, которая заставила учеников перешёптываться и кидать в её сторону косые взгляды.

– Да как ты посмела ослушаться? – театрально воскликнул Рогов, приложив руку к груди, заставив весь класс загоготать.

Проигнорировав шутку, Людмила Петровна сняла очки, сжала переносицу пальцами, будто у неё внезапно случилась мигрень, затем достала из кармана пиджака носовой платок и демонстративно медленно, словно испытывала терпение класса, протёрла очки. Водрузив их на нос, она посмотрела на Алису.

– Подойди ко мне, – сухо произнесла учительница.

Идя к доске, Алиса видела насмешливые ухмылки одноклассников и вопрошающее лицо учительницы. Она встала рядом с ней и, сцепив руки перед собой, как нашкодивший котёнок, потупила взгляд, хотя понимала, что ни в чём не виновата.

– За невыполнение задания я ставлю тебе единицу. – Преподаватель раскрыла журнал и вывела напротив фамилии Алисы оценку.

– Вы понимаете, что вы сейчас незаслуженно поставили мне эту оценку? – Алиса почувствовала, как кровь бросилась ей в голову.

– Орлова, ты не в Англии, здесь не нужно отстаивать свои права. – Она не преминула больно задеть самолюбие ученицы. В интонации её голоса Алиса уловила нотки зависти. – Я дала задание, будь добра, выполни его, а если не хочешь, то получи соответствующую оценку. И с чего ты вдруг решила, что тебе можно в таком виде приходить в школу? – Учительница окинула её презрительным взглядом поверх очков.

– А с чего вы решили, что можно заставлять человека, который сроду не держал кисть в руках, рисовать портрет Чехова? – возмущённо воскликнула Алиса. – Мы на уроке литературы или в художественной школе?

– Я не собираюсь с тобой дискутировать. – На рыхлом лице классного руководителя выступили желваки. – Скажи отцу, пусть позвонит мне. Надо с тобой что-то делать. Я вижу, ты после встречи с королевой возомнила себя её родственницей. – Она, словно яд, выплюнула обидные слова, после которых класс в очередной раз разразился смехом, со всех сторон послышались свист и улюлюканье, и полетели подколки: «Принцесса ты наша», «Ваше высочество» и тому подобное.

– Если ты думаешь, что выиграла олимпиаду и теперь тебе всё позволено, то ты очень сильно заблуждаешься, – продолжила учительница. – Не забывай, дорогуша, тебе ещё предстоит сдавать ЕГЭ по моему предмету.

Алиса чувствовала, что с ней поступают несправедливо, и её душили слёзы обиды. Нервы, словно стальные нити, были натянуты до предела. Алиса сжала кулаки и закусила губу, едва сдерживая себя, чтобы не разреветься.

– Слава богу, что вы к этому экзамену не имеете никакого отношения, – со злостью выпалила она.

– Выйди вон из класса, – не выдержав, закричала классный руководитель и указала на дверь.

– Вполне ожидаемое наказание, – ухмыльнулась Алиса и пошла к своему месту: – Вы не переживайте, я сейчас уйду, только рюкзак заберу.

– До тех пор, пока я не поговорю с твоим отцом, можешь на мои уроки не приходить.

– Людмила Петровна, Орлова права, вы незаслуженно поставили ей единицу, – вмешалась в разговор Верка. – Давая ей это задание, вы заранее знали, что она не сможет его выполнить. Я бы тоже не смогла нарисовать портрет Чехова, да и никто в нашем классе, кроме Шубкиной, не смог бы этого сделать. Не понимаю, какой смысл давать задание, зная, что оно не будет выполнено, или вам принципиально важно было дать его именно ей?

– Кузьмина, я тебе слово не давала, – взвизгнула учительница.

– А я у вас его не просила, – парировала Верка, подмигнув подруге.

Алиса положила в рюкзак сборник рассказов Чехова и невольно усмехнулась, подумав о том, что классик перевернулся бы в гробу, если бы узнал, какие страсти кипят в школе вокруг его имени. Собрав вещи, она направилась на выход.

– Сейчас же отправляйся следом за ней. – Преподаватель схватила журнал и со всего маху хлопнула им по столу.

Людмила Петровна и так кипела от злости, а Веркины пререкания ещё больше разозлили её. Глядя на учительницу в тот момент, Алиса поймала себя на мысли – да ей впору надзирательницей в тюрьме работать.

– Да пожалуйста, – хмыкнула Кузя, закинув учебник по литературе в сумку, и обратилась к подруге, заставив её остановится в дверях: – Орлова, подожди меня.

– И не забудь сказать родителям, чтобы завтра пришли в школу, – добавила классная.

– Зачем они вам? – скривила лицо Верка, идя по проходу. – Или вы думаете, что после встречи с вами отец отходит меня ремнём и поставит в угол на горох? – Она остановилась рядом с Алисой и посмотрела на преподавателя. – Мне через полгода исполнится восемнадцать лет, вряд ли им удастся повлиять на меня. А вам, Людмила Петровна, уже давно пора на отдых, вы слишком долго работаете в школе. Пошли, Орлова, воздухом подышим. – Кузя обвела взглядом класс и с презрительной усмешкой добавила: – Нам здесь не рады.

– Воздухом потом подышите, а сейчас мы все вместе пойдём к директору. – Учительница направилась к двери и скомандовала: – Идите за мной.

Когда они вошли в кабинет, Татьяна Викторовна нисколько не удивилась их появлению. Девчонки не раз становились причиной жалоб классного руководителя, особенно Верка. Людмила Петровна постоянно выражала недовольство её внешним видом, а на Алису жаловалась, что девчонка, по её мнению, не уделяет должного внимания её предметам.

– Людмила Петровна, что опять у вас случилось? – спросила директор. Алисе показалось, что ей хотелось в тот момент закатить глаза.

Всё ещё взбудораженная, учительница в сердцах изложила свою версию произошедшего. Она не обмолвилась ни словом, в чём заключалось задание, но при этом тарахтела как заведённая, обвиняя девчонок в том, что они отвратительно вели себя на уроке и даже позволяли себе хамить и грубить ей. Внимательно выслушав учителя, директор обратилась к Алисе:

– Орлова, почему ты не выполнила задание?

– Не смогла, – пробормотала она.

– Почему? – удивилась Татьяна Викторовна.

– Не знаю, – пожала плечами Алиса, – не смогла, и всё.

– Орлова, чего ты, как партизан на допросе, молчишь? – возмутилась подруга, глядя на неё. – Говори как есть.

Ну не могла, не могла девчонка жаловаться на людей, хоть убей, она считала это стукачеством. Она потупила взгляд и не произнесла ни слова.

– Хорошо, тогда я скажу, – выпалила Верка. – Людмила Петровна задала ей нарисовать портрет Чехова. – Подруга сделала многозначительную паузу и, всплеснув руками, обратилась к директору: – Понимаете, заставить Орлову рисовать – это всё равно что меня вместо неё отправить на олимпиаду по математике.

Выслушав эмоциональное замечание Кузи, директор тяжело вздохнула.

– Спасибо, Вера, за объяснение. Я выслушала твою точку зрения, а теперь оставьте нас, – попросила она и добавила: – Идите в класс.

После того как девчонки покинули кабинет, Татьяна Викторовна предложила учительнице присесть, указав на стул для посетителей в торце её рабочего стола.

– Людмила Петровна, вы же взрослый, опытный педагог, ну почему вы никак не можете найти общий язык с девочками? – спросила она, с укором посмотрев на неё, и продолжила: – Я вас прекрасно понимаю, мне тоже не нравится, как они одеваются, красят волосы в сумасшедшие цвета, носят серёжки где ни попадя, но сейчас другое время. Мы не можем, как прежде, всех грести под одну гребёнку. Они все по-своему уникальны, и мы должны с этим мириться. Несмотря на внешний вид Кузьминой, она хорошо учится, пишет отличные стихи. Да, согласна, Орлова не так хорошо знает ваш предмет, как математику, но поймите вы уже, наконец, она не гуманитарий и уж тем более не художница. Зачем вы задали ей нарисовать портрет Чехова? Это же полный абсурд. Вы сами провоцируете эти скандалы. Прежде всего вы портите нервы себе. Не понимаю, зачем вам это нужно? Это их последний год, скоро они уйдут, на их место придут другие дети, вы и с ними будете воевать? – Она замолчала, глядя, как Людмила Петровна, потупив взгляд, нервно теребит носовой платок.

– Татьяна Викторовна, я не люблю, когда ученики не выполняют мои задания, – вскинув голову, выпалила она и поправила очки, съехавшие на переносицу. – Орлова считает математику и физику единственно важными предметами, а к моим дисциплинам относится спустя рукава. Простите, но я не могу мириться с таким положением вещей. Русский язык и литература – это основа основ нашего образования.

– Людмила Петровна, я с вами согласна и абсолютно уверена, что Алиса не халатно относится к вашим предметам. Да, возможно, не так, как хотелось бы вам. Но я вам уже неоднократно говорила – она не гуманитарий, – напомнила директор. – К сожалению, мы с вами ничего не можем изменить, не получится из неё Шарлотта Бронте. Если ей нравится математика, пускай она ею занимается, а мы с вами не должны ей в этом препятствовать. Наоборот, нужно всячески поддерживать её стремление. Тем более она хочет в дальнейшем поступать на физмат. Вы же видите, Орлова абсолютно нормальный подросток, не стала ни жаловаться, ни обвинять вас в несправедливости, хотя она тут налицо. Прошу вас, давайте не будем раздувать скандал из этого инцидента и в который раз возвращаться к этой теме, – попросила Татьяна Викторовна. – И умоляю вас, оставьте в покое их родителей. Я уверена, они вам не помогут в этой ситуации. Девушки уже давно вышли из того возраста, когда на них можно было влиять с помощью родителей.

В тот день Алисе досталось не только от Людмилы Петровны, но и от подруги.

– Бонифаций, классная тебя грузит по полной, а ты стоишь, как в рот воды набрала, – возмущалась Верка, пока они шли обратно в кабинет литературы.

– Кузя, ну не могу я стучать, понимаешь? – выпалила Алиса.

– Орлова, ты спятила? – Она встала как вкопанная посреди школьного коридора, заставила подругу остановиться и уставилась на неё, точно на полоумную. – Это не стукачество. Ты должна уметь постоять за себя, иначе все кому не лень будут обвинять тебя во всех смертных грехах.

Весь оставшийся учебный день настроение девчонки было на нуле, но радовало одно – дома её ждало рыжее счастье.