Текст книги "Православные церкви Юго-Восточной Европы (1945 – 1950-е гг.)"

3. Элладская Православная Церковь

Вторая мировая война закончилась для Греции осенью 1944 г. 12 октября этого года части прокоммунистической Народно-освободительной армии Греции (ЭЛАС) под командованием генерала Стефаноса Сарафиса освободили Афины, 30 октября – Салоники, а 3 ноября – всю Грецию. Одновременно по приглашению премьер-министра созданного к тому времени в эмиграции правительства национального единства Георгиоса Папандреу в страну вошли английские войска. 13 октября они заняли Афины, а 1 ноября – Салоники.

В период оккупации 1941–1944 гг., несмотря на тяжелые испытания и временную утрату северо-восточных епархий, благодаря активной политической и социальной деятельности священноначалия Элладская Церковь укрепила свои позиции в стране. Православная Церковь стала существенным фактором в жизни крупных городов и равнинных районов страны. Однако в горных районах, которые находились под контролем левых сил сопротивления, ситуация была иной.

Следует отметить также, что общие людские потери Греции в годы Второй мировой войны составили почти 600 тысяч человек, из них от голода умерли 436 тысяч, около 120 тысяч расстреляли оккупанты, 7 тысяч погибло от бомбардировок, остальные – в боях, в рядах регулярной армии или партизанских отрядов.

26 декабря 1944 г. премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль, представители США и Франции прибыли в Афины, где встретились с враждующими между собой греческими повстанцами. К этому времени власть королевского правительства, находившегося под защитой английской армии, была восстановлена только на территории Афин, Эпира, Восточной Македонии и большинства островов. С другой стороны, части Народно-освободительной армии Греции полностью контролировали остальную часть страны, выступая за создание демократической республики. В декабре начались вооруженные столкновения между силами ЭЛАС, с одной стороны, и правительственными войсками, полицией и английскими частями, с другой. Ситуация изменилась только после добровольного разоружения и самоопределения военной организации левой партии после подписанного в феврале 1945 г. в Варкизе соглашения, в обмен на обещание провести парламентские выборы и референдум о судьбе монархии (важную роль в этом сыграли ялтинские договоренности между У. Черчиллем и И. Сталиным, согласно которым Греция отходила в зону английских интересов)[162]162
  Шеменков К.А. Греция: проблемы современной истории. М., 1987. С. 119; Кирьякидис ГД. Гражданская война в Греции: 1946–1949. М., 1972. С. 35, 114.


[Закрыть].

В примирении двух партий, левой – ЭАМ – и правой – монархистов, активное участие принял оставшийся после изгнания оккупантов Предстоятелем Элладской Православной Церкви Архиепископ Афинский и всея Эллады Дамаскин (Папандреу), удививший многих греков своей уступчивостью некоторым требованиям левых. Отдавая должное политическим и организаторским способностям архиепископа, У. Черчилль (заручившись поддержкой американцев) уговорил греческого короля назначить владыку Дамаскина временным главой правительства, с условием, что коммунисты в него не войдут. С января 1945 г. архиепископ более полутора лет был регентом – представителем короля Георга II, а после отставки Г. Папандреу и премьер-министром, вплоть до возвращения короля в страну 28 сентября 1946 г. (в результате плебисцита от 1 сентября 1946 г., когда большинство населения одобрило предложение о возрождении монархии)[163]163
  Дамаскин (Папандреу), архиеп. // Православная энциклопедия. Т. XIII. М., 2006. С. 688.


[Закрыть].

Архиепископ Дамаскин оказался одним из наиболее сильных лидеров националистов и центристов, который обеспечил их контакты с англо-американскими союзниками (так же, как в свое время с оккупантами) с целью избежать послевоенного доминирования левых партий и обеспечить продолжение существовавшего до начала оккупации страны режима.

Вскоре после этого начался так называемый период «белого террора», проводимого военизированными организациями правых сил с санкции правительства. По мнению некоторых греческих историков, именно эти репрессии привели к восстанию коммунистов во главе с «неистовым Никосом» Захариадисом и началу греческой гражданской войны[164]164
  Psallidas G. Ecclesiastical Policy of the Occupying Forces in Greece and the Reactions of the Greek Orthodox Church to Its Implementation (1941–1944) // Religion under Siege. II. Protestent, Orthodox and Muslim Communities in Occupied Europe (1939–1950). Leuven, 2007. P 116.


[Закрыть]. Вскоре после освобождения Греции и разоружения ЭЛАС священнослужители, которые участвовали в левом движении сопротивления, также были подвергнуты остракизму со стороны руководства Церкви.

В конце 1946 г. в Греции началась ожесточенная гражданская война между прокоммунистическими военными формированиями, реорганизованными в октябре 1946 г. в Демократическую армию Греции (ДАГ) во главе с генералом Маркосом Вафиадисом, с одной стороны, и частями королевской армии и англичанами (при массированной помощи США), с другой. Война продолжалась около трех лет, до 16 октября 1949 г., и закончилась поражением ДАГ, разбитые части которой вместе с беженцами ушли на территорию Албании, а затем были вывезены в СССР. При этом советские власти обвиняли во вмешательстве в греческую политику, в результате чего 6 апреля 1947 г. почти весь персонал посольства был отозван из Афин (официально новый посол СССР в Греции был назначен только в 1953 г.). Эта ожесточенная война сопровождалась репрессиями духовенства (по разным сведениям было убито от 50 до 300 православных священников) и разрушением церквей, главным образом со стороны коммунистов[165]165
  Кирьякидис Г.Д. Указ. соч. С. 160–161; Bryner E. Die Ostkirchen vom 18. bis zum 20. Jahrhundert. Leipzig, 1996. S. 78; Папатомас Г. Д. История Элладской Церкви в XX столетии // Православная Церковь в Восточной Европе. XX век. Киев, 2010. С. 64.


[Закрыть].

Руководство Элладской Церкви активно поддержало королевское правительство (в 1947–1967 гг. в Греции, после смерти Георга II, правил его младший брат – король Павел I), хотя архиепископ Дамаскин и призывал периодически противоборствующие стороны к миру. Фактически Элладская Церковь стала важной частью так называемого «святого» антикоммунистического фронта. У терпимости, которую Церковь показала в отношении террористической тактики правого фланга и правительственных репрессий, в том числе создания концентрационных лагерей для сторонников левых сил, было идеологическое основание. Марксизм считался преступной идеологией, и коммунисты рассматривались в качестве преступников. Несмотря на это, руководство Элладской Церкви не осмелилось подвергнуть коммунистов анафеме[166]166
  Psallidas G. Opt. cip. P. 116–117.


[Закрыть].

Вследствие позиции церковного руководства лояльное ЭЛАС духовенство (в основном те священнослужители, которые ранее боролись против оккупантов) подвергалось гонениям. Так, 12 апреля 1945 г. Священный Синод отстранил от исполнения обязанностей двух епископов – Иоахима и Антония, поддерживавших во время оккупации левое народно-освободительное движение. Официальным предлогом послужил отъезд этих епископов из своих епархий больше чем на шесть месяцев, хотя они лишь скрывались от преследования нацистов. Под различными предлогами, но в действительности за участие в левом народно-освободительном движении против немецких оккупантов, после окончания Второй мировой войны преследованиям подвергались митрополиты Козани, Метхимни, Илии, Халкиссы, а также многие приходские священники[167]167
  ГАРФ, ф. 6991, оп. 1, д. 21, л. 49–50, 83; Якунин В.Н. Внешние связи Московской Патриархии и расширение ее юрисдикции в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Самара, 2002. С. 145–146.


[Закрыть]. Так, например, вступивший в ряды ЭАМ в 1944 г. митрополит Илийский Антоний был низложен в 1946 г. и возвращен на свою кафедру только после амнистии 1952 г.[168]168
  Мосс В. Указ. соч. С. 256.


[Закрыть]

Подобная деятельность руководства Элладской Церкви резко негативно воспринималась в СССР. Это, в частности, проявилось в реакции на телеграмму архиепископа Дамаскина Патриарху Алексию от 4 августа 1946 г., в которой говорилось, что во время Второй мировой войны «греческий народ принес в жертву делу союзников и ради спасения свободы мира свою жизнь», «оказал сопротивление и своим сопротивлением смог в течение месяцев задержать выполнение планов общего врага, предоставив, таким образом, большие преимущества борьбе союзников». В телеграмме также содержалась просьба «выступить на мирной конференции в пользу прав Греции, которая связана с благочестивым русским народом глубокими и нерушимыми религиозными узами». В своем письме заместителю министра иностранных дел В.Г. Деканозову от 13 августа председатель Совета по делам Русской Православной Церкви Г.Г. Карпов так обосновал нежелательность ответа Патриарха: «Совет считает, что, поскольку Греческая Православная Церковь в целом (за исключением отдельных священнослужителей) не установила общения с Московской Патриархией, Патриарх Алексий должен воздержаться от ответа на телеграмму Дамаскиноса». 26 августа МИД СССР выразил свое согласие с этим мнением[169]169
  Письма Патриарха Алексия I в Совет по делам Русской Православной Церкви… С. 178–179.


[Закрыть].

В докладе Г.Г. Карпова в ЦК ВКП(б) об итогах работы Совета по делам Русской Православной Церкви за 1946 г. (от 14 февраля 1947 г.) отмечалось: «От какой-либо связи с Греческой Православной Церковью Московская Патриархия воздерживалась сама, учитывая, что глава этой церкви архиепископ Дамаскинос отражал интересы реакционных кругов Греции и ориентировался на англичан»[170]170
  РГАСПИ, ф. 17, оп. 117, д. 946, л. 116.


[Закрыть].

Схожая позиция была и у Первоиерархов некоторых других Православных Церквей в странах народной демократии, в частности, Сербский Патриарх Гавриил в беседе с посетившим в декабре 1946 г. Белград митрополитом Крутицким и Коломенским Николаем заявил: «У нас неопределенные отношения с главой Греческой Церкви Дамаскиносом. Ведь неясно: кем он утвержден главой Церкви? Каноничен ли он? Ведь он поставлен немцами путем низвержения митр. Хрисанфа. И странно: он оказался угоден и англичанам. Я временно воздерживаюсь от канонического общения с ним»[171]171
  Власть и Церковь в Восточной Европе. 1944–1953 гг. Т. 1. С. 368.


[Закрыть].

Однако уже вскоре, весной 1947 г., пытаясь привлечь как можно больше Поместных Православных Церквей к участию в намечаемом на октябрь 1947 г. Всеправославном совещании в Москве, Патриарх Московский и всея Руси Алексий послал известительное письмо о нем и архиепископу Афинскому Дамаскину[172]172
  Там же. С. 515.


[Закрыть].

Правда, некоторые иерархи Элладской Церкви отреагировали на планируемый созыв Всеправославного совещания в Москве резко негативно. Так, митрополит Закинфский Хризостом 1 августа 1947 г. опубликовал в официальном печатном органе Церкви статью «Две главные опасности», в которой писал, что «Православная Греческая Церковь имеет своим врагом не только папизм и Западную католическую церковь, но и славянство, и славянские Православные Церкви, которые находятся под коммунистическим режимом». Митрополит считал Патриарха Алексия неправомочным созывать Всеправославные совещания и утверждал, что «славянские Церкви стремятся поставить русского Патриарха на то видное место, которое в течение веков занимает Вселенская Патриархия»[173]173
  Власть и Церковь в Восточной Европе. 1944–1953 гг. Т. 2. С. 322–323.


[Закрыть].

7 декабря 1947 г. Патриарх Алексий в разъяснительном письме Александрийскому Патриарху Христофору II по поводу его приглашения на Всеправославное совещание отмечал: «…Вы желаете уверить нас, что Греческие Церкви неповинны в том, что греческая печать пишет против русской Церкви. И нам хотелось бы, чтобы это было так и на самом деле. Но разве мы можем закрыть глаза на статью в официальном органе Элладской Церкви и притом принадлежащую перу митрополита Закинфского Хризостома, где заявляется, что славянские Церкви являются столь же опасными врагами Церквей Греческих, как и папизм, и что ни одна Православная Церковь не должна сотрудничать с Московским Патриархатом. (“Екклесиа” № 29–31 от 1.VIII.1947). И, насколько знаем, ни один греческий иерарх не нашел мужества возразить против такого странного утверждения в защиту единства греко-славянского православного мира, против которого ополчается лукавство инославных»[174]174
  ГАРФ, ф. 6991, оп. 2, д. 65, л. 79–85.


[Закрыть].

В конце концов, владыка Дамаскин все же послал делегацию Элладской Церкви во главе с митрополитом Кавалским Хризостомом на состоявшиеся в июле 1948 г. в Москве торжества по случаю 500-летия автокефалии Русской Православной Церкви, но участие в работе Всеправославного совещания она не приняла[175]175
  Там же, оп. 1, д. 290, л. 23, 121–122.


[Закрыть]. При этом 12 июля, во время литургии в Богоявленском Елоховским соборе, митрополит Хризостом неожиданно выразил возмущение тем, что не услышал на провозглашении многолетия Патриархам имени главы своей Церкви Архиепископа Афинского Дамаскина. Митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич) сумел замять конфликт, объяснив произошедшее тем, что предстоятель Элладской Церкви не является Патриархом, и будет упомянут отдельно[176]176
  РГАСПИ, ф. 17, оп. 132, д. 8, л. 37


[Закрыть]. Вопреки решению Московского Всеправославного совещания делегация Элладской Церкви участвовала в работе первой экуменической Генеральной ассамблеи христианских Церквей, состоявшейся в августе 1948 г. в Амстердаме.

В этот же период архиепископ Дамаскин неоднократно делал антикоммунистические заявления. Так, в Пасхальном послании к своей пастве от 2 мая 1948 г. он писал: «Мы боремся против тех, кто попирает наши самые святые традиции и поклоняется иностранцам». А в феврале 1949 г. публично присоединился к протестам против приговора к пожизненному осуждению примаса Венгрии кардинала Йожефа Миндсенти, заявив: «Греки, не удивлены этим приговором, поскольку им давно известно, что представляет из себя идеология коммунистов, которые творят в Греции чудовищные преступления, убивая женщин, распиная на крестах сотни священников и оскверняя церкви. Факт осуждения главы Венгерской церкви ужасен, но он имеет свою положительную сторону: он дает христианскому миру повод усилить свое стремление защищать святые дела и приблизиться к Богу, так как только в нем мы можем найти основу для свободы, подлинной радости и человеческого достоинства»[177]177
  Власть и Церковь в Восточной Европе. 1944–1953 гг. Т. 2. С. 1009.


[Закрыть]. В свою очередь, Московская Патриархия протестовала против вооруженной борьбы с греческими коммунистами[178]178
  Левченко И.В. Русская Православная Церковь и государство. Иркутск, 1997. С. 128–129.


[Закрыть].

Еще в марте 1947 г., согласно Парижскому договору, Италия передала Греции Додеканесские острова. Принятый греческим правительством в 1949 г. закон № 1062 предоставил возможность распространить на Додеканес законодательство Элладской Церкви, однако это право до сих пор не реализовано, пять местных митрополий непосредственно подчиняются Константинопольской Патриархии.

В послевоенные годы исключительно важную роль играли религиозные братства, так как именно им было поручено выполнение социальной части плана Маршала по восстановлению экономики Греции. Некоторые греческие ученые считают, что в тот период каждый третий грек участвовал в деятельности братств, прежде всего «Зои». В конце 1940-х и в 1950-е гг. в этом братстве состояло около 200 богословов-мирян и 500 женщин, которые повсеместно учреждали в Греции филиалы своей организации, действовавшие отдельно и независимо от приходов. Братства организовывали начальные и средние школы, дома престарелых, школы катехизации, сиротские приюты и другие благотворительные учреждения (в 1961 г. от «Зои» откололась более консервативная часть – движение «Сотир», и роль братств постепенно начала снижаться)[179]179
  Папатомас Г. Д. Указ. соч. С. 56–57, 65.


[Закрыть].

20 марта 1949 г. владыка Дамаскин скончался. Следующим Архиепископом Афинским и всей Эллады 4 июня 1949 г. был избран митрополит Иоаннинский Спиридон (Влахос), занимавший этот пост до своей кончины в 1956 г. Еще в 1911 г. он основал знаменитую церковную академию в Веллас-Иоаннине, где готовил священников и церковных учителей для Северной Греции, а затем участвовал в национально-освободительной борьбе на севере страны против болгарских войск. Владыка пользовался большим авторитетом как у своей паствы, так и у представителей государственной власти (тем не менее, в условиях тяжелой экономической ситуации после окончания гражданской войны, в 1952 г. государство конфисковало три четверти церковной собственности)[180]180
  Там же. С. 58, 64–65.


[Закрыть].

9 июня 1949 г. архиепископ Спиридон в письме известил Патриарха Алексия о своем избрании, указав: «Братски просим Ваше Священное Блаженство не переставать помогать пребывающей в испытаниях Церкви нашей словом, делом и посланием и молиться о научении и укреплении нас для выполнения возложенного на нас трудного дела». В ответном послании Патриарха говорилось: «Наш Священный Синод и я благожелательно приветствуем Ваше вступление и молим Господа о даровании Вам небесной помощи в несении возложенного на Вас Божественным Промыслом высокого послушания»[181]181
  Письма Патриарха Алексия I в Совет по делам Русской Православной церкви… С. 476–477.


[Закрыть].

Однако при архиепископе Спиридоне отношения Московского Патриархата с Элладской Православной Церковью из-за влияния политических конфликтов оставались довольно напряженными, что негативно влияло на положение русских обителей на Афоне. Так, например, в письме председателя совета по делам Русской Православной Церкви Г.Г. Карпова в Комитет информации при МИД СССР от 22 июля 1950 г. отмечалось: «Имеются оппозиционные [Константинопольскому Патриарху Афинагору] митрополиты и духовенство в Элладской (Греческой) церкви, глава которой архиепископ Спиридон – враг Советского Союза и стран народной демократии – проводит проамериканскую позицию»[182]182
  ГАРФ, ф. 6991, оп. 1, д. 725, л. 12.


[Закрыть].

Примерно в это же время, в июне 1950 г. владыка Спиридон прислал Румынскому Патриарху Юстиниану письмо с требованием вмешаться в дело возвращения на родину детей греческих коммунистов, отправленных во время гражданской войны в Югославию, власти которой отказывались возвращать их. Афинский архиепископ грозил «в противном случае порвать отношения с Румынской Церковью, на что Юстиниан ответил, что у него нет данных для какого-либо вмешательства в это дело»[183]183
  Власть и Церковь в Восточной Европе. 1944–1953 гг. Т. 2. С. 469.


[Закрыть].

29 июня 1950 г. праздновалось 100-летие со дня признания деянием Константинопольского Собора 1850 г. Элладской Церкви «законно самостоятельной». В это время отмечались и другие юбилеи. Так, 9 июля 1952 г. исполнилось 100 лет со дня утверждения «Уставного закона о Священном Синоде Элладской Церкви», то есть закона об устройстве ее управления. Однако с наибольшим размахом праздновалось 1900-летие со времени прибытия святого апостола Павла на греческую землю, подготовкой которого занимались богословские факультеты Афинского и Салоникского университетов[184]184
  Архив Санкт-Петербургской духовной академии, ф. 1, оп. 1, д. 3, л. 23, 30.


[Закрыть].

Московская Патриархия реагировала на эти юбилеи. Так, еще 15 сентября 1948 г. Ученый Совет Ленинградской духовной академии заслушал два задания ее Отдела внешних церковных сношений (ОВЦС): 1. Составить к 25 сентября исторические справки в отношении Православных Поместных Церквей – какие знаменательные события их церковной жизни могут быть «юбилейно отмечены» в 1949–1951 гг.; 2. Так как Элладская Церковь начала научную подготовку к празднованию в 1950 г. 1900-летней годовщины прибытия св. ап. Павла в Грецию, «русские православные богословы могли бы принять участие в данной научной работе, и Совету Академии следовало бы обсудить вопрос об участии в ней, сформулировать темы работ и распределить их среди корпорации»[185]185
  Архив Санкт-Петербургской духовной академии, ф. 1, оп. 1, д. 3, л. 23.


[Закрыть].

Обсудив эти задания, Ученый Совет постановил поручить своим преподавателям составить соответствующие справки. Относительно же второго задания последовал обоснованный отказ с явным намеком на цензуру советских властей: «Научную работу о творениях и о богословии ап. Павла Ленинградская духовная академия не имеет возможности осуществить до получения разрешения на комплектование при Академической библиотеке отдела новейшей иностранной богословской литературы, выпущенной за пределами СССР в последние десятилетия»[186]186
  Там же, л. 24.


[Закрыть].

В начале мая 1949 г. ОВЦС сообщил, что на основании поступивших исторических справок, Священный Синод принял решение подготовиться к празднованию следующих юбилеев общецерковного значения: в 1950 г. – 1900-летия прибытия св. ап. Павла в Грецию, в 1951 г. – 1900-летия Апостольского Собора в Иерусалиме и 1500-летия IV Вселенского Собора в Халкидоне, в 1953 г. – 1400-летия созыва V Вселенского Собора и в 1954 г. – 900-летия со времени разделения Церквей. ОВЦС также указал, что в связи с этим «предположено составление исследовательских и историко-богословских трудов, а также и пересмотр ранее изданных научных трудов (не первоисточников) с оценкой значения празднуемых событий для Русского Православия в современном его положении. При этом следует учесть и факт нового внешнего устройства нашей Русской Церкви, и обострение агрессии Ватикана, и поход пан-протестантизма на православие (экуменизм), а также и попытки установления папства в Православной семье (с преувеличением не имеющих места прав Константинопольского Престола) и др. В связи с этим Учебному Комитету надлежит выработать проекты тем научных трудов и распределения их среди научно-богословских сил нашей Церкви». Соответствующие проекты должны были быть представлены в Синод к 1 июня. На состоявшемся 13 мая Совете Ленинградских духовных школ темы научных трудов (причем далекие от политики) выбрали два преподавателя: профессор-протоиерей А.А. Осипов – Апостольский Собор в Иерусалиме – и профессор А.И. Сагарда – IV Вселенский Собор в Халкидоне[187]187
  Там же, л. 256–258.


[Закрыть].

Крупнейшим ученым в Ленинградской академии в то время был профессор Александр Иванович Сагарда, мнение которого имело большой вес в Московской Патриархии. Так, когда он выразил обоснованное сомнение в правильности празднования 1900-летия вступления св. ап. Павла в пределы Греции именно в 1950 г., а не в 1951 г., Отдел внешних церковных связей запросил об этом Священный Синод Элладской Церкви, и в середине июля 1949 г. получил от секретаря Синода телеграмму с подтверждением, что празднование состоится в 1950 г.[188]188
  Там же, д. 4, л. 52.


[Закрыть] Однако в дальнейшем для юбилея все-таки была выбрана более верная дата – июнь 1951 г.

31 марта 1950 г. Совет Ленинградских духовных школ заслушал информацию о том, что профессорами Московской академии к 1900-летию вступления св. ап. Павла в пределы Греции составлен библиографический указатель всех вышедших на русском языке трудов об этом апостоле, и принял к исполнению пожелание митрополита Григория – отобрать из академической библиотеки имеющиеся дубликаты данных трудов, чтобы к предстоящим юбилейным торжествам отправить их в подарок богословскому факультету Афинского университета[189]189
  Там же, л. 209–210.


[Закрыть].

В январе 1951 г. Архиепископ Афинский и всея Эллады Спиридон пригласил в Афины для участия в июне того же года в торжествах по поводу 1900-летия со времени прибытия святого апостола Павла на греческую землю, наряду с некоторыми другими Поместными Православными Церквами, также делегации Русской, Грузинской и Румынской Церквей. Первоначально Патриарх Алексий, по согласованию с Советом по делам Русской Православной Церкви, предполагал послать делегацию Московской Патриархии и даже написал 10 марта проект соответствующего послания архиепископу Спиридону, однако в начале мая позиция советских властей (а под их давлением и Патриарха Алексия) изменилась. После того, как стало известно, что Болгарская, Албанская и Польская Церкви приглашения не получили, было решено в Афины делегацию не посылать, а, в свою очередь, пригласить в Москву летом 1951 г. глав этих трех, а также Румынской и Антиохийской Церквей, и «принять обращение, осуждающее дискриминационную политику Греческой Церкви в отношении ряда других Церквей»[190]190
  Власть и Церковь в Восточной Европе. 1944–1953 гг. Т. 2. С. 704–706.


[Закрыть].

В отличии от Румынского Первосвятителя Антиохийский Патриарх Александр III все-таки приехал на торжества в Афины, где архиепископ Спиридон и премьер-министр Греции К. Цалдарис отговаривали его от предстоящей поездки в Москву, «рисуя положение в СССР в самых черных тонах». 18 июля 1951 г. главы Русской, Грузинской, Болгарской, Польской и Румынской Церквей встретились на торжествах в честь прп. Сергия Радонежского в Троице-Сергиевой лавре. Через два дня в Москву приехал Антиохийский Патриарх, и 23 июля главы указанных Церквей приняли общий, правда, совсем другой документ – антивоенное и по сути антиамериканское «Обращение к христианам и ко всем людям доброй воли».[191]191
  Там же. С. 506, 759–762, 799, 809.


[Закрыть] При этом Патриарх Александр III сделал громкое антигреческое заявление для печати: «Во время своей недавней поездки в Грецию я убедился в том, что Православная Церковь в этой стране, получающей ежегодные подачки от американцев, не выступает за дело мира.»[192]192
  ЖМП. 1951. № 9. С. 4.


[Закрыть].

12 сентября 1951 г. Патриарх Алексий получил письмо Всеэпиротского братства от 29 июля, подписанное председателем этого братства профессором Афинского университета А. Трахилисом. В письме говорилось о том, что в годы гражданской войны около 5 тысяч семей были вывезены греческой республиканской армией (т. е. коммунистами) в пограничные государства «в целях предохранения их от ужасов, творившихся на фронте»; сейчас эти люди находятся в Польше, Венгрии, Чехословакии и Румынии и хотели бы вернуться на родину.

Братство просило Патриарха оказать содействие в возвращении греческих семей и возбудить ходатайство об этом перед советским правительством, подчеркивая: «Мы от всякой политики далеки. Мы просим о разрешении дать нашим отцам, матерям, мужьям и женам, в огромном большинстве немощным старикам, возможность вернуться к своим семьям, с которыми злая необходимость их так жестоко разлучила». К письму было приложено аналогичное обращение к Президиуму Международного конгресса мира. В связи с тем, что этот вопрос имел ярко выраженное политическое значение, Патриарх Алексий не стал участвовать в его разрешении[193]193
  Письма Патриарха Алексия I в Совет по делам Русской Православной Церкви. С. 598.


[Закрыть].

Лишь в конце 1950-х гг. отношения Московского Патриархата с Элладской Православной Церковью при Архиепископе Афинском Феоклите (Панайо-топулосе, 1957–1962) нормализовались, что вскоре в лучшую сторону отразилось на положении русских обителей Афона.