Текст книги "Православные церкви Юго-Восточной Европы (1945 – 1950-е гг.)"

4. Славянские монастыри Святой Горы Афон

К концу Второй мировой войны славянское, и прежде всего русское, монашество на Афоне, почти 30 лет лишенное связи с родиной, переживало глубокий кризис и постепенно вымирало. Ситуация усугублялась тем, что греческие власти с середины 1920-х гг. (после принятия Нового канонизма Святой Горы) препятствовали пополнению монашества Афона любыми иноками, не имевшими гражданства Греции. В этих условиях в 1945 г. в истории Свято-Пантелеимоновского монастыря (Руссика) и всего русского Афона произошло знаменательное событие. Братия обители обратилась с просьбой о помощи к Русской Православной Церкви, авторитет которой в православном мире после окончания Второй мировой войны значительно возрос. Настоятель Свято-Пантелеимоновского монастыря схиархимандрит Иустин в феврале 1945 г. написал на имя Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия I послание с просьбой принять русских святогорцев под свое духовное покровительство. Это послание сыграло важнейшую роль во всей послевоенной истории обители и, в сущности, позволило сохраниться ей в качестве русской. В нем говорилось: «Русский монастырь Святого Великомученика и Целителя Пантелеймона на Святой Горе Афонской сыновне шлет настоящим письмом свои искреннейшие и теплейшие поздравления Вашему Святейшеству по случаю избрания Вас на древний Московский Патриарший престол и торжественного поставления Святейшим Патриархом Московским и всея России…. Пользуясь случаем этого первого после многих лет перерыва письменного общения с Русской Церковью, мы обращаемся от имени нашего Русского монастыря Святого Пантелеимона и всех русских монахов Святой Горы к Вашему Святейшеству с нижеследующей просьбой.

Вот уже 30 лет, как Святая Гора Афонская перешла без согласия на то России во власть греков. С этих пор наш монастырь и все русские обители на Афоне начали подвергаться тяжелым стеснениям со стороны Греческого Правительства. Цель греков ясна – удушить все негреческие обители на Афоне (и прежде всего русские), уничтожить живущие в нем национальные меньшинства и превратить Святую Гору из всеправославного многонационального монашеского центра, где свободно живут монахи всех православных национальностей, в чисто греческую область, населенную одними греками.

С этой целью Греческое Правительство, прежде всего, всеми мерами препятствует приезду на Афон и поселению на нем с целью принятия монашества всех лиц негреческого подданства и национальности, в то время как грекам разрешается совершенно свободно приезжать и принимать монашество на Святой Горе. В результате этой систематически проводимой политики греческим Министерством иностранных дел все русские обители на Афоне почти совершенно запустели и находятся на краю гибели: так, в нашем монастыре Святого Пантелеимона из 800 монахов в 1920 г. осталось сейчас всего 215 человек, всех русских на Афоне не более 510 (вместо полутора тысяч 25 лет тому назад). Да и остаются в большинстве старики. Мы пришли к глубокому убеждению, что, если международное положение Афона не изменится, если он останется по-прежнему во власти одной лишь Греции и не будет поставлен под покровительство всех Православных Государств, и если не будет обеспечен международными договорами свободный доступ и поселение на нем с целью принятия монашества всех православных христиан без различия национальностей (как это издревле существовало до начала греческого владычества), все русские и вообще негреческие обители Святой Горы обречены на верное и сравнительно быстрое вымирание и уничтожение, за которыми последует общая гибель Святой Горы как особой монашеской автономной области. Мы вместе с тем сознаем, что в нашей беде, беде русских людей на далеком Афоне, нам может помочь одна лишь Россия.

Поэтому мы умоляем Ваше Святейшество: взять нас под свое отеческое духовное покровительство и довести наши нужды и жалобы до сведения Правительства Державы Российской и просить у него защиты и помощи. Мы прилагаем к настоящему письму подробный меморандум о положении Русских обителей на Афоне, о международном положении Святой Горы и о желательных путях разрешения афонской проблемы в интересах Русских обителей и всей Святой Горы на предстоящей мирной конференции. Мы твердо убеждены, что постановка вопроса об Афоне на мирной конференции является абсолютно необходимой и что Русское Правительство, продолжая вековую традицию России защиты Православия на Востоке, сможет с честию и успехом защитить на ней и надолго обеспечить русские и общеправославные интересы на Афоне. Мы просим сыновне Ваше Святейшество взять на себя труд ознакомить с содержанием нашего меморандума компетентные Русские Власти и поддержать авторитетом Русской Православной Церкви высказанные в нем наши пожелания.»[194]194
  Архив Отдела внешних церковных связей Московской Патриархии (ОВЦС МП). Папка 9 «Афон». 1945 г.


[Закрыть].

К приведенному посланию был приложен меморандум, направленный 12 мая 1913 г. Братством русских обителей (келлий) в адрес участников международной Лондонской конференции. Антипросоп монастыря монах Василий (Кривошеин) посетил заместителя генерального консула Югославии в Салониках и попросил доставить послание русских монахов Святейшему Патриарху Алексию I через дипломатическую почту, что и было выполнено в июле 1945 г. Вопрос статуса Афона на состоявшейся после капитуляции нацистской Германии Потсдамской мирной конференции не обсуждался, однако Русская Православная Церковь подняла свой голос в защиту всеправославной святыни.

С этого момента началась трудная многолетняя борьба Московского Патриархата за сохранение русского присутствия на Святой Горе. Выступая за сохранение в неизменности издавна установленных прав и привилегий монастырей Святой Горы, ходатайствуя о свободном доступе в эти обители всех стремящихся к иночеству, а также о свободном посещении Афона учеными и паломниками всех национальностей, Русская Православная Церковь строго разграничивала область каноническую, подлежащую суду Церкви, от вопросов, подведомственных гражданской власти. Не вторгаясь в область суверенного права Греции, Русская Церковь неоднократно указывала на самобытное положение иноков разных национальностей на Святой Горе, на исторически складывавшиеся льготы, которые предусматривали освобождение афонских монастырей от значительных государственных налогов и таможенных сборов на ввоз необходимых товаров и материалов.

Следствием письма схиархимандрита Иустина стало усиление давления на Свято-Пантелеимоновский монастырь со стороны греческого правительства и Протата, а также почти полное прекращение небольшой финансовой помощи, которую присылали в обитель представители русской церковной эмиграции. Однако связи с Московской Патриархией постепенно возобновились, что в конечном итоге спасло русский монастырь на Афоне от исчезновения.

Уже 13 июля 1945 г. заведующий отделом Балканских стран Народного комиссариата иностранных дел СССР А. Лаврищев сообщил председателю Совета по делам Русской Православной Церкви Г.Г. Карпову о притеснениях русских монахов на Афоне со стороны греческих властей и попросил подготовить предложения по вопросу русских афонских монастырей. Однако Карпов 26 июля поставил на письме резолюцию: «Напишите в НКИД, что до установления дипломатических отношений с Грецией Патриарх не может дать никаких предложений по этому вопросу»[195]195
  Письма Патриарха Алексия I в Совет по делам Русской Православной Церкви… С. 166.


[Закрыть].

Московская Патриархия и советское правительство старались координировать свою «афонскую политику» с другими Православными Церквами и государствами Восточной Европы. Югославское Министерство иностранных дел уже 2 июля 1945 г. послало своему посольству в Афинах запрос о состоянии сербского афонского монастыря Хиландар, и 28 августа получило неутешительный ответ, что братии оставалось лишь 35 человек, в основном старых и больных. В это же время заместитель Сербского Патриарха митрополит Скопленский Иосиф (Цвийович), ввиду планировавшейся после капитуляции Японии и полного окончания Второй мировой войны итоговой мирной конференции, поручил составить реферат об историческом и юридическо-политическом значении Святой Горы. Первый вариант реферата под названием «Защита Святой Горы Афон» составил профессор богословского университета Белградского университета протоиерей Стеван Димитриевич, а второй вариант с названием «Международное положение Афона» – русский эмигрант, профессор Белградского университета Сергей Викторович Троицкий. 22 июля 1945 г. благочинный русских приходов в Югославии протоиерей Иоанн Сокаль переслал копию реферата С.В. Троицкого Святейшему Патриарху Алексию I[196]196
  Архив ОВЦС МП. Папка 10 «Афон». 1946 г., л. 23.


[Закрыть].

Реферат был получен в Москве 26 сентября и вызвал большой интерес. С.В. Троицкий писал в нем о большом значении Афона, резком сокращении численности славянских монахов и необходимости помешать греческим властям вытеснить славян с Афона и «возвратить Святой Горе ее великое историческое значение духовного центра православия и символа единства Греко-славянского мира». Профессор отмечал, что греческий министр Папа-Анастасиу даже составил проект полной секуляризации Афона и превращения его в коммерчески выгодный курорт с игорными заведениями, и лишь противодействие Вселенского Патриарха и афонитов при поддержке части греческих политиков помещали реализации этого плана. В связи с этим С.В. Троицкий предлагал поставить вопрос, не следует ли теперь осуществить Лондонский проект 1912 г. о провозглашении Афона особой монашеской республикой под общим протекторатом православных государств или предоставить Святой Горе экстерриториальный статус в пределах Греции, подобный статусу Ватикана?[197]197
  Там же, л. 36–37.


[Закрыть]

Как раз накануне получения реферата сотрудник Отдела внешних церковных сношений Московской Патриархии Г. Разумовский 26 сентября передал председателю отдела митрополиту Крутицкому и Коломенскому Николаю (Ярушевичу) написанную им «Краткую справку об афонских монастырях», в которой предлагал ряд практических шагов: «1. Наша Русская Православная Церковь должна настаивать на возврате принадлежавших ей трех монастырей и скитов в целях восстановления своего русского православного форпоста в преддверии выхода на Средиземное море» и т. д. На следующий день, прочитав реферат С.В. Троицкого, Г. Разумовский подал владыке Николаю новую записку с обширными цитатами из присланного документа, выразив при этом несогласие с некоторыми предложениями его автора. В частности он был против предоставления Святой Горе экстерриториального статуса и предлагал на предстоящей мирной конференции лишь «поставить вопрос об открытии полного доступа на Афон и об освобождении его от духовной эллинской диктатуры». 17 мая 1946 г. Г. Разумовский подал владыке Николаю еще одну подобную записку[198]198
  Архив ОВЦС МП. Папка 10 «Афон». 1946 г., л. 39–40 об, 49–50.


[Закрыть].

В октябре 1945 г. сербский епископ Мукачевско-Пряшевский Владимир (Раич) отвез рефераты о. Стевана Димитриевича и С.В. Троицкого в Москву и высказал Святейшему Патриарху Алексию I просьбу вынести вопрос Афона на предстоящую мирную конференцию (которая так и не состоялась). Патриарх обещал епископу заняться проблемой Афона. Подобное обещание владыка Владимир получил и от председателя Совета по делам Русской Православной Церкви Г.Г. Карпова, который сказал, что желания Сербской Церкви соответствуют чаяниям Московской Патриархии, и об этой проблеме он уже разговаривал в Министерстве иностранных дел СССР[199]199
  Радић Р Држава и верске заједнице 1945–1970. Београд, 2002. Део 2. С. 380; Гласник. Београд. 1945. № 9; Политика. Београд. 8.09.1945. С. 3.


[Закрыть].

На насельников болгарского монастыря Зограф уже вскоре после окончания Второй мировой войны обрушились репрессии. В 1945 г. Салоникский трибунал обвинил семь зографских монахов, в том числе игумена, в пособничестве немецким оккупантам, хотя их вина состояла лишь в том, что они в годы войны ездили в Болгарию для закупки и доставки на Афон продовольствия. Один монах умер в ходе следствия, а остальные шесть были приговорены к различным срокам заключения – от двух до пяти лет[200]200
  Троицкий П. Русские на Афоне, XIX–XX века. М., 2003. С. 99.


[Закрыть]. Подобные же репрессии готовились и против некоторых насельников Руссика, в том числе монаха Василия (Кривошеина), – против них было начато следствие. Однако в 1945 г. по настоянию бывшего Предстоятеля Элладской Православной Церкви (в 1938–1941 гг.) митрополита Хрисанфа (Филиппидиса), покровительствовавшего русским эмигрантам, подготовка этого процесса была прекращена[201]201
  Афонские письма архимандрита Кассиана (Безобразова) / Публ. протоиерея А. Емельянова // Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета II: История. История Русской Православной Церкви. 2013. Вып. 3 (52). С. 116.


[Закрыть].

Между тем, эпитроп монастыря о. Василий (Кривошеин), находясь временно в Афинах, по поручению игумена и братии Руссика 14/27 марта 1946 г., не дождавшихся ответа на свое письмо 1945 г., передал по дипломатическим каналам еще одно письмо Святейшему Патриарху Алексию I, отметив, что «об отправке его по почте обычным путем не может быть, конечно, и речи, ибо мы живем в атмосфере антирусского террора». Отец Василий писал о желательности постановки афонского вопроса на предстоящей мирной конференции, так как основным чертам святогорского строя – автономии и его международному правовому характеру – грозит серьезная опасность, поскольку греческое правительство стремится к полной эллинизации Афона и «утесняет» национальные меньшинства. Братия Руссика считала необходимым и приезд в монастырь делегации Московского Патриархата для изучения ситуации под видом паломничества, при этом о. Василий отмечал: «Просим также Ваше Святейшество нигде не говорить, что наш монастырь сам просил о приезде делегации, иначе нам могут грозить репрессии (все должно произойти как бы помимо нас). Наши отношения с Московской Патриархией мы держим в тайне от греческих властей». Кроме того, братия хотела обсудить вопрос о восстановлении подворий Руссика в Москве, Одессе и т. д. В заключение монах от имени игумена и всей братии поздравлял Патриарха с наступающей Пасхой[202]202
  Архив ОВЦС МП. Папка 10 «Афон». 1946 г., л. 43–46.


[Закрыть].

Прочитав письмо, Святейший Патриарх Алексий поставил резолюцию: «Преосвященному Митрополиту Николаю. Что можно по сему сделать?» Председатель Отдела внешних церковных сношений передал документ для рассмотрения Г. Разумовскому, который, в свою очередь, написал резолюцию: «Передано для составления заключения профессору-протоиерею Вениамину Платонову (по территориальному признаку сферу его компетенции»[203]203
  Там же, л. 46.


[Закрыть].

В конце марта 1946 г. на Афон через США был привезен портрет Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия I для русских святогорских обителей. Вскоре сотруднику Отдела внешних церковных сношений Московской Патриархии протоиерею Вениамину Платонову поручили составить записку о положении монастырей Святой Горы. В апреле он представил первую краткую «Записку по делу Старого Афона», в которой предлагал «морально-вещественно» поддержать русских святогорцев и с этой целью объявить сбор по всем русским храмам, а также послать делегацию Московского Патриархата на Афон. Через несколько дней о. Вениамин написал новый документ «К записке по делу Старого Афона (дополнение)», отметив в нем: «На основании последних данных, поступивших в Патриархию, настроение афонских иноков интересно в том отношении, что, будучи в большинстве своем вне политики, они не поддались доходившим до них обрывкам пропаганды против Советского Союза, шедшим со стороны этих кругов, и не прониклись симпатией к “крестовому походу” Гитлера против Советского Союза в 1941–1945 гг. Наоборот, героическая борьба Советского Союза против немецких захватчиков, немецких зверств в оккупированных областях и, наконец, восстановление Патриаршества в Москве коренным образом изменило отношение значительной части монахов к Советской власти: для них стало ясным, что Советский Союз проводит политику защиты традиционных интересов Родины в мире и, в частности, на Балканах и на Ближнем Востоке… Стоит отметить общую сознательность и солидарность монахов Пантелеимонова монастыря, которые решили ответить молчанием на новое предложение Болгарии о предоставлении продовольствия и не подводить своего представителя»[204]204
  Архив ОВЦС МП. Папка 10 «Афон». 1946 г., л. 41–42, 51.


[Закрыть].

В своем отзыве на эти документы Г. Разумовский 17 мая написал митрополиту Николаю (Ярушевичу), что на основании будущего более обстоятельного доклада о. Вениамина Платонова необходимо просить правительство о включении обсуждения вопроса Афона в повестку работы предстоящей мирной конференции. В начале лета 1946 г. обширная аналитическая записка «К вопросу об Афоне» с подробной исторической справкой была готова, и 28 июня Святейший Патриарх Алексий I переслал ее Г.Г. Карпову. В заключение этой работы о. Вениамин писал, что «протянуть руку помощи насельникам Афона может и должно только исключительно славянское государство – СССР»[205]205
  Там же, л. 24–34, 40; Письма Патриарха Алексия I в Совет по делам Русской Православной Церкви. С. 165–166.


[Закрыть].

В свою очередь, 27 апреля 1946 г. заместитель заведующего отделом Балканских стран Министерства иностранных дел СССР А. Власов направил Г.Г. Карпову письмо с приложением двух писем и меморандума представителей русского монашества Святой Горы, адресованных Святейшему Патриарху Алексию I. Власов просил ознакомиться с этими материалами и сообщить Министерству отношение к ним Совета по делам Русской Православной Церкви иПатриарха.

На соответствующий запрос Г.Г. Карпова Святейший Патриарх Алексий I 9 августа написал свой «отзыв по делу об Афонских иноках», в котором предложил целый ряд практических мер по улучшению положения русских святогорцев: «По деятельному сочувствию ко всем обездоленным и труждающимся во всем мире; по обязанности ко всему славянскому как родному по крови; наконец, по долгу пред ущемляемыми со стороны греков своими сородичами – русскими – Советскому Правительству, а также и Русской Церкви естественно и необходимо выступить в защиту национальных меньшинств Афона. Общее положение на Афоне таково, что усиление фашистских и реакционных элементов в Греции, поддерживаемых британским империализмом, грозит повлиять самым неблагоприятным образом на судьбу русских монастырей Афона. Лучшим выходом нужно считать возврат к русскому предложению 1913 года об объявлении Афона независимой и нейтральной монашеской автономной областью, находящейся под покровительством и гарантией государства с православным населением, вследствие чего Афон перестал бы быть составной частью, хотя бы и автономной, но одного греческого государства. Подданство их было бы “Афонским” или “Святогорским”, а губернатор назначался бы гарантами. Приезд на Афон и принятие монашества на нем свободны для всех православных христиан. Это первый вариант.

Второй заключается в постановке вопроса не о выделении Афона из состава греческой территории, а лишь об его экстерриториальности, подобной той, которую имел Ватикан в Италии до Латеранского договора, по закону о гарантиях от 13 мая 1871 г. При этом гарантия свободного доступа представителям всех православных национальностей для принятия монашества, а также и для вручения сборов предполагается. Но пока это дело защиты будет проведено и получатся соответствующие результаты, необходима морально-вещественная поддержка страждущих, продолжительное время оторванных от Матери-Церкви единокровных иноков. Прежде всего, сама Патриархия должна выступить в качестве доброго примера братской любви к труждающимся и обремененным славянам-инокам Св[ятой] Горы и сделать пожертвование в их пользу деньгами и вещами. Затем Русской Церкви следовало бы обратиться с особым посланием к духовенству и мирянам, посланием, посвященным восстановлению молитвенно-благотворительных отношений Русской Церкви и русских людей с Афоном ввиду наступившего мира после тяжелой войны.

В этом послании мы должны отметить историческое значение преклонения перед молитвами святогорцев и верующим предложить посылать просьбы на Афон молиться за них и их родных и не скупиться помочь святогорцам от своих щедрот. В послании объявить время первого сбора по храмам и от отдельных лиц. Этот сбор деньгами и вещами может периодически повторяться в особо назначенные дни. Когда сбор будет доставлен в Патриархию (лучше всего непосредственно от церквей на другой день сбора), мы приобретем объективное основание для составления нового послания к инокам Афона с преподанием им благословения от Матери-Церкви, хотя бы через Вселенского Патриарха Константинопольского. Пожертвования деньгами и вещами желательно направить через особую комиссию.

Передавая привет с Родины и оделяя подарками, представители комиссии постараются изучить жизненную обстановку иноков и сделать выводы, в чем русские иноки нуждаются. В то же время, поскольку предполагается поездка делегации от Патриархии в Св[ятую] Землю, желателен заезд делегации, по дороге, на Афон и участие по-прежнему в церковном служении в том или ином из афонских монастырей, особенно русских. Полагаю, что возобновление традиционной русской политики покровительства русскому Афону может коренным образом укрепить положение последнего, укрепляя тем самым влияние Советского Союза среди православных народов Балкан и Ближнего Востока. Только Советский Союз может помешать греческим шовинистам наложить свои руки на русские монастыри»[206]206
  Письма Патриарха Алексия I в Совет по делам Русской Православной Церкви. С. 181–183.


[Закрыть].

17 августа 1946 г. Г.Г. Карпов направил это письмо Патриарха Алексия в Министерство иностранных дел. Совет по делам Русской Православной Церкви считал мнение Первосвятителя правильным и просил Министерство сообщить, что может быть предпринято со стороны Московской Патриархии[207]207
  Там же. С. 184.


[Закрыть].

Тем временем Святейший Патриарх Алексий I получил от проживавшего в Париже брата монаха Василия (Кривошеина) Игоря Александровича Кривошеина доклад «Положение русских монастырей Афона в связи с политическими событиями в Греции». В тот период И.А. Кривошеин, хотя и служил в годы гражданской войны в Белой армии, был настроен просоветски. Во время нацистской оккупации Франции он активно участвовал в движении Сопротивления, дважды подвергался арестам гестапо и до весны 1945 г. находился в немецком концлагере Бухенвальд. В своем докладе Игорь Александрович писал, что враждебное отношении руководящих кругов Греции к русскому Афону проявлялось всегда, но особенно усилилось в последнее время, в заключении отмечал: «Не подлежит сомнению, что возобновление традиционной русской политики покровительства русскому Афону сможет коренным образом укрепить положение последнего, укрепляя тем самым престиж Советского Союза среди православных народов Балкан и Ближнего Востока. Только Советский Союз может помешать греческим шовинистам наложить свои руки на русские монастыри… Афон должен оставаться центром сближения всех православных народов под номинальной юрисдикцией Константинопольского Патриарха, но при этом почетное место должно быть предоставлено русскому элементу как наиболее многочисленному и пользующемуся поддержкой Советского Союза, и о желательности установления тесной связи между Московской Патриархией и русским Афоном путем присылки информации о церковной жизни в Советском Союзе, чтобы противодействовать пропаганде бывшего Карловацкого Синода и антисоветских кругов Америки»[208]208
  Там же. С. 190–191; Архив ОВЦС МП. Папка 10 «Афон». 1947 г. Л. 48–53; ГАРФ, ф. 6991, оп. 1, д. 21, л. 82–84.


[Закрыть].

И.А. Кривошеин также написал, что его брату – монаху Василию – в 1946 г. из-за столкновений с представителями греческих монастырей пришлось выйти из состава Кинота, но он был назначен «грамматиком» (секретарем по внешним сношениям) Свято-Пантелеимоновского монастыря, а представителем этой обители в Киноте (антипросопом) стал разделявший взгляды о. Василия монах Давид (Цубер)[209]209
  Письма Патриарха Алексия I в Совет по делам Русской Православной Церкви. С. 190–191; Архив ОВЦС МП. Папка 10 «Афон». 1947 г. Л. 48–53; ГАРФ, ф. 6991, оп. 1, д. 21, л. 82–84.


[Закрыть].

Прочитав доклад И.А. Кривошеина, Святейший Патриарх Алексий I 21 августа направил еще одно письмо Г.Г. Карпову, в котором вновь отмечал тяжелое положение русских иноков на Афоне: «…не решаясь обвинить монаха Кривошеина в просоветской деятельности, опасаясь вызвать недовольство Советского Союза, греческие реакционеры возбудили против него дело в “проболгарской” деятельности за то, что он во время страшного голода в Греции в 1942 г. спас Афон от голодной смерти благодаря получению продовольствия из Софии. Дело это пока отложено на неопределенное время, но всегда может быть возобновлено, поскольку сношение с Болгарией считается у греков особенно враждебным актом. Во всяком случае, стоит отметить общую сознательность и солидарность монахов Пантелеймонова монастыря, которые решили ответить молчанием на новое предложение Болгарии о предоставлении продовольствия и не подводить своего представителя. На основании всего изложенного ясно, что охарактеризованное настроение русских монахов должно вызвать еще большее сочувствие Родины к ним и намерение правительства Советского Союза поддержать их права, религиозных тружеников, на мирной конференции, против ущемления их законных интересов со стороны греческих шовинистов»[210]210
  ГАРФ, ф. 6991, оп. 1, д. 21, л. 86.


[Закрыть].

23 августа Г.Г. Карпов отправил в Министерство иностранных дел копии доклада И.А. Кривошеина и письма Патриарха. В ответном письме Министерства от 25 ноября 1946 г. выражалось принципиальное согласие на установление связей Московской Патриархии с русскими монастырями на Афоне (но, к сожалению, предлагаемое Первосвятителем послание к верующим Русской Православной Церкви и сбор пожертвований для святогорцев советские власти не разрешили)[211]211
  Письма Патриарха Алексия I в Совет по делам Русской Православной Церкви. С. 166, 191, 328.


[Закрыть].

Между тем, летом 1946 г. монахи Свято-Пантелеимоновского монастыря пригласили на Афон второго секретаря советского посольства в Греции В.Д. Карманова, который вместе с сопровождающими лицами посетил Святую Гору 21 июля того же года и был торжественно встречен в обители колокольным звоном[212]212
  СА, д. 19/47.


[Закрыть]. Правда, в письме двоюродной сестры архиепископа Василия (Кривошеина) О.А. Кавелиной, отправленном диакону Михаилу Городецкому в конце 1985 г., говорилось: «…после окончания войны встал вопрос о посещении русским послом в Греции Афона. Владыка сказал, мы должны его приветствовать колокольным звоном. В его лице мы приветствуем наше Отечество и нашу Церковь Русскую. Это не приняли. Когда посол приезжал на Афон, владыки там уже не было». В другом письме, отправленном в конце 2000 г. Л.А. Успенской во Францию, О.А. Кавелина привела новые подробности: «Владыка сказал, “Считаю, что его надо встретить с колокольным звоном, в его лице мы приветствуем страну, спасшую мир от фашизма”. После этого последовала угроза: “Море глубоко, скалы отвесны”. Он понял, что его жизнь в опасности, и покинул Афон тайно…»2[213]213
  Василий (Кривошеин), архиеп. Богословские труды. С. 147.


[Закрыть]. Однако эти свидетельства не совсем точны, в 1946 г. монах Василий никуда не уезжал с Афона и участвовал во встрече Владимира Карманова, который выступил перед насельниками Руссика.

Сохранилась запись в книге почетных гостей Свято-Пантелеимоновского монастыря, свидетельствующая о посещении обители советскими дипломатами. Впрочем, считается, что многие святогорцы холодно и с недоверием встретили соотечественников, даже не перекрестившихся при входе в храм[214]214
  Талалай М. О положении русского монашества на Афоне после 1912 г. // Страницы. Т. 3. Вып. 3. М., 1998. С. 420–422.


[Закрыть].

В своем отчете в Министерство иностранных дел СССР о результатах поездки В.Д. Карманов сделал следующие выводы: 1. Необходимо и в дальнейшем интересоваться положением русских монахов на Афоне, периодически посылать туда представителей посольства. 2. Трудно осуществить эффективные мероприятия по закреплению за советским государством имущества и владений русских обителей на Афоне. 3. Следует продумать вопрос о возможности принятия русских монахов в советское гражданство. 4. Распространять среди русских монахов советскую церковную литературу. 5. Желательно, чтобы Русская Православная Церковь заинтересовалась афонскими монахами. 6. Продумать вопрос о возможности того, чтобы добиться от греческих властей смягчения режима поступления молодых послушников в русские обители. 7. Поскольку имущество русских монастырей принадлежало бывшей Российской империи, советское государство имеет все основания претендовать на это имущество, но необходимо провести подготовительную работу[215]215
  Письма Патриарха Алексия I в Совет по делам Русской Православной Церкви. С. 166.


[Закрыть].

Приезд В.Д. Карманова на Афон и его торжественная встреча вызвали в условиях начинавшейся ожесточенной гражданской войны сильнейшую тревогу греческих королевских властей и в дальнейшем стали главной причиной репрессий против русских монахов, в том числе судебного процесса над четырьмя насельниками Свято-Пантелеимоновского монастыря в сентябре 1947 г. 26 сентября этого года в Салониках состоялся новый суд. По обвинению в сотрудничестве с немецкими оккупантами трибунал постановил приговорить группу русских и болгарских иноков к тюремному заключению: монаха Василия (Кривошеина) – к двум годам, монахов Панкрата и Вениамина из Свято-Пантелеимоновского монастыря – к одному году тюрьмы, а двух насельников Зографского монастыря – его настоятеля архимандрита Владимира и иеродиакона Панкрата – к одному году заключения; русского иеромонаха Владимира (Белозерского) освободили из-под надзора[216]216
  СА, д. 19/47.


[Закрыть]. Все обвинения в адрес иноков были полностью надуманы, судебный процесс являлся местью за приглашение русскими монахами представителя советского посольства и в значительной степени служил инструментом политики эллинизации.

Бушевавшая в Греции в 1946–1949 гг. гражданская война существенно отразилась на положении Афона. В это время страны социалистического лагеря (прежде всего Югославия) поддерживали так называемую Демократическую армию Греции под командованием бывшего руководителя прокоммунистического ЭЛАС (Элладского национально-освободительного фронта) Маркоса Вафиядеса. Королевское правительство расценило позицию Югославии, Болгарии и Албании как вмешательство во внутренние дела. Уже в начале 1946 г. в Греции началась пропагандистская кампания о «славянской опасности».

В марте 1946 г. югославский генеральный консул в Салониках попытался оказать материальную помощь Хиландару, делая акцент, прежде всего, на ее политическом эффекте, а также добиться разрешения на посещение Афона министром иностранных дел Югославии. Его усилия не имели успеха, в том числе из-за противодействия Великобритании. Согласно сообщению югославского консула, на полуострове Халкидики находилась главная база снабжения английских войск в Северо-Восточной Греции, и англичане арестовали одного сербского монаха по обвинению в шпионаже. В конце августа 1946 г. югославский посол в Афинах был отозван из-за резких нападок с греческой стороны. Отношения двух стран очень ухудшились[217]217
  Радић Р Држава и верске заједнице 1945–1970. Део 2. С. 381–382.


[Закрыть].

14 января 1947 г. профессор Белградского университета С.В. Троицкий написал еще один реферат – «Афон и международное право», полученный Московской Патриархией 3 марта. В нем предлагалось выработать закон о гражданском устройстве Афона на конференции государств с православным населением: СССР, Румынии, Югославии, Болгарии, Албании, Греции и Грузинской республики с участием представителей греческого и славянского монашества Святой Горы. Троицкий также предлагал организовать комиссию по Афону существовавшему тогда Всеславянскому комитету и Московской Патриархии[218]218
  Архив ОВЦС МП. Папка 10 «Афон». 1947 г., л 17–44.


[Закрыть]. Однако эти предложения было невозможно реализовать.

Между тем, Московская Патриархия не оставляла попыток защитить русских святогорцев. 15 мая 1947 г. Святейший Патриарх Алексий I обратился к главе Элладской Церкви Архиепископу Афинскому Дамаскину с посланием, в котором, стремясь обратить его внимание на тяжелое положение славянских монахов на Святой Горе, писал: «… Ныне глубокое недоумение смущает наши сердца, когда мы узнаем, что покровительство Святой Элладской Церкви не распространяется на славянских иноков, которые почему-то лишены права голоса в самоуправлении и не могут надеяться на смену себе из числа русских и вообще славянских иноков. Тогда как на территории Святой Горы разрешены проживание и въезд греческим подданным, русских иноков только терпят, и им не разрешается иметь никакой связи со своими соотечественниками, которые могли бы поддержать их в испытываемой ими крайней материальной нужде»[219]219
  Архив ОВЦС МП. Папка 10 «Афон». 1947 г., л. 54–55.


[Закрыть].