Текст книги "Операция «Багратион». «Оба удара главные…». К 75-летию операции"

Мне не хотелось бы, чтобы читатель считал, что автор весьма критически относится к Георгию Константиновичу. У Жукова много других заслуг, например, он смог отстоять Москву последними силами и лишь с помощью волевого решения о запрете отступлений. Но в вопросе подготовки Белорусской операции у Жукова гораздо больше неточностей. Более того, он словно пытается «перетянуть» все заслуги на себя. Кстати, это отмечалось приказе министра Вооруженных сил Союза ССР в 1946 г., когда Жуков попал в опалу при Сталине: «Маршал Жуков, утеряв всякую скромность и будучи увлечен чувством личной амбиции, считал, что его заслуги недостаточно оценены, приписывая при этом себе, в разговорах с подчиненными, разработку и проведение всех основных операций Великой Отечественной войны, включая и те операции, к которым он не имел никакого отношения»[338]338
  АПРФ. Ф. 45. Оп. 1. Д. 442. Л. 202–206. Подлинник. Машинопись. Цит. по: Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы. М.: Международный фонд «Демократия», 2001. С. 16–17.


[Закрыть]. И когда Жукова будут отстранять от должности министра обороны в 1957 году, будет схожая формулировка: «Товарищи Рокоссовский, Конев, Еременко в своих выступлениях говорили, что он свои поражения раздавал им, якобы все поражения были не его, а их победы присвоил себе»[339]339
  Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского… С. 459.


[Закрыть]. Поэтому весьма примечательны слова Жукова в письме Рокоссовскому, которое процитировано выше: «Вольно или невольно вы выпятили себя и унизили роль Верховного главнокомандования и большого коллектива Генерального штаба, которые проделали гигантскую работу, прежде чем вызвать командующих в Ставку». Жуков «клеймит» Рокоссовского тем же, за что дважды, в 1946-м и в 1957-м, «клеймили» его самого советские военачальники – за приписывание всех успехов себе самому. Характерно, что, несмотря на это письмо, через три года в мемуарах Рокоссовский все равно напишет о своих «двух главных ударах».

Можно несколько слов сказать и о принципе массирования всех сил и средств на одном участке – Г. К. Жуков применял его неоднократно: на Халхин-Голе, подо Ржевом, в Битве за Берлин.

Есть неточности и у Рокоссовского, когда он иногда пишет о задаче по окружению Бобруйска, хотя таких задач не ставилось. Необходимо помнить в таком случае о так называемом «эффекте хиндсайта», когда впоследствии любой человек начинает оценивать события, уже зная последующие. То есть человек стремится словно «подогнать» предшествующие события к их закономерному итогу. Это есть у любого человека, но, повторюсь, в данном случае гораздо более заслуживающей доверия выглядит версия Рокоссовского.

Замечу, что из авторов воспоминаний факт спора Рокоссовского со Сталиным о «двух главных ударах» полностью подтвердили Рокоссовский и Штеменко[340]340
  В мемуарах он неточно описывает план Рокоссовского, но при этом упоминает о том, что идея о двух главных ударах принадлежит именно ему.


[Закрыть], частично – Баграмян, отрицали – Жуков и Василевский. Также упоминали о двух главных ударах в поддержку версии Рокоссовского член военного совета фронта Телегин, командующий 65-й армией Батов[341]341
  Батов П. И. Маршал Советского Союза Константин Рокоссовский. С. 278.


[Закрыть], командующий артиллерией 1-го Белорусского фронта В. И. Казаков[342]342
  Казаков В. И. Артиллерия, огонь! / Издание второе. М.: ДОСААФ, 1975. С. 169.


[Закрыть] и командующий авиацией дальнего действия А. Е. Голованов[343]343
  Голованов А. Е. Дальняя бомбардировочная. М.: ООО «Дельта НБ», 2004. С. 441.


[Закрыть], но они на совещании не присутствовали. Начальник тыла 1-го Белорусского фронта Антипенко указывал, что Жуков «не верил в наступление в лесисто-болотистой местности». Характерно, что Телегин был достаточно близок с Г. К. Жуковым и оставался членом военного совета 1-го БФ и с приходом на пост командующего фронтом Жукова. Более того, вместе с маршалом он проходил по «Трофейному делу», правда, в отличие от Жукова, получил реальный срок.

Вполне вероятно, что источников по этой проблеме могло бы быть больше, если бы не официальная позиция в 1970-е гг., когда была издана бóльшая часть мемуарной литературы. Так, уже в первой из статей сборника «Освобождение Белоруссии. 1944», написанных советскими военачальниками, Жуков пишет, что версия о «двух главных ударах» лишена основания. Далее следуют статьи: Василевского, который о совещаниях в Ставке не упоминает; Баграмяна – ни слова о «двух ударах». Наконец, четвертая статья представлена отрывком из мемуаров Рокоссовского, которого к тому моменту уже не было в живых, но и здесь – ничего о его споре со Сталиным (часть текста вырезана)[344]344
  Освобождение Белоруссии 1944… С. 138, 141.


[Закрыть]. Возможно, что и в каких-то других мемуарах фрагменты о совещаниях в Ставке были исключены – вышедшие позднее мемуары приводились в соответствие с ранее изданными. Так, например, почему-то во всех мемуарах приводилась дата совещаний в Ставке 22–23 мая, в соответствии с мемуарами Жукова и Рокоссовского.

Итак, изначально план 1-го БФ от 12 мая был далек от того, что впоследствии будет называться планом Бобруйской наступательной операции, так как целью плана от 12 мая был разгром жлобинской группировки противника, а итогового – бобруйской[345]345
  ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2356. Д. 26. Л. 60.


[Закрыть]. Первый план предполагал развитие успеха лишь в направлении Осиповичей, а во втором уже прописывалось: «В дальнейшем развивать наступление двумя ударными группами в направлениях: а) Осиповичи, Пуховичи… б) Ст. Дороги, Слуцк»[346]346
  ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2356. Д. 26. Л. 60.


[Закрыть]. План действий 1-го БФ, отраженный в замысле Генштаба от 20 мая, как и план Рокоссовского от 12 мая, не соответствовал окончательно утвержденному плану.

То есть с уверенностью можно утверждать, что между 20 мая и принятием итоговой директивы произошло что-то, что повлияло на изменение плана, даже если предположить, что спора не было. Но факт остается в том, что план за подписью Рокоссовского от 24 мая более всего схож с последующей директивой Ставки.

Кроме того, важно отметить, что Рокоссовский упомянул о двух главных ударах впервые даже не в 1964 г., а сразу после войны – в 1945 г., выступая на военно-научной конференции Северной группы войск, где заявил: «Если при прорыве вы имеете возможность создать превосходство только на одном направлении, прорывайте на одном. Если есть силы для прорыва фронта на двух-трех направлениях, прорывайте этим методом. Я лично всегда был и остаюсь сторонником этого метода прорыва. Но как то, так и другое решение, безусловно, является правильным, так как все зависит от наличия сил»[347]347
  Рубцов Ю. В. Указ. соч… С. 145–146.


[Закрыть].

Задержка с директивами Ставки (26 мая совещание, 31 мая – директивы) объясняется тем, что 30 мая план летней кампании обсуждался уже на совместном заседании Политбюро ЦК ВКП(б) и Государственного комитета обороны. Сразу после этого совещания директивы были направлены фронтам.

Еще до директивы Ставки ВГК № 220113 от 31 мая, сразу по возвращении К. К. Рокоссовского, 1-й Белорусский фронт перешел к подготовке наступательной операции. Это будет первая операция 1-го Белорусского фронта второго формирования, войска которого в 1945 г. будут штурмовать Берлин.

2-2. Утверждение фронтового плана наступательной операции

Директива Ставки определяла план операции на стратегическом и фронтовом уровне. Штабу фронта предстояло определить роль нижестоящих соединений и частей.

Против войск правого крыла 1-го Белорусского фронта оборонялась 9-я немецкая армия, она преграждала путь на Бобруйск. В Полесье занимала оборону на протяжении 400 км 2-я немецкая армия. На бобруйском направлении к началу наступления были сосредоточены четыре армии: 3-я армия генерал-лейтенанта А. В. Горбатова, 48-я генерал-лейтенанта П. Л. Романенко, 65-я генерал-полковника П. И. Батова и 28-я армия генерал-лейтенанта А. А. Лучинского.

Были созданы две ударные группировки, которые, согласно плану, наступали по двум направлениям: на Бобруйск – Осиповичи – Минск (3-я и 48-я армии) и на Глуск – Старые Дороги – Слуцк – Барановичи (28-я и 65-я армии).

С 30 мая по 1 июня Рокоссовский побывал в частях 3, 48 и 65-й армий, лично осмотрел местность с уточнением участков прорыва обороны противника. 2-го и 3-го числа он работал в штабе фронта. А 4-го и 5 июня встречался с командующими армиями в районе Дуравичей[348]348
  Правильное название – Дуравичи, в литературе чаще встречается исключительно название Дуревичи, в том числе название Дуревичи – в мемуарах Жукова.


[Закрыть].

5 июня по поручению Верховного Г. К. Жуков, как представитель Ставки, прибыл на временный пункт управления 1-го БФ в Дуравичи, где встретился с К. К. Рокоссовским, членом военного совета Н. А. Булганиным и начальником штаба С. С. Малининым. При обсуждении вопросов, связанных с планом операции, вместе с Рокоссовским, командующими 16-й ВА С. И. Руденко, артиллерией фронта В. И. Казаковым, бронетанковыми и механизированными войсками генералом Г. Н. Орлом было обращено внимание на тщательное изучение местности в районе действий, а также на подготовку войск, штабов и тылового обеспечения к началу операции.

А. Н. Бучин, шофер Г. К. Жукова, позднее вспоминал: «В начале июня Жуков с группой маршалов и генералов прибыл на 1-й Белорусский фронт. С ним представители Ставки, помогавшие Г. К. Жукову по своим вопросам, – маршал авиации А. А. Новиков, маршал артиллерии Н. Д. Яковлев, генерал С. М. Штеменко. По Минскому шоссе, содержавшемуся в большом порядке, перегнали вместе с жуковским и их автомобили. Примерно с месяц у нас функционировало совместное „автохозяйство“: группа этих военачальников объезжала войска фронта, иной раз добираясь до переднего края. В штабах и на пунктах управления армий Жуков с ними и командирами на местах разбирал предстоявшие операции.

Караваном в 10–15 „виллисов“ с маршалами, генералами и охраной мы следовали по дорогам, простреливаемым вражеской артиллерией, попадали под артналеты. ‹…› Войска накапливались на исходных позициях. Леса забиты танками и САУ, горы снарядов, всякого рода довольствия. Солдаты и офицеры выглядели браво, порядок на дорогах отменный. Где бы внезапно ни появлялся Жуков в окружении свиты с большими погонами, никакого замешательства. Четкие доклады, все заняты делом»[349]349
  Бучин А. Н. 170 000 километров с Г. К. Жуковым: Беседы шофера полководца с историком Яковлевым Н. Н. М.: Молодая гвардия, 1994. С. 99–100.


[Закрыть].

6 июня Жуков выезжал на участки 3-й и 48-й армий в район Рогачев – Жлобин. На наблюдательном пункте генерала Горбатова он заслушал доклады командиров 35-го ск В.Г. Жолудева и 41-го ск В. К. Урбановича.

7 июня Жуков был на участках 69-й сд и 44 гв. сд 65-й армии, где планировался главный удар. Этот визит был запланирован Рокоссовским, в плане его работы значилось: «7.6.44 г. – Выезд в штаб 65 А для встречи с тов. Жаровым и доклад ему плана операции. Выезд с ним, а также с командующим 65 А с командиром 18 ск на участке 44 гвсд, с целью изучения участка местности»[350]350
  ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2356. Д. 84. Л. 20.


[Закрыть].

То есть вполне возможно, что эпизод, который показан в киноэпопее «Освобождение», когда Жуков и Рокоссовский приезжают на участок армии Батова, действительно имел место быть. Офицер штаба 15-й сд 65-й армии В. Н. Джанджгава вспоминал: «С конца мая в расположение дивизии все чаще стало наведываться армейское и корпусное начальство. Несколько раз приезжали командарм П. И. Батов, член военного совета армии Н. А. Радецкий и обычно в сопровождении армейского инженера-полковника П. В. Швыдкого». Армейские начальники осматривали местность, беседовали с воинами полков, особенно с уроженцами полесья. Конечно, главная цель состояла в том, чтобы выяснить: смогут ли пройти войска по болотам, что для этого нужно сделать. В. Н. Джанджгава, в то время служивший в 15-й стрелковой дивизии, вспоминал: «Странное, необычное слово – мокроступы. Для многих оно в ту пору было открытием. От него веяло и древней стариной, и изумительной человеческой сообразительностью, и житейской потребностью.

Первым по достоинству оценил болотное приспособление полесян начальник инженерного отдела армии полковник Павел Васильевич Швыдкой. Он предложил организовать массовую проверку – действительно ли в мокроступах можно передвигаться по зыбкой трясине?

Эксперимент подтвердил: в мокроступах передвигаться по болотам можно. Тогда и было принято военным советом армии решение – главный удар по вражеской обороне нанести через болото. Для прохождения машин и танков построить деревянную дорогу – гать»[351]351
  Джанджгава В. Н. Немеренные версты. М.: Изд-во ДОСААФ СССР, 1979. С. 140.


[Закрыть].

7 июня Жуков утвердил представленный Рокоссовским план операции[352]352
  ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2356. Д. 256. Л. 223–229.


[Закрыть], на основании которого уже 8 июня были изданы оперативные директивы штаба 1-го БФ.

Согласно плану, 28-я армия, прорвав оборону противника на рубеже Чернявка – Пружинище, к исходу седьмого дня операции должна была выйти на р. Птичь, на девятый день – овладеть Глуском. В дальнейшем развивала удар на Старые Дороги – Слуцк.

65-я армия прорывала оборону на участке Радин, Петровичи, иск.[353]353
  Здесь и далее – сокращение от «исключительно». Это означает, что населенный пункт входил в полосу боевых действий соседнего соединения или части.


[Закрыть] Чернявка. Наносила армия удар в направлении Глуша.

48-я армия двумя стрелковыми корпусами (5 сд) форсировала р. Друть на участке Костяшово – Колосы. Эти два ск наступали в общем направлении на Бобруйск. Один ск (4 сд) сковывал силы противника между реками Днепр и Березина, а с началом отхода противника переходил в наступление в направлении Щедрин – Стасевка. На 8-й день операции основные силы армии, наступавшие у Рогачева, выходили к Бобруйску, форсировав р. Березина южнее города. В этот же день город должен был быть взят войсками 48-й армии. Таким образом, фактически на армию ложилась задача ликвидации жлобинской группировки противника совместно с 3-й армией. Город Осиповичи также должен был быть взят войсками 48-й армии и находился в ее полосе.

3-я армия в составе 4 ск прорывала фронт обороны противника на рубеже Озераны, иск. Костяшово. На седьмой день операции части армии должны были подойти к Титовке (сам населенный пункт находился в полосе 48-й армии), а на девятый день выйти на рубеж р. Ольса до ее впадения в Березину. Армии не ставились задачи выйти на западный берег Березины. И в дальнейшем армия должна была наступать в направлении Свислочь – Березино, лишь в районе Свислочи переправившись на другой берег реки.

В общем плане и в частных директивах не были отражены планы действий двух танковых корпусов – 9-го и 1-го гвардейского. Их использование будет описано уже в армейских планах операции.

Отметим же пока следующее: в плане Рокоссовского от 24 мая предполагалось часть сил 48-й армии вывести на западный берег р. Березина. Соответственно, брать Бобруйск армия должна была бы левым крылом.

В новом плане четко прописывается выход к Березине с севера, из-под Рогачева. При этом в план-схеме нового плана также есть исправления: споры велись относительно того, как 48-я армия будет брать город.

Если по плану от 7 июня 48-я армия к исходу седьмого дня должна была выйти на рубеж р. Березины за, то в частной оперативной директиве войскам армии от 8 июня и в исправлениях на план-схеме прописывается уже и форсирование реки в районе Васильевки – Стасевки, севернее Паричей…

Отмечу, что когда 27 июня части 65-й армии уже начали стрелковыми подразделениями выходить к Бобруйску, части 48-й армии у Березины были в 15 км от той самой Васильевки и в 35 километрах от Бобруйска. Но вот о том, что не было учтено в плане, о его реализации, будет сказано уже в последней главе.

8-го и 9 июня с генералами Н. Д. Яковлевым и С. М. Штеменко Жуков был в штабе 2-го БФ, который наносил удар на могилевско-минском направлении. Рокоссовский остался на участке 65-й армии. 9 июня Рокоссовский утвердил планы авиационного и артиллерийского обеспечения предстоящей операции. За подготовку операции 2-го БФ Жуков назначил ответственным представителя Генштаба Штеменко. Сам же он вернулся на 1-й БФ, которому, как он позднее напишет в мемуарах, «надлежало выполнить главную роль».

Армейские штабы были привлечены к работе 8 июня, после соответствующих частных оперативных директив[354]354
  ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2356. Д. 256. Л. 235–248.


[Закрыть]. В соответствии с ними армейские планы должны были быть представлены Рокоссовскому 13 июня, при этом: в 12:00 – для 3-й армии, в 14:00 – для 48-й армии, в 16:00 – для 65-й армии, в 18:00 – для 28-й армии. 10 июня штаб 1-го БФ командующим армиями направит следующую директиву:

«Лично. Сов. секретно. Особо важное.

Командующему 3, 48, 65, 28 армией.

Копия – командующему 16 ВА.

Направляя при сем выписку из утвержденного военным советом фронта плана авиационного обеспечения фронтовой наступательной операции, прошу:

1. Все задачи авиации, предусмотренные фронтовым планом, обязательно включить в план армейской наступательной операции.

2. Учесть, что при разработке плана авиационного обеспечения фронтовой операции было признано нецелесообразным включать в него задачи по уничтожению боевых порядков противника, действующего непосредственно перед наступающими войсками армии. Эти вопросы взаимодействия авиации на поле боя с наступающей пехотой и танками непосредственно необходимо отработать в звене „армия“ и включить в армейский план.

3. Таким образом, в армейский план операции необходимо включить все задачи авиации, предусмотренные фронтовым планом, и дополнительно включить те задачи, которые вы найдете нужным поставить.

Начальник штаба первого Белорусского фронта генерал-полковник М. Малинин»[355]355
  ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2356. Д. 26. Л. 72.


[Закрыть].

Из вышеизложенного можно сделать вывод, что очень многие вопросы делегировались штабом 1-го БФ армиям. В особенности это коснется действий танковых корпусов.

10 июня Рокоссовский выезжал в 28-ю армию с целью проверить сосредоточение войск и ход подготовки к операции, 11 июня в 48-ю армию, а 12 июня – в 3-ю армию.

13 июня он работал в штабе фронта над армейскими планами операции.

Командарм-65 Батов представил следующий план[356]356
  ЦАМО РФ. Ф. 422. Оп. 10496. Д. 496. Л. 169–189.


[Закрыть]. Бобруйская операция по нему делилась на четыре этапа. Первый – подготовительный – длился десять дней. В эти дни происходила перегруппировка войск, доразведка противника, пристрелка, ремонт и постройка дорог для обеспечения выдвижения артиллерии и танков. Второй этап предполагал прорыв первой оборонительной полосы и выход на рубеж Чернин – Селище – Секеречи. На это отводился один день. Третий этап предполагал разгром паричской группировки противника и выход вперед на 12–20 км. Продолжительность составляла два дня.

Четвертый этап, рассчитанный на глубину 40–50 км, предполагал выход на коммуникации противника западнее Бобруйска на рубеж реки Птичь. На него отводилось шесть дней. В своем докладе командующему 1-м БФ Рокоссовскому о плане наступательной операции 65-й армии Батов отмечал возможные резервы противника. На второй или третий день наступления ожидалось прибытие 20-й тд из-под Бобруйска и одной пехотной (707-я пд), то есть всех возможных резервов противника. На рубеже Паричи, река Рудянка ожидалось появление частей 45-й и 383-й пд, обороняющихся на момент начала наступления на рубеже 48-й армии на левом берегу реки Березина. В первые дни операции ожидалось, что противник начнет отход перед позициями 48-й армии, перебрасывая силы к 65-й. В действительности эти две дивизии на восточный берег Березины переправлены не будут и отходить начнут сразу к Титовке, по восточному берегу.

Следует отметить внимание, которое Батов уделял возможным фланговым ударам противника, что не удивительно после боевых действий под Калинковичами в конце 1943 года, когда именно такие действия позволили немцам отбросить войска 65-й армии. Прорыв укрепленной обороны противника исходя из плотности сил противника было решено осуществлять сильным ударом 18-м стрелковым корпусом с фронта Михайловка – Корма в направлении Гомза – Орсичи – Глуша. На этом участке противник имел стык 35-й и 36-й пд. При этом Батов отдавал себе отчет в том, что если прорвать тактическую глубину противника, то дальнейшее сопротивление можно будет преодолеть, поэтому прорыв в первый день наступления являлся главной задачей для достижения цели операции – выходу к западу от Бобруйска.

В плане 65-й армии также указывалось: «… 2) трудные условия управления и маневрирования потребуют большого напряжения и усилий от всех родов войск, действующих в составе армии. ‹…›

Необходимо усилить, не менее как одним инженерно-саперным батальоном, каждую стрелковую дивизию, артиллерийскую бригаду».

48-я армия наносила главный удар своим правым флангом, поддерживая 3-ю армию, поэтому правый фланг 65-й армии не обеспечивался ее активными действиями. 28-я армия наносила удар правым флангом, прикрывая левый фланг 65-й армии. Поэтому правому флангу Батов уделял большое значение, его предполагалось усилить 1-м гв. тк и одной-двумя стрелковыми дивизиями, расположив их на направлении наступления Кнышевичи – Моисеевка – Тумаровка.

Оборона противника прорывалась на рубеже Радин – Петровичи, длина участка составляла 6 км. Затем наносился удар в направлении Чернин – Гомза – Круки. В первом эшелоне имелось пять стрелковых дивизий, три из них на направлении главного удара. Во втором эшелоне 1-й гв. танковый корпус, три стрелковых дивизии и одна стрелковая бригада.

Первой задачей являлся выход на рубеж Чернин – Селищи, позволяющий ввести в прорыв подвижные средства в общем направлении на Кнышевичи для обхода Паричей с запада.

18-й стрелковый корпус наносил главный удар и прорывал оборону на фронте Радин – Петровичи, тем самым обеспечивая ввод в прорыв 1-го гв. тк в направлении Кнышевичи – Моисеевка. Здесь, как на направлении главного удара, была сосредоточена основная масса артиллерии. Корпус имел разграничительную линию с 28-й армией, проходившую по рубежу станция Останковичи – Мармовичи, Корма, Черные броды.

105-й стрелковый корпус после разгрома группировки противника в районе Здудичи – Прудок – Поганцы вместе с 18-м ск наносил удар в общем направлении на северо-запад. Штурм Паричей 105-й ск должен был вести с двух направлений: с запада и юго-запада. Разграничительная линия с 18-м ск проходила по рубежу Великий Бор – Михайловка – Чернин – Ковчицы 2-е. Главной целью 105-го ск являлось взятие Паричей.

Паричская группировка была основной головной болью при планировании. Мост в Паричах создавал угрозу для создания крупной группировки на правом фланге 65-й армии. Поэтому в первоначальный период операции следовало ликвидировать противника в районе Паричей.

Ввод в прорыв 1-го гв. тк предполагался в первый день операции и не позднее второго. Корпусу было приказано войти в прорыв в полосе 18-го ск с рубежа Раковичи – Николаевка в направлении Чернин – Кнышевичи и выйти в район Моисеевка, Мехово, Городец, в дальнейшем наступать в общем направлении на Бобруйск.

Батов впоследствии писал в мемуарах, что о решении придать корпус армии он узнал в конце мая на совещании у Рокоссовского. Тот приписал о корпусе: «наш неизменный и верный соратник!»[357]357
  Батов П. И. В походах и боях. С. 394.


[Закрыть] С корпусом Панова армия уже ранее взаимодействовала, в том числе – при форсировании Днепра под Лоевом в октябре-ноябре 1943 г.

На 5-й день операции должна быть перерезана дорога Бобруйск – Старушки в районе станции Брожа. В дальнейшем танковый корпус должен был выйти на коммуникации противника к западу и северо-западу от города, однако задачи окружить не ставилось. Главной задачей по плану являлось «разгромить совместно с 28-й армией и во взаимодействии с 48-й армией бобруйско-паричскую группировку противника, быстро преодолев его тактическую глубину обороны»[358]358
  ЦАМО РФ. Ф. 422. Оп. 10496. Д. 496. Л. 175.


[Закрыть].

В состав 28-й армии 13 июня были включены укрепрайоны 65-й армии, в результате чего она получала участок линии фронта. Участок прорыва выбирался согласно директиве штаба 1-го Белорусского фронта и устными указаниями Рокоссовского, который был на КП армии 15 июня. Удар наносился правым крылом, это было обусловлено необходимостью сочетания ударов 65-й армии, которая наступала своим левым флангом, и 28-й армии. Кроме того, в центре и на левом фланге дорожная сеть была развита плохо и крупные передвижения войск были невозможны. Поэтому при сравнении наиболее подходящей являлась местность на правом фланге. В соответствии с оперативной директивой Штаба 1-го БФ командарм решил главный удар наносить силами двух стрелковых корпусов с рубежа Корма – Вьюнище в направлении Моисеевка – Глуск. Одновременно силами 128-го ск планировалось нанести вспомогательный удар на участке Оспино, Рог, в направлении Заболоть, Поповка, Грабье. В соответствии с приказом командующего армией № 0011/оп от 14.6.44 и частным боевым приказом № 0012/оп от 17.6.44 войскам были поставлены задачи:

3-му гв. ск. – перейти в решительное наступление с рубежа Корма – опушка рощи 1 км ЮВ Гороховищи, нанося главный удар в направлении – отм. 141.2, отм. 142.0 с задачей овладеть сев. опушкой леса 2 км сев. Чернявка, отм. 142.0. К исходу дня ставилась задача выйти на рубеж Залесье – Берлаш, отм. 141.2, в дальнейшем развивать удар своим правым флангом в направлении Сопейки.

20-му ск – перейти в наступление с рубежа: лес вост. Пружинище, отм. 140.2, Вьюнище, отм. 142.5, нанося удар своим правым флангом в направлении Пружинище, Тремля, клх. им. Сталина и расширяя прорыв левофланговыми частями в З и ЮЗ направлениях, овладеть опушкой леса в 2 км СЗ Кресты. К исходу первого дня боя предстояло овладеть рубежом Тремля – Микуль-Городок, в дальнейшем наступление предполагалось развивать в направлении Тетерино – Шкава – Оземля.

128-й ск наступал всеми силами корпуса и частью УР, нанося удар на участке Оспино, Рог в направлении Заболоть, Поповка, Грабье с задачей занять Оспино, Подвинище, Заболоть, Подосинники и к исходу первого дня наступления овладеть западным берегом р. Тремля на рубеже Поповка – Мушичи, в дальнейшем было приказано развивать наступлении в направлении Грабье, Затишье.

На левом фланге армии на участке Юрки – Межелище – Острово – Загребля – Воротынь и далее по восточному берегу р. Птичь 153-й и 119-й УР прочно обороняли занимаемый рубеж.

Решение командующего армией 12 июня было доведено устно до командиров корпусов. 15 июня в соответствии с этим решением командиры корпусов доложили свои предварительные планы наступления. В этот день в армии были Рокоссовский и Жуков, которые провели проигрыш предстоящей операции с командирами корпусов и дивизий, начальниками артиллерии ск и сд и начальниками РВС армии. По результатам проигрыша Жуков дал ряд указаний по предстоящей операции. После этого штабы стрелковых корпусов начали планирование своих действий. К 18 июня планы были готовы, а 20 июня они были утверждены командующим. Только тогда дивизии получили свои задачи. В этот же день, 20 июня, стрелковые части 28-й армии сменили укрепрайоны на линии фронта, тем самым выйдя на исходные позиции для наступления.

Конно-механизированная группа в составе 1-го мехкорпуса и 4 гв. кав. корпуса с выходом 65-й и 28-й армий на рубеж Секеричи, Густая Дуброва, клх. им. Сталина, Волосовичи имела задачу к исходу первого дня захватить переправы через р. Птичь и, развивая успех наступления, выйти в район Глуши[359]359
  ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2356. Д. 7. Л. 327.


[Закрыть]. Командир корпуса решил корпус со средствами усиления ввести в прорыв двумя боевыми эшелонами по двум маршрутам. Это позволяло не разворачивать главные силы в тактической глубине обороны противника.

48-я армия имела основную ударную группировку к югу от Рогачева. В армейском плане операции указывалось: «Ударная группа 48 армии хотя и стоит на кратчайшем направлении до Бобруйска, но по своему составу армия выполняет вспомогательный удар, содействуя до р. Березина развитию успеха частей 3-й армии, а с форсированием р. Березина – частей 65-й армии.

При упорстве обороны противника на рубеже Зардутье, Проскурни, Мормаль, Плесовичи, оз. Селище и при высоких темпах развития наступления 3-й и 65-й армий создается возможность частичного окружения и уничтожения частей 296, 6, 383 и 45-й пд противника в районе между рр. Добысна и Ола, или между рр. Ола и Березина»[360]360
  ЦАМО РФ. Ф. 446. Оп. 9657. Д. 295. Л. 28.


[Закрыть].

То есть основная группировка противника в таком случае должна была быть окружена и уничтожена восточнее Березины, а 1-й гв. тк 65-й армиипосле перехвата дорог западнее и северо-западнее Бобруйска формировал уже второе кольцо «окружения». Полноценным окружением это не назовешь – навстречу корпусу не выходили части 3-й армии, корпус лишь перехватывал коммуникации к западу и северо-западу от Бобруйска.

Замысел и решение командующего 48-й армии говорят именно о задаче окружения группировки на восточном берегу Березины: «Ударом 2/3 сил пехоты, всей артиллерией и танками прорвать оборону противника на фронте: Костяшово, Нов. Колосы (участок у Рогачева. – М. С.) и, развивая успех в направлении: Репки, Турки, Бобруйск и используя успех 3-й армии, выйти в тыл южной группировке войск противника в междуречье (6, 383, 45 пд) и отрезать ее от переправ между рр. Ола и Березина. Одновременно захватить переправы южнее Бобруйска на участке Доманово, Углы и ударом с юга овладеть Бобруйском. В дальнейшем всеми силами армии развить успех в общем направлении на Осиповичи, Пуховичи»[361]361
  ЦАМО РФ. Ф. 446. Оп. 9657. Д. 295. Л. 30об.


[Закрыть].

К слову, единственной работой, в которой указывалось, что окружение противника планировалась именно восточнее Бобруйска, был Вестник Военно-инженерной академии им. В. В. Куйбышева: «Танковые корпуса и конно-механизированную группу было решено использовать для развития успеха после завершения прорыва обороны противника с целью глубокого охвата войск 9-й немецко-фашистской армии с флангов, изоляции их от резервов и окружения восточнее Бобруйска»[362]362
  Вопросы инженерного обеспечения Бобруйской операции 1-го Белорусского фронта (июнь 1944 г.) и Львовско-Сандомирской операции 1-го Украинского фронта (июль-август 1944 года) [Текст] / Ред. полк. В. П. Истомин. Москва: [б. и.], 1957. С. 15–16.


[Закрыть].

На пятые сутки должен был сформироваться котел восточнее р. Березина в районе Титовке. 42-й ск и 115-й УР должны были взять на себя ликвидацию этой группировки противника, в то время как 29-й ск, наступавший из-под Рогачева, обойдя этот сформировавшийся «котёл» с юга, и 53-й ск, наступавший вдоль р. Березины, должны были в районе Васильевка – Стасевка переправиться на западный берег Березины, а затем – с юга и запада овладеть Бобруйском. И это – самое слабое звено плана, которое впоследствии повлечет за собой существенные изменения в действиях войск в ходе операции. То есть 48-я армия могла форсировать Березину и выполнить план лишь при условии того, что немецкие части максимально быстро начнут отход перед ее левым флангом – 53-м ск.

Справедливости ради, корпус действительно, как и по плану, на пятый день операции начал форсирование реки. Только общий темп операции оказался значительно выше, нежели предполагалось.

В любом случае – здесь отлично просматривается задача окружить группировку противника восточнее Березины. Еще более наглядно это демонстрирует задача, которая ставилась 9-му танковому корпусу 3-й армии.

Корпусу ставилась задача «к исходу третьего дня наступления овладеть переправами через р. Березина у Бобруйска и Стасевки, не допуская отход рогачевско-жлобинской группировки противника за р. Березина»[363]363
  ЦАМО РФ. Ф. 310. Оп. 4376. Д. 211. Л. 20.


[Закрыть].

Между Бобруйском и Паричами через р. Березина в 1944 году всего было три переправы: у Титовки, у Стасевки и в Паричах. При перехвате всех трех переправ противник оказывался окружен за счет рельефа местности. Изначально захват Стасевки ложился на плечи 9-го танкового корпуса, в ходе самой операции к переправе выйдут уже войска 65-й армии.

При этом именно восточнее Березины предполагалось разгромить основные силы противника. На это указывает и еще один документ: частная директива штаба фронта Днепровской военной флотилии. Ей приказывалось «быть готовыми всеми плавающими средствами действующих частей флотилии на р. Березина оказать содействие в переправе частей 48-й А с северо-западного берега р. Березина на юго-западный и частей 65-й А с юго-западного на северо-восточный берег (выделение мое. – М. С.)»[364]364
  ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2356. Д. 256. Л. 233.


[Закрыть]. То есть напрямую видно стремление окружить силы противника на восточном берегу Березины. 1-й гв. тк с выходом к западу от Бобруйска составлял лишь второе кольцо окружения.