Текст книги "Операция «Багратион». «Оба удара главные…». К 75-летию операции"

В задачи 3-й армии окружение и ликвидация группировки противника не входили. Армия должна была основными силами наступать дальше по восточному берегу Березины на северо-запад, частью сил – по западному берегу, имеля слева разграничетельную линию с 48-й армией иск. Щатково – иск. Барбарово. К Бобруйску 3-я армия не подходила, в боях за город должна была участвовать лишь 48-я армия.

Собственно, нежелание окружать большие силы противника нашло отражение и в мемуарах начальника оперативного управления Генштаба С. М. Штеменко: «В отношении способов действий, так же как и в операции „Румянцев“, проявлялась большая осторожность. Опыт, добытый в битве под Сталинградом и других крупных сражениях, свидетельствовал, что окружение и ликвидация окруженного противника связаны с расходом большого количества войск и боевой техники, с потерей длительного времени. А любое промедление на столь широком фронте наступления, как в Белоруссии, давало врагу возможность подвести резервы и парировать наши удары… Учитывалось и то, что своеобразная лесисто-болотистая местность, на какой развертывалась Белорусская операция, не позволяла создать сплошное кольцо окружения.

В данной конкретной обстановке прежние методы ликвидации противника мы считали неподходящими. Нужно было придумать что-то новое. Родилась, в частности, такая идея: нанеся поражение основной массе войск противника в тактической глубине его обороны мощным артиллерийским и авиационным ударом, отбросить их остатки с оборудованных позиций в леса и болота. Там они окажутся в менее благоприятных условиях: мы будем бить их с фронта, с флангов, с воздуха, а с тыла помогут партизаны. По результатам это было равнозначно окружению, и мы считали такой метод действий безусловно выгодным»[365]365
  Штеменко С. М. Указ. соч. С. 178–189.


[Закрыть].

Эта задача – разгромить противника в тактической полосе обороны – в данном случае корневая. На это, по-видимому, делались очень большие ставки. Такой вывод можно сделать хотя бы по очень небольшим силам и средствам, которые впоследствии планировалось привлекать к ликвидации группировок противника. Но при этом, так или иначе, из-за перехвата всех коммуникаций от Бобруйска на запад все равно получалось окружить противника, вне зависимости от желания советского командования. И поэтому далее Штеменко пишет:

«Г. К. Жукова, например, в течение по крайней мере двух недель с утра до ночи занимал вопрос, как лучше разделаться с противником в районе Бобруйска. В поисках ответа Георгий Константинович выехал на правое крыло 1-го Белорусского фронта севернее Полесья и вместе с К. К. Рокоссовским собрал на совет командармов П. И. Батова, А. В. Горбатова, П. Л. Романенко, С. И. Руденко. Приглашены были также командующий артиллерией фронта В. И. Казаков и командующий бронетанковыми войсками Г. Н. Орел. Изучив характер местности и систему неприятельской обороны, все сошлись на том, что если из последней выхватить здесь обширный кусок и после прорыва окружить немцев, то обнажится основание всей их группировки в Белоруссии, и она рухнет полностью. Но решиться на такое можно было лишь при полной уверенности, что окружение удастся осуществить в короткое время и в еще менее продолжительный срок противник окажется ликвидированным. В других случаях операция грозила затянуться, а это повлекло бы за собой тяжелые последствия.

Представитель Ставки поработал на местности в полосе каждой армии, еще и еще раз примериваясь и рассчитывая различные варианты операции, пока наконец не было признано окончательно, что наилучшим способом решения задачи 1-го Белорусского фронта будет окружение противника в районе Бобруйска с последующим уничтожением окруженных»[366]366
  Штеменко С. М. Указ. соч. С. 184.


[Закрыть].

Штеменко приводит дату принятия такого решения – 19 июня. В документах армии и фронта каких-то сильных изменений в плане с 13 июня не зафиксировано. Фрагмент этот более показателен в другом ключе: советское командование не имело четкого видения относительно того, что делать с окруженной группировкой. С одной стороны – важно было сохранять темп операции, с другой – нельзя было оставлять в тылу крупные группировки противника. И на ходе операции этот вопрос скажется в первую очередь.

14 июня Жуков и Рокоссовский прибыли в 3-ю армию для заслушивания доклада командарма о плане действий войск армии. А. В. Горбатов вспоминал: «В июне на 1-й Белорусский фронт прибыл из Ставки маршал Г. К. Жуков, чтобы проверить, как идет подготовка к наступлению. Он обошел весь наш передний край.

К тому времени нами была получена директива фронта на наступление. Она гласила: „Прорыв произвести двумя стрелковыми корпусами, основной удар наносить с имеющегося плацдарма на реке Друть. Танковый корпус и второй эшелон армии (два стрелковых корпуса) вводить на левом фланге ударной группировки армии. Северное направление между реками Днепр и Друть оборонять усиленным стрелковым корпусом трехдивизионного состава. На Березину выйти на девятый день операции“»[367]367
  Горбатов А. В. Указ. соч. С. 268–269.


[Закрыть].

Частные директивы последовали 8 июня, после утверждения 7 июня плана операции. Смысл директивы Горбатов излагает верно, однако ни в одном из вариантов планов операции (начиная с плана от 12 мая) не предполагалось, что армия выйдет на рубеж р. Березина на девятый день. Везде изначально указывался седьмой день. Далее Горбатов продолжает:

«На совещании, созванном Г. К. Жуковым, я доложил, что решение, подготовленное штабом армии, сильно отличается от указаний командующего фронтом.

Так как перед плацдармом у противника имеются сплошные минные поля, проволока в пять-шесть рядов, огневые точки в стальных колпаках и бетоне, сильная войсковая и артиллерийская группировка и ожидает он нашего наступления именно с этого участка, мы думаем, что лучше, если здесь мы будем наступать лишь частью сил, а основными силами форсируем реку – 35-м корпусом правее, у села Озеране, а 41-м корпусом левее плацдарма.

Будет наступать и 80-й стрелковый корпус. Пойдет севернее, через заболоченную долину Друти между Хомичами и Ректой, используя лодки, сделанные частями корпуса.

9-му танковому и 46-му стрелковому корпусам указано быть готовыми к вводу вслед за 41-м стрелковым корпусом, чтобы наращивать удар на левом фланге, как предусмотрено в директиве; но они предупреждены о том, что должны быть готовыми также к возможному их вводу за 35-м стрелковым корпусом. ‹…›

После моего доклада был объявлен перерыв и все вышли из большого сарая, в котором проходило совещание. По нескольким резким репликам, которыми Г. К. Жуков прерывал мой доклад, было ясно, что ему сильно не нравится такое отступление от директивы фронта. Во время перерыва он подозвал к себе командира 35-го стрелкового корпуса В. Г. Жолудева, и я слышал последние слова, которыми маршал закончил разговор. Он громко произнес: „Я был о вас лучшего мнения“. Потом он подозвал командира 41-го стрелкового корпуса В. К. Урбановича и закончил разговор с ним словами: „Как вижу, вы все смотрите в рот Горбатову, а своего мнения не имеете!“

Позднее Жолудев и Урбанович рассказали, что у того и у другого Жуков очень раздраженно спросил, почему они основными силами не хотят наступать с плацдарма, а думают форсировать реку? Оба они, преодолевая некоторую боязнь перед таким большим начальником, ответили: так, как докладывал командарм, наступать лучше.

– А последние слова Жукова вы, наверное, слышали, – сказал Урбанович. – Как он на нас рассердился!

После перерыва Рокоссовский спросил участников совещания, кто хочет высказаться. Желающих не было. Тогда он утвердил мое решение, добавив, что 42-й стрелковый корпус, который недавно передан нами в 48-ю армию, будет наступать вдоль шоссе Рогачев – Бобруйск, как было нами намечено по нашему предварительному решению, имея локтевую связь с 41-м стрелковым корпусом».

Изначально, до передачи 42-го ск в состав 48-й армии, Горбатов предполагал его силами форсировать Днепр южнее Рогачева. В связи с передачей корпуса у Горбатова не оставалось более участков для вспомогательного удара, кроме как севернее плацдарма на р. Друть. В нескольких километрах южнее плацдарма уже начиналась полоса 48-й армии. Более того, 42-й корпус 48-й армии наносил теперь уже удар также у границы стыка 3-й и 48-й армии. Учитывая, что Г. К. Жуков во многом настоял на передаче 42-го ск в 48-ю армию, создается впечатление, что именно он настаивал на массировании всех имеющихся сил и средств у плацдарма севернее Рогачева.

Вывод о том, что событие, описываемое Горбатовым, было именно 14 июня, делается на следующей основе. Этот случай мог произойти не ранее 13 июня, когда план действий войск армии был только отправлен в штаб 1-го БФ. А 15 июня, когда Рокоссовский и Жуков были в 65-й армии, штаб 3-й армии направил директивы командирам корпусов, где у 80-го ск уже прописывался удар севернее плацдарма.

15 июня командующий 1-м БФ Рокоссовский провел занятие по розыгрышу предстоящей операции в 65-й и 28-й армиях, на котором присутствовал и Жуков. К розыгрышу были привлечены командиры корпусов и дивизий, командующие артиллерией и начальники родов войск армий. В ходе этих занятий детально отрабатывались задачи стрелковых и танковых соединений, план артиллерийского наступления и взаимодействие с авиацией. Основное внимание было уделено особенностям характера местности в полосе предстоящего наступления войск.

Батов вспоминал: «Близ КП 65-й, в тени густых деревьев, наши операторы уже построили макет полосы наступления. Состоялся проигрыш предстоящих боевых действий с руководящим составом корпусов и дивизий. У нас уже выработался, начиная с боев на Дону, определенный порядок военной игры: командарм докладывает обстановку, решение и ставит задачи корпусам. Затем выступают комкоры и командиры дивизий. Разбирается возможное течение боя на отдельных участках, особенности построения боевых порядков, отрабатывается взаимодействие с соседями и средствами усиления. Новое состояло на этот раз в том, что помимо утвержденного плана был доложен второй, ускоренный вариант, разработанный по указанию Г. К. Жукова, на случай если наступление будет развиваться стремительно и армия выйдет к Бобруйску не на восьмые, а на шестые сутки или даже раньше»[368]368
  Батов П. И. В походах и боях. С. 403.


[Закрыть].

В новом ускоренном варианте 1-му гвардейскому танковому корпусу предстояло не просто выйти на коммуникации у Бобруйска, но и штурмом, своими силами, на четвертый или пятый день операции взять хорошо укрепленный «город-крепость»[369]369
  ЦАМО РФ. Ф. 422. Оп. 10496. Д. 496. Л. 186.


[Закрыть]. Расчет делался на эффект внезапности, которого к моменту штурма города уже не будет. Именно по ускоренному варианту и будут до 27 июня действовать части 65-й армии.

17 июня по плану своей работы в июне[370]370
  ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2356. Д. 84. Л. 22.


[Закрыть] Рокоссовский должен был выехать в 28-ю армию, где встретился с командирами 28-й и 65-й армий, 4-го гв. кк и 1-го гв. мк с целью отработать вопросы взаимодействия при вводе подвижной группы в бой.

18 июня он был в штабе фронта, а 19 июня выехал в 48-ю армию для встречи с командующими 3-й, 48-й армий и 16-й ВА с целью заслушать их доклады о готовности войск. Только 20 июня по-прежнему рукописные приказы были спущены в дивизии[371]371
  ЦАМО РФ. Ф. 1233. Оп. 1. Д. 33. Л. 63.


[Закрыть].

Исходя из плотности обороны противника, командарм 16-й распределил свои силы следующим образом. На участке 3-й и 48-й армий действовали: 3-й бомбардировочный авиакорпус (190 самолетов Пе-2), 6-й смешанный авиационный корпус (107 самолетов типа «Бостон»), 4-й штурмовой авиакорпус (270 Ил-2), 6-й истребительный авиакорпус (240 истребителей), 286-я и 282-я истребительные авиадивизии (по 96 истребителей), 1-я гв. истребительная авиадивизия (120 истребителей) и 19-й истребительный авиаполк (40 истребителей). Всего 1159 самолетов, из них 297 бомбардировщиков, 270 штурмовиков и 592 истребителя[372]372
  ЦАМО РФ. Ф. 368. Оп. 6476. Д. 353. Л. 11.


[Закрыть].

На участке 65-й и 28-й армий действовали: 2-я гв. штурмовая авиадивизия (120 Ил-2), 299-я и 300-я штурмовые авиадивизии (126 и 120 ИЛ-2 соответственно), 8-й истребительный авиакорпус (240 истребителей) и 283-я истребительная авиадивизия (120 истребителей). Всего на этом участке было 726 самолетов, из них 366 штурмовиков и 360 истребителей[373]373
  ЦАМО РФ. Ф. 368. Оп. 6476. Д. 353. Л. 11.


[Закрыть]. Командарм-16 Руденко в воспоминаниях указывал верно: «…перед началом операции основные силы 16-й воздушной армии были сосредоточены на рогачевском направлении, где находился представитель Ставки ВГК Маршал Советского Союза Г. К. Жуков»[374]374
  Руденко С. И. Указ. соч. С. 205.


[Закрыть].

299-я шад была придана конно-механизированной группе генерала Плиева, которая входила прорыв на стыке 28-й и 65-й армий. 2-я гв. шад поддерживала 1-й гв. танковый корпус. Для пролета над линией фронта для недопущения стрельбы по самолетам четко указывались входные и выходные ворота. Перелет линии фронта на участке Раковичи, Петровичи от часа Ч (начала артподготовки) до Ч+00:30 не допускался в связи с артподготовкой. В течение первых пяти часов после начала наступления штурмовики атаковали опорные пункты противника: Чернин, Секеричи, Вяжны с подавлением артиллерии в вышеуказанных районах. Всего восемь групп по шесть самолетов Ил-2 были выделены в распоряжение 1-го гв. тк. В штабе корпуса также находилась оперативная группа 2-й гшад во главе с ее командиром[375]375
  ЦАМО РФ. Ф. 368, о.6476. Д. 248. Л. 8.


[Закрыть].

Кроме того, для действий ночью были выделены 271-я ночная бомбардировочная авиадивизия (нбад) в составе 90 самолетов для действий на участке 3-й и 48-й армий и 242-я нбад в составе 65 самолетов У-2 для действий на участке 65-й и 28-й армий. Кроме того, для действий ночью планировалось выделить 20 экипажей ночников 6-го сак для использования по аэродромам и железнодорожным узлам противника в зависимости от складывающейся обстановки в ходе операции.

Начало операции «Багратион» затягивалось из-за работы железных дорог. Жуков писал: «По предварительным расчетам Генштаба, для обеспечения операции „Багратион“ в войска надлежало направить до 400 тыс. тонн боеприпасов, 300 тыс. тонн горюче-смазочных материалов, до 500 тыс. тонн продовольствия и фуража. Нужно было сосредоточить в заданных районах пять общевойсковых армий, две танковые и одну воздушную армию, а также 1-ю армию войска Польского. Кроме того, Ставка передала фронтам из своего резерва пять отдельных танковых, два механизированных и четыре кавалерийских корпуса, десятки отдельных полков и бригад всех родов войск и перебазировала 11 авиационных корпусов»[376]376
  Освобождение Белоруссии 1944… С. 24.


[Закрыть]. Это более 210 тысяч человек маршевого пополнения, 2849 орудий и минометов[377]377
  Жуков Г. К. Указ соч. С. 222.


[Закрыть]. И это – на все четыре фронта. Поэтому особая роль в подготовке операции отводилась органам ВОСО. Но нагрузка на железные дороги оказалась слишком неподъемной, и к намеченной дате подготовка не могла быть завершена. В мемуарах Штеменко отмечены переговоры представителей Ставки с Москвой[378]378
  Штеменко С. М. Указ. соч. С. 189.


[Закрыть]. А. М. Василевский 8 июня докладывал в Ставку: «Прибытие назначенного к Черняховскому задерживается. В частности, у Обухова, который должен был прибыть полностью 5 июня, на сегодня прибыло лишь 50 %».

11 июня Г. К. Жуков докладывал Верховному главнокомандующему: «Продвижение транспортов с боеприпасами для 1-го Белорусского фронта происходит чрезвычайно медленно. В сутки сдается фронту один-два транспорта… Есть основание предполагать, что к установленному сроку фронт обеспечен не будет». Доклады представителей Ставки насторожили И. В. Сталина. Верховный главнокомандующий запросил фронты, смогут ли они начать операцию в срок. А. М. Василевский отвечал: «Окончательный срок начала всецело зависит от работы железных дорог; мы со своей стороны сделали и делаем все, чтобы выдержать установленные вами сроки». Изначально операция должна была начаться 20 июня. 14 июня утром Сталин проинформировал Штеменко о том, что операция перенесена на 23 июня.

Решение о том, что 1-й БФ будет наступать на день позже, принято лишь 20 июня, после увязывания действий дальней авиации (АДД)[379]379
  ЦАМО РФ. Ф. 46. Оп. 2394. Д. 604. Л. 22.


[Закрыть]. Для того чтобы массировать действия АДД и на 2-м Белорусском фронте, и на 1-м, было принято решение начало наступления для 1-го БФ сдвинуть на одни сутки. 23 июня АДД всеми силами, сосредоточенными на данном направлении, поддерживала 2-й БФ, а 24 июня – 1-й Белорусский фронт.

Выводы по 1-й и 2-й главам:

Идея о нанесении двух главных ударов принадлежит К. К. Рокоссовскому и его штабу. Был ли сам «спор» или нет – такие подробности вряд ли были отражены в документах. Также можно сделать вывод, что противоречия между Генштабом и Рокоссовским были, в его планах – одно, у Генштаба – другое.

Относительно же оценки работы СВГК весной 1944 г. следует отметить, что все основные решения об операции «Багратион» принимались на совещаниях Ставки в тесном взаимодействии со штабами фронтов, и нет оснований полагать, что она «диктовала» им свои приказы: так, 1-й БФ действовал уже по третьему плану, предложенному самим штабом фронта, с которым согласилось высшее командование.

Планируя наступление своих войск, Рокоссовский учитывал опыт предыдущих боев. В ноябре – январе его фронт проводил операции с целью обеспечить фланг паричской группировки, здесь с октября по февраль находились основные силы войск фронта. В ходе Рогачевско-Жлобинской операции наступление вдоль западного берега реки не удалось. Тогда Рокоссовский спланировал удар по восточному берегу и в марте попытался наступать здесь силами 48-й армии. Предполагая, что в июне здесь успеха достигнуть не удастся, он возвращается к плану Рогачевско-Жлобинской операции, только теперь удар наносится не по сходящимся направлениям, а по параллельным. По-видимому, это делается в том числе потому, что отсутствие дорог в лесисто-болотистой местности не позволяло массировать все силы на одном направлении. При ударе по сходящимся направлениям все силы бы оказались у Бобруйска, и в дальнейшем их продвижение было бы минимальным из-за перегруженности дорог.

Глава 3. Подготовка операции

3-1. Сосредоточение войск и маскировка

Ставка выделила достаточно большие силы для прорыва обороны противника в Белоруссии. 9 мая был взят Севастополь, тем самым высвободились силы, занятые в ликвидации группировки противника в Крыму. Уже 21 мая командующему 4-м Украинским фронтом была направлена телеграмма, предписывавшая соблюдать строжайшие меры скрытности железнодорожных перевозок. Запрещалась служебная переписка по этому поводу, почти полностью прекращались командировки офицеров и генералов в Москву. На остановках эшелоны немедленно оцеплялись сильными патрулями и люди выпускались из вагонов лишь командами. Линейным органам ВОСО и работникам Народного комиссариата путей соообщения никаких данных, кроме номера, присвоенного эшелону, не сообщалось.

Особую роль в плане занимала внезапность начала проведения операции для противника. Сам план операции разрабатывался узким кругом лиц – его знали: заместитель Верховного главнокомандующего, начальник Генштаба и его первый заместитель, начальник Оперативного управления и один из его заместителей. Оперативные соображения фронтов разрабатывались тоже двумя-тремя лицами, писались обычно от руки и докладывались, как правило, лично командующими. В войсках развернулись работы по совершенствованию обороны. Фронтовые, армейские и дивизионные газеты публиковали материалы только по оборонительной тематике. Вся устная агитация была нацелена на прочное удержание занимаемых позиций.

В плане сосредоточения войск 1-го Белорусского фронта и мероприятий по маскировке и ПВО можно найти описание сосредоточения всех частей и соединений, выделенных 1-му Белорусскому фронту[380]380
  ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2356. Д. 26. Л. 49–56.


[Закрыть].

28-я армия выдвигалась по дорогам по маршруту Новозыбков – Гомель – Речица – Останковичи. Она должна была начать выдвижение 30 мая, а закончить 12 июня. Особое внимание уделялось мерам маскировки. Так, на марше при появлении самолетов противника над колоннами следовало менять направление движения преимущественно в обратном направлении. По пути движения по грунтовым дорогам в районах постов регулирования следовало иметь две-три машины, которым следовало обозначать движение в противоположном направлении движения колонн. передвижение совершалось исключительно в ночное время, марш заканчивался к рассвету. Расположение войск на дневках маскировалось. На привалах было запрещено купание и стирка белья на озерах и открытых местах. Радиосвязь на период марша запрещалась, радиостанции опечатывались. Письменные распоряжения на марш отдавались только до штабов сд. От штабов сд и ниже приказы ограничивались устными распоряжениями. В звене корпус – дивизия распоряжения отдавались лишь на одни сутки. Переправа войск по мостам через реки производилась только ночью. Наплавные мосты на период светлого времени разводились. В частях имелись офицерские патрули, осуществлявшие контроль за соблюдением марша. Работающий автотранспорт обратно направлялся по шоссе Калинковичи – Речица – Гомель. 28-я армия переходила на новые позиции вместе с 377-м пушечным артполком (пап). 377-й пап перевозился на ж/д платформах, эшелоны прикрывались брезентом по каркасам платформ. Выгрузка и погрузка эшелонов шла исключительно ночью. С воздуха осуществлялся контроль за скрытностью войск.

К утру 12 июня части сосредоточились в районе Коренти, Верх. Козловичи, Бобровичи, Замостье, Золотуха, Останковичи, выполнив поставленную 1-м БФ задачу, указанную в оперативной директиве № 00414/оп от 28.5.44. Соединения совершили 200–250-километровый марш, проходивший в трудных условиях, при ограниченном количестве дорог и переправ, из-за чего марш пришлось совершать лишь по трем дорогам (каждый корпус имел лишь один маршрут). Условия местности и погоды в первую декаду июня были крайне тяжелые, из-за чего дороги были труднопроходимы.

Из-за этого происходило значительное отставание гужевого транспорта, в том числе из неприспособленных лошадей-«монголок», полученных незадолго до передислокации[381]381
  ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2356. Д. 256. Л. 62–63.


[Закрыть]. Всего части армии совершили в среднем 10 ночных переходов, проходя в каждый 22–23 км.

Дежурные офицеры штаба фронта вели контроль за соблюдением мер скрытности. В ЖБД 1-го БФ за 1 июня 1944 г. отмечалось: «В результате поверки офицерами штаба фронта выполнения графика движения и маскировки на марше вскрыт ряд нарушений: размещение тылов стрелковых дивизий на полянах, сосредоточение войск на дневках вблизи дорог, скопление конского состава на пастбищах, разжигание костров в утренние часы, передвижение в отдельных случаях обозов в светлое время и т. д. Командующий армией (28-й. – М. С.) в приказе № 0013 потребовал – все отмеченные недостатки устранить, усилить охрану расположения войск на дневках, обеспечить максимальную скрытность передвижения войск»[382]382
  ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2356. Д. 256. Л. 19.


[Закрыть].

В целях ликвидации недостатков для руководства и контроля за выполнением приказов в головные дивизии были высланы офицеры штаба. Особо выделенные офицеры ежедневно утром и вечером совершали облеты на самолете по маршрутам движения корпусов. Оперативный отдел штаба армии ежедневно составлял сводку о нарушениях маскировки в ходе марша.

3 июня в состав войск 1-го Белорусского фронта был включен 4-й гв. кавалерийский корпус. Он также следовал по железной дороге. На один корпус ушло 50 эшелонов, которые выгружались в районе Горочичи, Холодники, Калинковичи. Уже со 2 июня началась отправка эшелонов. Из-за загруженности железных дорог район выгрузки соединений расширялся до 30 км от намеченных станций. Требования к маскировке совпадали с 28-й армией. Ответственность за выгрузку ложилась на начальника военных сообщений 65-й армии и командиров выгружающихся частей. Контроль осуществлял инспектор кавалерии фронта.

4-й гв. кав. корпус пришлось разрешить разгружать и днем (конечно же, «в зависимости от обстановки»)[383]383
  ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2356. Д. 84. Л. 8–15.


[Закрыть]. Все заявки по материально-техническому обеспечению кавалерийских корпусов направлялись через штаб тыла фронта. Переписка с центральными управлениями НКО всем частям запрещалась[384]384
  ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2356. Д. 84. Л. 8–15.


[Закрыть].

12-я артиллерийская дивизия следовала по маршруту Брянск – Гомель – Калинковичи в составе 30 эшелонов, разгружалась на ст. Останковичи, Жердь и сосредотачивалась в лесу в 5 км западнее Останковичей. Следы тракторов ликвидировались.

Артиллерия усиления распределялась по армиям следующим образом.

3-й армии были приданы: 122-я и 124-я гаубичные артиллерийские бригады большой мощности, 35-я минометная бригада, 295-й и 1091-й пушечные артиллерийские полки, 120, 1017 и 1311-й истребительно-противотанковые артиллерийские полки, 41-я и 44-я истребительно-противотанковые артиллерийские бригады, 16-я гвардейская минометная бригада 5-й гвардейской минометной дивизии, а также 37, 54, 94 и 313-й гвардейские минометные полки.

48-й армии были приданы: 22-я артиллерийская дивизия прорыва, а также 6-й и 84-й гвардейские минометные полки.

65-й армии были приданы: 26-я артиллерийская дивизия прорыва, 30-я гвардейская пушечная артиллерийская бригада, 315-й и 317-й отдельные артиллерийские дивизионы особой мощности, 4-я корпусная артиллерийская бригад, 22-я и 23-я гвардейские минометные бригады 5-й гвардейской минометной дивизии, 3-я гвардейская истребительно-противотанковая артиллерийская бригада, а также 43, 92 и 311-й гвардейские минометные полки.

28-й армии были приданы: 4-й артиллерийский корпус прорыва, 377-й пушечный артиллерийский полк, 62-й и 316-й гвардейские минометные полки.

Распределение артиллерии 1-го Белорусского фронта по армиям приводится в таблице[385]385
  Захаров Г. Т. Советская артиллерия в Витебско-Оршанской, Могилевской и Бобруйской операциях. М.: Военизд-во, 1952. С. 130–131.


[Закрыть].

Рассматривая таблицу, стоит сделать вывод, что количество артиллерийских средств на паричском (28-я и 65-я армии) и рогачевском направлении (3-я и 48-я армии) было примерно равным[386]386
  ЦАМО РФ. Ф. 43 гмп. Оп. 148159. Д. 3. Л. 31.


[Закрыть].

3 июня 43-й гв. мин. полк в 2 часа ночи получил приказ на выдвижение к станции погрузки, а в 6 часов сосредоточился на станции погрузки. Начало погрузки было объявлено в 7 часов, продовольствие было выдано на 10 суток. Колонны полка замыкал командир парковой батареи, которому в распоряжение была дана летучка и две грузовые машины «Студебеккер» для ремонта и буксировки[387]387
  ЦАМО РФ. Ф. 12784. Оп. 1. Д. 1. Л. 28.


[Закрыть]. На один полк потребовалось два эшелона с общим количеством 145 вагонов. Материал для маскировки подготавливался заранее. Для этого командование полка выделяло отдельную группу солдат. Скорость движения по плану должна было составить всего 10–15 км/ч. Для противовоздушной обороны на каждой машине выделялись наблюдатели за воздухом. Впереди всех колонн полка следовал начальник разведки: на поворотах и развилках дорог выставлялись военнослужащие.

В боевом распоряжении штаба 43-го гв. минометного полка (гмп) № 0015, отданного на основании боевого распоряжения Штаба оперативной группы гвардейских минометных частей (ОГ ГМЧ) 1-го БФ, указывалось: «…категорически запрещаю движение на марше машин с зажженными фарами. Разрешаю движение автомашин с замаскированным светом только головным машинам в колонне ‹…› Во избежание аварии на марше на задних бортах машин повесить белые круги ‹…› В районе сосредоточения провести тщательную маскировку автотранспорта и техники ‹…› Выезд из расположения части автомашин разрешаю только с моего разрешения. В банно-прачечные дни производить купание личного состава в реке Березина повзводно под командой офицера ‹…› Начальнику штаба полка организовать контрольные пункты для проверки целесообразности движения автомашин и личного состава в районах сосредоточения». Движению машин в дневное время было отведено особенное внимание. Правом на движение в дневное время пользовалось ограниченное количество машин, пропуск на проезд в светлое время суток подписывался командиром армии, соответственно, таких машин было очень немного.

Интересно отметить тот факт, что в период подготовки к наступлению войска фронта соединяла одноколейная железная дорога. Дело в том, что после захвата территорий немцы разбирали советские дороги, просвет между рельсами которых не подходил для их локомотивов. Для нужд наступающих войск вполне хватало одноколейной дороги, поэтому одну колею немцы переделывали под свой транспорт, а вторую разбирали. Безусловно, в июне 1944 это вызывало некоторые трудности при передислокации. 7 июня 43-й гмп прибыл на станцию Останковичи и вошел в оперативное подчинение командующего артиллерии 65-й армии. До 17 июня полк дислоцировался в 3 км от станции.

5-я гв. минометная дивизия 10 июня снялась с тыловых позиций под Гомелем и выступила к фронту. В состав 5 гв. мин. дивизии входили три бригады: 16, 22 и 23-я. Две из них (22-я и 23-я) направлялись на участок 65-й армии. 16-я гвардейская минометная бригада (гмбр) уже к рассвету 11-го числа сосредоточилась на участке 3-й армии, за одну ночь преодолев путь от Гомеля до позиций 3-й армии. 22-я гмбр в ночь с 11-го на 12 июня начала движение и вышла на позиции 13-го числа.

14 июня командир бригады совместно с командирами дивизионов отправились в район предполагаемых ОП, в результате чего были выбраны ОП для каждого дивизиона. 16 июня началось оборудование огневых позиций. В истории бригады записано: «…Не жалея сил взялся личный состав дивизионов за установку сошников, отрывку щелей для укрытия расчетов, но это осложнялось тем, что огневые позиции 1, 2, 3 дивизионов были расположены на болотистой местности и вода уже выступала, если взять землю на два штыка. Подъездные пути, которые из-за дождей стали труднопроходимы, также создавали трудности для подготовки залпа»[388]388
  ЦАМО РФ. Ф. 12784. Оп. 1. Д. 1. Л. 29.


[Закрыть].

19 июня из Москвы прибыло 12 установок БМ-31-12. Они заряжались снарядами М-31-УК, которые по сравнению со снарядами М-31 давали меньше рассеяния. Это достигалось вращением снаряда в воздухе. Кроме того, новое оружие легче было перезаряжать, в результате чего система стала более подвижна и новые машины получили название «оружие сопровождения». В 22-й гмбр техника была передана 3-му дивизиону под командованием гвардии майора П. Г. Шмигеля. Запись в истории бригады: «Полковник, сопровождавший колонну из Москвы, сказал: „Это новая грозная техника прибыла на ваш 1-й Белорусский фронт лично по указанию товарища Сталина“»[389]389
  ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2356. Д. 10. Л. 82об.


[Закрыть]. Штаб дивизии и 23-я гмбр в ночь на 13 июня также вышли на позиции 65-й армии. К 13-му числу все части вышли на указанные позиции. Перед операцией всем командующим артиллерией стрелковых корпусов и дивизий выданы автомобили «Виллис»[390]390
  ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2356. Д. 7. Л. 323.


[Закрыть].

1-му Белорусскому фронту Ставка ВГК передала несколько сильных соединений: 28-ю армию, 4-й гвардейский кавалерийский корпус, 1-й мехкорпус, 1-й гвардейский и 9-й танковые корпуса. Следует помнить, что 1-й БФ не только не получал пополнений в осенне-весенний период 1943–1944 гг., но также терял свои части. Так, 9-й танковый корпус в декабре 1943-го был выведен из состава 65-й армии и лишь перед наступлением возвращен в состав 1-го Белорусского фронта, в 3-ю армию Горбатова. Поэтому можно говорить о том, что номинальных частей в составе 1-го БФ было прилично, но вот отсутствие пополнения было критическим фактором для продолжения наступательных действий зимой.