Текст книги "Андрей Капица. Колумб ХХ века"

После обязательных «В своем докладе на съезде Л. И. Брежнев говорил…», Марков обозначает цели:

«Мир вступил в эпоху научно-технического прогресса. Особенно значительным является развитие точных наук – физики, химии и математики. География, пути которой вызывали много споров и прежде, не удержала столь явных успехов и на столь широком фронте… Это положение тревожно. Расстояние между фронтом науки и географией не сокращается. Но имеется и важное изменение общенаучного мировоззрения. Оно заключается в широком признании необходимости изучения взаимосвязи явлений и процессов, которое должно быть принято за основу при прогнозе изменения природы».

И далее:

«Изучать надо лучше, чем это делается в настоящее время современными методами… География – наука многокомпонентная и перегруженная информацией. А кибернетика – “наука о сложности” как бы специально создана для географии, которая так заждалась системности, структурности, количественного подхода, машинной техники для ее становящегося непосильным объема информации… Географы ждут практических результатов применения математического – кибернетического – системного подхода. На этом пути имеются трудности, и одна из них состоит в необходимости формализации данных пока еще в высшей степени “неформализованной” географии. Последнее замечание, во всяком случае, относится к физической географии.

Эти требования учитываются при создании нового Тихоокеанского института географии Дальневосточного научного центра АН СССР. В этом институте создаются лаборатории геокибернетики, геофизики, геохимии, палеогеографии, картографии…

Курсы общей физической географии – общего землеведения – решительно нуждаются в обновлении…

Для чего?

Я остановлюсь только на новой и теперь на главной задаче географии – географическом прогнозе. Напомню, что соглашение об охране окружающей среды было подписано 23 мая 1972 года между правительствами СССР и США. Все знают, что это задача сегодняшнего дня, стремительно выросшая вместе с ростом научно-технического прогресса и связанного с ним “наступления” человечества на природу.

Приобрели авторитет понятия географические или близкие к физической географии, как то: географическая среда, биосфера, геобиоценоз, экосистема. Становится понятной в широких научных кругах роль географии как науки о единстве множества.

Трудно или нельзя найти в истории нашей науки время, столь благоприятное для развития обновленной географии, потому что человечество меняет лик Земли в целом как систему взаимосвязанных компонентов.

Направление внимания географов должно быть теперь на прогноз, потому что изменения природы неизбежны, в конце концов, они планетарны, причем происходит ускорение этих изменений»[238]238
  Марков К. К. Советская география сегодня // Известия Всесоюзного географического общества. Т. 105. Вып. 1–2. М., 1973. С. 3–12.


[Закрыть].

Так в штате ТИГ первым делом появились математики, что было нехарактерно для советских институтов географии. Это были братья Сергины – Владимир Яковлевич и Сергей Яковлевич родом из Архангельска. Старший, Владимир, пошел по военной линии: окончил Первое ленинградское артиллерийское училище, а потом и Военно-инженерную академию ракетных войск стратегического назначения (теперь Академия РВСН имени Петра Великого). В академии он окончил факультет «Системы управления ракет и космических аппаратов». Младший, Сергей, учился в аспирантуре инженерно-строительного института МИСИ, но мечтал стать геологом и палеогеографом.

Рассказывает Владимир Яковлевич Сергин, член-корреспондент РАЕН, доктор физико-математических наук, старший научный сотрудник Института математических проблем биологии РАН в Пущине: «Диссертация Сергея была связана, хотя и косвенно, с изменениями климата и природной среды на протяжении плейстоцена (примерно последнего миллиона лет). В этот протяженный период времени теплые климатические эпохи Земли внезапно сменялись ледниковыми, когда почти вся Европа вплоть до Черного и Средиземного морей покрывалась льдом толщиной до 2 км. В Северной Америке вырастал ледовый покров, объем которого в 3–4 раза превышал объем льда современной Антарктиды. Причины ледовых колебаний климата оставались загадкой. За 200 лет геологических исследований были предложены десятки гипотез, например таких, как изменения светимости Солнца, прохождение Земли сквозь газово-пылевые туманности или массовые спорадические выбросы вулканического пепла в атмосферу…

Постепенно мы пришли к выводу, что бессмысленно и дальше плодить гипотезы. Устоявшийся примитивный подход к проблеме: вот вам катастрофическая причина, а вот ее следствия, не работает… ледовые колебания климата могут быть… естественными проявлениями собственной динамики глобальной геофизической системы…

Но это сейчас такой подход… кажется естественным и даже тривиальным. А тогда, в 1960-е годы прошлого века, компьютеров необходимой мощности не было и не предвиделось.

До математического моделирования было еще далеко, но мы построили функциональную схему… В нашей работе рассматривалась, по сути, глобальная система ледники – океан – атмосфера, в которой большое место занимала энергетика атмосферы, перенос влаги из низких широт в полярные области, термодинамика океана, нелинейные колебания и другие процессы… Она включала атмосферу, океаны, ледовые покровы и земную кору (до слоя астеносферы). Эта нелинейная система имела обратные связи и, похоже, представляла собой глобальную систему автоматического регулирования. Если это действительно так, то доминирующей динамикой этой системы могли оказаться нелинейные колебания (автоколебания)».

Поддержка завкафедрой динамической геологии Геологического факультета МГУ Георгия Петровича Горшкова и завкафедрой метеорологии и климатологии Географического факультета МГУ Сергея Павловича Хромова открыла братьям Сергиным дорогу в мир академической науки.

«Как раз в то время из европейской командировки вернулся декан Географического факультета МГУ Капица А. П. (сын П. Л. Капицы). Он привез данные, полученные бурением Гренландского ледникового покрова на глубину 2 км, и занимался их интерпретацией (возможно, речь идет о ледяном 2,5-метровом керне, поднятом американцами 28 января 1968 года на станции Бэрд в Западной Антарктиде при бурении до ложа ледника с глубины 2368 м. Следующий керн с коренной породой взять уже не удалось, так как буровое оборудование оказалось испорчено. – см. Зотиков И. А. Антарктическое подледниковое озеро Восток. М., Научный мир, 2010. С. 42). Академик Марков К. К., заведующий кафедрой палеогеографии МГУ (с 1968 по 1987 год она называлась кафедрой общей физической географии и палеогеографии. – Прим. авт.) посоветовал А. П. Капице обратиться ко мне, чтобы использовать возможности математической модели для обоснованного восстановления временного хода климатических событий. Так у меня возникли первые контакты с географами, которые стали быстро прогрессировать…

В 1969 году возник вопрос о моем переходе на профессиональную работу в Академию наук… но камнем преткновения была моя служба в армии. Я был молодым майором, кандидатом технических наук с блестящей научной аттестацией в области космической техники. В те времена молодых способных офицеров просто так не увольняли и, как оказалось, перспективы увольнения у меня вообще не просматривалось. Но в дело вмешались академики Марков К. К., Авсюк Г. А. и вице-президент Виноградов А. П. Осенью 1969 года президент АН СССР академик Келдыш М. В. (математик, между прочим) подписал письмо Главнокомандующему Ракетными войсками стратегического назначения маршалу Толубко В. Ф. с просьбой уволить меня из армии, чтобы предоставить возможность работать в Академии наук СССР. Я до сих по храню этот приказ…

Приблизительно в это же время готовилось расширение Академии наук на Восток и Тихоокеанское побережье СССР… Вице-президент Виноградов А. П. формировал группу ученых разных специальностей для организации ДВНЦ… Предполагалось, что науки о Земле будет курировать академик Марков К. К. Нам с Сережей тоже предложили войти в состав этой группы, мне – в качестве заместителя директора Тихоокеанского института географии по научной работе, Сереже – в качестве заведующего лабораторией. Это предложение было заманчиво тем, что открывало широкие возможности постановки исследований в области моделирования глобального климата. Дальний Восток и Тихий океан также влекли нас своей новизной и неизведанными просторами… мы переехали во Владивосток. Я занялся организацией Тихоокеанского института географии и лаборатории математического моделирования климата, Сергей организовал лабораторию энергомассообмена»[239]239
  Сергин В. Я. Автобиографические воспоминания о научной деятельности Сергина Владимира и его брата Сергина Сергея kostya-sergin.narod.ru/sergin_s_ya/sergin-v-ya.htm


[Закрыть].

Но вышло так, что Марков, которому тогда было 65 лет, пригласил на Дальний Восток ученых, а сам… не доехал до ТИГа. В. Я. Сергин пишет об этом так:

«Я полетел во Владивосток зимой 1971 года. Меня демобилизовали из армии, и Константин Константинович предложил мне отправиться в этот вояж. Кроме него туда же летела большая компания, хорошая, и я решил лететь вместе с ними. А попал сразу под начало Андрея Петровича. У Маркова прямо в полете случился инсульт. И он во Владивостоке лежал чуть ли не в доме крайкома партии, где для него были созданы все условия. А ухаживала за ним его жена по фамилии, как я помню, Жузе – она у него француженка по национальности была. А когда ко мне во Владивосток прилетела моя жена, она у меня логопед, то она помогала Маркову восстановить речь после инсульта. То есть у нас знакомство с ним было очень тесным и близким. Я в Москве был с ним долго знаком в течение нескольких лет».

Таким образом, на Дальнем Востоке Андрею Петровичу Капице пришлось, помимо ДВНЦ, возглавить еще и Тихоокеанский институт географии.

Впрочем, по поводу организации Дальневосточного научного центра существовало и другое мнение. В одном из своих последних интервью наш главный советский «золотой» академик Николай Алексеевич Шило, исследователь геологии россыпей, много лет проработавший на посту инженера-подполковника НКВД в «Дальстрое», Герой Социалистического Труда, лауреат Государственной премии СССР, директор Всесоюзного научно-исследовательского института золота и редких металлов, который с 1960 года стал Северо-Восточным комплексным научно-исследовательским институтом ДВНЦ АН СССР в Магадане, рассказал собственную историю образования ДВНЦ:

«После смерти Сталина у нас появилась возможность провести фундаментальные исследования, так как над нами теперь не довлело указание “любой ценой дать больше золота”. В частности, мне удалось доказать, что ряд районов, отнесенных к неперспективным, на самом деле могут оказаться золотоносными… Я выпустил ряд работ, посвященных образованию уникальных золотоносных россыпей. Изучение Яно-Колымского золотоносного пояса позволило целеустремленно осуществить разведку и поиск таких россыпей. Аналогичные районы были выделены и на Чукотке, и вдоль Сибирской платформы. К сожалению, объем добычи золота в эти годы сократился. Не обновлялись основные фонды, свертывалась разведка. “Дальстрой” вошел в Министерство цветной металлургии, а у этого ведомства других забот хватало. Плюс к этому сформировалось представление, что золото Чукотки иссякло. А потому горные предприятия закрывались.

Однако представление о том, что природные богатства Колымского края исчерпаны, было ошибочным. И мне удалось это доказать, когда приехала к нам правительственная комиссия, которую возглавлял академик Д. И. Щербаков (главный советский «урановый» геолог. – Прим. авт.). После весьма жестких дискуссий – общего мнения у членов комиссии не было – удалось добиться увеличения ассигнований на геолого-разведочные работы и восстановление горных предприятий. К концу пятилетки, то есть к 1960 году, на Чукотке были открыты крупные и богатые золотые месторождения, а в Якутии – россыпи олова, превзошедшие по запасам все известные до сих пор. Добыча золота поднялась до 70 тонн в год и на этом уровне удерживалась 20 лет!

Вскоре родилась идея создать в Магадане академический институт в составе Сибирского отделения Академии наук СССР. Сделать это было нелегко, так как наши исследования по-прежнему носили гриф “секретно”.

Глава Сибирского отделения АН СССР академик М. А. Лаврентьев приехал к нам в конце 1965 года. Морозы стояли страшные – до 60 градусов. Но это не помешало ученым из Новосибирска побывать во многих местах. Слетали на Чукотку и на оловянный рудник “Валькумей”. Появилась записка “О поездке сотрудников Сибирского отделения АН СССР в северо-восточные районы страны”. В документе предлагались кардинальные меры по освоению этих районов страны, развитию здесь энергетики и промышленности. В частности, речь шла о строительстве ряда атомных станций. Но построена была лишь одна – Билибинская АЭС. Потом пришло время встречать нам делегацию Академии наук СССР во главе с ее президентом М. В. Келдышем. Он побывал не только в Магадане и на Чукотке, но и на Камчатке, Сахалине, в Приморском крае. И решили создать Дальневосточный научный центр.

В составе делегации был Андрей Капица – сын известного ученого… Мстислав Всеволодович Келдыш на заседании Президиума Академии делился своими впечатлениями о поездке. Мне рассказывали, что он особо выделил работу нашего института в Магадане. Узнать об этом было, конечно же, приятно. Естественно, что я был одним из кандидатов в председатели научного центра»[240]240
  Губарев В. Академик Николай Шило: все золото Колымы // Наука и жизнь. 2006. № 11. С. 35.


[Закрыть].

Однако назначили члена-корреспондента АН СССР Андрея Петровича Капицу. И у него появилась отличная возможность исполнить обещание, данное своему другу Юрию Гавриловичу Симонову. А у Симонова была в то время самая большая в МГУ Забайкальская экспедиция, ближе остальных работавшая к Дальнему Востоку.

На Географическом факультете МГУ тогда все увлеклись прогнозированием после вышедшей в 1968 году совместной статьи «экономического» и «физического» профессоров Ю. Г. Саушкина и Т. В. Звонковой о комплексном географическом прогнозе. «Было решено, что эта тема должна стать важнейшей на факультете, собирались даже создать специальную лабораторию. Организационными вопросами занялся А. П. Капица, но вдруг все коренным образом поменялось: он уехал во Владивосток.

«А. П. Капица улетел туда быстро, взяв с собой в качестве помощника экономгеографа В. Г. Коноваленко… и прислал на факультет письмо с просьбой помочь ему в организации Тихоокеанского института географии. Для сплочения коллектива ему потребовалась крупная научная тема. Он выбрал «Создание методов долгосрочного географического прогнозирования хозяйственной деятельности человека на Дальнем Востоке на 2000 год».

Никто в мире еще этим не занимался. Не у всех на факультете это нашло понимание, но некоторые поддержали. Профессор Ю. Г. Саушкин выделил группу экономистов-аспирантов своей кафедры. Профессор М. А. Глазовская создала небольшую экспедиционную группу геохимиков и почвоведов. В состав будущей экспедиции вошли К. В. Зворыкин, занимавшийся оценкой земель, П. А. Каплин со своей группой морских берегов, профессор О. К. Леонтьев с морскими геоморфологами, биогеографы В. Ф. Максимова и Е. И. Голубева, гидробиолог К. А. Воскресенский, ботаники Е. Б. Поспелова и Н. А. Подугольникова с биологического факультета МГУ, картограф Т. А. Воробьева, И. И. Невяжский, много лет проработавший в «Аэрогелогии» и ее экспедициях на Дальнем Востоке и, конечно, лаборатория математического моделирования географического факультета МГУ.

«Мы не сразу придумали название будущей экспедиции – вспоминал в своей книге Ю. Г. Симонов, – и в конце концов назвали ее Комплексной Восточной экспедицией (КВЭ)». Академия наук профинансировала ее щедро: «Договор был на пять лет с финансированием 500 тыс. рублей в год – огромной суммой по тому времени»[241]241
  Симонов Ю. Г. История географии в Московском университете: события и люди. Т. 2. Ч. II / Под ред. Т. Ю. Симоновой. М., ООО «АПР», 2017. С. 249–250.


[Закрыть].

Объектами прогноза избрали Кавалерово и Рудную Пристань – места, где горнорудный и химический комбинаты воздействуют на уникальную дальневосточную природу. Впервые к решению географической задачи приступили столь разные специалисты. Параллельно КВЭ готовила кадры для Дальнего Востока: в ней проходили практику студенты и целевые аспиранты МГУ, впоследствии поступившие на работу в Тихоокеанский институт географии. В итоге в 1976 году ДВНЦ был представлен первый в мире комплексный географический прогноз на столь долгий срок. Экспедиция 2000 года полностью подтвердила его результаты.

Первые шаги

С того времени сохранились почти все письма жены Андрея Петровича Капицы – Евгении Александровны – его матери Анне Алексеевне. У Евгении Александровны уже давно сложились со свекровью самые добрые, доверительные отношения, и теперь она станет нашим проводником в прошлое. Евгения Александровна по уговору писала Анне Алексеевне два раза в месяц, и ее письма стали единственным мостом, связавшим тогда Владивосток с родительским гнездом Андрея.

Эти письма Евгении Александровны – удивительный памятник той эпохе, ярко запечатлевший события, образ жизни, быт и даже мысли людей, непосредственно окружавших главного героя нашего повествования – Андрея Петровича Капицу.

Все письма Евгении Александровны за редким исключением начинаются одинаково: «Дорогая Анна Алексеевна!» И адрес в большинстве случаев тот же: Москва, Воробьевское шоссе, дом 2, кв. 14 (новый особняк Петра Леонидовича Капицы с «синим небом Армении» на территории ИФП). Так что повторять это в каждом письме мы не будем.

27 декабря 1970 года:

«Дорогая Анна Алексеевна!

…Квартира наша во Вадивостоке еще не готова, не решен “половой вопрос” – не постелили еще линолеум. Но все остальное сделано, колера довольно сносные – светло-серый, светло-желтый и светло-салатный – в коридор. Полы в гостиной и у Андрея будут черные, а в остальных комнатах белые, так как ничего другого не оказалось. В кухне и прихожей черно-белая шашечка. Когда входишь в квартиру, поражает мизерность помещений – все комнаты – крошки – очень маленькие. Стоя в холле, воспринимаешь весь объем сразу за исключением Анютиной дальней комнаты. Даже не знаю, как расположится здесь все мое имущество из 4-х контейнеров… <…> Завтра прилетают девочки и Андрей, и с понедельника 29/XII начнем переезд. Надеюсь, что такая армия поможет мне устроиться за три дня, чтобы встретить Новый год у себя дома! <…> Во всяком случае, поздравляем вас с Новым годом и уже ждем летней встречи!

Женя и Андрей с детьми (заочно)».

Кисловодск, санаторий «Красные камни», 18 января 1971 года:

«…Вот уже месяц и 3 дня, как я – житель Владивостока. Уже постепенно разобралась в своем хозяйстве и создала какое-то подобие уюта и порядка. Хотя только у Андрея, так как пока готова только одна полка, а завтра должны привезти вторую. Правда, не пущен пока лифт, но это полезно по 6 раз в день ходить пешком. Он самозабвенно устраивается у себя. Чувствуется, что хочется ему сесть в свой кабинет за свой письменный стол.

В каждой комнате есть следы Вашего внимания и доброты – Сарьян висит в гостиной над сложенным круглым столом, везде тикают часы, которые приехали от вас, а у меня в комнате стоит симпатичнейший секретер. Все хорошо и похоже на дом. <…>

Просьбу Вашу относительно сервиза для Тани (жены брата Андрея Петровича Сергея Капицы. – Прим. авт.) мы выполнили не очень удачно – пришлось увезти из Владивостока единственный музейный экземпляр местного производства – сейчас японских сервизов нет, кроме этого он на 6 персон, но ближе к лету откроется фарфор-хрусталь после реконструкции, и остальное я дошлю, они очень красивые и белые…»

22 января 1971 года:

«…Очень трудно в деталях описать нашу квартиру, но попробую, а Андрей потом проявит диапозитивы… передняя у нас очень просторная. Справа встроенный шкаф с книгами (искусство и детская литература), пока не пришли девичьи полки. Освещается она большим плафоном дневного света, плоским на потолке. Слева висит Ваше зеркало, а под ним тумбочка “для белья” от гарнитура – для шляп и беспорядка – на высоких ножках, под ней любит спать Агат (пудель. – Прим. авт.). Еще левее – 2-й встроенный шкаф для пальто и всякой всячины и вешалка. Напротив входной двери – Надина комнатка с видом на залив, она почти квадратная, а занавески плотные, так как пока она спит до 10.00. Купила девочкам по кровати из светлого полированного клена, узенькие, аккуратные. Заказала Наде полку для личной жизни (чертежи вы видели) тоже светлого полированного клена, и у нее будет светлый столик. Стоит у нее в комнате приемник с проигрывателем, и она часто слушает Андроникова, сопровождая это громким смехом. <…>

Направо от Надиной комнаты – кабинет Андрея. Его только 21/I кончили – стенные шкафы темного дерева очень получились хорошо, и ему нравится. Вообще его тянет посидеть за столом и порыться в бумагах. Часы-солдат тикают у двери на фоне шкуры зебры, рядом диван. На стенах кое-какие африканские бижу, занавески висят золотисто-зеленые, все – красиво… Стол Андрей заказал удобный с аппендицитом для печатной машинки, обещают сделать в первых числах февраля – еще в кабинете стоит качалка и одно из Ваших кресел. Второе в спальне около секретера, это и красиво, и удобно. Уголок мой в спальне, где кроме кроватей и тумбочек висит La Vendimia Гойи (картина «Сбор винограда», оригинал в музее Прадо в Мадриде. – Прим. авт.) на светло-зеленой пустой и гладкой стене, стоит шифоньер и Ваш секретер – он очень удобен. Я за ним работаю, сидя на Вашем кресле. Над креслом висит чеканка, отданная Вами мне в аренду на 99 лет. Все мне дома нравится, все мило, остальные части квартиры опишу в следующем письме, а то Вы запутаетесь. Лифт еще не работает, я 6 раз в день, а Андрей 3 раза в день поднимаемся пешком на 9 этаж. Я считаю, что это полезно, если без груза, но, к сожалению, с грузом поднимаюсь тоже. Чувствуем мы себя неплохо, спим много и почти всегда без таблеток, но и работаем много, так как устройство состоит из мелочей, которые трудно сразу все учесть. Свет у нас есть, просто при свечах Новый год был очень красивым (но об этом при описании столовой). Плита электрическая, мне кажется, удобна только для женщины с высшим образованием и еще не растяпы к тому же. Она требует внимания и дисциплины.

20 числа были в Клубе моряков на выступлении Вольфа Мессинга; его работа требует очень большого напряжения, жаль, что человек, которому 71 год, больной, старый и к тому же обладающий незаурядными способностями психолога и гипнотизера, растрачивает себя на роль морской свинки, вынимающей что-то из карманов зрителей по заданию “индуктора”, то есть того дурака, который придумал, куда спрятать расческу или спички. Мне все время было жаль его и отчего-то стыдно. К нему летят записки со всего зала: “вылечите запой”, “приворожите девушку”, “верните мужа”. Все хотят чуда. Потом Андрей прошел за кулисы и пригласил его к нам обедать, не подумав, что Вольф Мессинг – калека, еле ходит, а у нас 9 этаж. Прийдя на следущее утро на работу, он приказал: “Чтобы лифт работал с 14.00 до 16.00, а потом – хоть потоп!”

Наутро набежало человек 20 электриков, они возились и стучали, пыхтели, и чудо имени Мессинга свершилось: лифт работал с 14.00 до 16.00, он поднялся и спустился, и замер… Вообще в устройстве нам помогают все: мебельная фабрика, строители, Аракчеев (троюродный брат и помощник А. П. Капицы. – Прим. авт.), Андрей много делает, и все-таки это такой кропотливый и многообразный труд, что все сразу не получается.

На обеде были Леня и Аракчеев, не проронившие ни слова. Мессинг оказался старым, доброжелательным и довольно приятным человеком (он плохо говорит по-русски, так как до 1939 года жил в Германии), но он не интеллигентен и, конечно, ремесленник в своем искусстве. Поэтому его и не признают врачи-психиатры. Но я была права: по рождению он – местечковый еврей из-за черты оседлости (из-под Варшавы). Мы провели время очень приятно, он был счастлив и растроган, что его пригласили на обед “просто так”, ничего не просили и никому не показывали. <…>

Большой привет Петру Леонидовичу. Его лавры часовщика не дают Андрею покоя – он сражается с кукушкой, которая сломалась – спешит в сутки часа на 3–4…»

22 февраля 1971 года:

«Все у нас хорошо, не беспокойтесь. <…> У меня, видимо, тогда начиналось воспаление легких, но так как меня пичкают из практических соображений фтивазидом, температуры нет и воспаление легких протекало очень вяло, я везде ходила и очень сильно кашляла. Сейчас меня арестовали, я сижу дома, пью лекарства и чувствую себя гораздо лучше. Дом мой очень хорош, все так говорят. Завалов нет, все устроено, очень надеюсь, что в сентябре вы прилетите и сами все увидите. У Андрея получился отличный стол по моим чертежам… Андрей очень доволен и даже, по-моему, гордится своим кабинетом. Настроение у него бодрое, хорошее, так как, отдохнув после московской суеты, он теперь пасет свое отделение, выступал на краевой партконференции и вообще полон энергии…»

Газета «Правда» 25 февраля 1971 года бодро рапортовала с той самой Приморской краевой партийной конференции:

«Серьезный вклад в развитие производительных сил экономического района призван внести недавно созданный Дальневосточный научный центр. “В Приморье уже действует несколько научно-исследовательских институтов, – сообщил председатель президиума Дальневосточного научного центра член-корреспондент АН СССР А. П. Капица. – В ближайшие годы число их удвоится. Планы ученых тесно увязываются с задачами, изложенными в проекте Директив XXIV съезда КПСС на новую пятилетку”».

В финале сообщалось: «На состоявшемся пленуме краевого комитета партии первым секретарем Приморского крайкома КПСС вновь избран В. П. Ломакин»[242]242
  Мокеев Ю., Третьяченко Б. Растет потенциал Дальнего Востока (С Приморской краевой конференции) // Правда. 1971, 25 февраля.


[Закрыть].

Партийный командир края носил самую подходящую фамилию для строительства нового научного центра! Отношения между Андреем Петровичем и Валерием Павловичем впоследствии сильно влияли на деятельность ДВНЦ и Института географии.

15 марта 1971 года:

«…Андрей много рассказал мне о сессии, своем выступлении и о том, к чему это привело. Я, конечно, знаю, что “минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь”, – но уже ничего сделать нельзя, и его несет, пока все вверх. <…> Человек он умный, может, и обойдется! Сегодня он первый раз после Москвы пошел на работу – субботу и воскресенье отдыхал и отсыпался. <…> В субботу в чудесный солнечный день объехали весь Владивосток с Константином Михайловичем Харчевым – 1 секретарем Горкома Владивостока. Это хозяин города и очень им гордится, много делает для него и показал нам свое детище с любовью. Он тоже будет на съезде партии (XXIV съезде КПСС. – Прим. авт.), и я надеюсь, Андрей Вас с ним познакомит. Вам он должен понравиться, если он не будет стесняться, а будет самим собой. <…> Как хорошо, что на Ваш день рождения Андрей будет в Москве, хотя я и не в восторге от его длинных и частых поездок в Москву, но что делать».

25 марта 1971 года «Правда» писала:

«Дальневосточный научный центр Академии наук СССР уверенно делает первые практические шаги. Определена его структура, разрабатываются планы на ближайшие годы… Корреспонденты “Правды” попросили председателя президиума Дальневосточного научного центра члена-корреспондента АН СССР А. П. Капицу рассказать о том, какое место занимает океан в планах ученых, как будет организовано изучение его проблем.

– Сама структура центра, – говорит Андрей Петрович Капица, – наличие четырех биологических, пяти геолого-геофизических институтов и подразделений показывает, что мы обладаем значительным научным потенциалом. А создание географического и океанологического институтов позволит широко вести изучение проблем и суши, и океана. Институты экономики, автоматики и процессов управления, Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока будут заниматься исследованиями, связанными с развитием народного хозяйства и культуры края. Мы стремимся таким образом организовать работу, чтобы избежать дублирования, комплексно подходить к изучению природы Дальнего Востока.

Именно так, комплексно будут изучаться проблемы “океан”, “шельф”, “континент – океан”, “человек и природная среда” и другие…»

«Взаимодействие океана с континентом действительно представляет большой интерес для науки. Но хотелось бы уточнить прикладной характер этих исследований», – настаивают дотошные «правдисты» Ю. Мокеев и Б. Третьяченко.

И Андрей Петрович Капица им отвечает:

«Океан уже сейчас в значительной степени обеспечивает человечество продуктами питания, являясь мощным источником биоресурсов. Но, добывая рыбу, зверя, морепродукты, люди освоили лишь верхний слой акватории, да и то далеко не полностью. Например, в южных районах океана есть огромные поля маленького рачка – криля, обладающего прекрасными питательными свойствами. Эта белковая масса почти не используется человеком. Правда, некоторые страны добывают криль, брикетируют его для скармливания скоту. Как лучше поставить это богатство на службу человеку – вопрос, на который наука еще не дала ответа».

Андрей Петрович слов на ветер не бросал. Уже скоро, в 1972 году, на прилавках советских магазинов появится паста «Океан» – мороженые брикеты молотого криля розового цвета в картонных коробочках. Брикет надо было разморозить, завернуть в марлю и прямо в ней сварить. Варилась паста быстро, получался высокобелковый продукт, который можно было с добавлением майонеза есть прямо так, начинять им пельмени или добавлять в салат. В этом, конечно, была заслуга не только ДВНЦ – паста «Океан» была общесоюзным проектом. Потому что перед советской властью всегда стоял острый вопрос: «чем накормить страну».

А Андрей Петрович тем временем продолжает:

«Существовало ошибочное представление, что биомасса океана больше биомассы суши. Кстати, в печати до сих пор можно встретить это неверное утверждение. Но преимущество океана в том, что его продуктивность намного выше продуктивности суши, процесс воспроизводства в нем происходит гораздо быстрее. Эту особенность океана нужно разумно использовать.

Не меньший интерес представляют и проблемы освоения шельфа… Так, Институт биологии моря вплотную занимается вопросами продуктивности мелководий. Это очень своеобразная часть океана. Наши ученые, например, успешно решили такую задачу, как формирование жизнестойкого стада лососевых рыб. Это позволило дать ценные рекомендации специалистам по рыборазведению.

Шельф – поставщик многих ценных продуктов: морских гребешков, трепанга, морской капусты и других. Но их естественные запасы сейчас уменьшились. Пополнить их можно путем создания подводных ферм и огородов. В Японии, например, широко практикуют такой метод для производства искусственного жемчуга. Во многих удобных бухтах на нашем побережье учеными будут поставлены эксперименты, которые помогут заложить целую систему подводных ферм».