Текст книги "Операция «Призрак»"

Глава 5

Москва, конспиративная квартира резидента Абвера…

Хейдес прекрасно понимал, что операция «Эшелон» необычная и очень важная для Абвера. На кону стояло очень многое…

В последнем донесении из центра Хейдес получил указание в рамках операции выйти на законсервированного агента под кличкой Бухгалтер.

«Вместо реальных помощников и ценной информации, шеф хочет мне подсунуть древнего и бесполезного старичка!» – воскликнул Хейдес, ладонью провел по гладко зачесанным назад темными волосам.

Операция с самого начала пошла не совсем удачно. Банковский транспортник Соколов ничего не сказал ценного, и его пришлось ликвидировать. Малополезного агента Балеро, переданного за деньги англичанами, он, дабы обрубить концы и англичанам, и русским, пустил в расход…

Бухгалтер!.. Правда, в донесении было сказало, что до войны агент Бухгалтер работал в системе Госбанка. Хейдес задумался, как это можно будет использовать в рамках новой операции?..

В шифровке также рекомендовалось выйти на банковского работника Ермолая Сергеева. Он активно участвовал в недавней вывозке золота из осажденного Ленинграда. И, как предполагал центр, вероятно, будет участвовать и в предстоящих перевозках, являясь при этом одной из ключевых фигур.

«Как мало конкретики и ясности по операции «Эшелон»? – восклицал уже в который раз Хейдес. – Как можно в этой ситуации успешно работать? Как я выйду на этого Сергеева?..».

Хейдес поставил соответствующие задачи своим агентам в Свердловске и Перми…

* * *

В самолете Ермолай попытался уснуть, но это плохо получалось. Снова давали о себе знать раненые плечо и нога, стучало в висках. Тогда он попытался размышлять, что ждет его впереди, в Москве… Но и это тоже плохо получалось, мысли постоянно возвращались к произошедшим событиям в уральской командировке. Перед глазами возникала мама, постаревшая и уставшая, но радостно-счастливая… Хозяева дома в Ирбите, где она жила, с хитринкой в глазах хозяйка Маргарита Тимофеевна и ее дочь, молоденькая, непосредственная Наташа…

Возникало и недавнее округлое женское лицо с карими глазами, бархатный голосок. После любовных игр, прощаясь, она назвала свое имя – Онись, и добавила:

– Я удмуртка, Онись Христолюбова. Безмерно благодарна тебе, Ермолай, за любовь и ласку. За то, что не выгнал меня, спас жизнь. Ты очень хороший, добрый. Если будешь в наших краях, то сможешь легко найти меня. Я работаю медсестрой в 3-м Пермском эвакуационном госпитале. Буду очень-очень рада новой встрече, любый…

«Несомненно, она девушка с непростой судьбой», – раздумывал о секс-партнерше Ермолай.

Имени такого, Онись, он раньше вовсе не встречал. Хотя его родной Ленинград – город многонациональный…

Вспоминались, конечно, правда не так ярко и как-то скоротечно, и деловые встречи, увиденные хранилища «Каменная гора» и «Капля». Ермолаю было жаль больного Сапегу, он хороший специалист и в принципе неплохой, достаточно волевой человек…

* * *

Самолет приземлился на военный подмосковный аэродром. Стоял теплый летний вечер.

Как только члены группы ступили на землю, Норейко отвел Сергеева в сторону и тихо спросил:

– По поездке у тебя есть какие-нибудь замечания, сомнения или некие подозрения по членам нашей группы или к людям в хранилищах, в местах проживания?

На некоторое время Ермолай задумался.

Затем ответил:

– Нет, товарищ полковник.

– Хорошо, так везде и говори. Мы на все сто процентов выполнили задание.

Полковник быстро ушел к поджидавшей его машине. Ермолай направился за Истоминым.

– Что от тебя хотел полковник? – спросил майор.

Сергеев усмехнулся.

– Спросил, есть ли у меня пасквили по поездке на кого-нибудь или на что-нибудь. Я ответил, что нет.

– И правильно ответил. Но усмехаться, Ермолай, не стоит, ибо враг не дремлет. И у Норейки, и у нас с тобой в этой части заботы одни.

– Я это понимаю. Но полковник имел в виду совсем другое.

– Ладно, замнем. Куда тебя подвезти?

– В контору Госбанка.

В машине Истомин сказал:

– Тебе, Ермолай, должны дать жилье. Я знаю, что недалеко от конторы Госбанка есть общежитие. Но если не дадут, то вот, держи мой телефон, – передал клочок бумаги. – Позвони мне, и я тебя потом заберу, поживешь в этом случае у меня.

– Спасибо, Николай Максимович…

* * *

Берлин, министерство иностранных дел Германии, кабинет министра

Риббентроп знакомился с представленным полковником Шульцем планом операции по противодействию переброске русскими золотого запаса из Москвы вглубь страны. Напротив него в кресле располагался определенно напряженный автор плана…

Хозяин кабинета прочитал трехстраничный документ под названием операция «Argentum» и строго взглянул на полковника.

– И вы, Шульц, называете это операцией по противодействию? – воскликнул. – Там только пустые меры: уточнить, проинформировать, согласовать!

– Господин рейхсминистр, у нас явно недостаточно информации. И без уточнения…

– Это не план серьезной операции великой Германии! – воскликнул Риббентроп. – И потом, я не понял, где наши источники у Канариса, Шелленберга? Что они докладывают?

– По существу дела, ничего…

– По общим дипломатическим каналам?

– Тоже. Тем более, вы же приказали не проявлять излишнюю активность.

– Что сообщает Оскар (нелегальный резидент немецкого дипломатического ведомства в России)?

– Ничего…

– Невероятно! Такой опытный разведчик! Все равно, этого не должно быть! – нервно перебил хозяин кабинета. – Слышите, Шульц!? Всех напрячь и озадачить!

– Господин рейхсминистр, в этом случае возможна утечка…

– Она все равно будет.

– Слушаюсь, всех напрячь.

– Опять же, вы, Шульц, не предусматриваете захвата ни одного эшелона с золотом?

– Это нереально.

– Я вам говорю – реально, и если не целого эшелона, то хотя бы его части, нескольких вагонов. Или вы, полковник, хотите на фронт?

Шульц молчал.

Внезапно Риббентроп взорвался:

– Задействуйте всю нашу агентурную сеть, пусть звездный Оскар покрутится!

Шульц согласно закивал.

Риббентроп зловеще улыбнулся.

– Даю вам, Шульц, еще 72 часа на доработку плана операции. Пока свободны…

* * *

На своей машине Истомин подбросил Сергеева к конторе Госбанка. Проезжая по Москве, Ермолай отметил обилие черного, маскировочного цвета: на окнах домов, на дверях и даже на крышах.

«Война несет свои зловещие цвета», – грустно подумал он.

Прощаясь, пожав руку, майор бросил:

– Телефон мой знаешь, звони, – и быстро умчался.

Банковский охранник не пропустил Ермолая в здание. И это естественно, поскольку пропуска у него не было. По внутреннему телефону он позвонил в приемную председателя и представился.

– Подождите 5 минут, – изрек строгий женский голос.

Ермолай положил трубку и стал рассматривать висевший на стене стенд с портретами банковских передовиков. Их оказалось примерно 30 человек, мужчин и женщин, людей в возрасте и совсем молодых…

– Сергеев! – подал вскоре голос охранник.

– Я.

– Давай проходи и прямо следуй в приемную к председателю на второй этаж.

Через минуту Ермолай стоял перед строгой пожилой женщиной.

– Вот ты какой, герой Сергеев, – улыбнувшись, изрекла секретарь.

– Ну, какой же я герой, простой служащий.

– К тому же и скромный, молодец. Проходи в кабинет к Николаю Александровичу.

– Спасибо.

Войдя в просторный кабинет, Ермолай вымолвил:

– Здравия желаю, Николай Александрович. Я Сергеев.

Булганин в это время сидел за рабочим столом и что-то писал. Он быстро поднялся, бросил:

– Проходи, присаживайся.

Ермолай прошел к столу, пожал протянутую крепкую мужскую руку и сел в кожаное кресло. Булганин сел напротив в свое кресло, строго взглянул на гостя и сказал:

– У тебя, Ермолай, семь с половиной минут. Давай быстро, но обстоятельно и профессионально все расскажи о выбранных хранилищах. Потом о Сапеге Василие Васильевиче, ну а дальше подумаем вместе о дальнейших действиях по операции «Призрак». Ты к ней будешь допущен и проинформирован, разумеется, в пределах необходимой компетенции…

* * *

Разговор с председателем Госбанка длился более часа. В ходе него обсудили множество вопросов. Хозяин кабинета вникал во все тонкости и нюансы, сделал несколько интересных предложений по организации работы. В ходе общения Булганин показал глубокие познания в вопросах хранения и транспортировки драгоценных металлов. В какой-то момент секретарь принесла чай с печеньем…

Чрезвычайно уставшим и выжатым как лимон Сергеев вышел из кабинета Булганина. Часы показывали одиннадцать часов вечера.

– Ермолай, подойди ко мне, – строго изрекла секретарь.

Она вручила универсальный пропуск во все здания Госбанка, талоны на питание, а также направление в общежитие.

– Как выйдешь из здания, сразу направо, – строго пояснила. – Во втором доме находится наше общежитие, увидишь табличку. Пройдешь к коменданту, товарищу Федоровой, она выдаст тебе ключ от комнаты. Доброго тебе пути, герой, – уже весело напутствовала.

– Спасибо, – слегка улыбнувшись, изрек Сергеев.

Выйдя из приемной председателя, Ермолай столкнулся с низкорослым майором со шрамом на лбу.

– Здравствуйте, товарищ Сергеев, – строго изрек незнакомец. – Я старший майор госбезопасности Неболтай, – на секунду-другую достал из кармана удостоверение и раскрыл. – Я сопровождаю спецоперацию, участником которой вы стали.

– Здравствуйте, товарищ старший майор, – тихо выдавил Ермолай.

– Вы к выходу?

– Да.

– Я тоже. Пройдемте вместе, заодно и переговорим.

Не совсем приятная и напряженная для Ермолая беседа, а вернее, жесткий инструктаж затянулись минут на двадцать…

* * *

Москва, штаб-квартира Главного разведывательного управления Генштаба Красной армии, кабинет начальника

Комиссар Голиков и полковник Селезнев, расположившись за столом над картой города, обсуждали текущие служебные дела. С началом войны в городе активизировалась агентурная сеть многих разведок…

Подал сигнал адъютант комиссара.

– Слушаю, – бросил Голиков.

– Товарищ генерал, к вам на прием майор Истомин.

– Пусть заходит.

Майор вошел в кабинет, бодро изрек:

– Здравия желаю. Докладываю, прибыл из командировки по Уралу, поставленные задачи выполнены.

– Очень хорошо, Николай Максимович, – улыбнувшись, сказал генерал. – Проходи, присаживайся.

Майор прошел, присел к столу и спросил:

– Разрешите узнать новости по операции «Призрак»?

Генерал кивнул, стал серьезно-озабоченным.

– Да, конечно. К сожалению, можно сказать определенно, враг в курсе нашей операции. Пока кто конкретно и каким образом узнали об операции, нам не ясно. Конкретные новости следующие – появился первый труп, это начальник отдела транспорта Госбанка Соколов. Сначала он пропал, а на второй день нашли его труп. Далее, пропал любовник жены Сапеги, некий артист балета по фамилии Забавный.

– Сапега в командировке, больной, а жена с любовником, – возмущенно вымолвил Истомин.

– Увы. Кстати, как он там?

– Врач сказал, что положение банкира неважное, возможно обострение и осложнение пневмонии. Все-таки Сапеге уже под шестьдесят.

– Да, – выдавил генерал, – бывает. Ты, Николай Максимович, посматривай за молодым парнем, хранителем ценностей Сергеевым. Наши жестокие враги ни с кем церемониться не будут…

В это время подал сигнал дежурный по Управлению.

– Товарищ комиссар, из милиции поступила информация, что в заброшенном доме в центре города найден труп. По описанию и ориентировке это артист Забавный.

– Спасибо, я понял, – ответил комиссар, взглянул на полковника. – Сергей Михайлович, надо организовать опознание артиста. Пусть лейтенант Седых найдет любовницу Забавного, жену Сапеги, и проедет с ней на опознание. Пусть также узнает по возможности все детали на месте. Да, и надо опросить всех знакомых этого артиста Забавного. Может, удастся что получить ценное для нас.

– Есть, – изрек Селезнев. – Товарищ генерал, у нас катастрофически не хватает людей. Может пока снять наблюдение с квартиры Сапеги? Пусть за ней понаблюдают соседи-пенсионеры.

– Снимайте.

– Какие будут указания мне? – спросил Истомин.

Генерал взглянул на майора и тихо вымолвил:

– Вы хорошо поработали на Урале, идите отдыхать, Николай Максимович. А завтра, с утра пораньше, ко мне…

* * *

Комендантом оказалась горбоносая полная женщина в пределах 60 лет. Зевая, она взяла направление в общежитие, мельком взглянула, хмыкнула и подозрительно осмотрела Сергеева. Ничего не говоря, повела его по длинному полутемному коридору.

– Тебе, как графу, отдельную комнату приказали выделить, – проворчала женщина.

Ермолай решил не комментировать выпад женщины.

Вскоре она остановилась возле обшарпанной двери с табличкой «22». Ключом открыла замок в двери и толкнула ее ногой. Комендант, шаря рукой по стене, нащупала выключатель и включила его. Открывшееся за дверью помещение озарилось светом висевшей под потолком одинокой лампочки. Женщина, следом Сергеев, вошли в комнату размером примерно 3 на 4 метра. Возле окна с синей занавеской стоял стол и два стула, у одной стены – узкая кровать, у другой – платяной шкаф.

– Владей, – изрекла комендант, положила ключ на стол, громко чихнула, проскрипела:

– Туалет и душ в конце коридора. Смотри, соблюдай там чистоту, – и вышла из комнаты.

«Неприятная женщина эта коменда», – подумал Ермолай.

Осмотрел явно не первой свежести унылое жилище с ядовито-зелеными стенами.

«Жить, конечно, можно…», – прикинул невесело.

Голова трещала, глаза слипались, раненая нога что-то ныла. Он сразу завалился спать…

* * *

Пермь, военный госпиталь

Проснувшись, Сапега почувствовал себя гораздо лучше. Он даже осторожно, дабы не разбудить дремавшую за столом медсестру, попытался встать. Но… это у него не получилось, организм был еще определенно слаб. Стало трудно дышать, запершило в горле, он разразился пронзительным кашлем…

«Надо позвонить в Москву, узнать, как дела», – решил, прокашлявшись, и позвал медсестру.

– Принесите мне телефонный аппарат, – приказал тоном, не терпящим возражения…

Первый звонок Сапега решил сделать домой. Лиза долго не отвечала. Но вот послышался ее настороженный голосок.

– Здравствуй, Лизок. Миленькая и мягонькая моя! Как ты там поживаешь одна?

– Как мне плохо, Васенька! – раздались всхлипывания. – Плохо! Очень плохо! Как мне плохо! Только ты не верь никому, кто скажет плохое слово обо мне.

– Что, что случилось? Ты не заболела?

Очевидно от волнения, он закашлялся.

– И заболела я, Васенька, и вообще все плохо. Когда ты приедешь, Васенька?

– Точно сказать не могу, дела важные. Ты давай держись, Лизок…

Взволнованный Сапега быстро набрал номер председателя Госбанка. Услышав голос Булганина, изрек:

– Здравствуй, Николай Александрович. Как дела? – снова закашлял.

– Здравствуй, Василий Васильевич. У нас все идет нормально. Как сам?

– Ничего. Слушай, ты не знаешь, что там с моей Лизонькой случилось?

– Нет.

На две-три секунды повисла пауза.

– М-да. Николай Александрович, забери ты меня отсюда, очень тебя прошу… – снова закашлялся, надрывно закашлялся.

– Не могу я приказывать врачам, пойми, Василий Васильевич. Да и нездоров ты, судя по всему.

– Здоров-здоров. Ну, пожалуйста. Попроси кого, ну этого э… полковника Норейко, э… из НКВД.

– Врачам никто не может приказать. Пойми, тебе прописан постельный режим, тебя нельзя перевозить…

Сапега бросил трубку.

– Ну почему у меня так все плохо!? – воскликнул и закашлялся, надрывно закашлялся…

* * *

– Ну, ты и горазд поспать, брат!

Ермолай проснулся, открыл глаза и увидел в комнате улыбающегося Истомина.

– Я уже успел у начальства ценнейшие указания получить и до тебя вот добраться, – весело шумел майор.

– Я с вечера получал указания, – вяло изрек Ермолай.

– Девятый час, у нас дел невпроворот, – продолжал весело майор. – Давай вставай, умывайся, и мы через 10 минут отчаливаем.

– Куда? – поднимаясь и зевая, спросил Ермолай.

– Как куда? В хранилище!

– Их два в Москве.

– Идем в первое.

– Лично я иду во второе.

– Объясни. Ведь золото и платина находятся в первом. И разве не с него начнется вывоз?

– Первое находится в старой центральной части города, к нему нет подъездных железнодорожных путей. Второе хранилище находится на окраине города, и к нему есть пути. Булганин решил, что мы сначала вывезем серебро из второго хранилища и тем самым освободим место для подвоза золота из первого хранилища.

– А!..

Ермолай вернулся, умывшись, минут через пять.

– Осмотрел я, брат, твое жилье, – вымолвил Истомин, озирая комнату. – И решил, здесь нормально жить нельзя. Вечером поедем ко мне, у меня будешь жить.

– Неудобно мне…

– Брось сантименты свои, – строго отрезал майор. – Считай, что это нужно в интересах нашего общего дела. Вот сделаем его, хорошо сделаем, тогда… – запнулся, – живи, как знаешь…

* * *

Москва, парковая зона в саду «Эрмитаж»

На лавочке в тенистой аллее непринужденно расположились двое мужчин. Один уже в возрасте, определенно за 70 лет, полный, в очках и кепке. Второй средних лет, стройный, с гладко зачесанными назад темными волосами. Они ведут неспешный, тихий разговор.

– …Вы можете уточнить, где находится и чем занимается в данный момент сотрудник Госбанка Сергеев Ермолай? – спрашивает более молодой мужчина.

– У меня остались знакомые в кадровой службе Госбанка, – медленно отвечает мужчина в кепке, – они помогут найти этого типа. Э… но потребуется некоторое время. Также, – улыбается, – потребуются и деньги для стимуляции процесса.

– Само собой, мне эта информация нужна как можно скорее. Скажите, в Москве есть хранилище, где хранится золотой запас России?

– Когда я работал в системе Госбанка, оно было.

– Значит, есть и сейчас. Вы можете уточнить его адрес?

– Да, но опять за деньги.

– Само собой, – усмехается мужчина с гладко зачесанными назад темными волосами.

– Вы, наверное, думаете, – изрекает тучный мужчина, – зачем старику деньги? Я отвечу, что именно старику и нужны деньги, на лекарства, на хорошее питание, на уход. Это молодой человек может прожить практически и без денег, без хорошей пищи, без теплой квартиры, без лекарства. А если к доброй женщине подкатит, – усмехнулся, – то вообще молодому – как сыр в масле можно будет жить.

– Я не вправе давать вам оценки.

– Что верно, то верно.

– Вернемся к нашей бренной жизни. Вы можете найти в хранилище человека, который мог бы сообщить об отправке из хранилища состава с драгоценными металлами?

Мужчина в кепке раздумывает. Очевидно от напряжения, слегка сопит и покачивается.

– Думаю, это мне не под силу.

Мужчина с гладко зачесанными назад темными волосами улыбается и спрашивает:

– Разве за деньги нельзя купить человека?

– В хранилище работают проверенные люди. К тому же, они находятся под постоянным контролем органов. Идет война, кто захочет рисковать жизнью? А деньги в условиях войны решают далеко не все.

Мужчина с гладко зачесанными назад темными волосами какое-то время напряженно раздумывает.

– Пожалуй, – соглашается. – Вы можете узнать, где на Урале находится хранилище Госбанка?

– Насколько мне известно, ранее их там не было.

– Сейчас они есть. Так можете?

Полный мужчина в кепке испуганно завертел головой.

Тихо выдавил:

– Исключено, это государственная тайна!

– Разве нельзя просто спросить у ваших старых знакомых?

– Да только за один этот вопрос можно попасть в лагерь лет на 25!

При расставании мужчина с гладко зачесанными назад темными волосами поставил несколько задач пожилому коллеге. Тот воспринял их без энтузиазма…

Глава 6

Москва, конспиративная квартира германского дипломатического ведомства…

Оскар получил шифровку с требованием активизации деятельности по противодействию перевозки русскими своего золотого запаса (операция «Argentum»).

«Они там, в Берлине, совсем ошалели от побед на фронтах… – выругался разведчик. – Русские на своей территории проводят секретную важнейшую государственную операцию. Где я достану детали этой операции? Какое может быть противодействие?.. Амбициозный Риббентроп хочет выслужиться перед фюрером!..».

Немного успокоившись и понимая, что Риббентроп не отступит от своего решения, он стал раздувать о полученном задании.

«Можно, конечно, поставить задачу агенту Полю, находящемуся в Свердловске, – прикидывал. – Но если он развернет бурную деятельность, то непременно окажется в поле зрения русских спецслужб… А Поль, судя по его досье, предоставлял много ценной информации по Уральскому региону. Есть ли смысл ставить ценного агента под возможный удар ради сомнительной операции?..».

Оскар решил подстраховаться. Он отправил шифровку в центр за разрешением использовать Поля.

На удивление резидента, положительный ответ пришел удивительно быстро…

* * *

На машине Истомина, Сергеев вместе с майором отправились на западную окраину Москвы, где располагалось хранилище № 2 Госбанка. Какое-то безликое, высокое странное здание без окон производило неприятное впечатление.

На проходной хранилища суровый, уже в возрасте лейтенант милиции долго рассматривал документы Истомина и Сергеева. Затем принялся куда-то звонить.

– Он что, не доверяет нашим документам? – тихо спросил Ермолай.

– Дело не в этом, – пояснил Истомин. – Просто хранилище – объект особой государственной важности. Нас с тобой охрана не знает, вот и подстраховывается.

И только после нескольких переговоров по телефону, лейтенант строго спросил:

– А вы куда конкретно, товарищи?

– К начальнику хранилища, – ответил Истомин.

– Ну, проходите в соседнее здание…

Начальник хранилища Кондратьев Ефим Ефимович, маленький, худенький мужчина пенсионного возраста в очках и с куцей бородкой, встретил гостей настороженно. Он сразу попросил документы. Внимательно изучив их, улыбнулся, тихо изрек:

– Мне звонил и говорил о вас товарищ Булганин. Он кстати скоро будет, – и пригласил гостей присесть.

– Мы бы хотели осмотреть кладовые с серебром, посмотреть, как идет его подготовка к отправке, – вымолвил Сергеев.

– Вот приедет товарищ Булганин, и все вместе пойдем, – протяжно ответил Кондратьев и по телефону заказал чай.

– Ефим Ефимович, когда прибудет первый состав под серебро? – спросил Истомин.

– Я каждый день звоню в Ковров на вагоностроительный завод, – ответил Кондратьев, – обещают завтра. Должен подойти состав из 15 вагонов со съемной крышей и плацкартный вагон для охраны и сопровождения груза.

Истомин и Сергеев переглянулись. В это время секретарь принесла чай и печенье. Мужчины приступили к чаепитию.

Буквально через пару минут в кабинет вошли Булганин и Норейко.

– Привет честной компании, – весело бросил Норейко, крепко пожал руку присутствующим мужчинам, шумно выдохнул. – Фу! Забот, хлопот навалилось! Еле успел!

Поздоровался со всеми и Булганин.

– Николай Александрович, – вымолвил Истомин, – как я понял, в первом эшелоне будет 15 товарных вагонов со съемной крышей и плацкартный вагон для охраны.

– Совершенно верно, мы его ждем буквально завтра. Кстати, весь состав будет покрыт специальной маскировочной сетью.

– Плацкартный пассажирский вагон будет и цветом, и формой сильно выделяться на фоне коричневых товарных вагонов, – продолжал Истомин. – Лазутчики врага сразу определят, что везут серьезный груз и что его охраняют. Предлагаю: пассажирский вагон надо заменить на обычный – товарный, а внутри него сделать кубрики для людей.

– И не нужно никакой специальной маскировочной сети, – добавил Сергеев. – Ибо это будет привлекать внимание. Вагоны по внешнему виду должны быть самыми обычными.

Булганин взглянул на Норейко. Полковник неспешно и согласно кивнул.

– Хорошо, – изрек Булганин, – я сейчас буду звонить на завод в Ковров, дам указания.

– И еще, – строго продолжил Истомин, – в дополнение к словам Сергеева. Новые товарные вагоны тоже будут бросаться в глаза. Пусть на заводе с внешней стороны вагоны немного состарят. Ну, где-то краской измажут, где-то поцарапают.

– Вроде мы будем передвигаться по своей территории, – тихо изрек Кондратьев. – Зачем эта маскировка?

– Но враг не дремлет, – строго бросил Норейко. – Он тысячами забрасывает в наш тыл разного рода диверсантов и агентов. И они вполне могут устроить теракт.

– Пожалуй, вы правы, товарищ Истомин, – согласился Булганин. – Ефим Ефимович, веди пока товарищей на железнодорожную погрузочную площадку. Я позвоню в Ковров, переговорю с заводчанами, и вас мигом догоню, товарищи…

* * *

Москва, штаб-квартира Главного разведывательного управления Генштаба Красной армии, кабинет начальника

В кабинет вошел улыбающийся полковник Селезнев и сразу весело вымолвил:

– Товарищ генерал, по операции «Призрак» нам благоволит птица-удача.

Хозяин кабинета оторвался от документов, лежащих на столе. Взглянул на подчиненного и бросил:

– Проходи, Сергей Михайлович, и рассказывай. Полковник прошел к рабочему столу генерала, сел на стул.

– Я просматривал материалы нашего отдела наружного наблюдения. Вы знаете, что они отслеживают дипломатов, известных нам иностранных резидентов и агентов. Так вот, в начале июня, артист балета Забавный был замечен в ресторане ипподрома с Джулианом Карриганом, бывшим вторым секретарем Британского посольства и шефом английской разведки в России. Эта информация также подтверждалась информатором из ресторана.

– Помню-помню, Карриган был бесславно зарезан в Вологде вместе с проституткой, – изрек генерал. – А более поздних данных наблюдения нет по артисту?

– Увы, с началом войны два информатора из того ресторана были призваны в армию. Сейчас там нети никакой нашей «наружки».

– Плохо, но я договорюсь, и «наружка» там будет. Вместо Карригана у англичан сейчас Пол Гор.

– Совершенно верно, товарищ генерал. Я все просмотрел по этому Гору, но о его связи с Забавным у нас нет данных. И вообще, в отличие от Карригана, ведет себя Гор очень выдержанно.

– Получается, что птица-удача пролетела где-то рядом.

– Я уверен, товарищ генерал, птица-удача села именно в наши руки.

Комиссар усмехнулся.

– Посмотрим-посмотрим…

* * *

Члены группы вышли из административного здания хранилища и прошли на железнодорожную погрузочно-разгрузочную площадку. Она производила серьезное впечатление: платформа длиной примерно 200 метров, над которой находилась защитная маскировочная сетка, две передвижные лебедки, десятка два тележек для перевозки металла.

В это время завыла сирена, предупреждая горожан о налете фашистской авиации. Но никто из присутствующих мужчин не проявил обеспокоенности…

– Ефим Ефимович, сколько будет задействовано людей при погрузке состава? – спросил Истомин.

– Будет задействовано оптимально-минимальное количество людей. Всего четыре группы. Одна группа – из ящиков с металлами будет формировать стеллажи, вторая – будет загружать стеллажи на тележки, третья – перевозить тележки до железнодорожных путей, и четвертая – перегружать стеллажи в вагоны. Итого 15 человек – все наши проверенные люди. Подобрано две смены, работы будут вестись непрерывно и безостановочно, пока не будет полностью загружен состав.

«Молодцы, – довольно подумал Ермолай, – вроде все спланировали и предусмотрели».

– Сколько времени потребуется для загрузки состава из 15-ти вагонов? – спросил Норейко.

– По нашей инструкции, примерно 40 часов. Но с учетом применения малой механизации, конкретно – лебедок, четко отлаженной работе всех звеньев, время должно сократиться до 25–30 часов.

– Я бы хотел взглянуть на схему размещения стеллажей в вагоне, – вымолвил Сергеев.

– Пожалуйста, – ответил Кондратьев, достал из папки лист бумаги и передал Сергееву…

* * *

Москва, Метростроевская улица

Лиза Жохина уже поняла, что беспечной и веселой жизни у нее с «пересушенным сухарем» (так за глаза она звала своего сожителя Сапегу) не получится. Поэтому, заведя любовную интрижку с артистом Забавным, Лиза стала обдумывать варианты ухода от своего благодетеля. Понятно, что просто так, без материальной компенсации, уходить от банкира не имело смысла. Лиза разузнала, где в квартире лежат деньги Сапеги, а также ювелирные ценности бывшей, ныне покойной, его жены.

В военных условиях в Москве развелось много всяких барыг и перекупщиков, скупающих вещи и ценности у выезжающих из города людей. После того, как Лиза решила, что Забавный – не ее мужчина (это случилось после визита в квартиру генерала Голикова, последующего допроса и, особенно, после опознания тела Забавного), она решила действовать. Для начала стала потихоньку распродавать ценности и некоторые вещи из квартиры Сапеги. Затем художественные холсты, пару икон и отдельную негромоздкую мебель…

* * *

…Вскоре к группе присоединился Булганин и все направились в серое, безликое массивное помещение хранилища. Начальник хранилища Кондратьев, постоянно поправляя очки, давал комментарии по пути следования группы. Как в целом по хранилищу, так и по отдельным пересекаемым помещениям.

– …хранилище было построено пять лет назад по специальному отечественному проекту. Конечно, был учтен и зарубежный опыт…

– …уникальная толщина внешних стен… несколько рубежей охраны… особая сигнализация…

Многое из того, о чем рассказывал начальник хранилища, Ермолай знал. Но он, как и все присутствующие, внимательно слушал.

– …всего в нашем хранилище десять кладовых, где собственно непосредственно и хранится драгоценный металл. В настоящее время они все полностью заполнены слитками с серебром…

– Золото и платина находятся в другом хранилище? – спросил Истомин.

– Совершенно верно. По нашей банковской нумерации в хранилище № 1, наше хранилище имеет номер два.

– По мере того, как мы будем освобождать кладовые и вывозить серебро на Урал, мы будем доставлять на освободившееся место золото и платину. Возить из хранилища № 1 золото и платину мы будем только ночью на крытых грузовиках…

* * *

Москва, посольство Великобритании в СССР, кабинет второго секретаря…

Время шло, а личный счет Гора не пополнялся. Обещанные шведом Карлом Бергом средства за переданного агента Балеро – не поступали. И это в военных условиях?!

Гор знал Берга примерно лет десять. И ранее швед отличался прямо-таки немецкой пунктуальностью. А сейчас?!? Гор нервничал. Неужели швед его элементарно нагло обманул?..

* * *

Ресторан московского ипподрома

Пол Гор назначил встречу Карлу Бергу в условленном месте. Как обычно, занял столик у окна, заказал кофе и воду.

Назначенное время наступило, а швед задерживался.

«Может, что-то с ним случилось? – нервно раздумывал Пол, глотая из бокала воду. – Может, зря я его пригласил? И вообще…».

– Приветствую уважаемого коллегу, – раздался знакомый мужской голос.

Улыбающийся швед предстал как всегда безукоризненно одетым.

– Прошу извинить за небольшую задержку, – вымолвил швед. – По дороге меня дважды останавливали патрули и проверяли документы.

Пол успокоился, улыбнулся и ответил:

– Присаживайтесь. Не стоит извиняться, Карл, я понимаю, – военное положение…

Встреча продолжалась примерно час и закончилась определенно на обоюдно-мажорной ноте…