Текст книги "Книжный червь. Повесть"

– Понимаю!

– Ты точно не хочешь выпить?

– Нет, спасибо!

– А я выпью! Скажи, что есть по-твоему счастье? В чем оно заключается?

– В любви!

– В любви к чему? К работе? К деньгам? К вещам? К жене и детям? К чему?

– К ближнему!

– И только? А как же то, за что я каждый день встаю с кровати, ради чего я иду горбатить спину? На мой взгляд, деньги, связи и власть – вот есть истинная любовь современного человека! Без денег я ничего не могу, я никому не нужен! И, как все это ни печально, ближнему своему – тоже. Прости, я еще немного выпью.

– У вас, Евгений Федорович, не те ценности, по крайней мере, ваши жизненные ценности кардинально отличаются от тех, которые я привык считать своими. Я не буду спорить, может быть, мои ценности давно уже устарели. Но в юности я увлекался Достоевским, и вот, Федор Михайлович утверждал, что духовно-нравственные ценности гораздо важнее, чем навязанные нам – бытовые. В то время основы христианского мировидения и нравственного развития личности закладывались в традиции семейного воспитания. Сама семья имела статус малой церкви, понимаете, что я имею в виду? Они прививали любовь к Богу и ближнему. А что мы видим сейчас? Какие сейчас у нас и наших близких интересы? Духовно-нравственные? Нет! Все больше материальные… А чему сегодня учат подрастающее поколение?

– Чему?

– Любить себя и плевать на всех… И это считается нормой.

– Вот как ты завернул. Ответь тогда мне на такой вопрос. Предположим, я инвалид, у меня нет руки! Что мне поможет себя прокормить: молитва или деньги?

– В доме, где я рос, в соседнем подъезде жила женщина, она не имела обеих рук, и ей совершенно никто не помогал. Но она начинала свой день с молитвы, о чем она молилась, я не знаю. Хорошо только помню то, как ей соседки говорили: «Молишься ты, Маруся, Богу своему, а ведь он тебя сделал калекой. И молиться такому Богу не стоит». И знаете, что она им отвечала?

– Что?

– «Господь сделал калекой того, кто не может перейти через свою гордыню и произнести слов молитвы». В то время мало кто верил в Бога, и моя семья не была тому исключением, родители были партийными работниками, а партийным, как вы знаете, не позволено было веровать в Божью благодать. Я тоже тогда ничего в этом не понимал, понимать начал только тогда, когда влюбился в вашу дочь и в госпитале, после ранения, нашел Псалтирь. Но ответы тети Маши помню как сейчас. Просила тетя Маша у Господа детей, и дал Он ей детей. О, если бы вы только видели, как она их растила! Она готовила, шила и стирала ногами, она так приспособилась это делать, что многие и руками не в состоянии за ней были поспеть. А жила она за чертой бедности, платить, как вы сказали, за помощь она не могла. Просила помощи у Бога, и он ей помогал. Только одно ее коробило – это то, что не может она во время молитвы совершить крестное знамение! А вы говорите – деньги.

– Выросли детишки ее?

– Выросли. Сейчас она нянчит уже внуков, а дети ее буквально боготворят!

– Скажи, Платон, за что тебя осудили?

– За клевету!

– И ты простил?

– Простил! Вы же, Евгений Федорович, читали мою статью, я там четко отобразил ход своих мыслей.

– Как ты можешь говорить о любви, если ты бросил семью? – высказал отец и залпом проглотил очередную рюмку коньяка.

– Да будет вам известно, Евгений Федорович, моя жена сама расторгла со мною брак, пока я пребывал в местах заключения! А что касается дочери, то Милана в скором времени поживет с нами.

Как только заснул малыш, женщины пришли на кухню.

– Еле уложили Максима, никак не хотел засыпать, да и вы еще очень громко общаетесь, – произнесла Александра, налив себе чая.

– Твой возлюбленный меня тут жизни учит. Меня, человека, который пожил и повидал как минимум в два раза больше него, – выкрикнул отец, выпив очередную рюмку коньяка и положив голову на стол.

– Женя, ты зачем так напился? Извини его, Платон, он сам не соображает уже, чего говорит, – виноватым голосом произнесла Вера Дмитриевна.

– Кто не соображает? Я? Гоните отсюда в шею этого умника, он не имеет за душою и ломаного гроша, а распинается так, будто бы он пуп земли! Пошел вон из моего дома. А ты, Сашка, набитая опилками дура! Поменяла уважаемого человека на этого кретина.

– Спасибо вам, Вера Дмитриевна! Не смею больше оставаться в вашем доме! Саша, ты со мной?

– Да, дорогой, сейчас только Максика соберу.

К восьми часам вечера, как и обещали, пришли друзья. Петр принес шампанское, коньяк и конфеты, а Семен, который прибыл сразу после Петра, принес водку.

– Где сядем? На кухне или в комнате? – спросил Зенин.

– На кухне как-то сподручнее, – ответил Багрицкий.

Петр наполнил дамам бокалы шампанским, а мужчинам налил коньяк. Девушки накрыли на стол и приготовились пить за виновника торжества.

– Дорогой друг, – начал Петр, – я от всего сердца поздравляю тебя с тем, что ты нашел себя! Последний год тебе преподнес серьезные испытания, но, несмотря на все это, ты остался человеком, человеком с большой буквы «Ч»! Сегодня каждый из нас имел честь прочесть твою статью в газете! Не знаю, как других, а меня одолело чувство гордости, гордости за своего друга! Браво! Эта статья дошла до глубины моей души! Спасибо тебе за нее!

Через час, как это обычно и бывает, все присутствующие разбились на маленькие группы и начали обсуждать, что их больше всего беспокоит. Зенин с Багрицким упорно обсуждали судьбу автомобиля Платона. Саша с Ирой говорили о Максиме, а Семен сидел и, задумавшись, смотрел в окно, за окном был конец июля, время знойных летних вечеров, которое не могло не радовать глаз Сени. В июле солнце встает около четырех часов утра, а садится в районе десяти вечера. Июль – это такой месяц, когда вся природа наполнена теплом и светом. Солнечный свет проникает даже в хорошо запрятанные уголки квартиры. С раннего утра и до позднего вечера за окнами москвичей гудят газонокосилки, там дворники косят траву. Вот за работой дворника и наблюдал в данный момент Семен. А Петр в беседе с Платоном настаивал на своем:

– Нет, нужно во что бы то ни стало забрать твою машину!

– Пойми, Петь, я был на стоянке, и мне озвучили сумму, которую я должен за нее внести, и поверь мне на слово, дешевле будет купить другой автомобиль.

– Хорошо то, что ты кредит за нее выплатил! Сеня, а ты что голову повесил? Где водка твоя?

– В холодильнике, ты же теплую не пьешь!

– Так наливай!

– Мальчики, – выкрикнула Ира, – я хочу выпить за то, чтобы моя лучшая подруга вышла замуж!

– Ребят, а действительно, вы расписываться-то думаете? – поинтересовался Семен.

– После сегодняшнего знакомства с папой у Платона наверняка отпало желание. Да, любимый?

– Интересное вышло знакомство? – спросил Петр.

– Да ничего страшного не произошло, человек просто немного перепил. А что касается свадьбы, то свадьба обязательно будет, – ответил Платон.

Глава семнадцатая

С понедельника Платон начал готовить новую статью, статья должна была быть сдана к обеду четверга. К десяти часам он ее закончил и принес на подпись к редактору, тот бегло прочел текст и высказал свое мнение:

– Я в вас, молодой человек, ничуть не ошибся. Эта статья ничем не уступает прежней. И тему вы подняли наболевшую, эта тема сегодня волнует многих.

В пятницу утром вышла новая статья Платона: «Нет ничего на свете хуже, чем наблюдать в голове близкого тебе человека кашу. И видеть, как с улыбкой на лице он тебе наносит удар. Можно это все назвать не иначе как предательство. Именно о предательстве я хотел бы с вами сегодня поговорить! Предательство имеет моральную деградацию личности и непосредственно меркантильный интерес. Предатель может прожить с тобой под одной крышей долгие годы, а потом внезапно нанести удар и отречься от тебя как ни в чем не бывало. Им могут управлять чувство страха, чувство мести, чувство зависти. Страх может возникнуть оттого, что близкий человек не может обеспечить должным образом семью, подразумевая под этими словами приобретение очередной куртки или седьмых по счету штанов! Он поставил себе цель достичь обновки и идет к своей цели, невзирая ни на что. Его мало интересует смысл этой цели. Предателя интересует успех, победа! А если партнер не может привести его к этой надуманной цели, предатель готов отказаться от неудачника и начать поиски нового, успешного во всех отношениях партнера, который в состоянии привести его к этой цели. Чувство мести может также быть надумано и применено как инструмент расправы, пусть жалкой, пусть низкой, но расправы! В данном случае как обретения победы. Чувство зависти – это то чувство патологического сравнения себя с другими. Человек, не умеющий контролировать это чувство, легко может привести себя в плен, из которого сложно освободиться, но легко встать на опасный путь предательства и лжи, дабы достичь лучшей жизни. Древнейшее по своим меркам описание факта предательства обнаруживается в Библии. Библейская легенда утверждает, что за предательство Иисуса первосвященники обещали заплатить Иуде тридцать сребреников: „Тогда один из двенадцати, называемый Иуда Искариот, пошел к первосвященникам и сказал: что вы дадите мне и я вам предам Его? Они предложили ему тридцать сребреников; и с того времени он искал удобного случая предать Его“. Мф 26:14—16».

После выхода свежего номера газеты у Платона вновь взорвался телефон. Ему снова звонили друзья, поздравляли с очередным выходом статьи, но неожиданно для самого Платона позвонила Света:

– Здравствуй, Платон, сегодня в газете случайно наткнулась на статью автора под именем Платон. Скажи, это твоя статья?

– Да, я с недавних пор работаю в газете.

– Я узнала твой почерк. Я за прожитые совместно годы научилась отличать твои мысли от других философов и мыслителей. Да и чего там греха таить, я даже поняла, что ты хотел этим сказать! Но я не об этом. Я привезла Милану, когда она узнала, что ты хочешь с ней пожить на даче, прыгала от счастья до потолка! Поговори с ней, она вырывает у меня трубку!

– Алло, папочка, я так по тебе соскучилась! Когда мы едем с тобой на дачу?

– Привет, доченька! Можем сегодня и рвануть! Я без тебя не уезжаю, но теперь, когда ты вернулась в Москву, мы можем ехать.

– Заедешь за мной тогда вечером?

– Конечно, милая!

***

Через пару дней после того, как Вячеслав Сергеевич встретился со Светланой, он разработал операцию по задержанию автоугонщиков, орудующих в их районе, и сегодня докладывал об этой операции руководству:

– Товарищ генерал, по всем данным, мы вышли на группу угонщиков, орудующих в нашем районе долгое время.

– По-вашему, майор, с крючка теперь они нашего не смогут соскочить?

– Никак нет. Мною разработан четкий план действий по задержанию группы рецидивистов. Но, как вы понимаете, для операции потребуются люди.

– И что вы от меня хотите? Чтоб я дал вам людей?

– Мне потребуются люди для наружного наблюдения и, само собой, для задержания преступников.

– Хорошо! Людей вы получите! Сколько вам потребуется времени для проведения операции?

– Я думаю, не меньше недели. Мы должны плотно присесть к ним на хвост и взять их так, чтоб ни одна собака больше не сорвалась. Простите, товарищ генерал.

– Ничего, вы правы, на этот раз мы не должны им дать сорваться. Дерзайте, майор! Вы лично несете ответственность за проведение операции, через неделю я жду от вас результата.

– Тут вот какое дело. Товарищ генерал, я точно знаю, какую модель они ищут. Это «опель» черного цвета с тонированными стеклами, литыми дисками и на низкопрофильной резине. Я обратил внимание, что на заднем дворе управления стоит именно то, что нужно.

– Майор, это личный автомобиль полковника Волкова.

– То есть использовать его в качестве приманки не выйдет?

– Думаю, это исключено. Хотя подождите!

Генерал снял трубку и попросил секретаря соединить его с полковником. Через минуту на рабочем столе генерала зазвонил один из восьми телефонов. Генерал неспешно снял трубку:

– Слушаю! Александр Александрович, вы на работе? Я мог бы вас попросить подняться ко мне?

Генерал повесил трубку и обратился к майору:

– Волков сейчас поднимется, но я не думаю, что мы с вами сможем уговорить его отдать личный автомобиль для спецоперации.

Не успел генерал закончить, как в дверь постучали и отчетливо спросили:

– Разрешите, товарищ генерал?

– Прошу вас, Александр Александрович! Проходите, присаживайтесь! Я вас вызвал вот по какому делу. На заднем дворе ваша «астра» стоит?

– Да, моя!

– Понимаете, в чем дело. В нашем районе давно уже орудует банда автоугонщиков, которую мы никак не можем задержать. И вот майору удалось выйти на их след. Дальше он вам все расскажет сам.

– Товарищ полковник, – начал Вячеслав Сергеевич, – понимаете, какое дело! По моим данным, преступники ищут точно такой же автомобиль, как ваш.

– И что вы от меня хотите? Чтоб я вам для вашей операции отдал свой автомобиль?

– Совершенно верно! С вашим автомобилем ничего не случится! В задержании будут участвовать профессионалы своего дела!

– Нет-нет.

– Саша, а если под мою ответственность? – продолжил генерал.

– Под вашу, Виктор Петрович, дам, – ответил полковник и, достав из правого кармана брюк ключи, положил на стол генерала.

Как только полковник ушел, генерал посоветовал майору не проворонить машину.

***

Утром Платона разбудило солнце, которое светило ему прямо в лицо. Открыв глаза и сладко потянувшись, он понял, что все давно встали, спит только он один. Зенин поднялся с кровати и подошел к окну, из которого доносился смех:

– Тетя Саша, я же говорю вам, что вы не так держите лопату!

– Милана, во-первых, мы с тобой перешли на «ты», а во-вторых, откуда тебе известно, как правильно держат лопату?

– Вы разве не знаете?

– Не «вы», а «ты».

– Точно. Ты разве не знаешь, что я только вернулась из деревни? У меня в Смоленщине бабушка живет, вот она меня всему и обучает!

– То-то я и смотрю, что ты в этом деле профи!

– Девчонки, вы чем там занимаетесь? – поинтересовался Платон Геннадьевич.

– Мы с твоей дочкой пытаемся окопать смородину!

– И как – успешно?

– У Миланы выходит, а у меня нет. Лопату, оказалось, не так держу, нужно в середине черенка держать, а я снизу беру!

– Саша, ты лучше с ней в этом деле не спорь! У Миланы большая практика.

– Она мне уже раскрыла секрет своего успеха! Мы разбудили тебя своими криками?

– Нет, меня разбудили солнечные лучи! Который час?

– Без четверти десять! Умывайся и иди завтракать!

– А что у нас на завтрак?

– Геркулес и сырники!

– Геркулес?

– Ты не любишь геркулес?

– Я очень люблю геркулес! Овсянка, сэр! А вы сами кушали?

– Нет, мы ждем тебя!

– Тогда пойдемте!

За завтраком Саша поведала, что они собрались сходить на пляж, и поинтересовалась у Платона, не желает он им составить компанию:

– Платон, мне Милана пообещала показать, где находится пляж, ты не желаешь с нами сходить искупаться? А то день обещает быть сегодня жарким.

– Нет, дорогая, идите без меня, только не обгорите! А я хотел бы закончить роман!

– К чему такая спешка? Не закончишь на этих выходных, закончишь на следующих!

– Нет, на следующих выходных к нам приедут гости, будем жарить шашлык…

– Ура, шашлык! – выкрикнула от радости Милана.

– А роман я все же планирую закончить до понедельника. Мне Олег Михалыч обещал посодействовать с публикацией.

– Тогда мы тебе мешать не станем. Милан, доедай, берем Максима и идем на пляж.

На пляже Милана поинтересовалась у Александры, откуда та знает ее отца:

– Тетя Саша, где вы познакомились с моим папой?

– Твоего папу впервые я увидела на войне.

– На какой еще войне? Мой папа ни на какой войне не был!

– Ты ошибаешься, твой папа воевал и был при наступлении тяжело ранен! В этот момент я его и встретила.

– Я никогда не слышала об этом! Куда он был ранен?

– Он получил ранение в бок. И к тому моменту, когда я смогла к нему подползти, до него добраться было тяжело, так как периметр, на котором он находился, простреливался с нескольких огневых позиций… Так вот, когда мне все же удалось до него добраться, я поняла, что он потерял много крови и может с минуты на минуту умереть. Я оттащила его за угол ближайшего здания, сделала ему перевязку и доставила в санчасть.

– Что значит доставила?

– На себе!

– Ты на себе притащила папу в госпиталь?

– Да!

Милана посмотрела в добрые глаза Александры и, улыбнувшись, сделала вывод: «Вот это женщина!» Потом перевела свой взгляд на нежные руки тети Саши и продолжила:

– А мама мне всегда говорила, что настоящий мужчина – это тот мужчина, который способен носить свою возлюбленную на руках, а у вас, то есть у тебя, получается все наоборот.

– Понимаешь, настоящий мужчина – это тот мужчина, который способен на подвиг. Твой отец, между прочим, является самым настоящим мужчиной, так как свой подвиг он совершил в момент наступления. Он чуть не лишился жизни, разве это не подвиг? На мой взгляд, самый настоящий подвиг! Значит, твой отец самый настоящий мужчина, а я только сделала то, что должна была сделать, – это доставить раненого солдата в госпиталь.

– А настоящая женщина?

– А настоящая женщина – это та женщина, которая способна ради своей любви пойти на многие жертвы!

– Получается, ты спасла папе жизнь?

– Возможно.

– Как давно это было?

– В январе двухтысячного года.

– А мама с папой познакомились летом две тысячи первого. Почему папа не женился тогда на тебе, а женился на моей маме?

– Мы потерялись через неделю после его ранения.

– Тетя Саша, ты все это время любила его?

– Как тебе сказать, наверное, мои чувства притупились, до тех самых пор, пока мы случайно не встретились вновь. Но я тебе не должна это рассказывать.

– Нет-нет, расскажи, я прекрасно понимаю, что с тобой ему будет намного лучше.

– Я смотрю, ты очень любишь отца!

– Да! Но последний год мама старалась мне говорить про папу только одни гадости, что он тюремщик, пустивший нас по миру. А то, что он настоящий герой, я слышу впервые!

Сам же Платон воспользовался отсутствием семьи и начал писать концовку своего произведения: «Вот и все, мой дорогой читатель! История книжного червя подошла к концу. Он обрел настоящую любовь! Испытал истинный момент счастья! Узнал много хороших людей! Понял, что такое настоящая дружба! Не обошлось, конечно, без предательства, лжи и страдания. Но на земле, наверное, нет такого человека, который в своей жизни ни разу не страдал и не был предан. И все же мой герой всегда уповал на милость Божью и не переставал верить в высшую справедливость! И справедливость не заставила себя долго ждать. Книжный червь вернулся домой, а тот, кто преступил закон, думаю, понесет заслуженное наказание. Вот и сегодня в это прекрасное солнечное утро, когда роман подходит к своему логическому завершению, мне хочется сказать спасибо! Спасибо за то, что светит солнце, спасибо за то, что идет дождь! Спасибо за утро, спасибо за ночь! Спасибо, что есть, о ком заботиться! Спасибо, что есть, кто заботится обо мне! И если мне сейчас суждено было бы встретить Бога, я бы не стал бы у него спрашивать: „За что?“ Я бы спросил: „Для чего?“ Да, впрочем, и ответ мне уже ни к чему!»

Александра, Максим и Милана пришли около шести часов вечера. Платон к этому моменту уже закончил роман и косил в саду траву.

– Па-а-а-па-а-а, – попыталась перекричать работающий триммер Милана.

– Вы вернулись? А я решил немного облагородить газон, – произнес с придыханием Платон.

– За наше отсутствие успел завершить роман? – поинтересовалась Александра Евгеньевна.

– Да, я закончил роман и решил навести порядок в саду! Вот, осталось немного докосить, и в сад можно будет поставить шезлонги и собрать бассейн.

– У нас есть бассейн? – удивленно спросила Саша.

– У нас много чего есть, и бассейн с шезлонгами не исключение! – ответил Платон.

– Ну, хорошо, облагораживай сад, а я уложу Максима и займусь ужином.

Как только Александра зашла в дверь, Милана задала отцу вопрос:

– Папочка, это правда, что ты воевал?

– Да, дочка, правда!

– И ты был ранен?

– Да, я был ранен…

– И если бы не тетя Саша, ты мог бы там умереть?

– В какой-то степени да!

– Почему в какой-то степени?

– Потому что если бы меня не спасла тетя Саша, меня мог спасти кто-нибудь другой. Хотя нет, ты права, я мог там погибнуть.

– Ты же ее после этого полюбил! Зачем тогда женился на другой?

– Это долгая история! А кто тебе про войну рассказал?

– Мне тетя Саша рассказала, как она тебя на себе под пулями волокла, как влюбилась в тебя, а ты пропал. Ладно, папуль, коси, а я пойду приму душ.

После ужина Платон установил в саду бассейн, поставил возле него несколько шезлонгов и предложил Александре совершить велосипедную прогулку:

– Александра Евгеньевна, вы не желаете составить мне компанию в велосипедной прогулке? Я покажу вам местные достопримечательности!

– Я с удовольствием, но как быть с Максимом?

– За Максимом присмотрит Милана, ты ей только оставь еды!

Пока Александра варила для Максима кашу, Платон приготовил транспорт, помыл запылившиеся за год велосипеды и смазал на них цепи.

Как только Саша была готова, они отправились на прогулку.

После изматывающей жары солнце подходило к горизонту, в траве трещали кузнечики, а легкий ветерок шевелил зеленые и еще по-своему сочные листья деревьев. Утомленные жарой летнего дня, на своих участках начали появляться соседи, а опускавшееся все ниже и ниже солнце начало поблескивать в золотом куполе храма соседней деревни и отражаться в озере, в котором давно уже никто не купался.

– Обрати внимание, Сашенька, на это чудесное озеро!

– Да какое же оно чудесное? Все заросшее камышом!

– Это сейчас оно так выглядит, а когда я был маленьким, мы с мамой только в нем и купались! И ты знаешь, здесь яблоку негде было упасть, все близлежащие дома ходили купаться только сюда, а сейчас озеро стало болотом. Ну, поедем дальше!

– А церковь? В эту церковь ты ходил в детстве?

– Нет. Мои родители, несмотря на то, что были крещеными, были атеистами.

– А мы Максима крестить будем?

– Обязательно, Сашенька, я же просил Петра, чтоб Максима окрестили на сороковой день после рождения, как в православии положено.

– Он мне ни о чем таком не говорил!

– Поехали до церкви, ошибки будем исправлять!

Подъехав к храму, влюбленные, оставив возле входа велосипеды, вошли внутрь. Красота местного храма с порога очаровала Александру, толщина церковных стен была около полуметра, входные двери более пяти метров, в них, правда, были вставлены уже современные двери. Иконостас весь светился от падающего на него через окно садившегося солнца. Тишина настолько ее оглушила, что она услышала, как в дальнем от нее углу трещали догорающие свечи.

– Вы что-то хотели? – спросила матушка.

– Мы хотели бы у вас поинтересоваться, сколько в вашем храме стоят крестины? – задал вопрос Платон.

– Определенной цены в нашем храме за эту услугу не существует – кто сколько даст! Вы кого хотите окрестить?

– Сына, – ответила Саша.

– Ему сколько годиков?

– Ему меньше года!

– Вы оба являетесь его родителями?

– Да!

– Крещеные?

Платон с Александрой перевели друг на друга взгляды и одновременно ответили: «Да!»

– Крестному отцу нужно будет прочесть молитву!

– И, насколько мне известно, мы должны приобрести, помимо крестика, белье для крестин? – поинтересовалась Саша.

– Белье на ваше усмотрение! Но у нас в основном приносят обычные пеленки!

– Спасибо вам за столь подробный ответ! – поблагодарила Саша.

– Мы сейчас могли бы поставить свечи? – поинтересовался Платон, глядя на время.

– Сегодня уже поздно, я ухожу, но вы можете их приобрести и положить на подсвечник, а утром ваши свечи обязательно зажгут.

– Спасибо! Мы так и сделаем, дайте нам пять свечей по тридцать рублей, – произнес Платон и протянул деньги.

Вышли из храма с небывалым облегчением. Саша храмы посещала крайне редко и даже не помнила, когда была в последний раз.

– Спасибо, Платон, тебе! Я давно не испытывала такого внутреннего умиротворения!

– Нет, Сашенька, благодарить нужно не меня, а Божью благодать. Это она тебя очистила от всех невзгод, поэтому тебе сейчас хорошо!

Как только вернулись домой, Платон решил позвонить Петру насчет крестин Максима, только вначале решил уточнить у Саши насчет крестной:

– Сашенька, я хотел бы позвонить Пете и предложить ему стать у Максима крестным! Только меня заботит один вопрос: кого ты хотела бы видеть в роли крестной мамы?

– Ответ на твой вопрос неимоверно легок, крестной будет Ира!

– Ну, я другого ответа и не ожидал.

Получив ответ, Зенин набрал Багрицкому.

– Алло! – вырвался из телефонной трубки голос Петра.

– Петя, привет! Я тебя не сильно отвлекаю?

– Нет. Говори, чего хотел?

– Ты помнишь наш с тобой разговор, ну, насчет крестин?

– Да, припоминаю! Прости, в прошлый раз у меня совершенно выскочило из головы.

– Ну, ничего! Мы планируем окрестить Максима в местной церкви, и в связи с этим хочу спросить у вас – у тебя и у Иры, – вы станете у Максима крестными?

– О чем ты спрашиваешь? Конечно станем!

– Тогда решено, в следующую субботу крестим Макса!