Текст книги "Утес над озером"

Глава 3

Понедельник, 8 июля 2024 года

– Какая же ты красавица! Прямо вся распустилась, едва узнаю!

Восторженные комплименты подруги смутили Милану. К тому же она чувствовала в них некоторую лесть, да и в принципе ни на йоту не верила Жене, которая стояла напротив Миланы, внимательно рассматривая ее. Сама Женя была в туфлях на длиннющем каблуке, видимо, компенсирующим коротенькую юбочку поверх колготок в крупную сетку. Такой же короткий топик подчеркивал грудь третьего размера, из-за декольте даже виднелась большая часть татуировки ангела, сделанного Женей еще в десятом классе. Яркая красная помада, тени, идеально симметрично и ровно подведенные стрелки. И Милана, пришедшая на первую после столь долго перерыва в общении встречу с подругой в хоть и хорошо сидящих на ней и обтягивающих, но обыкновенных джинсах и бежевой висящей футболке, подходящую под стиль оверсайз. Без единого грамма косметики.

Они договорились о встрече еще в субботу, почти в самую ночь – Милана готовилась ко сну в небольшой комнатке на втором этаже дачи, когда ее телефон пиликнул, уведомляя о пришедшем сообщении. Милана уже и не ждала, что Женя ответит, потому очень удивилась. В ответном сообщении на предложение Миланы погулять, подруга кратко ответила, что не против и предложила как раз вторую половину дня в понедельник. После чего следующий их диалог завязался лишь за час до встречи: по сути, обе подтвердили, что придут. И на этом все.

– Ты тоже прекрасно выглядишь, – улыбнувшись и расправив плечи, ответила Милана. И чтобы сменить тему, добавила: – Как у тебя в принципе дела?

– Да все неплохо. Есть, конечно, трудности с учебой – представляешь, в моем полуонлайн инсте не только за семы платишь, но еще и за сдачу сессии! Зато мучиться не надо…

Женя вынула из маленькой кожаной сумочки пачку сигарет и зажигалку. Элегантно чиркнула последней, зажигая длинную сигарету с ментолом и, сделав короткую затяжку, спросила Милану:

– Ты как, будешь?

– Нет, спасибо. Я бросила. Уже год без сигареты.

– Клево, – ответила Женя голосом без какой-либо интонации и продолжила свой рассказ. – Так все достало, конечно. Еще и мать ноет, чтобы я нашла работу. Вот нафиг она мне, скажи? У меня были офигенные бьюти-блоги в соцсетях которые приносили мне больше, чем если бы я двадцать четыре на семь просиживала жопу на какой-нибудь кассе или пекла булочки. Да, сейчас из-за всего происходящего я не могу вести его нормально, и деньги он перестал приносить, но я уже работаю над новыми социальными сетями. В конце концов, лучше буду свои фотки продавать на каком-нибудь нашем аналоге Onlyfans, чем буду корячиться на какого-то дядю.

– Понимаю… – успела вставить лишь слово Милана в поток речи подруги.

– Да и вообще, пошло оно все. У меня лето, каникулы. А мать со своими претензиями… Выбесила просто, прости, что на тебя лью. Говорит, отец мой, свинья, перестал деньги присылать. Как будто это моя проблема! Говорю, в суд иди и все, че париться. А она ни в какую, вообще не врубаюсь, почему. Все, пошло оно к черту – и точка. У тебя-то как жизнь, встречаешься с кем из универа?

– Я…

Милана покраснела, вспомнив о последней неудачной попытке завязать отношения с парнем с потока. Поначалу все было просто замечательно: вечерние прогулки после пар, его нежные аккуратные прикосновения во время общих лекций, походы в кино, пусть и в скидочные дни, шоколадки и киндер-сюрпризы. Они обсуждали фильмы, книги, рассказывали свои истории из жизни. Но спустя месяц он вдруг резко изменился. Все разговоры неминуемо сводились к обсуждению секса: как и кому нравится, а также пошлым шуткам по поводу и без. А однажды вечером он пригласил Милану к себе в комнату в общежитии и, когда живущий с ним в комнате парень пошел в душ, принялся приставать к Милане. Вся аккуратность и вежливость будто испарились, слова и движения были грубы и жестки. Милана лишь отстранялась и закрывалась – но, когда он расстегнул брюки и потребовал от девушки, чтобы она отсосала ему, Милана ударила его ладонью по щеке и, вскочив, пулей вылетела из комнаты.

– Что-то вспомнила эдакое, подруга? – ухмыльнувшись, вновь спросила Женя.

– Да нет. Сейчас свободна. Разошлась с одним парнем. Редкостный мудак, если честно, – опустив все подробности, ответила Милана.

– Понимаю. Я тоже рассталась с Димой. Недели полторы назад. Это был мой молодой человек. Ну как молодой, ему тридцать пять. Уже тридцать шесть, пару дней назад стукнуло. Но мне плевать. Представляешь, сидим мы как-то с его друзьями, ну выпиваем там, всякое такое. И тут он шепчет мне на ухо, что хотел бы посмотреть, как меня будут трахать по кругу его друзья.

– Ого…

– Вот-вот! Конечно, я послала его. За меня заступился Игорь, один из компании, когда Дима начал психовать. Вот Игорю позже перепало, а эти дебилы пусть идут нафиг, верно?

– Ага…

– Ладненько, ты уже успела пройтись по нашему Менделеевскому?

– Нет. На выходные ездили с родителями на дачу. По сути, видела его только ночью, ну и из машины кусками. А что, есть что-то новое и интересное?

– Конечно же нет. Глушь та еще. Пойдем что ли к кафе? Был Мак, хоть что-то интересное, теперь какое-то непонятно что. Но лучше ничего нет, так что пофиг.

Они встретились у дома культуры Менделеевского, являющимся всегда сочетанием мира культуры и мира «улицы». В многочисленных кружках там учили детей пению, актерской игре, знакомили с музыкальными инструментами, был даже класс изобразительных искусств. На пусть и небольшой сцене, но с настоящей оркестровой ямой и уходящим вглубь вместительным залом с откидными деревянными сиденьями, обитыми красной мягкой тканью, местными объединениями и кружками ставились спектакли. А иногда, вернее, совсем-совсем редко, приезжающими в том числе и из столицы профессиональными труппами, проводились постановки известных произведений, таких как «Ромео и Джульетта», «Гамлет» и другие. Все это соседствовало с тем, что на ступеньках у черного входа позади дома культуры любила собираться молодежь, после которой оставались разбросанные бутылки и стекло, бычки сигарет, иногда даже шприцы. Во время таких сходок оттуда громко играл рэп вперемешку с попсой, раздавался пьяный смех и матерные выкрики. А когда Милана училась в восьмом классе, здесь была драка местных с приезжими, во время которой один парень упал и разбил себе голову насмерть. Тогда в Менделеевский приезжали даже из ФСБ, был введен комендантский час и после десяти вечера по улицам разъезжал полицейский уазик, вылавливающий тех, кому еще не исполнилось восемнадцать лет. Милана лишь пару раз поучаствовала в таких сходках – после чего никогда больше не заходила за здание дома культуры. В отличие от Жени, наоборот зависавшей там чуть ли не каждый вечер.

От дома культуры девушки направились в сторону кафе. Пересекли небольшую зеленую аллею скверика, украшенную фонарями, лавочками с урнами для раздельного сбора мусора, неудачно выкрашенными по странному решению местной администрации в синий, белый и красный цвета. За деревьями в самом сквере ютилась детская площадка, некогда самая новая, крутая и навороченная: она была выполнена в виде замка с башнями, к которым подходили различные лестницы и горочки, а по бокам были развешаны качели, игры в крестики-нолики и другие развлечения, отлично подходившие для детей разного возраста. Когда она появилась, Милана была уже слишком взрослой для игр в стоп-землю, казаки-разбойники и салочки, потому проходила мимо этой площадки, гордо вскинув голову и лишь мысленно завидуя резвившимся детям.

С Женей у Миланы разговор поначалу клеился не очень хорошо. По большей части Женя рассказывала о посиделках с друзьями в районном центре, бывших парнях, проблемах в семье и делилась своим мнением о сериалах, названия которых Милане были совершенно незнакомы. Иногда Милана умудрялась встревать в «диалог», но Женя быстро перехватывала инициативу обратно и продолжала трещать без умолку. Затем, когда поток историй поиссяк, диалог начал налаживаться. Темы для разговора становились все интереснее, да и на многие вещи, оказалось, их взгляды в чем-то совпадают. И в какой-то момент Милана задумалась: то, как ведет себя Женя – это она настоящая или же ее образ? Маска, скрывающая настоящие мысли и переживания? Милана знала Женю с детского садика. До старшей школы она была всегда забитой, изгоем. Носила странные прически, одевалась всегда в старое и поношенное. Лишь позднее Милана поняла, что все это было следствием тяжелого материального положения Жениной семьи, состоящей из нее и матери-одиночки, тратившей алименты на выпивку и курево. У одной из первых девочек у Жени летом перед восьмым классом постройнели ножки, округлились формы и выросла грудь, после чего она стала пользоваться популярностью как у одноклассников, так и парней постарше. Ее манеры становились все развязнее, истории о ней все более и более развратными. Все ли было правдой, Милана никогда не знала, но к концу школы Женя стала одной из самых популярных девчонок школы. Вместе с этим за ней закрепилось прозвище Давалка, но в лицо ее так никто не называл, опасаясь за последствия из-за взрывного характера Жени, а также реакции тех парней, с которыми она дружила или была даже ближе.

Тем временем девушки прошли главную улицу и вышли на центральную площадь с большими цифровыми часами на здании администрации. Напротив него как раз и располагалось кафе с заклеенными эмблемами «Макдональдса» и перекрашенное в красно-белые цвета с названием «НашаБургерная».

Пару минут постояв на улице, пока Женя докурила сигарету, подруги наконец зашли внутрь. Кафе представляло собой небольшое одноэтажное здание с широкими окнами и стеклянными автоматическими дверьми, за которыми скрывался просторный зал столиков на пятнадцать, с замотанными в полиэтилен экранами для заказа еды и стойкой выдачи с тремя кассами, из которых, как, впрочем, и раньше, работала лишь одна. Выбрав за стойкой по кофе и вишневому пирожку у женщины, превосходившей размерами подруг вместе взятых и смотревшей на них таким взглядом, словно она вот-вот придушит несчастных, девушки сели за столик у самого окна и теперь ждали, пока номер их заказа высветится на потертом и чем-то заляпанном табло.

– Миленько здесь… – осмотревшись, констатировала Милана. – Помню, когда здание только начинали строить. Столько споров было, что же будет: жилой дом или аж целый торговый центр. А оказалось, просто кафешка…

– Кафешка, которая простояла сколько – полгода? А затем стала другой кафешкой, судя по состоянию которой и наплыву клиентов, тоже скоро закроется нахрен. Менделеевский, что с него взять. О, наш заказ. Я принесу, – с этими словами Женя вскочила на ноги и упорхнула к стойке выдачи.