Текст книги "Отраженная угроза"

У Сенина вестибулярный аппарат восстановился немного быстрее, чем у других. У Карелова, кажется, тоже. Впрочем, это могло быть субъективным впечатлением.

Сенин упруго поднялся на ноги и отошел на десяток шагов от остальных, осматриваясь. Стояло раннее утро, предрассветные сумерки. На небе проступали облака – длинные, остроконечные, как сосульки.

Вокруг простирались невысокие бугры, словно застывшее море. Здесь было холодно. В углублениях почвы сквозь чахлую травку просвечивала снежная крошка. До базы – километров пятнадцать, оптимальное расстояние, чтобы в случае преследования запутать следы и вернуться пешком.

Сенин хотел почувствовать и запомнить здешний запах. Каждый мир имеет свой запах, и это самый верный признак, позволяющий отличить одну планету от другой. Потому что все новые базы похожи друг на друга. Природа – она отличается, но только при детальном рассмотрении. А вот запах – он везде совершенно разный. И, если однажды его запомнишь, то потом, даже спустя годы, можно сделать один вдох – и сразу все вспомнить. Ни картинка, ни звук почему-то не могли так живо и быстро поднимать на поверхность старые наслоения памяти.

Неподалеку что-то зашевелилось. Зверек, похожий на небольшую собаку, выполз на вершину бугра, отряхиваясь от снега и мусора. Он хромал на все четыре лапы и выглядел жалко и безобидно. Заметив Сенина, настороженно застыл. Тот тоже не шевелился.

Здесь, в царстве холода и ветра, растения не получали достаточной жизненной энергии от земли и солнца. Поэтому очень многие из них питались живой плотью. Причем, не только насекомыми. Зверек, очевидно, запутался в колючках, которые изранили ему лапы и напились его крови. Однако выжил и смог уйти, а ведь мог бы так и остаться там. На первом же инструктаже Сенина предупредили, чтоб остерегался здесь бегать босиком по травке. Эта травка может искалечить взрослого человека и досуха выпить его тело дней за десять. Впрочем, на таком холоде босиком и не побегаешь.

Зверек повернулся и торопливо поковылял прочь.

– Разбиваем лагерь, – сообщил Сенин, вернувшись к дымящемуся корпусу «Скифа». – Гордосевич – надуваешь палатку и разбираешь кухню, Муциев и Карелов – налаживаете периметр. Как закончите, перекалибруйте приборы на местное время, коэффициент – один и семнадцать. Вельцер – поднимаешь антенну и докладываешь на «Форум» о нашей посадке. Потом прощупаешь эфир. Я займусь джипом.

Почему-то положенной в таких случаях суеты и беготни не наступило. Сенин обнаружил, что все стоят и смотрят на него с крайним удивлением.

– В чем дело?

– Для чего это все – палатка, кухня? – недоуменно спросил Вельцер.

– Ты не знаешь, для чего у нас палатка и кухня?

– Нет, я знаю, но... Разве мы не остановимся на базе?

Сенин одарил блондина долгим, весьма выразительным взглядом.

– Напоминаю для забывчивых, – сказал он. – По прибытии в зону бедствия группа должна в первую очередь обеспечить собственную базу, поставить защищенный лагерь. Место, где при необходимости можно отдыхать, питаться и получать медицинскую помощь. И если нас перебьют по дороге, тебе, Вельцер, будет, куда вернуться, чтобы заклеить раны и связаться с основными силами. Это понятно?

– Понятно, но...

– Прекрасно. А теперь мне придется для каждого повторить, что мы не на прогулке. Мы находимся на потенциально опасной территории, выполняем все предписанные правила и подчиняемся всем моим требованиям. Еще есть вопросы?

Сенин заметил, что парни украдкой переглядываются. Наверно, думают, что старый полицейский пес решил поиграть в войну и погонять молодых через барьеры. Ладно, пусть думают, что хотят. Не хватало только переживать из-за их настроения.

– В таком случае, мы должны сделать еще кое-что, – не унимался Вельцер.

– Ну-ка.

– Включить систему «Протокол».

– Это еще зачем?

– Положено по правилам, – развел руками Вельцер.

– Хорошо, включаем «Протокол» и занимаемся делами.

«Им же платят за работу в кадре», – вспомнил Сенин. Он украдкой посмотрел на Карелова – нет ли у того в глазах немого укора. Вроде, нет, – работает парень, как все, таскает ящики, по сторонам не смотрит.

Чтобы вызволить на свет божий машину, пришлось поработать кувалдой. Есть такой замечательный инструмент в снаряжении любого «Скифа» – предназначен для выколачивания пригоревших замков на люках. Помахав кувалдой, Сенин согрелся и сразу почувствовал себя бодрее.

Чего нельзя было сказать о его команде. Пережив не самую мягкую посадку и оказавшись в безжизненном холодном пространстве, люди шевелились довольно вяло. «Надо будет перед выездом прогреть палатку и организовать горячий завтрак, – подумал Сенин. – Это их взбодрит».

Джип уже стоял на мерзлой почве. Песочного цвета, легкий и резвый, чуть приподнятый сзади, с широко расставленными подпружиненными колесами, он напоминал хищника перед прыжком. Сенин с удовольствием сел бы за руль, однако по правилам, командир десантной группы не должен отвлекаться на вождение. Его дело – анализировать обстановку и принимать решения. В другой раз правилом можно было бы и пренебречь, но раз уж сам потребовал от других...

– Командир, – позвал его здоровяк Гордосевич. – Не поможешь?

Пористая ткань палатки, с которой возился Гордосевич, на холоде стала жесткой и неподатливой. Сенин мог бы показать, как в одиночку натянуть ее и вставить распорки, но сейчас решил просто помочь. Пусть смотрят и учатся помогать друг другу в любой мелочи.

– Интересно, здесь всегда такая погода? – проговорил Гордосевич, зябко поводя плечами.

– Наверно, не всегда. Сейчас ведь ранняя осень.

– Значит, на курортный сезон мы опоздали, – резюмировал Гордосевич, и его вздернутые «домиком» брови огорченно шевельнулись.

– А ты сюда загорать прилетел? – усмехнулся Сенин.

– Нет-нет, – испуганно проговорил парень и на некоторое время примолк. Но ненадолго. – Командир, а ты в такой палатке жил?

– Очень часто. А ты нет?

– Я? Я вообще первый раз вот так, в чистом поле. Мы же всегда на базах останавливаемся.

– Заметно.

– Ты про Вельцера, что ли? Не обращай внимания. Он нормальный парень, просто любит права качать.

– Шел бы он тогда в профсоюз, там бы и качал... – проворчал Сенин.

За завтраком Сенин услышал в высшей степени странную новость.

– Эфир пустой, – растерянно объявил Вельцер.

Все с недоумением переглянулись.

– В каком смысле? – не понял Сенин.

– В прямом. Слышу только несущие частоты, маяки и прочий аппаратный шум.

– То есть аппаратура где-то работает, – уточнил Сенин.

– Работает. Но люди молчат.

– Ты пробовал вызывать?

– Конечно. Та же история. Автоматика откликается, но ни одного живого голоса.

– Может, магнитные бури? – подал голос Муциев.

Вельцер в ответ одарил его лишь мрачновато-ироничной улыбкой.

– У этого должно быть объяснение, – спокойно проговорил Сенин. – Люди тут есть, они выходили на связь с промежуточной базой... правда, давно. Несколько дней назад.

– Я хочу сказать, что «Форум» с орбиты сбросил сюда информацию о нашем прибытии. Но и он ответа не получил. Там не придали значения, наверно, тоже подумали про какие-то магнитные бури.

– А кстати... – вспомнил Сенин.

– Да, – кивнул Вельцер. – У меня связь с «Форумом» нормальная. Во всяком случае, была, потому что он, наверно, уже ушел за горизонт. Не хотят зря жариться на солнце.

– Когда снова будет связь?

– Можно выйти на него через навигационные спутники, но их тут всего девять. Ретрансляторов нет, потому что база только одна. Мне нужно перенастроить систему, потом просчитать маршрутизацию сигнала... Хотя, если сумеем использовать мощности базы...

– Ты можешь ответить, когда будет связь с «Форумом»? – потерял терпение Сенин.

– Или через полчаса, если успею на него настроиться, или часов через восемь, когда его увидят спутники.

– Полчаса или восемь часов... – Сенин напряженно забарабанил пальцами по шлему. – Хорошо бы передать на «Форум» то, что мы узнали. С другой стороны, передавать пока нечего. Информации-то у нас ноль... – Он остановился, сообразив, что его искания могут выглядеть как неуверенность.

– За восемь часов мы сможем все выяснить, – объявил он. – Выдвигаемся через... – Он взглянул на часы и понял, что забыл перенастроить их на местное время.

– Сейчас шесть-двадцать по местному, – подсказал Карелов.

– Отправляемся через двадцать минут. И заканчивайте скорее с едой, нам еще нужно пройтись по карте.

«А ведь Вельцер мне в рот смотрит. Прямо-таки жрет глазами, – с удовольствием отметил Сенин. – Так-то, мальчик. Стоило появиться первым непоняткам, сразу становимся тихими и начинаем слушать старших».

* * *

Джип пришлось обтянуть брезентом. Мчаться по морозу с открытым верхом было бы просто безумием. Сзади остался осиротевший и, на первый взгляд, беззащитный лагерь. На самом деле его охраняла автоматика. Она умела отгонять и грызунов, и рептилий, и крупных животных, а вот человека гостеприимно встречала – любого человека. Потому что человеческая стоянка должна быть островком надежды для всех людей, а не только для тех, кто ее устроил. Мало ли как сложатся обстоятельства?

В дороге не разговаривали, только глядели по сторонам. Усевшийся за руль Гордосевич сосредоточенно выбирал дорогу среди бесконечных бугров, чтоб пассажиров поменьше трясло и кидало по кабине. Кое-где однообразную волнистую равнину пересекали полосы черного колючего кустарника. Там что-то белело, но не снег. Скорее всего, кости зверьков, которые на свою беду вздумали искать здесь пищу, но сами стали ею, запутавшись в колючих кровососущих ветках.

Сенин вцепился в планшет, чтобы еще раз просмотреть карту. В тряске это было непросто – пальцы просто не попадали по сенсорам. И все-таки приходилось стараться. Хуже всего оказаться в новом месте и плутать там, как в лабиринте, не зная, что вокруг.

«Итак, что мы имеем? – он пытался сосредоточиться. – Сама крепость – раз. Коттеджный поселок – два, теплицы – три. Плюс электростанция. Плюс пять производственных блоков в нескольких километрах от базы. И еще реактор. И две строящиеся климатические станции у черта на куличках. И это не считая летного поля, центра отдыха, производственно-бытового комплекса, завода стройматериалов. И еще всякой мелочевки. Многовато объектов, чтобы впятером проверить их за один раз. Значит, в первую очередь будем смотреть крепость. Скорей всего, она уже необитаема и отдана под машинный двор, мастерские и прочие хозяйственные дела. Тем более, там постоянно должны находиться люди. Затем – летное поле и диспетчерская...»

– Командир, – позвал вдруг Муциев.

– Да. – Сенин оторвался от планшета и обернулся. Азиат смотрел на него как-то вполоборота, словно боялся показать лицо. Или выражение лица.

– Что тебе, Муциев?

– А как мы будем на базу входить?

– Обыкновенно. Четверо пешком, а сзади Гордосевич на машине.

– Хм... – Муциев почесал макушку. – Значит, будем красться на цыпочках с автоматами, а люди на нас будут смотреть?

– Какие люди?

– Ну, там... люди.

– Какие люди, Муциев? Там могут быть очень разные люди. Ты не забыл, почему мы здесь? Там может вообще не оказаться людей.

– А где ж они?

– Будем выяснять. Ты почему спрашиваешь, что тебя смущает?

– Я еще ни разу ни на одну базу не входил таким образом. – Он втянул голову в плечи и поставил руки так, словно в них оружие. Потом смущенно рассмеялся.

– А как ты входил?

– Ну, обычно прилетаем, нас встречают. Везут на обед, показывают, где жить, где спать... Все вежливые, все здороваются.

Сенин протяжно вздохнул.

– Я с тобой каждое утро буду здороваться, Муциев. Обещаю.

– Ага! – азиат снова рассмеялся и замолчал.

Сенин взглянул на дисплей бортового навигатора. Скоро дороге конец. База располагалась в обширной естественной впадине, спрятавшись от пронизывающих ледяных ветров. Издалека ее можно было распознать только по радиомачтам. Зато при подъезде на нее открывался чудесный вид сверху, и каждый уголок можно было разглядеть в бинокль. Сенин знал это по снимкам, которыми обеспечили его на базе. И бинокль лежал у него в самом ближнем отделении ранца.

Кстати, хорошая оказалась штука – модульный ранец. В полиции таких не выдавали. Весь секрет в том, что личные вещи боец несет в центральном отделении. Все остальное – боеприпасы, оборудование – в отделяемых модулях. Если один человек выходит из строя, эти модули очень быстро перевешиваются на рюкзаки других. И группа продолжает двигаться дальше, не лишившись ни единого патрона, ни одной нужной вещи.

Из-за спины ударили первые лучи восходящего солнца, и тут же впереди вспыхнуло несколько бликов. Это были отражатели на радиомачтах.

– Кажется, приехали, – сказал Гордосевич. – Добро пожаловать в небесное Торонто.

Дорога пошла под уклон, а вскоре показалась и база Торонто-9 – вся как на ладони.

– Остановка, – скомандовал Сенин и выпрыгнул из кабины, расчехляя бинокль.

Бинокли были у всех, и на некоторое время воцарилось молчание.

– Я никого не вижу, – сообщил через минуту Вельцер.

– Да и я не вижу, – отозвался Сенин. – Сейчас еще раз проверим частоты и тогда уже пойдем.

Вельцер кивнул и вернулся в машину. Впрочем, никаких новостей он не принес. Эфир был пуст, как заброшенное кладбище.

Сенин продолжал разглядывать базу, мысленно сверяясь с картой. Вот крепость – мрачный ржавый квадрат, двухэтажный каземат с просторным двором внутри. Поселок – поднимающиеся по склону ряды светлых и легких – в противовес крепости – домиков. Интересно, откуда они возят древесину? Насосная станция, водонапорная башня. Летного поля не видно, оно на другой стороне впадины, где блестят на солнце окна каких-то построек...

– Что это за длинные сараи на той стороне? – пробормотал Сенин. – Их не было на карте.

– Скорее всего, коровники, – высказался Карелов.

– Коровники... Детектор движения их отсюда, конечно, не возьмет?

– Даже пробовать не стоит. Кстати, у них выключен периметр.

– Вижу, – кивнул Сенин. Оранжевые столбики вокруг крепости и поселка стояли, но огни на них не горели. Само по себе это мало что значило – периметр мог бездействовать уже давно. Далеко не везде и не всегда нужна такая мера безопасности. Но в свете общей ситуации все казалось странным и подозрительным.

– Вельцер, – позвал Сенин. – Подключи бинокль к «Протоколу» и сделай красивый кадр для начальства.

– Уже.

– Молодец. Сейчас будем спускаться. Гордосевич, запоминай маршрут: объедешь крепость вдоль периметра и остановишься возле насосной станции. Пойдем через поселок, но дома пока не проверяем. Первым делом – в крепость. Надеть шлемы, приготовить оружие, проверить связь. И зря не болтать.

Последнее можно было и не говорить. Люди, подавленные видом опустевшей базы, сидели тихо, как мыши.

Через несколько минут машина прошла периметр. Система даже не пикнула. Впрочем, если бы и пикнула – у команды, представляющей корпорацию, хватало средств, чтобы приручить все электронные штучки.

– Детектор движения не выключать, – велел Сенин Вельцеру.

Колеса катились по хорошо утрамбованной дорожке между домиками. Повсюду лезли в глаза следы недостроя – сваленные в кучи брусы, стопки пенопласта, строительный мусор и развороченный колесами дерн. Вместе с тем, место было уже обжитое: занавешенные окна, мелкий скарб, коврики у дверей – все напоминало об обитателях. Только где они, эти обитатели?

Сенин приглядывался к растительности. Кровососущие кусты – штука неприятная, но не смертельная при небольшой доле осторожности. Тем более, биотехники расчистили территорию от всей мало-мальски опасной флоры и фауны. Однако, версия, что база каким-то образом пострадала от распространения неизученных видов растений, была в числе первых.

– Магазин, – сказал вдруг Муциев. – Открыт...

Действительно, на пересечении улиц стояла скромная лавочка, явно частная. Дверь нараспашку. Конечно, трудно представить, чтобы на небольшой базе люди друг у друга могли воровать, но пустые магазины всегда и везде традиционно закрывались. Тем более, частные.

– Может, стоит зайти? – проговорил Гордосевич.

– По пивку? – ухмыльнулся Вельцер.

– Почему? Может, там продавец.

– Мертвый, – продолжал нервно хихикать Вельцер. – Скелетированный уже.

– Да хоть мертвый. Все-таки следы.

– Потом проверим следы, – сказал Сенин. – Сначала крепость.

– Тем более, там никого нет, – добавил Вельцер, похлопав ладонью по детектору.

Через полсотни метров Сенин велел Гордосевичу остановиться.

– Карелов со мной, Муциев с Вельцером. Идем по обе стороны улицы вдоль домов. Гордосевич – остаешься за рулем, на малых оборотах чуть сзади. И по сторонам чаще смотрите.

Они спешились. Впереди уже маячила ржавая стена крепости. Когда-то она была форпостом человека на этой планете. Первые поселенцы здесь и спали, и ели, и работали, и делали детей. Год обычно уходит на то, чтобы убедиться – жить здесь можно. Или нельзя.

Если люди смогли удержаться и притерпеться к местным условиям, начинался новый этап – великое строительство. Каждую неделю с небес опускались гигантские челноки корпорации. В их отсеках оборудование – штамповочное, литейное, лесопильное, строительное и многое другое. И машины – грузовики, вездеходы, малая авиация.

Затем люди переселяются из железных келий в собственные дома, обустраиваются, осваивают созидательные профессии. И пробуют просто жить. Так же, как жили бы в любом земном городе. А крепость все стоит, выполняя роли административного здания, генераторного зала, мастерских, гаража и многого другого.

И даже когда поселение отстроит роскошные гаражи и новые мощные электростанции, крепость все равно стоит. Даже пустая и ненужная. Еще ни на одной планете ни у кого не поднялась рука снести крепость – первый островок разумной жизни на новой земле, приют первых поселенцев.

– Вижу вход, – раздался в наушнике голос. Сенин даже не понял, чей. Еще не научился сразу узнавать.

Вход в крепость вскоре увидели все – к нему вела наезженная дорога. Это были мощные раздвижные ворота, скоре всего, въезд в машинный двор. Над замком размеренно мигал желтый огонек.

– Открываем? – шепотом спросил Вельцер и помахал ключ-картой.

– Не спеши, – предостерег Сенин. – Прозвони стены на акустику и движение.

Все замерли, глядя, как Вельцер колдует с датчиками.

– Есть слабые шумы, – сообщил он через минуту.

– И что это значит?

– Что угодно. Вода из крана капает. Или во сне кто-то храпит.

– Дай сам посмотрю.

Вельцер был абсолютно прав. Все, что показал Сенину дисплей, укладывалось в понятие «естественные шумы». Оставалось только войти и полагаться на собственные чувства, а не на приборы. Впрочем, как и всегда раньше.

– Подождите. – Вельцер полез в ранец. – Я ведь могу перехватить частоты камер слежения.

– Сомневаюсь, что они тут работают, – сказал Сенин. – Впрочем, попробуй.

Вельцер попробовал. И действительно, поймал сигналы четырех действующих камер.

Одна показывала внутренний двор крепости. Шесть грузовиков, два джипа, большой гусеничный вездеход, а также ящики, бетонные трубы, сваленный про запас строительный хлам. И ни души.

Еще две камеры были установлены в пустых коридорах. Разглядывать там было нечего, и Вельцер уже тронул переключатель, как вдруг Карелов схватил его за руку.

– Стой! Давай обратно!

– Что такое? – всполошились все.

– Там кто-то был.

– Кто?

– Не знаю, кто-то высунулся из-за угла, я точно видел.

Увы, коридор снова был пуст. Сенин мог бы кого угодно заподозрить в безобидных галлюцинациях на нервной почве, но не Карелова.

– Ты хоть что-то разглядел?

Он покачал головой.

– Тень, просто быстрая тень.

– Мне тоже что-то показалось, – неуверенно добавил Гордосевич.

– Можно, конечно, посмотреть запись в «Протоколе», – неохотно предложил Вельцер, но сам понял, что вероятность что-то разглядеть исчезающе мала.

– Нет, – сказал Сенин. – Хватит тут толочься, пора входить. А запись посмотрим в диспетчерской. Наверняка ведь эти камеры пишутся? Показывай, что там, на четвертой, и потом вскрывай.

На четвертой камере не было ничего. Вернее, была какая-то муть. Словно объектив зарос толстым слоем пыли. Вельцер вопросительно посмотрел на Сенина. Тот кивнул:

– Вскрывай.

Мощные ворота с натужным гудением разъехались в стороны, подчинившись универсальному ключу. У Сенина был такой ключ еще в полицейские времена. Славная вещица. Частенько использовалась, чтобы уединиться с какой-нибудь подружкой в неподходящем месте – в прачечной, например, или в конференц-зале. Блокирует двери наглухо, ни один «третий лишний» не войдет. И соответственно, открывает что угодно.

Воспоминания о подружках Сенин отогнал. За воротами темнел грузовой шлюз – грязный и обшарпанный, как и положено любому грузовому шлюзу. Вторые ворота оказались открыты, и за ними был виден транспортный дворик.

– Вот вход в крепость, – шепнул Муциев, указав на боковую дверь.

– Да знаю, – отозвался Сенин. – Вельцер, действуй.

Пискнул электрический замок, грохнула пружина. За дверью обозначился длинный полутемный коридор.

– Не забываем смотреть назад! – процедил Сенин, заметив, что все сгрудились у двери и разглядывают коридор.

Посмотреть было на что. Коридор зарос травой. Вернее, это была не трава, а скорее спутанные корни – белесая густая мочалка, и она лезла из всех щелей, свисала со стен и потолка. Казалось, место много лет не посещалось людьми, и здесь поселились растения.

– Что здесь происходит? – проговорил Вельцер.

– Дайте сюда свет. – Сенин осторожно наклонился к «мочалке». Он ожидал увидеть острые, жаждущие крови и плоти колючки, но ничего такого не было. Просто спутанные волокна, податливые и безобидные.

– Маски, – скомандовал Сенин.

Все торопливо полезли в ранцы. Смотреть на мир через стекло маски, конечно, не слишком удобно. Но в помещении, занятом неизвестной биологической формой, дышать лучше через фильтры.

– Продвигаемся вперед и открываем все двери. Все до единой. Что не открывается само – ломаем или прожигаем. И без резких движений, пожалуйста. А то еще перестреляете друг друга с перепугу.

Чувствовалось, что люди нервничают. Сенин и сам нервничал. Только что был дневной свет, знакомая до тошноты обстановка очередной космической колонии, и вдруг этот дьявольский заросший коридор. Когда он успел так зарасти, и куда запропастились хозяева?

Сенин знал, что все необъяснимое всегда объясняется просто. И даже скучно. И ему больше всех хотелось бы найти это простое объяснение, посмеяться над своими страхами, отправить стандартный отчет начальнику Сектора...

– Что мы хотим найти? – спросил вдруг Карелов.

– Что угодно. Любые следы.

– Я думаю, нужно определиться точнее. Нам следует найти, во-первых, центр связи, чтобы посмотреть регистрационный журнал. Во-вторых, пульт охраны, где есть записи с телекамер.

– Тоже вариант, – согласился Сенин.

– У нас есть план-схема здания?

– Есть. Двухлетней давности.

– А-а... – поскучнел Карелов, прекрасно осведомленный, как любят поселенцы все перестраивать и переделывать.

– И я о том же. Поэтому и говорю – открываем все двери подряд.

«Вот и первое коллегиальное решение, – усмехнулся про себя Сенин. – Ну, пора за работу».

За спиной еще брезжил дневной свет из распахнутых ворот, это придавало немного уверенности. Но с каждым шагом крепость словно смыкалась вокруг людей, погружая их в атмосферу полумрака, странных шорохов, тихого скрежета в глубине. Огромный металлический дом жил своей жизнью, и в этом не было никакой мистики.

Мистика была в умах людей. И она не давала им покоя. И Сенину пришлось себе признаться, что он не меньше остальных хочет поскорей оказаться под открытым небом.

Первая же дверь открылась без всяких проблем с помощью универсальной ключ-карты. Все работало, железный дом ждал своих хозяев. За дверью обнаружилась стандартная жилая комната – пара заправленных кроватей, стол, полки с простой посудой. И еще белесая «мочалка» – она тоже здесь была.

То же самое оказалось и за второй дверью. И за третьей.

– Это жилой сектор, – проговорил Карелов. – Только здесь никто не живет.

– И давно не живет, – отозвался Гордосевич, проведя пальцем по толстому слою пыли.

– Все верно, – сказал Сенин. – Местные давно перебрались в коттеджи. А эти помещения приготовлены для новых поселенцев.

– Будем открывать все двери? – спросил Карелов. – Или переместимся в следующий сектор?

– Будем открывать даже крышки на унитазах. За нами не должно оставаться ни единого темного угла.

Осмотр жилого сектора никаких новых открытий не принес. Сорок две двухместные комнаты, совершенно одинаковые.

Воображение рисовало Сенину страшные картины, как однажды ночью «мочалка» полезла из щелей, опутала сонных людей, переварила их без остатка и затаилась в ожидании новых жертв. А новые жертвы уже близко – три сотни человек на орбите ждут сигнала на посадку.

Что характерно, фантазии эти не казались Сенину такими уж глупыми. Кто бы предложил умную версию – Сенин тому в ноги бы поклонился.

Следующий сектор для жилья не предназначался. Здесь тоже имелась масса дверей и комнат, но все они были либо пусты, либо завалены хламом. Но «мочалки» в них оказалось не меньше, чем в жилых.

Сенин раскидывал ногой картонные коробки в одной из комнат, когда в наушнике раздалось возбужденное восклицание:

– Кто-нибудь, сюда! Скорее!

Это был Муциев. Он стоял в дверях просторного помещения, здесь был пульт, мониторы и какие-то электрические шкафы вдоль стен.

– Вот, смотрите... – сказал он.

Все было разгромлено. Пол устилали стеклянные осколки. И в самом центре – большое бурое пятно. А от него следы волочения к небольшой технологической дверце в стене.

Сенин плавно отвел предохранитель автомата.

– Открыть дверь.

За ней была узкая шахта и лестница вниз – в подвалы или коммуникационные тоннели.

– Ну, что, мальчики? – Он облизнул внезапно пересохшие губы. – Кто-нибудь еще хочет заночевать на базе?

* * *

– Рубка, я – Скаут. Рубка, я – Скаут, ответьте.

– Скаут, вас слышат.

Сенин поправил наушники и прокашлялся.

– Прошу доступ первого порядка.

– Ждите соединения...

Слышимость была паршивая, сигнал шел через навигационные спутники, которые для радиопереговоров не предназначены. Но спасибо и на этом. По крайней мере, связаться с «Форумом» удалось через четыре часа, а не через восемь. За это Сенин готов был торжественно перед строем выразить благодарность Вельцеру. Жаль только, строй будет совсем короткий.

– Я – Первый, говорите.

– Я Скаут. Сейчас получите на личный терминал отчет и данные системы «Протокол». Не прерывайте связь, до вас очень трудно достучаться.

Капитан «Форума» ненадолго замолчал.

– Скаут, а в двух словах не объясните, что там у вас?

– Объясню – Сенин постарался говорить бесстрастно, чтобы не сойти за психа: – База абсолютно пуста. Мы не встретили ни одного человека. Нашли следы крови – не следы даже, а несколько больших луж. Мы просмотрели регистрационный журнал и местный телепротокол, но там ничего необычного. Куда делись люди, неизвестно.

– А... – Капитан, похоже, был растерян. – Вы хорошо смотрели?

Сенин чуть не рассмеялся прямо в микрофон.

– Мы прочесали базу и прилегающие объекты. В том числе и круглосуточные посты. Мы не полезли только в подвалы, есть основания оставить это дело для хорошо оснащенной экспедиции.

– Так... так... – Капитан все еще не мог собраться с мыслями. – И каковы ваши рекомендации относительно пассажиров?

– Мои рекомендации – улетать отсюда вместе с пассажирами. Впрочем, изучайте отчет и решайте сами. Там все сказано.

– Офицер, вы отдаете себе отчет, насколько серьезно это решение? Триста лишних человек будут два месяца находиться на борту, да еще пятьдесят тонн груза...

– Решайте, господин капитан. Последнее слово за вами. Осмелитесь вы сбросить три сотни душ в зону бедствия – ваше право. А груз можно оставить и на орбите.

– Но все-таки... все-таки... есть какие-то соображения относительно причин происходящего?

Сенин этого вопроса, конечно, ждал. Но четко и красиво ответить не мог при всем желании.

– Есть только подозрения. Очень слабые, вы их увидите в отчете. Это касается активности местной флоры, неизученных видов.

«Если только допустить, что растения могут растерзать взрослого человека и утащить в подвал», – подумал он про себя.

– Вот как? Скажите, вашей жизни сейчас что-то угрожает? Дело в том, что эвакуировать вас...

– Не беспокойтесь, мы о себе позаботимся. Сегодня мы планируем проверить некоторые удаленные объекты, возможно, там что-нибудь найдем.

– Хорошо, а... сколько это займет времени?

– Ну, этого мы никак не можем знать.

– Дело в том, – пояснил капитан, – что мы стартуем только через двенадцать часов. И если появятся новости, обязательно сразу сообщите.

– Конечно, капитан.

– Через сутки с небольшим у нас запланирован сеанс гиперсвязи с Сектором. Мы передадим ваш отчет. Но если нужно, мы сумеем выйти и вне графика.

– Не советую тратить энергию. Решать все равно придется нам, а не им. Впрочем, можете передать мой отчет федеральным властям.

– Удачи вам, офицер. Будьте там предельно осторожны.

«Спасибо за заботу», – Сенин сбросил наушники.

Он и не ожидал от капитана решительности. И в Федерацию этот служака ничего передавать не будет через голову начальства Сектора.

Капитаны больших кораблей – сплошь отставники, благообразные пятидесятилетние вешалки для своих мундиров. Все, что от них требуется – достойно выглядеть и внушать пассажирам чувство надежности и спокойствия.

И решение будет принимать не он, а совет старших офицеров. Впрочем, какая разница...

– Обед готов, – сообщил Гордосевич, выглянув из палатки.

После безмолвия покинутой базы лагерь казался уютным и желанным, почти родным. Детекторы подмигивали зелеными глазками – мол, вокруг все спокойно, парни, отдыхайте. И туша «Скифа» ласкала взгляд – если там запереться, сам черт не страшен. Правда, тесновато будет, но теперь уж не до жира.

– Лет десять назад, – сказал Муциев, орудуя ложкой, – целая база вымерла. Не помню, где. Муравьи покусали ядовитые.

– Не база, а экспедиционная группа, – поправил Сенин. – Двадцать два человека. И не муравьи там были, а насекомые вроде комаров, которые занесли им в кровь какой-то вирус. А все потому, что вместо опытного медика компания отправила еще одного геолога, по совместительству медтехника. Парень отлично умел мерить пульс и ставить градусник, но этого оказалось мало.

Все посмотрели на Муциева. Он тоже был медтехником по совместительству. Так сказать, экспедиционный врач после ускоренных курсов.

– Не волнуйтесь, – усмехнулся Сенин. – Здесь люди уже пять лет живут...

Он замолчал. Люди-то, вполне возможно, уже и не живут. И пять лет – не такой уж большой срок, чтобы изучить все опасности, которые может таить новый мир.

– Мы будем продолжать экспедицию? – спросил Вельцер.