Текст книги "Война за Пустоши"

Глава 8

Ехать на лошадях по степи гораздо приятнее, чем идти по ней на своих двоих. Лошадки споро перебирали копытами, временами хватая на ходу пучки сочной степной травы, не успевшей выгореть под лучами жаркого солнца. Приходилось лишь время от времени легким шлепком поводьев пресекать очередную попытку остановиться и подкрепиться поосновательнее. Лошади недовольно фыркали, но продолжали идти. Урр молча ехала впереди, и я не торопился ее догонять, понимая, что к гордой степнячке сейчас лучше не лезть с сочувствием и разговорами. Чтобы ни говорили Светлые, орки отнюдь не бесчувственные дикари, только и думающие, кого бы убить и съесть. Родственные связи в племенах Юга очень сильны, и убийство родича для большинства зеленокожих все же не является обыденным делом. Даже если этот родич успел тебя предать.

В середине дня мы остановились на привал, чтобы дать животным отдохнуть. Солнышко припекало, и мы расположились в тени одного из курганов. Расседлав и стреножив лошадей, отправили их пастись, а сами легли в теньке. Есть по жаре особо не хотелось, сделали лишь несколько глотков воды из бурдюка. С водой в весенней степи особых проблем не было, по дороге в низинах периодически встречались небольшие ручейки. Их можно было заметить издали по особенно густой и сочной растительности вокруг. А подъехав ближе, можно было услышать веселое журчание, сулящее утомленному жарой путнику божественную прохладу. Клянусь Великой Тьмой, самые изысканные вина любых земель не сравнятся со сладостью первого глотка воды из такого ручейка! Кто не согласен со мной, тот просто никогда не жарился в седле под местным солнцем. Впрочем, сейчас в степи хорошее время для переходов. Через месяц-другой ставшее совсем уж безжалостным летнее солнце выжжет степь так, что на раскаленной сковородке будет прохладнее. Тогда найти воду будет сложнее.

Урр, впрочем, долго отдыхать в тени не пожелала. Немного отлежавшись и отлучившись ненадолго в кустики, она достала из ножен свою саблю, а из седельной сумы точильный камень и принялась править заточку клинка. Работать ей пришлось довольно долго – удары Чохо оставили на ее оружии глубокие зарубки. Наконец орчанка довольно хмыкнула, протерла саблю тряпицей и убрала обратно в ножны. После чего занялась луком, единственным оружием, которое мы прихватили вместе с колчаном после стычки с орками Чохо. Остальное оружие мы оставили рядом с телами их незадачливых хозяев. Если на место стычки наткнется кто-нибудь из пастухов, он может изрядно обогатиться, нам же лишние железки ни к чему. А вот лук в степи вещь полезная. И от врагов отбиться поможет, и для охоты пригодится. Так что Урр не успокоилась, пока не пристреляла лук, выпустив пару десятков стрел по воткнутым в землю прутикам. Собрала стрелы в колчан и наконец улыбнулась. Я невольно улыбнулся в ответ. На лице орчанки еще виднелись следы от ударов Чохо, но все равно улыбка у моей спутницы была замечательная.

Впрочем, я обратил внимание на то, что лук Урр убрала в налуч из жесткой толстой кожи по-боевому, не снимая тетивы. Значит, она считает, что расслабляться пока рановато, и в этом я с ней согласен. Мы пока еще на землях Орды и нас по-прежнему ищут. Не думаю, что мой несостоявшийся брат и союзник Глуум так легко про меня забудет.

Впрочем, пока нас никто не потревожил. Когда полуденная жара несколько спала, мы отправились дальше. Лошадям наша идея явно не понравилась. Они фыркали, отказывались стоять смирно, пока мы их седлали, ненавязчиво наступали нам на ноги, толкали в плечо. Словом, всячески пытались донести до глупых двуногих простую идею – зачем снова куда-то топать по солнцу, если здесь столько вкусной травы и сладкой воды! Подавить лошадиный бунт мы смогли лишь с помощью изрядного количества тумаков и тех слов, которые никто не учит, но каждый знает. Когда я наконец смог влезть в седло, моя лошадь порадовала меня новым представлением. Точнее, порадовал, поскольку мне достался мерин, явно успевший пожить достаточно долго по лошадиным меркам, но еще довольно крепкий и вполне годный под седло. Тем удивительнее мне было, когда, почувствовав меня на своей спине, меринок пошатнулся и захрипел, словно его душили. Я даже подумал в первый момент, что мой скакун может сейчас рухнуть на землю, и на всякий случай приготовился сбросить с ног глубокие степные стремена, чтобы успеть спрыгнуть. Но мерин продолжал стоять на ногах, хотя и пошатывался, так что я сдавил его бока сапогами и дернул узду, намекая, что пора бы и в путь двинуться. Конь явно на последнем издыхании прошел шагов десять, оглянулся на меня, обнаружил, что бессердечный ездок не собирается спешиваться, громко вздохнул с явным укором и… внезапно прекратив хрипеть, спокойно затрусил вперед тем неспешным на первый взгляд шагом, которым славятся степные лошади. Мне осталось лишь подобрать поводья и отвисшую челюсть. Забегая вперед, скажу, что такое представление мерин устраивал каждое утро. Он явно надеялся пробудить во мне сострадание или еще что-то светлое. Извини, дорогой, не тот владелец тебе попался. За состраданием скорее стоит обращаться к эльфам. Впрочем, Перворожденные прекрасно разбираются в повадках любых животных и на хитрости мерина тоже не купились бы. У Урр с кобылой Чохо проблем не возникло, лошадь сразу признала новую хозяйку, схлопотав по лбу крепким орочьим кулаком при первой же попытке бунтовать.

Ближе к вечеру на горизонте обозначилось какое-то движение. На всякий случай мы взяли резко в сторону и поспешили укрыться за грядой невысоких оплывших курганов. Как оказалось, не зря. С востока двигался отряд конных орков, сотни полторы всадников в сопровождении двух десятков ордынских повозок с колесами в человеческий рост. С такими колесами можно спокойно двигаться прямо по степи, без дорог. На наше счастье, путь отряда пролег несколько в стороне, и следов, оставленных нами, орки не заметили. Судя по направлению, отряд двигался прямиком к стойбищу Глуума. Великий и могучий Повелитель Степи продолжал собирать силы Орды в кулак. Урр, стиснув челюсти, следила за ними, пока всадники и повозки не скрылись за далекими холмами на западе.

– Глупцы, – зло бросила орчанка им вслед. – Торопитесь лизнуть сапог Глууму, думаете, что вас ждет только слава и добыча. Совсем как наши… – Она с горечью махнула рукой. – Вся Степь сошла с ума, все сами отказались от своей свободы. Прежней жизни уже не будет.

– Прежней жизни не будет, потому что Глуум хочет большой войны, Урр, – напомнил я. – Большой войны и большой крови. Для этого он и собирает всю Орду под себя. Он и Черный замок собирается под себя подмять. Я попробую его остановить, но мне надо вернуться на Север раньше, чем эта война начнется.

– Скоро мы приедем на озеро шаманов, – ответила Урр. – Оттуда двинемся к тебе на Север.

– А сейчас на озеро кто-то из ваших ездит? – заинтересовался я. – Вдруг нас там заметят? Или на наши следы наткнутся?

– Конечно, ездят. Если у кого болезнь не проходит или беда такая, что ни ты сам, ни родичи не справляются и даже вождь племени помочь не может. Тогда собирайся к шаманам на озеро, за советом и помощью. К ним даже сейчас ездят. Только если кто-то заметит наши следы, что увидит? Три коня, два всадника. Если нас заметят издали, что запомнят? Мужчина и женщина едут к шаманам. А если едут от священного озера, то возвращаются в свое кочевье. Обычное дело, никому не интересно. Даже ищейкам Глуума не интересно.

К озеру мы подъехали, когда степное солнце почти скрылось за далекими холмами на западе. Лишь последние лучи не давали истомленной от дневного пекла земле утонуть в подступающей темноте. Впрочем, от озера ощутимо тянуло освежающей прохладой. Наши лошадки, изрядно притомившиеся за день, почуяли эту свежесть издали и зашагали заметно бодрее. Озеро оказалось неожиданно большим и чистым, скорее всего, из-за бивших на дне ключей. По форме оно напоминало наконечник гигантского копья синей гномьей стали, упавший с неба в зеленое разнотравье. Мы выехали почти к острию этого наконечника и остановились, чтобы оглядеться.

Прямо перед нами, за озером, возвышалась огромная гора, освещенная уходящим солнцем. На фоне многочисленных курганов, густо заросших буйной степной растительностью, гора выделялась голыми серыми боками каменных осыпей, в нескольких местах пересеченными длинными грязно-рыжими потеками, издали походившими на следы давнего грязевого потока. Скорее всего, это были выходы на поверхность какой-то глубинной горной породы. С изрядной долей железа, судя по цвету. Урр ткнула в ту сторону плетью.

– У нас говорят, что давным-давно в небесах над этой горой бились древние боги и могучие духи. Бой длился долго, но так и не выявил победителя. А кровь из многочисленных ран лилась дождем прямо на камни и текла вниз, оставляя следы, которые видны до сих пор. Наконец один из богов стал слабеть. Тогда он из последних сил метнул в противника огромный камень, но промахнулся и отступил. Победитель был так изранен, что не мог гнаться за бегущим. Из последних сил он нанес удар клинком из молний и рассек закричавшую от боли землю. Из рассеченного провала хлынули воды Нижнего мира. Они затопили рану, нанесенную небесным оружием, и стали озером. Бог омыл свои раны в озере, его кровь смешалась с водами Нижнего мира, и озеро сделалось целебным. На гору же вылилось столько крови, что там до сих пор ничего не растет, все выжжено на века. И когда в Великую Степь пришли первые орки, духи Степи привели наших шаманов к этой горе. Шаманы тогда говорили с духами, узнали от них о древних боях и нарекли это озеро священным. Еще шаманы сказали, что здесь нельзя сражаться и убивать. Плохо, когда простая кровь перемешивается с кровью богов. Боги могут разгневаться и наказать дерзких.

– Красивая легенда, – кивнул я. – Думаешь, это правда?

– Не знаю. Старики говорят, что правда. А камень лежит на том берегу, и на его боках видны следы от руки бога. Когда по нашей степи стали ходить гномы, один из их отрядов добрался сюда. Гномы увидели следы от крови богов и захотели купить эту гору. Но наши вожди отказались. Тогда гномы собрали большое войско и двинулись к горе, чтобы забрать ее силой. Шаманы подняли всю Степь, была страшная битва, прямо здесь, на берегах озера. Ни один гном не ушел назад. Но крови гномов и орков в тот день пролилось слишком много, она попала в озеро, и боги разгневались. Тем летом степь выгорела под солнцем. А зимой наступили невиданные морозы. Степь замерзла и покрылась льдом такой толщины, что скот не мог добраться до остатков травы, которые сохранились подо льдом и снегом. Стада начали падать от бескормицы, многие кочевья тогда вымерли. С тех пор рядом с озером никто не осмеливается воевать. Все боятся, что боги снова разгневаются. Даже Глуум не станет здесь воевать, его собственные воины откажутся. Так что тут мы в безопасности.

Понемногу темнело. Мы расседлали и пустили пастись коней, перекусили остатками прихваченных еще из стойбища Орды припасов. Огня не разводили. Дров поблизости не наблюдалось, а собирать по примеру соплеменников Урр сухой помет, чтобы топить кизяком, было лень. Да и незачем. Ночь обещала быть теплой, хотя после дневного зноя уже чувствовался ночной холодок. Ничего, не замерзнем, это вам не Пустоши. К тому же я по-прежнему опасался незваных гостей, которые могли ночью пожаловать на одинокий огонек. Древние легенды и вера в гнев богов – это хорошо, но вот уберегут ли они от таких изгоев, как покойный Чохо? Подобных ему если что и останавливает, то не гнев богов, а добрый удар меча. Однако Урр была не одинока в своей вере в безопасность здешних мест. Ночь мало-помалу вступила в свои права, и на том конце озера засветились огоньки двух далеких костров. Кто бы их ни развел, он явно не скрывался. Урр эти костры, конечно, увидела, но ничего не сказала. Мою зеленокожую спутницу они явно не беспокоили. Я пожал плечами и решил последовать ее примеру.

Перед сном я решил искупаться, раз уж подвернулся такой случай. Выйдя на берег, скинул с себя плащ, с удовольствием сбросил изрядно надоевший мне орочий доспех. Отстегнул меч, затем сел и начал стаскивать с себя сапоги. Урр заметила это и кинулась ко мне.

– Нельзя лезть в озеро ночью, – зашипела она. – Ночью только духи из Нижнего мира могут в нем находиться. А живым до восхода солнца в воду лучше не лезть. Иначе сам не заметишь, как уплывешь в Нижний мир. Или духи озера утащат. Надо подождать восхода, тогда духи уснут.

Я задумался. С одной стороны, орки, что северные, что южные, считают, что вокруг них обитает бесчисленное множество самых разнообразных духов. На каждой горе, в каждой речушке, чуть ли не под каждым камнем у них обитает по духу, а то и не по одному. Духи эти, как и сами орки, вечно спорят и враждуют между собой, а в редкие часы мира устраивают неприятности подвернувшимся зеленокожим. И из-за врожденной вредности и для того, чтобы получить какое-нибудь приношение. О чем и существует невообразимое количество разных преданий, сказок и баек. С другой стороны, духи действительно существуют в нашем мире, хотя и не в таких количествах, как рассказывают орки. Серьезной угрозы эти духи обычно не представляют, хотя напакостить при желании могут. Так что некоторым оркам действительно достается. Да и к прочим расам отношение у духов не лучше. Эльфов они боятся, гномов ненавидят, людей не любят. Меня тоже не слишком жалуют, но в Пустошах я с ними редко сталкиваюсь. От Черного замка с его мощной магией все эти лесовички, огневики, болотные огоньки, каменные человечки и прочая мелочь стремятся держаться подальше. И правильно делают. Мне они безразличны, а вот некоторые мои маги пристрастились отлавливать таких духов и пытаются получить от них какую-нибудь пользу. Есть и более сильные духи, но они, по мнению южных орков, обитают в других мирах. Например, в Верхней Степи, куда уходят души умерших орков, или в Нижнем мире, куда попадают предатели, трусы и умершие от болезней. Туда же отправляются и убитые не в бою, а ударом в спину вожди. Словом, мрачное место, и духи там не слишком любезные, если судить по орочьим рассказам. Что интересно, по мнению орков, гномов создали именно духи Нижнего мира, исключительно в качестве наказания для зеленокожих. Что приводит длиннобородых коротышек в неописуемую ярость. Ведь сами гномы искренне считают себя первым, главным и любимым творением небесных богов. А прочие расы пришли в этот мир лишь после того, как первые гномы его перековали и сделали пригодными для жизни. За что теперь все должны быть гномам бесконечно благодарны.

Комар, впившийся мне в щеку, напомнил, зачем я стою на берегу с сапогом в одной руке. Я пришлепнул кровопийцу и рассмеялся. Если я начну вспоминать все версии сотворения нашего мира, то вернувшийся из победоносного похода Глуум обнаружит мою ледяную статую, надежно примерзшую к берегу зимнего озера. Ладно, какие бы ни были в этих местах духи, со мной они, скорее всего, поостерегутся связываться. А их более опасные родичи редко покидают пределы Нижнего мира. Так что искупаться стоит, а то Глуум легко найдет меня по запаху.

Я сбросил остальную одежду и вошел в неожиданно холодные воды озера. Кожу сразу закололи ледяные иголочки. После дневного зноя это было даже приятно. Человеческий облик при всех своих минусах имеет и ряд несомненных достоинств. Например, какая-то мелочь вроде этого купания может доставить огромное удовольствие. Загребая руками, я поплыл от берега и нырнул, уходя на глубину. Воздух мне понадобится, но еще не скоро, тут уже работали плюсы моей нечеловеческой сущности. Озеро оказалось неожиданно глубоким, дно круто уходило вниз, вода была чистой и на удивление прозрачной. Под водой оказалось неожиданно светло. Сначала я принял свет за отблески последних лучей уходящего солнца. Но вдруг сообразил, что солнце закатилось и наверху уже стемнело. А озеро продолжало светиться своим холодным голубоватым светом, идущим откуда-то снизу, из самой глубины. Ледяные иголки продолжали покалывать кожу, но прежнюю расслабленность как рукой сняло. Я внезапно осознал, что дело не только в холодной воде. Именно так, покалыванием множества невидимых иголок, я ощущал проявление некоторых заклинаний. Озеро оказалось не просто массой воды, заполнившей древнюю впадину. Здесь имелась своя, непонятная мне магия. Природная, не сотворенная. И изрядной мощи. Эта магия не являлась враждебной, она не была направлена непосредственно на меня, как буран в зимней степи не направлен против неосторожного путника. Но буран легко может занести этого путника снегом, и следов не останется. Так и эта волшба, незаметно затягивающая меня в свои сети.

Я замер, зависнув в толще воды, понемногу разгоравшейся все тем же голубоватым светом. Источник света был впереди, на самом дне, но я уже понимал, что не стоит лезть туда без приглашения. А там, на невообразимой глубине, скользили в толще подсвеченной воды чьи-то длинные гибкие тени, не похожие ни на одно из виденных мною живых существ. Они кружили в хороводе, постепенно поднимаясь вверх, медленно и грациозно. Я остро ощутил, насколько я здесь лишний, и понял, что пора возвращаться на берег. Я по-прежнему не ощущал угрозы, но от этих теней веяло такой древней мощью, что поневоле почувствовал себя песчинкой по сравнению с ними. Я Владыка Тьмы и Повелитель Черного замка! Но в глубинах озера обитало что-то настолько могущественное и древнее, что вся моя сила здесь не значила ничего. Я развернулся в воде и поплыл к берегу. Лишь сейчас я обратил внимание, насколько безжизненны воды этого озера. Ни рыб, ни водорослей, вообще никого и ничего. Только уходило в глубь ровное дно, покрытое мелким серым песком. А сзади все разгорался холодный голубоватый свет и все двигались вокруг него бесконечным хороводом странные тени.

Когда я вылез на берег, орчанка встретила меня настороженным пристальным взглядом. Поймав мой ответный взгляд, она быстро отвернулась. Слишком быстро, чтобы счесть это движение естественным. Я удивился. Было бы лестно думать, что ее очаровало мое могучее и красивое тело, вот только чего-чего, а очарования и восхищения в темных глазах Урр точно не было. Да и ничего нового после памятной нам обоим ночи в шатре Глуума она не увидела.

Пока я одевался, зеленокожая красавица сидела, демонстративно отвернувшись. Но я успел заметить, как она еще пару раз косилась на меня и столь же быстро отводила взгляд. Я решил поинтересоваться, какая степная муха ее укусила, но Урр не стала дожидаться моих вопросов.

– Значит, ты все же не человек, – задумчиво сказала она, по-прежнему глядя мимо меня. – Духи озера тебя не тронули.

– Не тронули, как видишь. И боги не разгневались.

– Боги не всегда показывают свой гнев сразу. А вот духи озера не дают живым плавать с заката до рассвета. Это их время и только их. А слишком любопытных они забирают к себе, и никто из пропавших не вернулся, чтобы рассказать об увиденном. Мы недавно убивали, на нас кровь убитых. Не хочу, чтобы духи ее почуяли. Надо на восходе искупаться в священном озере и смыть эту кровь. А потом можно ехать к шаману.

– Слушай, Урр, а зачем нам вообще ехать к шаману? – задал я давно вертевшийся у меня на языке вопрос. – Почему нельзя утром просто повернуть на север и ехать к Черному замку? Чем скорее мы там окажемся, тем лучше.

– К шаману надо ехать. Шаман много знает, много помнит. Его дух летает в Верхней Степи и спускается в Нижний мир, он говорит с живыми и с духами и видит будущее. Шаман может дать хороший совет. Если пожелает с нами говорить.

– Что-то не хочется мне с вашими шаманами разговаривать. К нам в замок наведалось недавно два ваших колдуна. Приехали вместе с посольством Глуума и внезапно напали. У них были необычные и очень сильные заклинания. Еле удалось отбиться.

– Такого не могло быть, – убежденно заявила орчанка. – Шаманы не воюют. И зачем им нападать на Темного Владыку?

– Вот и мне интересно зачем. А послал их мой брат и союзник Великий Глуум. Он утверждал, что хотел всего лишь проверить, насколько силен Повелитель Черного замка.

– Даже Глуум не может приказать шаману убить. Шаманы первыми не нападают. Только если кто-то захочет убить шамана и нападет на него сам. Но таких безумцев во всей Степи не сыщется.

– А как же твой Уз-Суу с его огненным зельем? Сильный шаман, а зелье Глууму нашаманил.

– Зелье шаман сварить может, если его попросят. А убивать сам не поедет. Ты говоришь странные вещи, Темный. Но теперь нам тем более надо ехать к шаману. Он должен услышать то, что ты мне только что рассказал. Потому что никогда шаманы не ездили убивать, даже по приказу величайших вождей Орды. Никогда шаманы не служили убийцами Повелителям Степи. Никогда!

– Раньше, может, и не ездили, – вздохнул я. – А теперь ездят, да еще как. Я это видел своими глазами. Вот приедем мы завтра к твоему шаману, а он в нас – молнией!

– Тебе солнце днем голову напекло так, что все мозги кислым молоком через уши вытекли! – рассвирепела Урр. – Шаманы не умеют метать молнии. Лишь самые великие духи Верхней Степи могут такое, а шаманы – нет! Даже самые сильные. Не умеют, и все. Так что ложись, спи и не болтай глупостей. Иначе я тебя сама зарежу, раз духи озера не тронули. Завтра приедем к шаману, сам все увидишь.

Мы закутались в плащи и легли. Урр еще долго не могла успокоиться и сердито ворчала что-то неразборчивое, пока ее наконец не сморил сон.

Я не спал, а просто лежал и думал, глядя в усыпанное яркими звездами южное небо. Думалось плохо, перед глазами все время возникала та загадочная картина, которую я увидел в глубине странного озера. И еще что-то непривычное все время отвлекало меня, не давая сосредоточиться и привести мысли в порядок. Ночная степь была полна различными шорохами и звуками, так что я не сразу понял, что именно. Прошло довольно много времени, прежде чем я сообразил, что еле слышный ритмичный гул, настойчиво наплывающий со стороны озера, это звук шаманского бубна. Там, за озером, тоже не спали. Там нас завтра ждала встреча с шаманом.