Текст книги "Вечная тайна футбола"

Все советские футболисты в этот день испытывали гордость, а мы, московские динамовцы, гордились происходящим вдвойне.

И броня и снаряд

В пятидесятые годы борьба за высшие титулы в первенстве вновь свелась к дуэли двух соперников – столичных клубов «Динамо» и «Спартак».

За те семь сезонов, что я проработал тогда старшим тренером динамовцев Москвы, команда четырежды становилась чемпионом, дважды серебряным призером, один раз бронзовым.

И «Динамо» и «Спартак» имели тогда хороший подбор игроков. Но особенно заметно они превосходили соперников в функциональной подготовке, что позволяло этим двум клубам иметь и устойчивое преимущество в техническом исполнении. В футболе все взаимосвязано. Простой пример. Если, скажем, один из двух равных по классу игроков физически готов лучше, то это позволяет ему более уверенно работать с мячом, а раз так, то и тактические его возможности будут выше. То же самое можно сказать и о командах.

Среди спартаковцев в ту пору было немало популярных игроков. Имена Симоняна, Татушина, Исаева, Сальникова, который в 1955 году вернулся в «Спартак» из «Динамо», Ильина, Нетто, Парамонова, Масленкина, Огонькова, Тищенко не сходили со страниц газет. Ничего не скажешь, стоящие футболисты!

У московских динамовцев реклама была скромнее, но игроки у нас тоже подобрались хорошие, а главное, что очень хороший ансамбль из них сложился. По боевому духу, по содержанию игры (я имею в виду прежде всего коллективные действия) мы наших соперников, думаю, превосходили. Лучшим у спартаковцев в этот период был сезон 1956 года, когда они играли на хорошей скорости, комбинационно, результативно. Не случайно тогда многие из них в составе сборной СССР стали олимпийскими чемпионами. А у «Динамо» я бы выделил сезон 1957 года, когда нам удалось показать удивительно цельную и гармоничную игру, что и позволило команде преуспеть как в атаке, так и в обороне.

На протяжении всех этих семи лет состав «Динамо», разумеется, периодически обновлялся, но акцент игры на коллективный футбол оставался неизменным.

И у нас в команде были яркие индивидуальности в нападении: тот же Алекпер Мамедов, его земляк Юрий Кузнецов. Я, к примеру, на установке перед матчем говорил так: «Как только Кузнецов открылся, мяч тут же должен быть передан ему, а он уж разберется, что дальше делать». Мысль у него в игре всегда работала хорошо, и исполнение было под стать. К сожалению, Кузнецова преследовали травмы, а серьезное повреждение колена вообще надолго вывело его из строя. В 1959 году произошел редчайший случай: Юрий Кузнецов в списке 33 лучших футболистов был назван первым среди центрфорвардов, несмотря на то, что в чемпионате страны провел всего шесть матчей. Шесть игр, но зато таких ярких, что дрогнуло сердце даже у серьезных специалистов, определявших сильнейших игроков сезона.

И в атаке и в обороне наши футболисты, используя все свои лучшие качества, как бы дополняли друг друга. Скоростные возможности крайних нападающих Владимира Рыжкина и Владимира Шаброва, а чуть позже Валерия Урина, Дмитрия Шаповалова и Игоря Численко удачно сочетались с оригинальными комбинационными действиями Юрия Кузнецова, Алекпера Мамедова, Генриха Федосова и пробивными способностями Владимира Ильина, Алексея Мамыкина.

Во время тренировок отработке взаимодействия всех звеньев уделялось немало времени. Один из тактических приемов, называемый «скрещивание», я всегда, где бы ни работал, предлагал разучивать обязательно. Но никогда раньше и никогда позже не видел, чтобы его выполнял кто-нибудь с такой легкостью и изяществом, как это делали Федосов и Шаповалов. Они словно бы нашли друг друга, освоили «скрещивание» играючи, выполняли его всегда с шутками-прибаутками – настолько им самим нравилось, как у них все складно получается. Суть «скрещивания» состоит в том, что игрок с мячом идет на большой скорости навстречу партнеру, а в момент, когда они сближаются, первый из них в зависимости от обстановки или скрытно оставляет мяч товарищу, который, подхватив его, устремляется дальше, или делает вид, что отдает пас, а сам продолжает движение с мячом. Обычно защитники преследуют и того и другого, но им очень трудно бывает разобраться, у кого же в результате окажется мяч. Вариантов розыгрыша этой комбинации немало. При мастерском выполнении «скрещивание» всегда бывает крайне неприятно для обороны соперников, что и доказывает в последние годы киевское «Динамо». Благодаря просто-таки идеальному взаимопониманию Федосова и Шаповалова мы часто с их помощью добивались в атаке успеха, запутывая вконец защитников противника. Интересно, что когда кто-то из них проводил «скрещивание» с другим партнером, комбинация выглядела уже не такой интересной.

Полузащита команды, в которой выступали у нас поначалу Евгений Байков и Владимир Савдунин, а потом Александр Соколов и Виктор Царев, по тем временам считалась вполне солидной. Самым известным из них был, конечно, Царев – игрок цепкий и упорный, которому обычно поручалась персональная опека наиболее сильного игрока атаки соперника, и с ней он, как правило, справлялся безукоризненно. Несколько хуже у него обстояли дела со второй частью обязанностей персонального опекуна, а именно с помощью нападению.

Сильнейшей у нас, конечно, была линия обороны, которая в полном составе вошла в сборную СССР на чемпионате мира 1958 года. В центре ее располагался самый опытный наш игрок Константин Крижевский, футболист акробатического склада, «летающий защитник», как его называли за то, что он то и дело в падении головой или в прыжках через себя ногой отбивал мячи. Шло это, кстати, от того, что он несколько медлил при атаке нападающего. Когда же нападающий, приняв мяч, уходил, Крижевский, надо отдать ему должное, не жалел себя, ликвидируя опасность.

Быстрый и резкий Борис Кузнецов играл на левом фланге обороны. Был он азартен, в меру техничен, одним из первых в нашем футболе освоил, кстати, известный теперь повсеместно прием «подкат». Вместе с Яшиным Кузнецов в 1956 году стал олимпийским чемпионом.

Владимира Кесарева я увидел в игре за первую клубную команду «Динамо», которая выступала в турнире коллективов физкультуры. Было ему в ту нору уже 24 года. Данные его мне понравились: высокий рост, скорость, атлетическое сложение. Пригласили мы его к себе в дубль, и в беседе с ним я сказал: будешь добросовестно тренироваться – через полтора-два года станешь игроком основного состава. Он принял мои условия, и мы принялись за дело. Все вышло как я и сказал. Разговор наш состоялся осенью 1954 года, а в 1956 году Кесарев стал играть правым защитником московского «Динамо», а вскоре и сборной СССР, так что план оказался даже перевыполненным. Технику он за это время повысил заметно, что позволяло ему при подключении к атаке свободно играть с партнерами в пас и «стенку», показывать хороший дриблинг и завершать свои рейды ударами по воротам. Человек в жизни весьма обстоятельный и рассудительный, Кесарев с такой же серьезностью вел единоборства с нападающими соперников и большей частью выходил из них победителем. Вот еще одно свидетельство того, что в большой футбол можно прийти даже в зрелом возрасте, и если у тебя есть способности и желание их развить, то можно и в этом случае вырасти в мастера хорошего класса.

Вероятно, потому, что у московского «Динамо» в те годы защита была сильнейшей его линией, нет-нет да и возникали разговоры о том, что наша команда якобы придерживается в тактике так называемой игры от обороны. В одной из книг, посвященных истории сборной СССР, прочел высказывание своего уважаемого коллеги Гавриила Дмитриевича Качалина, из которого явствует, что он тоже был такого мнения.

Это явное заблуждение, и я постараюсь это доказать.

Прежде всего, надо заметить, что термин «игра от обороны», поскольку он не специальный, а скорее образный, несколько вольно трактует те или иные игровые концепции. Чаще с его помощью характеризуют действия команды, которая главные усилия сосредоточивает на обороне своих ворот, а при удобном случае проводит контратаки. В дальнейших рассуждениях и будем исходить из этого понимания термина.

В свое время я вывел своего рода формулу сущности футбольной игры: «Когда мяч у нас, мы атакуем; когда мяч у соперника, мы обороняемся». Пренебрегать какой-либо одной из этих двух сторон деятельности команды – значит обречь себя на неудачу. Как-то Борис Андреевич Аркадьев остроумно заметил, что если нам претят разговоры об обороне, то давайте говорить о стрельбе из лука – там оборона не нужна.

В московском «Динамо» короткое время начальником команды работал заслуженный мастер спорта, абсолютный чемпион СССР по боксу Виктор Михайлов. Вникнув в наши дела, он мне любопытную мысль высказал. «Знаешь, – говорил Михайлов, – в футболе пропустить гол все равно что в боксе в нокдауне оказаться. Это я по лицам игроков вижу. Очень в такие моменты они мне напоминают лица боксеров, пропустивших сильный удар. Та что учти…».

Любую установку на игру я начинал с напоминания о том, что нам прежде всего нужно обеспечить порядок в своей обороне. Если кто-либо из руководителей присутствовал на таком нашем собрании, он обычно меня отводил в сторону и смущаясь или с металлом в голосе – варианты были разные – говорил: «Как же так, Михаил Иосифович, вы начинаете установку на игру с обороны, а весь стиль нашего футбола атакующий…». Я отвечал так:

«Атаковать будем обязательно, и вы слышали, как я об этом говорил. Но вы также должны знать, что любая военная наступательная операция принесет успех только в том случае, если будут обеспечены ее тылы. Похожая стратегия существует и в футболе. Что толку, если мы все побежим в атаку, а соперник воспользуется неустроенностью нашей обороны? Футболисты должны твердо усвоить, что атаковать можно спокойно тогда, когда в их „доме“ все в порядке…». Не знаю уж, удавалось ли мне убеждать своих собеседников. Обычно они с сомнением покачивали головой.

Получается так, что вроде сам на себя наговариваю – вот, мол, какой я сторонник обороны. Но начинать установку на тру с требования соблюдать порядок в обороне еще не значит играть «от обороны».

С самого начала своей тренерской деятельности в московском «Динамо» я стремился организовать игру так, чтобы и в атаке и в обороне участвовало, как правило, 6–7 игроков. Этот свой принцип я перенес в футбол из русского хоккея. Там центровая тройка нападения, постоянно участвуя в атаках, при их срыве всегда быстро откатывалась назад, чтобы повести борьбу за возвращение мяча.

Когда тренерам разрешали еще в футболе во время матчей находиться рядом с полем, я всегда занимал позицию у чужих ворот, но не для того, чтобы подсказывать своим нападающим, как им действовать в той или иной ситуации, – это дело бесполезное и ненужное, ибо игрока в такой обстановке можно лишь сбить с толку. Совсем другую подсказку я держал в уме. Когда наши теряли мяч, я, каюсь, давал им конкретные команды – кому именно и каким образом (шагом, с ускорением, в зависимости от степени занятости в атаке – устал или не очень) надо отойти назад. Цель этих отходов двойная: форварды должны стать первой нашей линией обороны, а в случае, если команда перехватит мяч, – связными для организации быстрой ответной атаки.

С другой стороны, я всегда предусматривал обязательное участие в атаках помимо пяти форвардов, имевшихся в команде при системе «дубль-ве», и полузащитников, а иногда даже и защитников (в 1951 году в тбилисском «Динамо» удачно включался в атаки крайний защитник Владимир Элошвили, чуть позже в московском «Динамо» – Владимир Кесарев, а в эпизодах и Борис Кузнецов), что по тем временам было редкостью.

Такая тактика постоянного перемещения больших групп игроков из обороны в атаку и наоборот, известная в нашем кругу как тактика «приливов и отливов», практиковалась в игре московского «Динамо» в сороковых и особенно в пятидесятых годах. Позднее она была принята на вооружение во всем футбольном мире. Не хочу сказать, что мы были первооткрывателями. Возможно, где-то еще так играли в те времена, о которых я рассказываю, а может быть, и раньше. Не знаю. Речь тут идет не о приоритете, а о принципе игры, не имеющем ничего общего с так называемой игрой от обороны.

Надежно обороняться и остро атаковать, остро атаковать и надежно обороняться – вот главные постулаты моего тренерского кредо, от которых я никогда не отступал. Другими словами, я был противником крайностей – как игры оборонительного характера, в которую можно зачислить и пресловутую «игру от обороны», когда пяти-шести футболистам говорят, чтобы они на чужой половине поля вообще не появлялись, а стерегли свои ворота, так и тактики безоглядных атак, во время которых пренебрежение защитными действиями может привести к печальному концу. В 1940 году мы, московские динамовцы, выиграли на своем поле у киевских одноклубников со счетом 8:5. В той встрече был установлен рекорд чемпионатов по числу забитых мячей в одной игре, который держится и по сей день. Наш тренер Аркадьев сказал тогда, что это был не матч, а скандальное происшествие – настолько безобразно обе команды вели оборону. И с ним нельзя было не согласиться.

Перед чемпионатом мира 1986 года в Мексике киевское «Динамо» в хорошем стиле выиграло Кубок обладателей кубков. Встречаясь с сильными, но не лучшими клубами Европы, наша команда добивалась успеха за счет быстрой, маневренной и темповой игры в нападении. В большинстве встреч она сразу подавляла соперника мощной атакой, а забив первый гол, еще более усиливала натиск, сея в рядах противника панику, и благополучно довершала его разгром. Такой ход матчей, мне кажется, породил у многих футболистов уверенность во всесильности атаки, что привело к утрате ими вкуса к игре в обороне. Первый матч мирового первенства, где киевские динамовцы составляли основу сборной СССР, еще более убедил их в правильности такого взгляда. Еще бы, играя по знакомому уже сценарию, они победили команду Венгрии со счетом 6:0! Недостаточно критическое отношение футболистов и тренеров к своим прежним выступлениям, на мой взгляд, и привело к неудаче в матче с бельгийцами. Столкнувшись с подлинными мастерами игры на контратаках, растерялись уже наши футболисты, действовавшие в обороне. Морально, психологически они оказались не готовы внимательно и серьезно выполнять свои обязанности в защите. В итоге четыре мяча оказались в воротах сборной СССР, и матч был проигран 3:4.

Теперь вы окончательно должны понять, почему я, имевший немало похожих зарубок на памяти, каждую установку на игру начинал с напоминания о том, что нам прежде всего надо обеспечить порядок в своей обороне.

В мою бытность тренером московского «Динамо» наша команда и по результативности и по числу пропущенных мячей в подавляющем большинстве случаев имела или лучший, или второй показатель в чемпионате. Футбол гармоничен, и противопоставлять игру в атаке игре в обороне – значит не понимать его сути. И броня и снаряд должны быть одного – высокого – качества.

Пошла игра серьезная

В пятидесятые годы советский футбол окончательно и бесповоротно вышел на большую международную арену. Наша сборная приняла участие в двух олимпиадах, завоевав в Мельбурне золотые медали, выступила и в мировом чемпионате в Швеции. Пошла уже игра серьезная.

В 1955 году Москва впервые увидела живых чемпионов мира по футболу – к нам в гости для проведения товарищеского матча пожаловала сборная ФРГ, которая за год до этого в драматической борьбе в финале мирового первенства взяла верх над венгерской командой – 3:2.

И в Москве был зафиксирован счет 3:2, но только в пользу сборной СССР. Приведу состав, в котором выступала наша команда: Яшин («Динамо»), Порхунов, Башашкин (оба – ЦСКА) и восемь игроков «Спартака» – Огоньков, Масленкин, Нетто, Татушин, Исаев (его заменил наш Юрий Кузнецов), Паршин, Сальников и Ильин. У соперников заметно выделялись нападающие Ран, Вальтер, центральный защитник Либрих.

Паршин открыл в матче счет, но затем нам забили два мяча – Вальтер и Шефер. В концовке игры удары Масленкина и Ильина принесли победу сборной СССР.

После встречи тренер западногерманской команды знаменитый Зепп Гербергер заметил следующее: «Нас еще никогда не вынуждали играть в таком изнуряющем темпе, а такому ураганному штурму, каким стала решающая двадцатиминутная атака советских футболистов во втором тайме, мы не подвергались даже на первенстве мира 1954 года. Мы много слышали о быстроте и об отличной физической подготовке соперников, но их выносливость оказалась просто непостижимой».

Отличная функциональная подготовка – вот то качество, которым мы продолжали в то время удивлять весь футбольный мир.

Победа в матче с командой ФРГ заметно повысила престиж советского футбола на международной арене. Этот успех доставил истинное удовлетворение не только игрокам и тренерам сборной СССР, но и всем советским футболистам, любителям футбола, специалистам, поскольку все увидели, что мы можем играть с командами такого высокого ранга. И не только играть, но и побеждать их. А это дало дополнительный импульс дальнейшему развитию футбольного дела в стране. То единение, которое возникло во время матча между зрителями и игроками нашей команды, оставило неизгладимый след в памяти. Зрители своей мощной поддержкой буквально заставили команду пойти на тот решающий штурм, о котором говорил Гербергер, и они с полным правом могли считать себя наряду с футболистами причастными к той замечательной победе. Замечу, что в 1956 году сборная СССР, уже в гостях, вновь сумела обыграть сборную ФРГ – 2:1.

Теперь уже международные матчи советских клубов с зарубежными командами любого ранга стали обыденным явлением.

Среди соперников наших футболистов были очень сильные: австрийские «Рапид» и «Аустрия», итальянские «Милан» и «Фиорентина», английские «Вулверхемптон» и «Сандерленд», бразильская «Васко да Гама» и уругвайский «Насьональ»… Да что там говорить, если матч московского «Динамо» с лондонским «Арсеналом», в составе которого к нам приехал знаменитый центрфорвард Томми Лаутон, в октябре 1954 года, выигранный нами со счетом 5:0, прошел уже как рядовое событие! Да, времена менялись.

Репутация московского «Динамо» за рубежом была по-прежнему высока, и нам поэтому выпадали в соперники наиболее известные клубы. Играли мы с ними с переменным успехом. Поездка во Францию в ноябре 1954 года стала для меня особо памятной, потому что после того, как мы обыграли «Бордо» – 3:0 и команду города Лилля – 2:1, против нас в Париже была выставлена сборная клубов «Рэсинга» и «Реймса». Спустя 18 лет после эпохального для довоенного советского футбола матча сборной Москвы с «Рэсингом» я вновь ступил на поле стадиона «Парк де Пренс», но уже не как игрок, а как тренер. Каково же было мое удивление, когда в тренере «Рэсинга» я признал Жордана – того самого австрийца, окончательно ставшего французом, который играл против нас в 1936 году!

Встрече мы обрадовались, конечно, оба, вспомнили перипетии нашей игры и то, как несчастливо для московской сборной она окончилась – 1:2.

Я был несказанно рад, когда прозвучал финальный свисток судьи, известивший о том, что «Динамо» на этот раз победило сборную «Рэсинга» и «Реймса», в составе которой выступали такие звезды тогдашнего французского футбола, как Копа, Марш, Жонке, Панвери, Гловацки, Марсель, со счетом 1:0. Теперь мы с «Рэсингом» были в расчете.

Искушенный читатель должен знать, что в то время европейские клубные турниры еще не проводились. Кубок чемпионов впервые был разыгран в 1956 году, и он поначалу собирал малое число участников, а Кубок кубков организовали еще пять лет спустя. Так что тогда товарищеские международные встречи считались весьма престижными и вызывали у любителей футбола повышенный интерес. Так, когда московское «Динамо» вышло на поле итальянского стадиона «Сан Сиро» 4 сентября 1955 года, чтобы помериться силами с клубом «Милан», стадион, вмещающий 100000 зрителей, оказался заполненным до отказа. За два месяца до этого в Москве «Милан» обыграл нас со счетом 4:2. В том матче мы сами попали в ловушку, приняв невысокий темп, предложенный соперником. Техничным итальянцам только того и надо было. Они точно и спокойно передавали друг другу мяч и ловко использовали малейшие просчеты нашей обороны. «Спартак», кстати, спустя четыре дня, учтя наши ошибки, сумел за счет быстрой игры добиться победы над «Миланом» – 3:0.

Московское «Динамо» было первой советской командой, которая когда-либо выступала в Италии, чья сборная к тому моменту уже дважды была чемпионом мира. Перед выходом на поле я много не разглагольствовал, а сказал коротко:

– Ребята, сегодня играем за престиж советского футбола, каждый пусть сделает вывод сам…

И уж чтоб совсем их раззадорить, добавил:

– За нами следит вся Европа.

Ребята в тот день, я вам скажу, превзошли даже мои ожидания. Поверите или пет, матч они заканчивали под аплодисменты итальянских «тифози», которых перетянуть на свою сторону не так просто. Возможно, это вообще был лучший матч московского «Динамо» в пятидесятые годы.

Команда наша выступала в таком составе: Яшин, Родионов, Крижевский, Б. Кузнецов, Царев, Соколов, Шабров, Федосов, Мамедов, Ю. Кузнецов, Рыжкин. У итальянцев в команде что ни игрок, то «звезда»: вратарь Буффон, защитники Мальдини и Педрони, полузащитник Бергамаски, нападающий Фриньяни… И три «суперзвезды»: два моих старых знакомца по «Норчепингу» – шведы Нильс Лидхольм, умнейший тактик и дирижер команды, и Гуннар Нордаль, несколько погрузневший, но по-прежнему грозный бомбардир, обладатель феноменального рекорда итальянских чемпионатов, выразившегося в том, что он в 235 матчах забил 225 мячей, и, наконец, Хуан Альберто Скьяффино, лучший игрок сборной Уругвая, приведший ее в 1950 году к победе в чемпионате мира.

Первый тайм мы проиграли – 0:1. Нордаль после подачи углового головой сумел забить нам гол. Что делал в тот вечер итальянский вратарь Буффон – уму непостижимо. Мы и до перерыва за счет быстрых и разумных комбинаций переигрывали «Милан», но их голкипер отбивал все мячи – и какие можно, и какие нельзя.

Зато уж во втором тайме мы отыгрались сполна – четыре гола забили, и все четыре провел наш центрфорвард Алекпер Мамедов, которому я когда-то вроде бы в шутку предложил вместе поднимать «Динамо» из руин. И вот подняли. И не в шутку, а всерьез.

Семь лет я проработал во второй свой приход в московское «Динамо» старшим тренером, а по окончании сезона 1960 года расстался с командой. Опять-таки по своей инициативе. Вновь начал контакт с футболистами терять. Что ни требую, в ответ ворчание. Да и нервно я истощился, честно признаюсь. Ведь все время руководители только первого места требовали. «А если второе?»– спрашивал у них. «Второго быть не должно», – отвечали. А до моих трудностей никому дела не было. Игроков в команде хороших, правда, было немало, молодые способные уже подросли – Численко, Короленков, Аничкин… Но дисциплина в команде начала резко падать, настало время жесткие меры принимать. Прикинул я все и подумал: а ведь если останусь, дров могу наломать, лучше уйти. И подал в отставку. Пятьдесят лет как раз мне исполнилось, отпраздновали мой юбилей, вазу команда на память подарила. И распрощался я с московским «Динамо» как тренер уже навсегда.