Текст книги "Шаманы Байкала. Путевые заметки"

Очевидец старца

Вот мы сидим с моими друзьями из Иркутска в кологривской избушке, недалеко от речки Унжи, в доме 72-летнего баяниста, в прошлом лесоруба ещё советской эпохи Виталия Павловича Лебедева – раньше жившего в Шаблово, очень близко знавшего и чтившего ныне святого старца деда Ефима.

– Впервые я о нём услышал в Народной галерее в Москве…, – начинает разговор мой друг-художник. Мы записывали беседу на диктофон и снимали на камеры очевидца жизни деда Ефима, и сейчас я предоставляю слово моим друзьям и главному герою – баянисту Виталию Лебедеву…

– Назовите мне сейчас такого человека, как наш Ефим! Ведь он был ещё и плотником. По его проекту сделаны и музей, и макет его жилья. А какой он был гончар! Сколько он оставил игрушек людям… Это сейчас все стали говорить: Ефим, Ефим, а ведь раньше, кроме самого Шаблово, его никто не примечал и не замечал. Но уже тогда, в своей юности, я относился к нему вдумчиво и понимающе. Чаще, конечно, он к нам заходил, реже я у него, одинокого, бывал. Вот, помню, лежит он на печи, а я учу и декламирую стих «Выхожу один я на дорогу», и он мне и говорит: «А знаешь, Виталька, что у этого стиха есть и мелодия…» И вдруг он запел «Выхожу один я на дорогу…» Все обомлели!

Беседы у нас были каждый день. Он придёт и чего-нибудь да говорит. Так же много он говорил и о Боге. К примеру, «Без Бога нация – толпа, объединённая пороком, или глуха, или слепа, иль что ещё страшней – жестока… Толпа останется толпой – пока она не обратится к Богу…»

Тут баянист, сам уже дед, Виталий словно вернулся в настоящее, как бы встряхнувшись, молвит про свою гармошку: «Ну что, показать, как она играет?». И тут же растягивает меха и затягивает песнь. Добавляя, как бы вскользь, что дед Ефим очень любил заниматься с детьми и виртуозно играл на гармошке и знал бессчётное число песен. На все случаи жизни. В том числе и своего же сочинения. Дед Виталий перебирает мелодии, демонстрируя своё умение складывать и переплетать мелодии – он тоже самоучка, как и Ефим, и не знает культа шаблонов, диктата стереотипов – можно/нельзя…

– «Что стоишь, качаясь, тонкая рябина, до долу склоняясь до самого тына…» – запевает наш старец, и никто не обращает внимания на изменение слов народной песни – стихия переживаний всех нас захлёстывает и погружает, как чёлн, в бушующее море – кажется, ещё немного – утонем, но нет – плывем!

– Ты музыкой-то не занимаешься? – внезапно спрашивает старец Виталий моего друга художника, лишь только завидя блеск в его глазах. И невольное (мысленное!) его подпевание.

– Нет, но мой отец был баянистом, – говорит Андрей, и ещё вдруг вспоминает что-то… И вот это и есть мистика отношений – перекрёсток прошлого и настоящего в задушевной беседе.

– Когда меня спрашивают о возрасте, я говорю, что ровесник Ельцину и Горбачёву. Первого уже нет, а второй-то ещё лучше меня! – шутит дед-баянист, и всем нам понятен его намёк на свой ум. Все мы смеёмся.

Он добавляет:

– Ну, того-то, мол, все лечат, а меня никто.

«Вас гармошка лечит!..» «Не хожу теперь в аптеку, не хожу теперь к врачу, я теперь свои болезни только песнями лечу…», – вдруг в тему запел наш баянист. И данная част ушка как раз к месту в отличие от реплик о Горбачёве.

– И тогда все понимали, что раз живёт такой человек в деревне – значит, ничего худого в ней не случится. Все будут защищены его добротой, сочувствием, мудростью, бескорыстным служением каждому. Когда мне было 10 лет, началась вдруг война. Начали приходить похоронки, всех мужчин не стало. Кого мог, он утешал, всегда приходил туда, где были рёв и плач, даром утешения он обладал.

– Я уже был таким юношей 19-ти лет, и как-то очень сильно влюбился, безнадежно, но был я ещё несмелым. Однажды моя невеста со своей подругой тоже к нему пришла, он их отвёл на огород. Они попололи морковку, а потом он взял мою Анну и вместе с подругой привёл в дом – как бы руки помыть. А у меня сердце колотится, и я не ожидал ведь того. Но кое-как я ей предложил сходить со мною в кино. Тогда-то стационарных кинотеатров не было – на лошадях ездили и на них же и кинопроектор в село привозили. Два года мы с нею романились. А потом сыграли свадьбу. И сам Ефим к нам пришёл. Хотя он не любил ходить на свадьбы. Там ведь часто пили… Так вот, дед Ефим невольно, но неизбежно меня с женою свёл. Ведь прожили мы с ней после этого ровно 53 годика! Родили мы и воспитали троих детей. Так что Ефима Васильевича я считаю своим крёстным отцом.

Когда мы уже стали жить с моей Анной Петровной, она дала свою версию Ефимова участия – как-то она его провожала, и он ей предрёк, жительнице иной деревни, что ты выйдешь замуж за шабловского. Настроил её на это, понимаешь ли… Или вот ещё случай был. Брат мой младший, Вова, заболел туберкулёзом и был при смерти. Я приходил к нему в палату со своей женой уже, и она как медработник сказала: нет, он уже, видно, не выживет. Но Ефим Васильевич его излечил.

Как он питался и на что жил – то остаётся для меня загадкой. Ведь во время войны какой сухарик у него ни появится – так он и то бедным всё раздавал. А сам на селе по своим делам устроиться не мог. Раньше он работал сельским учителем – ещё при царском режиме. О годах его учёбы и житья в селе есть замечательная книга «Ефимов кордон»[6]6
  Шапошников Вяч. Ефимов кордон. – М.: Современник, 1978. С. 430 (роман о жизни и творчестве оригинального художника-самородка Ефима Васильевича Честнякова).


[Закрыть]. Жаль, что ныне такая литература тоже отошла в мир музейных экспонатов. Сейчас все торопятся и пишут чаще наспех, не прочувствовав ничего. А такие люди, как Ефим Васильевич, заставляют по-новому взглянуть на глубину заповедной жизни.

Место силы всюду таково не только от заповедной природы, но уже и от самих людей. И рождает таких, как Честняков. Отклик жителей, ещё помнящих Ефима, жителя северного Кологрива, останется в истории и дополнит частицу сокровенного в копилку легенды. Но ведь это не выдумано. Это всё яркая правда, неподкупная, не в угоду неким обстоятельствам. Вихрь организующий, способный действительно изменить будущее этой местности.

Неутомимый отшельник

Но вернёмся к Байкалу…

Увидеться с ламой Итэгиловым – нетленное тело которого выставляется как факт попрания смерти в Иволгинском дацане до восьми раз в год – съезжается огромное количество людей, ищущих смысл жизни.

Миф становится фактом: тело его излучает тепло, внешним видом скорее всего напоминая гриб. Ленин – гриб: опус, старанием Курёхина и К° ставший просто метафорой того, что есть на самом деле наши нетленные вожди. Мавзолей уж ныне не на слуху – но у населения пробудился колоссальный интерес к загадкам явного отсутствия смерти, ярких перерождений, бессмертия и пребывания сознания одновременно в разных мирах. Всё это ныне становится уже реальностью… Реальность ума – то, во что верят люди. А люди на протяжении веков верили так истово, что любой верующий становился плотью, кровью, оживал как Будда, жил как Иисус, оживлял как Кришна.

Стихийный отъезд

Поехать на маленькой скоростной «Истане» в долгую зимнюю ночь в соседнюю Бурятию не каждый решится. Паломники в этот раз собрались со всей Иркутской области. У одной семейной пары проблема: ребёнок лет семи решил больше не разговаривать. У кого-то просто проблемы со здоровьем, кто-то собирает паранормальные встречи, а многие просто по зову сердца поехали к Итэгилову. Ехать ночью от центра Иркутска до Иволгинского дацана, что за Улан-Удэ, не так долго – семь часов. Возвращаться днём и к вечеру по забитой трассе М55 обычно гораздо дольше. Но вот в этот раз случилось чудо – мы и обратно уложились в семь часов по обледенелой, местами таявшей трассе.

Другое дело ночь без пледа в скрюченном состоянии на тесном сиденье обдуваемого ветрами и сибирскими морозами автобуса. Выход из маршрутки в ранний час в Бурятии при – 25° после иркутских + 5° – шок, сравнимый с внезапной глубокой вакуумной заморозкой. До боли в мышцах!

Дацан[7]7
  Даца́н – буддийский монастырь-университет у российских бурят. В тибетской традиции дацанами называют отдельные «факультеты» буддийских монастырей.


[Закрыть] начинает жить лишь в девять утра, хотя раньше всё тут открывали в восемь. Мы приехали рано – в семь часов…

Солнце – вот смысл!

И вот, намаявшись, как потерпевшие кораблекрушение в Арктике, поискав туалет, обойдя для согрева молитвенные тропы с вращением барабанов и пением мантр, мы под бодрый голос и нескончаемые истории яркой Любови Николаевны, гида фирмы «Маруся – тур», делаем всё бессознательно и послушно. Иначе, кажется, побежишь в окрестные горы, как тот отец Фёдор – доедать свою прихваченную колбасу. Что ещё можно сделать в подобном случае?.. Наконец рассвет, но стало ещё холоднее! Но зато все оттенки бирюзового над горами радуют нас, привыкших к теплу и свету как комнатное растение. Стали появляться торговцы. Мы заходим в ряд дацанов – выросших здесь как грибы после дождя. Когда я более двадцати лет назад впервые был здесь, всё было просто – не вычурно. Стояло около десяти домиков, никаких толп этнотуристов, никаких лотков. Тогда мне довелось переночевать в Иволгинском дацане. Там было тёплое и сухое лето в отличие от дождливой в то время Иркутской области, где дожди шли уже неделю. Солнечная Бурятия была раем с травой-муравой и милыми глазу Гусиным Озером и Гусиноозёрском[8]8
  Гусиноозёрск – город районного подчинения и административный центр Селенгинского района Бурятии. Население – 23 307 человек.


[Закрыть]. Тогда мы общались с братом одного монаха – суровым братком-перегонщиком и владельцем сервисов в Улан-Удэ Эрдени. Вместо молитв мы просто ходили километров за десять в окрестные сёла в гости к его родным бурятам. Сначала он хотел, чтобы я остался в дацане жить. А потом вдруг в сердцах проговорился: дескать, может, мне лучше с тобой к Тихому океану?.. Помнится, личная жизнь у него не складывалась, большие шальные деньги не успокаивали его душу, и он искал свой смысл жизни. В таких ситуациях человек готов слушать любого – и юного бродягу, и того, кто очень разочаровал или даже обидел смертельно, поскольку сознание ищет новые «точки сборки» и готово идти на попятную – лишь бы ум успокоился, принял всё как есть. Потому что беспокойная душа в пока ещё здоровом теле – очень тревожное и подавленное состояние, требующее от нас новых, пусть неприятных решений.

Всё ведь на вере

В путешествиях бывают очень интересные встречи. Например, с нами был бывший начальник ГУИН. Суровый такой дедушка с лицом Фантомаса при тусклом свете салона авто. Он ни с кем из нас слова не обронил. Зато женщины говорили, каждая о своём – у кого дочь не может родить, у кого сын никак не хочет работать. Кто-то из пассажиров уже выпил водки и подремал на обратном пути, кто-то накупил омуля, а кто-то и молчал. Странное дело – непознанное неумирание, увиденное в дацане. На каждого оно воздействовало сильно и по-разному. И не надо говорить: ну, мол, люди глупы. Люди очень мудры. Только часто предпочитают не демонстрировать это, потому что очень боятся насмешек – которых, как заметил Гоголь, боится даже тот, кто ничего не боится. Кто-то грустит, кто-то, устав от суеты сует, от ненужного мельтешения, пересматривает свою жизнь. У кого-то внезапно созревает и решение поменять её, выйти из рамок ума, избавиться от привычки быть всегда правым. Кто-то ухмыляется – и странно это всё наблюдать. В людях идут очень тонкие процессы. Ведь они так привыкли прятать свои чувства! В любом случае – все внезапно как-то оттаяли после подхода к телу Итэгилова и начали рассказывать о себе соседям в машине то, чем явно не предполагали делиться с чужими людьми. Стали интересоваться другими… Делать новые светлые выводы не только о себе любимом, но ещё и о чужом, ставшем вдруг близким. Списать всё это на то, что вот мёрзли как собаки, а теперь, перекусив в кафе, едем домой и всем хорошо и тепло – будет неверным. Вокруг другие лица, другие энергии, другое отношение к миру, к людям, пока живущим… Многое можно рассказать о каждом, просто смотря на него с сочувствием и думая с состраданием: мир меняется так сильно на тонком уровне – что наполняется смыслом – быть лишь здесь, сейчас. Такой опыт может дать пранаяма[9]9
  Пранаяма – управление праной (жизненной энергией) с помощью дыхательных упражнений в йоге.


[Закрыть] – интенсивное глубокое дыхание, когда ум не мечется в смутное будущее, не кидается в прошлое, а внезапно останавливается. Как в детстве – становится ручным… Ты приходишь к миру в самом себе. И какая разница – кто что о тебе думает? Ведь большинство делают это лишь две минуты, не больше – в отличие от немногих, ведущих диалог внутри часами.

Немного буддобытия

Если описать размеренную жизнь монахов в самых общих чертах – это будет предвзято, сквозь призму моих ожиданий и, возможно, не очень интересно. Но попытка к доброму отношению – это не пытка морозом. Попросив прощения у буддистов, которых я мало знал и не понял, все-таки попробую чуть-чуть поделиться отношением к ним и с самым добрым ко всем ним и их учителем, Буддой. И да простится мне мой невольный скепсис.

Даром что недавно Хомбо Лама Аюшев назвал всех жителей Иркутской области в печатной версии журнала «Русский репортёр» «коммунистами и шаманистами». Думаю, что мы и в самом деле такие. Буддистами нам не стать. Поклонение вечному огню, вечному вождю, вечной природы ярый зов – параллелей очень много. Это был вопрос каверзный, конечно, провокация коллег стопроцентная – вроде того, что же вы, буряты и буддисты, все лишь тусуетесь в Бурятии да в Калмыкии – чего же не буддируете своих окрестных собратьев из соседних областей? В net-версии крик ламы Аюшева отредактировали. «Политкоррект». В полурелигиозном обществе он даёт о себе знать в полный рост. Но сейчас я хочу рассказать о другом…

Я недавно проводил в последний путь чудо-лекаря – тибетского врача Вадима Ахняфовича Асадулина. Если бы не его знания, воля и разум – залечила бы меня официозная машина до состояния овоща очень и очень быстро. Мало кто признаёт: современная медицина в основном лишь подавляет симптомы всевозможной химией.

Как-то зайдя ещё к одному тибетскому лекарю за пульсовой диагностикой и увидев на своём запястье очень тонкие пальцы с длинными подушечками, говорящие о большой воле и высоком интеллекте их обладателя, и даже не взглянув в лицо молодого бурятского ламы, ведущего приём, я был нисколько не удивлен его диагнозами. Дело не в них, а в том, что в тибетской медицине универсальность и точность диагностики вплоть до полного излечения для меня никакой не секрет. Это лучшее, что дал буддизм большому миру – колоссальный опыт предков в трактатах «Чжуд Ши» бесценен. Данный же молодой лама предложил мне снадобья от расстройства стихий. Я отказался, сказав, что ум мой – очень злая собака, которую лучше не дразнить, делая вид, что она хорошая и добрая. Он тонко улыбнулся в ответ и снисходительно кивнул, призывая следующего на пульсовую диагностику. После этого я пил у него в домике чай с его помощником из Владивостока Сергеем Алексенко. Сергей за свои 35 лет поработал по разному профилю во многих фирмах и как политтехнолог поучаствовал во многих избирательных кампаниях. Писал речи политикам и много занимался рекламой.

Много и давно интересовался медициной, причём с детства. Окончил медицинский колледж, потом в сельхозакадемии поучился по несколько иному профилю. Осознал, что сначала пациенту надо лечить душу – менять представления человека о существующем порядке вещей. Только после этого лечить симптомы. Правильное сочетание дош-энергий, правильное воздействие на ум пациента и только после этого приготовление лекарства из трав на глазах пациента – с его же пациента непосредственной вовлеченностью. И Сергей решил от работ социальных и терапевтических заняться работой душевной, приняв на себя послушание. И понимал, что надо начинать работать ещё и со своим Духом. Упорядочить свои вибрации – только после этого возможно грамотно воздействовать на других.

Безусловно, города, где люди буквально рыщут в поисках поживы, делают их вскоре больными. А здесь, у села Иволга, в горной просторной долине вне потока туристов, можно найти спокойствие. Уставшие лица, модели поведения по шаблону, вычурная вежливость – всё крайне неестественно. Как может человек самоисцелиться в таком обществе, когда даже не его душа – а Дух, высшая составляющая, тоже болеет, тоже мечется и не находит себе применения?

Немного основных истин

Проводник нашей группы по Иволгинскому дацану Доржо Бадмацыренов родом из села Верхняя Иволга. Он высок, статен, спокоен, с большой энергией и увлечённостью говорит об известных буддистских истинах. Конечно, люди слушают, не подавая виду, что и так, и без того знают многое. Но само вдохновенное раскладывание бесконечных поучений интересно, как песня в устах певца. Не важно, знаете ли вы слова и вдумывались ли в смысл песен о главном, – важно общее ощущение.

– Чтобы стать буддистом – нужно очень много размышлять о пустоте всего, и прежде всего своего Я. Чтобы понять, что тебя в этом мире почти нет. Если этого не осознавать – буддистом с явным Эго быть практически невозможно. Ведь ученикам надо разобраться в том, что такое благое и не благое, что такое постоянство и непостоянство. Но это всё ученики изучают уже только после того, как разберутся со своим Эго. Истина и смысл у людей появляются, если они не будут отделять себя от всего сущего. Потому ругань, ссоры, скандалы, как и одурманивающие средства, являются вещами одного порядка. Очищение получает лишь тот, кто со смирением принимает весь спектр своей среды. Разотождествление себя со своим телом – процесс бесконечно увлекательный. Имя ему Жизнь.

Как выглядят храмы и что собой представляют ритуалы буддистов, можно прочесть во многих книгах. Но лучше, на мой взгляд, просто один раз повидать нетленного вечного ламу, прожившего долгую плодотворную жизнь, и мысленно поговорить с ним. Принявшего служение в 1917 году, а в 1927-м велевшего своим ученикам после определённых практик предать его земле в специальном отсеке. После того, как тело откопали, Далай-лама очень долго не давал согласия на выставление его тёплого нетленного тела народу. Только окончательное покорение Тибета коммунистическим шаманизмом Китая и изгнание самого Далай-ламы предоставило эту возможность. Ныне и присно и во веки веков живая неутомимая легенда – отшельник из этого мира и так и не вошедший окончательно в тот мир Итэгилов стал настоящим Лениным самой большой сангхи[10]10
  Сангха (санскр., дословно «общество») – буддийская община, членами которой являются монахи (биккху) или монахини (биккхуни). Термином «сангха» можно обозначить всех буддийских монахов в мире; монахов, принадлежащих к конкретной школе.


[Закрыть] в России.

Байкальские индейцы

И вот я снова в Прибайкалье. По заданию газеты надо узнать, куда исчезло село индейцев. Они были – эти генетические предки коренных североамериканцев – люди одной крови.

Еланцы – не очень крупный населённый пункт по пути на остров Ольхон – в 30 километрах от парома. Это центр и даже столица Ольхонского района. Возникло поселение давно, а в XVII веке местная Гутульская степная дума была преобразована в две степные конторы: Еланцинскую и Гутульскую. Издревле здесь уживались и бурятские степные улусы, и русские поселенцы. С недавних пор стало модным быть шаманом или ещё как-то проявлять свою причастность к древним полузабытым практикам. Как, к примеру, бывший работник маленького деревенского музейчика, который, немного начитавшись, немного наобщавшись, решил, как и я, приобщиться к шаманизму.

В Еланцах живёт самый видный и известный благодаря прессе шаман Прибайкалья Валентин Хагдаев. Известный историк, этнограф и… шаман. Соратник Евгения Соломона. Друг моего друга. Хагдаев говорит, что в середине XIX века здесь было летнее стойбище рода Хамнай и называлось оно кочевьем Шулут. Место это раньше было заболоченное и травянистое.

Одна из встреч с духовным миром, как он рассказывает, произошла так: «В тот момент я чинил крышу коровьей стайки в Еланцах, сорвался, упал, вывихнул руку, попал в больницу, впал в забытье. Сначала я почувствовал жуткую боль – это мой дух отделился от тела. Я познал свою анатомию – отрывался от каждой косточки, от каждой мышцы, от каждого сухожилия. Самое странное было видеть себя со стороны. Вышел за пределы нашего мира, а в том непонятном духовном мире задают сотни вопросов, а отвечает моя совесть. Все наши злые и добрые дела не скрыть нам от нашей совести – сознания. Некие бесформенные сущности из мха (лишайника) стали жевать меня, а потом сложили (духовные) кости и отправили обратно обновлённым. Там был момент, что видел яркий белый свет, не обжигающий глаза, чувствовал и знал, что там, в том свете, океан знаний и бесконечной мудрости».

Но вернёмся к редакционному заданию… Увлекательная теория, согласно которой индейское население Северо-Американского континента произошло от коренных жителей Сибири, давно получила распространение, обзаведясь уже и научной аргументацией. Учёные нашли генетическое и языковое единство американских и сибирских народностей. Причём коренные жители Восточной Сибири – буряты – признаны наиболее генетически близкими к индейцам. На острове Ольхон давно найдены останки предка краснокожих и помещены в музей посёлка Хужир – столицы… острова. Разработана и вероятная теория перехода обитателей Сибири на Американский континент – по перешейку, который долго был на месте нынешнего Берингова пролива. Но можно ли сейчас найти в Восточной Сибири людей, более или менее сохранивших черты предков, – тех, которые по перешейку ушли в Америку и положили начало индейцам? Оказалось, на берегах Байкала по сей день проживают буряты нехарактерного типа внешности. Они высоки и горбоносы. Мы с коллегой Светланой попытались выяснить их родословную.

Иркутский краевед Станислав Гурулёв в одной из своих книг упоминал о деревне Огул (или Агул), бывшей когда-то в Ольхонском районе. Деревня исчезла, как и многие деревни в советское время. Жители её расселились по прибайкальским местностям. Огульцы были замечательны внешним видом: высокие, с римским горбатым носом, величавой походкой.

– Жителей в хрущёвские времена расселили в Еланцы и Черноруд. Поищите там, – посоветовал нам Станислав Андреевич.

В Черноруде мы отыскали пару нетипичных бурятских лиц. Но и только. Об огульцах здесь ничего не вспомнили. Зато в Еланцах мы сразу нашли несколько огульских семей. Пожилая учительница, бывшая огульчанка Маина Николаева – самая старшая из тех, кто пришел в Еланцы из Огула. Она – хранительница истории исчезнувшей деревни. Женщина легко подтвердила необычность огульчан:

– Да, у нас были высокие, горбоносые. Мама моя такая была – светлолицая, глаза зеленоватые, большие.

Сама Маина Алексеевна – именно так на бурятский лад звучит ее имя – статная, высокая, похожая на романтическую, в стиле Фенимора Купера, индейскую старуху с изящным, с небольшой горбинкой, носом. Она с трепетом вспоминает родные места, которые пришлось покинуть, и приводит рассказ своей бабушки о том, как появилась деревня Огул. В интерпретации Маины Алексеевны название это означает что-то вроде «угловое место».

– Мы жили у Косой Степи, у семи лиственниц. Когда-то деревня эта не имела названия, население всё русское было. Пришли царские сборщики налогов, собрали налоги. А когда ушли уже далеко, вспомнили, что названия деревни-то не знают. «Что-то сильно косо здесь смотрели на нас» – и решили назвать деревню Косой Степью. Народ наш кочевал. Когда приехал промышленник Ланин в эти места, решили уйти подальше, углубиться. Переехали «на угол». Назвали деревню Огул.

Жили у нас охотники и скотоводы. Очень хорошие места наши были: в лесу много ягод, охота прекрасная. Река Бугульдейка была тогда широка и глубока – там даже коней купали. Когда мелиорацию провели, всё обмелело.

– Теперь Бугульдейку курица вброд перейдёт, – с сожалением вспоминает учительница злосчастную мелиорацию, которая была уже на ее памяти.

К огульцам присоединились на совместное житье-бытье жители небольшой деревни Амбуры.

Маина Алексеевна рассказывает, что строили в Огуле большие и даже двухэтажные дома, окна делали с карнизами. В 50-е годы пришлось жителям перебраться в маленькие дома. Нашлись охотники из шофёров – и пять больших домов увезли в Иркутск, где и поставили. Один дом вывезли в Еланцы, в нём открыли небольшой музей. Природное богатство, достаточное для проживания, не спасло деревню. Отец Маины Алексеевны создал там первый колхоз с забавным названием «Культпросвет». А в 35 году его посадили как врага народа.

На праздник 7 Ноября оставили себе старую кобылу – забить и накормить всех праздничным обедом. А кобыла оказалась жеребой. Отца забрали. У нас всё имущество конфисковали, даже мебель и кур. В конце войны колхоз переорганизовали в промартель Обллесхимпродревсоюза. В 1946 году в Огуле люди начали голодать. Остались ведь только женщины и дети. Главным назначили безграмотного старика. Отец, к счастью, тогда из лагеря вышел и стал руководить колхозом, а тот старик остался как подставное лицо, ведь враг народа не мог быть главой артели. Отец сразу стал бить нерпу, делить мясо. Скот, какой забрали, обратно в деревню вернул. В Огуле смолоскипидарный завод поставил. На Ольхон поехал – и там поставил. Скипидар в Иркутск отправляли, а смолу покупали колхозы по соседству – лодки, телеги смолить. После смерти отца хозяйство опять в упадок пришло.

Колхозы объединились. Молодёжь выехала в Хужир, кое-кто – в райцентр. Стариков из Огула стали, как говорит Маина Алексеевна, выживать, тянули переезжать. Между домами землю распахали, засеяли зелёнкой – травой на корм скоту. И переехали старики к детям. На месте Огула раскинулись покосы. Хотели потом возродить деревню, да не возродили. Так закончилась история отдалённой деревни Огул, а с ней фактически и история огульских индейцев на Байкале. Огульцы перестали жить кучкой, расселились по Прибайкалью, смешались с остальными бурятами.

Автор Станислав Гурулёв живущий в наши дни, в своё время написал, что в ныне заброшенном селении Огул люди оказались очень похожи на североамериканских индейцев. В предгорьях Черноруда мы никого не нашли – одна косая степь, да и только. Но зато тут все местные жители помнят деда Барнашку, предсказателя, такого же известного, как болгарская Ванга. Так вот, он напророчил ни много ни мало как исход бурятского народа с берегов Байкала в Монголию, о чём уже говорилось. Исход должен быть в три потока. Верным признаком того, что пора сворачиваться с насиженных родовых мест, по прогнозу мифического деда, будет начало строительства железного моста через реку Сарму. Если исход не состоится, то местные жители увидят на берегах священного озера военных людей в голубых касках. Ныне это является визитной карточкой вооружённых сил НАТО. Их появление дед Барнашка объяснял просто: тогда будут добывать нефть со дна ныне заповедного Байкала!

Но кто ищет – тот всегда найдёт! Итак, недолго думая, останавливаемся у придорожного кафе на выезде из Черноруда и спрашиваем у стоящей за барной стойкой девушки Людмилы, очень просившей не называть своей фамилии: «Ты слышала, что индейцы сильно похожи на ваших предков?». Она сразу с готовностью отвечает: «Мои дедушка с бабушкой были очень нетипичной для бурят наружности. Дед был сам высокий, скуластый, светлый и с большими глазами. Бабушку внешне я сама напоминаю». Надо отметить, что Люда больше похожа на индианку, чем на бурятку. К сожалению, Люда больше ничего не может сказать – когда ей было 11 лет, её дедушка умер. Говорил, что они были из горной местности. Бабушка тоже придерживалась этой версии, внушая внучке особость…

Зато второй же наш сосед у барной стойки, молодой парень по имени Владимир Бумбошкин, очень сильно походил на индейца. Горбоносый и скуластый, он охотно подхватил идею своего родства с краснокожими братьями. Родом он оказался из другого посёлка – Анга. Поведал, что его родная тётка в Бурятии является мастером спорта по стрельбе из лука. Живёт в Улан-Удэ, зовут её Натальей. Что ж, какие же индейцы без стрел и лука? Уже кое-что. Далее 25-летний Володя сообщил, что он из рода шаманов. Дед был шаманом, а его брат Батюр Бумбошкин им и поныне является.

– Когда индейцев начали изучать как этнос – их сразу же безошибочно отнесли к монголоидной расе. То есть к нам, – говорит шаман Хагдаев. – Даже рисунок татуировок у бурят и индейцев совпадал. И священный бык-прародитель бурят встречается также и на том континенте в качестве тотема – бизона. У всех тюрков синий волк – культовый зверь, и у индейцев то же самое. Культ орла – ещё одна параллель, объединяющая в троицу святых символов и евразийский монгольский и североамериканский культ животных. Почитание духов и уважение предков – то же самое продолжение преемственности традиций двухконтинентов.

Валентин Хагдаев рассказывает, что 40–60 тысяч лет назад, в эпоху таяния Ледника, люди из Сибири пошли за уходящими на Дальний Восток животными. И через Берингов пролив перешли на Американский континент. Рисунки на скалах в этом направлении остались до сих пор. Что на реке Лене, что на Камчатке, что на Аляске. Наш шаман ездил в Америку и там находил много подтверждений родства бурятских и североамериканских народов.

– Будучи в гостях у апиноков, аминаки и анакиджа, заметил, что они за 400 лет со дня открытия Америки стали почти европейцами, монголоидного начала в них уже почти не осталось.

Шаман объясняет, что эти люди более сухощавы и поджары, но что-то в чертах лица и жестах осталось и от прапредков. Американские учёные, которые в череде прочих гостей приезжали к известному на весь мир шаману, уверяли его, что культура и обычаи бурят и индейцев более чем схожи – они едины. И радовались тому, что в нашей Сибири все исконные культуры более целы.

Но здесь традиции тоже стали размываться под натиском коммерциализации, сетует шаман. Ведь раньше, к примеру, никогда на берегу Байкала не строили жилищ, чтобы не гневить дух Байкала… А теперь и говорить нечего – за последние лет десять сарайчиками типа турбаз вдруг загородили многие красивейшие места. Валентин Владимирович против коммерческого туризма, губящего природу. Но осознаёт, что другой работы здесь нет…

– Раньше, к примеру, когда шёл массовый загон диких животных, в последний момент выходили старейшины и просили отпустить маленьких оленят и волчат, чтобы не гневить духов и сохранить поголовье стада. К тому же, – говорит шаман, – переход к скотоводству спас диких кочевников от неминуемой гибели – они ещё долго отдавали дань почитания всему живому, занимаясь селекцией. По прикидкам шамана Хагдаева, скотоводство получило повсеместное распространение лишь 7–8 тысяч лет назад. И здесь нам тоже местные жители наперебой рассказывали о некоем деде Барнашке. Про его предсказания о силах НАТО – дед был хоть и не индеец, но неким образом синхронизировался с судьбой всех убитых индейцев Североамериканского континента, а его предсказания относятся уже не к индейцам, а ко всем нам, живущим среди потомков их прапредков.

– Когда же в Чако-каньоне при раскопках обнаружили останки семи городов, выяснилось, что жители этого поселения, названного Анасцайзи, владели такими экзотическими навыками, как гипноз, телепортация, перемещение огромных глыб единовременным усилием силы мысли массы людей. Были обнаружены фрагменты узелкового письма. Народ анасцайзи жил примерно в одно время с племенами тольтеков, майя и ацтеков. И его культура в чём-то даже превосходила навыки и традиции этих известных племён.