Текст книги "Собрание избранных рассказов и повестей в одном томе"
Автор книги: Михаил Зощенко
Жанр: Советская литература, Классика
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 35 (всего у книги 109 страниц) [доступный отрывок для чтения: 35 страниц]
Встреча
На днях у меня произошла одна, можно сказать, незабываемая встреча.
У моих знакомых на вечере я случайно встретил человека, которого двадцать лет не видел.
Это был в свое время удивительно богатый субъект. Он имел три дома. Имел шикарные экипажи. Целый штат горничных, швейцаров, рабочих и так далее.
И надо было видеть, как он тогда пренебрежительно и нахально ко всем относился: не только, например, ни с кем не здоровался, когда ему низко кланялись, но при встрече с людьми отворачивал свою лощеную физиономию в сторону и чуть что – кричал, топал ногами, выгонял без жалованья.
У него по ремонту дома работали сезонники – так он по двадцать раз заставлял их к себе ходить, прежде чем он соизволит им заплатить за их работу.
И то он с их грошей наживал, жулил, высчитывал. И я, даю слово, ни капли не преувеличиваю: доводил людей прямо до слез. От него рабочие уходили, дрожа всем телом.
Я не знаю, чем это объяснить, но он имел какую-то особенность оскорблять людей своим поведением.
К нему ходила его одна одинокая родственница, его тетка. Она по субботам приходила к нему за пособием.
Его папаша завещал поддерживать ее жизнь. Так надо было видеть, как он с теткой вел себя.
Он швырял в нее скомканной кредиткой. И кричал на нее:
– Ага, опять явилась, ядовитая кочерыжка. Ну, когда подохнешь, это будет для меня исключительный праздник.
Он, представьте себе, однажды торопился в театр. И вышел на лестницу с одной шикарной дамой, чтоб с ней проследовать к экипажу.
И вдруг видит: по лестнице идет его тетя. Он толкнул ее, чтоб она не путалась под ногами. Тут его тетя упала в обморок. Все подумали, что она, как говорится, отправилась путешествовать на небо. Но он, не поглядев на нее, проследовал дальше.
И хотя я был тогда небольшой мальчишка, но мне удивительно врезалась в память противная жизнь этого человека.
И вот, представьте себе, прошло двадцать лет.
Двадцать лет я, так сказать, не имел счастья видеть этого субъекта.
И вот я сижу у знакомых за праздничным ужином. И вдруг вижу: за столом, напротив меня, сидит эта знакомая фигура.
Без сомнения, он очень постарел. Как-то такое высох. Поседел. Запаршивел. И его не так-то было легко узнать.
Но я узнал его по нахальному блеску глаз. По его манере отворачивать физиономию в сторону, когда к нему обращались с вопросом.
Он меня не узнал. Но я ему сказал:
– Помните, – говорю, – «господин» Лосев, я жил в вашем доме?
Он немножко задрожал и, фальшиво улыбаясь, сказал:
– Мое прошлое я не скрываю. Оно есть у меня во всех анкетах. Да, я имел дом. Но сейчас я преподаю французский язык. И что вы от меня хотите, я вас не понимаю. Если желаете намекнуть о моем прошлом, то я и сам скажу. Был молод, жил дерзко, и мое богатство давало мне смелость жить, как я хочу. Но с тех пор много воды утекло. Нынче я другой телом и душой, и вы мне не портите настроения воспоминанием о прошлом.
Тут все присутствующие заинтересовались нашей беседой. И он, видя на себе все взгляды, сказал:
– Без сомнения, вы запомнили меня с невыгодной стороны. Но я вам повторяю, все это безвозвратно ушло. Нынче я другой человек. И вы нарочно, будьте любезны, спросите присутствующих о моей характеристике. Я имею удовольствие жить в этой коммунальной квартире, где вы сейчас в гостях. Спросите нарочно о моей настоящей жизни.
И некоторые жильцы, присутствующие тут в качестве гостей, сказали:
– Да, он сейчас славный и милый человек. Очень симпатичный и простой. И даже не далее как вчера он ночью бегал в аптеку заказывать пирамидон одной захворавшей жиличке. Нет, мы ничего не имеем против него. Он любезный и добрый человек.
Тут Лосев сказал:
– Вот видите, как было бы опрометчиво решать по прошлым воспоминаниям. Теперь я совсем иной. И если есть темное пятно в моей жизни, то это моя тетя, которой даром что восемьдесят лет, но она, знаете, до сего времени шляется ко мне за пособием. И я действительно иной раз ну не могу с ней любезно беседовать. Все-таки сорок лет подряд она меня третирует – это немножко много.
Тут некоторые из квартирантов сказали:
– Что касается тетки, то у них, это верно, всякий раз бывают скандалы с воплями и криками. Но во всем остальном – он выше всяких похвал.
Лосев сказал:
– Во всем остальном моя теперешняя жизнь может служить примером. Надвигающаяся старость изменила мое мировоззрение. Дерзость, нахальство и надменность покинули меня уже давно.
Сын хозяина вечеринки, молодой человек, знакомый с диалектикой жизни, сказал:
– Но, может быть, не старость вас изменила. Может быть, скорей всего, отнятое богатство притупило вам зубы.
Тогда один из гостей добавил:
– А в самом деле. Нуте, вам дай снова ваши дома, экипажи и деньги – ого! Небось снова ходили бы колесом и давили бы всех, кто попадется.
Нахальный блеск засверкал в глазах престарелого Лосева. Но он, потупив свои очи, сказал:
– Не знаю, не думаю.
Молодой человек, знакомый с диалектикой жизни, воскликнул:
– Вы не знаете. А я знаю. Вы бы еще того более расцвели и еще того более зверски относились бы к своим людям.
Тогда Лосев, дрожа от гнева, сказал, обращаясь к хозяину:
– Если ваши гости меня тут будут оскорблять, то я непременно от вас уйду.
Хозяин сказал:
– Если вы действительно до глубины души изменились за эти двадцать лет, то, я прошу вас, не уходите от меня. Мне было бы в высшей степени тяжело, если бы вы ушли. Но если с вами то, что говорят другие, то я вас не могу задерживать.
Престарелый гость Лосев минут двадцать ерзал за столом, ни с кем не разговаривая.
Покушав и выпив бокал шампанского, он по-английски вышел из комнаты, ни с кем не попрощавшись.
И тогда хозяин сказал:
– Вот, друзья, что такое социалистическая революция. И вот каким людям она обломала их ядовитые зубы.
Загадочное преступление
Очень интересный факт рассказал мне знакомый работник уголовного розыска.
Не так давно сгорел один деревянный двухэтажный дом.
Конечно, в смысле жилищном этот дом был, как говорится, унеси ты мое горе: он весь был кривой, косой и еле стоял под тяжестью семидесяти жильцов с ихней утварью и домашними боеприпасами.
Но, поскольку жильцы пострадали, то, конечно, до некоторой степени жалко, что он сгорел. Тем более был поджог. Это было кошмарное преступление, совершенное по неизвестным и даже отчасти загадочным причинам.
В подвале дома пожарные нашли бак из-под керосина и обгоревшее тряпье.
И брандмейстер сказал:
– Я тридцать лет тушу пожары и клянусь своей бородой, что тут поджог.
Здешний управдом, слегка угоревший во время спасения жактовского имущества и домовых книг, говорит:
– Может быть, это и так, но, откровенно сказать, я не вижу смысла этого поджога. У меня семьдесят жильцов. И никто из них не имел застрахованного имущества. Только один жилец имел застрахованную жизнь, и то он у меня в прошлом году своевременно умер. А этот пожар всем моим жильцам причинил убытки. Все ихние манатки сгорели. Все они пострадали. Некоторые из них, как видите, лежат без чувств. Другие плачут. Третьи роются в бревнах, чтоб что-нибудь найти. Мои жильцы не могли поджечь дом. Это слишком очевидно. Это абсурд.
Брандмейстер говорит:
– Я сам удивляюсь, кому был интерес дом поджигать. Но вот посмотрите на обгоревший бак: может быть, он что-нибудь скажет уголовному розыску.
Вдруг один подросток, увидевши этот бак, говорит:
– По-моему, этот бак вчера нес один квартирант, живущий в третьем номере, у Филатовых. И, по-моему, он нес его в подвал.
Управдом говорит:
– У Филатовых гостит ихний дядя, некто Баранов. Но был бы абсурд думать, что это он дом поджег. Он тут имущества не имеет. И сам теперь лишился гостеприимного крова. Вдобавок он престарелый. И надо иметь мозги набекрень, чтобы на него подумать.
Следователь говорит:
– Тогда приведите этого Баранова.
Вот приходит мужчина лет шестидесяти.
Он говорит:
– Что вы, очумели – меня хватать! Какой интерес мне дом поджигать? Я приехал сюда погостить к своим родственникам. И я им очень благодарен за гостеприимство. Что я, дурак, что я им за это пожар устрою?
Управдом говорит:
– Это чистейший абсурд – на него думать.
Следователь уголовного розыска говорит:
– Меня не так факт удивляет, как удивляет здешний управдом: или он сильно угорел, или он в политическом отношении тупица. Теория мне подсказывает, что, кроме материальных интересов, бывает, например, классовая месть или что-нибудь вроде этого.
Услышав эти слова, дядя Филатовых побледнел и перестал отвечать на вопросы.
Его что-нибудь спрашивают, а он в ответ мычит и заговаривается.
Управдом говорит:
– Вот видите, вы своими действиями запугали мне временного жильца до того, что он свихнулся и теперь на все мычит.
Следователь говорит:
– Или он свихнулся, или он прикидывается свихнувшимся. Бывает, что некоторые прикидываются сумасшедшими, чтобы отвести от себя подозрения. А если это так, то это тем более говорит за то, что тут дело нечисто и, может быть, оно носит политическую окраску.
Вдруг дядя Филатовых, молчавший до сих пор, говорит:
– Я вижу, что мне тут все-таки хотят пристегнуть пятьдесят восьмую статью. Но этот номер не пройдет. И совершенное преступление не носит политической окраски, имейте это в виду. Оно имеет другие цели.
Видя, что дядя признается в преступлении, Филатовы попадали в обморок. А все жильцы бросились к злодею и прямо хотели его растерзать.
Но тут следователь совместно с милиционером пихнул преступника в машину и увез его.
Подлый старик по дороге сказал:
– Я бы ни в каком случае не признался, но вы меня поймали на понт. И мне теперь ничего не остается, как рассказать все, что было.
И тут он стал рассказывать кое-что из прошлого.
Он был, оказывается, родственник бывшего хозяина этого дома. И когда сорок лет назад строили этот дом, то он лично присутствовал на закладке этого фундамента. А в то время была традиция – класть на счастье в фундамент золото и серебро. Все присутствовавшие родственники и друзья бросали деньги, кто сколько мог. После чего отверстие закладывалось кирпичами и замазывалось.
Рассказывая об этом, преступник, вздохнувши, сказал:
– Сам хозяин бросил в фундамент пару золотых, а я, будучи в свое время состоятельным человеком, бросил, как сейчас помню, один золотой десятирублевик и два серебряных рубля. Вдобавок я был немножко навеселе и стоял рядом со своей невестой. Она мне сказала: «Вам слабо бросить туда еще что-нибудь из ценностей». И я, как сейчас помню, бросил туда еще колечко пятьдесят шестой пробы. И сам сказал своей невесте: «А вам слабо бросить свой медальон». Не помню сейчас, что именно она бросила, но что-то она бросила, хотя, кажется, не медальон… И вот я двадцать лет мечтал все это достать. Но я был выслан на десять лет за экономическую контрреволюцию. И вот недавно вернулся и захотел осуществить свои надежды. Я, – говорит, – в третий раз гощу у Филатовых, все дни проводил в подвале, стараясь это достать, но безрезультатно, поскольку дом и без того кривой, а когда я подрыл фундамент, то он и вовсе мог завалиться. И тогда я решил пойти на то, что сделал.
Злодея посадили пока что в тюрьму, и над этим представителем старого мира будет устроен показательный суд.
На месте пожарища уже начали строить новый дом, и, наверно, в скором времени погорельцы смогут уже туда въехать.
Что касается злодея, то он въедет куда-нибудь в другое, более отдаленное место, если его не пошлют путешествовать на небо.
Вдобавок остается сказать, что когда разрыли фундамент, то никаких ценностей там не нашли.
Тут одно из двух: либо старик наврал, что вряд ли, либо эти ценности были кем-то вынуты вскоре после закладки фундамента. И может быть, к этому приложил руку сам хозяин. А может быть, и кто-нибудь другой, решивший, что не следует потакать таким традициям.
Так или иначе, дом счастья не имел и сгорел, как стог сена.
Браки заключаются в небесах
Сегодня хотелось бы рассказать вам, дорогие читатели, что-нибудь весьма интересное, достойное вашего внимания, что-нибудь смешное, лирическое и вместе с тем мужественное, что-нибудь такое, от чего забилось бы ваше сердце более усиленно, чем обычно.
Вот извольте прослушать небольшую, но славную историйку про одного молодого летчика.
В летную школу он поступил благодаря жажде знаний и горячему стремлению принести пользу своей стране.
А перед тем, как поступить в школу, он съездил на два дня в свою деревню – поговорить со своей матерью и с ней посоветоваться.
И вот он приезжает в свои родные места. И докладывает своей матери – дескать, вот он на что решился.
И его мама говорит ему:
– Вот и хорошо.
А там у него в деревне проживала одна милая девушка, с которой он был довольно хорошо знаком.
И такая (как он мне сказал) бытовая мелкая подробность – эта девушка ему нравилась, и он решил на ней жениться.
И он тоже ей давно нравился. И она тоже мечтала за него выйти замуж.
Он повидался с ней и доложил ей о своих дальнейших летных перспективах.
Она обрадовалась, что он будет летчиком. Но немножко заплакала. Она, молоденькая девчонка, подумала, что, наверно, это очень жутко летать. Она, по неопытности в летном деле, испугалась за него и за свое, еще несостоявшееся, счастье.
Но он ей сказал:
– Это непременно будет, как я задумал.
И она ответила ему:
– Ну, и хорошо.
И они решили записаться в тот день, когда он на праздники приедет в отпуск.
Он отправился по месту назначения в свою летную школу и стал там изучать то, что ему преподавали.
Между тем незаметно проходило время, и вскоре приблизились праздники.
Наш молодой будущий летчик является к начальнику школы и просит отпустить его на один день раньше, поскольку он хотел бы записаться со своей знакомой. А на праздниках это, наверно, будет невозможно. Так вот, ему бы хотелось выкроить один лишний день.
Начальник школы говорит:
– Хорошо, я вас отпущу. Но вот я смотрю список ваших зачетов и с грустью вижу, что у вас нет прыжка с высоты семисот метров. А мне непременно надо, чтоб этот прыжок вы совершили до своего отъезда.
Наш летчик, замявшись, говорит:
– Тогда завтра утром пораньше я это исполню, поскольку в обед идет мой поезд.
Начальник говорит:
– Вот и хорошо.
А надо сказать, что у нашего молодого летчика настроение тогда было не в пользу прыжка.
Последние три дня он думал о своей знакомой. Мечтал о встрече. Сделал даже ей надпись в стихах на своей фотографии.
И прыгать ему ни с того ни с сего прямо как-то не хотелось.
Ну, он был тогда еще неопытный в этом отношении. Так сказать – юнец. Только-только он знакомился с небесами. И этот предстоящий прыжок еще несколько волновал его своей неожиданностью или, вернее скажем, не совпадал с его умозрительным состоянием.
Но утром он поднялся чуть свет и стал ждать, когда летчик возьмет его на самолет.
И видит – летчик не особенно торопится. Даже как бы нарочно затягивает время. Два раза посещает начальника школы и с ним о чем-то беседует.
И только в десятом часу вылетает с ним и поднимается на высоту 1500 метров.
Наш молодой прыгун ожидает снижения и знака прыгать, но летчик между тем не снижается и никаких знаков не подает.
И вот они летят уже минут сорок. И наш прыгун глядит на летчика с недоумением и досадой.
И вдруг летчик делает знак рукой – приготовиться к прыжку.
Наш молодой прыгун выходит на крыло самолета и по данному знаку бросается вниз.
Несколько секунд он летит, как камень в пространстве.
Потом парашют раскрывается над ним, и наш юный летчик плавно спускается на землю.
Он глядит вниз и видит, что он спускается вблизи какой-то деревни.
Его несколько метров волочит по земле. Но он встает и видит, что он на каком-то огороде. И к нему со всех сторон бегут люди.
Наш молодой летчик отцепляет парашют и собирается отвечать на все вопросы, которые сейчас ему будет задавать население.
Он обводит всех глазами. И что за странность – все знакомые лица. Вот – тетка Дарья. Вот их сосед, Иван Кузьмин. Председатель колхоза…
Он протирает глаза, чтобы удостовериться – не снится ли ему все это. Но нет. Он видит своих односельчан. И среди них он видит свою знакомую Варю.
Та узнает его и восклицает: «Ах». И делает по направлению к нему несколько шагов.
И тогда ему вдруг становится все ясным. Тогда он понимает, что начальник школы приказал летчику доставить его к месту назначения с тем, чтобы заодно, не теряя напрасно времени, исполнить обязательство.
И вот он стоит в огороде. И от волнения и радости снимает свой кожаный шлем.
Тут все односельчане моментально узнают его. Некоторые ему аплодируют. Другие кричат «ура». И его знакомая Варя целует его в щеку своим маленьким ротиком.
Тут начинается полный восторг среди всех присутствующих. Все смеются и говорят:
– Глядите, прилетел жених.
Некоторые подбрасывают шапки в воздух и поют.
И вот наш жених, взяв Варю за ручку, идет к своему дому.
А его старая мама выходит на крыльцо. И от удивления всплескивает руками.
Тут же появляется престарелый Варин папа, Антон Михайлов.
И такая радость происходит среди всех, что и передать вам нет никакой возможности.
В тот же день празднуется свадьба.
За ужином молодой летчик поднимает стакан за наших славных руководителей, ведущих страну к славе и счастью. И второй тост он провозглашает за нашу прекрасную страну. И третий тост он произносит за Варю и родных.
И тогда Варя несмело встает со своего места и тихими словами произносит добавочный тост за начальника школы, который дал такой удачный небесный маршрут ее молодому мужу.
Тут снова все смеются, аплодируют и пьют за славного начальника школы.
Долг чести
Жильцы нашего дома в эту выборную кампанию отличились вообще высоким гражданским сознанием.
Но особенно с лучшей стороны зарекомендовал себя председатель нашего дома.
Он неутомимо работал, проверял списки избирателей, будоражил инертных и вялых жильцов и заботился о всех мелочах, связанных с выборами.
У нас в доме оказалось трое лежачих больных.
Ну, одного, с вывихнутой ногой, отправили в больницу, так что он там и будет голосовать.
Другая гражданка, хворающая у нас стрептококковой ангиной, вскоре, наверно, поправится и начнет все-таки выходить…
И, наконец, третий лежачий больной – старуха, страдающая ревматизмом.
Вообще, эта старуха отличалась хорошим здоровьем, но в смысле ног у нее было не все благополучно. Она еле ковыляла с палочкой по комнате и второй год не рисковала выходить на улицу.
Наш председатель лично ее навестил, спросил о состоянии ее здоровья и погоревал вместе с ней, что она не может ходить и не сможет тем самым исполнить свой гражданский долг – опустить свой избирательный бюллетень в урну.
Он ей сказал:
– Если б вы, мамаша, лежали в больнице, то вам бы поднесли к постели особый избирательный ящик. Но тут мы бессильны что-либо предпринять. И я с грустью вижу, что вы в данном случае есть выбывший член нашей дружной семьи.
Старуха ему так ответила:
– Чувствительно бы рада, молодой человек, исполнить этот гражданский акт. Сама через это страдаю и горю желанием. Вдобавок мне самой чрезвычайно скучно лежать. Все лежу и лежу и кусочка неба не вижу. И мечтаю о такой, знаете ли, специальной колясочке, на которой иной раз вывозят старух.
Председатель говорит:
– Такую колясочку можно будет достать. А еще лучше: мы подвезем вас на автомобиле. Я возьму такси и договорюсь тут с одним нашим шофером, и мы вас чудным образом доставим в помещение для голосования.
Старуха говорит:
– Чувствительно бы рада в первый раз в жизни проехаться на автомобиле, но вот я по лестнице затрудняюсь ходить. Вот лестница-то и является главной причиной моего невыхода на улицу.
Председатель говорит:
– Это, мамаша, сущие пустяки. Я возьму двух здоровых парней, и они вас как перышко сымут с четвертого этажа.
Старуха говорит:
– Только чтоб не было того, что меня вниз доставят, а вверх не подымут. Все-таки меня это будет тревожить, и от этого у меня будет настроение испорчено. Мало ли, забудете или вам не до того будет.
Председатель говорит:
– Тогда я об этом тоже позабочусь. В крайнем случае я вас одной рукой могу хоть в двадцатый этаж доставить.
Старуха говорит:
– Тогда знаете что: по радио передавали, что надо бы лично зайти в избирательный участок проверить свою фамилию, нет ли искажений, – а то нельзя будет голосовать. Давайте сегодня или завтра съездим туда.
Председатель говорит:
– Ого, мамаша, да вы подкованы по части выборов. И своим торопливым замечанием проявляете свое гражданское сознание. Ладно, завтра устроим вам машину.
Вот на другой день председатель подъехал на машине к подъезду. И вскоре два наших жильца – два молодых парня – помогли старухе спуститься вниз.
Полчаса они катали старуху по городу. И наша старуха была так довольна, что и передать вам нельзя.
Потом они заехали в избирательный участок, проверили все, что полагается. И вскоре снова старуха была доставлена домой.
На прощанье старуха сказала:
– Может быть, завтра или там послезавтра нужно будет зачем-нибудь еще раз съездить, то я к вашим услугам.
Один из жильцов, работающий в механической прачечной, сказал председателю:
– Эта последняя ее фраза меня сильно смутила. Боюсь, что старуха интересуется только прогулкой. И, может быть, к выборам она инертна.
На это председатель сухо сказал:
– Даже если она на пятьдесят процентов интересуется прогулкой, то и то я не вижу в ее словах ничего плохого. Почему старушке не покататься на машине?
Работающий в механической прачечной сказал:
– А если на сто процентов в ее голове прогулка?
Председатель строго сказал:
– Нет, этого не может быть. Все живые существа, пока душа теплится в их теле, интересуются хоть немножко общественной жизнью. А наша старуха в своем прошлом – трудящийся член семьи, и не надо подвергать ее сомнениям. На днях мы еще раз покатаем ее на машине, а 12 декабря повезем на выборы. И это будет наш долг чести.
Тут все жильцы, слушающие эту беседу, сказали: правильно.
И работающий в механической прачечной сказал:
– Присоединяюсь к этому мнению.
А одна женщина, имеющая чувствительную душу, добавила:
– А что, если нам каждый месяц прогуливать старуху?
Председатель сказал:
– Ну, там видно будет.
И все жильцы разошлись, довольные друг другом.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?