Текст книги "Зеркала. Новое фэнтези. Новые миры. Такого вы ещё не читали"

Зеркала
Новое фэнтези. Новые миры. Такого вы ещё не читали
Мила Алекс

Из миража, из ничего,

Из сумасбродства моего —

Вдруг возникает чей-то лик

И обретает цвет и звук,

И плоть, и страсть!

Ю. Ким.

Fais ce que tu dois, et advienne qui pourra. (франц.)

(Делай, что должно, и пусть будет, что будет).

© Мила Алекс, 2016

ISBN 978-5-4483-2748-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Это был странный лес… Мёртвые неподвижные деревья окружали нас. Листва с них давно облетела и лежала на земле плотным грязно-коричневым ковром. Стояла полная тишина. И, если бы не шуршание листьев у меня под ногами, здесь было бы абсолютное безмолвие. Воздух серый и плотный, ни звука, ни дуновения ветерка. Мы с мамой идем без дороги среди высоких безжизненных деревьев. Мама движется совершенно бесшумно, как будто летит над землей, не касаясь её. Я держу маму за руку, меня пугает покой и оцепенение этого леса. Я хочу спросить: «Где мы, куда мы идем», но что-то мешает мне сделать это. Я не могу говорить и только часто смотрю на маму. Она одета в чёрный плащ, отороченный мехом, её длинные волосы колышутся при каждом шаге, взлетают, рассыпаются, падают, снова и снова.

Наконец, мы останавливаемся. Мама медленно поднимает руку, указывая перед собой. Я смотрю вперёд, и мне становится совсем жутко. Прямо напротив я вижу маму, себя, деревья вокруг нас, листья на земле. Я опять хочу спросить её, даже закричать, но не могу. И вдруг я понимаю, что стою перед огромным зеркалом. Зеркалом, которое тянется от земли до неба, через весь лес, через всю землю. Мама протягивает обе руки по направлению к зеркалу, в её руках что-то блестит. Я опять пытаюсь задать вопрос, но тут, зеркало разлетается на тысячи, десятки тысяч, миллионы осколков. Звон идет по всему лесу. Я закрываю глаза, зажимаю уши руками и кричу…

1

Я проснулся и резко сел на кровати. Звон разбитого стекла заполнял комнату. Он раздавался в голове, звенел в ушах. Я тяжело дышал, мотал головой, зажимал уши. Наконец, звон постепенно затих. Раньше, когда я был ребёнком – очень часто видел этот сон. Потом все реже и реже. Я просыпаюсь всегда на одном и том же месте, когда разбивается зеркало.

За окном ещё темно. Я посмотрел на часы. Почти пять утра. Заснуть, скорее всего, уже не получится. Может быть встать? Я закрыл глаза и вспомнил маму. Я помню её такой, как в этом сне, как на фотографии, которая висит на стене в моей комнате.

Мои родители погибли в авиакатастрофе, когда мне было пять лет. Сейчас мне девятнадцать. Меня вырастила сестра моей мамы – тётя Таня, которую я никогда не называл тётей. С самого детства она для меня – просто Таня.

«Наверное, всё-таки лучше встать», – подумал я и сразу же уснул.

…Понедельник – день тяжёлый! Будильник звенит так, как будто задался целью, взорвать мне мозг. С трудом встаю, и в состоянии анабиоза пытаюсь собраться в институт. Хорошо, что по утрам уже светло, весна.

На этой неделе я один. Таня впервые в жизни устроилась на работу. Пока я был ребёнком, она не работала, потому что меня не с кем было оставить. Она всегда была со мной: растила, воспитывала, учила. При этом мы никогда ни в чем не нуждались. Я долго не задавался вопросом: «откуда деньги, на что мы живем?».

В прошлом году, когда мне исполнилось восемнадцать лет, Таня решила, что я уже вполне взрослый и самостоятельный, и нашла работу, вернее, сказала мне, что нашла работу. Если верить ей, работает она не в нашем городе, а в области, ездит далеко, тратит на дорогу много времени и денег. Работает она целую неделю без выходных, домой не возвращается, так и живёт на работе. А потом приезжает, и целую неделю – дома. По-моему, слишком сложно и неудобно. Я говорю ей об этом каждый раз, когда она собирается на работу. Работать бухгалтером можно и здесь, если, конечно, она работает бухгалтером. Таня у меня непростая, таинственная и загадочная. Бухгалтером она никогда не была, и образования у неё подходящего нет. Образования у неё, по-моему, вообще никакого нет, разве только школа. Но, когда я ей об этом говорю, она очень серьёзно отвечает, что всю жизнь мечтала о работе в бухгалтерии, а если, чего-нибудь, действительно, хочешь, то обязательно этого добьёшься. Произносит этот избитый книжный текст и загадочно улыбается. Короче, странно себя ведёт. Не помню, чтобы когда-нибудь она проявляла любовь к бухгалтерии.

Когда я глубокомысленно стоял перед холодильником, выбирая, что бы такое съесть на завтрак, пришла СМСка от Марины. Сначала обрадовался, а когда прочитал – расстроился: «Мак, я заболела. Не жди меня, не скучай. Целую. М.».

Мы с Мариной учимся вместе, и всегда встречаемся в метро по дороге в институт. Вернее, мы учимся в одном институте, но на разных факультетах. Марина – девушка моей мечты, самая лучшая девушка в мире, в галактике, да что там, – во вселенной. Не умею я красиво говорить, не смогу выразить словами, – что она для меня.

«Надо позавтракать, голова сразу станет лучше работать. После института – сразу к Марине. Эх, хорошо бы вместо института!»

Все мои друзья, родственники и знакомые называют меня Мак. Но, не потому, что я большой поклонник одноименной сетки быстрого питания. А потому что, с детства я зачитывался книгами братьев Стругацких, и мой любимый герой Максим Каммерер11
  Максим Каммерер – герой романов А. и Б. Стругацких «Обитаемый остров», «Жук в муравейнике» и «Волны гасят ветер». В романе «Обитаемый остров» обитатели планеты Саракш называли Каммерера именем Мак Сим (коротко Мак).


[Закрыть] – Мак Сим. Я прочитал трилогию о нём лет в десять, мне кажется, я знаю её наизусть. И с этих пор я Мак Сим, ну а по паспорту, конечно, Максим.

Ну, вот, опять замечтался и опаздываю. Таня это называет «закопался». Скорее, скорее в институт. А там учиться, учиться и учиться.

…Первый час ночи. Только вернулся домой. Таня меня бы не одобрила, она считает, что спать надо ложиться всегда в одно и то же время, это очень полезно для здоровья и помогает сохранять ясность мыслей. Всё это время был у Марины. У неё из-за болезни совсем пропал голос, она объясняется жестами или пишет на бумажке, когда я не понимаю. И ещё не дает себя целовать, боится, что я тоже заболею. Не понимает, что её невозможно не целовать, она такая хрупкая и нежная, особенная, ни на кого не похожая. Завтра опять к ней, и послезавтра, и послепослезавтра, пока она выздоровеет. Когда я долго её не вижу, то ничего делать не могу, всё из рук валится, думаю только о том, когда смогу с ней встретиться.

Поздно уже, надо бы спать, институт завтра никто не отменял. Не спится, мысли только о Марине, о том, что завтра мы снова увидимся.

«Красивая Марина или нет?» Таня сказала, что она хорошенькая. Что это значит? Слово, которое ничего не объясняет. Я так и не понял, как Таня к ней относится. По-моему, Марина очень красивая, самая красивая. Когда она улыбается, я не могу удержать улыбку, и выгляжу, наверное, глупо. Марина! Она необыкновенная, не похожа на тех девушек, с которыми я раньше встречался. Хотя слово «встречался» вполне можно взять в кавычки, потому что эти встречи продолжались, как правило, очень недолго.

Когда я впервые увидел Марину, был солнечный день, жаркий и беззаботный. Экзамены закончились, впереди – свобода и безделье. В шумной радостной толпе студентов я видел только Марину, я не мог оторвать от неё взгляд. Она разговаривала с подругой и улыбалась. Если бы меня спросили тогда, какая она, я бы сказал: «солнечная». Солнце освещало её лицо, фигуру, волосы. И казалось, что она светиться, что она и есть солнце. Кто-то окликнул её по имени: «Марина!», и она обернулась. Увидела, как я остолбенел, глядя на неё, и улыбнулась мне. Её улыбка тоже была солнечной, такой же, как и она. И я понял, что это самая лучшая девушка, с которой я когда-нибудь встречался, и что я сделаю всё, чтобы никогда с ней не расставаться. Марина…

Я заснул с мыслями о ней. Впрочем, как всегда.

……………………………………………………………………………….

Темнота ожила и зашевелилась. В глубине квартиры, что-то звякнуло, зашуршало. В комнате стало совсем темно, наверное, луна зашла за облако, или погасли фонари во дворе. Лёгкий ветер прошёл по квартире, наполнил ее шорохом листьев. Ветер летал по комнатам и шевелил верхушки невидимых деревьев, как будто, вокруг вырос лес. Деревья шелестели, переговаривались между собой.

– Почему здесь так темно?

– Здесь так бывает. Когда темно они спят.

– Я знаю, это ночь. Люди спят ночью. Но, сейчас очень темно, почти ничего не видно.

– Так надо. Чтобы он не увидел нас, если проснётся.

– А разве он может нас увидеть?

– Конечно.

Шелест листьев убаюкивал. К нему присоединился шум воды, набегающей на берег и шорох травы на берегу бескрайнего озера. Что-то знакомое было в этих звуках. Где-то вдалеке слышался голос мамы, она пела колыбельную.

2

Я хорошо помню маму, а папу не помню совсем. Таня говорит, это потому, что он много работал, ездил в командировки, и я его почти не видел. Но на вопрос, где и кем он работал, она ответить не может, как и на многие другие вопросы. Она говорит, что не была с ним знакома и увидела его в первый раз, когда мама решила лететь вместе с папой в командировку, и родители привезли меня к Тане.

Больше я не видел маму и папу, мы остались с Таней вдвоём. Самолёт разбился, и все пассажиры погибли. Причина катастрофы неизвестна, есть только предположения, «черный ящик» по непонятной причине так и не нашли. Я много раз читал заметки об этой авиакатастрофе. Таня собирала и хранила их. Самолёт тогда искали несколько дней. А когда его нашли, Таня не поехала на место аварии, чтобы опознать моих родителей, она не могла оставить меня одного.

Таня не любит рассказывать о родителях. Раньше я часто спрашивал о них, особенно в подростковом возрасте. Я тогда задавал много вопросов, на которые Таня не могла ответить. Она рассказывала всегда одно и то же. Как будто вызубрила «легенду» и не отступает от неё ни на шаг, как секретный агент-неудачник. Из её рассказов я знаю, что они с мамой были сироты, их родители тоже погибли, когда они были маленькими. Может быть сиротство – это проклятие, карма нашего рода. Мама была старшей сестрой, Таня – младшей. Они с мамой плохо знали друг друга. После гибели родителей, их почему-то распределили в разные детские дома в разных городах. Поэтому, когда они стали взрослыми, каждая осталась в своем городе. Таня не смогла приехать на мамину свадьбу, потому что внезапно тяжело заболела, но всё уже было готово, и свадьбу откладывать не стали. Таня рассказывала, что они с мамой часто звонили друг другу, почти каждый день, и всё знали друг о друге. Но очень редко виделись. Таня приехала в гости к маме сразу после моего рождения. А в следующий раз увидела меня, когда мне было уже пять лет и родители оставили меня на её попечение, чтобы улететь и никогда больше не вернуться. Про эту поездку Таня либо не знает, либо не хочет рассказывать. Всегда говорит очень коротко: «Папа летел в командировку, а мама должна была ехать с ним». Зачем? Этого Таня не знает, она не спрашивала, ей надо было усвоить огромное количество информации о том, чем меня кормить и чем не кормить, чем лечить, куда водить, а куда не водить и т. д. Это она запомнила очень хорошо, и всегда с удовольствием рассказывает мне о том, что я любил апельсины и мандарины, а морковку не любил; а апельсины приходилось ограничивать, чтобы не начался диатез и т. д. и т. п. Сейчас и к апельсинам, и к мандаринам я отношусь совершенно спокойно. Наверное, всё-таки наелся в детстве.

Ещё Таня любит рассказывать, как трудно ей было со мной, ведь своих детей у неё не было, да и самой ей было всего двадцать два года. Сколько книг она прочитала и даже ходила на какие-то специальные курсы или семинары по воспитанию детей. Но все эти рассказы, ни на шаг не приближают меня к истории моей семьи. Так, что знаю я немного.

Есть ещё вопрос, который я часто задавал Тане: «Почему после гибели моих родителей почти не осталось никаких фотографий и документов». Вернее, фотография осталась всего одна – мамина, которая висит в моей комнате, а документы только мои. Таня говорит, что всё потеряно при переезде: она была молодая, неопытная и растеряла тогда много вещей от посуды до мебели. Когда родители погибли, она в срочном порядке оформляла опеку, чтобы меня не отдали в детский дом. И в это же время продала квартиру в своем городе и квартиру моих родителей, и купила ту, в которой мы сейчас живём. Квартира, и, правда, отличная. Большая, трехкомнатная, в хорошем районе, в хорошем доме. Сначала я ходил в самый лучший в районе детский садик, а потом в самую лучшую школу. Правда, не был самым лучшим учеником, но учился вполне прилично.

Самое странное, что ничего из того, что рассказывает Таня, я не помню. Таня объясняет это тем, что для меня потеря сразу обоих родителей было серьёзной психологической травмой. И дальше начинает говорить малопонятными психологическими терминами, откуда она их только знает, тоже на специальные курсы ходила, не иначе. Мне это мало что объясняет.

Я помню, как мама держала меня на руках и говорила: «Не скучай, моё солнышко, мы скоро вернемся. Ты поживёшь немного с тётей Таней, даже не заметишь, как быстро время пройдёт». А дальше, как провал, пропасть, никаких воспоминаний. Начало моей жизни с Таней я помню уже в новой квартире. Осень, наверное, сентябрь, солнечное утро. Таня говорит: «Просыпайся, сыночек» и гладит меня по голове.

И чем старше я становился, тем всё более странной казалась мне наша семейная история, тем больше вопросов задавал я Тане. Но, она упорно придерживалась одной и той же версии, рассказывала одну и ту же «легенду».

3

Ну вот, пролетел ещё один день. Ещё один безумный день, полусонный с утра, с неудачной попыткой учиться днём, и постепенно ускоряющийся к вечеру. С беготнёй по магазинам, чтобы купить самые красивые цветы и что-нибудь вкусное для своей девушки. И бестолковое свидание у неё дома в присутствии родителей. Марина плохо себя чувствовала, сегодня ей стало хуже, она почти не улыбалась.

Приполз домой сонный и расстроенный, к тому же ещё и поздно. Хорошо, что Тани нет. Она бы прочитала мне целую лекцию о деятельности мозга с непроизносимыми словами и поучительными примерами из жизни. Откуда такие познания у бухгалтера без опыта работы, можно, только догадываться.

Я рухнул спать. Как я завтра буду функционировать? Да нет, не завтра, уже сегодня.

…………………………………………………………………………….

Облако закрыло луну. Фонари погасли, даже окна домов сразу все стали тёмными. Темнота и шорохи заполнили комнату.

– Почему здесь всё время темно? Я хочу его рассмотреть! Как можно жить в постоянной темноте!

– Не подходи так близко, он проснётся. И говори тише. Здесь не всегда темно. Когда день, светит солнце, светло и всё видно.

– Солнце, это что ещё такое? Надо было прийти, когда светит это самое солнце. А сейчас мне не видно ничего! Очень темно.

– Говори тише, ты его разбудишь. Нет, лучше вообще не говори.

– Даже если он нас увидит, то всё равно подумает, что это сон.

– Он человек? Он похож на человека.

– Тише, тише, пожалуйста. Конечно, он не человек.

– Он долго жил среди и людей и стал человеком. Такое же может быть.

– Нет, не может.

– Он один? Она оставила его одного?

– Ну и что. Он взрослый уже.

– Она так долго его прятала.

– Никто его не прятал, как можно спрятаться среди людей?

– Осторожно, а вдруг здесь где-то её зеркало.

– Здесь везде зеркала.

……………………………………………………………………………

Луна вышла из-за облака. Фонари опять начали светить. Темнота расступилась. Зеркало в коридоре мерцало матовым молочным светом.

4

«Ну и сны у меня в последнее время! И ещё голоса в голове». Чувствую себя совершенно разбитым. «Может не ходить никуда, выспаться. А потом к Марине», – только я это подумал, телефон заиграл бодрую мелодию. Таня?

– Мак, у тебя всё в порядке? Как ты? Может быть мне приехать?

– Приехать? Таня, что с тобой?

– Ты хорошо спал сегодня, тебе никто не мешал? Ночью было тихо, ничего не случилось?

– Да нет, мне только сны снились дурацкие. А вчера мама приснилась. Я один отлично справляюсь, работай спокойно.

– Какие сны?

– Я не помню уже, помню только, что ерунда какая-то. Что ты так разволновалась. У меня все хорошо, только Марина заболела, у неё, простуда.

– Мак, пожалуйста, если что-то случится, ты сразу звони, в любое время. Я приеду, – про Марину даже не услышала.

– Что должно случиться? – Да что это такое сегодня с Таней. Как будто ей тоже сон плохой приснился.

– Обещай, что сразу позвонишь.

– Обещаю, сразу позвоню. У меня, правда, всё в порядке. Не волнуйся, – как её ещё успокоить?

– И институт не пропускай. Очень жаль, что Марина заболела, но ты должен учиться, – услышала всё-таки про Марину.

– Я не пропускаю, но сейчас уже опаздываю, мне собираться пора.

– Извини, сыночек. Что-то мне тревожно за тебя. Береги себя.

– Берегу. Ты тоже береги себя, Таня. Пока.

– Счастливо, сынок. Звони.

Таня всегда называла меня «сынок, сыночек». И относилась ко мне, как к сыну, как к своему родному ребёнку. Таня – мой единственный родной человек, других родственников у меня нет. Она заменила мне маму и папу, бабушек и дедушек, дядюшек и тётушек и даже «седьмую воду на киселе». Она любила меня, заботилась обо мне. Я знаю, что родители не всегда относятся к родным детям так, как она относилась ко мне. Не всем с родителями так везёт, как мне повезло с тётей. Я благодарен ей за всё, что она для меня сделала и сделает. Что было бы со мной, как сложилась бы моя жизнь, если бы не она? Всё своё время она посвящала мне, так и не вышла замуж, и своих детей у неё нет. Даже сейчас, когда я уже взрослый и с моим будущим всё более менее ясно, Таню совсем не заботит то, что обычно волнует большинство женщин – как устроить личную жизнь. А ведь ещё немного, и может быть поздно, она немолодая уже. Надо бы с ней об этом поговорить, как-нибудь поделикатнее. А то мы всё время обо мне разговариваем. Что я хочу, о чём мечтаю, кем себя вижу. Сейчас Таня немного поутихла, а раньше постоянно интересовалась, кем я хочу быть. Начиная с детского сада, она задавала мне этот вопрос. Мне даже кажется, что она делала это с определенным интервалом, например, один раз в месяц.

А я всегда хотел быть прогрессором22
  ¹ Прогрессоры в научно-фантастической литературе – представители высокоразвитых разумных рас, в чьи обязанности входит содействие историческому прогрессу цивилизаций на других планетах, находящихся на более низком уровне общественного развития. Термин «прогрессор» был впервые введен писателями А. и Б. Стругацкими.


[Закрыть]. Иногда, я, конечно, сбивался, особенно в раннем детстве. И начинал мечтать о том, что буду водителем большой машины или директором шоколадной фабрики. Волшебником, конечно, хотел быть или эльфом. И когда, по окончании школы, большинство моих одноклассников мечтали стать банкирами, нефтяниками или депутатами, что по сути одно и тоже, я собирался подавать документы в авиационное училище. Ведь, чтобы стать прогрессором, сначала надо стать космонавтом, а проще всего попасть в космонавты можно из лётчиков, вернее из лётчиков-испытателей. И тут, Таня решительно сказала «нет». Твёрдо и жёстко она пресекла мою мечту на корню, как оказалось, она никогда не относилась к ней серьёзно. Я был упрям, не хотел сдаваться и решил убежать из дома. Но она, как будто прочитала мои мысли, поймала меня, посадила напротив и сказала, что меня никогда не возьмут ни в космонавты, ни в лётчики, никуда, где необходимо отличное здоровье. Таня объяснила, что у меня редкое наследственное заболевание, которое может очень долго не проявляться, и которое, она тщательно скрывала от врачей. Потому что, если эту болезнь обнаружат, то меня сразу же положат в больницу, начнут лечить, и неизвестно чем это закончится. Я не верил. Это было невозможно, ведь я вообще никогда не болел. Ни разу за всю жизнь! Даже коленки никогда в кровь не разбивал, только синяки и ссадины. Я, как и все дети падал с велосипеда и на катке, лазил по деревьям и иногда сваливался с них, и всегда был цел и невредим. Ни одного пореза, ни одного ожога за всю жизнь. Как я завидовал одноклассникам, которые при каждой эпидемии гриппа по две недели сидели дома. Я ходил в школу всегда! А вот диспансеризации и походы в поликлинику, а также сдачу анализов и прививки пропускал систематически. Моя медицинская карта в поликлинике была не толще школьной тетрадки, в то время, как у одноклассников напоминала «Повести временных лет». Таня не любила врачей, отрицала медицину, и говорила, что я такой здоровый именно потому, что никогда не лечился. В прошлом году Таня сама ездила в военкомат и привезла военный билет. Я был совершенно не годен к военной службе. Как ей это удалось?!

Итак, оказалось, что я всё-таки болен. Я не мог с этим смириться. Для начала я погрузился в Интернет, чтобы выяснить, не обманула ли меня Таня, из лучших побуждений, конечно. Заболевание со сложным названием, действительно существовало и требовало длительного лечения и постоянного наблюдения. Таких не берут в космонавты!

Но я упрямый и не сдаюсь. Сейчас я учусь в известном ВУЗе на факультете «Ракетно-космическая техника». Решил зайти с другой стороны. Ну и что, что не получается сразу полететь в космос. Не всегда всё даётся с первого раза. Моя будущая профессия связана с космосом, я буду рядом с теми, кто летает. А там, посмотрим.