Текст книги "Зеркала. Новое фэнтези. Новые миры. Такого вы ещё не читали"

20

Серый песок. Серый мелкий песок. Я пересыпаю его из руки в руку и думаю о том, что также быстро, как песчинки падают на ладонь, течёт время. Секунды, минуты, часы, падают и уходят навсегда.

Я стряхиваю с рук песок времени и встаю. Вокруг меня только серый песок: справа, слева, впереди, позади. Он затягивает, ноги уже увязли по щиколотку. Я снова сажусь, а потом ложусь на спину, смотрю в небо. Оно похоже на серый низкий потолок. Я вытягиваю руку вверх, но не могу достать его. Быстро встаю, снова руку вверх, но небо поднимается выше, и я опять не достаю. Я подпрыгиваю, и небо подпрыгивает вместе со мной.

Песок шуршит и разговаривает на разные голоса. Они перебивают друг друга, я не разбираю слов. Но вот выделяется один – мягкий и вкрадчивый.

«Время уходит, его не вернуть. Ты думаешь, что впереди длинная жизнь. Но это только кажется. Жизнь коротка, она летит, утекает меж пальцев, как песок. Оглянешься и поймёшь, что ничего не видел и ничего не успел. Надо жить полной жизнью, всё успеть и всё попробовать. Иди за мной, я покажу тебе, как надо жить».

Голос завораживает, заполняет собой всё пространство. Я смотрю вперёд. Там, у линии горизонта происходит что-то интересное, важное для меня. Мне кажется, что там всё, что мне нужно, там то, что я упускаю, пропускаю, не могу поймать. Мне надо туда, скорее, ведь голос прав, жизнь короткая, надо торопиться и успеть взять от жизни всё.

Линия горизонта притягивает, манит. Я иду, ноги вязнут в песке, идти тяжело, получается медленно, надо быстрее, быстрее. Я в отчаянии.

«Ползи», – вкрадчиво шепчет голос, – «ползи, так быстрее. Ползком добиваются большего, ползком всегда быстрее».

Я встаю на четвереньки и теперь передвигаюсь таким способом. Так, действительно, получается быстрее. А голос продолжает: «Ко мне! Ты мне нужен. Ползи ко мне, ползи». Мне кажется, или он насмехается надо мной. Я стараюсь не думать об этом, ведь впереди – настоящая жизнь.

«Где же ты? Я ищу тебя, я жду тебя», – разливается голос.

– Я здесь. Я уже близко. Подожди! – мне кажется, что линия горизонта начала приближаться. У меня получается! Ещё немного, и начнется настоящая жизнь.

– Куда ты?! – каркнул кто-то мне прямо в ухо.

От неожиданности руки у меня подкосились, и я упал лицом в песок. Другой голос неприятный и резкий, как будто прочистил мне мозги. И, правда, куда это я, да ещё на четвереньках, как дрессированная собачка. Я встал, выплюнул песок и посмотрел вокруг. Песок. Линия горизонта везде чистая, ничего там не происходит.

«Где ты? Я не вижу тебя», – опять заполнил всё мягкий голос.

– Твои проблемы, – пробурчал я.

– Ты мне нужен, ты должен знать, где она, – теперь за меня взялся резкий голос. Вот привязались! Но какой я, оказывается, востребованный, всем нужен.

И тут заговорил целый хор голосов, они спорили, перебивали друг друга.

– Пьяный что ли?

– Вроде не пахнет.

– Значит, обдолбанный.

– Да нет, выглядит прилично.

– Ну и что, мало ли кто как выглядит.

– Я его знаю, он к Маринке ходит из второго подъезда.

– Да, что вы за люди! Пьяный, обдолбанный. Может быть плохо человеку, жара-то какая!

– Скорую надо!

– Дождешься её! Щас сами поможем!

Неожиданно с серого неба полил ливень. Вода резко плеснула в лицо, намочила волосы, одежду. Я затряс головой, открыл глаза. Вокруг люди, смотрят на меня, кто с интересом, кто с сочувствием. Чуть было не спросил, как водится в таких случаях: «Где я?».

– Водички дать? – молодой парень протянул мне полбутылки воды. Судя по тому, какой я мокрый, первую половину он вылил на меня. Я допил воду, она была холодной, соображать я стал лучше и вопрос «где я?» не понадобился. Я во дворе у дома Марины. Долго ждал и уснул, или плохо стало от жары. И этот сон или видение тоже от жары.

– Спасибо, мне уже лучше, – бодро обратился я к окружавшим меня людям. Они продолжали стоять вокруг меня и молчали.

– Большое спасибо за помощь! У меня всё в порядке, – снова сказал я. Теперь, кажется, поверили, начали расходиться, обсуждая меня и происшествие.

Странный, всё-таки сон, как будто и не сон вовсе.

21

За всеми этими событиями, я почти забыл о женщине, сбившей двух человек и о том, какое решение приняли «тени». Я даже забыл, что хотел попробовать изменить это решение. Я был так занят собой и своими переживаниями, что ничто другое меня не интересовало.

Я был дома, и впустую тратил время на переписку в социальных сетях, просмотр картинок и добавление лайков к фоткам знакомых и незнакомых людей. Это занятие увлекает и затягивает. Я не заметил Марту, которая стояла у меня за спиной и смотрела в экран компьютера. Ауэрлейны всегда появляются неожиданно, будто возникают из воздуха.

– Здравствуй, благородный Максиан. Помнишь женщину, которая, убила двух человек. Пришло время исполнить решение «теней». Если пойдёшь, я провожу тебя.

Я уже привык, что когда ауэрлейны говорят со мной, голос звучит у меня в голове. Марта стояла за спиной, и было полное ощущение, что говорит ребёнок.

– Здравствуй, Марта, – повернулся я к ней, – ты говоришь про женщину, которая сбила двух человек машиной.

– Да, про ту, у которой мы были дома.

Я не хотел идти. Я предпринял немного усилий, чтобы помочь той женщине и её ребёнку, и теперь это опять начало мучить меня.

– Куда мы пойдем?

– В больницу, там Марго и Глайт. Глайт думает, что, если ты видел начало истории, тебе будет интересно, чем она закончится.

Я не понял, почему Марго и Глайт в больнице, идти мне не хотелось, но я выключил комп и сказал: «Пойдём».

Марта виртуозно обращалась с «зеркалом». У меня, наверное, так никогда не получится. Раз – и я уже между мирами. Два – и молочно-белое зеркало в прихожей затягивает нас. Три – и мы уже в больнице. Правда, мы сначала оказались в туалете, скорее всего потому, что там было зеркало. Марта взяла меня за руку и заскользила по больничному коридору, а я не эстетично болтался позади неё.

Марго была в палате, мало похожей на больничную. Ковёр на полу, весёлые картинки на стенах, столик, небольшой уютный диванчик и два кресла, телевизор в полстены, игрушки. О больнице напоминала только кровать с множеством приспособлений, лекарства и медицинские инструменты на специальном столике. В белом одеянии прекрасная и печальная Марго была похожа на ангела.

– Марго, ты – ангел смерти, – сказал я ей.

– Его забрали на какие-то процедуры, скоро привезут, – ее слова падали, как хрустальные капли. Привыкнуть к её необыкновенному голосу было невозможно, так же, как и к её необычной красоте.

Марта развлекалась тем, что рассматривала детские игрушки.

Сначала появился Глайт, мне показалось, что он прошел сквозь стену. А потом в палату ввезли каталку с ребёнком. Его осторожно переложили на кровать, одна из медицинских сестёр села на стул рядом с кроватью, остальные ушли. Я посмотрел на мальчика, мне стало тоскливо, на него было больно смотреть. Он лежал, закрыв глаза, может быть, без сознания, казалось, что он уже не дышит. Был он очень худой, с неестественно бледным, даже каким-то синеватым лицом.

– Чем он болен? – спросил я Марго.

– Не знаю, никто не знает, они не смогут его вылечить, – Марго стала еще печальнее.

Марта обняла её за плечи.

– Что с тобой, ты же знаешь, что у него всё хорошо и он не болен. Там, куда ты его проводишь, ему будет гораздо лучше, чем здесь. И он сможет, если захочет вернуться, выбрать себе других родителей. Он выберет сам тех, кто будет его любить.

– Его мама тоже очень его любит, – ответила Марго.

Я ничего не понимал.

– Объясни мне, Марго. Мальчик болен или нет? Что с ним?

Марта быстро достала кристалл, секунда, и я увидел его сквозь «зеркало». Он спал и улыбался во сне. Нездоровая худоба исчезла, на щеках был легкий румянец, он, как будто светился изнутри. Над кроватью вспыхивали и гасли золотые искры.

– Он видит хорошие сны, – сказала Марго.

Я вопросительно посмотрел на Марту, она убрала «зеркало».

– Марго – Проводник. Ты знаешь, в чём предназначение Проводника?

– Она разговаривает с «тенями».

– Проводник может пройти почти в любой мир и помогает пройти в другие миры тем, кто сам не может этого сделать. В одном из самых лучших и светлых миров есть Мир детей. Марго проводит его туда. Ему там понравится, там он будет счастлив. Если он захочет стать взрослым, сможет переселиться в любой мир, какой выберет. Если захочет, сможет вернуться к людям, он сам выберет себе родителей в этом мире, и больше не ошибётся.

– Как же она проводит его, он человек, а люди не могут войти в другой мир.

– Люди не могут, а дети могут, – ответил Глайт, – Проводник может провести ребёнка, но только в Мир детей, правда не каждого. В другие миры им прохода нет. Ведь так, Марго?

Марго нас не слушала, она сидела на ковре у кровати ребенка и смотрела на него.

– Марго, смотри сквозь «зеркало», ты же знаешь, что все это картинка для людей. И ребёнку ничто не угрожает, – сказала Марта.

В палату вошли два врача, с ними женщина. Я не узнал в ней маму умирающего мальчика. Она выглядела измученной, было заметно, что она перестала обращать внимание на свою внешность. Мне было жаль её. Я слушал разговор женщины и врачей. Один из докторов был классический профессор, седой, с такой же седой бородкой, добрым лицом, мягкой и плавной речью с множеством медицинских терминов. Второй – лет тридцати пяти выглядел расстроенным и неуверенным в себе, и было видно, что он старается, как можно меньше общаться с бедной женщиной, и хочет поскорее уйти.

– Пожалуйста, сделайте, что-нибудь, пожалуйста. Я заплачу за любые лекарства, любую операцию. Только делайте что-нибудь. Вы его совсем не лечите! – женщина не плакала, не кричала. Она говорила тихим прерывающимся голосом. Похоже, у неё уже не осталось сил.

– К сожалению, болезнь развивалась слишком быстро, и мы упустили момент, когда могла помочь интенсивная терапия, – сказал профессор, – безусловно, есть шанс, что ваш малыш справится сам. Поймите, пожалуйста, что мы сделали всё, что могли. Больше никто бы не сделал.

Женщина всхлипнула, очевидно, она хотела закричать, но на крик не было сил. Она заговорила очень быстро, отрывисто, как будто старалась убедить себя, что всё ещё поправимо.

– Вы ничего не можете, ничего не знаете. Если мой сын умрёт, вы все, все за это ответите. Вы не смогли вылечить обычную простуду! Я сделаю так, чтобы вас даже на порог ни в одну больницу не пустили! Я увезу сына в зарубежную клинику, и его там вылечат! Я не успела, но теперь я спасу его, мы завтра же уедем, нет, сегодня. Моя мама уже договаривается…

– Конечно, конечно, – быстро заговорил молодой врач, – покажите его иностранным специалистам. Женщина всхлипнула и тяжело задышала.

– Что вы такое говорите, коллега. Мальчика нельзя транспортировать в таком состоянии, он не выдержит дороги, тем более перелёт, – сказал профессор и подал знак сестре, которая с интересом слушала разговор. Она быстро накапала что-то в небольшой стаканчик и принесла профессору.

– Вот, выпейте, пожалуйста, и ещё надо сделать укол. Это не больно.

Сестра загремела чем-то на медицинском столике. Профессор усадил женщину в кресло. Сестра быстро и ловко сделала ей укол. Женщина ни на что не обращала внимание.

– Может быть, хотите покушать? – спросил профессор.

Женщина молчала, наверное, укол был успокоительным и начал действовать. Врачи ушли, а сестра снова села на стул рядом с кроватью ребёнка. Женщина, казалось, ничего не видела и не слышала, она сидела неподвижно, потом посмотрела на сына, закрыла лицо руками и заплакала. На это невозможно было смотреть. Я и в детстве мало плакал, а во взрослом возрасте не плакал совсем. Сейчас я был очень близок к тому, чтобы заплакать. Я подумал, что надо уходить.

Я посмотрел на Марго, наверное, ей тоже хотелось заплакать. Я никогда не видел, чтобы ауэрлейны плакали, и не знал, умеют ли они это делать. Марта, как всегда грациозно, сидела на подоконнике и смотрела в окно на улицу. Я не видел её лица, но судя по всему, она была совершенно спокойна. Глайт удобно устроился на диване. И, по-моему, совсем не интересовался происходящим. Никогда не думал, что они такие чёрствые, во мне поднималась злоба на них.

– Марта! – она спокойно обернулась ко мне, посмотрела вопросительно.

– Я говорил с мамой и отцом о том, можно ли что-то изменить в этой ситуации. Но им это дело не интересно, потому что они сами не видели, что происходит. Может быть, ты можешь помочь этой женщине, или ты, Глайт, – я повернулся к нему.

– Зачем что-то менять, «тени» приняли решение. Они не ошибаются, – Марта почти в точности повторила слова моего отца.

– Они хотели наказать женщину, но ребёнок, ребёнок здесь ни при чем, он ни в чём не виноват! – я уже кричал.

Марта взяла паузу и помолчала. Ауэрлейны не кричат, она давала мне время немного успокоиться.

– Благородный Максиан, ни я, ни Марго, ни Глайт, мы никого не наказываем. Мы не судьи и не палачи. «Тени» тоже никого не наказывают. Они принимают решение, если они смогли договориться и принять единое решение, значит оно абсолютно верное. «Тени» не ошибаются.

– Но мальчик умирает! – я все равно кричал.

Марта скользнула с подоконника и встала напротив меня.

– Мальчик не умирает. Ты сам видел, что он совершенно здоров. Он просто спит. Люди видят только то, что они должны видеть. Мы видим то, что есть на самом деле, – куда подевался детский капризный голос. Марта говорила уверенно и жёстко, слова будто звенели у меня в голове.

– Он здоров, но в этом мире он умрёт.

Марта посмотрела на меня, как учитель на самого бестолкового ученика в его жизни.

– Он перейдёт в другой мир. Марго проводит его. Когда ты переходишь из мира людей в Аурану, ты же не умираешь.

– Но я же не человек. И ещё, когда я прохожу в Аурану, мое тело попадает туда же, а его тело останется здесь и будет похоронено. А потом, люди не могут пройти в другие миры.

Очевидно, я сказал очень большую глупость, потому что в разговор вмешался молчаливый Глайт.

– Люди не могут пройти в наши миры, так и должно быть. Но я уже говорил тебе, что ребёнка можно провести в Мир детей, если ему поможет Проводник. Ребёнок отличается от взрослого человека, многие дети из мира людей ближе нашему миру, чем своему. И почему ты решил, что тело мальчика останется здесь? Если тело останется здесь, что же тогда перейдет в другой мир?

– Душа.

Теперь уже все смотрели на меня с интересом, даже Марго отвлеклась от грустных мыслей. И ответила мне она.

– Здесь останется видимость ребенка. То, что люди будут считать телом. А мальчик пойдет со мной в Мир детей. Марта права, он там будет счастлив.

– Он будет скучать по маме…

– Он выпьет Напиток беспамятства и всё забудет. И никогда не вспомнит, даже если решит опять вернуться в мир людей к другим родителям. Он не станет таким, как его нынешняя семья. Это самое важное.

Пока мы спорили, женщина перестала плакать. Она сидела на полу рядом с кроватью ребёнка, держала его за руку и что-то шептала. Похоже, она уже ни на что не надеялась. Я понял, что осталось совсем немного до его «смерти» и решил уйти.

Но тут, Марго решительно поднялась с ковра, встала у женщины за спиной. Я не понимал, что она делает. Но Марта, поняла, потому что сказала:

– Марго, не надо, ты не должна этого делать. Решение принято, не тебе его менять.

Я понял, что Марго разговаривает с «тенями». Я не вижу «тени» без зеркала-кристалла. Но, все остальные их видят. Опять я самое слабое звено и самый неподготовленный ауэрлейн.

Глайт тоже встал с диванчика и подошел к Марго.

– Марго, пожалуйста, не вмешивайся. Если тебе трудно, ты можешь сейчас уйти, я позову тебя, когда будет нужно.

Марго ничего не слышала, она не обращала на нас внимание. По-моему, она о чем-то просила «тени».

– Марго! – Марта поняла, что ничего не сможет изменить, но была не рассержена, а расстроена.

Марго договорилась, она умоляющее посмотрела на Марту.

– Они согласны, помоги мне.

– Нет.

– Пожалуйста, помоги мне.

– А если она сойдет с ума?

– Тогда я заберу мальчика и провожу его в другой мир. Ничего не изменится.

– Не изменится? «Тени» не просили сводить её с ума.

– Если мне будешь помогать ты, то она не сойдет с ума.

Я переводил взгляд с Марты на Марго, посмотрел на Глайта. Все понимали, что происходит. Как всегда. Все, кроме меня.

Марго встала в изголовье кровати. Марта подошла к медсестре и легко ударила её по затылку. Медсестра встала и вышла из палаты. Глайт встал около двери.

– Подумай, пойми, ты поступаешь неправильно, – Марта обращалась к Марго.

Марго покачала головой. Марта встала за спиной, сидящей на полу женщины, и положила руки ей на голову. Она стояла так несколько минут, потом прошелестела что-то на языке ауэрлейнов и отошла. Женщина подняла голову и посмотрела туда, где стояла Марго. Стало очень тихо, женщина замерла и заворожено смотрела на Марго. Я остановился напротив женщины и взглянул ей в лицо, в нём был ужас, изумление, недоверие и восторг одновременно. Что с ней такое? И тут я понял, она видит Марго! Вот почему Марта боялась, что она сойдет с ума.

Марго была в белоснежных одеждах, с белым покрывалом на голове. Ее совершенное лицо будто светилось изнутри. Ярко-голубые глаза излучали свет. За кого могла принять её эта женщина? Марго смотрела ей прямо в глаза. Женщина что-то говорила, я не слышал слов. Она протянула руки к Марго, будто хотела дотронуться до неё и продолжала шептать, она разговаривала с ней. Марта, стоявшая за спиной женщины, тоже внимательно смотрела на Марго. Я увидел, как Марго кивнула годовой, и Марта снова легко ударила женщину по затылку. Несчастная женщина упала лицом в кровать и заплакала. Все молчали, смотрели на неё и ждали чего-то. Женщина плакала, закрыв ладонями лицо, и продолжала говорить. Сквозь всхлипывания я слышал обрывки слов. Она просила за сына. Марта опять положила руки ей голову. Женщина перестала плакать, но продолжала шептать. Она уже не видела Марго, успокоилась, села на кровать к ребёнку и взяла его за руку. Марго улыбалась. Глайт вздохнул и сказал:

– Она готова спасти сына любой ценой, и если будет суд, она готова и к суду. Она изменится, станет другой.

– Может быть, она обманывает, – сказала Марта, – и быстро настроила зеркало-кристалл. Я снова увидел палату сквозь «зеркало», яркие краски, чёткие очертания. Я смотрел на женщину, она не изменилась, осталась такой же, какой мы видели её без «зеркала». Марта убрала кристалл.

– Она не обманет. Она поняла, что натворила и хочет всё исправить. Она готова просить прощения у родных и что-то ещё, я не понимаю.

– Она заплатит им деньги, – пояснила Марго.

– И что же будет дальше? – спросил я.

– Будет суд, – ответила Марго.

– А потом? – спросил я.

– Мы не видим будущее, – сказала Марта.

Я посмотрел на Глайта, он покачал головой.

– Могут, конечно, впаять срок, но много не дадут, – после паузы со знанием дела объявил Глайт, – из тюрьмы выйдет другим человеком.

Я с удивлением посмотрел на него, никогда не знаешь, что от них ожидать.

– Она уже другой человек, – возразила Марго.

– Всё это очень плохо, – недовольно сказала Марта.

– Прости, Марго, но мне придется рассказать всё Реганту, – сказал Глайт.

– Если не расскажет он, то это сделаю я, – сказала Марта, – ты поступила неправильно, ты не можешь знать последствий.

– Вы правы, надо рассказать. Расскажите сами, я потом всё объясню Реганту, – Марго была очень рада.

Женщина вскрикнула. Мы повернулись к ней. Мальчик открыл глаза. Какое-то время он смотрел вокруг себя, осматривал палату. Потом сказал: «Мама, я так хорошо выспался!»

Нам надо было уходить.

22

Поскольку и Глайт и Марта решили рассказать моему отцу, а для них правителю – Реганту о происшествии, я решил обсудить его с мамой. В данном случае это не будет предательством Марго. Меня удивляло, что мама, долго прожившая среди людей, так спокойно отнеслась к тому, что у женщины заберут ребёнка. Я был на стороне Марго.

Сначала я позвонил Марине, долго говорил с ней, старательно не упоминая о моём предложении, как мы и договорились. Я хотел с ней встретиться, но она усиленно занималась. Конец учебного года, зачистка «хвостов», подготовка к сессии. Я очень по ней скучал.

Мама уже знала всю историю, она была с отцом, когда к нему пришли Марта и Глайт. Конечно, они не обвиняли Марго, в Ауране никто никого ни в чём не обвиняет. Но, похоже, Марта преподнесла всё в неприятном для Марго свете. Мама была ей недовольна, думаю, что и отец тоже.

– Я думаю, что Марго поступила правильно. Это наказание слишком жестокое. Тебя там не было, ты не видела, как мучилась эта женщина, как ей было плохо. Если бы ты это видела, ты поняла бы Марго.

– Мак, сынок, ты мыслишь человеческими категориями – «наказание», «жестокое наказание». Никак не хочешь понять, что нет никакого наказания. Если «тени» договорились и приняли решение, значит это решение абсолютно правильно. Не было ещё случая, чтобы они ошиблись. А Марго вмешивается в их решение, и уже не в первый раз. Она меняет решения «теней», а последствий мы не знаем.

– И часто она вот так забирает детей у родителей. Кого еще она забирает и провожает в другие миры, кого делает несчастным! Я понимаю её, не каждый такое выдержит.

– Сынок, ты уже считаешь нас монстрами. Этот случай скорее исключение, чем правило. И странно, что тебе не жаль тех женщин, которые погибли и их родных. Они тоже страдают, они потеряли близких, и никто за это не ответил.

– Зачем нужны «тени»? Для чего они принимают решения? И почему все должны их выполнять?

Мама задумалась.

– Спроси у отца. Он сможет лучше объяснить. Он хотел поговорить с тобой о том, в чем главное предназначение Реганта. Тебе надо с ним встретиться.

– А Марго накажут?

– Ох, Мак, ты неисправимый. Нет, Марго не накажут, не наказываем мы никого. Но, если её решение в будущем приведет к неправильным последствиям…

– Например?

– Например, эта женщина не одумается, её раскаяние не искреннее, и от неё опять пострадают другие люди. Тогда Марго, как ты говоришь «накажут». Она больше не будет Проводником.

– А кем она будет?

– Самым обычным ауэрлейном. Будет просто жить в Ауране, у неё будет другое предназначение, например, растить детей.

– А можно заранее узнать эти самые последствия её поступка? Ведь есть же предсказатели, может быть они могут увидеть.

– Ариолы предсказывают только ауэрлейнам. Они плохо представляют себе жизнь людей и не имеют к ним никакого отношения. Но, ты знаешь, есть Видящие, которые могут проследить будущее человека. Их немного, и они могут ошибиться, но я знаю, к кому можно обратиться. Как правило, такой дар есть у Видящих, чьи родители Ариолы.

– У Марго – родители Ариолы, – неизвестно зачем сказал я и добавил, – Давай попросим такого Видящего посмотреть, чем дело кончится. Интересно.

– Об этом я тоже попрошу твоего отца. Он знает, кто может увидеть будущее человека. И как Регант должен знать последствия поступка Марго.

Разговор несколько отвлёк меня. Но, как только я перестал мучить маму, сразу же подумал о Марине. Позвонил ей и напросился в гости.

На следующий день под руководством мамы я довольно сносно прошел через все необходимые зеркала, через «лес», который «мост». То есть практически самостоятельно добрался до Аураны. В доме отца нас уже ждал тот самый Видящий, о котором говорила мама. Он почтительно поклонился ей и с улыбкой кивнул мне. Звали его Рант. Наверное, он был ровесник моего отца. Но, определить возраст ауэрлейна практически невозможно, они не считают года, да и в мире, где нет смены дня и ночи и времен года, такие подсчёты проблематичны.

– Регант Далмúр рассказал мне о том, что я должен увидеть, – сказал Рант. У него был красивый низкий голос. В мире людей, возможно, он мог бы стать известным оперным певцом, – Я думаю, мы вместе посмотрим.

Конечно, он достал зеркало-кристалл, настроил его особым образом. Я естественно, не понял, что он сделал. В результате, перед нами возник огромный полупрозрачный экран, почти такой же большой, как в кинотеатре. И мы смотрели «кино». Изображение было черно-белым, немного размытым, и действие шло в очень быстром темпе, как при ускоренной съемке. Бегали люди, ездили машины, день сменялся ночью за пару секунд, взлетел и приземлился самолет. Я пытался увидеть женщину или её сына. Но среди мелькания лиц, так и не уловил ни того, ни другого. Я был в недоумении. Но, как всегда, ничего не понял только я. Остальные увидели всё, что нужно и всё поняли. Когда изображение погасло, и экран исчез, отец сказал:

– Не стоило ей вмешиваться, это ничего не изменило. Но и никаких последствий от её вмешательства тоже не будет.

Я умоляюще посмотрел на маму.

– Ты не успел посмотреть?

– Слишком быстро.

– Женщина, действительно раскаялась. Жизнь её не слишком изменилась внешне, но изменился характер, мироощущение, она стала другой.

– А мальчик?

Мама замешкалась, и ответил Рант.

– Ее сын умрёт молодым.

– От чего?!

– Автомобиль. Машина собьёт его на пешеходном переходе. Водитель будет пьяным, – Рант знал названия вещей и ситуаций в мире людей гораздо лучше Марго.

Я не мог прийти в себя, я был потрясен. Он все-таки погибнет, погибнет по-настоящему, да ещё так же, как погибли те, две женщины, виновницей смерти, которых была его мама.

– Ты не ошибаешься?

– Сейчас не ошибаюсь. Есть вероятность, что он останется жив, но она очень маленькая.

– Как же так! Ведь Марго договорилась с «тенями». Почему они решили отомстить через несколько лет, почему они не успокоились, они обманули Марго.

– Максиан, «тени» ушли сразу же, как только договорились с Марго. Они не могут мстить, как ты говоришь. Они просто никогда не ошибаются. Если «тени» пришли к общему решению, значит оно верно, и остается только воплотить его. Мы мало знаем о «тенях». Может быть, они видят лучше Видящих, но не было случая, чтобы они ошибались. Я могу понять, что это сложно для тебя, ты жил в другом мире. Но, почему этого не понимает Марго. Она общается с ними больше, чем каждый из нас, и знает их лучше, чем мы. Но иногда все равно пытается изменить их решение. Я поговорю с ней, – сказал отец.

– Надо будет показать ей то, что мы видели, – обратился он к Ранту.

Мне кажется, что я никогда не смогу понять, что такое «тени» и зачем они нужны. Наверное, они видят то, что предопределено, а может быть, сами формируют будущее. Бедная Марго, она расстроится, когда узнает, что не смогла ничего изменить, не смогла спасти мальчика.

– А женщина, мама этого мальчика, что же будет с ней? – я вспомнил, что она видела Марго. Что она думает об этом видении, как объясняет его себе, можно только догадываться.

– Для неё это будет большое горе, ведь он – её единственный сын. Она будет долго болеть, а потом, когда поправится, создаст… – Рант задумался, подбирая слово, – помощь.

– Благотворительный фонд помощи больным детям, – поправила мама.

– Это её предназначение? – спросил отец.

– Наверное.

– У людей нет предназначения, – повторил я снова.

Никто не стал спорить.

– Мне жаль её, – сказал я. И подумал: «И Марго мне тоже жаль».

Пожалуйста, подождите

Пожалуйста, подождите