Текст книги "Случайный малыш для авторитета"

– Именно, – встаю. – После смерти Громова в группировке начнутся волнения. Справиться с новыми кандидатами на место лидера будет проще. Ты не только получишь обратно свой алмазный рудник, но и приумножишь численность армии. Поверженным бойцам Грома ничего не останется, кроме как, примкнуть к тебе Айхан. Ты укрепишь свое положение.

– Какой мудрый у меня брат, – наблюдает, как я шагаю к двери. – И почему Гром лишился такого умного человека?

– Артём решил вмешаться в мою личную жизнь, – не скрывая улыбку, отвечаю и выхожу из кабинета.

Якут не твердолобый как Громов. Он точно понял намек.

Спускаюсь по лестнице на первый этаж дома. Временный особняк в черновой отделке. Здесь белые зашпаклеванные стены и бетонный пол. Наспех купленная мебель.

Я все равно не собираюсь тут надолго задерживаться и мне плевать. Как только покончу с заданием, улечу жить за бугор.

Прохожу мимо якутских наемников, что расположились на диванах и в ожидании новых приказов расслабились.

Хлопнув металлической дверью, шагаю по двору за территорию коттеджа, снимаю свое авто с сигнализации и усаживаюсь в салон. Умещаю ноутбук на колени и подробней рассматриваю карту.

Ближайший населенный пункт в зоне действия отмеченной вышки – деревня «Залесово». Начну, пожалуй, с нее. Если ошибусь, двинусь в следующую.

Но чутье подсказывает, что Алина не могла уехать далеко. Не успела бы.

Бросаю ноутбук на соседнее кресло и завожу мотор.

После разговора с Новицкой возле полицейского здания внутри меня вновь разгорелось пламя. Огонь голодной страсти вспыхивает каждый раз, едва в поле зрения оказывается Алина.

Нестерпимый жар охватывал мою грудь, а душа билась в раздрае. Слова Новицкой о порядочности жизни никак не сходились с картиной, которую я увидел после нашего расставания.

Я решил отправиться в клуб и хорошо протрясти его владельца.

Ушлый Самвел раскололся быстро и признался, что Новицкая на самом деле работала официанткой. Самвел дрожал в моих руках и клятвенно заверял, что концепция клуба совершенно другая. Там нет купли-продажи девиц, а ситуация с Алиной была исключением ради меня.

Вспотевший, испуганный директор кинулся к сейфу, достал мне деньги, уплаченные за Алину и ее телефон. Все вернул и молил о пощаде.

Я задал Самвелу единственный вопрос «А что бы ты сделал, если на месте меня оказался другой мужчина, к примеру, Айхан?»

Но ответа не дождался. Замахнулся и повалил Самвела, сломав его и так перебитый нос. Недоделанный коммерсант не раз получал возмездие за свою тупость и жажду денег.

Не теряя времени, двинулся на адрес Алины и хотел извиниться. Я не мог ждать пару дней, как просила девушка. Это слишком долго и убийственно для меня.

Я поднялся на этаж и постучал в квартиру, но меня встретила тишина. Пришлось воспользоваться отмычкой и зайти внутрь. Сразу стало понятно, что в тесной клетушке Алины пусто. Были заметны следы торопливых сборов. Оставлены почти все вещи.

Новицкая обманула. Вновь полоснула мне по сердцу и сбежала. А ведь так искренне девушка смотрела мне в глаза. В них нельзя было не заметить ответного влечения. Ведьма она. Что ж…

Я еду на встречу к Алине. И у нас наверняка опять будет скандал.

В гневе Новицкая бесподобна. У нее краснеют щеки и блестят глаза. Алина кричит, ругается, но лишь сильнее разжигает во мне интерес, граничащий с безумным желанием. Мне хочется взять Алину и вновь подчинить себе, провести с ней ночь и вспомнить те порочные ощущения.

А Новицкая ускользает, ее всегда мало.

Алина не навязывается и не выпрашивает любви, как это делали другие. Наоборот, отвергает. Она мой личный сладкий и запретный плод.

Лечу по главному шоссе и впереди замечаю яркую вывеску торгового центра.

Тут же вспоминаю о новом положении Новицкой и ее маленьком мужчине Тимуре. Хм…

Меняю маршрут и сворачиваю к торговому зданию.

А что бы я хотел получить при встрече от таинственного гостя в детстве? Если конечно оно у меня было…

Выберу все, что на глаз попадется.

Трачу около часа на покупки и, загрузив полный багажник, опять двигаюсь в путь.

Вечереет.

Глава 13.

Алина.

– Тимурка, иди в дом, а то комаришки покусают, чесаться потом будешь, – говорю сыну.

Поздно уже. Скоро совсем стемнеет.

Еле как разгибаю затекшую спину и любуюсь на свои руки. Ногти забились землей, а ладони стали зеленым от сока травы.

Я, наконец, прополола территорию и собрала добрую кучу подсвекольника. Устала как собака, но зато довольная. Теперь-то уж сыну будет где разогнаться.

Завтра еще в администрацию схожу и надоем местным управленцам со своим электричеством. Потом загляну в хозяйственный магазин и куплю несколько банок краски. Создам уют для Тимура и обрету душевное спокойствие. Да.

Только физический труд способен меня унять и отвлечь от разрушительных мыслей. Остановись я хоть на секундочку, вновь погружусь в дикий страх перед Касымом и общей перспективы на будущее.

Однако надеюсь, что моя колкая фраза « Ты сдохнешь первым Хамаров», сказанная в сердцах и от безвыходности, хоть как-то образумит мужчину. Мне в меру легко было ее крикнуть, ведь нас с Касымом разделяют сотни километров. Хамаров не сможет меня достать.

А во дворе тихо, только слышны сверчки. Такая непривычная и умиротворенная тишина после городской суеты.

Еще раз осматриваю двор и мысленно прикидываю, что здесь можно улучшить для комфорта Тимура.

Внезапно слышу дверной хлопок и топот ног. Не у меня. На территории нелюдимых соседей. Через секунду вздрагиваю. За высоким забором из алюминиевых плит раздается громкий крик, плавно перетекающий на вой.

Голосит женщина. Надсадно. С болью. Будто у нее случилось что-то ужасное…

У меня по коже моментально ползут мурашки, и кружится голова.

А женщина кричит и зовет дочь.

Хватаюсь за грудь и бегу со двора к соседям. У самой дыхание скачет. Руки дрожат. Но я останавливаюсь перед воротами, дергаю ручку – заперта.

– Эй, соседи? С вами все в порядке? – пытаюсь дать знать о своем участие, но женщина меня слышит.

Черт! Кажется, она вообще мало что осознает сейчас. Захлебывается в горе.

И я опять бегу к себе домой. Нахожу глазами ненужный до этого времени березовый пень. Пыхчу и подкатываю его к краю забора. Становлюсь на пенек, хватаюсь за плиту и, подтянувшись, заглядываю на ухоженный соседский двор.

– Доченька! Маленькая моя! – в полумраке по территории мечется женщина.

На ней изумительный шелковый халат, украшенный по каемке кружевом и странная для деревенской местности прическа – гладкие голливудские локоны.

– Простите! – окрикиваю ее.

И когда женщина поворачивается лицом, меня будто прошибает током. Это Вероника Громова.

Едва не падаю с пенька, но успеваю придержаться.

– Моя дочь… Ариша… она пропала!

– Ты успокойся. Открой мне ворота.

Стараюсь наладить контакт с убитой горем Вероникой. Спрыгиваю с пенька и заполошно несусь к Громовой.

Я сама мать и прекрасно понимаю Веронику. Слишком подло было бы оставить женщину и проигнорировать.

Вероника отпирает алюминиевые створки, и я оказываюсь в ее барских владениях. Тут вам не мои подсвекольники и покосившиеся сарайки, словно молящие, чтобы их уже снесли. Здесь все качественное из декоративного камня. Мраморные дорожки и идеальный газон как в американских фильмах. Но это для нас совершенно неважно.

Громова падает передо мной на колени и прикрывает ладонями лицо. Плюхаюсь возле нее на землю.

– Что случилось?

– Арина уже спала и я как обычно зашла в ее комнату, чтобы поцеловать, но дочери не оказалось. Ее украли, понимаешь? Враги добрались и сюда.

– А где твой муж?

– Артём остался в городе. Мы были с дочерью одни. Ааааа… Моя Ариша… Она не могла никуда деться с закрытого двора без посторонней помощи…

– Спокойно! – сердце крошится на кусочки от боли Вероники, но я вынуждена быть строгой. – Мы найдем твою дочь. – Трясу женщину.

Настали темные времена для всех нас.

А вот Артёму следовало не забывать о поддержке собственной жены. Хотя я в этом мало соображаю.

Минут десять трачу, чтобы привести женщину в чувства.

– Вероника Сергеевна, ты переоденься во что-нибудь удобное, и мы вместе пройдемся по деревне.

– Мне похрен во что я одета.

– Ну… похрен так похрен, – поднимаюсь на ноги и подаю Громовой руку. – Вставай и жди меня здесь. Я быстренько сбегаю домой и возьму фонарик.

Лечу в свою избу и, открыв дверь, взволнованно осматриваю комнатку. Отец похрапывает на русской печи. А вот Тимура я не наблюдаю…

Всё…

Это просто коллективное наказание какое-то! Против всех матерей!

Былая выдержка улетучивается без следа. Я уже чувствую, как к голове приливает кровь, а в сердце покалывает от нарастающей тахикардии. Но я не хочу верить своим глазам. Обманывают.

Расшнуровываю кроссовки и сбрасываю их возле входа. Скрипя половицами, медленно крадусь внутрь. Замираю у стола. Беру страшнючий медный канделябр. В нем все еще не догорели свечки.

– Т…тимур… сынок, – шепчу в пустоту, – ты опять спрятался?..

Сын любит искать потаенные местечки и играть со мной в прятки. Нагнувшись, заглядываю под кровать и утешения не нахожу. А так надеялась…

– Отец! – сорвавшись, кричу. Оставляю канделябр на полу и подхожу к печи. – Папа проснись! – тормошу. – Где Тимур? Где мой сын?

– А? Что такое?

– Тимурка пропал!

Взвизгнув, чувствую, как мое горло заболело от спазма. Отбегаю от папы, забираю с подоконника фонарь. Даже не обуваюсь, а прямо в носках возвращаюсь на улицу.

Растерянно озираюсь. Двор как на ладони и малыша нигде нет. Но я все равно зову Тимура, мечусь подобно Веронике Сергеевне. Не отыскав сына во дворе, тороплюсь за пределы дома и там, у алюминиевого забора опять вижу Громову.

– Тыыы! – едва наши глаза встречаются, как меня будто переклинивает. – Твоих рук дело? Где мой ребенок?! Я убью тебя Громова!

Сейчас мне плевать на статус Вероники Сергеевны. Я выдеру ей все голливудские локоны, если узнаю о причастности женщины к пропаже Тимура.

– Как пропал?! – от удивления приоткрывает рот и быстро-быстро моргает.

Я уверенным шагом приближаюсь к Громовой и хватаю ее за ткань шелкового халатика.

– Интриги плести вздумали? Еще десять минут назад мой сын был дома, а сейчас его нет!

Крайне странную ситуацию рисует воображение. Будто Вероника специально меня отвлекла. Грешно так думать и обвинять убитую горем маму, но я почти схожу с ума, лишившись в одночасье смысла жизни.

– Клянусь я здесь ни при чем! – отталкивает меня. – Арина тоже исчезла.

На глазах Вероники появляются слезы. Я, как по эмоциональной цепочке лью свои.

– Будем уповать на лучшее. Идем, – говорю женщине и киваю в сторону дороги.

Вероника, наряженная в халат и плюшевые тапочки, двигается впереди. Я, в зеленом спортивном костюме и полосатых носках чуть дальше. Освещаю пространство фонариком.

– Ариша! – опять кричит Громова.

– Да погоди ты, – шиплю Веронике. – прислушайся.

Мы замираем посреди дороги. По обе стороны от нас узкая улочка с домишками.

Уже прилично стемнело.

– Будем заглядывать в каждый двор?.. – шепчет женщина.

Я вспоминаю свое детство. Как бы я поступила, будучи ребенком? Вряд ли меня привлекли соседские владения. Яблоки еще не созрели, арбузы тоже. Нечего воровать. Только на собак можно нарваться.

Я исхожу из доброй логики, а вот Вероника того и гляди упадет с разбитым сердцем.

– Не жизнь, а пороховая бочка, – стонет. – Скорее бы Артём разобрался с проклятым Якутом, и мы все могли вздохнуть спокойно…

– Это Громов твой во всем виноват. Договариваться не умеет. Только врагов наживает, а страдают беззащитные люди. Такие, как мы с Тимуром! – дернувшись, вновь бреду по дороге.

– А при чем здесь мой муж?! – хмурится женщина. –  Вени своего Хамарова. Если он, как положено, сдал Громову Якута, ничего бы этого не случилось!

– Да?! – во мне вспыхивает пламя обиды. – С чего бы вдруг он должен помогать Артёму после того, как Громов отдал приказ жестоко избить Касыма и против воли отправить за границу? – справедливости ради напоминаю о гадком поведении лидера. – Громов что вершитель судеб?

– Методы, конечно, жестокие, – убавив тон, соглашается, – но таковы правила. Многолетние законы группировки. Все через это проходили и мой супруг не исключение.

– Не ставь всех под одну гребенку. Если твой муж стерпел, это не значит, что Касым обязан подчиняться диким обычаям!

Вероника, поравнявшись со мной криво улыбается.

– Смотри из штанов не выпрыгни, пока будешь защищать Хамарова. Еще одно слово и я поверю, что ты по уши влюблена в Касыма…

– Чего?! – возмущаюсь и единовременно ощущаю, как наступила на что-то твердое.

Отстраняю ногу и подсвечиваю фонарем на дорогу. Замечаю детский браслет из розовых бусинок.

Громова взвыв, тут же кидается к незамысловатой вещице. Поднимает ее с асфальта и сжимает в руке.

– Это браслет Ариши… она была здесь…

– Вперед!

Ускоряемся и бежим дальше. Наш путь ведет к магазину. Мы практически оказались возле продуктового здания и не бросили бы поиски до рассвета, если не увидели во тьме горящие красным цветом огоньки машины. Что опередила нас на несколько секунд и теперь отъезжает. Нам не догнать авто.

– Я говорила, – пошатывается Вероника. – Детей украли наемники Айхана…

Ох… как же я не хотела связываться с бандитами, видит бог! Но я прекрасно понимаю, что без  помощи влиятельных людей мне не вернуть сына. Даже полиция будет бессильна против Айхана.

– Звони Громову, – выдавливаю из себя.

Женщина хлопает по карманам халата.

– Я забыла телефон дома.

– Раздери тебя черти, Вероника! – хватаю ее за плечо и разворачиваю в обратном направлении. – Пока не поздно все изменить. Скорее!

Несемся с Вероникой наперегонки. Громова летит так, что теряет по дороге тапочки.

Однако, свернув на финишную прямую, не сговариваясь, вдруг останавливаемся. Еще издали мы замечаем свет автомобильных фар.

Чужая машина припарковалась возле моего дома.

Я порываюсь, но Громова меня останавливает.

– Подожди. Выключи фонарик.

Бесспорно, Вероника Сергеевна более опытна. Ей лучше знать как вести себя в ситуациях угрожающих жизни.

– Там мой  отец, – таращусь на женщину.

– Уймись. Не делай лишних движений.

Медленно шаг за шагом мы подкрадываемся ближе к дому.

Но как бы ни старались сохранять конспирацию, на пару вскрикиваем от страха, когда задняя дверца черного автомобиля резко распахивается и…

– Мама! Мама! Дядя Касым приехал. Он привез кучу подарков и сладостей! – из салона выпрыгивает довольная Арина. Размахивая игрушечным медведем, бежит к Веронике.

Бедная женщина рухнув на землю, вновь плачет. У нее не осталось сил. Лишь моральное истощение.

Девочка удивленно приподнимает брови и пытается успокоить маму. Ариша не понимает, как она огорчила Веронику.

Я тяжко сглатываю и забываю, как дышать. Трясусь вся. Осторожно обхожу Громовых, взгляда не свожу с авто. Дверь спереди открывается.

– Ну что Тимур, тебе понравилось управлять машиной? – слышится голос Хамарова.

– Да!

– А из дома по ночам будешь еще сбегать?

– Да!

Очевидно, Хамаров подобрал гуляющих ночью детей. Арине определил место позади, а Тимура усадил на колени, дав попробовать малышу роль водителя.

Теперь же Касым гордо возвышается у моего временного дома и держит на руках сына. Тимур обнимает папу за шею, словно знаком с Хамаровым очень давно.

У меня состояние подвешенное. Я не могу знать, с какой целью явился сюда Касым.

– Касым, – Вероника Сергеевна поднимается. Взяв Арину за руку, прячет за своей спиной. – Ты приехал сюда по приказу Айхана? Эта ночь станет для нас последней… ведь так?

– Выдохни, Фортуна, – снисходительно отвечает. – У меня нет претензий ни к тебе, ни к Арише. Я не отчитывался Якуту о своей поездке.

Громова расслабленно пускает стон в воздух.

Я осторожно приближаюсь к Хамарву. Под моими ногами, словно не земля, а минное поле. Невидимые шоры опускаются мне на глаза, ограничивая прежний мир лишь до Касыма. Замираю в паре шагов от мужчины и вытягиваю руки, еле сдерживая пожирающий изнутри страх.

– Отдай…отдай мне Тимура, – тихо шепчу.

– Прекрасно выглядишь Алин, – мужчина пятится и крепче прижимает к себе ребенка.

– Пожалуйста, – я будто не слышу его комплиментов, – верни сына…

Вновь иду к Хамарову. Касым, как призрачная тень ловко и бесстрастно увиливает от меня. Играет. Туго наматывает мои нервы и чувства на кулак.

– Дрожишь, Алин, так волнуешься, будто я способен причинить вред этому ребенку, – приподнимает Тимура и рассматривает его лицо. – Славный малый. Он быстро идет на контакт с чужими.

– Тимур еще маленький и он пока не потерял веру в людей, – замираю возле Хамарова и ледяными пальмами дотрагиваюсь ножки сына. – Прошу…

– Проси лучше Новицкая! – он снова отстраняет ребенка.

Громова не выдержав, подбегает к нам и решает встрять:

– Касым прекрати. Разве ты не видишь, что Алина тебя боится?

– Да? – притворно удивляется. – Обманывать и гнать меня за две сотни километров она не испугалась. Говорить, чтоб я сдох тоже. Но так и быть сегодня я прощу Алину, потому что хочу вернуть ее домой.

Причина появления Хамарова становится предельно ясна. Бандит приехал за мной и судя по настрою Касыма, уезжать из деревни один он не собирается.

Хитрая Аришка между делом подкрадывается к автомобилю Касыма и достает из салона большой пакет. Девочка уже привыкла к подобному поведению взрослых и нисколько не опасается. Для нее Хамаров не враг. Она видит в Касыме лишь доброго дядюшку.

Громова покачивает головой. В реакции женщины отслеживается спокойствие и некий дружеский лад по отношению к Хамарову.

Мне хочется вскрикнуть и спросить Веронику, зачем она приглашает врага своего мужа в дом. Но Касым до сих пор держит на руках Тимура, поэтому прикусываю язык.

Сегодня намечается бессонная ночь. Какая по счету? Уже сбилась…

Рядом с калиткой притих мой папа. Он как сторонний наблюдатель не вмешивался. Только одобрительно кивнул на слова Громовой и вместе с нами пошаркал во владения женщины.

Магнитным ключом Вероника открывает ворота и гостеприимно пропускает всех вперед. Хамаров без ноты смущения возглавляет нашу компанию.

Проходим мраморную дорожку, взбираемся на высокое крыльцо, и оказываемся в коттедже Громовой.

Здесь горит яркий потолочный свет.

Стены первого этажа выкрашены в цвет слоновой кости. Мебель простого дизайна с намеком на экологичность. Из натурального дерева. Мягкие диваны и кресла в зоне гостиной из кожи. Никаких заменителей.

– Чувствуйте себя как дома, а я на кухню, – в меру спокойно заявляет хозяйка.

– Девонька, – интересуется у нее отец. – А у тебя, случайно, нет успокоительных капель? Не хочется раньше времени в гроб лечь…с такими родственниками…

– Конечно-конечно, импортное седативное. Идемте за мной, – указывает на правое крыло дома.

Дедушка и Вероника скрываются за углом.

Касым умещается на большой диван и подсаживает рядом с собой Тимура.

Я плюхаюсь в кресло напротив и взгляда не свожу с ребенка и Касыма. Мое тело предельно напряжено. Все мышцы будто превращаются в камень. Я максимально сконцентрирована. Отслеживаю каждое движение Хамарова.

Касым догадывается о моей тревоге, но не спешит подпустить меня к сыну. Лениво ухмыльнувшись, он дотрагивается головы Тимура, ощупывая его темные волосы.

– Меня не покидают сомнения каждый раз, когда я вижу этого мальчика. В мыслях всплывает один и тот же вопрос, а много ли знакомых у тебя было из Якутии? – глубоко вдохнув, оборачивается ко мне. – Но твои глаза сбивают. Ты смотришь на меня так, будто разорвать мечтаешь. Даже Фортуна отнеслась лояльно к моему приезду с учетом того, что я хочу убить Грома, а Гром, соответственно, меня.

– Мне просто нужно обнять Тимурку, – цежу.

– Тимура, – поправляет. – Не коверкай его имя.

Невольно опускаю брови и свожу их к переносице. Мой взгляд становится острее. Фокусируюсь на  лице Хамарова. До скрежета стискиваю зубы и напрягаю губы.

Касым еще учить меня смеет? Как называть сына, а как нет?

Впиваюсь ногтями в кожаную обивку кресла. Я, можно сказать, на низком старте и щелкни Хамаров пальцами, тут же сорвусь и заберу ребенка. Жаль, я не могу опуститься до ругани. Рядом с Касымом до сих пор сидит Тимур, а в недрах коттеджа Арина. Не для детских ушей конфликт взрослых. Вот и держусь.

В отличие от Хамарова, который специально выводит меня на эмоции Тимуру не нравится видеть маму хмурой. Малыш ёрзает по дивану, дернувшись от Касыма, ложится на животик и сам сползает на пол.

Я расплываюсь в улыбке и чуть подаюсь вперед. Тяну к сыну ручки и завлекаю.

– Хороший мальчик, иди, иди к маме…

С теплотой наблюдаю, как Тимур мелкими шажками семенит ко мне.

– Он тебе что Лабрадор? Хороший мальчик… – подкалывает Касым и тоже склоняется. – Тимур, дружище вернись, и мы с тобой поиграем в вертолёты.

Хамаров голосом задерживает сына посреди просторной гостиной. Тимур робко замедляет шаг и смотрит теперь на Касыма.

– Нет уж! Тимур подойдет к маме и будет играть в лошадку! – еле скрывая раздражение, заявляю. – Сынуля, топ-топ ко мне, – вновь переманиваю.

– Тимур постой, я покажу тебе кое-что интересное, – достает из кармана телефон.

Но Тимур больше не реагирует ни на меня, ни на Хамарова. Ребенок устремляет взгляд на Арину, что остановилась поодаль. Девочка вернулась со второго этажа к нам.

Хитренькая Ариша держит в руке излюбленное детское лакомство – шоколадное яйцо. И Тимур, естественно, выбирает его вместо скучных перипетий родителей.

Это какой-то шоколадный бич распиаренный по телевизору!

Сыну рановато кушать сладость, но ведь ребенку не объяснишь. Особенно после того, как мой папа купил и дал попробовать «совсем чуть-чуть патамушта внук ревел в очереди на кассу».

Я пресекла сладкие яйца и перевела рацион Тимура на фрукты и ягоды, однако сын запомнил.

Теперь ему страсть как хочется запретное лакомство.

– Арина убери, пожалуйста, яйцо, – строго говорю и встаю с кресла.

Девочка молниеносно переводит на меня взгляд.

– Так оно же в фольге.

Несмотря на тактичность и уступчивость Вероники Сергеевны, в Арине отслеживается порода Артёма.

Ариша любит свою семью, Касыма и кажется, прониклась к новому другу Тимуру. А на волнения «чужой тётки» ей все равно.

Девочка отдает яйцо Тимуру и, взяв малыша за плечи, подводит ближе к Хамарову.

Добрый дядюшка, конечно, хороший в глазах детей. Не то что я. Сварливая грымза.

Продолжаю стоять у кресла. Шумно фырчу, чтобы дать понять, насколько недовольна. Нервно постукиваю ногой по полу и скрещиваю руки на груди.

Хамаров как победитель купается в детском внимании. Еще сильнее повышает свой авторитет, решив блеснуть передо мной талантом воспитания.

– Арина, ты же понимаешь, что нельзя убегать из дома, не предупредив взрослых. Тем более в позднее время. На улице может быть опасно.

– Да… – послушно соглашается. – Но в деревне так скучно и не с кем поиграть. Мама запрещает мне общаться с ребятами, ключи от ворот спрятала. Я залезла на березу и по ветке перебралась на крышу к соседям. Мне просто хотелось показать Тимуру русалок на озере!

О…боже! Я наверно поседею. Крошечку моего… да к воде! Ночью.

Представить страшно масштаб последствий, если бы Хамаров вовремя не остановил детей. Сейчас я искренне благодарна Касыму, но рассыпаться почестями не спешу, наблюдаю.

– И давно ты знаешь Тимура? – подозрительно выспрашивает.

– Я увидела Тимура сегодня днем возле магазина. Мама сказала не связываться с этим мальчиком, иначе у нас будут проблемы.

– Да?

– Ага, – присаживает возле Тимура на пол. – Но он такой хорошенький посмотри.

– Замечательный парень.

Интересно Хамаров говорит искренне или всего лишь подыгрывает Арине?

Ох… неуемное сердце в груди колотится от каждой фразы мужчины.

– У папы есть я, – перечисляет Арина, – у Эмина Лариска, а у тебя, дядя Касым, никого. Я спросила Тимура, есть ли у него папа, и он ответил, что нет, только дедушка, – девочка с грустью вздыхает. – Дядя Касым стань отцом для Тимура. Пожалуйста… – в умоляющем жесте складывает свои ладони. – Он же так на тебя похож. У вас одинаковые глаза и волосы. Даже родинки на шее, – демонстративно оттягивает воротники от кофточки сына, – и…

Я вздрагиваю и повышаю тон, как бы перебивая Арину:

– Это уже слишком!

Собираюсь подойти и забрать сына, но не пролетает и секунды, как гостиная заполняется оглушающим звоном.

Вероника Сергеевна незаметно вернулась к нам. Громова шокирована откровенностями дочери настолько, что роняет серебряный поднос с чайным сервизом на пол. Чашки разбиваются. Ароматный напиток растекается по паркету. Вероника остекленевшими глазами смотрит на дочь.

– Арина. Закрой рот.

– Ну, ма-а-ам?

– Быстро пошла в комнату!

Вероника Сергеевна бледнеет и ошарашенно смотрит на меня.

Маленький Тимур, испугавшись громкого звука, плачет и визжит.

Касыма точно парализовало. Хамаров неотрывно смотрит перед собой, мысленно собирая фрагменты слов Арины в единую мозаику.  Я отсчитываю два удара сердца, затаив дыхание вижу, как Хамаров медленно опускает лицо. Упираясь локтями в колени, хватается руками за голову.

– Ты знала, Фортуна… – хрипло рычит. – Знала, что Новицкая скрывает моего ребенка и молчала…

– Касым, я не…– женщина шатко пятится.

А я больше не слышу их слов. В ушах звенит, пульс учащается. Подбегаю к сыну, хватаю ребенка на руки и пулей лечу из дома Громовой.

Миновав дворовую дорожку, пинаю ворота, но они заперты. Растерянно скольжу взглядом по территории, ищу лазейки, укрытия.

– Тише, тише солнышко, – покачиваю и стараюсь успокоить Тимура.

В дверном проеме показывается силуэт Хамарова. В доме горит свет, а на улице темно. Образ мужчины кажется совсем черным и устрашающим. Могущественным, что я на фоне Касыма превращаюсь в беспомощного мотылька. А он хищный паук и вот-вот затянет в свои сети.

Как в западне мечусь вправо-влево. Разворачиваюсь и бегу к большому фонтану.

Касым за мной.

– Стой, Новицкая!

В его тоне звучит целый коктейль эмоций. Мне трудно определить зол ли Хамаров или удивлен. Рад или крайне расстроен.

Кружа с Тимуром у фонтана, не даю Касыму меня поймать.

– Только не убивай… только не убивай нас, Хамаров, – мантрой повторяю одни и те же слова.

– Почему ты постоянно врешь Алина? Тимур, правда, мой сын? Отвечай!

– А что если так? Предупреждаю сразу, на алименты я подавать не собираюсь, на имущество мы с сыном не претендуем. Малыш ничего тебе не будет стоить. Пожалуйста, Касым, только не трогай нас.

Увиливаю и бешу Хамарова сильнее. Сейчас моей прыти позавидовала бы самая грациозная лань.

– Остановись уже.

Вопреки частым физическим тренировкам к длительным скачкам за испуганной мной Касым был не готов. Мужчина замедляется и выравнивает дыхание. Хамаров устал.

А вот я на адреналиновой волне, не чувствую собственных ног и тела.

Тимур у меня на руках перестает плакать. Настолько он удивлен ночными забегами своих родителей.

На крыльцо дома выходят мой папа и Вероника Сергеевна. Громова от волнения закусывает палец, а отец не выдержав зрелища, кричит:

– Алинка, хватит прыгать как коза малолетняя! Что сделано, то сделано.

Кое-как заставляю себя обогнуть фонтан, и приблизится к ступеням коттеджа. На душе тяжко и скребутся кошки, но я возвращаюсь в дом.

Касым будто мрачная тень следует за мной.

Мы снова оказываемся в гостиной.

Отец ковыляет к дивану и бурчит:

– Не повезло внуку с родителями. Мать неугомонная, а блудный папаша и вовсе не годится. В гробу я таких зятьев видел…

– Вы бы поосторожнее со словами, Валерий Михайлович, – предупреждает Хамаров. Останавливается позади кресла и, упираясь ладонями в спинку, приглашает нас с Тимуром сесть.

– А я что это вслух сказал? – придуряется папа. – Хорошего парня я бы не задумываясь, назвал сыном, но про таких, как ты говорят: зять в дом – все иконы вон!

Хамаров смотрит на отца презренно. Сдается мне, что найти общий язык мужчинам будет трудно.

– Я уважаю ваш возраст и только поэтому промолчу. Но напоминаю, что жизнь штука переменчивая. Сегодня вы сидите в гостях у Вероники Сергеевны, а завтра возможно будете скрипеть койкой в доме престарелых. Или, вообще, умрете.

– А ты меня не запугивай.

– Я просто хочу поблагодарить вас за дочь и, не спрашивая мнения сказать, что теперь мы сами разберемся в отношениях. Алину и Тимура я забираю, но от общения с вами ограничивать не стану. Вам же, настоятельно советую не лезть, а дожить свои дни в спокойствии.

Отец молчит, будто соглашаясь с Хамаровым. Но я-то знаю, что на самом деле папенька не прогорел желанием посетить здешнего участкового. Отец до сих пор надеется на силу правосудия.

Как опрометчиво.

И ведь ему не объяснишь. Он всегда был человеком упертым, а к старости совсем караул.

Касым скользит ладонью по спинке кресла и как бы случайно задевает мое плечо.

Продолжает:

– Мы возвращаемся в город, вас подбросить, Валерий Михайлович?

– Пожалуй, задержусь в родных краях, – папа отвечает, но мысленно он уже на пару с участковым Дрынкиным арестовывает Хамарова и сажает в тюрьму лет на двадцать.

Отец бы мог продолжать спор и возмущаться. Но какой в этом толк? Если здесь все решает Хамаров. Касым богаче и могущественней нашей семьи. С ним не пободаешься.

– Минуточку! – вскрикиваю, напоминая и о себе. – К чему такая спешка? Может, мне нужно время подумать!

– Алина… – цедит сквозь зубы и наклоняется ко мне. Устремляет пронзительный взгляд на притихшую Веронику. – Потому что мы в доме Фортуны и очень скоро она позвонит Громову. Артём явится сюда в сопровождении бойцов и тогда мне будет гораздо сложнее уберечь вас с Тимуром. Вероника Сергеевна, я прав?

– К сожалению, да, – виновато кивает женщина. – Я не смогу утаивать новые обстоятельства от мужа. Артём сочтет это за предательство. Если Касым не знал о родстве с Тимуром, то я бы постаралась что-нибудь придумать, а так…у Хамарова теперь есть слабое место, которым захочет воспользоваться Артём, – вздыхает и разводит руки в стороны.

– Ах ты, стерва! – удобное кресло в доме Громовой будто превращается в электрический стул. Поднимаюсь на ноги. – Я бросила все и помогала тебе разыскивать дочь. Касым, – указываю на мужчину, – не сдал вас Якуту. И это твоя благодарность?

Щеки Вероники Сергеевны заливает алым.

– Так и я, как видишь, до сих пор без телефона. Даю вам час на сборы, но больше не смогу тянуть время. Добро пожаловать в нашу реалию Алин.

– Да пошла ты, – разочарованно бросаю женщине. Гордо вздернув нос, шагаю из коттеджа на улицу, но у порога начинаю ощущать колючие мурашки по коже. Вновь оборачиваюсь к женщине. – А как же мой папа?..

– Он неинтересен Громову. Не переживай.

Вероника не обижается, а понимает мои волнения. Конечно, она тщательно отслеживает все, что говорит. Особенно при Хамарове.

Но сдается мне, что к утру Вероники Сергеевны и Арины тоже не будет в деревне. Артём обязательно перепрячет свою семью.