Текст книги "«Аленка» шоколадка"

ЧАСТЬ 3. «АЛЁНКА» ШОКОЛАДКА

Это девочку звали Джиджи. Так было написано на бейдже. Маленькая, хрупкая и, очень подвижная. Она ходила по пляжу и приглашала всех то на зарядку, то на аква-аэробику, то на танец живота. Сегодня я согласилась. Прошла половина нашего отдыха, и я вдруг поняла… что устала отдыхать.

Нет, конечно, мне очень нравился и золотой песок на пляже и это невероятно красивое море. Море действительно было сказочным. Теплое и ласковое, оно иногда показывало свой непредсказуемый характер, поднимая волны и увлекая за собой. Стайки разноцветных рыб вокруг. Мне очень нравилось нырять с маской и смотреть под толщей воды этот увлекательный морской мир.

Правда моя скептичная Женька купалась исключительно в тихой лагуне и бассейне. На мой вопрос: почему? Она отвечала:

– Мне это море уху напоминает… теплое и много рыбы…

Но это было Женькино мнение. Я же влюбилась в Красное море с первого взгляда. И каждое утро ходила сказать ему: «привет!»

Иногда по утрам, совершая утренний заплыв, я встречала большую черепаху, которая приплывала к берегу. Мы смотрели друг на друга какое-то время, а потом направлялись в разные стороны, каждый по своим делам.

Да, мне действительно очень нравилось это море. Но в этот день я поняла – нужно что-то менять. Я встала с лежака и сказала Женьке:

– Иду танцевать танец живота. Пойдешь со мной?

– Нет, – отмахнулась Женька, – я лучше полежу, – и она мечтательно зажмурилась. Я понимала, что Женька хочет подумать о «своем», поэтому сильно к ней не приставала.

Танцевать с Джиджи (или Диной, как ее на самом деле звали) было очень весело и здорово. Она раздала нам разноцветные платки, которые мы повязали прямо на купальники. Музыка зажигательная, восточная. Движения простые, но очень изящные. Уже через пару минут, я «поймала ритм» и у меня все начало хорошо получаться. Мне нравилось двигаться. Я наслаждалась, слилась с танцем насколько, что не замечала ничего вокруг. И только когда музыка закончилась, я обратила внимание на высокого мужчину, который сидел за столиком и наблюдал за нашими упражнениями.

Он был похож на европейца. Может немец, а может англичанин… В какое-то мгновения наши взгляды встретились и он учтиво кивнул мне головой.

Я поспешила на пляж. Скоро обед, нужно найти Женьку, пойти в номер и переодеться.

Женьку я застала на том же лежаке и в той же позе. Однако, при виде меня она вдруг приподнялась и сказала:

– Мира, только не ругайся…

– Почему? Почему я должна ругаться? – не поняла я.

– Ну… – она замялась, – понимаешь… Мы сегодня едем на экскурсию! – выпалила она.

– На какую экскурсию? – не поняла я.

– Я экскурсию купила! – заявила она, – В Египетскую Венецию! Такой парень приятный подошел. Он меня даже и не уговаривал. Просто предложил, и я согласилась. Он какой-то «свой» этот парень… – продолжала Женька.

– Значит, мы едем в Эль-Гунну… – вспомнила я, как сама хотела поехать на эту экскурсию.

– Точно! В Эль-Гунну! А ты что-то об этом раньше слышала? – спросила Женька.

Я не стала рассказывать про подслушанный разговор и про то, что сама хотела заказать эту экскурсию, только ответила:

– Слышала, как женщины на пляже хвалили…

– Ура! – воскликнула Женька, – значит ты не против?

– Конечно, я – за.

– Тогда идем быстрее. Мы должны пообедать и в 14 часов быть в холле отеля. Кира сказал, что там собирается вся группа, и мы поедем.

– А группа большая? Он не сказал? – спросила я.

– Нет, группа не больше восьми человек. Мы с тобой и шестеро англичан.

– Вот и ладно, – я вдруг почувствовала легкое волнение. Оно было едва уловимым и даже приятным. Оно поднялось в сердце, как предчувствие чего-то хорошего, как предвкушение. Я не могла себе это объяснить, да и не стала анализировать. У нас было слишком мало времени. И мы с Женькой поторопились в номер.

Он был невысокого роста, худенький и какой-то очень хрупкий. Темные волосы, смуглая кожа и невероятно красивые умные глаза, темные и теплые. Его улыбка была похожа скорее на улыбку малыша, чем на улыбку взрослого мужчины.

Когда подъехал микроавтобус, он предложил нам рассаживаться. Восемь человек. Шестеро англичан и мы с Женькой. Англичане были парами: трое мужчин и три женщины. Я подумала, что это, наверное, семейные пары. Среди мужчин был и мой знакомый, любитель восточных танцев в самодеятельном исполнении. Он, конечно же, узнал меня, улыбнулся и кивнул головой. А потом посмотрел на Женьку и быстро пошел в автобус.

Дорога до Эль-Гунны заняла примерно полчаса. Кроме восьми туристов и водителя в автобус сели и два гида. Одним из них был, конечно, Кира, а другой, тоже приятный молодой человек, которого Кира представил, как Майкла для англичан. Соответственно для нас – Миша.

«Странное имя для исламской страны», – подумала я.

Всю дорогу я думала о том, на каком языке будет экскурсия. Если на английском, значит, я должна буду переводить Женьке, поскольку она совсем не знает английского языка.

Но ситуация разрешилась на удивление просто, когда мы наконец приехали в Эль-Гунну. Мы вышли из микроавтобуса рядом с французким рестораном, на верхнем этаже которого находилась обзорная площадка.

Кира на английском языке обратился к группе. Он сказал, что поскольку в группе люди, разговаривающие на разных языках, гидов будет двое. Майкл будет вести экскурсию на английском языке, а сам Кира – на русском.

Услышав это, я обрадовалась. Во-первых, мне не нужно будет ничего переводить Женьке, а во-вторых… Почему-то мне было приятно, что он будет вести экскурсию нам.

– Как тебя зовут? – спросил он, обращаясь ко мне, когда англоязычная часть нашей группы пошли вперед на обзорную площадку, – Женю я уже знаю, мы еще в отеле познакомились, – и он улыбнулся приятной, мягкой улыбкой.

– Меня зову Мира, – ответила я.

– Мира? – удивился он, а потом добавил: – ты – Мира, я – Кира… разница всего в одну букву.

– Точно, – и мы все втроем засмеялись.

С обзорной площадки открывался великолепный вид на необыкновенный город. Я даже задохнулась от восторга, так красиво было вокруг.

Кира взял наш фотоаппарат, и, пока мы с Женькой вдохновенно ему позировали, снимал нас на фоне всяких разных красот.

– Ну, что же, давайте начнем нашу экскурсию. Посмотрите туда, – он кивнул головой вперед. Зеленые лужайки полей для гольфа, голубая вода каналов, белые виллы на берегу и пальмы.

– Ой… – Женька показала вперед рукой, – а почему вон та пальма такая высокая?

Кира проследил за ее рукой, потом повернулся ко мне, улыбнулся и спросил:

– Мира, как ты думаешь, почему пальма такая высокая?

– Я сейчас себя как в школе чувствую, – улыбнулась я, – а что будет, если я не отвечу? Двойка? – спросила.

– Нет, не двойка. Будет штраф. – Кира хитро прищурился и добавил: – «Алёнка» шоколадка.

– Ответа я не знаю. А шоколада у меня нет, – просто сказала я.

– Три шоколадки с тебя за незнание. Привезешь в следующий раз, – сказал Кира, – а пальма это и не пальма совсем. Это антенна. Хозяин Эль-Гунны решил спрятать все антенны под искусственные пальмы, чтобы сохранить красоту города…

Наша экскурсия продолжалась уже два часа. Мы бродили по удивительному городу. Он был чистый, ухоженный и тихий, совсем не похожий на остальные египетские города. «Город богатых людей» – так я его для себя назвала. Кира рассказывал историю основания города, как создавалась система каналов, и как постепенно развивалось это «отдельное государство внутри страны».

Оказалось, что Эль-Гунна имеет свой аэропорт, свою полицию и даже армию.

Огромные по площади площадки для игры в гольф собирали сюда большое количество любителей этой игры. Отдыхать на закрытых виллах и кататься на собственных яхтах приезжали сюда многие мировые олигархи.

Кира рассказывал и рассказывал. Его было очень интересно слушать. Я наслаждалась и его рассказом и его присутствием. Время от времени он задавал вопросы, и почему-то именно мне. Женька восторженно носилась рядом, стараясь все увидеть и сфотографировать. А я опять не знала ответа на очередной вопрос.

Мой штраф уже составлял пятьдесят шоколадок «Алёнка». Когда в очередной раз он увеличился, я спросила:

– Кира, а почему «Алёнка»? Ведь в России есть и вкуснее шоколад.

– Нет, Мира, «Алёнка» для меня самый вкусный шоколад.

– Почему? – спросила я.

Кира улыбнулся:

– Когда я ходил в начальную школу, у меня была учительница из России – Таня. Она привозила из отпуска маленькие шоколадки «Алёнка». Особо отличившихся учеников она угощала этими шоколадками. Мне очень нравились эти маленькие шоколадки. Я всегда старательно учился и получал за хорошую учебу новую шоколадку «Алёнка».

Вот так и получилось: сначала я полюбил шоколадки, потом мне стали нравиться уроки нашей учительницы Тани, потом я полюбил русский язык, потом Россию, потом русскую культуру и русских людей…

А через полчаса мы на катере катались по каналу. Было очень здорово и весело. Правда Кира остался на берегу, он ждал оставшуюся часть группы, которая ушла с Майклом.

Мы рассматривали дома, виллы, и гостиницы вдоль канала, много фотографировали. А потом Женька попросила повести катер и молодой человек, который сидел у руля любезно предоставил ей такую возможность.

У Женьки очень хорошо получилось. Она давно водила машину и вести катер для нее не составило никакого труда.

Когда мы вернулись, Кира ждал нас на причале вместе с группой англичан.

Катер причалил, и Кира подал мне руку. Когда я стала выходить из катера, вдруг увидела, что «мой старый знакомый» из англичан вдруг быстро подошел к причалу и подал руку Женьке. Меня это удивило, и я повернулась, чтобы посмотреть на реакцию его, как я думала, жены. Та была абсолютно спокойна.

– Она его сестра, – сказал Кира.

– Какая сестра? – не поняла я.

– Джулия старшая сестра Джона, – сказал, улыбаясь, Кира, – они много раз приезжали в Египет и всегда ездят на наши экскурсии, им нравится.

– А почему ты думаешь, что мне это интересно знать? – спросила я.

– А разве нет? – он прищурился.

– Ну… – протянула я.

– Это нормально, – сказал Кира, – Джону нравится твоя подруга. Это видно даже мне. А ты, конечно, волнуешься за подругу.

– Ну да, – подтвердила я. А сама подумала: «Джону нравится моя подруга… как интересно… а я и не заметила! Вот да Кира, вот да молодец! Неужели Женькина сказка с востока переместится на запад?» и я посмотрела на Женьку.

А моя дорогая подруга невпопад кивала головой в ответ на быструю английскую речь Джона и радостно улыбалась.

А потом мы гуляли по Марине и рассматривали блестящие яхты, пришвартованные там. Кира рассказывал об этих яхтах и об их владельцах:

– Вот, например, те две яхты принадлежат израильским олигархам. Но все это держится в тайне и здесь все считают, что их хозяева – американцы. А почему, Мира? – спросил он, снова обращаясь ко мне.

– Потому, что шестого октября семьдесят третьего года Египет выиграл войну у Израиля. С тех пор израильтяне не любят египтян и наоборот, – выпалила я информацию, случайно прочитанную в Интернете.

– Ого! – воскликнул Кира, – ты об этом знаешь! Молодец!

– Минус пятьдесят шоколадок «Алёнка», – я засмеялась.

– Ну, тогда же мне ничего не останется, – ответил Кира, и затем, помолчав, добавил: – как так? – он улыбался, но глаза были серьезными и глубокими. Я не успела ответить, в этот момент к нам подскочила Женька с фотоаппаратом и попросила Киру сфотографировать нас с ней на фоне новенькой блестящей яхты.

В это самое мгновение я вдруг почувствовала что-то, похожее на мягкое и приятное прикосновение к моему сердцу. Как будто давно забытая часть меня самой сейчас вернулась на место, и ощущения внутреннего достоинства наполнило все мое существо. Я вспомнила маленький крестик в своей сумке и улыбнулась. И внутри поднялась радость и легкость. Я не анализировала. Просто отследила это чувство… и позволила ему жить в моем сердце.

Кира начал нас торопить. Солнце садилось, и нам нужно было успеть доехать до дома под названием «Черепаха», чтобы, поднявшись на холм, увидеть всю красоту Эль-Гуннского заката.

Сначала мы ехали на маленьком тук-туке, а затем быстро шли на холм. Но солнце стремительно таяло за вершинами гор, виднеющихся на горизонте.

Мы едва успели увидеть огненную корону, которая вскоре скрылась за темным хребтом, оставляя последние красные следы лучей в воде Эль-Гуннских каналов.

Женька отошла в сторону и стояла молча, глядя вдаль. В ней что-то неуловимо изменилось, но я не могла понять, что. Что-то очень легкое и незаметное, но оно отражалось на Женькином лице какой-то особенной собранностью и силой.

Я перевела взгляд на Киру. Он стоял и смотрел прямо на меня. Его взгляд был таким мягким и теплым и самое главное, каким-то родным. Я отвернулась и сняла туфли. Мы стояли на зеленой лужайке с мягкой травой, очень ухоженной и красивой.

Когда мои босые ноги коснулись травы, я почувствовала небывалый прилив сил. Улыбнувшись про себя, я снова подняла голову. Кира, по-прежнему, смотрел на меня, но его взгляд стал другим. Он сделал шаг ко мне и, глядя немного снизу из-за разницы в росте, вдруг тихо сказал:

– Мира… ты королева. Просто помни об этом… чтобы в твоей жизни не случилось. Всегда помни.

– Откуда ты знаешь? – тихо спросила я.

– Знаю, – он ответил так же тихо, – потому что мы с тобой одной породы… понимаешь?

Я непонимающе качнула головой.

– Одной крови… – он улыбнулся, – я расскажу тебе потом.

И, сделав шаг назад, он продолжал смотреть на меня, а я стояла обалдевшая и притихшая, продолжая слушать звучание его слов…

Первой очнулась Женька. Казалось, она побывала на другой планете, а сейчас вдруг «вернулась на землю». Она мечтательно улыбнулась и сказала:

– А я бы кофе выпила.

– Конечно, – улыбнулся Кира, по прежнему глядя на меня, – сейчас мы вернемся в центр города, там много уличных кафе и ресторанчиков. У вас будет перерыв, прежде чем мы поедем обратно в Хургаду. Можно зайти в магазин за сувенирами или попить кофе.

– Да. Я тоже хочу кофе, – как будто проснулась я.

Когда мы, наконец, снова все собрались в микроавтобусе, Кира сказал, что остался один объект, который обычно всегда посещают в конце экскурсии и, затем, мы вернемся в отель.

Последним объектом была большая церковь, красивая, но несколько необычная.

– Это коптская церковь, – рассказывал нам Кира, – «копт» – значит египтянин. Копты – это коренные жители Египта. Они все православные христиане, как и вы русские. Кстати, вот эта икона у входа из России. Она была подарена церкви много лет назад.

Мы с Женькой заворожено осматривались. Действительно церковь была необычная, так не похожая на храмы у нас на родине. Но было в ней что-то близкое, родное. И атмосфера, которая окутывала сразу при входе и люди, которые в ней находились.

– Но ведь Египет – это исламская страна, – сказала Женька.

– Да, – просто ответил Кира, – восемьдесят пять процентов жителей страны – это арабы. Они исповедуют ислам. Но они не коренные жители. Они заселяли Египет постепенно, и вот сейчас их тут большинство.

– А почему? – спросила Женька.

– Потому что христиане женятся только один раз и имеют только одну жену. Детей в семье бывает, как правило, двое или трое. А мусульмане могут иметь четыре жены. Они могут разводиться и брать новых жен. И обычно в их семьях детей бывает много. Иногда восемь, десять или еще больше. Вот и получилось так со временем, что арабов в Египте больше, чем собственно египтян. Но мы храним свои традиции и поддерживаем веру православную. И, кстати, учим наших детей коптскому языку. Вот посмотрите, там телевизоры висят, – он показал рукой к алтарю, где действительно висели приделанные к стенам телевизоры.

– Все священные тексты написаны на коптском языке, – продолжал Кира, – и здесь, в церкви, дети в воскресной школе учат этот язык и читают эти тексты.

– А как можно понять по человеку он египтянин или араб? – спросила Женька.

Кира улыбнулся:

– Есть несколько признаков. Иногда это видно внешне. А еще арабских мальчиков называют исламскими именами, например, Мустафа, Ахмед, Мухаммед… а коптских – православными именами Питер, Марио, Антон… Но, самое основное, всем младенцам при крещении делают такой знак – и Кира поднял правую руку и показал нам свое запястье. Я глянула на его руку, и у меня пересохло во рту. На запястье Киры была татуировка маленького крестика. Точно такой же, маленький крестик, лежал сейчас в моей сумке. Тот самый, подаренный мне Вахтангом.

– Это коптский крест, – пояснил Кира, – такую татуировку имеют все христиане Египта.

– А почему татуировка? – продолжала любопытничать Женька, – ведь принято символ креста носить на теле. В России говорят – нательный крест.

– Но в Египте очень жарко. Носить на теле что-то просто невозможно. А, кроме того, если вдруг родители ребенка погибнут и его отдадут в приют, по этому символу ребенка отдадут в православный приют, а не в исламский. В Египте, к сожалению, высокая смертность, особенно среди бедного населения. Символ креста на руке означает готовность человека идти путем Христа, – добавил Кира.

– А… это только в Египте? – спросила я.

– Что? – не понял меня Кира.

– Ну… такой крест бывает. А в других странах он другой?

– Это коптский крест, – пояснил Кира, – кресты в разных странах, исповедующих православие немного разные. А тебе какая страна интересна? – он посмотрел на меня и улыбнулся.

– Нууу… например, Грузия.

Но ответить Кира не успел, к нему обратился один из англичан, и я не стала больше заводить эту тему.

На обратной дороге к отелю все молчали. Англичанин Джон постоянно посматривал на Женьку и улыбался. Его сестра Джулия молча смотрела в окно. Женька тоже молчала и о чем-то думала. Я сидела тихо, лишь иногда тайком посматривала на Киру. А он всю дорогу сосредоточенно рассматривал какие-то бумаги.

«Интересно, что он имел в виду, когда говорил мне, что мы одной крови», – думала я, – «А еще крестик этот, загадка сплошная. Интересно: он коптский или грузинский?»

На улице было очень темно, когда мы, наконец, подъехали к отелю. Стоянка возле отеля была полностью заполнена и микроавтобус припарковался немного в стороне.

Я оказалась на улице одной из первых. Стояла и ждала Женьку, которая застряла, пропуская пожилую английскую пару. Катала в голове все увиденное и услышанное сегодня. Вдруг мое внимание привлек высокий женский голос:

– Ну, пошли уже, Мустафа…

Голос принадлежал молодой девушке, явно славянской наружности. Она стояла неподалеку и кого-то ждала. Одетая в обтягивающие шорты и открытую майку она демонстрировала всему окружающему миру свое безупречное тело. Губки сложены бантиком и капризно подтянуты, большие синие глаза, обильно накрашенные ресницы…

– Ее зовут Тамара. Она из Белоруссии, – сказал Кира, который в этот момент оказался рядом и проследил за направлением моего взгляда, – она здесь уже в десятый раз, – добавил он.

– Десятый? – не поняла я.

– Да, она десятый раз в этом отеле, – подтвердил Кира.

– Ей так здесь нравится? – удивилась я.

– Наверное, – ответил Кира.

В это время из автобуса показалась Женька. Она улыбалась, глядя на Киру.

– Огромное спасибо за экскурсию, – сказала она.

– Добро пожаловать, – ответил Кира.

– А ты еще какие-нибудь экскурсии проводишь? – продолжала Женька, – мы бы с тобой съездили. Ты такой отменный гид.

– Моя фирма организует разные экскурсии, – снова улыбнулся Кира, – вот например, я могу, – он хитро прищурился, – провести вам экскурсию на пирамиды. Ведь кто не видел пирамиды, тот считайте, и Египта не видел, – и он засмеялся.

Мы с Женькой засмеялись тоже. Но вдруг моя подруга резко замолчала, ее лицо приобрело каменное выражение. Я проследила за ее взглядом…

Рядом с белорусской красавицей по имени Тамара стоял Мустафа. Тот самый продавец из магазина ювелирных украшений, «арабский принц» моей Женьки. Он обнимал Тамару за талию и вел к своей машине, которая была припаркована недалеко от отеля. Женьку он не видел.

Понимая, что сейчас происходит в Женькиной голове, я легонько обняла ее за плечи и потрясла. Она пошевелилась и вдруг тихо и безмолвно заплакала. Слезы текли по ее лицу и стекали вниз по подбородку. Мне казалось, что эти слезы очищают Женькину душу и растворяют все ее иллюзии.

Кира удивленно посмотрел на Женьку, потом на меня:

– Мира, что случилось?

– Все в порядке, – сказала я, – просто она устала. С ней такое иногда случается. От усталости.

– Ну, хорошо, – видно было, что он растерялся и огорчился, – отдыхайте. Я только хотел спросить, – его голос стал осторожным и неуверенным, – мы завтра встретимся?

– Конечно, – ответила я, – я же знаю, где твой стол, я к тебе приду, – пообещала.

Женька продолжала стоять неподвижно, только слезы капали с подбородка прямо на землю. Машина с Мустафой и его белорусской подругой давно уехала, а Женька стояла и смотрела. Смотрела и плакала.

Вдруг я услышала рядом с собой голос. Мужской голос на английском сказал мне:

– Скажи, пусть не плачет. Уже завтра будет новый день. Любая боль когда-то заканчивается.

Я подняла глаза. Рядом стоял Джон. В его руках был большой носовой платок. Он говорил со мной, а сам смотрел на Женьку. Потом он протянул платок, и Женька машинально его взяла.

– Скажи ей, – он обращался ко мне, – я знаю, она не понимает английский. Скажи пусть сейчас ложится спать. А завтра все будет хорошо.

Я не знаю, что имел в виду Джон. Я не разобралась, понял ли Кира то, что происходит на самом деле. У меня не было времени анализировать мнение остальных членов нашей группы. Это было сейчас не важно. Я снова осторожно потрясла Женьку за плечи:

– Пошли подруга. Тебе нужно отдыхать. Пойдем домой. Жене нужно баиньки…

Женька вытерла лицо носовым платком Джона, шмыгнула носом и послушно пошла за мной.