Текст книги "Баронесса ринга"

– Чего-нибудь выпьете, мисс Симпсон? – Герцог указал на серебряный поднос, где стояло несколько графинов.

– Нет, спасибо.

Стонтон сел, тоже ничего себе не налив.

Все трое уставились на даму, и каждый был в своем роде устрашающим.

Марианне невольно казалось, что она предстала перед каким-то трибуналом. Девушка почти боялась спрашивать, но…

– Поскольку меня вынудили выполнять ваши приказы, думаю, мне следует ознакомиться с содержанием письма барона Стрикленда.

Марианна надеялась, что герцог скажет, будто письма у него с собой нет, или оно сгорело, или украдено, что ей не повезло, но он сунул руку в карман сюртука и вытащил небольшой прямоугольник.

– Я предусмотрительно захватил его с собой.

Она вздохнула, взяла письмо и развернула.

«Стонтон, надеюсь, мое письмо найдет тебя в добром здравии. Мы не общались больше десяти лет – столько воды утекло. Ты, несомненно, изучил подпись на странице и уже подумывал, не известить ли власти или не выбросить ли письмо в камин. Надеюсь, ради своего брата Бена ты не сделал ни того ни другого.

Вот теперь я завладел твоим вниманием, верно?

Да, недавно я узнал, что наш дорогой Бен жив, хотя, вероятно, не в лучшем состоянии здоровья.

Прежде всего позволь тебя заверить, что пока он в безопасности, но, когда ты за ним приедешь, не забудь захватить фургон или что-нибудь подобное, потому что он не в той форме, чтобы ездить верхом.

Джентльмен, на чьем попечении Бен сейчас находится, просит компенсацию за потраченные время и силы. Он хочет 10 000 фунтов. Безусловно, это очень крупная сумма, но я заверил его, что тебе это вполне по средствам. В особенности за твоего единственного оставшегося в живых брата.

В подтверждение моих слов прикладываю кольцо Бена и письмо от него, написанное им собственноручно.

Я не прошу денег за свое участие и просто провожу тебя туда, где выздоравливает твой брат, в обмен на услугу. Я хочу увидеть женщину по имени Марианна Симпсон, которая работает в цирке своего дяди, Барнабаса Фарнема.

Мне нужно рассказать мисс Симпсон кое-что очень важное. Привезти ее сюда будет не так сложно, как кажется: труппа Фарнема собирается в турне по континенту в начале этого года, предположительно чтобы получить преимущество перед конкурентами, которым подобная идея также может прийти в голову».

Марианна оторвалась от письма и увидела, что все трое мужчин внимательно на нее смотрят.

– Откуда он знает о турне?

– В прошлом он был партнером вашего дяди. Возможно, он поддерживает с ним связь до сих пор?

Первой реакцией Марианны был гнев – негодование и гнев, – и она уже открыла рот, чтобы защитить дядю, но слова не шли. Откуда Доминик узнал о турне? Кто ему сообщил, если не Барнабас? Но как дядя мог на такое пойти после всего, что произошло между ней и бароном?

Ее затошнило при мысли, что Барнабас оказался таким вероломным.

Она посмотрела в глаза герцогу и увидела в них… неужели жалость?

– Я не знаю, поддерживают ли они связь, – призналась Марианна.

Герцог кивнул, а она вернулась к письму.

«Если ты привезешь ко мне Марианну, я провожу тебя к Бену.

Она не захочет меня видеть – скорее всего, придется побороться, чтобы доставить ее сюда. Если потребуется как-то ее подтолкнуть, скажи, чтобы она спросила Барнабаса про медальон и письмо. Когда она их увидит, у нее возникнет много, очень много вопросов. Скажи ей, что я смогу удовлетворить ее интерес, тогда она по-настоящему захочет меня увидеть.

Я знаю, какой ты законопослушный и честный гражданин, мой дорогой Сент-Джон, но все же сдержи свое желание уведомить власти о моем существовании. Если я учую Эллиота или его помощников на расстоянии хотя бы ста миль от меня, то буду очень огорчен.

А Бен умрет.

Приезжай в трактир „Железный шлем“ 15 апреля, и я тебя найду.

Появишься там хоть на один день позже, я исчезну, а Бен умрет.

Доминик».

Марианна сложила письмо. Слава богу, руки почти не дрожали. Если у нее и оставались какие-то сомнения в воскрешении Доминика, это письмо их полностью развеяло. Она не только знала его почерк, но и была знакома с его манерой изложения куда лучше, чем хотела бы.

Марианна подняла голову и протянула письмо герцогу.

– Может, теперь вы посвятите меня в свои замыслы, ваша светлость?

Глава 8

– Вы что, совсем рехнулись? – Марианна так вытаращила глаза, что Сент-Джон едва не рассмеялся.

– Нет, не рехнулся, мисс Симпсон.

Она перевела взгляд с него на Гая, затем на Эллиота. Все трое были невозмутимы.

– Значит, это какой-то розыгрыш? Я знаю, аристократы любят заключать нелепые пари, чтобы развеять скуку своей бессмысленной жизни. Это так, да? Розыгрыш?

– Нет. Это не розыгрыш и не пари. Это серьезная просьба. Вам нужно устроить нас на работу в цирк вашего дяди. Вы прочли письмо – нам потребуется перевезти с собой огромную сумму денег, а потом отправить моего брата домой на каком-нибудь транспорте. Никто не заметит лишний фургон в цирке.

– Допустим. Но почему вы не можете просто следовать за нами в своем экипаже?

– Потому что появление двух пэров и слуги короны, вооруженных до зубов, в чужой стране, да еще именно в это время, вызовет немало политических затруднений. И вы прочли, что сказал Доминик про Эллиота. Мы должны слиться с толпой, чтобы не вызвать ни у кого недоумения. Если же другие служащие цирка увидят фургон с людьми, которые ничем не заняты, это непременно их насторожит. Нам нужна легальная работа. Мы должны проехать незамеченными.

Она задушенно засмеялась и покачала головой:

– Мой дядя уже нанял всех, кто ему потребуется в этом турне. С окончанием войны между труппами идет активная борьба. Мы не единственные, кто пользуется первой за последние десятилетия возможностью отправиться на гастроли. Работники, которых он нанял, опытные и сильные, привыкшие к долгим рабочим сменам и изнурительному труду. Они знают, как быстро и эффективно перемещать реквизит и людей.

Стонтон молчал.

Марианна всплеснула руками.

– Даже если бы вы обладали навыками, необходимыми для такой работы, и я смогла бы убедить дядю вас нанять, что, собственно, прикажете делать с уже нанятыми людьми? Дать им отставку только потому, что парочке пэров захотелось развлечься? – Этот гневный вопрос эхом отозвался в комнате.

– Я не хочу, чтобы от моих действий кто-нибудь пострадал, – мягко произнес Сент-Джон, пропустив мимо ушей обидный намек на то, что они трое – всего лишь ленивые бесполезные слабаки. – Я щедро компенсирую убытки всем, кого уволят, мисс Симпсон. Заплачу им вдвое против обычного жалованья у вашего дяди, чтобы они до конца года просто сидели и ничего не делали. Этого будет достаточно?

Она глубоко вдохнула, а затем шумно выдохнула.

– Даже если кто-нибудь из служащих согласится принять ваше предложение, на что вы трое вообще годитесь? Вся работа либо тяжелая физически: нужно много таскать, тянуть, волочить, готовить, убирать; либо требует большого мастерства, как, например, у плотника или швеи. – Она ухмыльнулась. – Умеет кто-нибудь из вас шить или расписывать театральные декорации?

Стонтон проигнорировал насмешку:

– Осмелюсь заметить, мы сможем таскать, тянуть, волочить и что там еще.

Марианна захохотала.

– Может, вы объясните нам приступ вашего веселья, мисс Симпсон? – холодно спросил Стонтон.

– Простите, герцог, я просто представила, как вы выслушиваете приказания от служащих цирка – людей, которые сразу заметят отсутствие у вас опыта даже при выполнении пустячных заданий. Но предположим, они не заметят. Однако я представляю вас, аристократа, который покорно тащит, тянет и что там еще. – Последние три слова она произнесла низким голосом, почти идеально повторив его интонацию.

– Я не чужд физических нагрузок.

– Я беспокоюсь не о нагрузках. – Ее губы опять задергались. – Но должна признать, есть нечто глубоко привлекательное в мысли, что вы будете носить мой багаж.

Гай расхохотался:

– Боже, вы двое! Может, наденете перчатки и проведете несколько раундов?

Стонтон бросил на друга суровый взгляд. Мисс Симпсон точно не нуждалась в поощрении своего упрямства.

К счастью, она как будто не услышала Гая, что было странным. Очень необычная женщина, если не замечает Гая Дарлингтона, мужчину, который считается одним из самых привлекательных и завидных холостяков Британии.

Право же, Марианна Симпсон – нечто уникальное во многих смыслах.

– Допустим, я сумею найти для вас троих какую-нибудь черную работу; почему вы думаете, что вас никто не узнает?

– Я могу изменять внешность, – заверил ее Стонтон.

Она снова рассмеялась, но теперь это больше походило на скептическое фырканье.

– Что ж, полагаю, придется поверить вам на слово.

– Да, придется, мисс Симпсон. А еще вам придется поверить мне на слово в том, что я ни под каким видом не передумаю. Да и спорить мне больше не хочется. Я полагал, ваше присутствие сегодня здесь означает, что мы пришли к соглашению.

– И я так полагала, пока не узнала, что вы захотите работать.

– Ну, теперь знаете.

Она открыла рот, но не произнесла ни слова.

– Что касается вашего утверждения, будто все места уже заняты, помнится мне, ваш дядюшка сетовал, что вы слишком затянули с заменой Нельсона и еще кого-то. Энди, да? Значит, две вакансии уже есть.

К удивлению Стонтона, она не велела ему заткнуться, а, напротив, задумчиво покусав губу, минуту спустя сказала, вроде бы самой себе:

– Может, это и не такая плохая мысль.

– Прошу прощения?

Она оторвалась от своих размышлений и наткнулась на его вопрошающий взгляд.

– Поскольку все вы, богатые и праздные, ходите в спортзал, полагаю, вы и боксировать умеете?

Друзья обменялись веселыми взглядами. Ни одного из них нельзя было назвать богатым, но боксировать они, безусловно, умели.

– Умеем, – ответил Гай за всех троих.

Марианна повернулась к Эллиоту.

– Будьте добры, встаньте.

Брови Уингейта взлетели вверх, но он поднялся.

Мисс Симпсон плавным гибким движением встала с кресла, направилась к Эллиоту и обошла его кругом, рассматривая, как лошадь на базаре.

Обычно непроницаемое лицо Эллиота побагровело: неприятно, когда к тебе относятся как к живому товару.

Справа от него раздался какой-то задушенный звук – это покрасневший Гай изо всех сил пытался подавить смех.

Когда Марианна остановилась прямо перед Эллиотом, Стонтон вдруг заметил, что его друг не намного выше девушки – возможно, всего на два-три дюйма, – хотя, конечно, весит по меньшей мере на стоун больше.

Они выглядели настолько похожими, что их можно было принять за родственников: оба гибкие, аккуратного сложения, со светлым цветом лица и короткими темно-каштановыми волосами. Оба двигались с хищной грацией, намекавшей на силу, скрытую в их стройных фигурах.

– Значит, боксировать умеете? – повторила Марианна.

Ноздри изящного носа Эллиота слегка раздулись.

– И довольно неплохо.

– В Итоне он дважды становился чемпионом в легком весе, – охотно сообщил Гай, чем заслужил недобрый взгляд Эллиота.

– О, так я оказалась рядом со знаменитостью! – протянула мисс Симпсон с насмешкой. – А что, если надеть перчатки и провести спарринг с женщиной?

Эллиот наморщил лоб.

– Сможете прийти в цирк в пятницу?

– Могу.

– Хорошо. Я позову Нору и Люси, и мы посмотрим, что вы нам в состоянии предложить.

Эллиот, услышав эти провокационные слова, покраснел еще гуще.

Марианна повернулась к герцогу.

– Будет слишком сложно искать партнеров по спаррингу во время пути, поэтому дядя хочет нанять кого-нибудь для нас троих. Если ваш приятель так хорош, как вы утверждаете, Джек порекомендует его дяде. В обязанности входит: спарринг, заботиться о нашем оборудовании, подставлять колено для отдыха в перерывах, подавать воду, обтирать губкой и вообще делать все, что потребуется. – Она нахмурилась, глядя на Эллиота, как будто он с ней спорил. – Это настоящая работа – вы понимаете, о чем я? И если вы не желаете принимать нас всерьез и выполнять все необходимое, то мне плевать, какое давление на меня будет оказывать его светлость: вам придется искать другой способ добраться до Меца.

– Я понимаю, мисс Симпсон, – спокойно ответил Эллиот.

– А как насчет вас, герцог?

– Что насчет меня?

– Вы тоже были чемпионом по боксу в вашей шикарной школе для мальчиков?

– Он был нашим…

Стонтон гневно взглянул на Гая, и тот осекся.

– Куда вы клоните, мисс Симпсон? – спросил Сент-Джон, приходя в бешенство от того, что под ее насмешливым взглядом кожа начинает пылать.

– Вы правы. Поскольку ни Джек Нельсон, ни Энди Леонард не поедут с нами в турне, мне требуется замена. Мне бы уже давно следовало подобрать себе кого-нибудь, но до сих пор ни один мужчина меня не удовлетворил. – Она усмехнулась, но как-то невесело. – Однако похоже, мое удовлетворение не имеет никакого значения.

Стонтон наживку не заглотил.

– Тот, кто получит эту должность, будет подставлять мне колено для отдыха и проводить все тренировки. – Она нахмурилась, глядя на него. – Это тоже настоящая работа.

– А третье место есть? – спросил он с неожиданной кротостью.

– Я беру с собой своего коня. Собиралась платить парням, которые ухаживают за дядиными животными, чтобы они присматривали за Реджи, но могу нанять и грума. Так как забота о Реджи – это не постоянная работа, тот, кто займется этим делом, будет управлять фургоном, в котором поедем мы с Сесиль и Джозефиной. Это значит – таскать наш багаж, выполнять поручения и делать все, что потребуется.

Она скрестила руки на груди и воинственно посмотрела на Стонтона.

– Так что три рабочих места есть. Тот, кто хочет занять первые два, должен получить одобрение Джека. Грума я могу нанять сама.

– Стонтон трижды в неделю боксирует с Джентльменом. Он тот самый нужный вам человек, если речь идет о тренировках, – торопливо сказал Гай, глядя на друга. – Думаю, я потяну лямку грума.

Сент-Джон бросил на него взгляд, обещавший расплату. Из-за Гая ему придется каждый день подолгу общаться с настоящей фурией.

Марианна внимательно посмотрела на него из-под тяжелых век, но ничего не сказала.

– Я заменю Джека, – согласно кивнул Сент-Джон, словно у него был выбор.

– Вы же понимаете, что мы не сможем скрыть от моего дяди, кто вы такие?

– Надеюсь, никуда дальше это не пойдет?

– Я не стремлюсь ни с кем этим делиться, и, думаю, дядя тоже. Так что, если больше никто вас не узнает – а я вряд ли могу нести за это ответственность, правда? – то никто знать и не будет.

– Нас никто не узнает, – заверил Стонтон Марианну.

– Надеюсь, вы понимаете, что мне действительно нужны работники?

– Да, вы за последние пять минут упомянули об этом уже четыре или пять раз.

Она еще раз язвительно на него посмотрела.

– И тем не менее уточню, что спарринг с Джентльменом в клубе трижды в неделю покажется вам детской забавой.

Гай издал странный звук, словно собака заскулила, – так он пытался подавить смех.

– Да, мисс Симпсон, – едко бросил в ответ Стонтон. – Я понимаю.

– Кроме того, я не собираюсь никому из вас платить. Собственно, я даже думаю, не вы ли должны платить мне.

Краем глаза Сент-Джон заметил, как Эллиот прикусил губу и уставился в пол, пытаясь скрыть выражение лица. Сидевший с другой стороны Гай сопел и фыркал, как свинья во время охоты за трюфелями.

Стонтон вздохнул.

– Сколько вы хотите?

Казалось Марианна была недовольна, что он так легко согласился.

– Неважно. Мне не нужны ваши деньги. – Она повернулась к Гаю. – Лорд Карлайл, вряд ли я могу называть вас так. Какое имя вы себе возьмете?

– Гай подойдет. – Он улыбнулся. – Гай Дарлинг.

Похоже, это ее позабавило.

– Отлично. Гай, пока вам не придется делать ничего особенного. За несколько дней до отправления можете заняться фургонами: и моим, и тем, в котором поедете вы трое. Поскольку вам не нужно будет появляться в пятницу с этими двумя, приходите на следующей неделе, чтобы я смогла представить вас Сесиль и Джозефине, которым вам тоже придется, – она, прищурившись, придирчиво посмотрев на него, – прислуживать.

– Да, мисс Симпсон, – отозвался он кротко.

Она с подозрением взглянула на него и снова повернулась к Стонтону.

– Я спрашивала у дяди про медальон и письмо. Он ничего о них не знает.

Сент-Джон задумался – может ли она и вправду быть настолько наивной, чтобы поверить хоть одному слову Барнабаса Фарнема.

– Да пожалуйста, можете и дальше не верить, сколько угодно, – сказала она, безошибочно прочитав выражение его лица. – Но это мой дядя, и если он сказал, что не знает, значит, не знает. Собираетесь посадить его в тюрьму за то, что он вас разочаровал?

Герцог не снизошел до ответа.

– Когда мне начать… прислуживать вам?

Она ухмыльнулась, и Стонтону не понравилось, что выражение ее лица показалось ему весьма привлекательным.

– Вы должны прийти вместе с мистером Уингейтом, чтобы Джек с вами познакомился и одобрил. Я полагаю, он захочет, чтобы вы приступили к своим обязанностям немедленно, пока он может за вами приглядывать.

– Он ждет, что мы начнем еще до отъезда? – спросил Сент-Джон, стараясь не выдать своего раздражения, но, судя по ее ухмылке, ему это не удалось.

– О, мне так жаль, – сказала она, совершенно неубедительно изображая раскаяние. – Не станет ли эта новая работа, на которую вы устроились с помощью шантажа и запугивания, непосильной для вас? Или сама мысль, что шесть дней в неделю придется заниматься тяжелым физическим трудом, вас не привлекает? Возможно, вы уже передумали, ваша светлость? Я уверена, вы можете…

– Вы хотите, чтобы мы пришли к шести часам? – проскрипел Стонтон, пытаясь сохранить самообладание и понимая, что проигрывает эту битву.

– По пятницам мы встречаемся в десять, и прошу приходить вовремя. Я терпеть не могу опозданий.

– Это все, мисс Симпсон? – ледяным тоном осведомился Сент-Джон. – Или у вас есть еще распоряжения?

– Нет, это все. Пока все. Но поскольку теперь вы мой работник, ваша светлость, вам следует научиться выполнять мои приказы беспрекословно, быстро и с улыбкой.

Едва дверь за мисс Симпсон закрылась, Гай невесело рассмеялся.

– Господи, Син, эта женщина в ближайшие два месяца превратит твою жизнь в ад.

Тот не обратил внимания на его слова.

– Что ж, все прошло легче, чем я ожидал, – сказал Эллиот, пытаясь сдержать улыбку, но у него ничего не вышло. – Хорошо то, что если мы должны начать прямо сейчас, значит, у меня будет доступ к цирку, а он всего в двух шагах от дома Фарнема.

– Думаешь, разумно обыскивать его дом самостоятельно? – спросил Стонтон.

– Я могу хорошенько осмотреться, никому не попавшись на глаза, – заверил его Эллиот и повернулся к Гаю. – Несмотря на слова мисс Симпсон, я считаю, что мы, все трое, должны пользоваться любой возможностью находиться в цирке и знакомиться со служащими. Попривыкнут к нам, перестанут замечать, а мы, стало быть, получим свободу передвижения. Но ни один из вас не должен пытаться что-то вынюхивать. Когда дело дойдет до проникновения в офис и дом Фарнема…

– Мы предоставим это тебе, – заверил приятеля Стонтон.

– Правильно, – кивнул Эллиот. – Ведь Фарнем будет следить за тобой и ждать, когда ты совершишь что-нибудь подозрительное. Тебя это тоже касается, Гай.

– Думаешь, тебе удастся избежать его пристального внимания? – осведомился Сент-Джон.

– Может, избежать и не получится, но я куда менее интересен или заметен, чем вы двое.

– Будь осторожен, Эллиот. Люди, имевшие в прошлом дело с Фарнемом и Стриклендом, умерли, – напомнил ему Стонтон. – Ты уверен, что тебе необходимо попасть в его кабинет и в дом?

– Пока мы действуем во мраке. А Фарнем, в прошлом связанный с Домиником, – наша единственная надежда. Может, и искать-то нечего, но попытаться стоит.

– Чем мы можем тебе помочь?

– Заставьте Фарнема – и девушку – ослабить бдительность. А для этого просто нужно показать им наши лица: пусть привыкнут, что мы все время там. Черт, да пусть думают, что для нас это просто забава. Она уже считает, что мы самовлюбленные придурки, которые ищут развлечений. – Он фыркнул, и в его темных глазах сверкнула смешинка. – Полагаю, девица собирается превратить нашу жизнь в ад – в надежде, что мы просто сдадимся.

Сент-Джон пожелал ей чертовской удачи вместе с ее планом. Пока Бен не вернется домой, он прилепится к мисс Марианне Симпсон крепче, чем улитка к скале во время отлива.

Глава 9

Марианна снимала сапоги и бриджи после утренней верховой прогулки, когда дверь гримерки открылась и в комнату просунулась голова Седрика, одного из рабочих сцены.

– Там тебя два парня спрашивают. Хочешь с ними потолковать?

Марианна усмехнулась – а герцог пунктуален.

– Отправь их ко мне, – сказала она, выходя из-за ширмы и застегивая большие деревянные пуговицы на сером платье.

Седрик шире распахнул дверь.

– Заходите, господа.

На мгновение Марианне показалось, что это вовсе не герцог и его друг.

Один высокий, широкоплечий, с каштановыми волосами, в очках в серебряной оправе. На нем были старые твидовые брюки, заправленные в поношенные сапоги. На шее повязан шарф в черно-белую клетку, из-под камвольной темно-зеленой куртки виден безвкусный зеленый с золотом жилет.

Марианна невольно вытаращила глаза, добравшись до его лица, точнее – подбородка. Он не брился несколько дней, и щетина была шокирующего рыжего цвета со светло-русыми вкраплениями. И весь он выглядел… каким-то пестрым.

И да, практически неузнаваемым.

Уингейт был одет примерно так же, а свои густые темно-каштановые волосы подстриг так коротко, что теперь они напоминали бархатистую шкуру какого-то животного. Короткая стрижка подчеркнула скулы: теперь они казались острыми, будто клинки, а черные резкие брови придавали ему угрожающий вид.

Марианна не могла не признать, что узнала этих двоих только потому, что сегодня ожидала их появления. Но есть кое-что, что скрыть невозможно, например цвет глаз. Глядя в светло-зеленые глаза его светлости, задержавшись взглядом на его волосах: из шелковистых и светло-пепельных они стали темно-русыми и совсем не гармонировали с медного цвета бородкой, – девушка неохотно произнесла:

– Я впечатлена.

Эта бородка… Марианна не могла сдержать ухмылку.

– Божечки, это уже не рыжий, а пламенный апельсиновый, верно?

Это замечание его не развеселило.

– Как вы сюда добирались? – спросила она. – Ведь если вы явились в том вашем черном бегемоте, то все это, – она повела рукой в их сторону, – было напрасно.

– Мы наняли кеб.

Марианна поморщилась, услышав эти четкие, твердые как алмаз звуки.

– Может, вы и выглядите как простецкий парень, а разговариваете по-прежнему как большая шишка.

– Вы тоже разговариваете как большая шишка, – отрезал он холодно.

– Справедливо, – согласилась Марианна. – Меня много раз укоряли в том, что я разговариваю, как все эти франты. Что ж, низшие сословия стремятся подражать тем, кто выше их.

Герцог прищурился, услышав, как она голосом выделила слово «выше».

Первое потрясение прошло, и Марианна отметила еще две черты, откровенно выдававшие в нем человека, владевшего немалой частью Британии: властный взгляд и гордую осанку.

– У вас есть несколько недель, чтобы поработать над вашей манерой речи и над осанкой.

– А что не так с моей осанкой? – спросил он, чопорно выпрямляясь и принимая еще более горделивый вид.

– У вас как будто железный прут над… гм… в общем, вы прямой и несгибаемый, как кочерга. Посмотрите на людей, с которыми придется жить бок о бок следующие несколько месяцев, и попытайтесь подражать им.

Судя по его надменному хмурому лицу, ему вовсе не понравилась мысль подражать всякому сброду.

Марианна прищурилась:

– Возможно, вы удивитесь, но вы не единственный, кто не хочет, чтобы вас раскусили. Я предпочту, чтобы никто даже не подумал связывать мое имя с очередным аристократом. Если выяснится, что это я тайком протащила вас в цирк моего дяди, вывод будет только один, поэтому буду вам благодарна, если ни один человек во время нашего турне не узнает, что вы герцог.

– Ладно, – проскрипел Стонтон. – И кто же мы такие?

– Учитывая вашу речь, я просто скажу, что вы служили дворецким в доме лорда. Обычно они еще чопорнее, чем их хозяева, верно?

Эллиот Уингейт негромко засмеялся. Смешок был слишком мягким для человека, смахивающего на сатира.

– Вот тут она тебя поймала, Стонтон… ой, прости, Син. Баффл и вправду устрашает сильнее, чем любой из королевских герцогов.

– Син? – удивилась Марианна.

– Это домашнее прозвище, – ледяным тоном произнес его светлость, с каждой минутой проявляя все больше раздражения.

– Вы, благородный и высоконравственный лорд Безупречность, носите прозвище Син[6]6
  Грех (англ.).


[Закрыть]? – Марианна засмеялась. – Предполагается, что это ирония?

Глаза герцога сузились до зеленых щелок.

– Это детское сокращение его имени, – поспешно объяснил Эллиот, чувствуя, как сгущается напряжение в комнате.

– И что за имя? – спросила она, а затем с усмешкой обернулась к герцогу. – Или делиться подобной информацией с простолюдинкой запрещено?

– Сент-Джон, – то ли рыкнул, то ли прошипел он.

Хм. Да, он, безусловно, выглядит как Сент-Джон.

– И что, кучка других франтов знает вас под прозвищем Син?

– Нет, – ответил Эллиот, пока герцог закипал. – Только еще двое так его когда-то называли.

– Хм. – Марианна минутку поразмышляла, пытаясь придумать что-нибудь подходящее. – А если мы скажем, что Син – это просто сокращение от распространенной фамилии, например Синклер. Джон Синклер. Пойдет?

– Да, – коротко бросил герцог.

Она усмехнулась:

– Вот и хорошо. У нас уже есть Пискля, Гудок и Клуша. Вы отлично впишетесь.

– Почему бывший дворецкий присоединился к бродячему цирку? – спросил герцог, игнорируя насмешку.

– Я уверена, вы уволили немало слуг, вот и найдите причину.

Он весь ощетинился, услышав это обвинение, но опровергать его не стал.

– Почему слуги теряют работу? – спросила Марианна. – Драки, распутство… воровство. – Она помолчала. – Воровство. Хм…

– Нет, – твердо отрезал он. – Я отказываюсь носить клеймо вора в течение следующих двух месяцев.

Его возмущенное лицо позабавило ее.

– Хорошо, не воровство. – Она сжала губы и подергала носом, обдумывая возможные причины его падения по социальной лестнице. – Давайте скажем, что вас застукали за утолением жажды в подвалах вашего хозяина, причем не в первый раз, и он уволил вас без рекомендаций.

– То есть я горький пьяница?

Марианна улыбнулась.

Герцог вздохнул:

– Ну ладно. А откуда я узнал про эту работу?

– Мы скажем, что вы услышали о ней от Чарли Уиттакера. Он был лакеем до того, как стал боксером. «Красавчик Чарли» – так его часто называют.

– А если этот самый Чарли скажет, что знать меня не знает?

– К счастью, недавно он вернулся домой, в Глазго. Мы можем сказать, что вы оба работали на одного хозяина несколько лет назад.

Герцог кивнул.

Марианна повернулась к Эллиоту, который был заметно ниже ростом.

– А вы? Каким именем называть вас?

– Эллиот подойдет.

– Эллиот? – она засмеялась. – Нет, не думаю. Это почти так же ужасно, как Синджин. И Уингейт не сработает.

– Как насчет Смита? Это достаточно нормально? – язвительно спросил Эллиот.

– Боксер никогда не стал бы называть себя Смитом. Вы сможете откликаться на Смити?

– Полагаю, смогу.

– Вы из Лондона?

– Нет, из Бристоля.

Марианна ухмыльнулась.

– А, родина чемпионов! Хен Пирс, Том Крибб и Джем Белчер. – Она с ног до головы осмотрела его жилистое гибкое тело. – Так. Мы скажем, что вы недавно приехали из Бристоля. Однажды я встречалась с Пирсом, и вы чем-то на него походите. Почему бы нам не сказать людям, что вы работали на мясника, но он вас уволил, когда вы стали заглядываться на то, что вам недоступно, – на дочь хозяина. Боксируете с детства, но несколько лет назад вас как следует отлупили, и с тех пор у вас не было ни одного платного поединка. Сможете все это запомнить?

Он опять слабо улыбнулся:

– Думаю, я справлюсь, мисс Симпсон.

– Лучше привыкайте называть меня Марианна. – Она взглянула на герцога. – Вы оба.

– И ваш тренер будет не против нанять таких испорченных типов, да еще и без рекомендаций? – спросил Сент-Джон.

– В отличие от таких, как вы, ваша светлость, Джек не ждет, чтобы его работники были с безупречной репутацией и обложены документами, как скаковые лошади. Он знает, что такое зарабатывать на жизнь, и считает, что все заслуживают второго шанса.

– Марианна, может, вам уже пора перестать говорить мне «ваша светлость» и называть «Син»?

Она сомневалась, что когда-нибудь сможет назвать его столь интимным прозвищем. Надо просто постараться вообще никак его не называть.

– Ну так что, идемте? – Она направилась к двери, но герцог ее опередил.

Марианна остановилась и, вместо того чтобы выйти в уже распахнутую дверь, сердито на него посмотрела.

– Вы больше не джентльмен. Женщины вроде меня сами открывают двери.

– Я отказываюсь быть невежей лишь потому, что таковы все остальные.

– Это выдаст вас еще больше, чем речь и осанка.

От насмешки его ноздри раздулись.

– Думаю, больше всего вас смущает именно осанка.

– Да ну, правда? – изобразила изумление она. – Вы так в себе уверены?

Он бросил на нее испепеляющий взгляд и вышел.

Сент-Джон понимал, что она просто дразнит его, и это у нее чертовски хорошо получается. Если он начнет препираться с ней, то как раз и даст ей то, чего она ждет. Нужно просто не обращать внимания на эти детские подколки и насмешки.

Легче сказать, чем сделать.

Джек Нельсон как раз снимал пальто, а пожилой мужчина – судя по его потрепанному облику, еще один боец – поднимал одну из кожаных сумок.

– Привет, голубка, – поздоровался Джек с Марианной, когда они вошли. Взгляд его темных глаз с любопытством метнулся к молодым людям, и она отрекомендовала:

– Это Син и Смити, те, о ком я тебе говорила.

Нельсон подошел к гостям:

– Энни сказала, вы оба немного боксировали и знаете в этом толк.

Первым ответил Эллиот.

– Ага, сэр. Я бился в «Топоре» и тренировался с Джемми Уоллосом, когда еще был мальчишкой.

Сент-Джон удивленно моргнул, услышав, как друг разговаривает с неожиданным и не очень понятным акцентом.

То, что сказал Эллиот, вызвало у Джека улыбку.

– Я стоял против Джемми много лет назад. – Он поджал губы и покачал головой. – Чертовски жаль, что с ним такое случилось.

– Ну, он всегда малость любил нализаться, – согласился Эллиот.

Оба уважительно помолчали, потом Джек повернулся к Стонтону и прищурился.

– Че-то я не видывал боксеров в очках.

– Это недавно. Я не носил их, когда боксировал в Лидсе. – Сент-Джон заранее придумал себе легенду и выбрал Лидс, потому что у него имелось поместье сразу за пределами большого северного города, и они с кузеном мальчишками частенько пробирались на состязания. – У меня было несколько серьезных платных поединков, но давно.

Брови Джека (одну в двух местах пересекали белые шрамы) поползли вверх.

– Чтоб мне провалиться, вы только послушайте! – Он обернулся к Марианне, наблюдавшей за их разговором с плохо скрываемым удовольствием. – Ты че, решила заменить меня чертовым герцогом, голубка?